Копьё судьбы. Идеальный кандидат

28 ноября 1941 года

Деревня Старая Верейского района Московской области

Колокольцев достал из офицерской сумки-планшета полноформатный блокнот и несколько тщательно заточенных карандашей.

«Я тебя внимательно слушаю»

Девушка глубоко вздохнула и начала рассказывать. Подполковник СС стенографировал, успевая «по дороге» переводить информацию с русского на немецкий. Занятие напряжное донельзя и в высшей степени энергозатратное, но зато экономит кучу времени.

«Дайте карту – я покажу, где у них временный лагерь. Где они днём прячутся...»

«Карту» - приказал полковник обер-лейтенанту.

На карте – хвала немецким картографам – названия населённых пунктов были нанесены как на немецком, так и на русском языках. «Надежда» поставила маленький крестик в глубине леса километрах в семи от деревни Старая.

«Здесь»

«Однако» - подумал Колокольцев. «Нахальные ребята...»

Девушка закончила рассказ. Псевдо-майор протянул Зиммелю стенограмму.

«Ваш писарь в стенограммах разбирается?»

«Так точно» - кивнул обер-лейтенант.

«Тогда отнесите это ему. Пусть как можно быстрее расшифрует. А пока он работает, соберите мне у старосты своих фельдфебелей и мою команду. Вместе с пилотами люфтваффе, конечно...»

Зиммель кивнул, помня о, мягко говоря, негативном отношении «майора» к стандартному Jawohl! Которое объяснялось очень просто – операции спецназа любят тишину, поэтому обходятся без оного.

Затем вздохнул и оценил: «Ловко Вы её раскололи. И мгновенно, практически...»

«У меня были хорошие учителя» - улыбнулся Колокольцев. Уточнять, что учителя эти были отнюдь не в вермахте, а в учебке ОГПУ, он, понятно, не стал.

И добавил: «И обратите внимание, Зиммель – я её пальцем не тронул. Не прикоснулся даже...»

Обер-лейтенант глубоко вздохнул и с нескрываемым восхищением произнёс:

«Впечатляет...»

Колокольцев восхищение проигнорировал. Просто продолжил:

«Да, и вот ещё что, обер-лейтенант. Пришлите сюда какого-нибудь морально устойчивого солдата. Или унтера. Который не упадёт в обморок при виде голой женщины... в такой позе»

«Это рядовой Фриц Бахман» - быстро ответил Зиммель. «По слухам, он девочками особо не интересуется...»

Официально гомосексуализм в Третьем рейхе был уголовным преступлением и карался заключением в концлагерь (нередко бессрочным) – а то и смертной казнью. На деле же с началом войны на Восточном фронте в вермахте (и даже, как ни странно, в ваффен-СС) обычно смотрели на нетрадиционную сексуальную ориентацию военнослужащих сквозь пальцы.

Точнее, совсем не смотрели. Ибо начальству было совершенно наплевать на то, о ком там фантазирует солдат или офицер. Было важно лишь, как он воюет...

Зиммель исчез. Минут через пять-семь материализовался рядовой Бахман. Высокий, темноволосый, грустно-циничный (несмотря на молодость, почти что юность) – причём, похоже, перманентно.

Неожиданно элегантный, несмотря на совершенно стандартную фельдграу, вроде бы ничем не отличающуюся от униформы его сослуживцев. И стопроцентно, абсолютно штатский...

Козырнул майору, представился по уставу – и пояснил: «Я по довоенной профессии портной. Поэтому и подогнал форму так, что... в общем, вы не первый, кто так на меня смотрит...»

«И как же я на Вас смотрю, позвольте полюбопытствовать?» - удивился Колокольцев.

«С одобрением и ... эстетическим удовольствием» - спокойно ответил рядовой. «Вы явно знаете толк в одежде. И в мужской, и в женской. И в гражданской, и в военной униформе. Кстати, Вашу форму Вам пошил очень хороший портной, причём берлинский... Рихард Альтман?»

«В точку» - улыбнулся псевдо-абверовец. Ибо это была действительно его подполковничья форма – только с майорскими погонами и петлицами вермахта, а не ваффен-СС. И действительно пошитая Рихардом Альтманом, который обслуживал едва ли не всех старших офицеров СС в РСХА.

Поле чего поставил задачу:

«Я скоро вернусь. Девушка должна сидеть в этой позе не шевелясь...»

«А если шевельнётся?» - полюбопытствовал портной.

«Не шевельнётся» - убеждённо ответил Колокольцев.

«И всё-таки?»

«Настырный парень» - подумал полковник СС. «Это хорошо»

Он вынул из кармана шинели небольшую коробочку с инструментами. Достал из неё внушительных размеров иглу. Передал изумлённому рядовому.

«Введёшь ей под ноготь большого пальца на правой руке...»

Такого рода приказы должны быть абсолютно точными. Чтобы подчинённый его выполнял автоматически, не думая. В таких делах вообще, чем меньше подчинённый думает, тем лучше. Для всех.

Девушка опасливо покосилась на инструмент. Хотя она явно не знала немецкого языка, но догадывалась, что ничего хорошего ей этот разговор не сулит.

«Это приказ?»

Колокольцев кивнул. «Естественно. Справишься?»

Рядовой немного подумал и спокойно ответил.

«Справлюсь»

Псевдо-майор повернулся к диверсантке и приказал:

«До моего возвращения будешь сидеть неподвижно. Пошевелишься – получишь эту иголку под ноготь...»

Самое опасное во время допроса – дать объекту расслабиться. Ибо это чревато совершенно непредсказуемыми последствиями. Объект необходимо постоянно держать в напряжении.

В том числе, и такими методами. Ибо вдруг ему от неё потребуется ещё какая-нибудь информация... так что лучше перебдеть, чем недобдеть.

Колокольцев кивнул рядовому Бахману, повернулся, быстрым шагом вышел из избы и направился в дом старосты.