Гитара

Витрина музыкального магазина была холодной, даже сквозь стекло чувствовался запах дорогой полировки и новой электроники. Внутри, на бархатной подставке, лежала она — гитара «Гибсон Лес Пол». Не копия, не подделка, а та самая, с идеальным глянцевой декой, на которой плясали отблески вечерних огней.

Денис замер. Рука сама потянулась к дверной ручке, но он судорожно отдернул её и засунул в карман куртки. Он знал цену этой мечте. Он проверял ее неделю назад. Сумма, от которой слегка перехватывало дух, но не за гранью возможного - полмиллиона рублей. Годовая премия как раз покрывала.

«В принципе, могу», — пронеслось в голове автоматически.

И тут же, как щелчок капкана, накатила другая, знакомая до тошноты волна. Не страх разорения, нет. Просто дикое, удушающее, иррациональное чувство — жаль этих денег.

Его душила жаба. Та самая, толстая и холодная, что садилась ему на грудь каждую ночь лет десять назад, когда он считал мелочь на макароны и унизительно просил в долг у коллеги на обед, потому что до зарплаты оставались три дня, а в кармане шуршала одна бумажка. Он ненавидел того себя, вечно просящего, съежившегося нищеброда, который экономил на электричестве, сидя в темноте.

Теперь-то все было иначе. Хорошая работа, приличный счет в банке. Но внутри будто засел сторож, вечно бодрый, вечно настороже. Его главная и единственная задача была — экономить. На всем. И в первую очередь — на самом Денисе.

Он смотрел на гитару, а видел цифры. Не ноты, не аккорды, не мечту двадцатилетнего парня из общаги, который бренчал на раздолбанной гитаре пермской фабрики и представлял себе этот самый глянцевый изгиб. Нет. Он видел, сколько это месяцев аренды той убогой комнатушки, в которой он проводил свои ночи.

Андрей вдруг ощутил это с пугающей ясностью. Он почувствовал себя… меньше денег. Эти бумажки, эта цифра на счету были весомее, значимее, реальнее его собственных желаний, его мечты, его самого. Деньги были господином, а он — слугой, который даже при наличии ключей от сейфа боялся к нему прикоснуться.

Он отвернулся от витрины, чувствуя горький привкус стыда. Стыда за свою слабость, за эту внутреннюю нищету, которая оказалась прочнее любого благополучия. Легко говорить, что деньги не важны, что можно жить на минималках. Это ложь. Ложь, которую придумывают себе те, кто слишком боится заглянуть в эту бездну, слишком ужасается признать, какую власть над тобой может иметь кусок бумаги.

Денис сделал несколько шагов прочь, зажимая в кармане связку ключей. Потом резко остановился.

Он развернулся, толкнул тяжелую дверь магазина, и звонок над ней прозвучал для него как вызов тому сторожу внутри.

«Я больше денег», — подумал он, подходя к прилавку. Его голос прозвучал чуть хрипло, но твердо:
— Мне ту гитару, в витрине. Заберу сейчас.