Часть 2. Тоня и новая прическа

  Меняют ли нас перемены? Например, смена прически?

  Меняют, уверена. Особенно женщин. И не важно сколько этой женщине на тот момент лет. Да, хоть сто! Главное, чтобы сама женщина себе с этой причёской нравилась.

  И тогда меняется все: осанка, походка, речь, взгляд.

  Тоня, как и собиралась, сходила в парикмахерскую недалеко от своего дома.

  Какая разница, где тебе испортят настроение после стрижки в салоне ли, в парикмахерской ли? Зато тут рядом с домом и "подешевше".

  Подешевше – любимое Тонино выражение, когда из двух зол нужно было выбрать меньшее, особенно, если это касалось экономии денег.

  Не то чтоб она была скрягой… Но, с мальства помнит, как мама учила: копейка рубль бережёт. А от того экономила иногда, правда, всё больше на себе.  На дочке-то не сэкономишь. Побежит, ведь, сразу же к свекрови и, мотая сопли на кулак, будет "жалиться" ей на Тоню, на свою мать.

  А та, свекровь, то есть, прибежит к ней и будет кричать, да так, чтоб не токмо соседи услышали, но весь посёлок, какая Тоня плохая мать.

  Ну, муж отдельная тема. У того свои деньги и Тоня их никак не касается. Лет пять уж как, такая вот, экономическая политика сложилась в их семье.



  Зинка, женщина из соседнего дома напротив, чуть постарше Тони, лет так на семь, может восемь, поинтересовалась, как та хочет постричься и, после довольно дотошных «руководств» и пояснений, приступила к своей работе.

  Тоня, ещё когда зашла в парикмахерскую и увидела Зинку, даже обрадовалась. Повезло! Своя-то, знакомая, всяко разно сделает не абы как.

  Когда всё было готово и Тоню развернули лицом к большому зеркалу, чтобы она могла увидеть результат, случилось такое, что слова просто застряли где-то на выходе. Тоня не смогла ничего сказать. Только смотрела на себя широко раскрытыми глазами и ртом. Дурацкая привычка с юных лет. Удивляться или восторгаться именно так.

  -- Ну, так че? –- поинтересовалась Зинка. –- По-моему, очень хорошо. Лет пять точно скинула.

  Тоня только кивнула в ответ, встала с кресла, обняла мастерицу, как самого родного человека. Спросила, сколько она должна за этакую красоту? Рассчиталась и вышла из салона на улицу.

  На душе было так хорошо, что в какой-то момент там заиграла музыка, распустились её любимые розы и засиял салют.

  Тоня медленным шагом спустилась по ступенькам с высокого крыльца. Огляделась вокруг и пошагала по улице, улыбаясь и подставляя лицо осеннему солнцу и теплому пока еще ветру сентября.

 Она шла не спеша, но уверенно, гордо неся свою новую прическу, иногда поправляя её, после дуновения ветра. Она чувствовала себя обновлённой, помолодевшей и очень красивой.

  Кто бы сейчас мог с этим поспорить? Да никто!

   Ни разу не решавшаяся остричь свои волосы столь коротко, как сейчас, привыкшая лишь подравнивать, да завивать их в кудри, она была довольна своей решимостью.

  Каре. Волосы едва доставали плеч. Никаких кудряшек, которые она так любила прежде, и которые, как ей казалось, украшали её, делали более привлекательной.

  Просто красиво уложенные волосы, с челкой, чуть прикрывающей её светлые брови, которые она непременно выкрасит на днях, чтобы ещё больше подчеркнуть и красоту глаз и её, Тонину, красоту в целом.

   -- О! Привет!  -- услышала она.
  Это Любка, одноклассница и приятельница. Вот, чё значит жить в маленьком посёлке.

  Куда не пойдёшь, обязательно кто-нибудь знакомый да встретиться.

  Любка, например.

  Живёт же на другом конце улицы. Работает вообще в центре города. Так чего тут-то делает?

  -- Привет, -– улыбнулась в ответ Тоня. –- Какими судьбами тут, в наших краях?
  -- По делам бегу. Пол поселка уже обежала… Ищу литровые банки. Не хочу огурцы в трехлитровые консервировать. Откроешь, немного поедят, а потом стоит всё в холодильнике, пока рассол не помутнеет.  И пока не выброшу. Все труды мои насмарку, понимаешь? Не знаешь, есть у вас банки-то литровые в магазине?
  -- В магазине? Нет,  не знаю. Не интересовалась. А у меня есть. Забегай, ежели чё.
  -- Так у тебя ж свекровь засолы делает?!
  -- Так и пусть делает. Я чё, не даю?!
  -- Так ей банки не нужны что ли?
  -- Может и нужны, не знаю. Не спрашивала. Только я уж лучше тебе отдам, чем ей.
  -- Поняла, –- Любка, не скрывая удивления и недоумения, смотрела на Тоню. –- Ты, постриглась что ли?
  -- Да! -– горделиво вскинув голову и легко смахнув с лица волосы, что, опять заигравшись, растрепал ветер, ответила Тоня.
  -- Хороша, чертовка! И помолодела да ж!  Тебе идёт так!
  -- Ну, чё? -– делая вид, что комплименты её не особо тронули, поскольку она и сама всё это знает, спросила Тоня.
  -- В каком смысле, чё?
  -- Идешь в магазин, или ко мне за банками?
  -- Так в магазин, пожалуй, сначала.
  -- Хорошо. Ну, забегай, еже ли чего…-- Тоня загадочно улыбнулась и, забыв абсолютно куда шла, повернула к дому.

   Даже разговор о заготовках и легкое, почти вскользь упоминание свекрови, никак не отразилось на её настроении. В голове только мелькнуло, что надо бы фотку сделать и отправить Алинке. Пусть оценит.

  -- Где была-то уже с утра? –- только она зашла в двери, громко и гневно спросил муж. -- Пожрать-то у нас есть чего?
  -- А что приготовил, то и жри! -– Так же резко, ответила она ему.
  -- А ты тогда зачем?
  -- В самом деле, зачем? Может, соберёшь вещички, да к маме?
  -- Ты, чё, с дуба рухнула, с утра-то уже?
  -- Кто ещё рухнул… -- Тоня прошла в свою комнату и закрыла двери.

  Включила музыку, чтобы не слышать орущего мужа, открыла шкаф с одеждой, примерила пару платьев, выбрала одно, которое на её взгляд сейчас больше всего подходило. Сделала лёгкий макияж, не на танцы всё ж таки, а на работу. Переоделась. Полюбовалась собой в зеркале. Взглянула на часы.

  Выйдет чуток пораньше. Прогульнётся. Такую красоту нельзя прятать в автобусе. Кто там увидит? Пара-тройка человек? А по посёлку пойдёт, так много кто увидит.