Американский оборотень в Лондоне

"Американский оборотень в Лондоне" - это давно уже не новость. И хорошо, что он в Лондоне, кровищи-то, кровищи... Я помню как пилой прошёлся себе по руке, дрова с братом пилили. Тоже, кровищи былоооо... Вон как он его когтями-то ударил... Но мне, все же, больнее было. Опустить руку пришлось в трехлитровую банку с водой, промыть чтобы. Взрослых никого не было дома. Так с банкой и ходил полдня. Когда мы пришли к соседке с этой банкой на руке, половина которой была с какой-то красной жидкостью, она сначала не поняла, а когда мы ей объяснили, она чуть в обморок не упала. Мы дрова с братом пилили и спорили и торопились. В общем - успели. Вот это был оборотень, так оборотень... Хотя снято страшно, фильм затягивает. В первый раз. После этого оборотня мы домой шли в сумраке вечера и улицы утопали в темной зелени деревьев по обе стороны улицы, лишь у фонарей было безопасно, вокруг них темень хмурилась, грозно шуршала своей листвой и мы перебегали от фонаря к фонарю, озираясь и разговаривая нарочито громко. Так удавалось сохранять спокойствие и демонстрировать свою смелость всем оборотням мира. Бутылочный звон перекликается с мотором мотоцикла и в воспаленном нашем воображении оборотень, только что прибежавший из Лондона, трясёт сумкой в которой звенят бутылки.
И не важно, что это какой-то забулдыга припозднился. Но звук-то, звук-то похож! И страшно от него так же. На нашей улице сидит молодёжь. Все старше нас лет на пять, но мы братья Серёги, значит можем посидеть с ними. Как раз начинается игра "Кис-брысь-мяу", где загадываешь желания и с бьющимся сердцем нетерпеливо ждёшь, чтобы именно та самая отгадала... Но нам как-то всё равно. Я оказался в паре с Веркой-баптисткой, в порыве игры она с притворной страстью обнимает меня своей рукой и целует в губы. Под всеобщий хохот я брезгливо вытираю рукавом губы и возмущённо фыркая, иду во двор, потеряв к ним всякий интерес, дураки.
Баптистка она или нет - мне всё равно, просто отец у них уважает это дело, вот и назвали их большущую семью баптистами. Брат у неё, Пашка, друг Серёги и Вовки, любил самозабвенно петь под гитару какую-то странную, смешную песню. "Скоро, очень скоро, мы увидим Господаааа..." - старательно затягивал свои заунывные, баптистские песни он на всю улицу. Мы не обращали внимания, гораздо интереснее было смотреть как Пашка крутит солнышко на турнике перед Вовкиным домом. Хмурый Вовка вышел на улицу и недовольно посмотрел на нас. "Серёга где?" - спросил он. Мы не знали, не видели брата. Сейчас моя очередь и подтянувшись пятнадцать раз я, гордо посматривая на Вовку, спрыгнул с турника. "Давай теперь ты!" - вызывающе сказал я ему. Вовка презрительно посмотрел на меня и угрожающе предложил в ответ - "У бурсы городок спортивный знаешь? Давай там, на шесте я поднимусь на самый верх и обратно на одних руках, ноги не использую. Но если сделаю, ты примешь десять горячих мячом с пяти метров. Давай, ну давай?"
Я недоверчиво замялся, но тут же поднял ставки, улыбаясь - "Давай, но ты поднимешься и спустишься, держа ноги в уголке, идет?" Но Вовка на это даже не обратил внимания и поддержал ставку - "Давай. Но уже двадцать горячих от меня вам обоим."
Мы с братом переглянулись. Глазами брат молил меня не соглашаться.
"Ну, давай?" - Вовка запрыгнул на турник и сделал выход силой.
Но мне уже и так расхотелось. Вовка сплюнул и вошёл к себе во двор.
Брат облегченно выдохнул.
"Двадцать горячих с пяти метров, да еще мячик небось сдует немного... Неее, лучше не нааадо."
Американский оборотень в Лондоне. И правильно, накостыляют ему у нас...



21 сентября 2025