Горизонтальная свобода - День 2. День Икс

Следующее утро я встретил с жутко болящей спиной, продрогший до костей, и с распухшим язычком в горле, который мешал дышать. Я разозлился, понимая, что из-за анестезии этот самый язычок может создать проблемы. Проснулся в шесть. На посту медсестёр никого не было. Пришла санитарка, на вопрос о ручке от окна ответила что ручки у неё нет. Искать её по палатам не было смысла и не было времени. Вернулся, укутался в одеяло и стал ждать врача. Соседи собрались на перекур и предложили пойти попросить ручку ещё раз. Время было около семи утра. На этот раз ручку мне выдали. Я закрыл три окна: одно в коридоре и два в палате. Вернул ручку и снова залёг в кровать в ожидании.

Первым пришёл анестезиолог. Не представившись, он сразу начал спрашивать об аллергиях и принимаемых лекарствах. Я ответил, что всё в порядке, пью только витамин D. Он объяснил, что анестезия будет спинальной, и я ничего не буду чувствовать ниже пояса. Выслушав меня, он сказал, что за мной скоро придут.

Минут через десять за мной действительно пришла санитарка. Мы пошли к лифту, забрав по пути молодую девушку со сломанной рукой, лет на три-четыре младше меня. Спустились и остались ждать в предбаннике. Сначала забрали её. Минут через пять очередь дошла до меня. Разделся догола и снял тапочки. Мне дали простыню, чтобы прикрыться, и проводили в операционную.

Меня уложили на стол, начали готовить к анестезии. Снова спросили возраст, рост и вес. Я ответил: 25 лет, 180 см, 103.7 кг. И тут началось интересное. Выяснилось, что укол будет делать практикант, а контролировать процесс — врач. Внезапно я услышал: «Ну что же ты наделал! Иди за новой иглой и ничего ей больше не трогай!». Мелькнула мысль, что я, возможно, попал. В буквльном смысле. Конечно, я понимаю, что практиковаться кому-то нужно, откуда то врачи же берутся опытные. Я не ожидал, что подопытным кроликом окажусь именно я. Впрочем, главное что он сделал всё правильно.

Нужно сделать небольшое отступление. Перед операцией на этот раз мне не делали очистительную клизму, сказав лишь опорожнить кишечник и мочевой пузырь с утра и ничего не есть. Несложно представить, насколько негигиенично и неприятно было бы устроить непредвиденный сюрприз на операционном столе. Клизму не делали потому, что её делать просто некому — нет нужного специалиста.

В прошлый раз, 5 лет назад, когда мне ставили штифт, я чувствовал только когда порезы зашивали и было просто дискомфортно. Сейчас же было всё хорошо и я вообще ничего не чувствовал. Было много сделано чтобы отвлечь меня от операции. Молодая девушка врач которая рассказывала о своём профессиональном пути. Я ей рассказывал о себе, откуда я и чем занимаюсь. Когда она отходила я смотрел в монитор пациента. Мне было приятно разговаривать с ней, она отличный собеседник. В операционной со мной были 4 медсестры, 2 медбрата, 3 врача и снаружи по коридору ходила санитарка. Санитарке предстояло забрать меня обратно в палату.

Операция шла хорошо, шурупы из бедра достали спокойно, а сам штифт пришлось доставать дольше и сложнее. Он находился внутри бедра и предстояло аккуартно его достать отттуда. Операция заняла наверное 2,5 часа, из которых 40 минут врачи искали сам штифт и сверяли его местоположение по рентгену.

После операции меня вывезли в коридор и я ожидал отправки в палату. Вышел врач и спрашивает меня где моя история болезни. Я задумавшись в какой момент мог её увидеть, не видя ничего практически во время операции, ответил что не видел. Семь минут врач и санитарка искали подомной историю болезни. С третьего круга историю болезней нашли под моими ногами и повезли меня в палату.

Оказавшись в палате, три медсестры передвинули меня с каталки в кровать, накрыли одеялом и я принялся спать. По распорядку обед был с половины второго до половины третьего, но распорядок соблюдали кто-как. От больничного обеда я отказался, так как не мог её ещё есть и не хотел есть остывшую пищу оставленную на позже. Через какое-то время приехала мама, её пропустили по заранее оформленному разрешению. Она привезла еду и вещи. Мама пришла как раз после, часа в два-три. Она помогла мне поесть, кормя с ложки, потому что поднять голову я не мог. Воду и кофе я пил через трубочку. Я старался не показывать слёзы, от того как мне горько, что я, взрослый мужчина, снова лежачий и меня кормит с ложки мама.

Я пытался лёжа справить малую нужду в постели. К этому я подготовился: взял дома полуторалитровую пластиковую бутылку, срезал у неё сужающуюся горловину, но не до конца, оставив небольшое сужение. Это позволяло зацепить её удобно, чтобы не падала и ничего не проливалось. Таким простым способом за первые сутки после операции я сделал "дело" четыре раза. Последний раз — специально для анализов. Совершить мочеиспускание лёжа было очень трудно. Мужская физиология такова, что в лежачем положении "дело" идёт тяжелее, требуется больше усилий. Такое уже было со мной 5 лет назад, но это не тот навык, который хочется постоянно улучшать. Ставить катетер в мочевой пузырь я бы не согласился — это больно. Задумавшись о том, как переживают первые сутки после операции женщины мне стало страшно, не представляя как им устроиться чтобы справить хотя бы малую нужду.

Мама ушла в семь вечера, потому что начинало холодать. Я не знаю почему, меня охлынули слёзы и минуту я успокаивал себя. То ли от собственной беспомощности, то что я снова прикован к кровати. То ли от самой ситуации что мама уходит а я остаюсь с незнакомыми людьми.

Этот день завершился моими тщетными попытками заснуть под аккомпанемент храпа двух соседей — один слева, другой справа. К счастью, я захватил с собой из дома беруши, и дальше я спал уже спокойно.