Дама без собачки

(Квази уно фантазия)
                «…Человека сам сочинит да с ним и живет».
                Фёдор Достоевский «Бесы».
 
     Чайки над морем появлялись редко. Они предпочитали свалки курортного города, богатого туристами и обильными отходами.
      Впрочем, иногда инстинкт заносил их и в родные просторы.
      Огромные, словно слетевшие со мхатовского занавеса, они тяжко и нехотя летели над волнами, хохотали безумным смехом и метко гадили в купающихся.
      Сюда я сбежал от миловидных и не очень бабуль с внуками и даже правнуками, воспринимающих мое одиночество, как беду, в которой мне ну просто необходимо помочь, а если надо, то и жертвенно закрыть своим телом.
       Сбежал не один. Со мной была моложавая дама рубенсовских статей, которую звали… Ну зачем вам ее имя? Очень подошло бы – Варвара. Почему, Варвара? Смотрите, как меняется его звучание. Варвара это ведь еще и Варенька. Что-то тихое, кроткое… Но давайте обзовем ее Дамой без собачки. Привет, Антон Павлович!
     Честно говоря, я и сам не понял, как она вошла в мою жизнь.
    - Как ты вошла в мою жизнь? - удивлялся я.
     Дама терлась щекой о плечо и за неимением собачки, тихонько поскуливала.
     У нее была странная мордочка. Что-то от Золушки и пионерки-героини.  Иногда мордочка каменела и в ней мелькало суровое рыло сержанта-сверхсрочника. Я, впрочем, надеялся овладеть ситуацией, а вместе с ней и Дамой без собачки. Но…
      Ряд волшебных изменений милого лица проходил незаметно и фатально.
      Знаете, есть, эвфемизм «блин». Дама без собачки была порой очень говорлива и употребляла его довольно часто.  И вот я заметил, что если тема (монолога, как правило) ее почему-то волновала, в ее речи стало проскальзывать исконно русское словечко, которое интеллигентные в первом поколении россы заменяют этим самым «блином».
      Потом это стало нормой. Проживание в одном номере раскрепощает.
      На глазах проходило смирение плоти. И морали.
      На глазах же нежная синдерелла  обращалась в прапорщика-матерщинника, дубачку Груню из мордовской тюряги.
      С Дамой без собачки жить, по собачьи выть. Я не увлекаюсь матом. Считаю, что это сокровище надо беречь и не тратить по пустякам. Девальвируется, знаете ли…
      Но тут в пандан и я стал тоже к месту и не к месту «выражаться».
      Удивительно, но меня за это с каменным выражением лица обвинили в безнравственности.
- А сама?! – обиженно вскричал я.
- Мне можно. У меня такие тараканы. И, вообще, это мое личное пространство. И я никого туда не пущу.
      Мы впервые поругались. Но было поздно.
      Оборотень раскрылся. В мою чувствительную душу, она вламывалась, словно кирпич, положенный в стиральную машину, запрограммированную на «нежную стирку».
      Апофеоз был, когда она «потеряла» свой телефон. Виноват, разумеется, оказался, я.
      Посыпались обвинения, в том, что это именно я ее чем-то отвлек в микроавтобусе. Часто упоминался первородный «блин».
      Я в этот момент лихорадочно выуживал в телефоне контакты  женщины-диспетчера, чтобы она вышла на связь с водителем, о чем и сообщил ей.
- Ищи своих женщин! - гневно возопила бывшая Дама без собачки, вмиг обратившись в хабалистую торговку окорочками с рынка.
      Мне даже показалось, что при свете фонаря на остановке у нее мелькнули два больших белых клыка.
     Телефон нашелся. Она сама же и отключила его, а сумки наших женщин, как известно, бездонны.
     Через день мы уезжали на поезде.
     Я привычно отметил собачьи взгляды попутчиков. Особенно активно косился на мою спутницу один интеллигентный мужичок средних лет, оказавшийся экономистом. Без клыков она и впрямь была очень привлекательной. Манкой. Сексапильной.
- Щас! Щас она вам покажет! – злорадно подумал я.
     Она и показала.
   Ступив босой и довольно грязной стопой на столик где стоял стакан с чаем интеллигентного экономиста (в глазах бедолаги мелькнуло беспомощное изумление), она вознесла свои рубенсовские стати на верхнюю полку и уткнулась в телефон…
      В обед мы прибыли в город.
     Дама без собачки поехала к себе, а я к себе.
      Дом, любимый дом! Первым делом – ванна! Там-то я и увидел на шее след двух клыков. Видимо в поезде ночью укусила.
      Дурочка! Неужели ты так и не поняла, что я такой же вампир, как и ты!
      Непременный сувенир курортных кретинов, вывезенная мною «с югов» ракушка, прижатая к уху, явила шум прибоя отдаленное тявканье несуществующей собачки и еще более отдаленное «Бли-и-н…».

                Георгий Попов, сентябрь 2025 года