Упование на Бога творит Чудеса

Глава 1. Первое упование

Имя Керим ещё не успело стереться с таблички на двери его собственного офиса. Всего неделя прошла с того дня, когда он, 28-летний владелец процветающей фирмы по разработке программного обеспечения, собрал своих потрясенных сотрудников и объявил, что передает все дела и бразды правления своему первому партнеру и другу, Зияду.

Решение было молниеносным и для всех — необъяснимым. А для Керим — единственно возможным.

Это произошло в один из тех дней, что кажутся вырванными из времени. Он сидел в своем кабинете, просматривая очередной выгодный контракт, и вдруг почувствовал не мысль, а Знание, сошедшее в него как тихий, но неотвратимый свет.

Оно было простым и всеобъемлющим: всё, что у него есть — его ум, его удача, его предприимчивость — не его заслуга. Это был дар. Вся его жизнь, каждый её миг — от самого главного Предпринимателя, от Источника всякого успеха - Бога.

И если доверить Ему ведение всех своих дел, результат будет неизмеримо лучше любого, даже самого гениального, человеческого плана.

Истина осенила его, и она действительно сделала его Свободным. Свободным от тревоги, от погони за результатом, от груза собственного эго.

Но мир, увидевший его решение, не увидел этого света. Он увидел только безумие.

Первой примчалась его сестра, Милана, с глазами, полными слез и паники.
— Керим, ты в своем уме? — голос ее срывался. — Ты годами строил это! Ты вложил в это душу! И вот просто так… отдаешь? Зияду? Он же сожрет всё! Ты что, заболел?

Он смотрел на нее с безграничной нежностью и тишиной внутри.

— Милана, дорогая, — голос его был спокоен, как гладь озера на рассвете. — Я не отдаю. Я возвращаю. И я не уповаю на Зияда. Я уповаю на Того, Кто дал мне этот бизнес, на Бога. Он позаботится лучше нас обоих.

Потом пришел отец. Мужчина старой закалки, для которого дело жизни было синонимом самой жизни.

— Сын, — он говорил тяжело, давясь словами. — Я тобой гордился. Ты был победителем. А теперь… что это? Слабость? Устал? Сломался? Люди будут смеяться.

Керим не оправдывался. Он слушал, и в его сердце острой, тонкой болью входило их непонимание. Это было больнее, чем любая бизнес-потеря. Но он знал — это часть пути.

— Отец, я не сломался. Я наконец-то встал на настоящий фундамент, — сказал он. — Раньше я был удачлив. Теперь я — спокоен. Я выбрал спокойствие.

Зияд, его теперь уже бывший друг, первое время ходил ошеломленный. Он то подозревал какую-то хитрую многоходовку, то жалел Керим, решив, что у того «поехала крыша» от переутомления.

— Керим, опомнись! — он хватал его за плечо у входа в здание, которое теперь было только его. — Вот твой офис! Твои проекты! Твоя команда! Бери назад, пока не поздно! Я же не хочу это так, на халяву!

— Это не халява, — улыбался Керим. — Это большая ответственность перед Богом. Веди дело честно. И помни — всё от Него. И твое тоже.

Самым тяжелым было видеть боль в глазах матери. Она не кричала. Она молча плакала, и ее молчаливые слезы жгли его душу сильнее любых упреков.

— Мама, — говорил он, обнимая ее хрупкие плечи. — У нас всё будет хорошо. Я обещаю. Ты ведь веришь мне?
— Я верю тебе, сынок, — шептала она. — Но я боюсь за тебя. Мир такой жестокий…

И вот он устроился простым консультантом в небольшую фирму. Его кабинет теперь был уголком в общем открытом пространстве, его заработок — в разы меньше прежнего. Но каждый день он просыпался с чувством необъяснимого мира и уверенности.

Он уповал на Бога. Но по вечерам, глядя на фотографии родных, он тяжело переживал их страх, их неверие, их осуждение. Он молился не о том, чтобы они его поняли, а о том, чтобы Господь даровал им такой же мир в душе, какой был теперь у него. Это была его единственная просьба.

Он прошел через огонь их непонимания и не сломался. Его вера прошла первое, самое главное испытание — испытание любовью к ближним. И он знал — это только начало очищения.

...Его кабинет теперь был уголком в общем открытом пространстве, его заработок — в разы меньше прежнего. Но каждый день он просыпался с чувством необъяснимого мира и уверенности, которое было дороже любого банковского счета.

Он уповал. Но по вечерам, глядя на фотографии родных, его сердце сжималось от их страха и неверия. Самым тяжелым был его старший брат, Лев.

Лев, человек с железной хваткой и непоколебимой верой в себя, воспринял поступок Керим как личное оскорбление, как предательство самой идеи успеха.

— В роду у нас сумасшедших не было! — рычал он, влетая в скромный дом Керима. Его взгляд был тяжёлым, уничижающим. — Ты что, в секту попал? Тебе голову промыли? Отдал бизнес какому-то Зияду! Теперь ты кто? Никто! Консультант! Смешно!

Керим молчал, принимая удар. Он видел не злость в глазах брата, а страх. Страх человека, чей весь мир держится на его собственном контроле.
— Я молюсь за тебя, брат, — тихо говорил Керим.

— Молись за себя! — издевательски хмыкал Лев. — Когда твои девочки захотят новые платья, или сынишка Ислам на экскурдию в школу соберётся, ты не молиться, а деньги зарабатывать будешь! Или будешь на Бога кивать? Он тебе в кошелек деньги положат?

Каждое слово Льва било точно в цель. Керим тяжело переживал это. Он любил брата. Он молился не о том, чтобы Лев его понял, а о том, чтобы Господь даровал ему такой же мир в душе, какой был теперь у него. Это была его единственная просьба.

Его жена Брилиант видела его внутренний свет, его вновь обретенный мир, и хотя тревога за будущее детей — грызла и ее, она выбрала довериться мужу и его вере. Она не понимала того что он делает, но по привычке доверилась его выбору, тем более, что другого выхода у нее и не было.

А потом, в 2004 году, родился Муслим. Его рождение стало для Керима знаком — знаком продолжения жизни, нового начала, благословения.

Керим ранее попросил Бога подарить ему сына, которого он хотел воспитать по другому в отличии от Ислама, который знал Керим еще до того, как Бог одарил его истиной и просветлением.

И Бог ответил на его молитву. Теперь у него было четверо детей. И за каждого из них, и за свою жену, и за сестер, и даже за Зияда и Льва, он чувствовал колоссальную ответственность и… полное доверие Богу.

Он прошел через огонь непонимания самых близких и не сломался. Его вера прошла первое, самое главное испытание — испытание любовью к ближним. Он знал — это было очищение.

И вот, в один из тех дней, когда он возвращался домой, мечтая обнять маленького Муслима и услышать его искренний и звонкий смех, его ждало то самое заказное письмо. Оно лежало в почтовом ящике, как тихая заводная мина, подложенная под его спокойствие. Первая проверка его веры не на словах, а на деле.

Конверт был плотный, казенный. Обратный адрес был знаком и неприятен: адвокатское бюро, которое когда-то представляло интересы его бывшего партнера, Зияда.

В доме пахло хинкалом, который готовила Брилиант. Дети делали уроки. Керим стоял в прихожей, держа письмо в руке. Он чувствовал не страх, а холодок предвкушения. Он мысленно произнес: «Господи, это от Тебя. И я принимаю это. Дай мне пройти это испытание с достоинством и укрепи мою веру».

Он вскрыл конверт. Его глаза пробежали по строчкам юридического текста. Суть была проста и жестока: по старому, забытому всеми договору с хитро вписанной клаузулой, он был обязан выплатить кредит, который Зияд перестал обслуживать. Сумма была огромной. Ровно та сумма денег, что он с Брилиант годами откладывали на будущее детей, на спокойную старость.

В эту секунду из кухни вышла Брилиант, вытирая руки. Она увидела лицо мужа и замерла.
— Что-то случилось? — в ее голосе тут же появилась знакомая тревога.

Керим посмотрел на нее. Он не видел в ее глазах паники — он видел доверие к нему. И это доверие было дороже всего.

— Ничего такого, с чем бы не справился Аллах, — тихо и твердо сказал он, протягивая ей письмо. — Испытание. Но мы с тобой знаем, Кто держит исход любого испытания в Своих Руках.

(Готовы ли вы, чтобы мы в следующей главе открыли это письмо и увидели, как Керим пройдет это испытание?)

Глава 2. Испытание письмом читайте здесь: http://proza.ru/2025/09/21/1437