Та, кого не видно

глава 64
Вечером в детском доме поднялась радостная суета. Мальчика из младшей группы одевали в новую куртку; рядом стояли мужчина и женщина. Их лица светились счастьем, они смеялись, обнимали ребёнка, и всё вокруг казалось праздничным.
Элиор стоял чуть поодаль. Его пальцы нервно теребили край свитера. В груди поселилось новое, тяжёлое чувство — тревога. Он впервые ясно понял: кто-то уходит, и у этого «кого-то» теперь есть мама и папа. А у него?
Он едва слышно прошептал:
— Почему у них мама и папа есть, а у меня только ты… та, кого не видно?
Лея подошла ближе. Она опустилась на корточки, взяла его ладошку в свою — настоящую, тёплую, с тонкими пальцами. Её глаза, глубокие и светлые, искали его взгляд.
— Я есть, Элиор, — тихо сказала она. — Просто другие не могут меня видеть. Но для тебя я настоящая.
— А если перенос… — мальчик сглотнул. — А если он всё изменит? А если я исчезну?
Его голос дрогнул, будто он впервые позволил себе бояться.
Лея положила его ладонь к себе на грудь, туда, где билось сердце.
— Слушай. Чувствуешь? Я здесь. Перенос не уничтожает, он раскрывает. Он как дверь: ты входишь — и внутри уже есть свет, а не тьма.
— Но страшно… — шепнул Элиор.
Она провела пальцами по его щеке, стирая ещё невидимую слезинку.
— Тогда дыши вместе со мной. Представь, что вдыхаешь сияние Лиоры, и оно наполняет тебя изнутри. А когда выдыхаешь — выпускаешь страх.
Элиор повторил. Сначала неуверенно, потом глубже. С каждым вдохом грудь переставала сжиматься. В её глазах он видел спокойствие, и это спокойствие стало его собственным.
— Видишь? — улыбнулась Лея. — Ты не исчезаешь. Ты остаёшься собой. А я буду рядом.
Мальчик прижался к ней, впервые почувствовав, что его страхи можно отпустить. Даже если мама та, кого не видят другие, для него она была самой настоящей.
Он сидел у неё на коленях, пряча лицо у плеча, и чувствовал, как её руки обнимают его крепко и надёжно. Тревога ещё дрожала где-то в глубине, но уже не управляла им.
— Ты не оставишь меня? — спросил он после долгой паузы, глядя ей прямо в глаза.
— Никогда, — ответила Лея. — Даже если другие не видят меня, даже если мир вокруг меняется, для тебя я всегда буду рядом.
Элиор кивнул, словно проверяя, можно ли верить этим словам.
В этот момент дверь хлопнула, и в коридоре раздались голоса — ушедшего мальчика увели, и шаги его родителей постепенно стихли. В зале стало тише, почти пусто. Остальные дети разбрелись, но Элиор всё ещё держался за Лею, как будто боялся, что если отпустит, она исчезнет.
Лея мягко провела рукой по его волосам.
— Хочешь, я покажу тебе одну тайну?
Он оживился и кивнул.
— Закрой глаза, — попросила она. — Представь, что мы идём по мосту из света. Он тянется прямо от этого дома к Лиоре. Каждый шаг на нём — твой выбор. Ты можешь идти медленно, можешь быстро, можешь остановиться и просто смотреть. Но мост всегда есть. И на другом конце — не пустота, а место, которое ждёт тебя.
Элиор прищурился, будто видел этот мост на самом деле.
— Там будет тоже светло?
— Там будет так, как откроется твоему сердцу, — сказала Лея. — Лиора никогда не пугает. Она принимает.
Мальчик улыбнулся чуть заметно, впервые за этот вечер.
— Тогда, может быть, перенос не страшный. Просто он… как дорога?
— Да, — подтвердила она. — Как дорога домой.
Элиор ещё раз глубоко вдохнул и выдохнул, отпуская последние остатки страха. Теперь он знал: если рядом Лея и есть этот светлый мост, он не один.
Ночь опустилась на детский дом. За окнами тихо шелестели деревья, где-то вдалеке гудела дорога, но в спальне стояла тишина. Дети давно спали, и только дыхание Элиора было чуть более глубоким, будто он ушёл в сон особенный.
Он улыбался во сне. Его пальцы еле заметно шевелились, словно он касался чего-то невидимого. Лея стояла рядом, склонившись над ним. Она видела образы, в которые входил мальчик: сияющие поля Лиоры, мост из света, по которому он шёл босиком, и лёгкий ветер, играющий его волосами. В этом сне он не был один — Лиора принимала его так, как может принять только родная земля.
Лея смотрела долго. И чем спокойнее становилось лицо мальчика, тем тяжелее становилось её собственное сердце.
Он видел, что у других детей есть мама и папа. Он чувствовал разницу. А я предложила ему не семью, не простую жизнь рядом с себе подобными, а дорогу на другую планету, к свету, который он ещё едва понимает.
Она провела пальцами по его щеке — осторожно, чтобы не разбудить.
Имею ли я право? Может, ему было бы лучше в обычной семье, где есть смех за ужином, крепкие объятия, тёплый дом? Где всё просто и понятно?
Лея закрыла глаза, вдыхая мягкий свет, чтобы не дать сомнениям прорваться наружу. Но внутри всё равно оставался этот вопрос: если я веду его в иной путь, не лишаю ли его того, о чём он мечтает?
Элиор во сне тихо засмеялся и вытянул руку, будто к кому-то тянулся. Лея уловила в этом движении доверие — он верил, что она рядом.
Она вздохнула, склоняясь ниже, и едва слышно прошептала:
— Я не знаю, правильный ли это выбор. Но я буду с тобой, пока ты сам не решишь, куда идти.
В её словах было обещание, а в сердце — тень, которую не мог рассеять даже свет Лиоры.
Утро вошло в спальню тихо, золотыми лучами скользя по стенам и кроватям. Дети потягивались, кто-то ворчал, кто-то смеялся, а Элиор открыл глаза медленно, будто не хотел отпускать сон.
Он приподнялся на локтях, огляделся и сразу нашёл взгляд Леи. Она сидела у окна, будто ждала именно его.
— Я видел сон, — сказал он, спрыгивая с кровати и торопливо подбегая к ней. Глаза его сияли. — Там был мост, помнишь? Из света. Я шёл по нему. А на другой стороне… там все улыбались. И никто не спрашивал, чей я.
Он замер, словно вспоминая детали.
— А ещё я знал, что ты идёшь рядом. Только… — он нахмурился, — другие тебя не видели, но мне это было всё равно.
Лея коснулась его волос, пытаясь улыбнуться, но внутри снова кольнуло сомнение.
Он мечтает о месте, где его примут. Но я ли должна вести его туда? Или он всё ещё ребёнок, который ждёт просто маму и папу, как у других?
— Это хороший сон, — мягко сказала она. — Он говорит тебе, что ты не один.
Элиор кивнул, прижался к её руке.
— Я знаю. Потому что у меня есть ты.
Лея замерла на миг, будто эти слова и согрели её, и ранили одновременно. Она обняла его, скрывая своё выражение лица в его волосах.
Он выбирает меня. Но имеет ли он право выбирать, если ещё не знает другой жизни?
Вечером детский дом погрузился в привычную тишину. Воспитательницы переговаривались где-то на кухне, коридоры стихли, дети уже укладывались спать. Лея вышла в сад за зданием — место, где редко кто появлялся. Там было прохладно, и ночной воздух наполнял лёгкие особым спокойствием.
Она присела на скамейку, обхватив колени руками. Изнутри доносился звонкий детский смех, а потом затихающий говор, и это резало её сильнее, чем любой холод.
Они — вместе. Их ждут семьи. Пусть не сразу, пусть не все, но у многих будет дом. А у Элиора?
В памяти всплыло его лицо утром: сияющее, доверчивое, полное веры в неё.
Он сказал, что у него есть я. Но что я могу ему дать? Я — не из этого мира. Я — чужая. Для него я мать, та, кого другие не видят. Но что, если он лишается простого счастья — жить среди себе подобных, в семье, где всё понятно, где мама и папа держат его за руки, а не обещают мосты из света?
Она сжала пальцы, чувствуя, как тонкой нитью в сердце пробирается боль.
Я веду его туда, куда он и представить себе не может. Лиора примет его, я знаю. Но имеет ли он право хотя бы попробовать обычную жизнь? Я лишаю его выбора или дарю новый?
Над садом пролетела птица, и её крылья едва задели воздух. Лея подняла взгляд в темноту неба.
— Может быть, — прошептала она, — я просто эгоистка… выбираю не то, что лучше ему, а то, что нужно мне.
От этого признания стало совсем тяжело. Она знала: Элиор доверяет ей безоговорочно. Но именно поэтому вопрос обжигал сильнее всего — имеет ли она право решать его судьбу?