Глава 68. Безвластие

Глава 68
Безвластие


Осень 626 года, Тамань, предгорья Кавказа, нынешний Крымский полуостров. Уважаемые читатели, в этой главе действие вернётся к Пантикапею, Фанагории и частично сделает крюк по предгорьям Кавказа. Некоторые сцены взяты из стихов поэта серебряного века Георгия Шенгели.


Аланы отходили к свои родовым башням. Как понял Руслан, все воины с семьями организованно собрали припасы, земледельцам оставили только на посев и прокорм, и после сбора урожая ушли на юг.
Броды ни кем не охранялись, в сёлах защитников не было – уже начались кражи людей.

Ему, похоже, не доверяли местные – Руслан старался не спать в постоялых дворах и трактирах, но ему нужно было вино, чтобы заглушить ярость, обиду на этот мир, на пропажу Людмилы, на напрасно растраченную жизнь, на более удачливого Мстислава, и он пил, а его грабили, он постоянно обнаруживал, что кулаки его разбиты, и на кинжале кровь.

После бессонных ночей шли тяжёлые дни, он, кажется, искал Людмилу, и даже расспрашивал тех, кто не успел от него убежать, а потом снова пил водянистое местное вино, платил не торгуясь, если трактирщик набирался храбрости спросить с него плату.

Вокруг ещё было относительно спокойно, но уже сводили счёты со старостами, побивая камнями – Руслан не раз объезжал в городках эти кучи с мухами и обезумевшими женщинами, уже пошли по деревням самосуды с горбящимися холмиками свеженакиданной земли – крестьяне заживо закапывали воров и конокрадов, скакали по степи веселые и хмельные людоловы – в целом, всё как всегда при смене власти.

 Хазары собирались вокруг Итиля, и теперь Фанагория, Белая Вежа и ряд городков на побережье получили, наконец, долгожданное самоуправление, и свободу от налогов.
Впрочем, расходы на дневную стражу и ночные дозоры вдвое превысили прибыль от отсутствия налогов, а вот прежней безопасности гарантировать уже не могли.

Рейдовые группы авар доходили чуть не до стен Фанагории и Гермонассы, разведчики племени Гуннугундур сеяли слухи о скором приходе могучей орды болгар.
Алан покрутится в прибрежных поселках, даже уничтожил две банды с пленницами, но это всё были местные, и он начал понимать, что переход через пролив был ошибкой.

Он посоветовался с пленными разбойниками – те пришли к таким же выводам. Отсюда ближайшие земли, где можно в спокойных условиях продать пленницу – это Хорезм. Все остальные места охвачены войной. Из Хорезма мчаться к Фанагории, через эти земли безвластия, переправляться в Пантикапей ради единственной пленницы – это абсурд.

Руслан признал доводы пленных разбойников разумными, прервал жизни в обгорелых телах, и стал размышлять, как ему действовать дальше.
Продавать отбитых пленниц он не хотел. В такой ситуации он становился как бы сообщником презренных неудачников, и их неудача вполне могла перейти к нему. В этой ситуации требовался красивый жест, и он вспомнил Алана. У его младшего побратима до сих пор не было даже постоянной наложницы, не то что жены.

Второй деликатный вопрос – нужны ли эти женщины ему самому?
Руслан задумался. Вот если бы Людмилу...
Он вспомнил холодных женщин франков, пылких васконок, изящных италийских гетер в тонких шелках, дикарок Карпат в мехах на голое тело и с хлыстами в шаловливых руках... Вся эта карусель была ему в своё время интересна и приятна, и уже немало его бастардов бегает от Васкони до Бретани и от Кавказа до Альп, но сейчас ему уже хочется остановиться на одной, как говорят священники Иссы – единственной. Руслан сомневался, что сможет долго обходиться только одной женщиной, но сейчас он чувствовал, что конкретно этих пленниц трогать нельзя. Он посадил четырех женщин на коней, себе взял аж трёх заводных, и потихоньку стал возвращаться к побережью.

Кажется, у женщин были имена, он точно помнил, что как-то называл их, но часто невпопад, и опять было нельзя спать, потому что его тоже считали людоловом, и получить ночью вилами в живот он совсем не собирался. Вот только дни стали совсем короткие, иногда в его памяти оставался только вкус воды в деревянном ковше, или случайно брошенный взгляд, когда он расплачиваясь, вдруг вытаскивал какие-то кольца и перстни, почему-то иногда вместе с пальцами. Моменты помрачения случались всё чаще, но он не спал, и скоро опять почувствовал ноздрями соленый запах моря.

В Гермонассе он продал почти всех коней, и нанял большой торговый корабль. Дел-то было – переплыть пролив, но что-то пошло не так. Сильный северный ветер погнал корабль на юг, и капитан, старый грек, сообщил ему, что боги требуют жертву. На его выбор, разумеется. Можно отдать морю коней, а можно и кинуть за борт вот этих четверых женщин.

Руслан не спал в последнее время, почему-то не мог есть шашлык – ему вспоминалась беседа со взятыми в плен разбойниками, и он только сейчас начал вспоминать, как громко, они, оказывается, кричали.
Он был так расстроен, что бросил в жертву морским богам сначала коней, а потом и капитана, а за ним ещё и пару матросов.
Судно выкинуло на песчаный берег, он, шатаясь, выбрался из волн, вытащил женщин, и увидел спешащего к нему Алана.

Побратим что-то говорил ему, открывая рот, но в ушах Руслана раздавался женский визг – он услышал его с опозданием на несколько суток – они кричали от ужаса, когда он подпаливал разбойников, убивших их мужей.

Руслан вдруг рассмеялся, осознав себя живущим в двух потоках времени, и постарался перекричать всех, объясняя Алану, что этих женщин он привёз ему в дар.
Удивительно – похоже, побратим не очень обрадовался, его лицо странно вытянулось, когда эти четверо начали хватать его за одежду, и прятаться за спину.

– Тебе нужно поспать! – сказало великое Небо, а Земля перевернулась, и он упал куда-то вправо и вверх.

Алан прожил в деревне девушек уже несколько недель, когда в море показался терпящий бедствие корабль. Бедствием был его побратим Руслан – тот бегал по палубе, иногда ударяя своим двуручником по бортам, иногда по мачте, а иногда и бил плашмя не успевших убежать матросов. Головы некоторых из них виднелись за кормой, они держались за веревку с привязанным к ней бочонком. Вдалеке две лошади выплыли на берег, и, шатаясь, побрели прочь от прибоя.
Корабль ткнулся носом в песок, команда быстро выгрузила четверых женщин, седла, какие-то мешки, и наконец, на берег сошел сам Руслан.

Алан раскинул руки, приветствуя побратима.
Тот одним движением убрал за спину меч, и обнял его в ответ.
От Руслана пахло вином, потом, кровью, и палёным мясом. Алан даже постоял с ним немного в прибое, придерживая, чтобы тот не утонул.

Когда Руслан прокричал, что дарит ему женщин, эти несчастные тут же спрятались ему за спину, цепляясь за одежду и руки, глядя в сторону побратима расширенными от ужаса глазами – похоже, Руслан их чем-то пугал. Алан вспомнил о четырех десятках подруг, ждущих его в деревне, и застонал.
Сарматки стояли поблизости, контролируя сцену воссоединения двух побратимов.
Когда Руслан рухнул, они быстро его подхватили, из двух копий и арканов сделали носилки, кликнули подмогу, ввосьмером потащили к строениям.

Через час Руслана уже раздели, тряпками с уксусом оттирали его и чужую кровь, перевязывали раны, и накладывали мази на ушибы. Ран и ушибов было множество – удивительно, как он с такими ранениями не потерял ещё доспехи и меч.

Руслан спал – то ли от вина, то ли от усталости, то ли от воспалившихся ран.
– Мы позаботится о нём, – сказала одна из амазонок, – а ты возвращайся к морю. Там ещё один корабль.

Алан оставил побратима на попечение женщин, и с несколькими воительницами снова направился к берегу. И правда, к берегу причалил византийский дромон, с него выгружались бойцы, какой-то важный византийский чиновник, и кажется ...

Алан вдруг узнал среди прибывших мальца Лютобора.


Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26