Телевышка хроники неизвестного

1

Телевышку поставили год назад в 1979г, в рекордные сроки. Телевизоров у населения становилось всё больше, а смотреть на них телепередачи было мучительно.. При любом изменении погоды на экранах изображение начинало плыть. Настройки постоянно сбивались, и приходилось вертеть антенной в поисках сигнала. Теперь же сигнал был сильным и появился второй канал местного телевидения. Построена она была на самом высоком месте, на «Карповой горе». Обслуживали её несколько рабочих в день, которых возили на работу с города ежедневно, и восемь человек работающих по сменам, сутки через трое.

Всем этим хозяйством руководил тов. Зинченко Пётр Петрович. Мужчина неопределённого возраста. С начинающими седеть висками и зачёсанным чубом, на правую сторону. Профессорские очки делали его взгляд умным. Коллектив на телевышке сложился боле-мене терпимый. Отъявленных дебоширов и пьяниц не было, что очень радовало Петра Петровича. Обычно в любом коллективе заводилась, какая-нибудь овца, которая будоражила остальных. Но сейчас явных овец не было.

Сама вышка находится в нескольких километрах от города, вдалеке от посторонних глаз, поэтому на мелкие нарушения он смотрел понимающе и не отчитывал мужиков по пустякам.

Через полгода после пуска телевышки в эксплуатацию, внезапно прибыла группа из двух человек с Оренбурга. Показав на входе удостоверение КГБ посетители поднялись к начальнику.

— Здравствуйте Пётр Петрович! — Приветствовал Зинченко один из парней, тот что повыше и поплечистей. Второй поменьше ростом с нерусскими чертами лица и пышными чёрными усами, стоял молча чуть позади.

— Здравствуйте! — Зинченко протянул руку для приветствия.-Чем обязан? Объект был особенным и таким гостям он не удивился.

— Зовут меня Анатолий, а это, — Он показал рукой на товарища, — Радик мой напарник Нам надо установить аппаратуру на телевышке, вот распоряжение утверждённое нашим начальством, — Анатолий протянул сложенный вчетверо лист бумаги.

Зинченко развернул, быстренько для проформы пробежал по написанному, не особо вдаваясь в подробности.

— Сами полезете? Я смотрю, тут высота указана 235 метров, это почти на самом верху, — Пётр Петрович с ехидцей смотрел на комитетчиков, мало кто решиться лезть на такую высоту. Телевышка наверху раскачивалась с амплитудой до трёх метров.

— Да, будем водружать сами, -Анатолий не обратил внимания на ехидную ухмылку Зинченко.

— Передатчик тяжёлый? — Сразу перевёл разговор в деловое русло Пётр Петрович.

— Я не говорил, что это передатчик, -Хитро сощурился Анатолий, -Хотя пусть будет передатчик, меньше вопросов. Пятнадцать килограмм, четыреста грамм.

— Такой вес вы часов пять будете поднимать. Точно помощь не нужна?

— Нет у нас инструкция, сами справимся.

Второй, которого представили как Радик, продолжал молчать, как то недобро зыркая чёрными глазками на начальника.

— А что, товарищ ваш немой? — Пётр Петрович хотел шуткой разрядить обстановку, но только нарвался на колючий взгляд Радика.

— Нет, просто предпочитает меньше разговаривать. Мало того он не из органов. Только что закончил, радиотехническое училище в Оренбурге. Останется у вас следить за аппаратурой и соответственно вы должны предоставить ему рабочее место.

— Как предоставить? -Зинченко растерялся от такого сообщения, — А где же я это место возьму? Вам начальство ваше не сказало? У меня штат полон.

— Я только передаю, что мне поручено, — Анатолий развёл руками, — Может, кто уволиться хочет? А может пьяница какой есть? Вы если не согласны можете позвонить я вам номер телефона даже дам.

— Ага, позвонить, с вами только свяжись, — Зинченко стал угрюмым и по деловому забарабанил пальцами по столу, — Так всё хорошо складывалось и вот стукача теперь посадят на шею.

— Если вы беспокоитесь насчёт полномочий Радика, так вот, всё что происходит в вашем коллективе его, да и контору нашу, не интересует, — Майор словно читал мысли Зинченко.

— Так он же теперь будет в этом коллективе. И как я мужикам его представлю? Вместо кого? Образование у него хоть не липовое? — Зинченко потихоньку сдавался.

— Образование настоящее, — Анатолий кивнул Радику, тот залез в холщовую сумку, висевшую у него на плече, достал оттуда какие-то бумаги и протянул Зинченко.

Это были диплом об окончании училища в Оренбурге и аттестат об окончании средней школы в городе Ташкенте.

— Позвоню своему начальству, пусть у них голова болит, — Нашёл выход из ситуации Зинченко, — Когда восхождение планируете? Завтра дождик метеорологи обещают с грозой. Я не имею права вас пускать на вышку. У нас тоже свои инструкции.

— Нам время тянуть тоже не с руки, аппаратура должна быть завтра ближе к вечеру подключена, — Анатолий был настойчив, — Ваши инструкции нас мало волнуют.

— Не хотелось бы в дождь, — Первое что услышал от Радика Зинченко, — А с грозой тем более.

— Мы в доме отдыха «Сакмара» остановились, оттуда переговорю с генералом, и тогда определимся, что да как, — Согласился Анатолий, — Но в любом случае, завтра в 8:00 мы будем здесь.

Комитетчик с Радиком покинули кабинет начальника, и сев в припаркованный возле ворот УАЗ уехали.

Зинченко вызвал к себе Олега Круглова, мастера дневной службы.

— Тут такое дело Олег, надо место освободить одно.

— Это что значит? — Не понял Олег.

— То и значит. Уволить кого-то надо, — Зинченко старался не смотреть на мастера.

Тот понял, откуда ветер дует, да и трудно было не догадаться, после отъезда комитетчика, сразу такое требование.

— А взамен кто?

— Тот, что пониже, не русский с усами и животом. Даже диплом об окончании училища показал, — Зинченко кивнул на корочки лежащие на столе. Есть кандидаты? Ты говорил, Гурентьев возмущался каждый день сюда ездить?

— Всегда есть недовольные, но это же не повод увольнять? — Олег говорил и тут же размышлял вслух, — Пойду сейчас на завтра список составлю, кто полезет с электриком лампочки сгоревшие на вышке менять. Давно собирались, а Гурентьева туда на аркане не затащишь, высоты боится. Вот и будет повод уволить или сам уволится.

— Спасибо Олег! Что б я без тебя делал! — Зинченко эмоционально пожал обеими руками руку Олега. Он восхищался умением мастера находить выход из ситуаций и одновременно боялся этого неприкрытого цинизма.

На следующий день, как и было обещано, комитетский УАЗ стоял возле здания техцентра телевышки. Погода вопреки прогнозам была солнечная и безветренная

— Ну вот, Пётр Петрович и цена вашим метеорологам, — Анатолий удовлетворённо тёр руки, — Сейчас покурим на дорожку и вперёд.

— Погода и вправду, как на заказ, — Зинченко щурясь глянул на солнышко, -Даже ветерка нет. Это и хорошо и плохо.

— Почему же плохо? — Удивился Анатолий.

— Мошка сожрёт, руки заняты и отмахиваться нечем, — Зинченко хлопал себя по лицу и шее, усиливая хлопками свои слова.

— Не сожрёт, — Радик бесцеремонно сломал у стоявшей неподалёку двойной берёзке в форме буквы «V», две ветки. На спине, как рюкзак был одет железный ящик цвета хаки. Между ящиком и спиной он сунул себе одну ветку, а вторую так же воткнул Анатолию, за рюкзак, такого же цвета.

— Ну-ну, — Пётр Петрович неодобрительно посмотрел на Радика, — Мёртвому припарка. Зачем деревья то ломать?

Анатолий промолчал, назад ветки уже не приделаешь

— Ну что, Радик, вперёд?

Первые пятьдесят метров дались им боле мене сносно, пот лил ручьём, но сильной усталости не было. Мошка жрала, как волчья стая. У Анатолия даже кровь была на щеке.

Радик посмотрел вниз, весь состав телевышки задрав головы стояли внизу, задрав головы. Размером они уже были не больше муравья. Он глянул наверх, было ощущуние, что телевышка, не кончится никогда, вершина казалось царапала небо своим шпилем..

— Товарищ майор, — Обратился он к Анатолию, — Посмотрите в сторону города, чернота какая заходит.

— Не дрейфь, Радик, успеем. Она еле ползёт. Если поторопимся, будем молодцы. Нам бы поднять до дождика, а там, как ни-будь, спустимся.

Но какая- то тревога терзала Радика. Немного отдохнув, они снова полезли наверх. Плечи под лямками всё отчётливее чувствовали вес аппаратуры. На второй отметке, кровопийцы кусали уже меньше, подул небольшой ветерок, туча потихоньку приближалась, но была ещё далеко. Здесь задержались на полчаса. Ноги предательски дрожали, руки гудели, а пальцы ныли от перенапряжения.

— Больше не могу, товарищ майор, — Радик сел на деревянный помост на третьей, предпоследней площадке.

— Перестань, меньше половины осталось, -Анатолий казалось и не устал вовсе, всё такой же шутивший и улыбающийся. Военная закалка давала о себе знать. Что не скажешь про Радика. Всё спортивное, чем он занимался, это догнать уходивший автобус или успеть к закрытию магазина, да и то быстрым шагом.

— Уже как будто тонна за плечами, — Радик не стал снимать с себя аппаратуру, боялся, что снова водрузить её на спину, будет проблематично.

— Ну ты посиди ещё минут десять и догоняй, а я вперёд полезу, гляну, что там да как, — Рюкзак у майора был не менее тяжёлым, а что там, Радик даже не догадывался.

Через десять минут Радик опять схватился за металлические ступени. Туча уверенно приближалась к телевышке. Нужды в ветках за спиной уже не было, но от сильной усталости, лень было даже вытащить её. Майор от своей избавился ещё на второй площадке. Подъём длился уже три с половиной часа.

2

В 1985 году, весна выдалась ранняя и тёплая. Невысокие кувандыкские горы, очень живописны весной, когда сочная зелёная травка начинает заменять белый снег, на зелёный с цветными звёздочками цветков, ковёр. Нежные и наглые подснежники своими яркими фиолетовыми и жёлтыми цветами украшали склоны гор, невзрачные коричневые коряги «чилиги», тоже вносили свой неповторимый колорит. Деревья наливались пышной изумрудной листвой. Сутулые берёзы выкидывают зелёные бруньки, а ольха нависая над звенящими ручейками, развешивает свои костяные шишки.

По этим сочным лощинам течёт колхозное ибрагимовское стадо. Преимущественно ярко рыжих с небольшим вкраплением чёрно-белых бурёнок. Надменно жуя свежую травку, отмахиваясь метёлками хвостов от надоедливых мух и реактивных слепней. Одной из первых медленно плетётся чёрно-белая однорогая Красотка. На могучей шее висит старая жёлтая гильза от снаряда с гайкой вместо «языка», при каждом повороте головы гильза громко звякала, обозначая наличие коровы в стаде. Красотка заслужила эту «награду», своим непокорным характером и бесстрашным любопытством. Хозяева Красотки, семья Яныбаевых уже несколько раз искала Красотку по всевозможным лесочкам, лощинам или просто в зарослях кустарника, иногда даже по нескольку дней. Обещали прямо глядя в морду кареглазой корове, что пустят её на колбасу, но та внимательно их слушала и медленно жевала свою жвачку. Молока она давала прилично, поэтому угрозы оставались только угрозами. Пастухи отказывались брать её в стадо, потому что при каждом исчезновении Красотки, сварливая и вредная бабка Яныбаеха устраивала грандиозный скандал пастухам. Вот тогда и решили повесить колокольчик из гильзы на шею Красотке или по простонародному «ботало».

Сегодня первый рабочий день у Ильшата, колхозного пастуха, внука бабушки Гульназ. На вороном жеребце, подарок от бабушки, он важно вышагивал чуть ниже стада, иногда внимательно осматривая округу. В свои двадцать два года это была уже четвёртая или пятая работа в колхозе. Водку он не пил, но любая работа была придумана, как он думал, не для него. Он в этом убеждался каждый раз, выходя на новое место работы. После окончания Рысаевского училища, Ильшат получил диплом механизатора и права тракториста. Председатель тов. Синько не мог нарадоваться, что в колхозе появился новый молодой тракторист. Наплевав на все давнишние традиции, что новичкам надо начинать со старой техники, выделил Ильшату новенький «Беларусь». Мужики недоумённо качали головами. Председатель тоже закачал головой после того, как вместо сенокоса Ильшат поехал на тракторе купаться на Сакмару. Трактор у него отобрали, а его определили на ферму в качестве слесаря по обслуживанию ленточных транспортёров. Ильшату работа очень понравилась, транспортёры были новенькие и ломались редко. Но после того, как к коровам вместо корма стал приезжать на ленте сам Ильшат, после жалоб доярок председатель убрал его и оттуда.

— Послушай, Ильшат, может есть у тебя мечта? Может, в город хочешь? Ты езжай, мы тебе даже подъёмные выплатим.- Председатель с надеждой смотрел на парня.

— Не, дядь Андрей, чего я там не видел, мне у нас нравится, — Щурясь правым глазом, ответил Ильшат.

— Ну ты же видишь, нигде ты работать не можешь, Гульназ хоть пожалей, ходит, просит за тебя, — Начинал закипать председатель.

— А чё я сделал? Подумаешь, прокатился пару раз на ленте, — Ильшат явно не понимал гнева председателя. Тот махнул рукой

— Завтра выходишь скотником на ферму, может, через навоз научишься жизнь любить!

— Ладно, — Ильшат резко повернулся и зашагал к дому, где его ждали горячие ароматные лепёшки с мёдом. Старая Гульназ, души не чаяла во внуке и в отличии от сельчан считала его добрым и умным малым. Мать его, Гульнара работала в Кувандыке в конторе заготовок и воспитанием сына занималась только наездами. Само воспитание сына, начиналось всегда одинаково сначала в угощении, каких то сладостях, а после разговоров с соседями, продолжалось громкой руганью и заключительной мысли, что Ильшат такой же никчёмный, как и его отец, который уехал комбайнёрить в соседний район, да так и не вернулся лет десять назад. Поэтому два самых родных существа были для Ильшата это: бабка Гульназ и дурковатый пёс Куян. Это была копия Ильшата, только в собачьем обличье. Про таких литературно говорят «Чудак», но их звали не по литературному, а с всевозможными вариациями.

На следующий день, убирая вилами навоз, Ильшат нечаянно проткнул этими вилами гуся. Куян, оптимист по происхождению и по жизни, решил заразить оптимизмом гусиное стадо, шагающее по дороге к ближайшей луже. Гуси были радостно облаяны и кинулись врассыпную. Один нырнул под ограду скотного двора, опрометчиво оторвался от своего стада и решил проскочить по двору фермы, он даже не успел крякнуть, как душа его понеслась в гусиный рай, а Ильшат удивлённо смотрел на обвисшую тушку висящую на вилах. Весёлый гомон доярок стоявших возле фермы мгновенно стих, все уставились на бедное погибшее животное, и это молчание было хуже любой гильотины. Ильшат тихонько положил вилы с гусём и отправился молчком домой. Куян радостно улыбался во все свои белые клыки высунув язык, наматывал круги вокруг хозяина.

Неделю Ильшат сидел дома, всерьёз подумывая уехать в город, но мысль о бабушке останавливала его. Тут и сенокос и заготовка дров на зиму и уход за скотиной, одна Гульназ это явно не вывезет.

В одно такое тёплое весеннее утро Гульназ зашла домой улыбаясь доброй бабушкиной улыбкой

— Ильшат, я работу тебе нашла, как раз для вас с Куяном, — Сморщенное старостью лицо Гульназ светилось старческими лучиками морщин, как солнышко по утрам.

— Чё за работа, бабуль? — Ильшат с интересом смотрел на Гульназ. Чудаки обычно не боятся любой работы, обычно работа боится их.

— Пастухом пойдёшь? Я и Воронка тебе в помощь дам и седло, лето попасёшь, а там видно будет.

— А старый пастух где? — Как бы между прочим спросил Ильшат.

— А ты не слышал? — Гульназ, стала какой то напряжённой и растерянной, — Он это, того. В общем пропал он, говорят одежду только нашли.

— Второго? — Ильшат заметил напряжение бабушки.

— Чего второго?

— Две недели назад там же возле телевышки пропал пастух из соседней деревни. И так же говорят, что нашли только одежду и сапоги, а тела не нашли.

— Да слушай ты больше этих болтунов. Булат алкаш был, белая горячка наверно, — Гульназ старалась отогнать тревогу от себя и от внука.

— Ну а чё, я согласен. Пастухом, так пастухом, — Ильшат обнял Гульназ.

3

1985г. Советский автопром очень медленно наполнял страну автомобилями. Люди годами стояли в очереди, чтобы приобрести железного коня. У редких обладателей автомобиля открывались просто неограниченные возможности. Это и рыбалка и грибы с ягодами, да и просто зависть для соседей.

Сергей Петрович Широв, пенсионер со стажем давно мечтал о своей машине. На права он отучился ещё десять лет назад, пришло время менять права, а он так ни разу на машине и не ездил. Вышел на пенсию, а пенсионеров никто на очередь не ставил. Оставалось надеяться на чудо, купить автомобиль у кого ни будь с рук. Живых желающих продать не было, и не предвиделось.

Однажды после похорон своего давнишнего друга уже на поминках, Сергей Петрович тихонько переговаривался с вдовой покойного

— Алевтина, не к месту конечно, но спросить тебя хочу. Что с машиной делать будешь? У Николая «Москвичёнок» же остался.

— Не знаю Серёж, мне он за ненадобностью, у сына своя машина есть. Продам наверно. Чё ему стоять ржаветь? Домик я в черёмушках присмотрела, буду на старости в земле ковыряться.

— Продай мне, а? — Сергей Петрович умоляюще смотрел в глаза вдове.

— А деньги у тебя есть? Не хочется годами ждать, -Замешкалась Алевтина.

— Деньги я найду! Только сумму скажи! — Загорелся Широв. Сергей Петрович вцепился в вдову, мёртвой хваткой волка.

— Я у сына спрошу сумму. За месяц деньги найдёшь, продам тебе, а нет, продам другим, — Решила вдова.

— Только никому не продавай пока, я деньги найду, — Сергей Петрович вскочил из-за стола и забыв про все приличия, раньше всех поспешил на улицу.

Уже через неделю Сергей Петрович Широв был счастливым обладателем красного «Москвича -412».

Супруга Сергея Петровича, Анна Николаевна Широва, сначала с опаской приняла такое приобретение

— Такие деньжищи за убивство такое, — Ворчала она, — Все накопления дурак старый отдал, ещё и у людей назанимал.

— Ну что ты всё ворчишь? Поехали со мной на рыбалку завтра? — Сергей Петрович уже не первый раз уговаривал жену.

— Да на кой мне твоя рыбалка? Вот бы к сестре в Орск свозил, — Анна Николаевна редко виделась с сестрой.

— Нет, в Орск я ещё боюсь, далеко, а вот на природу хоть завтра, — Не оставлял попыток Сергей Петрович, — Говорят земляника поспела, давай съездим?

— За ягодой? — Анна Николаевна на минуту задумалась, — Ну а чё дома сидеть, давай съездим. Варенья наварю, вареников с ягодой наделаю, — Мечтательно рассуждала она, даже сглотнула слюну.

Только рассвело Сергей Петрович хлопнул дверью и убежал в гараж за машиной.

— Вот юла, аж помолодел, — Анна Николаевна поймала себя на мысли, что по доброму ревнует мужа к машине. –Зинка, поедешь с нами? — Обратилась она к тридцатилетней дочери, сладко нежившейся в кровати.

— А куда вы собрались? — Зина была холостой, так и не встретила она своего «прынца», как говорила Анна Николаевна. Работала следователем в городском отделе милиции.

— За ягодами отец везёт, говорят крупная в этом году.

Через час они услышали под окнами клаксон «Москвича». Ещё через полчаса машина мягко шуршала по траве за Кашкуком. Сосед по гаражу Григорий, вчера демонстрировал Сергею Петровичу полное большое ведро краснобокой ароматной земляники. Это он рассказал, где они с женой рвали ягоду. А уж что-что, а рассказывать он умел. Правда, в конце рассказа забывал, про что он говорил вначале. Мужики сначала слушали разинув рты, а потом, смеясь называли его «п… болом» и расходились. На своём «Иже» с люлькой они с женой объездили, казалось все грибные и ягодные места в окрестностях города, а в свободное от грибов и ягод время, Григорий ездил на рыбалку.

Сергей Петрович остановился

— Всё дамы, приехали!

Дамы, озираясь и гремя вёдрами, вышли из салона

— Какая красота, хорошо, что поехали, правда мам? -Зина глубоко вдохнула чистый степной воздух, полной грудью и потянулась. Разыскивать угнанные велосипеды и семейные драки, ей за три года порядком надоело.

— Смотри ягоды сколько, — Анна Николаевна, развела руки в стороны и тут же опустилась на ягодник, старательно срывая ягодку за ягодкой и складывая улов в ведро. Зина опустилась чуть поодаль. Сергей Петрович довольный, тем что угодил жене и дочери, тоже взял ведро и отмахиваясь от надоедливых мух присоединился к ним.

4

1980г. Вот и последняя площадка. Радик уже с тёмными пятнами в глазах, почти теряя сознание, снял груз со спины, растянулся на досках.

— Ща сдохну, — Он посмотрел наверх, макушка вышки была уже совсем рядом, но подниматься туда не надо было. Туча уже закрыла солнышко, но дождя ещё не было. Зато подул ветер, освежая лежащего Радика и слегка раскачивая телевышку, от чего становилось жутко, липкий страх прибавился к липкому поту.

— Не сдохнешь, не было такого приказа, — Отдохнувший Анатолий прикреплял ящик к вышке железными скобами вытащив их из своего рюкзака. — А берёзку, зачем припёр? — Засмеялся майор, хотел было её выкинуть, но потом сунул между ящиком и ограждением телевышки, — Что ж зря поднимал? Он ловко подключил питание к ящику, на передней панели загорелась красная лампочка, больше никаких признаков жизни ящик не подавал.

— А как же мне за ним следить? Подниматься сюда? — Перепугался Радик, -Я больше сюда не полезу, хоть стреляйте.

— Ну это можно, — Майор не зная всерьёз, не зная в шутку усмехнулся, -Слушай инструкцию: Техника военная, присутствие человека не требует, работай, как все, следи за аппаратурой, если наша аппаратура выйдет из строя тебе будет звонок с конторы, вот тогда придётся подняться, но я думаю, это долго не понадобится.

— А если лампы сгорят? Как менять?

— Какие лампы? Здесь всё секретно. Ты же с образованием, о полупроводниках слышал? Это тот самый случай.

— А в двух словах, товарищ майор, какой принцип действия у него?

— Ну если в двух словах….- Майор задумался, — Излучения от него вместе с телевизионными волнами посещают каждую квартиру, где есть телевизор естественно. А вот как оно влияет на людей, мне не сообщили, секретная информация. По всей видимости, что то грандиозное готовят в стране.

— Это по всей стране? — Радик, как мог округлил не круглые глаза.

— Везде уже давно стоят, мы одни из последних. Генерал таких люлей отхватил. Ну хватит меня пытать. Что-то много я тебе наговорил. Пойдём на самый верх залезем?

— Зачем ещё? — Радик аж дёрнулся от такого предложения, он понемногу приходил в себя.

— Посмотрим, есть Бог на небе? — Анатолий рассмеялся и ловко полез на самый верх телевышки.

Первые капли дождя упали на лицо Радика.

— Дождались. Может вниз товарищ майор!? — Радик крикнул в спину лезшего наверх майора.

— Я быстро, можешь пока спускаться! — Услышал он ответ Анатолия.

Первый раскат грома оглушил Радика скорее своей неожиданностью. На земле это конечно не так страшно, а здесь на высоте четверть километра на торчащей из земли игле телевышки было особенно жутко.

Дождь усиливался. Майор встал в полный рост на верху и расставив руки заорал

— Ты где, Боооог?!!! Нет тебя! Нет тебяяяяя!!! — Он уже собрался спускаться, как яркая змея молнии шарахнула по майору. Тот потерял сознание и полетел головой вниз, на площадку к стоявшему разинув рот Радику. Головой попав точно по установленному аппарату. Разлетевшийся на осколки череп брызнул смесью крови и мозгов, забрызгав всё вокруг. На ящике осталась часть черепа с лицом. Васильковые глаза майора, смотрели на Радика не моргая. Радик остолбенел, он размазывал кровяную кашу по лицу, всё ещё не веря в происходящее. Вторая молния, словно хотела совсем уничтожить тело майора и с треском шарахнула по ящику с лежащей на нём головой.

Контуженный Радик очнулся валяющимся на дощатом полу площадки. Светило солнышко, туча, как ни в чём не бывало, проплыла дальше. Он быстро посмотрел в сторону, где должен быть майор. Головы на ящике не было, молнией её отсекло от тела. Ящик как сваркой был приварен к вышке, зелёная берёзовая ветка тихо перебирала листиками на ветру.

Радик попытался её выдернуть, но не смог, она намертво была зажата. Голова гудела чугунком, потихоньку он начинал понимать, что случилось. Взгляд его наткнулся на обезглавленное тело Анатолия и приступ тошноты согнул его напополам. Когда внутри организма уже ничего не осталось, Радик заставил себя спускаться. Это было совсем не просто. Ноги и руки были ватными, тряслись и плохо слушались. Голова болела, в ушах стоял звон от контузии.

Ступил он на грешную землю, осторожно, как американцы на Луну, уже смеркалось. Шатаясь, Радик сделал два шага и упал на траву без сил. К нему бросились все рабочие во главе с Зинченко. Когда началась гроза весь коллектив высыпал на улицу пристально вглядываясь наверх. Олег, взяв служебный бинокль, комментировал происходящее. После того, как сверкнула, первая молния все непроизвольно охнули. Пётр Петрович Зинченко седел на глазах, всматривался до боли в глазах наверх. Это были люди с комитета, а не простые смертные. А когда после второй молнии вниз упала часть головы майора, он решил, что Колыма теперь его дом родной. После получаса наблюдений из бинокля, заметили, что второй живой и спускается.

— Милицию вызывать? — Зинченко склонился над лежащим Радиком.

— Не надо, сначала в Оренбург доложу, — Радик лихорадочно перебирал варианты, как про всё это рассказать генералу Грекову, курирующему их с Анатолием командировку. Голубые глаза майора, всё ещё маячили в сознании Радика.

Толпа ошарашенно молчала. Зинченко помог Радику подняться и повёл его, придерживая за локоть, в свой кабинет, где стоял телефон. Предусмотрительный Олег согрел чайник и подал дымящийся бокал Радику. Тот жадно большими глотками глотал обжигающий чай, не обращая внимания на кипяток.

— А какой номер? — Радик растерянно смотрел на начальника и мастера.

— У нас все номера есть, сейчас, — Зинченко порылся в столе и достал коричневый блокнотик, полистал и остановился на открытой странице, протянул Радику. Тот взял и дрожащим пальцем набрал номер.

— Вас слушают, — Услышал он ответ дежурного офицера.

— Мне нужен генерал Греков, — Радик рукавом вытирал выступивший пот.

— Генерал уже дома, звоните завтра, — Ответила трубка и замолчала

Зинченко оценив состояние Радика и поняв, что тот сейчас положит трубку, выхватил её у него.

— Товарищ офицер, у нас чрезвычайная ситуация, погиб офицер КГБ.

— Оставайтесь на связи, — После небольшой паузы ответила трубка.

— Генерал Греков слушает, кто это? — Ожила трубка.

— Товарищ генерал, это Зинченко, начальник технической службы Телевышки в городе Кувандык.

— Продолжайте, что случилось? Мне дежурный сказал, что человек погиб?

— Да, ваш майор Анатолий, фамилию я к сожелению не знаю. Они устанавливали аппаратуру на вышке. В общем он сорвался и разбился, -Зинченко перевёл дух и ждал ответа.

— Кто второй? Он жив?

— Жив, товарищ генерал

— Передайте трубку.

Зинченко протянул трубку Радику. Тот кое-как объяснил генералу, что произошло, и ждал вердикта.

— Тело наверху осталось? — Греков оставался невозмутим, опытный ум на ходу соображал, что делать дальше.

— Наверху, — Радик кивнул головой, как будто генерал видел его.

— Аппаратуру подключить успели?

— Так точно, — Радик заражался уверенностью от генерала.

— Передайте Зинченко, пусть со всех возьмёт расписки в произвольной форме, о неразглашении, последствия будут жёсткие. А вы ждите альпинистов, постараюсь побыстрее их организовать, майора надо спустить на землю.

Альпинисты приехали только через неделю. Эта неделя была самой ужасной в жизни Радика, если не считать, само событие пережитое на телевышке.

Каждый раз засыпая в своём номере на двоих в доме отдыха, Радик видел перед собой, аккуратно заправленную кровать майора, а когда закрывал глаза, в памяти всплывали безжизненные голубые его глаза на разбитом черепе.

Первые две ночи он можно сказать и не спал вовсе. Только урывками срывался в пропасть небытия, но не надолго. Ещё и эти крики: «Ты где, Бог!? Нет тебя!», как набат звучали в контуженной голове. Цитрамон слегка облегчал боль, но не надолго.

Дом отдыха «Сакмара», был расположен на берегу одноимённой речушки. Рядом с небольшой деревенькой Рамазан. И это название больно отзывалось с неудавшегося детства Радика.

Уроженец Ташкента, Рамазан Исламов, стал Радиком по очень казалось бы неприметному случаю. В первом классе ташкентской школы. Его первая учительница, Роза Камильевна, по ошибке назвала его Радиком. Класс хихикнул и забыл об этом. На второй день ситуация повторилась

— Меня Рамазан зовут, — Хныкая, возразил он учительнице, размазывая сопли по лицу.

— Да? — Учительница стушевалась, — Ну извини, я ещё вас не выучила.

— Да какой ты Рамазан? Радик сопливый ты! — Это с задней парты заорал Рустам Тегилов, тыча пальцем в Рамазана.

И тут весь класс подхватил: «Радик сопливый! Радик сопливый! Роза кое- как успокоила класс, но по вот такой неосторожности определила его имя и можно сказать судьбу Рамазана.

С тех самых пор он и стал, с лёгкой руки учительницы героем насмешек и унижений в своём классе. Класс на 99% состоял из узбекских детей, а Радик к тому же был ещё и азербайджанец по отцу. Рустам с компанией постоянно придирались к нему, и отбирали мелочь, которую давала ему мать на обеды.

Потом и дома старшая сестра рассказала, что все зовут его в школе сопливым Радиком. Это подхватили сначала два его брата, а потом и соседи по коммуналке. В конце концов, он перестал сопротивляться, понял, что это бесполезно и уже откликался на имя «Радик». Но детская травма и злость на людей глубоко засела в его сознании.

Жили они бедно, в старой коммуналке с тремя семьями по соседству. Отец, пузатый азербайджанец с густыми чёрными усами и такими же бровями, как то ещё терпел двоих сыновей, в маленькой комнате, но когда Анора, жена его родила двойню Радика и сестру его. Тот после месяца ада бросил их и больше его никто никогда не видел.

Восемь лет унижений в школе, он сам не понимал, как он всё это вытерпел. После не долгих размышлений Радик решил поступить в училище в Бухаре. Подальше от Ташкента, от Рустама, от вечно голодающей семьи, на полное гособеспечение. Ему выделили комнату в общежитии, государство кормило и одевало и вроде всё складывалось благополучно. Он вновь стал Рамазаном. Но жизнь такая штука, что хоть сто раз придумывай, а всё равно не угадаешь. Через месяц в училище появился новый ученик, это был Рустам.

— Привет, Радик! Не знал, что ты здесь! — Рустам по-дружески похлопал Радика по плечу.

— Привет, — В отличии от Рустама радости на лице Радика не было, -А ты как здесь?

— Не взяли меня в девятый класс, помыкался, помыкался, вот отец сюда посоветовал, тётка у нас здесь в Бухаре.

— Ааа, — Радик только это и смог из себя выдавить, -Хорошо что хоть не в общаге, — Подумал он, — Дружков у Рустама здесь нет, может, отстанет?.

Но Радик не угадал. Рустам быстро нашёл друзей и уже через неделю, всё больше студентов посмеиваясь, называли его Радиком.

Через год учёбы, получая паспорт, дома на каникулах, его ждал очередной удар. Паспорта вручались сразу нескольким людям. Радик радостный отошёл в сторонку раскрыл свой и с ужасом увидел, что он Радик теперь уже и по паспорту. Он кинулся к окошечку паспортистки

— Тётя Абаят, вы тут неправильно имя написали, — Радик протянул паспорт в окошечко.

— Радик, а что не правильно? — Абаят не понимающе, хлопала длинными ресницами.

— Так я же Ра-ма-зан! Понимаете? Ра-ма-зан!

Она нашла его карточку в бесконечных выдвигающихся обшарпанных ящичках. Нацепила на нос очки, для верности. Губы неслышно читали написанное.

— Да действительно, Рамазан, — Растерялась паспортистка, — Но я же сколько тебя помню по соседству, ты всегда Радиком был? Вот и написала.

— Дайте мне другой паспорт, — Радик именно сегодня, как никогда раньше, хотел избавиться от такого бедового имени. Именно этому имени он приписывал все его неудачи его никчёмной жизни.

— Понимаешь, — Паспортистка заметно меньжевалась и пыталась подобрать слова, — Это не так просто, бланки подотчётные, — Абаят задумалась, — У нас ещё и проверка на днях. Меня по головке не погладят. Приходи через дней десять, напишешь заявление на смену имени, и я выдам тебе новенький паспорт. Десять дней потерпишь? Ладно? — Паспортистка просяще смотрела на Радика.

— Только десять дней, — Радик засунул паспорт в карман и пошёл на выход.

Через десять дней Абаят попросила ещё десять, ссылаясь на то, что проверка будет чуть позже.

В один из дней Радик подслушал разговор матери с соседкой, они пили чай на общей кухне. Разговор, как он понял про его отца.

— Про твоего то, ничего не слышно? За столько лет так и не объявился? — Соседка угощала мать свежеиспечённым печеньем.

— Ничего, Фируза. Да я и не искала. Ушёл, так ушёл. Года три назад мне кто-то сказал, что в Оренбурге он теперь живёт. Бог ему судья.

— Теперь то конечно, всех четверых подняла. Жаль, что без отца росли

— А может и хорошо, что не знали такого отца, — Мать задумчиво глядела, куда то мимо соседки.

Этот разговор он хорошо помнил. Радик узнал, что в Оренбурге есть такое же ПТУ с таким профилем. Теперь это стало его мечтой поехать в Оренбург и найти отца, которого он никогда не видел. Ждал он только получения паспорта. Время поджимало, замена паспорта откладывалась. Радик всё же решился, забрал документы в училище и решил, что сменит паспорт уже в Оренбурге.

После жаркой Бухары, Оренбург встретил его проливным дождём.

Документы у него приняли, выделили комнату в общежитии. Дня через три он отправился в паспортный стол. Рассказал, что хочет сменить имя, написал заявление. Паспортистка, взяла его и попросила свидетельство о рождении. Радик с ужасом понял, что оставил его в Ташкенте. И тут он сдался, махнул на всё рукой: «Радик, так Радик, тоже хорошее имя»

Отца он не нашёл, в горсправке ему сказали, что такой гражданин, никогда в Оренбурге не проживал.

5

1985г. Подъезжая к дому, Зина увидела возле подъезда жёлтый милицейский «Жигулёнок» с синей полоской сбоку: «Точно по мою душу».

Они выгрузили из машины с матерью вёдра с ягодой и пошли к подъезду. Сергей Петрович погнал «Москвича» в гараж.

— Зинаида Сергеевна! Я за вами, — Молодой старший лейтенант выскочил из жигулей.

— Да я уже поняла, Андрей, что на этот раз, велосипед или кошка убежала? — Зина отдала ведро Анне Николаевне и задержалась возле лейтенанта.

— На этот раз хуже, — Он проводил глазами уходящую Анну Николаевну и когда та скрылась в подъезде, тихонько прошептал, -Убийство у нас.

— Ого, — Это было её первое настоящее дело, — Кого убили и кто?

— Убили пастуха колхозного, а кто убил неизвестно, — Лейтенант мялся, не зная говорить или нет.

— Ну говори, если не в терпёж, — Зинаида улыбнулась.

— Я точно не знаю, краем уха слышал, — Лейтенант заговорщицки нагнулся к уху Зинаиды, — Говорят, там только голова и одежда от пастуха остались.

— Да перестань, — Рассмеялась Зина, но увидев лицо лейтенанта, стала серьёзной. Правда? Я сейчас, быстренько переоденусь и поедем.

Когда Зина с лейтенантом подъехали на место происшествия, там уже было несколько человек в милицейской форме и криминалист, Петька Ежов, он с нескрываемым усердием лазил вокруг одежды пастуха с лупой и пинцетом, придавая событию, какую то комичность. Одежда лежала между двух стволов берёзы, и было такое ощущение, что тело выползло из неё, как змея при линьке. Голова с открытыми от ужаса глазами, лежала тут же.

— Чем Петро порадуешь? — Как то неуклюже Зина начала разговор.

— Радостного конечно мало. Сплошная загадка. Голова не отрезана, не оторвана, не отрублена. Вот, сама посмотри, — Пётр пригласил жестом следователя к голове.

Зинаида передёрнулась, но не показывая отвращение к этой процедуре склонилась над головой.

— На кислоту похоже, обугленные края, как химический ожог, -Зинаида старалась избегать мёртвого взгляда пастуха, — Петя, да закрой ты ему глаза!

— Страшно? — Пётр усмехнулся, но глаза попытался на мёртвой голове закрыть, — На одежде три рваных, окровавленных отверстия: два в области груди, третье между ног.

— А кто тело нашёл, — Зинаида пробежалась глазами по присутствующим.

— Вон тот гражданин, — Пётр указал, на скромно стоящего в сторонке, одетого в рабочую робу человека, — Местный работник с телевышки.

— Здравствуйте! Я следователь, Зинаида Петровна Широва. Как к вам обращаться? — Зинаида подошла к Радику

— Здравствуйте! Меня Радиком зовут. Я здесь работаю на телевышке. Всё, что знал, рассказал вашему сотруднику, вон тому капитану, — Радик указал на капитана Трошкина Вячеслава.

— Повторите, пожалуйста, и для меня. Как нашли? Что слышали? Кого видели?

— Ну, хорошо, — Радик тяжело вздохнул, как будто его заставляли пробежать стометровку, — Я часто здесь хожу, мы вдвоём на смене. Сутки же на работе, вот хожу то грибков, то ягодок. А недавно договорились с пастухом этим, Степаныч кажется, что он нам будет с деревни сметанки и маслица приносить. Всё равно со стадом сюда идёт. Мы тут у него и покупали. Сегодня он должен был Сергею, напарнику моему, сметаны деревенской принести я и пошёл забрать. Дошёл до шалаша, его там нет. Покричал, никто не отвечает. А потом вот это увидел, — Радик кивнул головой на останки человека, — Побежал на работу и вас вызвал, вот и всё.

Зинаида с удивлением заметила, как обыденно этот работник обо всём рассказывает. С каким спокойствием, как будто он головы находил так же часто, как грибы.

— Понятно. Вы в какие дни работаете? Где проживаете? Давайте я запишу, -Зина открыла свой блокнотик и записала данные Радика, — В доме отдыха проживаете? Четыре года? Интересно.

— Это, товарищ следователь длинная история. За меня оплачивают, да и удобно, люди каждый месяц новые, не успевают надоедать, — Радик не знал, как намекнуть, про контору.

— Работодатель оплачивает?

— Ну, раньше оплачивал.

— Пётр, где же тело? Какие мысли? — Зина вернулась к криминалисту.

— Этого я, Зина, не знаю, вы следак, вы и ищите, — Всегда услужливый Петя Ежов, как поняла Зинаида, расписался в своём бессилии, — Вот и начальство, -Петя смотрел куда то за спину Зинаиды.

Подъехала чёрная служебная «Волга» из неё вышел начальник городской милиции подполковник Решетов Вид у него был, как всегда строгий и неприступный.

— Рассказывайте, — С ходу он обратился к Зинаиде.

— Вот, — Она показала на одежду и голову пастуха, — Пока рационального объяснения ни я, ни криминалист, сказать не можем.

Подполковник подошёл к останкам

— А надо Зина объяснения. Ты знаешь, какой резонанс? С Оренбурга генерал едет. Это же не просто убийство, это какой то пи… ц, — Выругался подполковник, — Пока он не приехал, мне нужен полный расклад. Капитан! -Обратился он к капитану Трошкину, лес прочёсывают?

— Так точно, товарищ подполковник. Только мало там народу, пять человек всего.

— А какого х… вы тут стоите!? Давай тоже в лес! И чтоб этого маньяка мне к вечеру нашли! Понятно!? — Подполковник хлопнул дверцей машины и так же быстро уехал.

После всех безуспешных поисков и версий, было решено официально сообщить, что пастух сбежал. Благо он был почти без родственников и проживал в соседнем районе с престарелой матерью. Шума удалось избежать.

Через две недели в дежурную часть позвонили. Это был тот же работник телевышки. Он сообщил, что были обнаружены останки очередного пастуха.

На место срочно выехал следователь Широва, криминалист Пётр Ежов, капитан Трошкин Вячеслав, старшина и целый автобус всех кого можно было собрать в милиции. Даже вооружили автоматами.

Картина была почти такая же. Только с другой стороны телевышки. Так же между берёзок лежала одежда и рядом голова с перекошенным от ужаса лицом. Так же в сторонке стоял в рабочей одежде Радик.

— За «маслицем» опять приходили? -Зина язвительно обратилась к Радику, — Или за «сметанкой»? Второй труп и опять вы единственный свидетель.

— Вы меня подозреваете? Я мог и не звонить, — Радик обиженно, как в детстве надул губы.

Капитан в это время, выстроил цепью личный состав и вместе с ними отправился прочёсывать лес. Но в успех верилось с трудом. Кто бы это не совершал, был очень умным и никем замечен не был.

— На свитере в районе спины и спереди такие же рваные раны, как и у прошлого пастуха. И штаны на том же месте дырявые, — Пётр разглядывал одежду.

— Что же за изверг? -Зинаида бесилась. Первое её убийство, а она ничего не может расследовать, зацепок практически не было. Только этот работник телецентра.

Прибежал из «Жигулей» лейтенант Андрей.

— Решетов по рации, сказал ничего не трогать, с области спецгруппа едет с криминалистами.

— Да пожалуйста, — Пётр со злостью пнул растущий рядом мухомор, — Вообще уволюсь.

Зина обречённо молчала. С одной стороны это было её дело, а с другой это был явный «глухарь».

— Да ладно тебе, Петь, может, найдут этого гада?

— Хотел бы я на него посмотреть. Чем он их убивает? Где тела? Почему ожоги, как от кислоты? И что за намёк, почему опять между берёз?

— Может так легче блокировать жертву? — Предположила Зина.

— Может и так. Ну убил бы и убил, зачем тело прячет, может людоед? -Остывал Ежов, пряча лупу во внутренний карман пиджака.

А вы, Радик, на смене значит опять? — Зинаида открыла свой блокнот.

— Так совпало, подмениться попросили, — Радик виновато смотрел на голову пастуха, но эмоций на лице не было, это опять отметила Зинаида.

— Роковые, какие то у вас совпадения. Областные опера возьмут вас в оборот, хотя и нам бы следовало провести с вами тщательную беседу, — Размышляла вслух Зина, — Я так думаю.

Опергруппа приехала только к вечеру. Три криминалиста, фотограф и два кинолога. Позже подъехал оренбургский генерал и подполковник Решетов в машине генерала. Подполковник даже не глянул на Зинаиду и Петра, прошли сразу с генералом к останкам пастуха.

— Что за чертовщина у вас тут? — Генерал разглядывал с брезгливостью голову, — Даже крови нет. Кто нашёл? — Генерал обернулся, разглядывая присутствующих.

— Я, — Радик затравленно смотрел на генерала

— Что тут делал? — Вопрос был задан таким тоном, что наверно любой признался бы хоть в чём.

— Я работаю на телевышке. Вон она за деревьями торчит, — Радик кивнул головой в сторону вышки.

— Я спрашиваю, ЗДЕСЬ, что делал? — Генерал сдвинул седые густые брови.

— Тут грибы, мы на сутках… — Радик начал от страха мямлить что то, а потом и совсем запутался.

— Задержать! — Генерал кивнул своим офицерам. Те, зная суровый норов генерала, быстро подскочили к Радику и уже через секунду его в наручниках сажали в машину.

— Он и прошлого пастуха нашёл, — Не сдержался Пётр.

— Как? Ты что подполковник, совсем тут мышей не ловишь? Это же первый подозреваемый! Под носом у вас ходит дурачком прикидывается, — Генерал негодовал, — Доберусь я до вас!

— Так ещё не успели, товарищ генерал, — Решетов семенил за генералом, незаметно показывая кулак Зинаиде, — Конечно мы бы его арестовали.

Зинаиде стало даже жалко Радика. Было понятно, что он к убийствам не имеет никакого отношения.

Вернулась поисковая группа. Ни собаки, ни группа ничего, кроме коровьих лепёшек не нашли.

Капитан доложил генералу результат.

— Это вы никого не нашли, а я нашёл. Вот он голубчик, — Генерал показал на испуганного Радика в машине. Водит вас за нос, а вы и уши развесили.

— Так он же ….- Начал было капитан.

— Ничего, у нас всё расскажет. Капитан, бери помощника, и подежурьте здесь пару дней на всякий случай, может у него сообщник есть. Тела же куда- то они девают. А ты, Решетов, доложишь о результатах. Понял меня!? — Генерал грузно уселся в свою машину, — Всё, домой!

Все разъехались. Капитан Трошкин остался с водителем УАЗа старшиной Николаевым.

— Жутко здесь вдвоём, — Старшина поёжился, да и жрать хочется.

— Давай пока светло, сгоняй в город за харчами. Я тут побуду, — Трошкин показал на пастуший шалаш.

— Я быстро! — Старшина прыгнул в УАЗ, машина зарычала и сорвалась с места.

Через час они уже кипятили чайник на костре, жарили на палках сало, которое шипя истекало на свежий хрустящий хлеб, привезённый старшиной, а в углях ждала своего часа печёная молодая картошка.

6

1985г. Ильшат плёлся за послушным стадом по прошлогоднему ковылю и свежей зелени вперемешку, как прошлое и настоящее. Дорога коровам была привычной, они ходили здесь каждое лето, каждый день и каждый год с ранней весны, до поздней осени. Раньше, ещё до постройки телевышки, путь их пролегал прямо через гору, теперь же это была, огороженная территория и стаду приходилось спускаться вниз и идти в обход телевышки через лес.

Куяну никто не сообщил, что он теперь пастушья собака. Сначала он бегал, гонял бабочек и стрекоз, искал кротов в их мини пирамидках, смешно чихая и собирая на себя клещей и всевозможные репьи. Потом устав, Куян всё чаще поглядывал на Ильшата и не понимал, почему они не идут домой, где добрая бабушка Гульназ обязательно вынесла бы Куяну, какой ни будь еды. Но хозяин спешился с коня и продолжал идти вперёд, изредка покрикивая на коров и щёлкая длинным пастушьим кнутом.

— Ну что ты на меня смотришь? — Ильшат решил поговорить с кобелём, всё равно больше было не с кем, — Сейчас дойдём до телевышки, коровы лягут, там шалаш пастухи устроили, сядем и спокойно перекусим. Понял? — Куян внимательно слушал, наклонив голову, что ему говорил хозяин, потом вывалил язык и, как показалось Ильшату, одобрительно кивнул головой, — Смотрю, понял, — Ильшат рассмеялся.

Лес возле телевышки окутал стадо хоть какой то прохладой, коровы как по команде начали ложиться. Ильшат знал, что стадо днём будет лежать прожёвывая бесконечную жвачку, и только к вечеру двинется домой в деревню. Беспокоила его только Красотка, ботало которой всё ещё брякало, где то спереди. «Пойдём, Куян, догоним эту красавицу» — Ильшат щёлкнул кнутом. Несколько коров вскочили на ноги: « Да лежите вы, это не вам».

Пройдя немного вперёд, он увидел пастуший шалаш. Только он был не пустой, рядом стояли два милиционера, дальше на пригорке виднелся и их УАЗ. Куян вздыбил шерсть на холке и взорвался заливистым лаем.

— Ну ка, угомонись! Куян, фу! Здрасьте! — Ильшат поздоровался с милиционерами.

— Пасёшь? — Старшина прятал пистолет в кобуру.

— Пасу! — Ильшат показал кнут и привязал коня к дереву. Куян недоверчиво угрожающе рычал в сторонке.

— Вы там все без башенные или только ты? — Спросил Ильшата капитан.

— Почему? — Не понял Ильшат.

— Уже двух пастухов убили, а ты спрашиваешь почему. Маньяк тут у вас какой-то завёлся. Неужели не слышал?

— Да какой маньяк, — Ильшат хихикнул, — Бухарики, вот и померли.

— Так ты малой и не знаешь ничего? — Капитан присел на пенёк, — Никого по пути не встретил?

— Никого. А что я не знаю? Бабушка мне так сказала.

— Может оно и правильно, паника ни к чему, — Старшина присел рядом с капитаном, прямо на траву, — Но тебе сказать надо, да товарищ капитан?

— Тебя как зовут? — Старшина достал мятую пачку папирос «Казбек», достал одну папиросину, сильно дунул туда, сплющил и чиркнув спичкой о потёртый коробок, закурил, выпуская сизый дым перед собой.

— Ильшат.

— С Ибрагимово?

— Да, первый день пасу, — Ильшат тоже присел на травку. Куян пристроился за спиной хозяина, изредка выглядывая на милиционеров.

— Оно и видно. Если бы просто померли, нас бы сюда не отправили, уже два дня здесь сидим, — Капитан погладил трёхдневную щетину, — Никто никого не видел, ни шоферА, ни грибники.

— А что с покойниками не так? — Ильшат заинтригованно смотрел на милиционеров.

— Хорошо, что их работник телевышки нашёл, а не ваши деревенские, тут такое бы началось. В общем, трупов нет, только …некоторые части, а где тела, даже собаки не смогли найти. Одежда на месте.

— Ого… — Ильшат присвистнул, — А где нашли?

— Одного на той стороне леса, там Рамозановское стадо он пас, а вашего здесь, метров сто дальше. Смотри не проболтайся.

— Так люди дураки штоли? Сами на похоронах увидят.

— Никто их хоронить не отдаст, скажут, что без вести пропали, — Капитан разглядывал свои сапоги и уже пожалел, что столько наговорил пастуху.

— Так нельзя, надо похоронить, — Ильшат тоже, зачем то смотрел на сапоги капитана, как будто там были ответы на все вопросы.

— Ты представляешь, если вместо тел родне головы отдать?

Ильшат услышал удаляющийся звук ботала Красотки.

— Пойдём Куян эту непоседу догоним, — Ильшат вскочил на ноги. Собака тоже подскочила, прижимаясь к ногам хозяина.

— Дааа, с таким «охранником» нечего бояться, — Старшина хрипло рассмеялся.

Куян словно понял слова милиционера и виновато опустил голову.

— Пойдём тоже разомнёмся? Может следы какие увидим? — Капитан встал, отряхивая штаны.

Всей компанией они двинулись за Красоткой, вернее за звуками старой гильзы.

Догнали они корову быстро, та покосилась на них своими большими глазами и остановилась, шоркая шеей по корявой осине, ботало звучно «пело», словно дразня.

— Вот же животное, всё стадо лежит, а этой куда то надо, — Ильшат погрозил Красотке кулаком.

Любопытный Куян нашёл в траве ежа, сунулся было обнюхать его. Ёж защищаясь фыркнул, больно уколов кобеля в нос. Куян от неожиданности визжа, шарахнулся в сторону Красотки. Корова не ожидающая атаки Куяна тоже дёрнулась в сторону, как раз между двух стволов берёзы растущими буквой V и застряла своими широкими боками.

Ильшат щёлкал рядом кнутом, но корова только мычала, не двигаясь с места. Тогда он схватил Красотку за единственный рог и принялся что есть мочи её тащить на себя. Капитан со старшиной, не скрываясь, ржали в голос

— Помогли бы лучше! — Ильшат с досадой крикнул на блюстителей порядка.

— Так рог же один всего, — Ответил сквозь смех капитан и они опять закатились со старшиной, — Хорошо, Ильшат, что вы появились здесь, а то мы со скуки помирали, — Капитан вытирал выступившие слёзы.

Отсмеявшись, они всё-таки подошли к корове.

— Что делать? — Старшина, шутя засучил рукава и плюнул на ладони.

— Давайте за хвост, — Командовал Ильшат.

— А ничего не будет? Не оторвём? — Капитан нерешительно встал возле задней части коровы.

— Не оторвём! — Ильшат толкал теперь голову коровы от себя.

— Может берёзку срубить? — Предложил старшина

— У меня только нож, хлеб резать, — Ильшат начинал закипать. Куян лаем пытался образумить корову, но та только громко мычала.

Наконец то милиционеры взяли себя в руки и что есть силы начала тянуть Красотку за хвост. Потом случилось что то невероятное. Из обеих стволов берёзы начали стремительно расти сучки, по одному с каждой стороны. Они впились в бока Красотки, раздался треск шкуры и разрываемых волокон мышц и хруст рёбер. Корова издала громкий рёв, из крупных печальных глаз потекли слёзы. Ильшат и капитан со старшиной замерли и не понимали, что происходит. Из этих отростков начал с силой вкачиваться берёзовый сок внутрь коровы, растворяя всю органику. Тело Красотки сильно раздуло, голова в ужасе мычала, не понимая, что происходит с тушей. Через пару минут, между берёз снизу начал расти третий побег, он проткнул корову снизу и словно насосом начал выкачивать изнутри всё, во что превратились внутренности. Последним растворился позвоночник. Голова Красотки безжизненно повисла на шкуре. И сама шкура сморщилась и спущенным шариком повисла на сучьях. Затем втянулись и они, и всё что осталось от коровы упало на землю.

Всё это произошло слишком быстро, чтобы понять. Очевидцы стояли, в каком-то непонятном ужасе глядя на пустую шкуру, без коровы внутри.

Первым очухался Куян, он осторожно подошёл к остаткам Красотки и принялся нюхать.

— Что же я Яныбаевым скажу? Это их любимая корова! — Ильшат схватился за голову.

— Тебя только это волнует? — Капитан выходил из оцепенения. Он подошёл к берёзам и осмотрел стволы, боясь прикоснуться к ним, — Что скажешь, старшина?

Старшина трясущимися руками пытался прикурить папиросу

— Капитан, поехали отсюда! А? Вот тебе и маньяк! Чертовщина! — Старшина начал неистово креститься.

— Ты чего, старшина? Ну ка прекрати истерику! — Капитан закурил, мелкая дрожь в руках выдавала эмоции.

— Вы же мне дадите справку? — Ильшат продолжал причитать.

— Какую тебе справку? Ты что не видел, что произошло? Давай уводи стадо, домой, — Капитан чесал затылок и думал, что делать дальше.

— Никуда я без коровы не пойду, — Ильшат встал в позу, — Первый день я, как я без коровы приду?

— Ты чё дурак? — Не сдержался капитан, — Где я тебе корову возьму?

— Старшина, езжай за нашими, следователь или ещё кто там, я здесь останусь, — Он зачем то вытащил из кобуры пистолет и взвёл курок.

— Я шкуру заберу, — Ильшат решительно отправился к останкам Красотки.

— Я тебе заберу, — Капитан перегородил ему путь, — Это теперь вещдок. Нам и так никто не поверит, а без шкуры тем более. Скажешь, что убежала, пусть ищут, а там видно будет. И смотри, никому ничего не рассказывай, если конечно в психушку не хочешь.

Старшину упрашивать не пришлось, он, что есть силы, побежал к машине на ходу читая Отче наш.

Стадо уже поднялось, Ильшат отвязал коня, забрался в седло, и поплёлся, вслед за уходящими коровам, размышляя, что же всё таки произошло. Ничего подобного он раньше не видел и не слышал.

Оставшись один, капитан подошёл к безжизненной голове и дулом пистолета постучал по широкой переносице коровы. За спиной он услышал, чьи то шаги. Капитан резко обернулся выставив вперёд пистолет

— Не стреляйте, капитан, это я, Радик!

— Ааа, это ты! Ты чего здесь? Тебя же в Оренбург увезли? — Капитан подозрительно посмотрел на Радика.

— Разобрались, отпустили. Грибков захотел, вот брожу, — Радик с любопытством вглядывался за спину капитана, где лежали остатки от Красотки.

— Странный тип, пастухов он нашёл, арестовали, а через день отпустили, -Подумал капитан, но вслух сказал, — Вот полюбуйся, — Он пнул шкуру сапогом

— А зачем вы корову пристрелили? — Радик нагнулся к останкам.

— Ты где корову увидел? Видишь же, что шкура и голова, — Капитан начинал понимать, что никто не поверит в их рассказ. Он даже объяснить не может, что произошло.

— А как вы мясо достали из шкуры? — Радик продолжал раздражать капитана, пристально разглядывая шкуру.

— Её берёза высосала, — Капитан, сначала выпалил, а потом представил, как это звучит.

— Неее, так вам не поверят, — Радик рассмеялся, -Лучше скажите, что пропала, только шкуру заройте.

— Иди ка ты…, как там тебя, Радик, за грибами. Нечего здесь вынюхивать.

— Да я могила, капитан, — Радик приложил к губам палец.

— Не брали мы мясо! — Заорал капитан, — Вот отсюда вылезли сучки и высосали всё из коровы, — Он хлопал по гладкому стволу берёзы.

Радик недоумённо смотрел на капитана и пятился назад

— Ладно, ладно. Я лучше пойду, — Радик схватил брошенную корзину и поспешил уйти.

Через два часа приехал старшина. Он был один, растерянный и угрюмый.

— Говорят, что из-за коровы не поедут и посоветовали меньше водки пить.

— Я так и думал, — Капитан опять посмотрел, на небритого старшину, на мятый его мундир, потом в открытые глаза коровы.

— Я здесь ночевать не останусь, — Старшина топтался на месте, упрямая рука тянулась креститься, но он сдерживал этот порыв.

— Поехали Егор домой, — Капитан первый раз назвал старшину по имени, -Я тоже домой хочу.

7

1978г. Может, на лбу у Радика было написано, а может и правда был он человеком так себе. Группа его не приняла. Коллектив был дружным учились уже два года вместе, а тут какой то приезжий увалень с Узбекистана с начинающим уже расти животиком и густыми, смоляными, не детскими усами. Да и сам Радик был угрюмым и не проявлял интереса к одногруппникам.

На третьем году они проходили практику на заводе «Стрела». Предприятие выпускало продукцию для гражданской авиации и для космической отрасли.

Как и на других подобного рода предприятиях был там свой особый отдел КГБ. Выпускалась некоторая продукция под грифом «секретно» и поэтому такой отдел был обязательным приложением

Комитетчики работали по инструкциям и для хорошей работы им были нужны свои осведомители или, как их называли в народе «стукачи». Опять же для выявления враждебных элементов.

Вербовка шла туго. Желающих было не густо, но они были. Про кого то знали, о ком то догадывались, некоторые и не скрывали своей причастности к органам.

Радик попал в отдел по производству, электронных плат. В отделе работало десять сотрудников. Все они были в белых халатах, у каждого было своё рабочее место за общим длинным столом. Персональные лампы ярко светили на стол. Перед каждым лежало по нескольку плат и дымились паяльники. Сборка была ручная.

Радика представили коллективу. Всего там было три женщины и семь мужчин. Сотрудники вяло отреагировали на появление студента. Каждый год сюда был прикреплён практикант и поэтому диковинкой он не был. К тому же у каждого сотрудника был свой индивидуальный план, выполнение которого, прямо влияло на заработную плату.

Радика привела сотрудница отдела кадров, миловидная блондорановая блондинка с крашеными ярко-вишнёвыми губами.

— Вот твой наставник, — Она подвела его к молодому парню, лет двадцати пяти, — Илья Андреич Хватов. Он и прошлый год наставником был у студентов.

— Ну прям «Андреич»? — Рассмеялся Илья, — Просто «Илья», — Просто Илья протянул Радику руку, — Паять приходилось?

— Да, нас учили, — Радик ответил на рукопожатие. От волнения ладони были мокрые, и ему стало неудобно.

Илья, как будто не заметил этого

— Ну всё, Наталья Семёновна, эстафету принял, — Улыбнулся он кадровщице.

— Тогда работайте, — Она улыбнулась в ответ и вышла, закрыв за собой дверь.

— Вот это теперь твоё место, — Илья показал на пустующий крутящийся круглый стул возле себя, — Сейчас расскажу твою ежедневную задачу.

Илья оказался парнем приветливым и относился к Радику с уважением. А когда узнал, что он приезжий и в городе у него никого нет, стал с ним совсем откровенным. Радику даже показалось, что Илья обрадовался, когда узнал, что Радик здесь один. С каждым днём казалось, их дружба становилась всё крепче. Илья обучил его нехитрым приёмам в работе, план они выполняли с перевыполнением. А после работы стали заходить в пивную, которая была не далеко от проходной завода, и с удовольствием пили прохладное с горчинкой разливное янтарное пиво. Тут же рядом бабушки продавали вяленых густеров и подлещиков. «Вот он настоящий друг» — Как же долго Радик мечтал о таком друге. На работу он ходил с большим удовольствием, и дни практики ждал с нетерпением. Оренбург заиграл для Радика другими красками. Он был счастлив в этом степном городе, среди чужих людей. Но всё когда то кончается. Практика подходила к концу, как и учёба в училище Перед выпуском, шла сплошная практика, и Радик ни капли не сомневался, что его наставник, а теперь и друг–Илья напишет ему очень хорошую характеристику и оценка за практику будет «отлично».

— Послушай, Илья. А ты не мог бы замолвить за меня словечко? — Радик, почему то заволновался, как невеста в ЗАГСе, перед словом «да».

— Хочешь у нас остаться? — Илья казалось даже обрадовался, — Ну почему же нет? Могу, конечно! Поговорю с начальником. Я просто думал, тебя в Ташкенте ждут.

— Никто меня там не ждёт, -Радик погрустнел, вспомнив жизнь в Узбекистане, — Разве только мать.

— Хорошо, хорошо, не моё дело, — Илья торопливо свернул разговор.

День сегодня тянулся особенно долго, наконец, после обеда, ближе к концу дня, Илья объявил

— Начальник не против, получишь диплом и милости просим.

— Спасибо тебе Илья! — Радик почувствовал, что нижняя губа начала трястись, а слеза со всей силы накатывала изнутри глаз.

— Ты чего Радик? Не думал, что для тебя это так важно, — Илья удивился реакции Радика, — Пойдём сегодня отметим, по кружечке пивка с рыбкой!

— Только я угощаю! — Радик цвёл, как майская роза, даже казалось усы радостно торчали чёрной обувной щёткой, — Можно и по две, завтра суббота.

Только Радик получил диплом, сразу понёс документы на завод. Устройство было сложнее, чем работа на практике. Теперь он заполнял многочисленные анкеты, и проходил собеседование в особом отделе. Дотошный капитан, Анатолий Сергеев, был здесь временно и поэтому проверял всех кандидатов очень тщательно. На предприятии были места с грифом «секретно», поэтому всё было строго.

— Приходите через неделю, мы всё проверим про вас и про ваших родственников.

— А где же мне жить? — Растерялся Радик, — Из учебной общаги меня завтра выселят.

— Молодой человек, неужели вы думаете, что я вам буду искать жильё? -Капитан с каким то злорадством смотрел на Радика.

Возле кабинета его ждал Илья, был как раз обеденный перерыв

— Ну как?

— Сказал прийти через неделю, — Радик забрался на высокий подоконник в коридоре.

— Ну и ладно, подумаешь неделя, — Илья весело хлопнул друга по плечу.

— Это местным «ну и ладно», а мне жить негде, с общаги же меня выселят, -Радик обречённо вздохнул, — А в заводскую не возьмут, пока не устроюсь на работу, вот такой замкнутый круг.

— Да, делааа, — Илья задумался, — Ну если всего неделю, поживи у меня.

— Как то неудобно, вы и так вчетвером в двухкомнатной квартире, — Радик для порядка начал отнекиваться.

— Сестра в лагере на месяц, так что койка свободна, — Илья сиял.

— Хороший ты друг, Илья, вот что бы я делал без тебя? — Сентиментальный комок опять подкатил к горлу Радика.

Через неделю, все формальности были улажены. Радику была выделена комната в заводском общежитии. Он был на седьмом небе от счастья.

Радик ходил в тот же цех, и занимался знакомым ему делом. В один день он взял два разноса, на себя и на Илью. Сначала он терпеливо ждал, жадно глядя на дымящийся борщ со сметаной, и на глянцевое пюре с огромной котлетой.

Потом он выпил компот, но Илья не появлялся. Ещё позже он скушал свой холодный уже борщ, потом и пюре. Но друга так и не было до конца обеда.

По дороге в цех он увидел Илью выходившего от комитетчика Анатолия. Лица на нём не было.

— Я тебя не дождался, Илья, — Радик виновато опустил голову.

— Да ничего, я не хочу, спасибо, — Илья был как никогда задумчив.

А что капитану надо? — Между прочим спросил Радик, хотя знал, что здесь не принято задавать такие вопросы.

— Да так ничего особенного, кое-чего спросил, — Илья явно не хотел продолжать разговор.

В общей раздевалке у Радика и Ильи даже ящики были рядом. После душа они отправились на проходную

— Ты иди, Радик, мне надо кое куда забежать, — Илья отстал и пошёл в административное крыло помещения.

— Хорошо, я на улице тебя подожду, — Радик крикнул уже в спину другу.

На проходной процедура была знакомой. Проверили содержимое сумки, но на этот раз охранник попросил показать, что в карманах. Радик без всяких опасений сунул руки в карманы и переменился в лице. В кармане куртки он обнаружил предмет, который он туда не клал.

— Давайте, давайте, вот сюда на стол, — Он постучал ладонью, по столу стоявшему прямо возле турникета.

Весь пунцовый, Радик покрылся испариной и выложил на стол плату со своего цеха. В глазах потемнело, гадать не было смысла, он сразу догадался, кто это мог сделать. Мир перевернулся. Предательство стало нормой в этом мире. Человек, которого он считал своим другом …..

— Это не не моё, — Начал заикаться Радик.

— Степан, звони начальнику, — Охранник кричал напарнику, который сидел в комнате охраны, — Они разберутся, не волнуйся.

Уже через минуту, здесь был начальник охраны, комитетчик Анатолий, начальник цеха и за их спинами, пряча глаза, маячил Илья.

— Тааак, — Начал Анатолий, — Эта вещь вашего цеха? — Спросил он начальника цеха.

— Да, это плата наша, новая схема управления, — Он нервно потирал руки, зная, что чаша наказания не минует и его.

— Очень интересно, — Анатолий крутил плату в руках, — Вот зачем она тебе? Может ты шпион? Приехал к нам из Ташкента, внедрился. А?

— Я не брал, как она оказалась в кармане я не знаю, Радик неумело оправдывался и пытался поймать взглядом глаза Ильи, но тот не смотрел в его сторону.

— Ага, сама запрыгнула, — Анатолий ехидно прищурился.- Пройдём ка ко мне в кабинет.

— Милицию вызывать, товарищ капитан? — Начальник охраны бил своим копытом сорок пятого размера.

— Я тут и милиция и народный суд, — Анатолий оборвал мысли начальника охраны, — Забирайте плату, с вами будет особый разговор, — Кивнул он начальнику цеха, — Остальные расходимся.

В кабинете комитетчика всё было так же строго и уныло, как и в фильмах про чекистов. Обязательный атрибут; портрет железного Феликса в рамке на столе и портрет генсека на стене.

— Ну что, гражданин Исламов, на какую разведку работаете? -Анатолий теперь уже презрительно смотрел в глаза Радика.

На какое то мгновенье Радику показалось, это просто снимают кино про чекистов и он оказался в главной роли.

— Я не брал ничего, товарищ капитан, — При взгляде на капитана иллюзия про кино стала просто иллюзией.

— Ты же понимаешь, работа на иностранную разведку, это госизмена карается вплоть до высшей меры? — Анатолий не обращал внимания на слова Радика.

Радик опустил голову, ему так хотелось расплакаться, прижаться к такой далёкой матери, и просить её никуда не отпускать его из дома. Что говорить и как объяснить капитану, как плата попала в карман куртки, он не знал, поэтому молчал, только одно вертелось в мозгу:

— За что, Илья? Почему, ты? — Он привык к предательству в свои молодые годы, но этот удар был самым болезненным.

— Твоё молчание не поможет, — Капитан сменил тон, как показалось Радику, -Есть конечно всякие ситуации, может и вправду кто то пошутил, но это очень глупая шутка и как из неё выйти я даже ума не приложу.

— Конечно пошутили, — Ухватился Радик с надеждой, за слова капитана, — Ну какой я шпион? Какая разведка? Я шпионов только в кино видел.

— Есть один выход, — Анатолий достал из стола лист бумаги уже заполненный и протянул Радику, — Вот ознакомься.

Радик взял лист, это был формуляр о сотрудничестве и неразглашении. Короче вербовка в «стукачи», оставалось только вписать фамилию и поставить подпись.

— Ловко, — Про себя подумал Радик, — Это надолго? — Спросил он капитана.

— В смысле надолго? Это теперь твоя жизнь. Или хочешь по закону? -Анатолий видел, что клиент готов и через минуту он подпишет, хоть что.

Когда Радик вышел из кабинета к нему подскочил Илья

— Отпустили? Надо же. Как отбрехался? — Илья с деланным любопытством задавал вопросы.

— Отбрехался. Капитан сказал, друзей надо выбирать тщательнее, — Радик ускорил шаг.

— Ты думаешь это я? — Илья бежал за Радиком, — Пойдём пивка. А? С рыбкой!

— Да пошёл ты…, — Радик проходил турникет и к его удивлению охранник даже ничего не спросил у него, — За что, Илья? Это единственное что я хотел спросить у тебя и единственное, на что не хочу слышать ответ. Не подходи больше ко мне.

— Как хочешь, — Просто ответил Илья и зашагал в другую сторону.

После этого инцидента работать стало не выносимо. Каждый день видеть Илью. Коллектив перестал с Радиком разговаривать, начальник тоже воротил нос. Радик оказался в привычной для него ситуации изгоя. Он решил уволиться и уехать на нелюбимую родину. Написал заявление, начальник быстро его подписал, оставалось собрать ещё несколько подписей и среди них подпись особого отдела.

— Куда собрался? — Анатолий сидел за своим чекистским столом.

— В Узбекистан поеду, чужой я здесь, — Радик честно признался капитану.

— Узбекистан подождёт. Через месяц меня отправляют в командировку, нужен напарник, который останется там работать и следить за аппаратурой. Согласия не спрашиваю, ты его подписал, с родиной придётся подождать, до первого отпуска.

— Куда хоть ехать? И что за работа? — Радик не сопротивлялся, хоть куда, только бы не видеть Илью.

— В Кувандык небольшой городок у нас в области. Слышал? Установим нашу аппаратуру на телевышку, и останешься там работать. Природа там отменная. Ягоды, грибочки, речка опять же, — Анатолий романтично закатил глаза, — Жить будешь в доме отдыха, кушать и проживать за счёт конторы, на работе людей минимум. В общем, не работа, а мечта.

— Я согласен, — Радик понятия не имел, что это за Кувандык такой.

— Жди, — Капитан уставился в бумаги на столе, давая понять, что разговор закончен.

8

1985г. Стадо, увидев деревню, в пастухе уже не нуждалось. Молодых коров, которые ещё терялись, встречали хозяева. Остальные самостоятельно брели домой, покачивая налитым молоком выменем.

Вроде всё было, как обычно, вот только звука старой гильзы не было слышно. Замыкающим понуро брёл на коне Ильшат, бросив поводья, он всматривался на встречающую толпу. Яныбаихи видно не было, зато остальные быстро заметили, вернее не услышали Красотку.

— Что, Ильшат, опять убёгла красота яныбаевская? — Соседка Яныбаихи, Светка уводила свою тёлку, — Сказать ей?

— «Убёгла», — передразнил он Светку, — Скажите ей, я отказываюсь от её коровы, пусть сама пасёт.

Только он распряг Воронка, из дома вышла бабушка Гульназ с ведром и полотенцем

— Давай полью. Устал наверно? — Гульназ суетилась вокруг внука. Куян был радостнее всех. Он повизгивая скакал вокруг Гульназ, сбивая её с ног, — Перестань ты, шайтан, сейчас накормлю.

— Я бабуль, корову потерял, — Ильшат разделся по пояс и нагнулся, подставляя под ведро спину.

— Как потерял? Красотку? — Гульназ лила из ведра на потную спину внука.

— Да, шальная корова, — Врал Ильшат. Он взял полотенце с плеча бабушки. И не торопясь вытерся насухо.

В воротах внезапно появилась Яныбаеха. Ильшат уже приготовился ругаться, но Яныбаеха просто спросила

— Ильшат, сынок. Скажи хоть в каком месте? Зарежем мы её, ну сил больше нет, — Яныбаехе было уже за семьдесят, она устало и как то потерянно опустилась на обшарпанную скамейку, вкопанную у дома Гульназ.

— Ну что ты, Венер, — Гульназ присела рядом, — Найдётся ещё. Просто Ильшат первый день сегодня, недосмотрел.

— Завтра рассветёт, пойдём с дедом искать. Зарежем, мы так с дедом намучились с ней, — Яныбаеха заплакала, — Тяжело, Гульназ, а как без коровы? Козочек заведём. Вязать буду со своего пуха и молоко опять же, меньше конечно, а много ли нам с дедом надо?

— Возле телевышки ушла, — Ильшат отвернулся от женщин, чтобы не встретится глазами, -Только вас туда не пустят.

— Почему? — Почти хором спросили старушки.

— Там милиция, всё оцепили, Булата ищут. Меня еле пропустили, — Ильшат видел, что они поверили.

— А ты куда стадо завтра погонишь?

— Вниз погоню, там и ручей есть и травы много

— Там поля пшеницей засеяны, если коровы на поля выйдут, председатель тебя убьёт, — Яныбаеха качала головой, — Как же Красотку найти? Тут ещё медведя по трассе видели, не задрал бы.

— Ну не знаю, может опять на телевышку пойдём, — Сказал Ильшат вслух, а сам подумал, -Хорошая версия про медведя, как я раньше не додумался?

Утро. Только второе утро на новой работе, а после вчерашних событий желание пасти отпало напрочь. Ещё сонный, Ильшат седлал Воронка, за забором коровы, текли рыжим руслом, стягиваясь, на край деревни. Петухи соревновались в горлопанстве, коровы отвечали протяжными мумуками, овцы тоже считали нужным вставить своё беканье. Лёгкий туман от реки заходил и в деревню, казалось, коровы пьют его, здоровенными подвижными ноздрями. Куян словно предчувствуя, что прогулка опять будет долгой, не проявлял былого оптимизма и из будки не вылезал

— Ну ка вылазь, заяц. Думаешь, мне хочется? — Ильшат заглянул в будку, два наивных глаза смотрели на него из темноты, — Вылазь говорю! — Куян неохотно вылез, сладко потянулся, отклячивая тощий зад, и виляя хвостом закружил вокруг Ильшата.

— Ильшат, лепёшек возьми, — Гульназ протянула матерчатый узелок внуку, -И воды не забудь.

— С ручья напьюсь, — Отмахнулся Ильшат, но подумал и взял фляжку из сморщенных рук Гульназ.

— Стадо на вышку потянулось, уже не развернёшь.

— Ну, значит, на вышку пойдём, — Ильшат забрался на Воронка и отправился догонять стадо. Куян смотрел то на удаляющегося хозяина, то на Гульназ, словно выбирая, всё-таки выбрал хозяина и побежал догонять Ильшата.

Где то с километр, не доходя до телевышки, он услышал знакомый звук ботала Красотки, он не поверил своим ушам. Куян разразился громким лаем и понёсся на звук. Ильшат тоже пришпорил коня. «Может вчера, ничего и не было? Мало ли». Но чудес, как известно не бывает. Впереди показалась Яныбаеха с дедом который шёл и звенел старой гильзой. Увидев Ильшата они тоже прибавили шаг, грозя ему на ходу, кулаком и что-то неразборчиво крича.

— Как же ты мог? — Яныбаеха задыхалась, не зная от быстрого шага, не зная от злобы, — Я же тебя вот с таких помню, — Яныбаеха показала, каким она помнит Ильшата.

— Я тебя этой гильзой…, — Дед замахнулся на Ильшата. Морщинистые глаза деда стали влажными и беспомощными, — Разве так можно, у стариков? — Он обессиленно сел на траву и бросив рядом ботало, заплакал.

— Я в милицию пойду! Ты мне всё вернёшь! Куда мясо продал? — Яныбаеха стояла возле Воронка и зло глядела на Ильшата снизу вверх.

— Да не брал я ничего, это наверно медведь, — Вспомнил Ильшат её же подсказку.

— Хоть не бреши, шкура совершенно целая, да и не сожрёт медведь целую корову, — Яныбаеха плюхнулась рядом с дедом, обхватила голову руками и завыла. Куян подбежал к старикам и начал жалобно поскуливать, облизывая руки деда.

— Ну серьёзно, не брал я мясо. Пишите заявление, там и милиция была, пусть сами отвечают, — Ильшат, выросший с бабушкой, не мог спокойно смотреть на стариков.

— Так ты милиционерам Красотку продал? Вставай дед, пойдём в милицию, -Яныбаеха тянула деда за локоть.

— Не брал я мясо, — Ильшат не знал, что ещё им сказать.

После обеда подполковник Решетов, вызвал к себе капитана Трошкина и старшину Николаева

— Ну что, голуби? Вас, зачем генерал в лесу оставил? Скучно стало? Мяска захотелось?

— Товарищ подполковник… — Начал было капитан

— Молчать! Это называется мародёрство! У стариков, последнюю корову сожрали! — Гневный румянец покрыл круглое лицо подполковника, — Я это передам в инспекцию по личному составу и поедете вы голуби, туда, где не коровы, а олени, где не ковыль, а ягель, где не дома, а чумы, где…, — У подполковника закончились синонимы, — В общем, пишите объяснительные для начала, а потом посмотрим, -Подполковник положил перед каждым листок бумаги и ручку.

Капитан со старшиной переглянулись

— Всё писать? — Капитан неуверенно посмотрел на подполковника.

— А какие у вас варианты? Всё пишите! Ну надо же! И это советский офицер! Позор! Ты у меня погоны положишь! — Щёки подполковника гневно тряслись.

— Разрешите? — В дверь вошла Зина, она ждала, когда закончится ор подполковника, но не дождалась.

— Проходи, Зинаида! Посмотри на этих людоедов! Оставили их дежурить, так они у стариков корову украли! — Подполковник выдыхался и сбавлял обороты.

— Товарищ подполковник.- Старшина, как школьник поднял руку.

— Чего тебе!?

— Вот, — Он забрал у капитана листок, приложил свой и отдал подполковнику.

Решетов молча читал, а по его лицу проносились гримасы всевозможных эмоций: от усмешек, до глубокого удивления, а потом и гнева. Синяя вена пульсировала на широком лбу, он медленно поднял выпученные глаза на провинившихся

— Что это? Это что!? — Он тряс листами перед лицом капитана, — Пьёте, я знаю, все пьют, но так нажираться? Какие берёзы? Какие сучки? Вы меня совсем за дурака держите? Полюбуйся, — Подполковник бросил листы на стол перед Зинаидой.

— Вячеслав, вы серьёзно? — Зина, прочитав, посмотрела на капитана.

— Если бы я этого не видел своими глазами, я бы тоже решил, что я сумасшедший.- Капитан смотрел на стол перед собой, — Старшина видел то же самое и пастух местный тоже.

— Сговорились! Может мне ваши писульки отдать всё-таки в инспекцию? Что скажешь, Зина?

— Ну не знаю, звучит, как бредятина. Но тогда объясняется, как два пастуха без тел оказались, товарищ подполковник, -Зина лихорадочно соображала, -Только одежда и голова. И маньяка никакого нет, зато теперь много другой необъяснимой ерунды..

— Про пастухов, комитет дела забрал вместе с головами и одеждой, -Подполковник наконец-то успокоился, позвонил дежурному, чтобы тот придержал Яныбаеху с дедом.

— Опять этот Радик приходил, у него, как будто чутьё на эти убийства, — вспомнил капитан.

— Его же Оренбургские забрали? — Подполковник недоумённо смотрел на капитана.

— Вот и я удивился, — Развёл руками Вячеслав, — Что то здесь не чисто.

— Ладно, попрошу пока, чтобы Яныбаевы забрали заявление. А вы, — Он посмотрел на Зинаиду, — Берите этих голубков, криминалиста и на место событий. Зина разберись там. Дела пастухов у нас забрали, а про корову разговоров не было, но завтра придётся чекистам и про это сообщить. И сельчан довезите до дома.

Зина со стариками Яныбаевыми поехали в «Жигулях», а капитан со старшиной и криминалистом Петей Ежовым в УАЗе.

Шкура с головой лежали почти там же, возле V- образной берёзы. Пётр сразу отправился к ней со своим чемоданчиком. Чуть позже подъехала и Зина, они завезли стариков в село и, как могли успокоили.

9

1980, олимпийский год. Это было огромным событием для страны. Но даже это не радовало Радика в эти летние дни.

Через два дня после гибели Анатолия, Радик вышел на работу. Коллектив смотрел на него волком, как и везде, где он появлялся. Ведь именно из-за него уволили их товарища, и они прекрасно об этом знали. Радик привык к такому отношению и поэтому не обращал внимания. Но после того, как ещё и все отказались с ним работать, начальник Зинченко и мастер Олег, подсели к нему в курилке.

— Фигня какая то получается, — Начал Зинченко, -Я понимаю, что ты не виноват, я пытался мужикам объяснить, но они и слушать не хотят.

— Меня работать прислали и ваши мужики меня мало интересуют, — Радик сплюнул, сквозь зубы. Демонстративно достал пачку «Астры», вытащил сигаретку и закурил, выпуская сизый дым вверх.

— Так-то оно так, но это же коллектив, — Удивился Олег, — Как ты один будешь?

— Ну а что я могу сделать? Насильно мил не будешь. Побесятся мужики, да успокоятся, — Радик затушил бычок о свою подошву, — Перед мужиками я не виноват.

— У нас с Олегом есть один вариант. Как раз тебе подойдёт, — Зинченко смотрел прямо в глаза Радику, — В смену пойдёшь? У нас Смирнов давно в день просится. Его переведём, а тебя на его место?

— Ладно. Мне так даже лучше, — Радик был доволен таким предложением.

— Сутки здесь, за мониторами, плюс электрика и ремонт, а потом трое суток дома, — Зинченко не скрывая эмоций потирал ладони.

— А что я буду трое суток делать? Вы же знаете, у меня в приоритете комитетская аппаратура, для этого они меня и прислали, — Теперь Радик смотрел на Зинченко и на Олега, — Я могу здесь появляться между сменами?

— Да это совсем не проблема, — Оживился Олег, — Как только они позвонят, мы тут же отправим машину за тобой, тут езды минут десять до дома отдыха.

— Ну, хорошо. Когда моя смена? — Радик встал и собрался уходить.

— Завтра к восьми выходи на трассу, машина тебя заберёт, — Зинченко протянул Радику руку, но тот уже отвернулся и зашагал в раздевалку.

Через неделю приехали альпинисты и сопровождающий капитан КГБ Мирошко Алексей. Они сразу заехали за Радиком в дом отдыха

— Шикарно ты устроился, — Оглядывал окрестности капитан, — Какой говоришь график?

— Сутки через трое.

— Ого! Слыхали, мужики?! — Капитан отвернулся к альпинистам, — Трое суток! А чего недовольный такой? — Повернулся он опять к Радику.

— Да всё Анатолий из головы не выходит, — Радик сделал грустную мину, — Как закрою глаза, так опять эти глаза….

— Давай ка, пока едем, расскажи поподробней, что там у вас произошло? — Комитетская хватка была безупречной у капитана.

Радик во всех подробностях описал их восхождение с Анатолием

— Алексей, что всё-таки я обслуживаю? — Радик решил снова приоткрыть завесу секретности.

— Анатолий тебе не рассказал? — Удивился капитан.

— Он собирался, но не успел, — Радик лукавил, но капитан, конечно же, об этом не знал.

— Я тоже, не много знаю, это Анатолий в этом деле был профи, каких поискать, — Капитан задумался, — Знаю, что наши спецы московские излучатель этот придумали. Что внутри не знает никто, кроме них. Как мне намекнули, с его помощью, можно влиять на мозги населения. Старые излучатели работали только на радиоволнах, а этот и телевидение охватывает. Сам видишь, колхозов, совхозов в стране полно, все они план выполняют по мясу, молоку, а колбасы и сметаны в магазинах нет. Фабрики шьют одежду круглосуточно, а надеть нечего.

— А при чём тут излучатель и колбаса? — Не понял Радик.

— Ну как же, — Рассмеялся капитан, — Все это видят, даже понимают, но молчат, вот чтобы молчали, и работает излучатель. Если бы я тебе это не сказал, ты бы об этом и не думал, а продолжал бы из деревни в город за сметаной ездить.

— Я не езжу, меня в доме отдыха прекрасно кормят, ещё и добавку дают, — Радик заулыбался, вспомнив чудо-женщину повариху Валентину. Она работала второй сезон, не замужем, тридцати лет отроду. Кормили в доме отдыха хорошо, но голодное детство, отложило свой отпечаток на психику Радика. Он был жаден на еду, да ещё за которую платит не он. Валентина сначала удивлялась, куда столько в него влазит. Но как то вечером, Радик курил на крыльце столовой после ужина, на крыльцо вышла и Валентина. Все отдыхающие были уже накормлены, в столовой было жарко, и она вышла немного проветриться. Слово за слово, узнала она, что Радик здесь совершенно один, что родина его далеко в Ташкенте, там и вся его родня. А сюда попал по распределению от училища. С этого времени, Радик получал двойную порцию, чему был несказанно рад. Радовался и его живот, растущий чуть быстрее остального организма, а чёрные усы накидывали ему лишние лет десять.

Они подъехали к телевышке. Машину запустили внутрь огороженной зоны. Альпинисты разгружали свои верёвки. Капитан Мирошко, в отличии от Анатолия, переоделся в спортивный костюм, надел маленький рюкзачок с инструментом и начал забираться на бетонный фундамент-основание на котором стояла телевышка.

— Давай, Радик, с нами! — Через чур жизнерадостный капитан махал Радику рукой.

— Нет Алексей, я и так две ночи потом не спал, — Радик мотал головой.

— А то давай, посмотрим, есть там Бог на небе! — Белозубая гагаринская улыбка одарила Радика и стоявшего рядом с ним, всего коллектива и товарища Зинченко.

После этих слов Радика перекосило, лицо стало молочного цвета, а на лбу выступили крупные капли пота.

— Тебе плохо? — Зинченко не на шутку перепугался, увидев Радика в таком состоянии.

— Нет, всё нормально. Что этих чекистов Бог так волнует? — Но ноги не держали грузное тело, и Радик уселся на траву, вытирая рукавом пот со лба.

— Я же вижу не нормально, — Зинченко присел рядом, — Олег, принеси воды, что то поплыл наш студент.

Через два часа опустилось на верёвках тело Анатолия, завёрнутое в плотную материю. По выглядывающим из материи кедам, Радик догадался, что это Анатолий, вернее его часть, голова была на сохранении в больничном морге. Он глянул наверх и обомлел, приближалась по совершенно чистому небу, чёрная грозовая туча. Казалось, это была та самая туча или так Радику только казалось. Он хотел крикнуть, чтобы они быстрее спускались, но понимал, что его комариный писк, никто не услышит. Остальные тоже задрали головы, и повисла жуткая пауза.

— Успеют, — Скорее себе прошептал Пётр Петрович.

— Успеют, — Повторил Олег.

Туча повисла над телевышкой, ровно в тот момент, когда капитан спрыгнул на землю

— Вы чего? — Капитан удивлённо смотрел на толпу, собравшуюся возле вышки, — Это мы, это не второе пришествие, а мы с вами уже виделись.

— Тогда тоже тучка подлетела, — Зинченко виновато улыбнулся краешком губ, — Ну когда Анатолий, ну….

— Да понял я, — Алексей рукой остановил волнующегося Зинченко и посмотрел на верх, — Ух ты! А мы и не видели. Радик, а вы сварку с собой тащили? Там бы и скоб хватило.

— Я же говорил, это молнией приварило, — Радик смотрел на свёрток с телом.

— Я думал, ты шутишь. А аппаратуре хоть бы хны, работает. Удивительно, — Капитан задумчиво хмыкнул.

Подошли альпинисты, попросили воды и растянулись на травке, возле Радика.

— Отдыхайте пока, — Капитан обратился к альпинистам, — Через часок поедем. Радика завезём. Накормишь нас?

— Конечно! Валентина накормит! — Разговоры о еде поднимали Радику настроение.

— А сколько говоришь дней прошло? — Здоровый рябой альпинист повернулся к Радику.

— Завтра, пожалуй, уже восемь дней будет, — Прикинул Радик.

— Странно. Ветка, которую вы там воткнули, зелёная, как только что воткнули.

— Это Анатолий воткнул. Я не смог её вытащить. Правда странно, уже и засохнуть бы должна. Будет памятником Анатолию.

— Пётр Петрович, вас генерал просил с рабочих обязательства о неразглашении взять, вы сделали? — Капитан переоделся и опять был в работе.

— Конечно, у меня в кабинете. Принести? — Зинченко собрался идти в кабинет.

— Пойдёмте, я с вами, надо ещё кое о чём переговорить, — Капитан встал и пошёл вслед за начальником.

1982г. Два года пролетело незаметно, умер очередной генсек, Радик ходил в смены. Дом отдыха стал уже ему, родным домом. Два года КГБ ни как о себе не напоминало. Радик прибавил, на добром отношении Валентины, килограммов пятнадцать веса. Появилась одышка и пару размеров одежды.

В один из дней, Радик принял смену и отправился в курилку послушать мужиков, которых возили на работу ежедневно. В городе он был редко и узнавал последние городские сплетни, здесь в курилке. К его удивлению курилка была пустой, Радик обошёл здание, весь коллектив находился возле бетонного основания телевышки. О чём-то спорили и махали руками. Громче всех было слышно Петра Петровича Зинченко

— Олег, что делать будем? — Пётр Петрович, ковырял пальцем вздувшийся длинными прожилками бетон.

— Я не знаю, надо сообщать выше, — Олег с задумчивым видом тоже разглядывал неизвестно откуда взявшиеся борозды, — Словно что-то разрывает фундамент изнутри.

— Что скажешь? — Зинченко, зачем то обратился к Радику.

— А что это? — Радик растерялся от такого вопроса начальника и подошёл ближе. По всему фундаменту разбегались вздыбленные молнии бетона, словно корни дерева.

— Вышка падает, а ты и не знал, — Заулыбался Олег.

— Никто никуда не падает, типун тебе на язык, — Пётр Петрович хлопнул несильно Олега по спине, — Наговоришь ещё.

Что-то нехорошее поселилось в душе Радика. Какая-то тревога начала грызть душу. Вернувшись в здание, он взял бинокль, поднялся по пожарной лестнице на крышу техцентра, и стал всматриваться наверх. Вместо берёзовой ветки, там росло уже полноценное дерево. Распускаясь весной и сбрасывая жёлтые листья осенью. В первые недели, после того, как альпинисты рассказали о том, что ветка не завяла, весь коллектив следил за этим необычном явлением, и каждый рабочий день начинался с разглядывания в бинокль берёзы. Потом интерес пропал, а ветка продолжала расти. «Если есть дерево, должны быть и корни» — Пытался логически мыслить Радик. Но то, что у дерева на высоте 235 метров корни опустились в бетон, казалось несусветной глупостью. Зинченко с Олегом решили пока никуда не сообщать о случившимся. Приняли решение, завтра вскрыть все каналы и просто оштукатурить заново.

Дневные рабочие и начальство уехали домой. Радик со сменщиком Рафаэлем пили чай перед контрольными мониторами, где шла новостная программа «Время»

— Что скажешь, Радик? Упадёт телевышка? — Рафаэль с серьёзным лицом смотрел на сменщика.

— Ты чего? Это шутка была. Такие вышки по всей стране стоят, ни одна ещё не упала, — Радик с аппетитом жевал рыбный пирог, заботливо испечённый и врученный ему Валентиной, — Завтра заштукатурят и все дела.

— Хорошо бы, а то где ещё такую работу найдёшь? — Рафаэль допил свой бокал и взяв недочитанную книжку улёгся на диван. Через час Радик услышал негромкое похрапывание напарника, книга лежала прямо на лице, но она явно не мешала ему.

— Да, такую работу точно не найдёшь, — Радик усмехнулся и повернулся к монитору. Телепрограмма заканчивалась, на экране появилась настроечная таблица и противный писк. Он хотел уже выключить монитор, но что-то стало происходить на экране.

— Радик, — Какой то загробный тихий голос прервал писк.

Радика накрыл необъяснимый страх, он лихорадочно озирался по сторонам. На диване сопел Рафаэль.

— Вот гад, напугал, — Радик подошёл к напарнику и хлопнул по книге.

— Ты чего? — Перепуганное лицо напарника, убедило Радика, что тот спал по настоящему.

— Извини, что то нашло… — Радик непонимающе вращал головой, ведь он отчётливо слышал голос.

Рафаэль покрутил пальцем у виска и отправился в комнату отдыха, что-то бурча на ходу.

Радик на трясущихся ногах подошёл к мониторам, на экранах была та же таблица и тот же писк. Он опять потянулся к кнопке отключения и опять услышал

— Радик. Это я, Анатолий, — Изображение начало кривиться, а писк прекратился.

— Как..кой Анатолий? Кто здесь? — Чёрные усы выделялись на белой, как у гипсовой статуи голове и он крутил, этой головой вглядываясь во все уголки комнаты.

— Не дури, я же вижу, что ты узнал, — Голос становился громче.

— Ничего я не узнал, Анатолий погиб два года назад, если это шутка, то шутка плохая. Выходи, — Радик прижался спиной к стене и схватил нож, которым резал пирог.

— Смотри на монитор, — Теперь голос показался Радику знакомым. Он уставился на монитор. Сначала монитор стал белым, потом чёрная полоса начала выводить рисунок, портрет. Радик узнал в рисунке себя, полоса продолжала вырисовывать, и рядом появился портрет Анатолия.

— Это что за фокусы? Где ты, чёрт тебя побери? — Пальцы на ноже стали белыми от сильного сжатия.

— Послушай, мне пол ночи тебя убеждать? Это я, Анатолий. Два года назад погиб на телевышке, поднимались с тобой устанавливать аппаратуру, — В голосе слышалось раздражение.

— Об этом все знают, — Радик продолжал сопротивляться чертовщине.

— Твоё настоящее имя Рамазан… Я завербовал тебя на заводе «Стрела» в Оренбурге.

— Но так не бывает, ты погиб на моих глазах, ты без головы был. Так не бывает! — Радик тряс ножом, но приведённые, никому неизвестные факты посеяли в нем сомнение.

— Видишь, бывает. Я конечно не совсем Анатолий. Спасибо берёзе, я дал ей своих мозгов и кровь, она мне даровала жизнь в таком вот виде. Два года мы стремились к земле и вот я подпитался к фидерам телевизионным, а берёзка к земле.

— Но берёза не может «подпитаться» к фидерам!? — Радик не воспринимал до конца всё, что тут происходило.

— Берёза не может, а мы с берёзой и излучателем можем.

— Разрыв фундамента, это твоих рук или, как там назвать, дело?

— Нам земля нужна была, два года пробивались, — Повторил Анатолий

— Чепуха, какая то, — Радик схватил бокал с остывшим чаем и жадно выпил, но нож из рук не выпускал, — Я смотрел недавно, видел, что ветка второй год зелёная, думал, что за чертовщина, а тут вон чё.

— После удара молнии, как после большого взрыва, который создал Землю. Плазма сделала из нас единое целое: мои мозги, электронные мозги излучателя и живая ветка берёзы, — Голос Анатолия звучал в комнате наполненной тишиной телецентра и страхом Радика, — Пока были на энергии излучателя, но берёзке нужны корни и сок земли, а так как мы единое целое, вот мы здесь.

— И что дальше? — Радик предчувствовал, что ничего хорошего его не ждёт от этой дружбы, но страх есть страх, именно этому человеку он давал расписку, которую скорее всего, после смерти Анатолия передали другому куратору.

— Да ничего, работай. И надеюсь, понимаешь, что пока никому не надо сообщать, даже нашим, — После этих слов Радик понял, что, то, что осталось от Анатолия, считает себя офицером КГБ.

— Кто же мне поверит? — Кривая ухмылка поломала полное лицо Радика, — Разве что в психушке. Скорее всего, и там не поверят.

10

1985г. Ильшат сидел верхом на Воронке и видел, как с трассы к телевышке свернул милицейский УАЗ, через пять минут подъехала и жёлтая, с синей полоской «Жигули». Куян был занят кротом, который, как наверно думал он, ждёт его в норе. Куян то лапами, то своим носом рыл землю, пофыркивая, когда земля набивалась в нос.

— Дурак ты, Куян! Не в том ты смысле землю роешь, вон смотри милиция опять приехала. Куян услышав свою кличку, посмотрел на хозяина и завилял хвостом, — Пойдём, говорю, посмотрим, кого опять убили, — Ильшат толкнул пятками в бока коня, — Ннно, Воронок!, — Кобель с жалостью посмотрел на не дорытую нору и потрусил вперёд, заливаясь протяжным лаем.

— Здесь, что собаки? Славик? — Зина спряталась за спину капитана, — Дикие? Тут же до деревни километра четыре?

— Пастуха это собака. Это его корову берёза съела, — Капитан почувствовал руки Зинаиды на своей спине, приятная дрожь пробежала по спине, и чтобы продолжить эти такие волнующие прикосновения, капитан решил напустить жути, — Сам то он ничего, а вот кобель у него свирепый, прошлый раз палками со старшиной от него отбивались.

Старшина, услышав это, усмехнулся в свои, соломенного цвета усы и помотал головой.

Из кустов появился «свирепый» Куян. Зина ещё крепче прижалась к капитану. А Куян почуяв капитана и старшину завилял своим хвостом облепленным репейником, и опустив голову подошёл к капитану.

— Разыграл, Слава? — Зина, смеясь, стукнула капитана по спине. «Свирепый» шарахнулся в сторону. Тут капитан, старшина и Зина дружно рассмеялись. Куян улыбаясь собачьей улыбкой вроде, как тоже смеялся.

— Вы чё тут, ночевать собрались? — Криминалист Петя с недоумением смотрел на счастливых смеющихся людей, — Что подполковнику будем докладывать? Вот нет у меня никаких версий. Голова и шкура с тремя дырками, через которые тушу не вытащишь.

— Ты думал, мы шутим с капитаном? — Перестал смеяться старшина, — Вот отсюда вылезли два сучка, — Он постучал по стволам берёзы, — И один снизу. Две минуты и всё, корова была высосана.

— Я тут всё по сто раз осмотрел, — Пётр тоже стучал по стволам, — Где они ваши сучки? Гладкий ствол. Я может и поверил бы вам, но это не реально. Не бывает так. Что значит «высосана»?

— То и значит, — Вступил капитан, — Когда эти два боковых сучка в неё воткнулись, корову начало раздувать, как шарик воздушный, пропали рёбра, а потом и позвоночник, а потом нижний сучок, как насосом всё из неё высосал.

Подъехал Ильшат

— Здрасьте! — Ильшат слез с коня и протянул капитану руку.

— Привет, Ильшат. Ты к нам стариков отправил? — Капитан, наклонив голову, смотрел на пастуха.

— А что ж мне было делать? Они утром нашли Красотку, вернее шкуру с головой, решили, что это я её продал, денег хотели чтобы я заплатил, а у нас с бабушкой таких денег нет. Вот и отправил к вам. Вы всё-таки власть и вы там всё видели, — Ильшат привязал коня подальше от этой берёзы.

— Ничего подозрительного не видел здесь? — Зина включилась в работу, открыв свой легендарный зелёный блокнот.

— Проехал я вокруг телевышки по перелескам, таких V- образных берёзок ровно тринадцать штук, все одинаковые и ещё….- Ильшат задумался, говорить или нет.

— Ну? Что ещё? — Зина занесла карандаш над блокнотом, — Да говори уже!

— А топор есть? — Ильшат обвёл взглядом милиционеров.

— Есть у меня в чемодане небольшой топорик, — Пётр полез в свой криминально-специальный чемодан и выудил небольшой железный топорик. Протянул Ильшату.

Тот его взял и принялся стучать по берёзе. То ли топорик был небольшой, то ли тупой или Ильшат бил несильно. Топор входил в бересту на пару миллиметров, а когда Ильшат выдёргивал топор, место удара моментально затягивалось.

— Не может быть, — Зинаида выхватила топор из рук Ильшата и принялась сама, что есть силы молотить по стволу. Пётр стоял молча, разинув рот, как говориться, без комментариев. Старшина принялся опять креститься.

— Я на той стороне такую берёзу ножичком пробовал порезать, она так же быстро зарастала, — Объяснял Ильшат, — А потом вот этот пришёл, — Все уставились, куда показывал пастух. К ним, неуклюже переваливаясь, шёл Радик, неуклюже улыбаясь фальшивой улыбкой.

— Чё делаете? — Было видно, что он пытается казаться спокойным и приветливым.

— Ты же вчера был на смене? — Капитан сдвинул недовольные брови.

— Так у меня с начальством договорённость, они разрешили мне тут оставаться. Трое суток в доме отдыха чтоли сидеть? Платы паяю, да так кое что по электрике… Немного доплачивают и ладно, — Радик развёл руками.

— Что-то много совпадений, ты во всех убийствах свидетель единственный, — Зина не скрывала негативного отношения к Радику.

— Ну я не знаю, так совпало. Я же объяснял, за сметаной ходил, второй раз грибочки искал… — Оправдывался Радик.

— А вчера ты откуда взялся? А сегодня? — Капитан раздражённо вслед за Зинаидой наезжал на Радика, — Ну ка давай выкладывай, почему тебя оренбургские на следующий день отпустили? Ты кто?

— Да никто, говорю же, разобрались и отпустили, — Радик начал потихоньку отступать подальше от капитана.

— Сейчас всё расскажешь, — Капитан выхватил из кобуры пистолет и кинулся на Радика, повалил его на землю и приставил пистолет ко лбу, — Говори, сука! Что здесь происходит? Что за фокусы с телами? Говори! Или сообщим, что ещё один труп нашли! Твой!

Старшина, криминалист и Зина кинулись на капитана и стали оттаскивать его от жертвы, которая задохнулась от страха и неожиданности. Радик вскочил на ноги

— Тты ты чего капитан? Ты чего? — Радик нервно отряхивался от прилипшей листвы и сухой прошлогодней травы, — Не знаю я ничего, видел я ваши машины в окно из техцентра, вот и пришёл, а отпустили меня в Оренбурге потому что Зинченко позвонил куда надо… Тут совсем и не секрет, что я от конторы здесь работаю.

— От какой ещё конторы? — Капитан всё ещё стоял с расчехлённым пистолетом.

— От той, которая дела по убийствам у милиции забрала, — Догадался Пётр

— Так ты из комитета? — Удивилась Зинаида.

— Радик вкратце рассказал, что тут случилось пять лет назад.

— Это всё равно не объясняет, как ты здесь оказываешься, — Капитан засунул пистолет в кобуру, — Или вы имеете самое прямое отношение к этим убийствам со своей конторой. Капитан заметил, как Радик нервно облизал пересохшие губы.

Стадо давно поднялось. Ильшату и здесь хотелось побыть, было интересно, и надо коров гнать в село.

С жигулей, на которых приехала Зинаида, прибежал лейтенант

— Товарищ капитан, подполковник Решетов по рации приказал, всё оставить, как есть и не предпринимать никаких действий. Шкуру коровы отвезти в город.

— Твоя работа? — Капитан обратился к Радику. Радик опустил голову и молча кивнул

— У меня нет выбора. Приказали обо всём сразу докладывать. Как вы появились, я сразу позвонил в комитет, — Радик не поднимал глаза от земли.

— Баба с возу ….- Пётр собирал чемодан, — Что же это за берёзы и как пастухов заманивают? А? Ильшат?

— А вы разве не заметили? — Ильшат взял за руку криминалиста и повёл к берёзам.

— Эээ, ты чего? — Пётр вырвал руку

— Да не бойтесь, только между берёзками не вставайте.

— И что? — Пётр подошёл к дереву.

— Ничего не замечаете? — Ильшат удивлённо смотрел на криминалиста, а все остальные так же непонимающе смотрели на Ильшата, — Вокруг этих берёз нет ни комаров, ни мух. Вот пастухи между берёзками и перекуривали, я так думаю.

Толпа молча подошла к берёзкам.

— Что-то я не пойму, Пётр, кто тут криминалист и следователь? — Усмехнулся капитан, — Берите Ильшата в штат, он вам всё раскроет. А комаров и вправду здесь нет! Мало того, на голове и шкуре ни одной мухи. Как же ты этого не заметил?

— Просто так не бывает в лесу… — Криминалист, сглотнул слюну, — Надо же, уже сутки пролежала, а не испортилась, Пётр опять вытащил лупу и склонился разглядывая голову коровы.

— Просто времени мало, — Неуклюже оправдывалась Зинаида, — Но версия рабочая, правда, Петь?

— Молодец! Наблюдательный малый! — К всеобщему удивлению криминалист, похвалил Ильшата, — Только не пойму, бросим мы всё так и уедем? Причину смертей не обнаружили, а если ещё кто попадёт? Надо вырубить эти берёзы к чёртовой матери и сжечь. Что за Кощей-бессмертный берёзовый, тут объявился?

— Правильно, я и за пилой могу съездить, у меня новая бензопила дома, лежит без дела, — Старшина согласно кивнул и хотел опять перекреститься, но передумал.

— Не вырубите, — Нерешительно промямлил Радик, — Вам чего начальник приказал? Мне сказали, что из Москвы два профессора, биолога едут, скоро здесь будут.

— Ну, смотри, стукачок, если ещё кто здесь помрёт, я сам лично тебя между этих берёз засуну, — Капитан вспомнил, что сильно хочет курить и полез за сигаретами. Радик глядя на капитана, понял, что тот не шутит.

11

1982г. Все трещины на бетонном фундаменте были вскрыты. Взору Зинченко открылись прожилины из непонятного материала. С подачи Радика, была принята версия, что это арматура и со временем от перепада температур бетон дал трещину в этих местах. Олег привёз цемент, песок и рабочие своими силами заштукатурили все эти места. Получилось аккуратно и незаметно. Зинченко остался доволен работой

— Послушай, Радик, не сообщай своим, это же не аппаратура, — Зинченко тихонько шептал Радику в ухо.

— Да вы что, Пётр Петрович, я и не собирался! — Тут Радик не врал, они решили с Анатолием пока молчать.

Как только Анатолий «пустил корни» в землю, Радик обнаружил, что дерево на телевышке, стало заметно мощнее, ствол раздвоился буквой V и стал похож на дерево внизу с которого он когда то и отломал эту ветку.

Первые месяцы общения с Анатолием, были спокойные и безобидные. Анатолий учился общаться и каждую неделю обнаруживал в себе новые способности. Радик перевёл дух и теперь, как только напарник уходил спать, у них начиналась, своя тайная, можно сказать фантастическая жизнь. Только один раз Рафаэль встал ночью в туалет и услышал, как Радик, с кем то негромко бубнит

— Совсем одичал тут? — Рафаэль сонными глазами смотрел на включенный монитор с белым шумом, и рядом сидящего, перепуганного от неожиданности Радика, — Со мной разговаривать не хочешь, а с пустым монитором болтаешь?

— Тебе послышалось. Что ж я, по-твоему, с катушек слетел? — Радик неуклюже тёр лоб. Круглое лицо налилось кровью, он не знал, что ещё сказать напарнику, — Хотел вот монитор отключить, да видно брякнул что то, а ты услышал.

— Ложись, давай я подежурю, — Предложил Рафаэль.

— Не надо я в доме отдыха весь день проспал, спать не хочется, — Радик старался выглядеть спокойно, но выглядело это неубедительно

— Валентина опять пирожков наложила? — Засмеялся Рафаэль, — Скоро в дверь не войдёшь.

— Я тебе оставлю, утром чай попьёшь, — Радик заулыбался в ответ, облегчённо подумав, что удалось вывернуться от приставучего Рафаэля.

Утром, до конца смены оставался час, но Рафаэль не вставал. Радик подошёл к невысокой софе, Рафаэль лежал, отвернувшись к стене и вставать, как понял Радик, не собирался

— Рафаэль, вставай, без пирожков останешься. Скоро мужики приедут, — Радик дотронулся до плеча напарника, но даже через одежду он почувствовал «дыхание» мёртвого тела. Он перевернул Рафаэля на спину. Лицо и губы были синими, а открытый рот показывал, что Рафаэлю сильно не хватало воздуха, — Ты чего? Ну-ка, вставай! — Радик тряс напарника за плечи, но окаменевшее тело уже никаких признаков жизни не подавало.

— Всё спите лежебоки? — За спиной Радик услышал весёлый голос мастера Олега

— Вот… — Промямлил Радик и отпрянув от тела, медленно сел на стоявший рядом стул, на котором лежала недочитанная книга Рафаэля.

— Мужики!!! — Заорал Олег. В комнату вбежала толпа во главе с Зинченко.

— Радик, за что ты его? — Ошалевший Пётр Петрович с дрожащей нижней губой уставился на Радика.

— Ты чего, Петрович? Я сам его только что обнаружил, — Радик перепугался, что смерть Рафаэля повесят на него и никакая контора не поможет.

— Да подожди ты, Петрович, — Олег рукой остановил предположения Зинченко, — На сердечный приступ похоже, синий весь, у меня тёща так умирала.

Приехавший позже врач «скорой», констатировал смерть от сердечного приступа.

— Странно конечно, 32 года всего. На вид совершенно здоровый, — Доктор заполнял необходимые бланки.

— Так мы мед. комиссию месяц назад проходили, никаких жалоб от Рафаэля не было, — Оглушённый этим событием Зинченко, зачем то пытался уверить в чём то доктора, это была первая такая внештатная ситуация на вверенном ему объекте.- Радик, не жаловался тебе Рафаэль? Может, говорил чего?

— Нет, он книжку читал, а утром вот, — Радик показал на накрытое простынёй тело.

Спали они по очереди, хоть это и запрещалось. Но начальство на это повлиять не могло, поэтому закрывало глаза.

— Ну что ж вы хотите, все мы смертны, бывает и моложе умирают. Но всё равно очень странная смерть, после вскрытия будет больше информации, — Доктор складывал листочки в папочку. Следом за «скорой» приехал и молодой лейтенант Семёнов, участковый из деревни Рамазан.

— Криминала нет? — Лейтенант, обратился к врачу. Потом тоже заполнил необходимые документы, — Подпишите тогда протокол.

— Это предварительное заключение, — Доктор был опытным, — После вскрытия будет ясно.

— Ну, я и написал, что предварительное, — Участковый двинул листок под нос доктору, — И вы распишитесь, как свидетели, — Лейтенант подозвал Радика и Олега.

С самого утра день Радика окрасился в цвет траурной ленты. И даже всегда жизнерадостная Валентина не могла повлиять на его настроение. В доме отдыха он появился уже ближе к обеду, после всех обязательных процедур. После всех, расспросов и допросов. Как только все представители власти и здравоохранения уехали и увезли тело Рафаэля, Зинченко позвал в кабинет Радика и Олега. Молча открыл свой старый пошарпанный сейф и достал непочатую бутылку водки «Пшеничная»

— На день рождения приготовил, а получилось вот так…, — Зинченко дрожащей рукой наливал в стаканы водку, своевременно поставленных Олегом.

— У меня пирожки есть, — Радик принялся шарить в сумке в поисках пирожков, — Рафаэлю на утро оставлял…..

— Придётся тебе одному несколько смен поработать. Ладно? — Зинченко выпил, поморщился, но закусывать не стал, — Хоть и не положено, но так сразу замены у меня нет.

— Я согласен, всё понимаю, — Радик глядя на начальника, тоже не стал закусывать. В отличии от Олега, который и перед рюмкой съел пирожок и после того, как выпил, взял ещё один.

Дом отдыха жил своей весёлой жизнью беззаботных людей. Отдыхающие гурьбой после обеда отправились на Сакмару, день был жаркий и солнечный. Радик зашёл в столовую и сел за последний столик, стоявший возле стены.

— Радик, пойдём, я тебе плова оставила и борща, — Валентина в белом халате и таком же белом колпаке призывно махала Радику.

— Не, спасибо, компотик есть? — От жары и водки Радик немного поплыл.

— Да ты пьян?! — Валентина, сверкая белозубой улыбкой, принесла два стакана прохладного компота сваренного из сухофруктов.

Радик рассказал всё, что случилось на работе и медленно маленькими глотками пил сладкий компот.

— Вот такие у нас дела, — Он закрыл глаза и в памяти опять всплыл синий образ Рафаэля, как раньше образ покойного Анатолия.

— 32 года? Как мне, — Валентине передалось настроение Радика, — Вот и думай, где встретишь её..

— Кого? — Радик открыл глаза и уставился пьяным взглядом на Валентину.

— Смерть свою. Где она нас встретит?

— Ааа, ты об этом..

— Пойдём, я тебя до комнаты провожу, — Валентина нырнула под руку Радика, и не успел он опомниться, как уже стоял рядом с ней, крепкой ладной женщины. Вернее висел на спине поварихи.

Отношения у них развивались медленно. С его стороны, потому что у него до Валентины, не было женщин, и Радик просто не знал, как себя с ними вести. А у Валентины наоборот, слишком много было ожогов на сердце. Только из- за этого она уволилась из городского кафе «Юность», и отправилась в дом отдыха «Сакмара», подальше от сплетен и усиленного внимания мужского пола.

Почти два года они присматривались, друг к другу. Валентина была старше и опытнее, поэтому уже давно поняла, что первым Радик не подойдёт и ждала подходящего момента. И вот он, этот момент! Валентина довела его до койки и, как будто потеряв равновесие, упала вместе с ним на кровать. Все Рафаэли и Анатолии покинули голову Радика, он напрягся и часто задышал, моля бога, чтобы Валентина ушла. Но повариха и не думала уходить, а наоборот повернулась к нему красивым разгорячённым лицом и впилась своими губами в губы и усы Радика…

На завтрак он и хотел идти и не хотел одновременно. Хотел, потому что был ужасно голоден и очень хотел увидеть Валентину, а не хотел, потому что ему, почему то было стыдно и страшно. Голод, как говориться не тётка, Радик зашёл в столовую и пряча глаза взял разнос и направился к раздаче. Валентина была на месте и в отличии от Радика, светилась забытым ею светом счастья.

— Как всегда? Двойную? — Счастливый голос и сияющий взгляд Валентины заставили Радика поднять глаза. Она привычным движением плюхнула ему два половника молочной рисовой каши. Он тоже засиял, и все его страхи развеялись. Горло от волнения пересохло, и он смог только кивнуть, улыбаясь черными усами.

После таких жизнерадостных выходных, Радик с полной котомкой еды от Валентины заступил на смену. Один. Анатолий обозначился сразу, как только Радик сел к монитору. У диктора новостей появилась нарисованная голова Анатолия. Раньше он себе такого не позволял и появлялся только после окончания телепередач

— Ты чего? Жители это тоже видят? — Радик занервничал.

— Нет, это я тебя развлекаю, — Механический смех бывшего капитана заставил Радика поёжиться.

— Рафаэль умер, сердце прихватило, — Радик рассказывал Анатолию про трагедию, — А на вид крепкий мужик был.

— Это только на вид. Слабаком оказался и четырёх минут не выдержал, — Анатолий продолжал издеваться над диктором, подрисовывая ему то усы, то шляпу.

— Это ты его? Но как? — Ошеломлённый Радик смотрел в монитор, стараясь там разглядеть ответ, и не верил словам Анатолия.

— Это было не сложно. Возле Рафаэля радио стоит. Главное частоту правильно подобрать. Привязал частоту сердца с моей частотой и потихоньку остановил, вот тебе и приступ, — Теперь диктор в мониторе широко открывал рот и смеялся смехом Анатолия.

— Но зачем? Что он тебе сделал? — Радик привычно дрейфил, если раньше Анатолий был просто собеседник по ночам, то теперь он становился страшным созданием-убийцей.

— Разве ты не видел, что он начал, что то подозревать? Он же нас застукал, — Анатолий пошёл рябью по экрану, давая понять, что он не доволен разговором.

— Ничего он не заподозрил, он просто в туалет вставал, — Радик с жаром объяснял монитору, но тот просто передавал выпуск новостей.

— Ну, может, ошибся я. Слышал тебе Зинченко другого даст, не волнуйся, — Теперь Анатолий измывался над дикторшей.

— Ты же человеком был, офицером, как так? — Радик задохнулся от цинизма этого гибрида электроники, человека и растения.

— Вот именно, что был….- Голос стал грустным и потерянным, — Ладно, проехали. А ты знаешь Радик, — Переключился Анатолий, — Я же теперь в лесу расту, ну не совсем я. Мы с берёзкой. В радиусе ста метров, уже берёзоньки наши растут.

До Радика плохо доходил смысл сказанного Анатолием. Он справедливо размышлял, что если это нечто догадалось, как убить человека, дальше будет ещё страшнее. Но последующие смены проходили без эксцессов.

После трёх смен в одиночку ему, наконец-то дали напарника. Молодого парнишку лет двадцати. Вовку Неглинского. Парень был шустрый и хватал всё на лету.

И уже через пару смен, Радик оставил напарника перед мониторами. А сам отправился развеяться в лес, благо погода была отменная, солнечная и не жаркая. Тут он и увидел эти «берёзоньки». Все они, а он нашёл их три штуки, были небольшие, но одинаковые, как близнецы-братья. Все V-образные, а зелёные листочки были обрамлены чуть красноватым ореолом. Радик, каким то шестым чувством понял, что это и есть Анатолий и он рос и размножался.

12

1985г. Деревня гудела, люди были напуганы пропажей пастухов. Появлялись совсем невероятные слухи. Старики Яныбаевы, рассказом о своей Красотке, совсем сбили с толку сельчан. Вечером, по указанию из города, активу колхоза приказали провести разъяснительную беседу с жителями, что бы исключить дальнейшую панику.

После вечерней дойки народ стал собираться в сельском клубе. Ильшат сначала не хотел идти, но Гульназ настояла

— Иди, Ильшат, — Про корову расскажешь, ты же пас. Людей успокоишь.

— А что я им скажу? Яныбаеха уже такого нагородила, практически обвинила меня и милицию в краже. Ещё немного посомневавшись, Ильшат пошёл в клуб.

Кинозал был набит людьми до отказа. На сцене поставили большой стол, накрытый красной скатертью. Неизменным атрибутом был графин с водой и один стакан, возле места председателя. Чуть в стороне возвышалась трибуна с микрофоном и с пустым стаканом. Наконец гул в зале прервал звон карандаша об графин. Толпа по инерции продолжала гудеть, но с каждой секундой всё тише и тише. За столом стояли четыре стула, на одном сидел председатель Андрей Иваныч Синько, рядом с ним парторг Владимир Николаевич Деревянкин и два мягких стула стояли пустые.

— Товарищи, — Председатель перестал стучать по графину и начал собрание, — Товарищи, успокойтесь! Сейчас всё расскажем. Представители органов из города задерживаются. А пока послушаем Венеру Яныбаеву. Проходите за трибуну.

— Я лучше с места, — Яныбаеха встала, озираясь на зал и ища глазами поддержки, — Боюсь я ваших трибун.

— Иди, Венер, хоть раз в жизни на сцене выступишь, как Ротару, — Беззубый дед Пахомыч, улыбался во все свои беззубые дёсна. Зал весело загудел.

— Вот позовут тебя, тогда и будешь, как Ротару или, как Кобзон, — Отбивалась Яныбаеха, — Чёрт беззубый, — Зал опять засмеялся, но теперь над Пахомычем, — Чего вы ржёте? У нас с дедом последнюю кормилицу украли, а вам смешно, — От волнения и обиды у Яныбаихи выступили слёзы. Зал притих, повисла виноватая тишина.

— Ты, Венера, расскажи всё по порядку, — Председатель оглядывал зал поверх очков.

— Вы все знали мою Красотку. Умница была, а не корова. Добрая и молока много давала, — Яныбаеха вытирала платком красные глаза.

— Да уж, такая была умница, — Пахомыч тоже поднялся. Деревенские бабы зашикали на него, — А вы мне не шикайте, змеюки. Пас я её корову и почти всегда эта «умница» задрав хвост, бегала по буреломам, а я за ней. Сколько пастухов только из-за неё уволились, а Булат даже голый убежал.

— Не ври, Пахомыч, тебя пьяного председатель поймал, вот и выгнал, — Яныбаеха не сдавалась, — А Красотка иногда да, убегала, но, как ботало повесили, она присмирела. А Ильшат её зарезал и продал.

Все, кто сидели в зале устремили взор на Ильшата, тот сидел о чём-то мечтал и когда услышал своё имя, непонимающе смотрел на обращённые на него лица.

— Никого я не резал и не продавал, — Ильшат от такого финала разговора выглядел растерянно.

— Причём здесь корова? — Из за стола вышел небольшого роста местный парторг, Деревянкин, — Тут пастухи пропадают, люди, а мы какую то корову ищем.

— Чё это «какую-то»? — Яныбаеха заняла круговую оборону, — Это у тебя три коровы и пять коз, а у нас с дедом одна кормилица была. А Ильшат её зарезал.

— Да не резал я вашу Красотку, — Ильшат покраснел от возмущения.

— А кто же тогда? Ты пас, ты и в ответе, — Яныбаеха плюхнулась на место и уставилась в пол, теребя в руках платок и шмыгала носом.

В это время в зал зашли два милиционера в форме.

— Вот и наши органы, — Председатель махал им рукой, приглашая на два свободных стула, — Подымайтесь, мы вас ждём.

— Вот им Ильшат, продал мою Красотку, — Яныбаеха вскочила и крючковатым пальцем тыкала в сторону милиционеров.

— Ты, Венер, ври, ври, да не завирайся, это представители власти и за оговор можно и ответить, — Председатель опять молотил по графину карандашом.

Зал только успевал крутить головами, от яныбаихи к сцене и обратно. Сюжет закручивался, как в кино.

— Мне Ильшат сказал, что там была милиция, — Яныбаеха смотрела на застывших, на пол пути к сцене милиционеров. Подполковник Решетов отправил на собрание капитана Трошкина Вячеслава и следователя Зинаиду Сергеевну Широву.

В зале опять образовалась тишина. Зина не ожидала, что они с первых секунд окажутся в ореоле такого внимания.

— Проходите, не обращайте внимания, — Парторг Деревянкин опять замахал «органам» рукой.

Капитан взял себя в руки и подтолкнув Зинаиду они прошли на сцену.

— Сейчас товарищ капитан всё нам расскажет. И про Булата, пастуха нашего и про корову Венерину. Да, товарищ капитан? — Председатель рукой показывал Вячеславу на трибуну. Капитан покорно прошёл, откашлялся, взял стакан, но тот оказался пустым. Председатель поторопился, подбежал, налил из графина в пустой стакан. Капитан залпом выпил пол стакана

— Товарищи! Тут такое дело, — Капитан растерялся и не знал с чего начать. Это было его первое публичное выступление, — Мы там были со старшиной по делу Булата Абдрафикова, пастуха вашего. А корову Ильшат нашёл уже в таком виде и нас позвал, — Капитан врал, «во имя общего дела», как выразился подполковник Трошкин, — Правда, Ильшат? — Капитан смотрел в упор на Ильшата. Тот опустил глаза и тихонько кивнул, — Завели два уголовных дела, одно по делу пропажи пастуха. Второе по поводу кражи коровы. Идёт следствие, и всё мы вам пока рассказать не можем. Вот Зинаида Сергеевна следователь, она дополнит, — Капитан уступил место Зинаиде.

— Товарищи! — Начала Зинаида. Трошкин особо подчеркнул, чтобы Зинаида обязательно выступила, «к бабам доверия больше», — Есть информация, что Булата Абдрафикова, видели в Зиянчурино, пьяного, так что он просто, как говорят в народе, в запое. Сейчас правоохранительные органы его ищут и скоро найдут.

— Голого видели? — Пахомыч опять поднялся с ехидной улыбочкой.

— Почему голого? — Зинаида покраснела, — Одетого, наверно…

— Ну как же? Слухи такие, что вроде только одежду нашли? Значит, он, до Зиянчурино голым шёл, ещё и пьяный? — Пахомыч явно издевался, зато зал хихикал не стесьняясь.

— Послушай, умник! Ты поменьше слухов всяких слушай. Будешь срывать собрание, я тебя удалю из зала, — Деревянкин раскраснелся, как утренняя зорька.

— А вот по поводу пропажи коровы, следов пока нет., — Продолжала Зинаида, -Была обнаружена только шкура и голова. Ищем. И вот меня просило начальство передать, — Зинаида залезла в боковой карман пиджака и достала белый мятый конверт. Это деньги за корову, — Она потрясла конвертом над головой.

Председатель от неожиданности даже открыл рот. На его практике это был первый такой случай, чтобы государство оплачивало пропавшую корову. Деревянкин налил молча целый стакан воды из графина и залпом выпил. Яныбаиха переспрашивала у соседок, что сказала Зинаида.

— Беги, пока «органы» не передумали, — Пахомыч ощерился красными дёснами, — Только нормальную покупай, двурогую.

Зинаида стояла на сцене с протянутой рукой с конвертом, а Яныбаеха встала и стояла, как вкопанная, такого она конечно не ожидала.

— Ну чего стоишь? — Пришёл в себя председатель, — Забирай деньги.

Зал загудел и зааплодировал. Яныбаеха опять расплакалась и пошла на сцену. Взяла трясущимися руками конверт

— Спасибо, — Выдавила она, слёзы душили и не давали договорить.

После собрания, Ильшат всё рассказал Гульназ

— Деньги за корову вернули? — Гульназ подливала внуку горячего чая, — А она что?

— Взяла. Что ж она, дура чтоль? — Ильшат дул на бокал с чаем и откусывал аппетитные, бабушкины баурсаки, — Я наверно бабуль, уйду с пастухов.

— Чего это? Неделю всего отпас, — Гульназ заволновалась. Вдруг в город соберётся? Пропадёт.

— Не знаю, не моё это. Стадо лежит весь день, а мы с Куяном бездельничаем.

— А куда ж ты пойдёшь?

— Мне же, бабуль, в армию осенью, три месяца осталось, — Ильшат о чём-то задумался, — А после армии в милицию пойду, форма у них красивая.

— Я и забыла, — Гульназ погрустнела, — Как же ты без меня в этой своей армии?

— А с бабушками не берут, — Ильшат рассмеялся, — Я то ладно, вот как ты здесь без меня?

— За меня не беспокойся, здесь люди вокруг, помогут, — Гульназ убирала со стола.

Зина с капитаном тряслись в УАЗике после собрания по дороге домой

— Ну, как тебе? — Капитан повернулся с переднего сиденья к Зинаиде.

— Слава, я столько в своей жизни не врала. Никогда не думала, что в милиции придётся врать, — Зина выглядела уставшей, — Ещё этот дед ехидный.

— Да, деду палец в рот не клади, — Рассмеялся капитан.

Старшина достал папиросу, и хотел было прикурить

— Ты что, Егор? У нас тут дама, — Капитан вырвал у старшины из губ папиросу, — Ты и за рулём.

— «Дама», скажешь тоже. Я следователь, — Зина усмехнулась

— Чё то я задумался, извини, капитан, — Всё никак не забуду эту корову. Глаза в слезах. Берёза эта убийца-кровопийца

— Что ж следователь, дамой не может быть? — Капитан покраснел, но в темноте этого никто не заметил.

— Так это всё, правда? Про корову и берёзу? — Зинаида смотрела то на старшину, то на капитана.

— Так ты всё время нам не верила? — Удивился капитан.

— Я думала вы пастуха выгораживаете. Подыгрывала вам. Петя криминалист на берёзе тоже ничего не обнаружил.

— Кто бы рассказал, не поверил бы. А тут сам видел, — Старшина глянул на капитана и передумал креститься.

При въезде в город, УАЗ чихнул и встал, как вкопанный. Старшина, выматерился, вылез, хлопнул дверью, опять залез, и крутил стартером, пока совсем не посадил аккумулятор

— Вот чёртова железяка, — Он вылез из машины и поднял капот, но в темноте глядеть туда смысла не было.

— Вызывай по рации наших, — Капитан тоже вылез.

— Я наверно пойду. Тут не далеко до дома, — Зина устала и очень хотела скорее лечь.

— Одну ночью не отпущу, — Капитан шутливо приобнял Зину за плечи.

— Ну, если я «дама», тогда ты, Слава, как кавалер, должен меня проводить, — Зина сама не поняла, как у неё это вырвалось.

— Егор, остаёшься за главного, я пошёл «даму» провожать, — Капитан театрально предложил Зинаиде руку и они пропали в темноте. Старшина только успел разинуть рот, что бы что то сказать, но вокруг была пустота.

— Молодёжь.

13

1984г. Последующие два года, страна теряла генсеков одного за другим. В один из дней, Радика вызвал к себе Зинченко

— Радик, начальство вызывает, твои тебе звонят, — Олег вбежал в комнату к дежурным.

— Какие мои? С Ташкента? — Радик застыл с бутербродом и полным бокалом с чаем.

— Какой Ташкент? Причём здесь Ташкент? — Опешил от такой реакции Олег, — Контора тебе звонит. Целый генерал. Беги быстрее.

Радик бросил бутерброд, громко поставил бокал и неуклюже побежал в кабинет начальника. Зинченко стоял возле стола и держал телефонную трубку на вытянутой руке. Радик часто дыша, взял трубку

— Алло! Да я! Всё спокойно! Хорошо! Встречу! Хорошо товарищ генерал, — Радик протянул пикающую трубку начальнику.

— Что там? — Зинченко во все глаза смотрел на Радика.

— Офицер завтра приедет, со спец заданием. Генерал сказал, чтобы я был на месте и всячески ему помогал, — Радик, без спроса сел на стул.

— Мне сказал, почти тоже самое. Оказывать любое содействие. Что бы это значило? А, Радик?

— А я знаю? Завтра узнаем, только бы не лезть на телевышку.

Всю ночь Радик обсуждали с Анатолием приезд КГБэшника. Благо Анатолий уже в совершенстве владел приёмами усыпления. Радик оставался дежурить, а Вовка Неглинский, его напарник, прикладывался на кушетку с книгой, как раньше Рафаэль и Анатолий с помощью частот его усыплял. С утра Вовка сначала удивлялся, как это он мог проспать всю ночь, но потом, он вошёл во вкус и просто молчал.

— Наконец-то, вспомнили о тебе. Я уже было подумал, потеряли твои контакты новые кураторы, — Анатолий по-человечески нервничал и постоянные помехи на мониторах показывали это, — Как думаешь, Радик, зачем он едет?

— Тебе лучше знать. Ты там служил. Боюсь, потащит он меня на телевышку, ещё и берёзу заставит убрать, — Радик тоже нервничал, но по другому поводу.

— Тогда тебе обязательно надо с ним лезть, — Рассуждал Анатолий, дерево нельзя трогать, — Монитор часто заморгал.

— Ты как Кощей-бессмертный. Только у того смерть в игле была, а у тебя в берёзе, — Кривой улыбкой усмехнулся Радик

— Ты думаешь, я за себя беспокоюсь? — Анатолий замкнул дальнюю розетку и из неё посыпались искры.

— Ты чего? — Испугался Радик.

— Я за вас беспокоюсь. Там защита у меня серьёзная. При явной нам опасности, вы оттуда не спуститесь. А ты мне нужен, как связь с вашим миром.

— Я думал мы друзья..- Радик погрустнел. Даже вот такой искуственный экземпляр и то отказывал ему в дружбе. С недавних пор, самыми близкими для него стала Валентина и как он думал Анатолий. И вот Анатолий обозначился циничным комитетчиком, впрочем каким и был при жизни.

— А как же, друг конечно! — Анатолий старался подбодрить Радика, — Ты же мне всем обязан. Работу я тебе нашёл, сидишь здесь, хлеб с маслом кушаешь. Валентина опять же..

— Откуда ты знаешь про Валентину? Я тебе не рассказывал! — Привычное чувство страха окутало Радика, — Не трогай её! Слышишь?

— Чего ты разорался? — Мониторы опять пошли рябью, — Видел я вас в фойе, в доме отдыха, вы телевизор смотрели.

— Ты адресно научился в телеприёмники заходить? — Радик не скрывал удивления, — Ты мне ничего не говорил.

— И сейчас бы не сказал, если бы с Валентиной не проболтался. Уже год по городу хожу, дальше пока мощностей не хватает. Не хватает соков земли-матушки, — Ничего что ни будь, придумаю, — Анатолий замолчал, словно обдумывая сказанное.

— На соках никто не потянет, тем более на берёзовом. Вот, томатный, это даааа или гранатовый с большим куском мяса. Я вот мясо ем. Валентина такой бешбармак делает, пальчики оближешь, — Радик мечтательно закатил глаза. Потом вспомнил, что у Анатолия в нынешнем виде « пальчиков» нет, — Извини, я не хотел.

— Я уже привык, не извиняйся, — Анатолий нарисовал на мониторе окорок.- А ты хорошую идейку мне про мясо подкинул.

Утром Радик остался ждать офицера с Оренбурга. Тот не заставил себя ждать. Ровно в 9:00 чёрная служебная «Волга» подъехала к техцентру. Из неё вылез незнакомый майор с небольшим черным кожаным чемоданчиком. Одет он был в полевую форму. На крыльце образовалась толпа любопытных во главе с Зинченко.

— Ну-ка разошлись! — Зинченко громким шёпотом с покрасневшими щеками разгонял присутствующих, — Хлеба с солью ещё не хватает, — Шипел он.

— Здравствуйте! — Майор, улыбаясь протянул руку Зинченко, — Приятно, когда к тебе такое внимание.

— Я Зинченко Пётр Петрович, начальник этого объекта, любопытные, товарищ майор, — Зинченко с энтузиазмом тряс руку майора.

— Я знаю, кто вы, ознакомился заранее. А вы. если я правильно запомнил, тот самый Радик?, — Майор выдернул руку из руки Зинченко и протянул Радику.

— Да, я тот… — Радик протянул вялую ладонь. Он не понимал, что значит «тот самый».

— Готовы, на восхождение? Вам генерал объяснил? — Майор стальными зрачками сверлил Радика, как рентгеном не отпуская руку.

— Про восхождение разговора не было, — Радик побледнел. Событие, произошедшее четыре года назад, всплыло в очень подробных подробностях, и мёртвые глаза Анатолия опять смотрели в душу Радика, — Не знаю, смогу ли я теперь. Майор посмотрел на упитанную фигуру Радика, покачал головой.

— Мне для страховки человек нужен. Кроме вас больше взять никого не могу. Приказ начальства. Через пол часика полезем. Думаете, вас на полном обеспечении просто так держат?

Радику крыть было нечем. Жильё и еду ему оплачивала контора, целых четыре года.

— Я с ночной смены, можно сказать не в форме, — Это была последняя попытка отговориться.

— Да вы не бойтесь, мы туда и обратно, — Майор упрямо продолжал называть Радика на «вы», чем страшно его пугал и раздражал, — А что вы, до ночной смены меньше весили?

Радик оглядел себя, понял, что никакие отговорки не проканают. Отправился в техцентр в свой ящик, надел старые вьетнамские кеды, в которых он ходил по лесу и взял зимние кожаные перчатки.

— Я готов, надо ещё воды набрать, — Радик смирился, — В конце концов, ещё раз залезть и опять спокойно работать.

— Вот и хорошо. А что у вас постоянно мошкара тут так жрёт? — Майор обратился к Зинченко, отгоняя от лица кровопийц.

— Сейчас не так, перед дождём вообще житья не даёт. Я сейчас вам «Тайгу» вынесу, вроде помогает, — Зинченко скрылся в помещении.

— Может веточку сломать? — Майор решительно направился к стоящей возле телевышки берёзке в форме буквы V.

— Стойте! Не надо! — Радик с небывалой прытью перекрыл путь майору.

— Это ещё почему? — Опешил майор.

— Они не пригодятся, руки всё равно заняты. Мы с майором Анатолием, ветки брали, не пригодились.

— А, ну если так, — Согласился майор.

Восхождение длилось уже три часа, майор на каждой отметке ждал Радика минут по двадцать. Уже после первых пятидесяти метров, одежда на Радике была насквозь мокрая, пот хлюпал даже в кедах. Лицо выражало предобморочное выражение. Гордые азербайджанские усы уныло обвисли. Рот не успевал хватать воздух.

— Ща сдохну, ща сдохну, — Это превращалось уже в молитву.

— Подымайтесь. Сдохнуть, я вам конечно же не дам. Это не моя прихоть вас на вышку тащить. Генерал распорядился. Харчей ему стало казённых жалко. Он говорит, за четыре года, столько сожрал, что пусть хоть немного напряжётся, — Майор собрался лезть выше, — Давайте Радик, немного осталось, мне ещё назад ехать, — Майор закинул чемоданчик, как рюкзачок на спину и полез выше.

Радик молча распластался на площадке, больше похожий на карася в отделе живая рыба. Сил даже шевелиться у него не было. Мало того, что надо забраться. Был ещё путь вниз. Он закрыл глаза: «Пусть хоть что делает, выше не полезу. Сдохну, зачем мне тогда их контора?»

— Радик, ты чего развалился? — Радик отчётливо услышал голос Анатолия. Он открыл глаза. На противоположной стороне площадки, сидел на перилах Анатолий, — Ты чего расписался?

— Не могу больше. А ты, как человеком стал? — Радик моргал уставшими веками.

— Я всегда человеком был. И не просто человеком, а капитаном КГБ, — Он подошёл к Радику и стал потихоньку стучать ему по щекам

— Вставайте, Радик! Вы чего!? Вставайте! — Майор хлопал лежащего На дощатом полу Радика.

— Я давно встал. Ты чего Анатолий!? — Радик пытался увернуться, но руки майора доставали везде. Наконец-то он очнулся и увидел перед собой приезжего майора с перепуганным лицом.

— Напугал, думал вы и правда, того… — Майор достал фляжку жадно отхлебнул и протянул её Радику, — Я не Анатолий, Степан меня зовут.

— Я что заснул? Анатолий привиделся, — Радик тоже хлебнул и с удивлением заметил, что одежда на нём уже сухая, — Сколько же я провалялся?

— Да часа два точно. Я все дела уже сделал. Назад спускаюсь, — Майор растянулся на тёплых досках, — Пожалел я тебя. Видок конечно у тебя был предобморочный. А берёзу в память о майоре посадили? Я уж не стал её ломать, вроде не мешает. Удивительно, как она здесь прижилась?

— И на камнях растут деревья, — Радик вспомнил фильм с таким названием. Его, как то привозили в дом отдыха, — Повезло тебе майор, что ломать не стал, а то назад бы уже не вернулся, — Подумал про себя Радик, — Спасибо, товарищ майор, я бы не смог дальше лезть.

— Да не за что, у меня своё, более нужное задание, — Майор поднялся и направился к лестнице, перед спуском обернулся, — И да, Радик, контора снимает тебя с довольствия.

— Как же так? А аппаратура? — Известие было ожидаемое, но неожиданное.

— А что аппаратура? За четыре года работы ни разу не подводила. Ты не понял. С довольствия тебя снимают, но работать ты здесь остаёшься, такие, брат, условия, — Майор развёл руками, — Так что если, что тебе позвонят.

Радик был уставший и грустный, возмущаться сил не было, да и не майор это решает. Он лишь передал то, что ему сказали.. Зарплату Радик почти не тратил, каждый месяц возил в сберкассу и клал почти всю сумму на книжку. Теперь откладывать придётся по маленько.

Майор уехал сразу. Радик спустился только через час после него.. Рабочих уже увезли, территория была пустая, он хотел было лечь на травку, но передумал, солнышко уже клонилось к закату. Мошки облепили лицо и вовсю пировали. Радик достал из кармана «Тайгу» и обильно побрызгался. Не заходя в техцентр, он поспешил на трассу, пока совсем не стемнело, и редкие попутки могли довезти до дома отдыха.

На крыльце сидела Валентина, махая осиновой веточкой разгоняя комарьё

— Ну ты даёшь, весь день тебе завтраки-обеды ношу в комнату, а тебя нет, — Валентина деланно обиделась.

— Я же тебе говорил. С Оренбурга приезжал, майор. На телевышку меня потащил, я чуть не умер там, — Радик устало присел рядом с Валентиной.

— Ужин тоже уже остыл, на столе у тебя стоит. Меня директор дома отдыха сегодня вызывал, — Валентина меньжевалась, не зная, как преподнести новость.

— С довольствия сняли? — Опередил её Радик, — Знаю, уже «обрадовал» майор.

— Но ты не переживай, у нас всегда остаётся, я так же буду тебя кормить, — Затараторила Валентина, — Просто будешь приходить немного позже всех, -Она потупила свои серые глаза.

— И как это будет выглядеть? За всеми доедать? Не переживай, Валь, буду платить, как все, деньги есть. Вот, как теперь с путёвками быть? Кончился блат, — Радик задумался. Он за четыре года привык уже здесь жить. А если путёвки давать теперь не будут, придётся ехать в город, снимать жильё там.

— Как же теперь быть? — Валентина заволновалась, она уже сильно привязалась к Радику..

— Пойду, прилягу, сил уже нет, — Радик кое-как встал и переваливаясь отправился в комнату. На столе накрытые полотенцем стояли тарелки с ужином. Холодный борщ и заветренное картофельное пюре с двумя котлетами и два стакана компота. Радик улыбнулся, забота Валентины его растрогала. Он включил старый чёрно-белый «Горизонт» и сел кушать. Шёл какой-то концерт, Радик одним глазом поглядывал на экран, где по очереди в вперемешку с ведущими мелькали советские звёзды эстрады. Вдруг на второй котлете изображение поплыло и у ведущего лицо превратилось в лицо Анатолия. Радик кулаками начал тереть глаза, но видение не пропадало.

— Радик, я думал, ты никогда не придёшь, — Нервный голос Анатолия, вбил в Радика гвоздь грусти ещё глубже.

— Ты, как здесь? — Радик перестал есть котлету, и поспешил закрыть дверь на щеколду, — А если кто увидит?

— Ты знаешь, что они задумали!? — Анатолий орал на всю комнату, — Это заговор, это всё!!! Ты понимаешь?! Это всё!!!

— Ты чего разорался? — Радик громким шёпотом и поднеся палец к губам, остужал Анатолия, — Кто что сделал? Объясни. Меня с довольствия сняли.

— Какое довольствие? Причём здесь довольствие? — Анатолий был в бешенстве, — Тебе лишь бы котлеты жрать. Стране хана, а он про котлеты!

— Да объясни ты толком. Какой стране хана? — Радик продолжал добиваться от Анатолия ясности.

— Что ж ты за дурак!? Нашей стране, Союзу Советских Социалистических Республик или СССР! — Изображение совсем пошло рябью, — Ты знаешь, что этот майор закачал в излучатель? Сейчас до весны будут готовить население. В марте выборы нового генсека.

— В феврале только нового назначили, — Радик недоверчиво возражал, — Зачем через год опять менять?

— Его на год посадили, он потом умрёт. Ликующая страна разрушит сама себя, — Анатолий говорил крамольные вещи, — У них уже всё готово и новый молодой генсек готов.

— Как это так? Страна и сейчас ликует, на 1мая, на 7 ноября и ничего.

— Да не то это всё! Понимаешь? Если раньше излучатель работал на подавление, то сейчас его он настроил совершенно в обратную сторону, на эмоции. А ты знаешь, что значит толпа плюс эмоции? Мне надо добраться до Москвы! Надо срочно добраться до Москвы!

— Ты до дома отдыха с трудом добрался, а до Москвы 2000 километров, — Усмехнулся Радик.

— После дождей я и в городе бываю, — Проговорился Анатолий, — Чем мощнее корни, тем сильнее я.

— Радик! Ты один? — В дверь постучала Валентина.

— Да, Валь, один. Это телевизор, — Радик посмотрел на экран, там шёл концерт, — Сейчас открою.

14

1984 г. Сентябрь очень красивый месяц в этих местах. Бабье лето такое же ласковое, как и название. Уже не жарко, лёгкий минус только по утрам, лесочки между гор наряжаются в свои осенние одежды. Осины краснеют, берёзки желтеют, упрямые крепкие дубки засыхают листвой зелёными. Ковыль уже поспевший и седой летит редкими стрелами по пожелтевшим лужайкам. Редкие грибники, на мотоциклах и машинах собирают отряды опят и одиночных солдат, груздей.

Воскресенье. Радик сидел перед монитором. Вовка напарник, увлёкся охотой, сидел, катал дробь. Теперь всё свободное время он отпрашивался у Радика и ходил гонять зайцев и глухарей. Пока получалось только гонять, но он был парень настырный.

На осень и зиму вопрос с проживанием в доме отдыха, был решён. Гостей в межсезонье было мало, и ему директор организовал путёвку. Половина поваров, устроенные на лето, уехали в город. Валентина осталась работать в доме отдыха.

Осень отражалась не только на природе. Теперь сеансы Анатолия ночами стали реже. Говорил он медленно и заторможено. Сокодвижение резко сокращалось, и он был тут бессилен. Природа готовилась к зиме.

Радик смотрел, какой то детский фильм по телевизору, Вовка в углу катал дробь «на зайца». Громко стуча стеклянной банкой с кусочками свинца, как маракасами.

— Вовка, шёл бы ты на улицу, свои заряды готовить, — Радику надоел этот монотонный громкий стук.

— Мешаю, да? — Вовка прикинулся дурачком, — А как зайца принесу, так наверно не будешь выгонять? Представляешь, тушёный заяц в деревенской сметанке, да с картошечкой, да с лучком! — Вовка мечтательно закрыл глаза.

— Какого зайца? — Радик смеясь, полез в сумку, достал картофельный пирог и бутылку морса, — Вот это я понимаю. А зайцы, они же от тебя бегают, как только ты из техцентра выходишь.

— Вот посмотрим, — Вовка ушёл на улицу, дверь легонько хлопнула за ним.

Радик с удовольствием кусал, только вечером заботливо испечённый Валентиной пирог.

Вдруг новенький цветной монитор, поставленный областью неделю назад, окрасился в красный цвет. Кусок пирога застыл в руке Радика, немного не «доехав» до рта обрамлённого густыми усами.

Радик по привычке, оставшейся от старых мониторов, начал стучать по деревянному корпусу, но это не помогало. Он кинулся к телефону, набрал номер Областного техцентра. Но тамошний дежурный сообщил, что у них всё нормально и картинка чёткая.

Только положил трубку, начались бесконечные звонки от гневного населения. Через десять минут картинка восстановилась и звонки прекратились. Последним позвонил Зинченко

— Радик, что там у вас? Замыкание? В Оренбург звонил?

— Звонил, у них всё нормально. У нас тоже нормализовалось. Не знаю, что это. Вовка пошёл с обходом я тоже сейчас пойду, — Умело врал Радик.

— Давай, всё отрази в журнале, — Зинченко положил трубку.

— Радик, -Загробный голос Анатолия раздался из радиоприёмника, — Радик.

— Да слышу, договорились же ночью диалоги, — Радик неуклюже хмурил брови, — А если Вовка услышит? За Рафаэлем отправишь? — Радик больше всего боялся неуправляемого Анатолия. Второй сердечный приступ в его смену, будет последним на свободе.

— Не бойся, я осторожно, — Голос Анатолия казался обычным, — Сходи, глянь берёзки.

— Чего мне на них смотреть? Я что берёз никогда не видел? — Радик жевал пирог.

— Ты знаешь, про какие берёзки я говорю. Сходи тебе говорю. В сторону деревни, — Настаивал Анатолий.

— Скажи зачем, а то не пойду, — Радик по привычке смотрел в монитор, но там было всё нормально.

— По корневой, в излучатель, вместо сока, кровь побежала. Убили чтоль кого? — Голос Анатолия был озабоченным.

— Где? Кого убили? — Радик напрягся, -Ты убил?

— Вот и говорю, иди, посмотри. Может и я.

Радик забыл, что весит уже больше центнера, рванул на выход. Пузатая фигура пролетела мимо Вовки, который в курилке стучал своими «маракасами».

— Вот это приспичило, после пирогов то, -Усмехнулся Вовка. Но Радик бежал к воротам за территорию.

Он примерно знал, где эти берёзки Анатолия. Запыхавшись, перешёл на шаг. Задыхался, пот ел глаза, а страх ел нутро.

Колхозное стадо уже удалялось. Коровы, помахивая кисточками хвостов, отгоняли вечернюю мошкару. Вот и берёзка. Между стволами лежала шкура барана и нетронутая голова с круглыми рогами. Радик подошёл, глубоко вдохнул и выдохнул. Он благодарил бога, что это не человек и что пастух, скорее всего опохмелённый не заметил пропажу. Попинал ногой шкуру, голову. Ничего не понял. Где мясо? Осмотрел берёзки, они не подавали никаких необычных признаков. Оттащил шкуру с головой в другой конец леса, где стадо не ходило, припорошил листвой и закидал ветками, от случайных грибников.

Это была первая жертва Анатолия. После полуночи, когда Вовкин храп за занавеской, громыхал, как его дробь в банке. Радик, с нетерпением ждал появления Анатолия, тот ожидаемо появился неожиданно. Настроечная таблица, вдруг превратилась в череп со скрещивающимися костями под ним и идиотским смехом Анатолия-Флинта.

— Напугался? -Анатолий был в приподнятом настроении и голос был, как и прежде, без тормозов.

— Расскажешь? Что с бараном? — Радик смотрел на череп на экране.

— Так это был баран? — Череп на экране поморщился, — Благодаря этому животному, я сегодня добрался до Саракташа и до Орска в другую сторону, а это без малого сто километров. Всё-таки я человеком был и мне и вправду для силы надо мясо, много мяса. Ты был прав, Радик.

— Я не говорил, что надо убивать животных.

— Ну что ж, это эволюция. Мне в Москву надо, пока не поздно. А это, поважнее, какого-то там барана. Тут целую страну приговорили. Берёзе нужна влага земли, излучателю нужен ток, а мне нужна плоть. Вот так мы и скооперировались. На стволах электронный мозг расположил фотоэлементы, как только они перекрываются, в действие вступает берёзка. Вкачивает концентрированный сок в жертву, ну и последний этап весь этот коктейль высасывается уже в мой мозг.

— Если пастух увидит, что то подобное, он сожжёт все твои берёзки, а других животных тут нет, может только зайцы, но их Вовка всех скоро постреляет, — Радик сначала усмехнулся, но потом испугался своих слов про Вовку, — Я шучу.

— Ничего, главное получилось. После этого животного, я как заново родился. Но наверно ненадолго. Осень всё-таки берёт своё.

Последний раз Анатолий дал о себе знать в середине октября. Он уже не мог повлиять на изображение в мониторе. Появился только голос, голос какого-то потустороннего мира, очень низкий и ооочень заторможенный

— Рааадиик! Я всё, больше не могу! Давай, до весны…..

Радик промолчал и непроизвольно выдохнул с облегчением. Теперь до весны, эта головная боль отпустила. Он направился в храпящему Вовке, растолкал его, и отправил дежурить.

— Твоя очередь, — Радик плюхнулся на мягкую кушетку, нагретую напарником

— Ты же не спал никогда? — Вовка непонимающе тёр глаза кулаками, — Изверг, сон не дал досмотреть.

— Завтра досмотришь. Дома, — Радик повернулся на бок и почти моментально заснул.

Вовка ещё немного недовольно побурчал, поставил на электроплитку старый чайник и достал из шкафчика ружьё, купленное недавно. Тульская двустволка была украшена серебристой чеканкой. Приклад, слега пошарпанный, покрытый лаком, ласково ласкал руку своей гладкостью. Он привычным движением разобрал оружие. Протёр промасленной тряпочкой и снова собрал. Вовка не мог дождаться открытия сезона охоты.

Это была четвёртая зима Радика в этом доме отдыха. Но самая приятная из всех предыдущих. Валентина с согласия директора переехала в комнату к Радику. Развлечений зимой было на порядок меньше, чем летом. Кроме просмотра телевизора и игры в лото по вечерам, для отдыхающих был ещё массаж и занятия физкультурой. Желающие ходили на лыжах. Валентина, хотела тоже начать ходить на лыжах и попыталась поставить Радика на лыжи, но после падения, через ста метров лыжни, про лыжные прогулки пришлось забыть. Уроженец Ташкента, никак не хотел принимать гостеприимство русской зимы. Ему было холодно и мокро. Его гордость усы и брови на морозе покрывались мохнатым инеем, он становился похож на клоуна из цирка, а красный большой нос, делал это сходство стопроцентным. Валентина сначала сдерживалась, но через десять минут, когда лицо у Радика превратилось полностью похоже на циркового артиста, она не выдержала. Её жизнерадостный смех убил все остатки желания у Радика

— Да ну тебя, — Радик принялся рукой в вязанной варежке вытирать лицо от инея.

— Ну извини, Радик, я же не со зла, — Валентина старалась успокоиться, — Никто же не видит. Давай, до большой дороги и обратно.

— Никуда я не пойду, — Радик глубоко дышал, и был похож на маленький паровоз, выпуская клубы густого пара, который моментально кристаллизовался на усах и бровях. Он резко повернулся, но получилось только телом. Ноги в лыжах остались стоять на месте. Радик потерял равновесие и упал лицом в пушистый снег возле лыжни. Новый, громкий залп Валентининого смеха наполнил лес и окрестности дома отдыха. Радик попытался встать, но природная неуклюжесть издевалась над ним. Он встал на четвереньки лыжи явно ему мешали, и мотал головой, стараясь стряхнуть снег. Валентина просто умирала со смеху, она хотела протянуть ему руку, но не могла, смех душил её. Валентина не в силах больше стоять упала рядом с Радиком в снег.

— Ладно, пойдём домой, хватит на сегодня, Валентина поднялась, вытерла выступившие слёзы, протянула руку.

— Сам встану, — В Радике проснулся капризный ребёнок, он отмахнулся от протянутой руки, — И ничего смешного в этом нет.

— Ну я же извинилась. Весело же! — Счастливые глаза Валентины следили, за потугами Радика встать, которые напоминали майского жука, лежащего на спине, — Давай помогу! Что тут такого? — Она не понимала упрямство Радика.

— Я сам! — Радик неуклюже встал, лыжа предательски затрещала. Валентина благоразумно отвернулась, чтобы не рассмеяться. Радик отряхнулся и потихоньку пошёл в сторону дома отдыха, выпуская на волю клубы обиженного пара.

В конце декабря въехал новый новогодний поток. В основном это были отдыхающие по профсоюзным путёвкам с окрестных городов области. Профсоюзы ставили галочки в графе «заслуги», а дом отдыха, поэтому работал круглогодично. Но был и один «экзотический» гость, старичок из Москвы. С седой бородкой клинышком, и в круглых очках, похожий на академика из телевизора. Радик с Валентиной его так за глаза и называли «Академик». А потом и все гости стали его так называть. Старичок был заводным и лёгким на подъём. В холодные дни января, когда все делали зарядку в фойе, он в одной майке выбегал на улицу, делал упражнения, и обязательным завершением было обтирание снегом. В это время все забывали о зарядке и выстраивались возле окна с различными комментариями. Радик на зарядку не вставал, но как то утром, перед работой он увидел Академика за окном обтирающегося снегом. Радику стало холодно только от этого зрелища, его передёрнуло, кожа покрылась огромными мурашками. Академик увидел его через окно и весело подмигнул. Радик непроизвольно улыбнулся и показал большой палец вверх. Радик возле окна ждал машину, которая должна была заехать за ним, что бы везти его на работу. Это была договорённость с Зинченко.

— А вы, молодой человек, зря не занимаетесь закаливанием, — Вошедший Академик, протянул Радику сухонькую ладошку.

— Да я как то не решусь, холодно мне, — Радик ответил на рукопожатие и удивился, ладонь Академика была горячей, хотя он сам видел, как тот обтирался снегом.

— Христофор, — Представился Академик.

— Ещё скажите, что Колумб, — Радик ничего умного больше не смог придумать, — А меня Радик.

— Совсем нет, Николаевич я, физик-ядерщик, — Тактичный старичок, не стал говорить, что эта «шутка» преследует его со школы, — Меня в честь деда назвали моего. Отец так решил. Был до революции фабрикант такой Христофор Довлатов, может, слышали? Это мой дед. Занимался разведением лошадей и устраивал всевозможные экспедиции по стране. А вы чем занимаетесь?

— Я здесь на телевышке работаю, может, видели? Её хорошо с дороги видно. Километра четыре отсюда, — Радик показал рукой в направлении телевышки.

— Как же, конечно видел. Так вы не отдыхающий? Удобно вы тут устроились. А сами откуда? Из Кувандыка? — Христофор Николаевич заинтересованно посмотрел на Радика.

— Нееет, я из Ташкента, — Усмехнулся Радик, — Так получилось.

— Очень интересно, может как ни будь, расскажете? Всегда интересно такие истории послушать, — Христофор Николаевич, сделал такое лицо, как будто это была история, которую он искал всю свою жизнь.

— Да что ж тут интересного. Ну если хотите, как ни будь расскажу, — Радик смутился от такой заинтересованности Академика, простым работником.

— Вот и хорошо. Договорились, — Христофор Николаевич похлопал Радика по плечу и отправился в номер, переодеваться после снежных процедур.

За окном подъехала машина, и Радик поспешил на выход.

15

1985г. Зина проснулась уже ближе к обеду. Вернее её разбудила Анна Николаевна

— Вставай, «блудня». В три часа пришла. Пойдём обедать, я тут картошки с грибами нажарила. Отец дорвался, неделя рыба была, теперь грибы, — Анна Николаевна убедилась, что Зина открыла глаза, развернулась и пошла на кухню.

Зина вспомнила вечернее расставание с капитаном и улыбка непроизвольно появилась на её лице. Наконец-то Зина донесла до капитана, то, что пыталась уже давно. Сначала они подошли к дому Зины, капитан мялся, как пятиклассник перед молодой училкой, что то мямлил, пока Зина, не набралась смелости и не взяла ситуацию в свои руки

— Слава, а ты давно по ночному Кувандыку гулял? — Зиночка многозначительно игриво сверкнула глазами.

— Да я и не гулял никогда, на дежурстве только, со старшиной, — Капитан улыбнулся.

— Со старшиной не считается, — Зина хихикнула, — Прогуляемся?

— Пойдём, конечно!, — Капитан предложил Зине руку, согнутую в локте, и они не спеша пошли гулять по ночному городу. Забрались на памятник «Родина-мать», оттуда город был, как на ладони. Он не был залит электричеством, как большие города и может быть, поэтому был немного уютнее. Только редкие машины нарушали изредка ночную тишину. А проезжавшие по железной дороге поезда тихонько разносили свои тук-тук-тук по округе.

— Слав, как думаешь, что творится на телевышке? — Зина смотрела на ночной город, сияющий дорожными фонарями, редкими в этот час светящимися окнами, а сверху усыпанный горохом звёзд.

— Если бы я знал. Мы когда с Егором увидели это зрелище, даже не поверили сначала. Просто стояли в шоке, старшина даже креститься начал, — Капитан приобнял Зину за плечи, — Теперь КГБисты себе дело забрали, пусть у них голова болит.

— А тебе не кажется, что этот Радик, знает намного больше, чем говорит, — Зиночка сильнее прижалась к капитану, — Он как рыба-линь, скользкий, изворотливый. Сам генерал его в Оренбург увёз, а он через день уже обратно вернулся. И этим страшным убийствам, совсем не удивлялся, я это хорошо заметила.

— Да, странный тип. Прижать бы его. Но он сразу в контору сообщит, — Капитан уже минут двадцать, как достал сигарету, но прикурить не решался, — Зин, я можно покурю?

— Когда это ты решил у меня спрашивать разрешение покурить? — Зиночка с недоумением смотрела на капитана, — Вы весь день на работе курите и не спрашиваете, даже Трошина.

— На работе, это другое, — Смутился капитан, — Вдруг тебе не нравится?

— Мне и не нравится, я же не курю, -Зина рассмеялась, — Хочешь, конечно кури.

Капитан покрутил сигаретку в пальцах, скомкал и выкинул

— Ну раз не нравится, тогда не буду, потерплю.

Они медленно отправились назад к дому Зинаиды. Возле подъезда капитан набрался смелости, поцеловал Зину и больше ничего не говоря поспешил домой.

Теперь проснувшись, Зина вспомнила этот поцелуй и сладко потянулась.

— Встаю, мам!

Анна Николаевна, не поленилась, сходила в гараж, забрать Сергея Петровича.

— Сергей, пойдём домой. Не жрамши весь день, — Анна Николаевна подбоченилась и не обращала внимания на смешки мужиков, которые, как воробьи столпились слушать соседа Сергея Петровича, Григория, местного балагура.

— Что ты меня позоришь, перед мужиками? — Бурчал громким шёпотом Сергей Петрович, закрывая свой гараж, сначала на внутренний, а потом на огромный амбарный замок, — Гришка рассказывал, где грибы в этом году.

— Брехун твой Гришка. Надо с дочерью серьёзно поговорить, а тебе одни грибы на уме, — Анна Николаевна с деловым видом шла впереди.

— А чего мне с ней говорить? О чём? Ей уже тридцатник, — Сергей Петрович семенил за женой, как Пятачок за Винни-Пухом.

— Вот именно тридцатник! Ты хоть знаешь, во сколько она вчера пришла? Папаша? — Анна Николаевна внезапно остановилась и повернулась к супругу. Тот по инерции налетел, на эту грозную стену.

— Я спал, откуда ж я знаю? — Сергей Петрович наткнулся на могучую грудь жены и невольно сглотнул слюну.

— Вот именно, спал! А я всю ночь глаз не сомкнула. Капитан с её работы Зину провожал. Даже поцеловались, — Анна Николаевна продолжила путь.

— Не пойму, хорошо это или плохо? — Сергей Петрович старался не отставать от «ледокола».

— Ты внуков хочешь? Надо их поженить, — Анна Николаевна опять резко повернулась, — Ты же не против?

— Почему я должен быть против? Просто мне кажется, это их дело, — Старался не смотреть в глаза жены, Сергей Петрович.

Они сидели за накрытым столом с дымящейся сковородой картошки с грибами посередине стола и ждали дочь.

Зина зашла на кухню и невольно рассмеялась от этой сцены

— Вы чего? Меня ждали? Ну всё, можно приступать, — Зина налила себе чай и села к столу. Родители явно хотели, что то сказать, она это чувствовала и смотрела на мать. Все инициативы всегда исходили от неё.

— Тут папа хочет тебе, что то сказать, — Анна Николаевна с отстранённым видом накладывала себе картошку в тарелку.

— Я? — Сергей Петрович смотрел на жену широко открытыми глазами.

— Ты же мне все уши прожужжал, что надо с Зиной поговорить, — У Анны Николаевны так натурально это получалось, что он сам поверил, что инициатором был он. После небольшой паузы Сергей Петрович согласился.

— Мы вот с матерью переживаем, Зин, поздно ты стала приходить, — Сергей Петрович, ложкой мешал сахар в чае, стуча по стакану. Анна Николаевна закатила глаза

— Да не об этом ты хотел поговорить.

— А о чём? — Сергей Петрович продолжал бить стакан ложкой. Зина недоумённо смотрела то на мать, то на отца.

— Вы серьёзно?

— Балда твой отец, ничего без меня не может, — Анна Николаевна покосилась на мужа и глубоко вздохнула, — Замуж тебе пора.

— Мы уже много раз об этом говорили, — Зиночка перестала кушать, готовая встать и уйти.

— Да не кипятись ты, просто мы тебя вчера с Вячеславом видели, вот и подумали… Да Сергей? — Анна Николаевна ждала поддержки от мужа.

— Ах, вот оно что. Ну видели и видели. Слава первый раз меня проводил, а вы уже замуж меня отдали.

— А я тебе, Сергей, говорила, что ты лезешь? — Анна Николаевна зачерпнула полную ложку картошки и закинула в рот. И как ни в чём не бывало, тщательно пережёвывала пищу запивая чаем, — Торопыга твой отец, а с другой стороны, пора бы уже, — « Торопыга» привыкший к таким закидонам жены, махнул рукой

— Пойду я, — Сергей Петрович встал из-за стола.

— Опять своего брехуна слушать в гаражах? Лучше бы жену послушал, — Анна Николаевна, бурдела в спину супругу для приличия.

— Поеду на Урал проедусь, Григорий вчера два ведра грибов привёз, — Сергей Петрович расстелил на столе мятую местную газетку «Новый путь», с первой страницы на Шировых смотрел улыбающийся новый генсек М. С. Горбачёв. Сергей Петрович положил несколько кусков порезанного сала, пару огурчиков и два кусочка хлеба.

— Ты, пап, в сторону телевышки не едь, там колхоз говорят, химикатами поля обрабатывал, и ветром по всем лесам разлетелось, — Зиночка неумело врала, ограждая отца от беды.

— Да я в той стороне и не был почти, я как то по Уралу привык, — Сергей Петрович сунул свёрток с едой в карман пиджака и почти убежал, ни разу не взглянув на жену.

В гаражах мужики уже разошлись, только Григорий возился у себя в гараже.

— Что, Петрович? Вырвался? — Гриша скалился во все тридцать два своих зуба, — Суровая у тебя Анна.

— Беспокоится, — Не знал, что ответить Сергей Петрович.

— Ты куда собрался? Или просто из дома убежал? — Григорий закрывал гараж, собираясь домой.

— Хочу на Урал, на разведку съездить. Ты же там вчера был? — Сергей Петрович наоборот открывал свой гараж.

— Не, я теперь в сторону телевышки езжу, там леса не хоженые. Это я мужикам про Урал вру, пусть там рвут. Вот только тебе, Петрович, как соседу говорю. Ты же никому не расскажешь? — Гриша вопросительно с усмешкой посмотрел на Петровича.

— Дочь говорит, там колхоз химикатами всё потравил, грибы могут быть отравлены, — Сергей Петрович неуверенно возразил соседу, считая его авторитетом в этом вопросе.

— Какие химикаты? Что-то Зина путает. Никого там не травили, я сам там колхозное стадо видел, а они по химии гонять коров не будут, — Привёл Григорий железный аргумент.

— И то правда, — Сергей Петрович, прикинул, что в сторону телевышки намного ближе ехать, — Наверно ей наврали, а она, что слышала, то и мне сказала.

Сергей Петрович, не торопливо ехал по грейдеру, любовался природой из окна своего «Москвича». Зря я сюда не ездил. Леса между невысоких гор, были по-настоящему великолепны. Казалось всё, что было пернатым сегодня пело, а всё что прыгало стрекотало. Он увидел коров в стороне от дороги и молодого паренька с собакой возле края дороги.

— Молодой человек, — Седоватый мужчина обращался через открытую форточку машины, — Вы не грибники? Ильшат посмотрел на себя, на Куяна

— Нет, я пастух, это Куян, мой помощник.

— Извините, я тут не был никогда, вот не знаю где лучше остановиться? — Сергей Петрович, ждал какой то подсказки.

— Тут милиция запретила, — Ильшат не знал, как отправить грибника подальше от этих мест, — Езжайте до Чураево, там говорят дожди прошли, грибов много.

— Так значит, правда потравил колхоз поля? — Сергей Петрович нервно стучал пальцами по рулю. Ильшат не понимал, про что ему говорит собеседник, утвердительно кивнул

— Ага.

— Спасибо, — Сергей Петрович завёл своего «Москвича» и поехал дальше, решив для себя, без грибов не возвращаться. Проехав немного за телевышку, он вдруг начал логически понимать, что здесь какая то ошибка. Здесь не было колхозных полей и травить, по сути, было нечего. Увидев очередной свёрток с дороги, он решительно повернул руль и съехал в сторону леса..



Съехав с дороги вниз в лесок, чтобы машина не привлекала внимания. Достал из багажника старую собственноручно плетёную корзину, бросил в неё нож, переобулся в резиновые сапоги. Вдохнул полной грудью дурманящий аромат этого неповторимого воздуха. Недалеко на сухом дереве он увидел серую, большую кукушку она, что есть силы кукукала на всю округу.

— Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить осталось? — Громко крикнул Сергей Петрович. Кукушка резко перестала куковать и, хлопнув крыльями, улетела прочь, — Испугалась, дура, — На такую мелочь Сергей Петрович не обратил внимания и зашагал в самую гущу леса, как заправский грибник, подобрал сухую палку что бы ворошить старую листву. В самом лесу травы было меньше, вот и первые грибы, правда, это были два ярко красных мухомора, но даже они радовали глаз Петровича. Если есть поганки, значит и съедобные есть, так его учил ещё его отец. Чуть глубже он наткнулся на семейку летних опят. Этот многочисленный малорослый отряд, заставлял долго и нудно резать их в позе буквы «г». Но фантазии Сергея Петровича, где он зимним вечером наливает себе рюмочку холодной самогоночки, настоянной на зверобое, накалывает маринованный опёнок… заставляли смириться и улыбаясь своим видениям продолжать срезать грибочек за грибочком. Чем ниже к ручью, тем сильнее кровососущие всех мастей слетались на открытые участки тела Петровича. Но попадающиеся подберёзовики и моховики увлекали его всё дальше и дальше. Сергей Петрович сломал несколько веток черёмухи и махал ими вокруг себя. Со стороны казалось, что это куст черёмухи идёт по лесу, иногда замирая, чтобы срезать гриб.

Корзинка была уже полной, больше класть грибы было некуда, и Сергей Петрович корил себя, что не догадался взять ещё и ведро. Он решил передохнуть перед обратной дорогой. Достал из кармана свёрток из газеты, развернул и с аппетитом уничтожал ароматное с чесночным духом сало и черный ржаной хлеб. Всевозможные букашки и муравьи без спроса ринулись на импровизированный стол Петровича, а ненасытные комары старались откусить руки. Но даже это не портило ему настроение, а перекус всё таки он свернул и решил закончить его возле машины, где всей этой братии было на порядок меньше т.к полянка обдувалась ветерком.

Сергей Петрович собрался уже было идти, как впереди на берёзе он увидел необычную чагу, мало того, что она была большой, так ещё и цвет у ней был необычный с красноватым отливом. При виде гриба-чаги, Сергей Петрович вспомнил Анну Николаевну, которая всю жизнь лечилась всевозможными народными средствами от всевозможных своих придуманных болезней, с диагнозом авторитетных соседок, и решил сделать ей приятное, вместе с грибами привезти ещё и чагу. Благо берёзка была двойной в виде буквы «V» и достать чагу, на высоте трёх метров казалось делом плёвым. Он поставил корзину в сторонку, взял нож в зубы, и как заправский пират, полез вверх опираясь ногами в стволы берёз. До чаги он добрался относительно быстро, вонзил нож между грибом и стволом и ему почудился стон. Сергей Петрович прислушался, но звуков больше никаких не было, даже комариных и бомбардировщиков–слепней, он посмотрел на свои руки, они были чистые без единого комара. В месте, где он воткнул нож, образовался кровоподтёк. Реальный кровоподтёк из натуральной крови. Сергей Петрович почувствовал, непонятную тревогу, внезапно его охватившую. Сначала он подумал, что ножом попал в какого ни будь жука, но потом отмёл эту мысль, какой должен быть жук, у которого столько крови? Сергей Петрович стучал по грибу, что есть силы. Чуть не сломал нож, но чудо природы не поддавалось, а рана от ножа, как ему показалось, пропала. Он плюнул и на гриб и на Анну Николаевну, вытащил нож и спрыгнул вниз. Только он приземлился, как почувствовал ужасную боль, пронзившую сначала его спину, а потом и грудь. Сергей Петрович опустил голову и увидел, как внезапно вылезший из ствола сучок очень энергично вкручивался ему в грудь. Паника завладела всем телом пенсионера, он махал из последних сил ножом, бил им по сучку, по стволу берёзы, но это не приводило ни к каким результатам. Теперь он ощущал себя курицей на вертеле, боль была неимоверной, дыхание перехватило, вместо крика, получился только предсмертный хрип. Невозможность объяснить происходящее ещё больше разжигало ужас в мозгу. Вдруг он почувствовал, как его тело начало наполняться, чем то изнутри. Живот раздуло, внутренности сначала зажглись нестерпимым пожаром, но потом вся боль резко пропала. Как внезапно снизу выросший побег проник в него, он уже не чувствовал. Голова продолжала жить ещё теплящейся в ней остатками жизни. Она упала на траву, умирающие глаза смотрели, как одежда спущенным шариком упала рядом с сапогами.

В шесть, семь и в восемь вечера, Сергей Петрович не появился дома. Анна Николаевна не находила себе места. Она уже три раза ходила в гаражи, но там не было даже завсегдатая Григория. Лёжа на подоконнике кухни, она всматривалась в каждого прохожего. Тревога не покидала её. Всегда дисциплинированный Сергей Петрович, не позволял себе такие задержки даже в молодости. Она успокаивала себя тем, что машина могла просто сломаться и её Серёжа вот-вот приедет. Но время шло, а его всё не было.

— Зина, что то с отцом. Надо бы поиски организовать, — Анна Николаевна, как сетью накидывала тревогу на дочь.

— Да что с ним может у нас случиться? — Зина продолжала красить ярко красным лаком ногти, — Что ты всполошилась, на улице ещё светло. Приедет, никуда не денется.

— А я тебе говорю, что то случилось, я чувствую, — Анна Николаевна схватила пузырёк с лаком, — Отец никогда так долго не задерживался.

— Ты чего, мам? Хочешь, чтобы я пошла, его в розыск объявила? Что отца нет три часа дома? Он появится, а меня потом коллеги засмеют, — Зина забрала пузырёк у матери.

— Зина, ну пожалуйста, пока не стемнело, прокатитесь с Вячеславом до Урала, может, сломался и стоит бедный на дороге, — Анна Николаевна сменила тактику.

— Ладно, дойду, — Зина решила просто воспользоваться поводом, увидеться с капитаном.

Капитан приятно удивился, увидев на пороге его холостятской квартиры Зинаиду.

— Ой! Извини! — Капитан был в старой майке и семейных трусах, — Думал сосед опять пришёл за трёшкой до зарплаты, — Капитан быстро скрылся за дверью, — Проходи пока!

Зина прошла в это царство хаоса. Старая мебель, доставшаяся еще от бабушки, обшарпанные, но чистые полы и развешенная куда только можно одежда. С кухни разносился на всю квартиру запах жареного лука.

— Слав, я по делу, — Зина присела на краешек дивана, застеленного какой-то накидкой с соснами и медведями. Капитан вышел из спальни в рубашке и милицейских брюках

— Постирался, — Слава виновато осматривал себя, — Какие дела в субботу вечером?

— Отец у нас пропал. Уехал за грибами в обед, и до сих пор нет его. Мама панику подняла, — Зина знала, что аргумент был так себе, обычно в таких случаях в милиции, отправляют ждать трое суток, но тут отец и они сами милиция.

— Куда уехал? На чём? — Капитан был очень рад, что Зина обратилась к нему, и взялся решить все Зинины проблемы.

— Слав я понимаю, что официально не получится, может, есть у кого транспорт какой, проехать до Урала? Мама вся на нервах. И я, глядя на неё тоже занервничала. Скоро темнеть будет, — Зина с надеждой посмотрела на капитана, — Папа сказал, что поедет на Урал. На «Москвиче», купил в этом году.

— У меня то нет ничего, -Задумался капитан, — А вот у старшины есть «ИЖ» с люлькой. Пойдём, — Капитан решительно направился к двери, Зина поспешила за ним.

Старшина широко распахнул дверь, был он уже «после бани», счастливое раскрасневшееся лицо, лезло целоваться. Капитан аккуратно взял его за плечи и встряхнул

— Егор, подожди, мы не в гости, — Капитан смотрел в глаза старшины, стараясь разглядеть там, что ни будь трезвое, — Слышишь меня?

— Конечно, слышу Слава! Ты же мой лучший друг! Заходите! Зинаида Сергеевна, заходите, щас баньку сделаем! Тамара, смотри какие гости у нас! -Старшина махал пьяной рукой пытаясь завлечь гостей в дом.

— Егор, послушай! — Капитан тряс его за плечи, — В гости мы, потом зайдём. У тебя мотоцикл на ходу? — Капитан заметно нервничал и начинал закипать.

— У меня всё всегда на ходу, — С гордостью выпятив грудь, объявил старшина.

— Вот и хорошо. Дай ключи. Все вопросы завтра. Хорошо? — Капитан вроде достучался до краешков трезвости в мозгу старшины.

— Опять эти деревья? Да сколько можно? Слава я с вами поеду! Возьму бензин и сожгу их на хрен! Вот тебе крест! — Теперь пьяная рука крестила такое же тело.

— Нет, нет, мы сами, Егор. Скажи где мотоцикл и дай ключи, — Капитан развернул крестящегося старшину в сторону комнаты.

Старшина вынес ключи, сунул в руку капитана

— Вот, а где гараж ты знаешь. Если нужна будет помощь, ты знаешь, где меня найти, — Старшина, почему то перешёл на шёпот и подмигнул Зинаиде, — Эх, люблю я вас! — Старшина обнял их обоих и полез опять целоваться, но на этот раз к Зине, — Совет вам да любовь! — Торжественно закончил он. Зина и капитан одновременно покраснели, но вслух не было произнесено ни слова.

До р. Урал они доехали когда уже темнело. Одинокие фигуры рыбаков, были разбросаны далеко по берегу. Человек пять толпилось на мосту через реку. Они пускали наживку по течению, и иногда доставали приличных голавлей. Капитан подошёл к рыбакам

— Мужики! «Москвича-412» красного, не видали сегодня? — Толпа никак не отреагировала. Только мальчишка, лет десяти, стоявший без удочки и наблюдающий, как ловит отец, ответил

— Неа, дядь. Мы на автобусе вечернем приехали, с ночёвкой. Только два ЗиЛА в Приуральск проехали, больше не было никого.

Капитан и Зина в люльке, ехали вдоль берега и останавливались возле каждого рыбака, но никто никого не видел.

— Слав, а вдруг, что случилось? — Зину начинала бить нервная дрожь. Мотоцикл уже весь был покрыт, толстым слоем пыли, впрочем, как и капитан с Зиной.

— Не волнуйся, не видел никто это уже хорошо, как бы это не звучало. Просто он поехал в другое место, вот и всё. И вообще, мы у рыбаков спрашиваем, а он за грибами поехал, — Резонно заметил капитан.

— Так уже ночь почти, какие сейчас грибники? — Зина заметила в небе первые точки звёзд.

— Вот и я говорю, надо ждать утра, — Они уже почти доехали до дороги, как мотоцикл внезапно заглох, — Капитан наклонился к карбюратору, подёргал педальку подсоса бензина и с досадой стукнул по топливному баку, — Всё, бобик сдох.

— Какой бобик? -Зина не поняла

— Бензин говорю, кончился, ночевать здесь придётся, — Капитан слез с мотоцикла и жадно закурил.

— Мне нельзя, Слав. Отец пропал, ещё и меня не будет. Мамка не выдержит, у неё давление и сердце, — Зина тоже вылезла из люльки и подошла к капитану.

— А что я сделаю? — Капитан развёл руками и в это время на дороге послышался звук мотора, свет от фар скакал по дороге от кочек. Капитан побежал навстречу, махая руками. Старый бортовой ГАЗ устало остановился, обдавая капитана облаком пыли.

— Нажрался, теперь и под колёса можно бросаться? — Недовольный водила в кепке, высунулся из окна, — Сейчас достану монтировку, так и успокою.

— Да трезвый я, помощь нужна, — Капитан отдышался от бега, — Мне б бензина литра три. Заглохли, а уже ночь.

— А ты когда из дома выезжал, что думал? — Недовольное лицо явно не собиралось расставаться с тремя литрами бензина, — Деньги есть?

Капитан машинально сунул руки в карманы брюк, они были пусты

— Послушай, я в милиции работаю, будешь в Кувандыке, найдёшь меня там, капитан Трошкин меня зовут, — Сказал капитан без всякой задней мысли, но слова «милиция» и « капитан» очень быстро взбодрили мордатого.

— Я бы и так дал, что ж сразу милиция, — Мордатый выскочил из кабины, отцепил ведро, болтающееся под кузовом, там же в ведре, лежал и шланг. Он привычным движением открыл бак, сунул туда шланг, глубоко затянулся, и бензин тонкой струйкой полился в ведро, — Хватит?

— Хватит! Спасибо!, — Капитан схватил ведро и помчался к мотоциклу. Зина опять залезла в люльку и тихо сидела, слушая тишину. Одна за другой страшные мысли влетали в голову, — Сейчас поедем! — Она услышала голос капитана и вынырнула из своих страхов.

Когда они подъехали к дому на кухне горел свет

— Наверно Сергей Петрович дома уже, а мы катаемся, — Капитан старался успокоить Зину, — Ждут теперь тебя.

— Пойдём со мной, мне так спокойнее будет, — Зина потянула капитана за руку.

— Пойдём, — Согласился капитан.

В кухне сидела Анна Николаевна, перед ней лежали всевозможные таблетки и открытый пузырёк с валерианой, запах которой разносился по всей квартире.

— Зина? Нашли отца? — Анна Николаевна с красными заплаканными глазами и надеждой смотрела на них.

— Мы думали папа уже дома, — Зина опустила глаза, — Ты, мам, не волнуйся, найдётся. На улице лето, если даже где и сломался, не замёрзнет, а завтра мы поиски продолжим.

— Как завтра? А если он кровью лежит, истекает? — Эта мысль видно была главной в голове Анны Николаевны, — Бедный мой Серёжа, говорила же я ему… — Что именно она говорила, Анна Николаевна не сообщила, новый приступ истерики не давал говорить.

— Анна Николаевна, там лесов много, ночью никого мы там не найдём, точного места же мы не знаем. Мы были с Зиной на Урале, никто вашу машину не видел. Значит, он поехал не туда. Завтра начнём поиски в других местах, — Капитану теперь надо было успокаивать уже двух женщин, — Всё будет хорошо, это же техника, а она иногда ломается, ничего страшного.

16

1985 г. Дни бежали за днями. Для работающих в день дни недели имели своё значение в отличии от тех, кто работает по сменам. Для первых, это два выходных, на которые планировались всевозможные виды отдыха или наоборот домашних работ. Всё зависело от своего желания или, что чаще всего, от желаний жены. У вторых выходные были чаще, но с общепринятыми выходными совпадали редко.

Субботний день. Вовка в обед, с разрешения Радика убежал в лес. Ему кто-то подарил две пачки патронов к его двустволке. Охотничий сезон откроется только осенью, а пока он бегал тренироваться стрелять по консервным банкам, этого добра здесь было навалом, рабочие привозили консервы с собой на обед.

Радик по привычке развалился в кресле и смотрел в экраны мониторов. Со дня на день, как ему сообщили из Оренбурга, должны подъехать профессора изучать «феномен» берёз. С Анатолием они обсудили, что можно говорить, а чего не стоит. Про Анатолия, по понятным причинам говорить не стоило, в это никакой фантаст не поверит, а уж тем более московские профессора.

После всех событий со смертью пастухов и коровы, по требованию органов внутренних дел, а точнее по крику подполковника Решетова на председателя, Ильшат стадо начал сворачивать за километр, не доходя до телевышки. Коровам было всё равно где жевать свою жвачку. В обед они, как по команде ложились и лениво двигали челюстями. Ильшат присмотрел раскидистую ольху, берёзы он теперь обходил стороной. Отвязал от седла Воронка суконный коврик, расстелил, из сумки достал нехитрый обед, заботливо положенный Гульназ. Неугомонный Куян нарезал круги вокруг хозяина. Хвост пропеллером крутился позади, а из пасти радостное повизгивание напоминало Ильшату, что кушать надо не только людям.

— Что ты за кобель такой неугомонный? Разве я оставлю тебя голодным? — Ильшат отломил пол лепёшки и поманил Куяна. Тот со всей своей собачьей радостью кинулся на Ильшата, — Вот бес! Из шкуры не выпрыгни! — Ильшат не в силах сдержать напор Куяна, упал на спину и засмеялся. Наконец-то успокоился и Куян, он отнёс добычу в тень и тоже решил пообедать. Со стороны телевышки послышались выстрелы из охотничьего ружья. « Куян, ты слышал?», — Кобель услышав свою кличку, оторвал морду от лепёшки и, как смог поднял уши, — Сезон ещё не начался, а они уже пуляют. Пойдём, посмотрим, пока коровы лежат, — Ильшат ловко поднялся на ноги, Куян схватив лепёшку в зубы, побежал за хозяином, — С лепёшкой пойдёшь? — Ответа он, как всегда не получил.

Ильшат с Куяном шли, вернее крались, на звуки выстрелов. Ильшат стараясь быть не замеченным, крался по кустам. Куян прижав уши и хвост, семенил за ним.

— Вот ты блин охранник, — Ильшат шёпотом корил собаку. Куян, понимая интонацию голоса хозяина, встал и не поднимая головы смотрел на землю перед собой на недоеденную лепёшку. Через кусты, Ильшат увидел спину Вовки, напарника Радика и вышел из кустов

— Это ты здесь бабахаешь? — Ильшат видел, как Вовка вздрогнул от неожиданности.

— Ильшат! Ты чего? Я чуть не застрелился! — Вовка даже сел, ноги не держали, после такой порции адреналина. Куян правильно оценив обстановку, начал не страшно гавкать для порядка.

— Фу, Куян! Молодец! — Ильшат замахнулся на пса, — Ну извини Вовка, хотел посмотреть, кто тут шмаляет.

— Тренируюсь, хочешь попробовать? — Вовка протянул ружьё Ильшату.

— Нее, мы пойдём назад, — Ильшат гладил Куяна по голове и неподдельное счастье было на морде кобеля.

Радик, после обеда клевал носом под бормотание какого-то дядьки в мониторе. Через полузакрытые веки он увидел, как экран стремительно краснеет. Сон слетел, как незакреплённый парус. Радик уставился на монитор, тот уже был пунцово красный. « Вовка!» — Первая мысль обожгла мозг, -«Что ж ты, Анатолий, творишь!». Радик в меру своей ловкости побежал в лес. Пробежав метров сто, он задохнулся. Радик остановился, его согнуло пополам, он хватал ртом воздух, но его всё равно не хватало. В глазах потемнело, он чуть не потерял сознание.

— Ты чего, Радик? — Вовка со страхом смотрел на «умирающего» напарника.

— Фууух! Живой!? — Радик чуть не кинулся обнимать Вовку.

— В смысле живой? Ты думал я стреляться пошёл? — Усмехнулся Вовка, — Фиг тебе, потреплю ещё тебе нервишки.

— Трепи, Вовка, трепи! Не обращай внимания. Просто крик какой-то услышал, надумал себе всякого, — Радик немного отошёл, но понимал, что чья то голова точно лежит возле берёзок.

— Да это Ильшат со своим кобелём приходил, а тот лаял, как ужаленный. Вот тебе и послышалось, — Предложил версию Вовка.

— Наверно. Ты иди, а я прогуляюсь, успокоюсь, — Радик ласково хлопнул напарника по спине. Вовка, польщённый таким вниманием напарника, радостно пошёл в техцентр. На ходу размышляя, что зря он иногда плохо думает об этом человеке.

Вовка пришёл со стороны деревни. Радик сразу пошёл в противоположную сторону, справедливо полагая, что Вовка, если бы кого увидел, обязательно рассказал бы Радику. Всевозможное жужжание над головой раздражало Радика, мало того, что он потел как конь на пахоте, так ещё и эти кровососущие всех мастей, старались сесть в труднодоступные места его не маленького тела, куда рука не доставала. Через метров семьсот он увидел среди летней зелени чужеродный красный цвет, он раздвинул ветки, перед ним стоял на полянке, «Москвич» красного цвета. Тот стоял так, что с дороги его заметить было очень сложно.

«Грибник значит», — Радик подошёл к машине, подёргал за ручки дверей, машина была закрыта: «Эгегей!» — Радик принялся кричать, но кроме ветерка в ветвях деревьев и жужжанья, никто не отзывался. Радик отправился внутрь леса, всматриваясь и выискивая спаренные берёзки Анатолия. Они были почти такие же, как остальные берёзы, но как заметил Радик, листики были в красноватой рамке. На них не гнездились птицы, дятлы облетали их стороной и даже комары с мошками возле них не уживались. Минут через двадцать он всё-таки нашёл, что искал. Раскидистая берёзка склонилась над своей жертвой, как ни в чём не бывало. Голова в пенсионерских очках смотрела, с каким-то удивлением на Радика, возле резиновых сапог сорок второго размера. Радик решил ничего не трогать, если привезут служебных собак, то грибника всё равно найдут, а если найдут спрятанным, сразу появятся вопросы, кто его прятал. Матеря на все известные лады Анатолия, Радик отправился обратно. Спиной чувствуя взгляд неудачника-грибника.

Ближе к ночи, когда уставший и «заморивший червячка» Вовка уснул на кушетке, пожаловал и Анатолий. Сначала он подрисовал дирижёру на экране молот вместо палочки, тот размахивал им из стороны в сторону. Потом, когда ведущая объявляла следующий номер, изобразил на её голове копну рыжих волос, как у Аллы Пугачёвой.

Радик по этим выкрутасам понял, что Анатолий после грибника в отличном настроении

— Анатолий, мы же договаривались, — Радик смотрел на импровизированную Аллу

— Тут уж извини, Радик. Я тут не властен. Берёзоньки сами охотятся. Кого на этот раз? — Анатолий продолжал издеваться над участниками концерта.

— Грибник, но какая разница, если его найдут, тут такое начнётся, — Радик залез в сумку и вытащил здоровенный бутерброд, только вместо колбасы или масла на куске хлеба лежал огромный шницель.

— Пока профессора не проверят, КГБшники никому ничего не дадут делать, -Резонно заметил Анатолий, — А ты, не дурак пожрать! — Анатолий скрипуче засмеялся.

— Теперь представь, если твои «берёзоньки» сожрут профессора. Ты же их не контролируешь? — Радик не обращая внимания на подколки Анатолия, откусил кусок бутерброда и отхлебнул из бокала сладкого чая.

— Об этом я не подумал, — Анатолий задумался, — Ты должен им провести инструктаж. Я думаю, без тебя они не начнут свои исследования.

17

Как только рассвело, капитан Трошкин побежал к Зинаиде. Она уже ждала его возле подъезда на лавочке нахохлившись снегирём от утренней прохлады.

— Мы с мамой совсем не спали, — Глаза Зинаиды красноречиво об этом говорили, — Она всю валерьянку дома выпила, но так и не уснула, сердце кололо и давление, хотели скорую вызывать.

— Пойдём к Решетову, пусть людей и машину даст, — Капитан решительно потянул Зину за руку.

— Так ведь воскресенье, все дома и Решетов тоже.- Зина глубоко вздохнула.

— Пойдём с дежурки подполковнику позвоним, он распорядится, и начнём поиски, — Капитан тянул Зину за собой.

— Сутки только прошли, думаешь, разрешит поиски? — Зина сомневалась в благожелательности подполковника.

Решетов недовольно выслушал по телефону капитана. Было только семь утра, а суббота у подполковника прошла очень весело. Был день рождения у свояка, было выпито только на посошок рюмок пять.

— Только из–за того, что это Зинин отец, — Голос был хриплым и тихим, казалось, что как только он закончит, то сразу потеряет сознание, — И ещё, официально не разрешаю. Машину берите, заправите за свой счёт, а личный состав только добровольно по согласию. Ты меня понял, капитан? Завтра с утра чтоб все на работе.

— Так точно, товарищ подполковник! — Вячеслав улыбнулся, дело сдвинулось с места.

— Дежурному скажи, чтобы ничего в журнале не отмечал, — В трубке послышались гудки.

Капитан сам сел за руль УАЗика, заехали за старшиной, но того баня затянула крепко, язык ворочался плохо. Егор клялся в дружбе и обещал одеться за пять секунд. Зина покачала головой, капитан всё понял

— Извини, Егор, мы сегодня без тебя, — Капитан завёл мотор и УАЗ сорвался с места. В зеркале заднего вида они видели потерянное лицо старшины и застывшую в нерешительности поднятую руку.

— Боюсь, что почти весь личный состав в таком состоянии, — Зина отвернулась к боковому окну машины.

Они ещё час ездили по адресам, набралось пять человек. Решили, что этого достаточно. Милицейский УАЗ взял направление на Урал. Одного милиционера оставили на дороге, он должен был останавливать машины и спрашивать видел ли кто красный «Москвич». Остальные прочёсывали лес за лесом, где могли быть грибы и грибники. Поиски продолжались до самого вечера. Никаких зацепок не было, было опрошено много народу, но никто подходящей машины не видел.

Анну Николаевну, скорая забрала ближе к обеду, соседка обнаружила её с приступом в квартире и вызвала врачей.

Когда стемнело, капитан отпустил всех по домам. Подъехали к дому Зины. В окнах света не было. Тревога всё сильнее сжимала и так испуганное сердце Зины. Она почувствовала неладное. Выскочив из машины возле подъезда она столкнулась с той соседкой, которая и вызвала скорую.

— Зина, нашли Сергея?

— Нет, даже следов нет. А вы маму не видели? Что-то света у нас нет, — Зина уже взялась за ручку подъездной двери.

— Ой, а Анну Николаевну скорая увезла, я вызвала. Сердечный приступ, — Соседка с сочувствием поглядела на Зину, — Надо же за один день родителей лишилась.

— Они живы! Понятно?! Никого я не лишилась! — Накопленные за два дня эмоции вырвались наружу, — Никого я не лишилась! Они живы! Понятно?!

— Поехали в больницу, — Капитан выскочил из машины и обнял Зину, — Не обращай внимания

— Зина, я же не то хотела сказать, — Соседка кричала вслед отъезжающему УАЗу.

К больной их конечно никто не пустил. Анна Николаевна была в реанимации под капельницей. Зину убедил дежурный врач, что всё страшное уже позади. Нужен покой и радостные эмоции.

— Как только переведём в общую палату, приходите, а пока и не ездите, и не ходите, никто вас не пустит, — Молодой доктор в круглых очках «под старину» внушал Зине уверенность.

— Спасибо доктор, — Зина немного успокоилась, но пропажа отца терзала мысли следователя, — Слава, что же делать? Где искать папу? — Зина смотрела на капитана, как на последнюю надежду.

— Первым делом, надо выспаться, — Капитан почувствовал сильную усталость, внезапно свалившуюся к вечеру, — Пойдём я тебя отвезу домой.

— Может это не правильно, — Зина нерешительно мялась, воспитание давало о себе знать, — Слав, переночуй у меня. А? Я не смогу одна в пустой квартире, — Зина потупила глаза.

— Конечно, какие вопросы, — Капитан усадил девушку на переднее сиденье.

Они поднялись в квартиру, их встретила звенящая тишина пустой квартиры.. Запах валерианы всё ещё был силён. Зина открыла балкон и окна, вечерняя свежесть ворвалась в комнату.

— Слав, проходи на диван. Надо перекусить. Я сейчас чайник поставлю, и чего ни будь на стол найду, — Зина пошла на кухню. Капитан сел на диван и откинулся на мягкую спинку. Зина на кухне гремела посудой, хлопала холодильником. Веки капитана неумолимо закрывались. В голове мелькал прошедший день, логика подсказывала, что Сергей Петрович там не был. Надо сначала найти, в какую сторону он поехал, — Слав, тебе с сахаром? — Вопрос из кухни повис в тишине, — Слав? — Зина вышла из кухни и увидела спящего сидя капитана. Она не стала его будить, накрыла аккуратно ноги пледом и пошла к себе в комнату. Морфей моментально утащил её в своё царство.

— Утро в отделе началось с совещания у подполковника Решетова

— Я думаю, уже все знают про беду Зинаиды? Предварительные поиски, как я понял результата не дали? — Решетов посмотрел на капитана, тот отрицательно покачал головой, — Так вот, — Продолжал подполковник, — Сегодня третьи сутки с пропажи. Я думаю, никто нас не упрекнёт, если мы чуть раньше начнём поиски. Следователь Широва, Зинаида отправляйтесь домой. Ребята будут вас информировать

— Товарищ подполковник, я не смогу дома, разрешите мне тоже участвовать в поиске. В конце концов, это мой отец, — Зина, не вставая смотрела на Решетова.

— Смотри сама, я думал, тебе так лучше будет. Мало ли, что найдут, — Подполковник всё же выплеснул наружу, то о чём уже думали многие. Зина достала платок, отвернулась, вытирая слёзы, но промолчала. Капитан, сидевший рядом, посмотрел с укором на Решетова, налил из графина в стакан воды и протянул Зинаиде.

— Я готова, — Зина поставила стакан на стол.

— Какие у кого мысли? Где поиск начнём? Я думаю направление Урала надо исключить, два дня поисков результата не дали. Восточную зону, сторону Медногорска, тоже можно исключить, грибники туда не ездят. Остаётся запад, сторона Куруила и телевышка. При слове «телевышка» Зина непроизвольно дёрнулась, вспомнив головы пастухов.

— Я папе сказала, что там колхоз химией всё потравил, вряд ли он туда поехал, — Зина не хотела верить, что отец тоже стал жертвой каких то берёз.

— Тогда остаётся в приоритете направление деревни Куруил. Выезжайте туда. Если результата не будет, позвоню в Орск, может завтра кинологи приедут.

18

1985 г. Утром, после смены, добравшись до дома отдыха. Радик на завтраке узнал у Валентины, что приехали два профессора из Москвы. Их привезли прямо из оренбургского аэропорта на служебной «Волге».

— Угадай, кто приехал? — Валентина игриво уставилась на Радика

— Ты же сама сказала, два профессора, — Радик недоумённо посмотрел на повариху.

— Ну, это да. Одного ты знаешь, — Валентина продолжала свою игру.

— Да? — Радик задумался, — Тут столько народу было за столько лет, разве я всех упомню, — Радика начинала утомлять затянувшаяся игра Валентины.

— Он зимой у нас был, — Не понятно почему, сияла Валентина.

— Христофор Николаевич? — Изумился Радик, — Вот оно что. Физик — ядерщик значит, — Радик усмехнулся, — Большой брат думает о нас.

— Какой брат? — Не поняла Валентина.

— Большой, Валя! Очень большой! Я спать, думаю, они меня скоро хватятся.

— Христофор Николаевич уже спрашивал про тебя.

— Ещё бы, — Радик пошёл к себе в комнату, но уже в фойе его встретили два московских профессора, одетых в тренировочные лёгкие костюмы с маленькими рюкзаками за спинами.

— Доброе утро, Христофор Николаевич! — Радик вытянул свою пухлую пятерню.

— Здравствуйте, Радик! Вот знакомься, Леонид Палыч Зверев, профессор московского университета биологии, — Ладонь Христофора Николаевича укрылась в ладони Радика.

— Я догадываюсь, с каких вы университетов, — Радик ухмыляясь, смотрел в глаза Леониду Палычу, по возрасту явно не дотягивающему до профессора, скорее всего, прикреплён, как охранник к Христофору.

— Зря вы так, Радик, — Христофор покачал головой, — Леонид Палыч самый молодой профессор в университете, может и в стране. У него несколько научных статей опубликовано, в том числе и за рубежом.

— Ну да. А вы, Христофор Палыч говорили, что вы физик — ядерщик, а теперь значит биолог? А завтра кем будете? — Радик перестал трясти руку профессору и увидел за его очками злую сталь взгляда Христофора. Леонид Палыч с недоумением смотрел на эту дуэль.

— А это, Христофор Палыч, тот самый Радик, про которого вы мне рассказывали? — Леонид Палыч протянул Радику руку, — Будем знакомы, если сомневаетесь в моей компетенции, могу предоставить документы.

— Что то я….- Радик, после взгляда Христофора опомнился, и отпустив руку одного профессора, сунул её другому, — Извините, я с ночной не выспался

— Вот Христофор Николаич мне удивительные вещи рассказал, про берёзы- мутанты, а я ему не верю. И фотографии видел, этих несчастных людей, но думаю берёзки здесь не причём. Как вы думаете? — Радик опешил от такого наскока скромного на вид профессора.

— Я и не знаю, — Растерялся Радик, — Сначала были версии маньяка, но никто никого не видел и есть очевидцы гибели коровы от берёз, — Радик покосился на Хрстофора, ища поддержки, но тот только улыбался.

— Это я всё знаю, материалы мне давали. Но вы понимаете, если бы у деревьев вместо сока текла, например соляная кислота, то….Да не может такого быть, вот и всё. А чтоб тело растворить, тут и говорить нечего. Корову могли продать, а потом придумать вот эту историю, — Молодой профессор ждал ответа, с прищуром глядя на Радика.

— Да не знаю я, — Радик отвёл взгляд от профессора, — Вы учёные, вы и разбирайтесь, а я просто так получилось, находил этих несчастных.

— Мы хотели вас попросить пойти с нами, показать эти деревья, — Христофор Палыч произнёс это «попросить», как приказ, или Радику так показалось.

— У меня ночное дежурство было, давайте в следующий раз? — Радик собрался было уже идти, но цепкая ладошка Христофора остановила его.

— Мы всего на три дня, нам надо разобраться. Тем более местные власти любезно нам предоставили машину, так что ходить придётся мало, — Христофор Николаич был убедительным, — Ну как едем?

— Едем, — Радик обречённо кивнул головой, — Вы идите я в столовую забегу. Профессора заулыбались и пошли на выход. Радик забежал на раздачу, сказал Валентине, что уезжает с профессорами. Она понятливо кивнула, положила кучу пирожков с черемшой и принесла со столовских запасов банку яблочного сока с мякотью.

На улице Радик увидел белую « Ниву» с незнакомым мужиком за рулём и сидящими профессорами на заднем сиденье, призывно махающими ему руками.

— Мало ли, сколько мы там пробудем, — Радик усаживал своё тело на переднее сиденье и укладывая тяжёлую сумку с едой и соком, внизу между ног.

— Едем? — Водитель, дядька лет сорока с большим красным носом, завёл мотор.

— Поехали, — Радик согласно кивнул, — Я покажу, где свернуть.

«Нива» легко катилась по гравийной дороге, оставляя за собой густой шлейф пыли. Догнали колхозное стадо. Коровы медленно брели недалеко от дороги, по подножьям гор. Ильшат верхом на жеребце, мельком равнодушно глянул на проезжающую машину, зато скучавший Куян явно обрадовался новому объекту. Он мотая хвостом кинулся облаивать машину. Ильшат никак не реагировал на развлечения собаки.

— Это Ильшат, местный пастух, это его корову..ну того… берёзки высосали, — Радик подбирал слова. Леонид Палыч хмыкнул, но промолчал.

— Красиво у вас, — Христофор Николаевич с нескрываемым восхищением смотрел на окружающий пейзаж. Зимой конечно совсем не то. Хотя зимой, глядя на белоснежные горы я тоже так думал.

Радик смотрел на приближающуюся телевышку и обратил внимание, уже на довольно большую берёзку на верху вышки. Леонид Палыч проследил за взглядом Радика

— А что за дерево на телевышке? Каким образом оно там растёт? — Профессор явно озадачился увиденным.

— Так вон на горке, пик скальный и тоже деревца растут, — Радик попытался, как то оправдать появление берёзки.

— Ну, что вы сравниваете? На скалах трещины и полно места для хранения влаги, а на телевышке металл один. Откуда она вообще там взялась? — Леонид Палыч смотрел в окно, сняв очки.

— Как она там оказалась, совсем не секрет, — Радик рассказал о трагической гибели Анатолия и про ветку берёзы, водружённую им же.

— Всё интереснее и интереснее, — Профессор заёрзал на сиденье, — Нам, Христофор Николаич, обязательно надо туда попасть! Это же интереснейший случай! Воткнули ветку, а она растёт без всяких в таких экстремальных условиях. Прям, мистика вокруг.

— Хочу напомнить Вам, уважаемый Леонид Палыч, что мы здесь немного по другому вопросу, — Христофор явно не разделял восторг коллеги, — Тут люди гибнут и у нас всего три дня, если останется время, лезьте куда хотите.

Радик показал воителю, где свернуть, тот кивнул и крутанул баранку вправо с дороги. Проехав ещё метров двести, они остановились перед лесочком, дальше дороги не было.

— Тут ещё надо метров сто пройти, здесь нашли первого пастуха, — Радик вылез из «Нивы», выволок сумку, собранную Валентиной и помог профессорам вылезти с заднего сиденья..

— Радик, может, оставите в машине свои припасы? А вернёмся, тогда покушаете, — Профессора улыбались, глядя на тяжеленную сумку.

— Вы там берёзки будете изучать, а мне что делать? — Радик продолжал тащить ношу, из которой так ароматно пахло черемшой, что он готов был сесть прямо здесь.

— Ну как знаете.

Вот и первая «берёзонька», как с любовью их называл Анатолий. Они перебирали листиками на ветру, как ни в чём небывало. Только стволы были более гладкими, чем у других берёз и была явная запретная зона для комаров и птиц, как и для гусениц и других паразитов.

Леонид Палыч сразу принялся осматривать стволы. Он ходил вокруг, поглаживая берёзки и приговаривая

— Отличный экземпляр, я таких здоровых деревьев еще не встречал, — Он увлёкся, встал между стволами, пробуя сковырнуть ногтем верхний слой бересты.

Радик подскочил к профессору и схватив за руку, выдернул его оттуда.

— Вы чего?

— Переживает за вас, — Христофор был знаком с докладами о берёзках, поэтому не удивился реакции Радика..

— Между берёзками не надо вставать, мало ли, — Радик тяжело дышал после спасения жизни профессора.

— Да перестаньте, я вам говорю, что это всё ерунда, — Леонид Палыч опять подошёл к берёзкам, но между ними вставать не стал. Неподдельный испуг, в глазах Радика останавливал его.

— Ну что, начнём более детально? — Христофор залез в свой рюкзак и достал ручную дрель. Вставил в патрон сверло и принялся сверлить, навалившись всем телом на инструмент.. Сверло вращалось по коре, ни как не нарушая её целостность.

— Что за чертовщина, — Не верил глазам Христофор, — Свёрла новые.

— Давайте я попробую, — Леонид Палыч взял дрель, и посильнее надавив плечом, принялся крутить ручку. Сверло повредило верхний слой, и углубилось на три миллиметра внутрь. Из отверстия выступила красноватая жидкость. Христофор быстренько «нырнул» в рюкзак и достал пробирку с резиновой пробкой. Ловко открыл пробку, и собрал несколько капель жидкости в сосуд. Леониду Палычу всё труднее было прокручивать сверло и после нескольких вращений оно всё-таки сломалось, звонко вякнув. Профессора, как по команде, переглянулись

— Интересненько, — Только и мог сказать Христофор. Он отвернулся, залез опять в рюкзак, достал новое сверло, большего диаметра, забрал дрель у Леонида, и вставил в патрон. Какого же было его удивление, когда на стволе даже следа не осталось от прошлого действия. Профессор стоял рядом открыв рот и в застывшей позе с протянутой рукой, которой тянулся за дрелью.

— Христофор Николаич, ты это видел? — Леонид Палыч обескураженный опять встал между стволов, надев очки и вытащив из внутреннего кармана лупу, разглядывал стволы.

Радик только успел откусить пирожок, вскочил на ноги и опять вытащил профессора. Тот даже не отреагировал, обошёл несколько раз дерево. Достал из рюкзака фотоаппарат «ZENIT», сделал несколько снимков.

— Что скажете, Леонид Палыч? — Христофор с интересом удивлённого школьника смотрел на профессора.

— Это же чудо, Христофор! Вы видели быстроту регенерации? А по плотности не уступает железному дереву, -Профессор продолжал фотографировать, — Это же открытие, это, это… — Леонид задохнулся от прилива восторга, — Это такое открытие в науке!

— Так что с «этим» будем делать? — Христофор, уже немного успокоившись, сел рядом с Радиком, молча взял без спроса пирожок и откусил большой кусок, — Пахнет на весь лес, — Объяснил он своё действие Радику. Тот одобрительно кивнул головой.

— Берите, берите, я на всех брал.

— Пойдёмте к следующей, где второго нашли! — Леонид Палыч быстро всё складывал в рюкзак.

— Присядь, Леонид Палыч, перекуси, — Христофор уплетал уже третий пирожок, — Ты таких у нас в москвах и не пробовал.

— Как вы можете есть, когда здесь такое?! — Восторг не отпускал Леонида.

— Какое? — Радик проткнул крышку на банке с соком ножом, взболтал мякоть и прямо из банки запивал пирожки.

— Давайте вставайте! Пойдёмте! — Леонид Палыч, как конь Будённого перед боем, перебирал ногами.

— Пойдёмте, Радик, боюсь, пирожками мы его не удержим, — Христофор взял у Радика банку с соком. Пока они вставали и собирались, Леонид Палыч достал рулетку, измерил диаметр стволов, расстояние между берёзами, достал блокнот быстро записал

— Ни паутины, ни гусеницы! Вот это дааа! — Продолжал восхищаться профессор.

Радик недовольный, прерванным перекусом, повёл их на противоположную сторону, где раньше ходило другое стадо. Пот противно выедал глаза, мокрая одежда прилипла к телу. Назойливые мухи и оводы норовили жужжать именно возле уха Радика.

— Может привал? — Радик умоляюще смотрел на профессоров.

— Мы сто метров всего прошли, — Удивился Христофор Николаич.

— Вот вам ваши пирожки, — Леонид Палыч забрал у Радика сумку, — Давайте помогу. Радик безропотно отдал уже облегчённую ношу.

— Вот оно, — Радик тыкнул пальцем в сторону очередной «берёзоньки» и плюхнулся на траву, растянувшись, как кот на завалинке, одним глазом поглядывая, чтобы восторг профессора не превратился в смертельный крик.

Леонид Палыч, как коршун накинулся с рулеткой на дерево. Измерил, сверил с записями

— Этого не может быть, Христофор Николаич! Все параметры, до миллиметра совпадают. Такое ощущение, что пока мы шли, берёзку там выкопали, а сюда посадили. Радик, одолжите нож пожалуйста, — Взяв нож, профессор принялся шкрябать ствол, но результат был тот же, что и на первом дереве, — Удивительно!

Христофор достал фотоаппарат и молча протянул профессору. Тот принялся опять вальсировать вокруг дерева.

— Радик, что то подобное происходило зимой? — Христофор, тоже включился в изучение.

— Нет, только летом. В этом году всё началось, — Радик приподнялся на локте, наблюдая за Леонидом.

— Леонид Палыч, тут люди погибают, вот что нам надо установить, есть опасность от берёз или нет. Если установим, что они опасны, я думаю, никто не будет восторгаться вашими открытиями, их просто уничтожат, — Христофор вслух рассуждал, глядя на действия Леонида.

— Этого нельзя допустить! Как это уничтожат? — Детское разочарование проявилось на лице профессора, — Это открытие, не побоюсь этого слова, мирового масштаба.

— Тут логика простая, — Начал объяснять Христофор Николаич, — Началось всё в этом году. Вы не можете исключать, что деревья созданы не без помощи человека, они уже большие, значит за ними кто-то наблюдал и не первый год. Таких в природе нет, это ещё одно доказательство искусственности их происхождения. Сколько тут таких берёзок? — Христофор Николаич повернулся к Радику.

— Я 13 насчитал, растут по кругу, — Радик с интересом слушал рассуждения Христофора, — Работаю тут пять лет, раньше их не видел, — Соврал Радик, он просто не знал, как себя вести

— Вот видите, Леонид Палыч. Было три смерти: двух пастухов и одной коровы. Вот это нам с вами и надо установить. Деревья нападают или это что то другое или кто то другой.

— Ну вы сами подумайте, Христофор Николаич, как деревья могут напасть? Я сразу эту версию отверг. Два пастуха без свидетелей погибли, а корова с пастухом этого стада и два милиционера. Поделили мясо под шумок и дурачат всех.

— Вы не забывайте, что здесь были криминалисты. Характер смертей у всех идентичный и шкура у коровы была целая, а пастухов без крови раздели и головы отделили, — Приводил свои аргументы Христофор.

— Это конечно веско, но бездоказательно. Психически больные люди и не такое могут сделать, — Профессор уставился на Радика.

— Зачем вы так смотрите на меня? — У Радика по спине побежали мурашки, как будто это он убил всех этих несчастных.

— Я ничего не утверждаю, но именно вы, Радик находили все эти жертвы, я читал в деле, и в случае с коровой, вы тоже там присутствовали.

Радик открыл рот от такого резкого нахрапа Леонида. Посмотрел на Христофора, но тот не обратил на Радика никакого внимания.

— Вот и раскрыли, — Христофор захлопал в ладоши, — Он через два шага мокрый от пота, а вы хотите сказать, что он здоровых мужиков тут обезглавливал? Или вы ради своей науки можете и человека посадить?

— Значит, у него есть помощник, — Леонид не сдавался, — Вас же двое на смене? Вы сами рассказывали.

— Христофор Николаич, что он говорит? — Радик растерялся и не знал, как отбиваться. Всё, что говорил профессор, было частью правды.

— Ладно, хватит тут спектаклей, — Христофор Николаич стал более серьёзным, — Вы, Леонид Палыч скорее всего догадались, что я никакой не профессор и где служу.

— Я это понял, как только вы в институт к нам пришли.

— Так вот, — Продолжал Христофор, — Этот человек, — Он показал на Радика, — Тоже работает на контору.

— Ах, даже так… Но разве от этого он не может быть убийцей? Тем более под таким мощным прикрытием? — Не сдавался профессор.

— Может, конечно, — Согласился Христофор Палыч, — Я здесь зимой отдыхал.

— Как же, отдыхал, — Радик хмыкнул и покачал головой.

— Совмещал, — Улыбнулся Христофор, — После пары бесед с Радиком, я составил его психологический портрет и уж будьте уверены, Леонид Палыч, там есть всё и обида на всё человечество и маниакальные замашки, но он никогда не переступит черту от фантазии к практике. Очень сильный детский страх внутри него сидит очень крепко.

— Вы, что из-за меня приезжали?

— Нет, конечно, но делать анализ собеседника, это базовое у нас, тем более я знал, что вы агент. Мой отчёт о поездке был составлен и отправлен.

— Ну не знаю, пока мне не предоставят веские доказательства… Это уникальные деревья и губить их просто так, преступно, — Леонид Палыч устало присел рядом и взяв банку с соком изрядно отхлебнул уже тёплого сока, — А если он переступил эту вашу черту?

— Да что такое? Хотите доказательств? — Радик поднялся, снял свой лёгкий пиджачок и вывесил между берёзками, — Сейчас сами увидите! — Но берёзы продолжали шуршать листиками, и больше ничего не происходило. Радик тряс пиджаком, как тореадор перед быком, но берёзки не реагировали: «Что за подстава, Анатолий?» Профессор и Христофор смотрели на эти действия Радика

— Что и требовалось доказать, — Ликовал Леонид Палыч, — Христофор Николаич, у вас нет с собой пистолета? Надо его арестовать.

— Нету, — Христофор посмотрел на профессора, как на идиота, потом с подозрением на Радика

— Христофор Николаич, и про берёзки всё правда! Я не знаю, что сейчас с ними случилось. Дальше по кругу, у другой берёзки, там грибник мёртвый, вчера был убит. Я могу показать! Это всё Анатолий! — Страх сесть в тюрьму, а скорее всего и получить высшую меру, лишил Радика трезвого разума, его трясло от невозможности доказать обратное. Он непроизвольно закапывал сам себя. Паника, как девятый вал, со страшной силой накатывала внутри.

— Так значит, есть напарник? Анатолий? — Христофор тоже встал и был готов ко всему.

— Это погибший офицер. Он вселился в излучатель, берёзки это его рук дело, они там трое: он, берёзка и излучатель, — Радик, своими словами, всё больше убеждал профессоров в своей ненормальности.

— Ну, что убедились? Он же сумасшедший! Как вы этого не заметили? — Леонид Палыч непроизвольно отступил от Радика.

— Ты успокойся, во всём разберёмся, — Христофор Николаич полез в рюкзак, вытащил кусок верёвки и медленно шёл на Радика.

— Что вы хотите сделать? — Радик догадался о намерениях Христофора, но это не укладывалось в его голове.

— Это для твоей же безопасности, дай мне руки, — Христофор, как можно спокойнее шептал, медленно подкрадываясь.

— Это звучит странно, но так оно и есть. Анатолий хочет до Москвы добраться, — Радик пятился назад от Христофора.

— Лучше замолчи, не закапывай себя ещё глубже. Дай руки. Полежишь годика два в стационаре, нервишки подлечишь и выйдешь, контора своих не бросает. Сейчас проводишь нас к последней твоей жертве, — Христофор внезапным, для его возраста, прыжком кинулся на Радика. Тот дёрнулся, но споткнулся и, как жук вверх ногами неловко упал на спину и беспомощно махал руками

— Да никакая она не моя жертва! Это всё Анатолий с берёзкой, я всё расскажу! — Радик задыхался от бессилия. Опять это гадкое чувство безысходности, как когда-то в детстве, когда он стал вместо Рамазана Радиком. Христофору пришёл на помощь профессор, до этого наблюдающий за ними, они связали ему руки и кое-как подняли на ноги.

— Пойдём, если всё расскажешь, замолвлю за тебя словечко, — Христофор подтолкнул Радика в спину.

— Какое словечко? — Вскипел Леонид Палыч, — Он столько людей погубил и это только про кого известно. Христофор украдкой подмигнул профессору.

— Это всё Анатолий, я тут не причём. Это всё Анатолий, — Повторял Радик, потрясённый таким финалом. Полчаса назад он кушал пирожки, с любовью приготовленные для него Валентиной. А теперь, он первый подозреваемый с прицелом на высшую меру.

— Это последствия эмоциональной травмы. У него на глазах офицер погиб страшной смертью, — Объяснял Христофор профессору.

— Пять лет в нём этот монстр рос, и никто не заметил? — Профессор отказывался верить, что такое мог сделать простой человек.

— Это всё Анатолий! Как вам доказать?! — Уже орал в истерике Радик, нет у меня никакой травмы, — Он задыхался, падал, Христофор с профессором его снова поднимали и они шли дальше.

— А кто за ним смотрел? Он числился здесь смотрящим за аппаратурой, — Христофор подталкивал легонько Радика в спину, — Год назад здесь был офицер КГБ, они с ним лазили на телевышку для перенастройки излучателя В отчёте майор ничего подозрительного не отметил.

— Так значит, есть излучатель? — Профессор остановился, — И берёзка есть растущая на телевышке. Я, конечно, сильно удивлюсь, если и Анатолий есть.

— Анатолий есть, только его не видно, — Радик хватался за слова Леонида Палыча, как за соломинку.

— Про излучатель, это секретная информация, — Христофор пропустил мимо ушей выкрики Радика, — Берёзка да, есть, но вот про берёзку, вы профессор сами разбирайтесь, это ваш профиль. А выдуманный Анатолий, это уже другие специалисты будут разбираться.

— Я совсем запутался, Христофор Палыч. Мы же видели, что берёзы необычные, ничего их не берёт и регенерация сильнее чем у ящерицы.

— Разбирайтесь, я свою часть раскрыл, — Христофор кивнул на спину Радика.

Они подошли к очередной берёзке с жертвой. Леонида Палыча не привыкшего к таким «натюрмортам», стало сильно тошнить. Он побледнел и отвернулся к кустам. Глаза Сергей Петровича Широва смотрела на них через очки.

— Господи, что он вам сделал? — Шептал, вытирая слёзы профессор. А куда вы тела деваете? Просто убить, вам мало? — Всё никак не мог успокоиться Леонид Палыч. Радика накрыла вторая стадия бессилия. Он замкнулся, устало сел, прислоняясь к старой осине, только губы нервно шептали: «Это Анатолий, это всё Анатолий».

19

Поиски продолжались до самого вечера. С каждой опрошенной деревней, Зинаида становилась всё грустнее и грустнее. Никто описанный автомобиль не видел и по фотографии, никто Сергея Петровича не опознал.

— Слав, не найдём мы его. Куда же он подался за своими чёртовыми грибами? — Зина вместе с милиционерами ходила, опрашивала местных жителей.

— Найдём! Обязательно найдём! — Капитан, как мог, поддерживал Зину, — Ты посмотри на это, с другой стороны, если никто не видел, значит опять, не там ищем. По сводкам никого криминального не находили, — В словах капитана было всё меньше уверенности.

— А где же тогда он? Почему не возвращается?

Уже смеркалось. Все устали, но вслух никто не возмущался. К Зине с капитаном подошёл старшина

— Зинаида Сергеевна, подполковник Решетов по рации передал закругляться. Зина отвернулась и заплакала

— Я, конечно, понимаю, если нет результата, надо сворачиваться. Собирай Егор личный состав, — Она, как и Анна Николаевна представила раненого отца истекающего кровью, — Слава, ну где же он?!! Капитан притянул её к себе и крепко обнял.- Ладно, поехали, надо ещё маму в больнице навестить.

Личный состав, усталый и грустный собирался возле машин. На сегодня поиски были закончены.

— Все по домам, отдыхать, — Объявил капитан, — Завтра продолжим.

Пока ехали в город, рация в машине ожила

— Старшина, капитан в машине? — Тревожный голос подполковника не обещал ничего хорошего.

— Так точно, товарищ подполковник, — Капитан взял рацию, — Я слушаю.

— Капитан, давай в отделение всех офицеров, объясню всё на месте, — Рация замолчала.

— Что там опять случилось? Я с вами! Это что то с отцом, — Зина вцепилась в боковую ручку на дверце, как будто её кто-то пытался высадить.

— Ты же офицер, а Решетов сказал всех офицеров, — Капитан согласно кивнул, понимая, что спорить было бесполезно.

Когда они зашли к начальнику в кабинет, наткнулись на стену густого табачного дыма и троих курящих мужчин один в военной форме, это был местный военком и двое в гражданке первый секретарь райкома и его зам. Капитан понял, что случилось, что то из ряда вон.

— Проходите капитан. Только вас ждём, — Решетов затушил окурок в пепельнице, — А вы Зинаида чего?

— Думала, может отца нашли… — Зина поняла, что всем этим людям не до неё и собрались они по другой причине.

— Нет не нашли и поиски пока прекращаем, — Решетов отвернулся от мокрых глаз Зинаиды.

— Как? Почему? — Зина растерялась и посмотрела на капитана. Тот хотел подбодрить её, подмигнул, но вышло это как то неуклюже фальшиво..

— Садитесь, раз пришли. Слушайте, — Остальные тоже затушили сигареты. Подполковник открыл вторую створку окна и томившийся в кабинете дым вырвался на улицу, — Час назад позвонила повариха с дома отдыха «Сакмара». На телевышке пропали два профессора с Москвы и её сожитель, известный нам Радик. Ушли с утра и до сих пор не вернулись. Она звонила на телевышку, там никто их не видел. Начальник телевышки Зинченко, с перепугу, сначала доложил в Оренбург в комитет о пропаже их сотрудника и профессоров, а уж потом нам. Мне тут же поступил сигнал и вот я реагирую. Поиск разрешили начать с утра, т.к уже темно. Потому Зинаида, поиск отца пока прекращаем, сама понимаешь, кто для них важнее, — Подполковник поднял палец вверх и тыкнул им в потолок.

— Как же «пока»? — Тут на часы, может уже на минуты счёт идёт! — Зинаида по инерции задавала эти вопросы, прекрасно понимая, что ответов не будет.

— Я всё сказал. Завтра в шесть утра начнём поиск профессоров. Только все поднялись, в кабинет зашёл дежурный сержант

— Товарищ подполковник, тут гражданин рвётся, говорит, что знает, где искать отца Зинаиды.

— Пропусти, — Все опять сели, только Зинаида осталась стоять.

В кабинет залетел Григорий, сосед Сергея Петровича по гаражу. Увидев всех городских начальников, он опешил и скромно встал возле двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Говорите гражданин, что вы хотели нам сказать? — Решетов на автомате достал сигарету и опять закурил.

— Я на рыбалке был два дня, — Начал Григорий

— Отец с тобой? — Зинаида нетерпеливо перебила его.

— Нет. Я когда приехал, узнал, что Сергей Петрович пропал и его ищут.

— Давайте уже ближе к делу, — Решетов затушил бычок в хрустальной пепельнице.

— Так вот. Он собирался на Урал сначала, а я его отговорил. Сказал, что я собирал грибы на телевышке. Я правда там собирал. Он короче поехал в ту сторону, — Григорий замолчал глядя на красное лицо подполковника.

— Два дня мы, гражданин, потеряли … — Подполковник посмотрел на Зинаиду, — Так, что поиски завтра продолжим, Зина. Зинаида услышав про телевышку побледнела, перед глазами опять возникли головы несчастных пастухов.

— Что ж ты Гриша наделал, — Зина хватала ртом воздух. Села на придвинутый капитаном стул. Он перепугался, схватил графин, стоявший перед ним на столе, наполнил стакан и протянул Зине

— Ты чего? Родители теперь ты ещё? Пойдём, я тебя домой провожу, — Капитан за локоть поднял полуобморочную Зину.

Старшина подвёз капитана с Зиной сначала до больницы. Там узнали, что Анну Николаевну ещё в общую палату не перевели, но опасность повторного приступа миновала, потом доехали до дома Зинаиды.

— Товарищ капитан, вас ждать? — Старшина спросил для порядка, ответ он уже знал и не стал глушить двигатель. Капитан посмотрел на Зинаиду, молча ища ответ на поставленный старшиной вопрос.

, — Слав, останься, хорошо? Езжай, Егор, — Зина присела на лавочку возле подъезда, машина, газанув покатила прочь.

— Разве я тебя брошу? — Капитан присел рядом, — Я думаю, завтра всё решится.

— Даже думать об этом боюсь, так всё это страшно, — Зина прижалась к руке капитана, — Пойдём Слав спать, завтра рано вставать, Решетов в шесть сказал.

Рано утром вереница милицейских машин ехала по направлению к телевышке. Возглавляла процессию белая «Нива». Это был последний свидетель, видевший профессоров живыми. Они отправили его сразу, сказав, что обратно вернутся сами.

Валентина всю ночь не спала, ей снились кошмары. Хотела отвлечься, включила телевизор, но он, по всей видимости сломался. Экран показывал только кроваво-красный квадрат и неестественный шум из динамиков, похожий, на крики из преисподней. В какой то момент, ей показалось, что кто то, в этом шуме, произнёс её имя, но это она списала на нервы и выключила приёмник. Только рассвело, она собрала своему Радику узелок выпечки, которую он очень любил, и пешком сама отправилась на поиски.

Со стороны Ибрагимово выходило деревенское стадо. Пастух молодой парнишка на вороном коне терпеливо ждал коров на главной дороге, наблюдая, чтобы коровы не вышли на проезжую часть. Безпородный, жизнерадостный кобель, увидев Валентину, разразился протяжным лаем, демонстрируя хозяину, что начеку.

— Фу, Куян! — Ильшат щёлкнул кнутом, отгоняя бестолковую корову с дороги, — Ну ка перестань! Извините! Он не укусит, он добрый.

— Пирожками пахнет, -Улыбнулась Валентина, — Учуял наверно, — Она развернула узелок и выудила от туда пирожок с ливером. Куян покосился на Ильшата, но запах был сильнее инстинкта самосохранения. Он крадучись подошёл к Валентине и осторожно взял пирожок из рук женщины и отбежал.

— Вот позорище, Куян! — Ильшат засмеялся.

— Может, вы тоже хотите? — Валентина полезла опять в узелок.

— Спасибо, бабушка Гульназ нас накормила, это Куян ненасытный, — Ильшат спрыгнул с коня.

— А вы каждый день пасёте? К телевышке ходите?

— Раньше гонял туда, теперь после пропажи пастухов нам туда не разрешают.

— Может, вы знаете Радика? Он на телевышке работает.

— Пару раз встречались, а что?

— Вчера с утра уехал, с гостями из Москвы к телевышке и до сих пор нету, — Валентина грустно вздохнула, — Вот хочу туда прогуляться, даже не представляю, что могло там случиться. Радик всегда дома ночевал, если не на работе. Ильшат вспомнив умирающие глаза Красотки, передёрнулся, но вслух сказал

— Найдутся, а водку брали они с собой? — Ильшат отвернулся, чтобы не встретиться глазами с Валентиной.

— Радик не брал, он вообще редко пьёт. Может профессора, у них рюкзаки были. Может правда споили Радика? — Валентина заметно волновалась, — Голодные наверно.

В это время на дороге появилась вереница машин и красный милицейский автобус, — Ого! Вы видно не одна решили искать их.

УАЗ, ехавший за «Нивой», остановился возле Ильшата и Валентины.

— Привет, Ильшат! — Капитан с Зинаидой вышли из машины.

— Здрасьте! — Ильшат покрепче сжал поводья Воронка, который занервничал, увидев столько машин, — Тоже Радика искать?

— А кто ещё? — Капитан посмотрел на Валентину, стоявшую рядом.

— Это я вчера сообщила в милицию о пропаже. Я Валентина, мы с Радиком это….знакомы, — Женщина покраснела.

— Ильшат, — Зина протянула пастуху фото отца, — Это мой папа, он три дня назад поехал в эту сторону за грибами и тоже пропал. Может ты видел его?

— Помню, конечно, на красном «Москвиче», — Ильшат сразу узнал Сергея Петровича, — Он спросил про грибы, а я его отправил дальше телевышки в Чураево, от греха подальше, — Ильшат посмотрел на капитана вспоминая Красотку.

Зина немного успокоилась

— Слав, может он в Чураево ещё? Сломался или ещё что? — Успокаивала сама себя Зина.

— Вероятно, может и так, — Капитан согласно кивнул, — А белую, вооон ту «Ниву» вчера видел? — Он указал на остановившуюся впереди и ждавшую их «Ниву»

— Нет, ни «Ниву», ни Радика, — Ильшат посмотрел на Валентину.

— Возьмите меня. А? — Валентина смотрела с надеждой на Зинаиду.

— Нет, нет. Подполковник с меня погоны снимет. Это…… дело милиции, — Капитан не хотел пугать женщину, — Вы с дома отдыха? Как только будет что известно, мы вам обязательно сообщим, — Двери УАЗа хлопнули, и процессия двинулась дальше. Растерянная Валентина постояла ещё немного с Ильшатом

— Мне подполковник не начальник, — И пошла следом за машинами к телевышке. Ильшат забрался на Воронка и поспешил за стадом, которое уже прошло дальше. Надо ещё успеть повернуть стадо не доходя телевышки.

— Не ходите, Валентина, — Ильшат с сожалением смотрел на уходящую женщину, — Милиция всё равно сейчас всё оцепит, не пройдёте.

— Всё не оцепит, а лишний человек им не помешает, — Валентина решительно продолжала идти.

20

Радика со связанными спереди руками посадили спиной у растущей рядом осины. Леонид Палыч косясь на мёртвую голову пенсионера, начал замерять берёзку, учёный в нём был сильнее страха.

— Что вы делаете? — Нервно спросил Христофор Николаич, — Вот этот «супчик» нам всё расскажет, — Он кивнул на Радика, — Как вам удаётся так всё проворачивать? Где кровь? Почему шейные позвонки обуглены, как от кислоты?

— Я ничего не скажу здесь, а то и вправду в психушку поеду, — Радик, как в детстве надул губы, — Пойдём на телевышку, там всё покажу и корни этой берёзки и передатчик. Вот эти берёзки близнецы, они и есть окончание корней той берёзки на телевышке, которая растёт из излучателя, и Анатолия покажу, если получится.

— Так Анатолий сейчас на смене? — Леонид Палыч ничего не понял, из того, что сказал Радик.

— Он всегда на смене. Как вы не поймёте. Он погиб пять лет назад и …..- Радик не знал, как правильно сформулировать.

— Ииии? — Пытался вытянуть дальше Христофор. Радик замолчал, — Вот видишь, ты что то себе придумал и ходишь, убиваешь людей с выдуманным другом.

Радик хмыкнул и отвернулся. Боковым зрением он увидел, что Леонид Палыч увлёкшись опять встал между стволами: « Да и чёрт с тобой, — Подумал он со злостью, — Всё равно не верите». Христофор отошёл, куда-то в кусты. Леонид Палыч громко охнул, ноги подкосились, тело повисло на сучках. Он отчаянно и удивлённо, боролся за жизнь, дёргался как на вертеле, потом затих и начал стремительно раздуваться

— Христофор!!! — Радик орал, как блаженный, — Я же вам говорил! Из кустов выбежал Христофор Николаич, застёгивая на ходу ширинку. Перед ним экзекуция уже подходила к концу. Он бросился выручать профессора, пытался схватить его за руку, но вместо ладони, был только пустой рукав. Голова профессора упала к ногам Христофора, мёртвое лицо выражало удивление и боль. Христофор застыл с одеждой Леонида Палыча, он с испугом откинул в сторону мокрую ещё одежду, и схватился за сердце. Боль была сильной, Христофор упал на траву, его трясло, лицо и губы посинели

— Христофор Николаич! Христофооор!!! — Радик понял, что если Христофор умрёт, ему никто не поверит, а это был единственный свидетель невиновности Радика, — Не умирай! Пожалуйста! — Радик подполз к брошенным рюкзакам, зубами развязал один, пошарил завязанными руками, нашёл большой охотничий нож в кожаных ножнах. Сел, зажал нож между колен и разрезал верёвку на руках. Кинулся к Христофору Николаевичу, пытался сделать искусственное дыхание, но как правильно его делать он не знал. После недолгих манипуляций, Радик весь взмок, тяжело дышал. Христофор не подавал никаких признаков жизни, — Эх, ты! Физик — ядерщик! — Радик в сердцах плюнул в сторону берёз, — Анатолий, ты за всё ответишь! За все мои страдания!, — Одежду, две головы и тело Христофора он перетащил в небольшой овражек, и как мог, закидал ветками. Что делать дальше, он не знал. Наступала ночь. Радик побрёл дальше в лес, эта безвыходность, преследующая его всю жизнь, опять сжимала тесным обручем его тело и душу.

21

Штаб поиска организовали в техцентре телевышки. Все, кого было можно, задействовали в поиске. С Орска ждали кинологов. С Оренбурга ехала большая делегация комитетчиков и милиции с криминалистами, подъехали две пожарные машины и две «скорые». Через полчаса в техцентр подъехал и подполковник Трошин на служебной «Волге»

— Капитан, докладывайте! — Подполковник устало сел за стол в кабинете Зинченко, став на время поиска хозяином кабинета.

— Направили три группы поиска, товарищ подполковник! Пока результатов нет! — Капитан стоял возле стола.

— Да сядь ты, Слава. Дома не ночевал? — Решетов участливо смотрел на капитана.

— Нет, товарищ подполковник, — Капитан покосился на Зинаиду тихо сидевшую в углу кабинета.

— Что же у нас творится? А капитан? Что за бермудский треугольник на этой вышке? — Решетов мешал горячий чай в стакане в серебряном подстаканнике. Зинченко сам принёс в кабинет три стакана. Третий хотел оставить себе, но обнаружив в кабинете Зинаиду, тактично передал стакан ей, — Товарищ Зинченко, это ваша вотчина, неужели ничего странного не замечали?

— Ей богу ничего, — Зинченко заёрзал на стуле, — Прошлый год только смерть одна была странной. В смене Радика умер от сердечного приступа его напарник молодой парень.

— Опять этот Радик, — Подполковник поморщился при этом имени, — Во всех, без исключения трагических случаях, фигурирует этот ваш Радик.

— Он не наш. Его комитет ограждает, — Вставил Зинченко

— Да знаю я, — Махнул рукой Решетов, — Так бы давно уже сидел бы он у меня.

В проёме двери появился запыхавшийся лейтенант

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться!

— Давай, что там у вас? — Решетов исподлобья смотрел на вошедшего, чем смущал лейтенанта.

— Там..это..нашли, — Лейтенант мялся и кидал короткие взгляды на Зинаиду.

— Что ты мямлишь!? Говори кого нашли! — Подполковник стукнул кулаком по столу, — Не сотрудники, а барышни кисейные.

Зина волнуясь подбежала к лейтенанту

— Говори, Игорь. Папу нашли? — Зина уже не плакала, где то в глубине она была готова к такому исходу.

— Не совсем. Нашли «Москвич» вашего папы, — Лейтенант потупился, — Кинологи нужны, товарищ подполковник. Лес большой.

— Сам знаю. Едут. Скоро будут. Продолжайте пока поиски, — Решетов допивал свой чай, молча оглядывая присутствующих. Он включил телевизор, стоявший в углу кабинета. Экран был красного цвета, — Я думал, это у меня телевизор дома накрылся, а здесь то же самое. Зинченко, что у вас происходит?

— Сам не знаю. Со вчерашнего вечера картинки нет. Ищем, причину установить не можем. Сигнал с Оренбурга приходит чистый.

Ильшат с Куяном забрались на ближайшую горку и наблюдали за всем происходящим. События были небывалые в этом районе. К веренице машин милиции, скрывшейся на территории телевышки, прибавились пожарные и «скорые», ещё через час, туда же проехали два автобуса в милицейских расцветках и три черные «Волги». После последней «Волги», Ильшат увидел фигуру Валентины, она перешла дорогу и скрылась в лесу в направлении всего этого действа. Ильшату стало жалко эту женщину, так искренне любившую Радика и так наивно переживавшую, что он голодный. Он забрался на Воронка и галопом понёсся вслед за Валентиной, что бы остановить. Навстречу Ильшату по дороге ехал милицейский УАЗ, органы выставляли оцепление.

— Парень, давай назад. Дорога закрыта, — Из машины вылез долговязый милиционер и палочкой помахал перед мордой Воронка. Куян поднял загривок и зарычал, — И пса своего убирай, пристрелю.

— Я пастух, вон стадо лежит, — Ильшат указал кнутом на лежащее в тени в леске стадо, — Туда женщина прошла, опасно там.

— Вот и иди к своему стаду! А с женщиной мы тут сами разберёмся, — Долговязый заржал оголив жёлтые прокуренные зубы, и заглядывал в открытое окно УАЗа, на напарника сидевшего в машине, оценил тот его шутку или нет. Напарник, тощий сержант тоже закатился высоким визжащим смехом. Куян перепугался и кинулся к ногам долговязого. Теперь перепугался милиционер, отпрыгнул и полез в кобуру, громко матерясь, — Пристрелю, сука!

— Фу, Куян! — Ильшат не на шутку испугался, — Спрячь пистолет!

— Убирайтесь говорю, или я за себя не ручаюсь, — Долговязый навёл ствол на Куяна. Ильшат развернул Воронка

— Пойдём, Куян. Эти не пропустят, — Конь медленно пошагал в сторону стада. Куян рыча и оглядываясь, плёлся следом.

Валентина остановилась, услышала на дороге голоса, и из за веток наблюдала за этой сценой. Убедившись, что с Ильшатом всё в порядке поспешила на поиски Радика. Ориентиром была телевышка. Она продиралась, сквозь заросли чилиги и кусты дикого шиповника. Ноги путались в длинной траве, растущей вдоль ручья. Комары быстро облюбовали руки и лицо Валентины. Она крепко сжимала узелок с пирожками, не обращая внимания на комаров. Дальше ручей делал большой изгиб, и прямо на изгибе перед Валентиной оказалась берёзка в форме буквы V. Слева был ручей, справа высокий куст чилиги. Чтобы пройти дальше, надо было протиснуться между берёзками. Пышный бюст Валентины затруднял этот манёвр, она с усилием протискивала тело. Неожиданный рывок за руку вырвал её из этого капкана. Валентина упала по инерции, прямо на Ильшата. Перепуганное её лицо стало пунцовым

— Ты чего? Чуть руку не вырвал, ирод! — Валентина гневно смотрела на пастуха, потирая плечо. Подбежал Куян и начал поскуливая облизывать лицо Валентины, помня пирожок, — Ну ладно тебе, — Смягчилась Валентина

— Фух, еле успел, — Ильшат смотрел, куда-то мимо Валентины. Она обернулась и увидела; на месте где она только что была, вылезли два здоровенных сучка, замерли секунд на пять и, не обнаружив жертвы, скрылись в стволах.

— Что это? — Валентина непонимающе смотрела на берёзки, — Это они меня хотели? — Ильшат кивнул

— Обходите такие берёзки стороной, я сам не знаю, что здесь твориться. Поэтому и на поиски всех подняли. Боюсь, что ваши гости из Москвы, где то здесь, — Ильшат встал и отряхнулся, — Пойдёмте лучше отсюда, скоро здесь милиционеры будут.

— А как же Радик? — Перепугалась Валентина, — Он же с ними поехал. Ильшат промолчал и зашагал прочь. Валентина, шокированная увиденным, семенила за ним, охая и причитая.

В кабинет Зинченко занесли ещё два стола. Там расположились оренбургские комитетчики во главе с полковником КГБ.

Полковник был средних лет. В полевой «афганке» песочного цвета. Роста тоже среднего. Седина только начала завоёвывать голову. «Афганка» хорошо подчёркивала, крепкое мускулистое тело. И по поведению, сразу угадывался жёсткий лидер.

Ещё через час вернулась одна группа поиска. Они тащили две плащ-палатки с каким то грузом внутри. Впереди бежал молодой лейтенант и махал медикам руками

— Скорая! Срочно! Быстрее! — Медики со всех ног бросились к нему.

— Там один москвич, вроде ещё живой, — На ходу крикнул лейтенант и поспешил на доклад. Зайдя в кабинет он на секунду растерялся. Забыв про устав, обратился к Решетову, хотя в кабинете находился полковник КГБ.

— Товарищ подполковник! Нашли одного москвича, я фамилию не знаю и две головы без тел, — Было заметно, что лейтенант устал.

— Кто из них? Узнаете? — Полковник КГБ показал лейтенанту фотографии профессора и Христофора.

— Вот этот, — Лейтенант ткнул пальцем в фотографию Христофора, — Там медики колдуют.

— Папа? — Зина по опущенным векам лейтенанта всё поняла.

— Вам лучше этого не видеть, — Лейтенант участливо смотрел на Зину. Она отвернулась и подошла к окошку глядя, куда-то вдаль, на этот кровожадный и безмятежный уголок зелёного зла. Подошёл капитан и тихонько обнял её за плечи.

— Не надо, Слав. Я хочу одна побыть, — Зина убрала руки капитана и побежала на выход.

— Головы чьи? — Обратился Решетов к лейтенанту, когда Зина вышла.

— Одна голова Зининого папы, а вторая второго москвича, имени я не знаю, — Повторил лейтенант.

— Значит, Исламова не нашли? — Полковник из комитета рассуждал вслух, — Значит всё-таки он.

— А кто это, товарищ полковник? — Решетов услышал незнакомую фамилию.

— Ну ты даёшь, подполковник, — Комитетчик удивлённо хмыкнул.

— Это Радик, — Молчавший до этого Зинченко услужливо растолковал Решетову.

— А я давно говорил. Странный тип, — Подполковник пропустил ехидный смешок комитетчика, — Была б моя воля….

— Не всё так просто, товарищ подполковник. Я сам видел, как корову того… — Капитан провёл ладонью по горлу, — Хотя и поведение Радика во всех этих смертях странное.

— С тобой я потом разберусь и корову тебе вспомню и деньги отдела, что отдали за эту корову, — Решетов недовольно глянул на подчинённого.

Вторая поисковая группа привела Радика. Его почти несли. От страха у него отказали ноги. Руки за спиной были в наручниках, а затравленный взгляд, красноречиво показывал его состояние. В волосах и усах застряли остатки сухой травы. Его провели сразу в штаб-кабинет.

— Вот и виновник торжества! — Полковник показал на стул, куда посадить Радика, — Где был?

— Скрывался в кустах за овражком. Его собаки учуяли, — Приведший его старлей, усадил Радика и спросив разрешение вышел, закрыв за собой дверь.

Капитан с презрением смотрел на этого жалкого человека, который знал намного больше, чем думает Решетов и комитетчики.

Радик жадно смотрел на графин с водой стоявший на столе.

— Дайте ему воды, Полковник заметил этот взгляд Радика, — Но никто не решился. Зинченко понял, что никто не будет этого делать, сам наполнил железную кружку и своими руками напоил Радика.

— Молчать не советую. Всё равно всё расскажешь, — Полковник закурил болгарский «интер» и начал расхаживать перед сидевшим на стуле Радиком, — До прошлого года нам всё практически про тебя известно, что случилось в этом году? Откуда такая тяга к убийствам?

— Я всё расскажу. Это всё Анатолий, — Выражение лица Радика было серьёзным, — После этих слов светильник над головой Радика заискрил и после хлопка замыкания упал рядом с ним, — Радик понял, Анатолий здесь и не хочет раскрываться.

— Зинченко! Вы когда проводку меняли? — Перепуганный Решетов разглядывал упавший светильник, — Чуть приговор преступнику не вынесли.

— Исламов, Анатолий погиб пять лет назад. Под дурочка косишь? Так наша медицина тебя быстро вылечит, — Полковник продолжал ходить, отпихнув ногой светильник, — Ты можешь сейчас говорить? Сколько эпизодов убийства у вас?

— Это всё Анатолий, — Радик как мантру повторял это одними губами, — Он в излучателе, ещё берёзка.

— Совсем поплыл, — Комитетчик кивнул своему капитану сидевшему за столом, — Кирилл, найди ему какую ни будь комнату. Товарищ Зинченко найдётся комната с замком?

— Найдём, у них сменка закрывается, я провожу, — Зинченко вскочил на ноги и поспешил к двери.

В дверь постучали, и на пороге появился лейтенант

— Товарищ полковник, тут двоих задержали, куда их? — Лейтенант посторонился и перед всеми открылись три лица, вернее два лица и морда. За лейтенантом стояли с перепуганными лицами Ильшат, Валентина и на верёвке с замотанной мордой, Куян.

— Кто это? Где вы их взяли? — Полковник раздражённо смотрел на лейтенанта.

— Милиционеры привезли, сказали, что они пробрались за оцепление, — Лейтенант виновато потупил взгляд.

— Ну расстреляйте их за забором, только тихо, — Полковник махнул рукой в сторону леса.

— Как расстрелять? — Лейтенант сначала подумал, что ослышался. Посмотрел по сторонам. В комнате повисла гнетущая тишина. Все повернули головы на полковника и переваривали его слова.

— Установить личности и пинком отсюда! — Вдруг заорал полковник, — Вы что сюда со всей округи будете людей таскать? А собаку, зачем притащили? Искали профессоров, нашли, даже убийцу нашли, — Может кто ни будь знает, кто эти люди?

— Я знаю, — Капитан встал и сглотнул слюну, всё ещё приходя в себя от шутки полковника, — Это Ильшат, местный пастух и Валентина повариха с дома отдыха, подруга Радика.

— Ааа, подельничек твой? Корову это вы с ним скушали? — Решетов рассказал полковнику про случай с коровой.

Радик услышав имя Валентины, поднял глаза, слёзы покатились по грязным щекам

— Валя, я не виноват, это всё Анатолий! — Радик скованными руками пытался вытереть слёзы, размазывая грязь по лицу, как в детстве в школе.

— Да, кстати, Валентина, может вы знаете какого ни будь Анатолия? — Полковник уставился на женщину. Соседний светильник заискрил над головой комитетчика.

— Нет, не знаю, — Валентина тоже принялась плакать, видя Радика в таком состоянии, — Радик, они забрали пирожки, я тебе несла, а они отобрали.

— Какие пирожки? Кто отобрал? — Полковник уставился на лейтенанта, поглядывая на верх на светильник, — Про что она?

— Не знаю, товарищ полковник, мне их передали в таком виде, — Растерялся лейтенант.

— В общем так. Пастуха и повариху отпустить, собаку следом. Исламова в комнату, Зинченко покажи. Остальные перерыв. Через час Исламова сюда. Да, и скажите медикам, чтобы вкололи ему успокоительного и накормите его. Дальше будем решать, что делать, — Комитетчик пошёл на выход из комнаты, — Кирилл пойдём на воздух, поговорить надо, — Помощник полковника поспешил за шефом.

— У нас тут ещё одно задание, надо залезть излучатель демонтировать, он свою функцию выполнил. Давай двоих наших наверх

— Так точно товарищ полковник.

Радика отвели в комнату, где отдыхала смена, где ещё вчера спал и дежурил он. А теперь это стало его тюрьмой. Комитетчик приковал его к батарее. Пришёл фельдшер, сделал Радику укол, протёр ваткой со спиртом и ушёл. Принесли несколько холодных беляшей привезённых со столовой дома отдыха и стакан компота. Аппетита не было. Прикованная рука не давала возможности лечь и Радик сел за стол, выпил компот и откусил невкусный холодный беляш.

— Всё жрёшь? — Голос Анатолия раздался из радио, стоявшего в противоположной стороне комнаты, как гром. Радик вздрогнул от неожиданности, замер и перестал жевать.

— Анатолий! Ты должен, просто обязан во всём признаться! Меня же посадят и это в лучшем случае. Вроде и нет тебя давно, а столько горя от тебя! Никто мне не верит. Ты должен во всём признаться! — Радик затравленно смотрел на приёмник, и истерично ругался, — Напился крови? Сделал из меня маньяка.

— Это для дела надо. Если комитет всё узнает, они меня ликвидируют, а у меня другие планы. Государство рушится. Будем делать второй круг берёз, большего диаметра, — Анатолий рассуждал, не обращая внимания на слова Радика.

— Ты ещё не понял? Тебе конец! Я всё расскажу! — Радик бросил откусанный беляш в приёмник.

— Раньше ты не позволял себе едой кидаться. Кто же тебе поверит? Маньяк?! — Раздался противный механический смех бывшего комитетчика, — Ты мне тоже не нужен, — После этих слов Радик ощутил, небольшую вибрацию и почувствовал, как невидимые «руки» стали останавливать сердце. Он начал задыхаться, пытаясь одной рукой отбросить эту боль, но рука просто рассекала воздух.

Дверь распахнулась, на пороге появился комитетчик, который привёл Радика в комнату. Увидел, агонию пленника, быстро отстегнул его и вытащил в коридор. Радик пришёл в себя, боль отступила.

— Фуууух, напугал, — Молодой сотрудник без погон, склонился над Радиком, — Ты прекращай это, меня полковник точно «расстреляет за забором» за тебя. Идти сможешь? — Радик кивнул, оглядываясь на комнату и массажируя левую сторону груди.

— Сука! — Вырвалось у Радика, он закашлялся и вытер слёзы.

— Что я тебе сделал? — Молодой сотрудник удивлённо смотрел на Радика.

— Я не тебе, это Анатолию.

— Ты бы прекращал про своего Анатолия, в психушку точно поедешь, — Комитетчик сочувственно улыбнулся, и снял наручники с руки Радика. Тот изумлённо посмотрел на него.

— Что случилось? Меня отпустили? — Радик тёр тёмный след на запястье после наручников.

— Не знаю, привезли Христофора Николаича, о чём-то поговорили с полковником. Сказали привести тебя на беседу.

— Христофор? Живой? — Слёзы опять полились из глаз Радика.

В кабинете Зинченко, были всё те же, плюс Христофор Николаич, он лежал на кушетке, рядом стояла капельница. Было видно, что он очень слаб и бледен. Но Радик благодарил всех богов на свете, только за то, что тот живой. Он хотел подбежать к этому старичку и обнять его, но увидев лицо полковника, передумал.

— Присаживайся, Исламов. Разговор будет долгий, — Полковник поставил стул Радику посередине кабинета, и протянул сигареты. Радик отрицательно покачал головой, — Всех, кроме моих сотрудников, прошу покинуть помещение. Государственная тайна. Прошу отнестись с пониманием.

— Всех? — Решетов обиженно переспросил.

— Всех, подполковник. Утечки быть не должно, — Полковник сам подошёл к двери и распахнул её. Сотрудники милиции во главе с подполковником потянулись на выход. Когда дверь закрылась за последним сотрудником, полковник обратился к Радику

— Давай, — Комитетчик кивнул своему помощнику Кириллу, тот кивнул в ответ и включил магнитофон на запись. Две здоровые катушки на бобинном магнитофоне «Исеть», тихонько зашуршали. Радик растерялся, не зная с чего начать,

— А с какого момента рассказывать?

— Давай с того момента, когда началась эта чертовщина. И не вздумай, что ни будь скрыть. С тебя подозрения ещё не сняты, — Стращал полковник, — Скажи спасибо Христофору, он подтвердил, что ты не убивал профессора. Христофор медленно повернул голову

— Начинайте уже, Радик, что всё-таки это было?

Радик рассказал про смерть Анатолия, что два года была тишина, а потом, Анатолий вышел на контакт

— Что значит «вышел на контакт»? Его торжественно похоронили, я сам присутствовал на похоронах, — Полковник недоверчиво покачал головой.

— Подождите полковник, — Христофор поднял тяжёлую руку, останавливая комитетчика, — Если Анатолий, как вы говорите здесь, вы можете нам его показать?

— Я здесь, — Голос раздался неожиданно, Кирилл потянулся к кобуре, осторожно озираясь по сторонам. Полковник тоже крутил головой, но комната была пуста.

— Кто «Я»? И где «здесь»? — Полковник смотрел на Радика. Радик кивнул на телевизор. На экране Анатолий изобразил свой прежний облик, — Похож. Если это не какой то фокус, то впечатляет.

— Я тебя подполковником помню, извини, имя забыл, — Анатолий нарисовал рядом с собой портрет полковника.

— Егоров Андрей Владимирович, — Полковник подошёл ближе к телевизору, — Значит, Исламов правду говорил? Мы можем тебя сфотографировать? Мне начальство не поверит.

— Тебе оно и с фотографией не поверит, — Анатолий на экране засмеялся.

— Нам нужны факты, и они у меня будут, — Полковник нервно закурил, — Твой голос на магнитофоне — раз, свидетели -два, образцы берёз мутантов -три и наконец, излучатель сейчас снимут, а там спецы, его по винтикам разберут и всю начинку расшифруют.

Задымились две розетки, и в углу взорвался очередной светильник

— Если не хочешь ещё трупов, верни людей. Там высоковольтная защита на излучателе. Верни людей, — Повторил Анатолий. Экран стал чёрным.

— Бегите! — Полковник заорал молодым сотрудникам, — Возьмите красные флажки и машите им, что бы спускались. Бегом!!!

— Боюсь, что уже поздно, они почти наверху, — Анатолий нарисовал могильный крест на экране.

— Ты мне это брось, за своих сотрудников я тебя уничтожу, — Полковник побагровел и снова сунул папиросу в зубы.

Вдруг все услышали непонятный писк, который нарастал с каждой секундой. Полковник и Кирилл, закрыли уши руками. Радик пока соображал, почувствовал, что из правого уха течёт кровь. Христофор потерял сознание. Потом всё резко прекратилось.

— Ну как, достаточно? Не надо мне угрожать, Егоров Андрей Владимирович, — Анатолий явно становился сильнее и опаснее, — Вы с комитетом предали государство, а я всё верну обратно.

— Достаточно! Кирилл, позови медика к Христофору! — Пока фельдшер осматривал Христофора, и перебинтовывал голову Радику, в кабинете была тишина. Полковник лихорадочно продумывал план дальнейших действий. Как только медик вышел, Радик почувствовал, что проголодался

— Может дальше без меня? — Радик, с перевязанным ухом, был похож на побитую собаку.

— Сидеть! Если бы ты раньше всё рассказал, этих жертв не было бы.- Полковник затушил сигарету. Я не знаю, о каком развале государства ты говоришь. Новый генсек, наведёт порядок, не беспокойся. Что вообще ты хочешь? — Это адресовалось уже Анатолию.

— Я так полагаю, вы уже сделали выводы, что это не фантастика. И что за таким организмом, как я, большое будущее? Мы тут, как святая троица: Излучатель, берёза и мой разум. О государстве я буду говорить с вашими генералами, Вы, Андрей Владимирович, слишком малая сошка, для таких вопросов, — Было заметно, что Анатолий был готов к этому разговору.

— А конкретно, сейчас, что я должен сделать? — Полковник явно тянул время, нужны были новости с телевышки об излучателе и они не заставили себя ждать. В кабинет забарабанили с наружи. Кирилл открыл дверь, на пороге стоял запыхавшийся лейтенант милиционер

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

— Давай быстрее, лейтенант, — Полковник нетерпеливо махнул рукой.

— Там ваши, того. Мы все кто были, махали и орали им, но они не поняли.

— Короче!

— Короче был сильный разряд с искрами. Один там лежит на верху, второго выбросило через ограждение, упал вниз. В кашу, — Лейтенант был испуган и бледен.

— Понял, идите, — Полковник потянулся за очередной папиросой.

— Это на твоей совести, Андрей Владимирович, — Анатолий опять возник на экране.

— Ты мне ответишь за это, — Прошептал полковник, — Мне надо позвонить начальству.

— Дурак ты, Андрей Владимирович! Ну не тягаться тебе со мной. Нас троих разделять нельзя, поэтому твоё начальство должно приехать сюда. Звони отсюда, чтобы я слышал, — Анатолий для острастки взорвал ещё один светильник.

— Хорошо! — Полковник подошёл к телефону, снял трубку и набрал номер областного управления КГБ.

— Вас слушают, — Раздался голос адъютанта

— Полковник Решетов, по особому случаю.

— Минутку

— Слушаю, Андрей Владимирович, — Голос генерала казался уставшим, но это было не так.

— Товарищ генерал, у нас код 10. Нужно ваше присутствие, — Полковник отвернулся от телевизора и смотрел в окно, где всё ещё было многолюдно.

— Понял. Москву тоже?

— Так точно!

— Я буду часа через четыре, Москва только завтра, — Генерал повесил трубку.

— Часа через четыре… — Начал полковник

— Я слышал. Я знаю, что такое код 10. Ждём.- Анатолий, вернул картинку в телевизоре, там шёл съезд народных депутатов.

Полковник молча махнул рукой, приглашая всех выйти из кабинета

— Пойдёмте на воздух, на сегодня переговоры, я так понял, закончились, — Маленькая беседка, устроенная под курилку, не вмещала всех. Милиция, пожарные, местные рабочие и медики, никто не знал, что делать, поэтому дружно курили и обсуждали жуткие находки, — Кирилл, со всех взять расписки о неразглашении и по домам. Зинченко, отправляй своих на три дня, оставь только дежурную службу. Решетов, с тебя посты на дороге, на всех свёртках с дороги должен стоять пост.

— У меня город без милиции, все здесь, — Подполковник всё ещё обижался на комитетчика.

— Ничего с твоим городом не будет, — Полковник закурил, — И просьба ещё к тебе. По пути заедешь в дом отдыха, всех отдыхающих на выселение. Я чувствую, здесь одним днём не закончится, а нам и москвичам надо где-то жить.

Решетов уже понял, что спорить с полковником бесполезно, отправился недовольно шевеля губами, в свою «Волгу».

Территория понемногу опустела. В курилке сидел полковник, его помощник Кирилл, два молодых сотрудника, капитан Трошкин, Радик и немного оклемавшийся Христофор Николаич полулежал в кресле, которое вынесли специально для него из комнаты отдыха.

Оставили одну машину с пожарными и фельдшера. Зина держалась, но всё таки организм молодой женщины не смог справиться с такой волной неприятностей. Она потеряла сознание, медики сделали укол, дали нашатырь, привели в чувство. Капитан порывался ехать на «скорой» с ней, но полковник его не отпустил

— Ты ей сейчас никак не поможешь, а здесь ты мне, капитан нужен. Может есть, какие мысли, что делать с этим монстром? — Полковник смял и выкинул пустую пачку « Беломора»

— Тут как в сказке, Андрей Владимирович, — Христофор тихим голосом обратился к полковнику, — Только смерть этого Кащея не в яйце, а в излучателе. Надо обесточить телевышку и демонтировать передатчик. Но пока не предпринимать никаких действий, пусть москвичи решают, что делать. Мы же не знаем, какие у них виды на Анатолия.

— Анатолий далеко не дурак, — Подал голос Радик, — Как то при грозе сработала защита и телевышка была обесточена, но Анатолий был в мониторах. Сказал, что подключился к подземным фидерам.

— А как он берёзки контролирует в лесу? — Полковник вопросительно посмотрел на Радика.

— Вот тут его слабое место. Берёзки контролирует берёзка, которая на телевышке, — Радик вспомнил эти страшные деревья в форме буквы V и головы жертв. Но и их так просто не возьмёшь. Ни срубить, ни спилить не получится.

— Почему? — Удивился полковник.

— Вы уж поверьте, Андрей Владимирович, — Христофор Николаич кивнул головой, — Это я сам наблюдал, мы с профессором пытались их дрелью просверлить, но только сломали сверло, а дырка от сверла заросла за три секунды, и ножом пытались.

— Что значит заросла? — Продолжал удивляться полковник.

— То и значит, скорость регенерации очень большая. В природе такого нет. Вот я и боюсь, что москвичи не дадут нам от этого избавиться, будут изучать. Кто не видел, не поймёт, а если эта зараза начнёт бесконтрольно разрастаться, жертв будет очень много, а Анатолий будет сильнее с каждой жертвой, — Христофор устало откинулся.

— Давай, Кирилл, езжай в Ибрагимово к председателю. Возьми двух рабочих с бензопилами. Попробуем так, пока москвичи не приехали, — Дал распоряжение полковник, — Это всё-таки не ручная дрель. И сюда не заезжайте, сразу езжайте к берёзкам, что бы Анатолий меньше знал. О результатах доложишь. Мы в дом отдыха поехали, — Капитан покачал головой, но промолчал. Он не верил в задумку полковника.

22

Дом отдыха встретил полковника с помощниками, Христофором, капитаном Трошкиным и Радиком, не в свойственной тишине и пустоте.

— Молодец всё-таки у вас Решетов, — Обратился комитетчик к капитану, — За час всех выселил. Будем надеяться без грубости.

— Будем надеяться, — Ухмыльнулся капитан, он даже представить не мог, как без грубости Решетов выселил людей.

Навстречу из коридора выбежал директор дома отдыха

— Здравствуйте, мне Решетов сообщил, что вы подъедете, — Директор то и дело вытирал скомканным носовым платком, вспотевшую лысину.

— Сегодня ещё люди подъедут с Оренбурга с генералом, а завтра, скорее всего утром, подъедут представители из Москвы. Так что, все должны быть накормлены и устроены, — Полковник командовал привычным тоном командира, — И перекусить бы чего? Как кстати вас зовут?

— Меня Лев Борисыч! Проходите в столовую, сейчас всё будет, — Услышав, сколько будет комитетчиков, платок, которым директор вытирал лысину, стал мокрым.

После обеда, полковник, Христофор, помощники, капитан и Радик сидели в фойе смотрели продолжение «сериала» под названием Съезд народных депутатов

— Что-то Кирилла долго нет, — Заметил капитан, — Не случилось бы чего

— Кирилл опытный, его в врасплох не застанешь, — Как то неуверенно сказал полковник, нервно потирая сухие ладони.

На улице заскрипели тормоза автомобиля на котором уезжал Кирилл, как будто он ждал, когда про него заговорят. Кирилл выскочил из машины, подбежал снаружи к окну фойе, разглядел полковника и призывно замахал рукой, вызывая полковника на улицу. Комитетчик жестом показал, всем оставаться, поспешил на выход.

За стеклом Кирилл, что то отчаянно жестами объяснял полковнику, тот достал очередную сигарету, пытался прикурить, но спички ломались в непослушных руках. Всё-таки ему удалось совладать с огнём, и он жадно затянулся, закашлялся, нервно бросил папиросу на землю. Они зашли в помещение, все вопросительно смотрели на полковника и Кирилла

— Кирилл, иди в столовую, весь день не емши, — Начал полковник, сдерживая эмоции, — По глазам присутствующих, он конечно понял, что все ждут других объяснений, — Погиб один лесоруб, второго в шоке увезли в больницу. Бензопилы оказались бесполезны, — Полковник заметил, что Радик поднёс палец к губам, призывая молчать, но было уже поздно.

— Так ты, Андрей Владимирович, договорённости не соблюдаешь? — Голос Анатолия стал стальным, съезд депутатов превратился в гневное лицо Анатолия, — Как же мне с тобой договариваться?

— Ты сам сказал, что договариваться будешь с моим руководством. А с тобой мы ни о чём не договаривались, — Полковник стал пунцовый, от неожиданности и от того, что хозяином положения опять стал Анатолий, — Как людей оградить от твоих берёзок?

— Это природа, выживает сильнейший. На одном берёзовом соке и электричестве далеко не уедешь. Вот Радик мне и подсказал, что для силы органика нужна. Совместным разумом и были созданы ловушки на «берёзоньках». Эволюция. Только в сильно ускоренном режиме. Специально для людей никто ничего не делал. Но зверья тут нет … — Рассуждал Анатолий буднично-циничным голосом.

Полковник недовольно посмотрел на Радика

— Ну везде ты. Как всё закончится, займусь я тобой, — Полковник потянулся за сигаретами, но в помещении курить не стал, покрутил в пальцах, понюхал и пошёл на выход, незаметно махнув головой Кириллу, чтобы все следовали за ним.

— Пойдёмте на Сакмару сходим, наши только через час подъедут, — Кирилл, призывно махал рукой, поднимая гостей. Христофора посадили в инвалидное кресло и тоже выкатили на улицу.

На улице, пройдя метров сто от главного корпуса, полковник остановился

— Здесь он нас не услышит? — Полковник недобро глянул на Радика.

— Нет, он там, где есть электричество или приборы какие..

— Почему не предупредил, что он не только на телевышке? — Полковник опять зло посмотрел на Радика

— Не успел, — Радик опустил глаза. На крыльце столовой появилась беспокойная Валентина. Убедившись, что с Радиком всё нормально опять зашла.

— Мы не можем подвергать опасности сотрудников из Оренбурга и Москвы. Анатолия, надо нейтрализовать, хотя бы в доме отдыха, — Полковник осмотрел присутствующих, — Какие есть предложения?

— Надо у местного электрика узнать. Вон его зелёный домик, — Радик показал, на маленький домик метрах в пятидесяти от них.

Они всей толпой прошли к домику. После нескольких минут стучания в закрытую дверь, на пороге появилось мятое, опухшее, небритое лицо электрика. Лицо не просило, оно требовало опохмелиться, но увидев людей в форме, попыталось принять пристойный вид и даже тело приняло подобие стойки «смирно»

— Я вас, — Рот хотел ещё что то продолжить, но пересохший рот и язык, этому мешали, — Сссслушаю, — Выдавил он из себя.

— Ильич! Консультация твоя нужна, — Радик, прожив тут пять лет знал, что Ильич, не смотря на пагубную привычку, был отличным профессионалом.

— Я только попью, — Ильич убежал вглубь домика и вышел через минуту с литровой банкой воды в руке. Жадно припал губами и за три секунды осушил банку. Крякнул и убедившись, что угрозы увольнения нет, облегчённо вздохнул, — Чё там у вас? — Полковник отвёл его подальше от домика, где Анатолий не мог их слышать

— В доме отдыха есть резервное питание?

— А как же! Но при мне его ни разу не включали. С Рамазана идёт резервная подземная линия на всякий случай.

— Давай без вопросов, — Насел полковник, — Сейчас идёшь на основную подстанцию и вырубаешь главный рубильник. И смотри там осторожнее. Перчатки не забудь.

— Чё меня учить? Я двадцать лет этим занимаюсь, — Ильич угрюмо хмыкнул, — Щас всё сделаем! — Слова полковника про перчатки он проигнорировал, но подойдя к двери подстанции, волосы на руках и голове зашевелились и устремились к двери, дверь была под напряжением, — Ох и ни..я себе, — Ильич отскочил и уставился на странных гостей, — Не было такого никогда.

— А я тебе что говорю? — Полковник нетерпеливо топтался, — Одевай перчатки и выруби его к чёртовой матери, пока он нас не вырубил.

Ильич побежал, перебирая не слушавшимися ногами, как можно в его случае быстрее, к себе в домик за перчатками. Вернулся. Вырубил рубильник.

— Может грамм сто? За опасную работу? — Запоздалый пот выступил испариной на лбу Ильича.

— Спроси у Льва Борисыча, скажи, я разрешил. Только чуть попозже. Сначала включи резервное питание.

Ильич окрылённый обещанием полковника, понёсся опять домой искать ключ от резервной подстанции, которая находилась в другой стороне дома отдыха. На территорию в это время въехала «Волга», два УАЗа и ГАЗ-66 с солдатами.

«Волга» остановилась перед полковником. С заднего места выскочил адъютант и открыл дверь генералу.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — Полковник вытянулся и поднёс руку к голове.

— Да перестань, Андрей! Оставь это для кабинетов. Давай мне обстановку. Решетов объяснял мне по телефону, но если честно я ничего не понял, только то, что трупов полно, — Генерал протянул руку полковнику, не обращая внимания на остальных, — Москвичи уже вылетели, к утру будут здесь.

Они прошли в тёмное фойе.

— Вы голодны, товарищ генерал? — Полковник не знал с чего начать.

— Давай, Андрей Владимирович, пиры потом будем закатывать. Я должен знать обстановку и почему код 10? А вот солдат надо накормить. Мы выдали им сухой паёк, но горячее есть горячее, — Генерал был в гражданской одежде, посмотрел на стоявший в углу вентилятор, на телевизор, — А что электричество сюда не дошло?

— Сейчас всё расскажу. Электричество сейчас будет, — Полковник выглядывал в окно, пытаясь увидеть там Ильича, — Узнай, что он там? — Один из сотрудников пулей вылетел на улицу. Через пять минут заработал вентилятор, приятно обдувая присутствующих. За окном солдаты растягивали полковую палатку на двадцать человек.

Полковник подошёл к розетке телевизора и вытащил на всякий случай вилку. Потом в течении часа рассказывал генералу обо всём, что здесь случилось за последнее время. Генерал слушал, не перебивая, иногда поглядывая то на Радика, то на капитана.

— Если бы я тебя не знал, Андрей, я бы подумал, что я с психом разговариваю, — Генерал задумчиво молчал. У меня приказ с Москвы, когда узнаю обстановку, доложить им. Если я им всё это по телефону расскажу? Как я буду выглядеть? — Он стучал пальцами по столу, — Значит, здесь угрозы нет?

— Перешли на независимое питание. Только теле и радио приёмники надо отключить, — Полковник облегчённо вздохнул, как будто тяжеленный груз свалился с плеч. Теперь очередь генерала тащить этот груз до приезда москвичей. Прибежал директор дома отдыха, промакивая лысину новым платком

— Извините, но Пётр Петрович с телевышки… — Начал Лев Борисыч.

— Вы кто? — Перебил его генерал

— Я Лев Борисыч, директор этого дома отдыха. Позвонил Пётр Петрович…

— Кто такой Пётр Петрович? — Генерал опять прервал его, — Слушаю

— Позвонил Зинченко, директор нашей телевышки, у него ЧП, дежурная смена без сознания, — Лев Борисыч замолчал, боясь, что ни будь ляпнуть.

— Это за то, что мы его здесь нейтрализовали, предупреждает, — Полковник объяснял генералу возможную причину действий Анатолия.

— Я понял. Надо подумать, что делать дальше. Хотя без москвичей никаких действий предпринимать нельзя. Мне строго–настрого запретили. Лев Борисыч, проводите меня к телефону, попробую, как могу обрисовать ситуацию. Генерал ушёл.

— Товарищ полковник, отпустите в город, — Капитан очень переживал за Зинаиду.

— Езжай, только давай, часа через два назад, мало ли, что тут будет, — Было заметно, что полковник устал.

23

Капитан гнал УАЗ по асфальтированной дороге, пока машина не поймала ухаб и чуть не перевернулась, он пришёл в себя и сбавил скорость. На окраине села, он увидел Ильшата верхом на Воронке. Ильшат ждал, пока последняя корова зайдёт в деревню. Машина взяла вправо и остановилась прямо возле пастуха

— Привет, Ильшат! На разговоры времени нет. Ты объясни мне, как вы с Валентиной оказались возле телевышки? — К капитану подскочил вездесущий Куян и радостно замахал своим тощим хвостом, подставляя холку для поглаживания.

— Вы же знаете женщин, товарищ капитан. Радик пропал, а она переживала, что он голодный. Набрала пирожков и отправилась искать любимого, — Ильшат устало улыбнулся, — Она в лес шмыгнула, а тут милиция посты расставлять начала. Пошёл её оттуда забрать, а на обратном пути нас и поймали, — Про берёзку Ильшат не стал ничего говорить..

— Понятно. Поеду. У Зинаиды, у нашего следователя, отец погиб. Ты тут осторожней, ещё и москвичи утром приедут, — Капитан завёл мотор и помчал дальше в город.

— Спасибо, — Ильшат ударил пятками в бока коня. Куян пробежал несколько метров за машиной капитана и отстал.

Дома у Зинаиды было тихо, капитан вслушивался через дверь, но за дверью стояла тишина. Он боролся с собой, вдруг она спит после всех этих событий, а с другой стороны вдруг ей плохо?

— Их два дня уже не видать, — Престарелая соседка выглядывала из соседней двери.

— Зина не появлялась? — Капитан решил уточнить.

— Анна в больнице, Сергей пропал, а Зина, по-моему, с вами утром уезжала, если я ничего не путаю, — Соседка в наглую разглядывала капитана подслеповатыми глазами.

— Да, спасибо, — Капитан поспешил убраться отсюда от местного «Пинкертона».

— Вот горе то, вот горе.- Слышал он за спиной слова соседки.

Дверь в приёмный покой открыла дежурная медсестра

— Уже поздно, приёма нет, — Медсестра хотела уже закрыть дверь, но капитан подставил ногу.

— Подождите, мне срочно, позовите дежурного врача, — Капитан был настойчив и трезв. Он был в форме, поэтому медсестра впустила его и закрыла за ним дверь.

— Подождите здесь, — Каблучки медсестры громко зацокали по пустому коридору, звук гулко отскакивал от стен.

— Вот женщины, в ночную смену, а каблуки не снимает, — Подумал капитан.

Через три минуты появился и дежурный врач, вместе с медсестрой. Совсем молоденькй, в накинутом на плечи халате. Он совсем не был похож на врача, скорее на десятиклассника, очки лишь немного делали его солидней.

— Здравствуйте товарищ… — Доктор посмотрел на погоны, — Капитан, — Чем могу?

— Мне узнать, к вам поступала сегодня Широва Зинаида Сергеевна?

— Лена, принесите пожалуйста, журнал учёта, — Доктор старался выглядеть и говорить по взрослому.

— Да я вам и так скажу. Поступала. Ещё до обеда. Здесь и мама её лежит, Анна Николаевна, — Было заметно, что женщина волнуется, — Горе у них, папа погиб. Они ревели полдня в обнимку, пришлось даже кровать дополнительную в палату Анны Николаевны поставить для Зинаиды.

— К ним можно? — Капитан нервно облизывал пересохшие губы.

— Им успокоительное ввели, спят они, да и поздно уже, приходите завтра, — Молодой доктор нерешительно отбивался, — Вы по работе или по личному?

— Я по личному, хоть одним глазком, — Капитан умоляюще смотрел на людей в белых халатах. Медсестра тихонько кивнула доктору.

— Ну, хорошо, только не будите, — Сдался врач.

— Накиньте халат. Пойдёмте, — Медсестра зацокала впереди капитана, — Она приоткрыла дверь палаты с цифрой «4», луч света выхватил в тёмной палате крайнюю кровать, там лежала Зина с открытыми глазами. Видно укол не подействовал. В проём она увидела капитана и вскочила с койки и вышла в коридор.

— Слава! — Она прижалась к капитану, — Я маме всё рассказала.

— Идите в ординаторскую, там чайник вскипел, — Медсестра Лена кивнула на дверь ординаторской, — Валерий Фёдорович ушёл в соседнее отделение, будет где-то минут через двадцать.

Капитан и Зина зашли в стерильную ординаторскую, на столе стоял электрический самовар, от которого поднимался парок, стояла вазочка с вареньем и открытая пачка печенья. Видно Лена хотела попить чаю, но вежливо решила, что им сейчас нужнее.

— Как ты? Как самочувствие? Как Анна Николаевна? Что ты рассказала? Ты же знаешь, про телевышку всю информацию засекретили, — Сыпал вопросами капитан, — Меня на два часа отпустили.

— Слава, конечно, я сказала, что папа умер от сердечного приступа. Уничтожь его. Уничтожь этого монстра, — Зина умоляюще смотрела на капитана, — Это не должно распространяться, это же …..- И без того красные глаза Зины опять наполнились слезами.

— Утром москвичи приезжают, как они решат, — Капитан не знал, как реагировать на слова Зины, — Меня и не пустят туда

— Слава, у меня погиб отец, погибли другие люди, мама чуть не умерла, как ты не понимаешь? Москвичи чужие люди, они приехали и уехали, а этот монстр доберётся до квартир, до города, — Зина держала капитана за руки.

— Да всё я понимаю, только что я могу? Сегодня бензопилами пробовали берёзки эти взять, цепи стираются, а им хоть бы что. Один не поверил, решил посмотреть, залез между берёзками, буквально на секунду и..его…,того, а второй глядя на напарника, как тот умер, с ума сошёл.

— Ну должен же быть выход? — Зина представила, как погибал Сергей Петрович, её отец, — Ведь во всех сказках добро побеждает зло.

— Это в сказках, — Капитан посмотрел на часы, — Ты это, поспи, как смогу приеду всё расскажу, пора мне, — Капитан крепко обнял Зину, — Я что ни будь, придумаю.

В ординаторскую зашёл молодой Валерий Фёдорович.

— А, вы ещё здесь

— Мы уходим, — Капитан и Зина встали, — Валерий Фёдорович, дайте Зинаиде, что ни будь посильнее, а то она заснуть не может.

— Не беспокойтесь, «что ни будь», придумаем, — Валерий Фёдорович широко улыбнулся и открыл стеклянный шкафчик с лекарствами.

Капитан попрощался, прыгнул в машину, надо было ещё заехать домой, сполоснуться и переодеться. Когда УАЗ остановился возле подъезда дома, из темноты навстречу выскочила знакомая фигура старшины.

— Ты чего Егор? Случилось чего? — Капитан дёрнулся от неожиданности.

— Слав, товарищ капитан. Это я, Егор, я тут полдня топчусь. Решетов приказал тебя дождаться, — Старшина разглядывал капитана, как будто видел его в первый раз.

— Зачем это Решетову? Ему и так докладывают, — Удивился капитан, — И что ты меня разглядываешь? Это я. Мне что, перекреститься? — Усмехнулся капитан.

— Это я так, привычка, — Старшина смутился, — Комитетчики ничего ему не докладывают, вот решил так узнать, через тебя. Машины то всё равно у меня нет, послал тебя дождаться.

— Узнаю подполковника, — Хмыкнул капитан, — Ещё три человека погибли и Зинин отец среди них, вот такие, брат Егор, дела. Так что нам с тобой повезло, что в тот раз была Красотка, а не мы. Может она нам жизнь спасла.

— Слав возьми меня, а? Я за рулём буду. Пригожусь. Это же антихрист, он из земли силу берёт и из людей, антихрист он и есть антихрист, — Старшина не сдержался и троекратно перекрестился.

— Не могу, Егор, не от меня зависит. Всё там секретно, ещё и москвичи к утру будут. А народу там хватает, они своих целый взвод солдат привезли, и наши на дорогах дежурят. Пойду, меня на два часа полковник отпустил, ещё переодеться надо. Ступай, Егор, домой, Решетову скажи, завтра всё известно будет, — Капитан забежал в подъезд. Старшина вдогонку перекрестил спину капитана. И положил в бардачок машины маленькую иконку.

24

От Сакмары поднимался утренняя испарина, солнышко бодро всходило из-за невысокой горки. В доме отдыха были отключены все теле и радиоприёмники, оставили включенными только кухню с холодильниками и плитами.

Тихо шурша колёсами во двор въехали: «Волга», микроавтобус «РАФ» и ещё один ГАЗ-66 с солдатами. Прибыла московская делегация.

Из «Волги» вышли два человека средних лет в камуфляжных костюмах. Никаких знаков различия на них не было. За ними следом, из «РАФа» выскочили трое в гражданской одежде с чёрными чемоданчиками, по всей видимости, инженеры-техники. Из кабины ГАЗ-66 вышел майор пограничник в форме и дал команду личному составу на построение возле машины.

Навстречу из дома отдыха вышел генерал и полковник с Кириллом.

— Здравия желаю! — Генерал не знал, как обращаться к приехавшим, — Не знаю, вашего звания.

— Зовите меня Гаврилов Степан Иванович, а это, — Он показал на соседа, — Фёдоров Глеб Андреич.

— А я..- Начал генерал.

— Я знаю, вы Левашов Виктор Степаныч генерал–полковник, — Степан Иваныч улыбаясь, протянул генералу руку, — Христофор Николаич где? Давайте зайдём внутрь. Всех кто контактировал с «этим» явлением или с берёзками, по одному к нам. Надо составить общую картину, с чем или кем имеем дело, — Москвичи время не теряли зря.

— Христофор Николаич, внутри, он неважно себя чувствует, — Генерал развёл руками.

— Разберёмся. Пойдёмте.

Приезжим был отведён самый большой номер на втором этаже. Радик был вызван первым. Почти два часа длились распросы. Оттуда он вышел сильно вспотевшим, как будто они заставляли его там бегать вокруг стула, пока играет музыка. Вместе с Радиком вышел Глеб Андреич

— Этого арестовать, глаз не спускать, завтра он нам понадобится, — Он кивнул на Радика. Один из помощников, сидевших в коридоре подскочил к удивлённому Радику и вежливо взяв его за руку повёл на выход.

Капитан поёжился, от такого поворота событий, а Глеб Андреич уже призывно махал ему рукой

— Пойдёмте капитан, поговорим.

Дверь за капитаном закрылась и какой-то предательский холодок поструился по спине. За столом сидел Степан Иваныч, сбоку на кожаном диване полулежал Христофор, за другим столом сидели три инженера-техника с блокнотами, Глеб Андреич, по всей видимости был помощником Степана Иваныча, сел рядом с шефом.

— Не бойтесь капитан, вас не арестуют, — Христофор с трудом встал, — Расскажите про тот случай с коровой.

Глеб Андреич включил портативный магнитофон, в номере повисла тишина. Все взгляды присутствующих были обращены на капитана. Капитан ощутил, что горло пересохло от волнения, он сделал несколько глотательных движений, но это мало помогло. Христофор Николаич, заметив это, участливо подал ему свой стакан с водой.

Капитан изложил всё в мельчайших подробностях, как погибала Красотка, как они пытались её вытащить, и сколько времени это продолжалось, и как потом появился Радик.

— Этот пастух, Ильшат и старшина. Они где? — Степан Иваныч с прищуром смотрел на капитана.

— Ильшат дома в селе с бабушкой живёт, сейчас наверно со стадом, пасёт, а старшина в городе, должно быть на работе, это мой водитель, — Растерялся капитан.

— Со всех расписки о неразглашении, сегодня же и с опергруппы вашей, со всех кто был на выездах к берёзкам, — Слова москвича ложились твёрдо и мощно, как кирпич к кирпичу.

— Слушаюсь товарищ… — Капитан посмотрел на плечи Степана Иваныча, но они были без погон, — Слушаюсь! — Повторил он.

— Идите. Позовите полковника, он общался с этим Анатолием, — Степан Иваныч, как можно тщательнее хотел изучить это явление прежде, чем входить с ним в контакт.

Все свидетели были опрошены. Личный состав уже ждал в машинах. В «РАФ» сели инженеры-техники и оба москвича.

— Капитан, давай сюда этого Радика, ну и ты с нами, — Степан Иваныч стоял у открытой двери микроавтобуса.

— А я? — Генерал не ожидал такого с собой обращения, — Я обязательно должен ехать.

— Виктор Степаныч, мы там сами, у вас и здесь работы будет много. Кому то надо же координировать все службы? — Москвич старался, как можно мягче с генералом.

— Ну что ж, здесь, так здесь, — На генерале не было лица, он привык отдавать приказы и знать чуть больше других, а тут он и возразить ничего не может.

Из дома отдыха вышел капитан с Радиком, вид у Радика был совершенно потерянным, потухший взгляд ничего не выражал, сильно болело ухо, повязка на голове, из белой стала грязной, он был похож на упитанного партизана, перед расстрелом, обвисшие унылые усы и сдвинутые брови, говорили о глубокой депрессии. За ними следом выбежала Валентина с большим бумажным свёртком. Припухшие глаза выдавали бессонную ночь женщины. Когда прошёл слух, что Радика арестовали, она проплакала почти до утра, так и не уснув пошла на кухню, напечь и если получиться передать выпечку.

— Товарищ генерал, можно беляши передать? Тут на всех хватит, — Валентина умоляющим взглядом смотрела на генерала, губы предательски задрожали, а глаза снова стали мокрыми. Тот в свою очередь посмотрел на москвича, одобрит или нет. Степан Иваныч кивнул головой.

— Конечно, — Разрешил генерал.

— Вот тут беляшики, ещё горяченькие, пирожки с картошкой и ливером, как ты любишь, — Валентина подбежала к Радику, и совала ему свёрток, тыча им ему в грудь. Радик молча стоял и не понимал, что говорит Валентина, ухо с этой стороны практически оглохло, по небритым его щекам потекли слёзы.

— Прощай, Валя, — Больше ничего он сказать не смог. Валентина обняла его. И тут с ней случилась жуткая истерика.

— Не пущу! Куда вы его?! Он ни в чём не виноват! — Она вцепилась в руку Радика, — Не пущу! Он и так в жизни натерпелся!

Москвичи опешили, генерал не знал, как реагировать. Капитан вежливо разжал пальцы Валентины и помог Радику залезть в машину.

— Пригласите к ней медиков, — Степан Иваныч садился на переднее сиденье микроавтобуса, — Не на расстрел же везём. Дверь хлопнула и автомобиль тронулся с места.

Генерал с плачущей Валентиной смотрели вслед отъезжающему микроавтобусу и машинам с солдатами.

— Пойдёмте, вам надо успокоиться, — Генерал не выносил женских слёз, — Что вы нам на обед приготовили?

— А Радик вернётся? Правда?

— Конечно вернётся, куда же он денется? — Генерал не понял вопроса, — Они на работу к нему поехали, разберутся и приедут.

25

Ильшат со своей «наблюдательной» горки следил, как свернув с дороги, к нему ползёт милицейский УАЗ.

— Вы Ильшат? — Молодой офицер в форме госбезопасности, вышел из машины, и громко хлопнув дверью, обратился к пастуху.

— Да. Меня же отпустили, — Ильшат слез с коня. Одной рукой держал его за повод, а второй взял Куяна за ошейник, помня долговязого милиционера с пистолетом.

— Вы кое-что видели, чего не должны были видеть. Вы должны подписать один документ, — Офицер открыл папку и достал листок с напечатанным текстом, о неразглашении с предупреждением, об ответственности.

— Вот здесь. Ознакомьтесь, — Комитетчик был вежлив и терпелив. Он подождал, пока Ильшат прочтёт текст и подпишет. Ильшат замешкался, не зная, кого из животных отпустить из рук. Победил Куян, он только почувствовал слабину хозяина быстро отбежал в сторону и вывалив в сторону язык трусливо смотрел на офицера.

— Меня не арестуют? — Испугался Ильшат

— Болтать не будете, не арестуют, — Незаметная улыбка мелькнула на лице офицера, — Спасибо. Всего доброго.

От такой вежливости Ильшату стало не по себе. Местные милиционеры матом обложат, но зато всё понятно, чего ожидать. А тут только гадать и догадываться. Даже всегда жизнерадостный Куян, поджав хвост, смотрел на отъезжающий УАЗ.

— Не дрейфь, Куян, всё будет хорошо, — Ильшат скорее подбадривал себя, а не собаку, а тот, услышав сою кличку вытащил из под себя хвост и тихонько им завилял, бесстрашно глядя хозяину в глаза, выражая безграничную преданность и смелость. Уж больно высокий уровень гостей приехал на разборки, творилось что-то совершенно непонятное Ильшату, он так до конца и не понял, что там случилось с Красоткой и пастухами, но то что это связано было с телевышкой, было теперь понятно.

Ему хорошо была видна дорога на телевышку, милицейские посты и ехавшие по этой дороге незнакомый микроавтобус и два бортовых ГАЗ-66 с солдатами. Любопытство штука такая, страшно, но хочется. Ильшат пошёл к стаду, не спуская глаз с дороги. Надо было проследить, не ушла ли, какая ни будь «Красотка» отдельно.

Село наполнялось всевозможными слухами. За двое суток через село проехало такое количество машин разных спецслужб, что жители терялись в догадках, что могло там случиться. Ходили слухи о медведе–людоеде, который почему то жрёт всех, а головами брезгует. Другие говорили, что ищут опасного преступника, сбежавшего из Москвы и жившего в доме отдыха « Сакмара» под видом отдыхающего.

Парторг Деревянкин, после многочисленных сплетен и вопросов, матерился и махал руками называя их дураками.

— Что ж вы за люди такие тёмные? Дураки, вы и есть дураки! Учения там проходят, — Деревянкин и председатель говорили, то, что им «рекомендовал» говорить Решетов.

— А что тогда с пастухами? И почему именно у нас эти учения? — Пахомыч продолжал изводить вопросами парторга.

— А где ещё такая природа? Вот то-то и оно, проведут учения, отдохнут тут у нас, наберутся сил, и по домам, — Как мог, отбивался Деревянкин, — Что ты меня пытаешь, Пахомыч? Не веришь, у председателя спроси.

— Ну как же, у председателя, вы как Горыныч-змей, одно и тоже, только разными головами говорите, — Пахомыч засмеялся, обнажая дёсны.

— Я тебе старый, такого «змея» покажу, — Деревянкин захлебнулся гневом, — И не посмотрю на твои года! Ишь ты, «змей». Выпросишь на старости лет, — Пунцовый парторг показал Пахомычу свой упитанный кулак и поспешил уйти, пока другие зеваки не присоединились к этому диалогу. Он и сам задавал себе эти вопросы, но вразумительных ответов не находил. Первые слухи, что от пастухов находили только головы, ушли на задний план, в это он тоже не верил.

А с другой стороны погибших пастухов никто не видел. Яныбаеха видела останки коровы своей, но это корова, мясо могли и продать, а люди это люди их не продашь. Деревянкин так об этом задумался, что чуть не попал под колёса пожарной машины, которая неслась к телевышке: — «Да что ж там твориться?».

Подошла бабушка Ильшата, Гульназ, увидев озабоченное лицо парторга тоже стала смотреть в сторону телевышки

— Володя, что там?

— А я знаю? Говорят учения, а что на самом деле, шут их знает.

— Ильшат, там пасёт рядом, молчит, — Гульназ с тревогой смотрела на клубы пыли поднимающиеся за пожарной машиной.

— Там одних генералов десять штук, они бы в пекло не полезли, так что Гульназ, не переживай, ничего с твоим внуком не будет.

— Генералы то в доме отдыха сидят, отдыхающих всех выселили.

— Откуда знаешь? — Деревянкин деланно удивился такой осведомлённости Гульназ.

— Да все говорят, тоже мне секрет

— Ну всё равно никому не говори.

— Я на днях у Розы была. Так вот она сказала, что на телевышке дьявол поселился, — Бабушка Гульназ тревожно поджала губы, — А всё ваши телевизиры, жили же раньше без них.

— Ты мне это брось, Гульназ. Семьдесят лет советская власть вам говорит, что это предрассудки, а вам хоть с..ы в глаза. А твоей Розе скажи, если ещё будет своим гаданием людей будоражить, я найду на неё управу, — Парторг резко развернулся и пошагал в управление колхоза.

— Власть то говорит, но дьяволу то всё равно, какая тут власть, советская или ещё какая, и что она там говорит, — Гульназ бурчала уже в спину уходящего парторга. Он только отмахнулся, от неё, как от назойливой мухи.

26

На повороте к телевышке, РАФ остановился, за ним остановились и машины с личным составом. Из первой машины выскочил офицер и поспешил к микроавтобусу. Из РАФа вылез Степан Иваныч.

— Павел, давай своих по периметру, к каждой берёзке по два бойца. И строго-настрого, под угрозой ареста, дистанция от берёз три метра! Ты понял? — Степан Иваныч оценивал, понял ли приказ офицер.

— Так точно! Три метра, от берёз! — Задавать лишние вопросы, было не принято, но на этот раз офицер растерялся, он оглядел лес, берёз было очень много, — У меня нет столько солдат.

— Все берёзы сторожить не надо. Вот капитан, — Степан Иваныч позвал рукой капитана Трошкина, — Он покажет какие, они все одинаковые, с двойным стволом буквой «V»

Два инженера-техника с чемоданчиками, капитан и личный состав двинулись вглубь леса. Микроавтобус поехал к телевышке в техцентр, где на крыльце, нервно ожидая гостей, стоял Зинченко, рядом стояла машина «скорой помощи».

— Наконец-то! Не знаем, что делать. Я Пётр Петрович Зинченко, директор телецентра, — Зинченко был в замешательстве, никто не посвящал его в происходящее, он понимал, что что-то происходит из ряда вон, но вот что именно? То, что смерти и телевышка, как то связаны, он тоже догадывался. Но всё это создавало в голове непонятный винегрет, где информации было нарезано кубиками много, а вот теперь всё это упорядочить и сложить в одну тарелку, у него не получалось.. Вот и сейчас он думал, протягивать руку для приветствия или не стоит.

— Здравствуйте. Степан Иваныч я из Москвы. Что тут у вас? — Степан Иваныч сам протянул ему руку.

— Дежурная смена два человека, оба были без сознания, я их утром в таком виде нашёл. Медики ничего подозрительного не обнаружили. Привели в чувство, нашатырём, — Зинченко сбивчиво рассказал, как их обнаружил.

— Понятно. Всех за периметр. Покажите, где обнаружили смену, — Степан Иваныч уверенно зашёл внутрь помещения, за ним спешил Зинченко, следом шёл Глеб Андреич и инженер-техник.

Как только зашли в комнату дежурных Степан Иваныч остановил Зинченко

— Вам дорогой Пётр Петрович, спасибо. Теперь мы сами, а вы должны покинуть техцентр, в курилку например, вы нам ещё можете понадобиться.. Будете нужны, вас позовут. Зинченко облегчённо про себя вздохнул и поспешил исполнить совет московского гостя.

Инженер-техник достал из чемоданчика три пары наушников и раздал.

— Подготовились, — Голос прозвучал неожиданно громко и на экранах мониторов появился улыбчивый, бывший капитан КГБ.

— Ну, мы же не знаем, что от вас ожидать, пострадавших уже много, — На лице Степана Иваныча не дрогнул ни один мускул. Они дружно расселись перед мониторами, — Степан Иваныч, из Московского управления КГБ, а вы, как я понимаю и есть Анатолий?

— Что значит «Степан Иваныч»? Какое звание, какое подразделение? Может вы механизатор из соседней деревни? Со мной такие штучки не пройдут, — Образ Анатолия рассыпался на экране.

Степан Иваныч вытащил удостоверение из внутреннего кармана и поднёс к монитору в открытом виде, на мониторе образовался моргающий глаз.

— Звание имею, только учёное. Я руководитель лаборатории. Вся остальная информация секретная, даже для вас Анатолий.

— Какие у вас полномочия? Что мне с вами трепаться? — На экране опять появился майор.

Степан Иваныч кивнул Глебу Андреичу, тот из папки достал лист бумаги с гербовой печатью и подписью Генерального Секретаря Комитета Госбезопасности, о разрешении самоличного принятия любых решений.

В это время инженер-техник достал видеокамеру и поставил её на треногу.

— Не скрою, в Москве до последнего не верили в эту информацию о вас. Звучит она, мягко сказать, фантастически. Но когда нам доставили головы погибших пастухов, для изучения, решили, всё же проверить. Вы можете рассказать всё с самого начала? У нас есть показания Радика Исламова, но из первых уст будет убедительнее, — Степан Иваныч смотрел на монитор и ждал ответа.

На экране появился учебник истории с открытой первой страницей

— Ну, слушайте, Степан Иваныч. Только я не учёный и буду рассказывать своими словами, — На мониторе сменилась картинка, теперь там был нарисован рот, — Так вот. Был приказ поднять и подключить излучатель на высоте 235 метров. Когда работа была сделана, я поднялся выше, любопытство, знаете ли, глупое конечно, благо там оставалось каких-то 15 метров. На самом верху, последнее, что я помню, был удар молнии, я потерял сознание и упал на площадку «235»

— Вы ещё там, что то кричали, о Боге, мы всё это знаем, — Перебил Анатолия Степан Иваныч, нас интересует, ваша дальнейшая… ээээ не знаю, как сформулировать. Жизнь?

— А ты, Степан Иваныч, не торопись, слушай. Этот трепач Радик, я не знаю, что именно он вам наговорил, да и знает он только малую часть.. Кстати я думал, вы его сюда привезёте.

— Он здесь, в машине, если будет нужен….

— Не нужен. Кстати о Боге. Я такого при жизни не произнёс бы никогда, но поверь мне, Степан Иваныч, он есть и я прямое этому доказательство.

— То есть, вы хотите сказать, что вот этот симбиоз электроники, человека и растения, это не цепочка случайностей, хоть и фантастических, но случайностей, а это дело рук Бога? — Степан Иваныч посмотрел на Глеба и инженера, но те были увлечены диалогом и не обратили на руководителя никакого внимания.

— Ты, как говоришь, руководитель лаборатории? У тебя есть другое объяснение? Вы медь с алюминием смешать не можете, а тут такое, — Рот на мониторе скривился.

— Оставим это. Давайте дальше.

— Так вот, потом был второй удар молнии, это мне уже Радик рассказал, голова была отделена от тела и куски мозга разлетелись по площадке. Молния нарушила целостность излучателя и на задней стенке появились трещины, куда попали частицы моего мозга. Это и стало «пуповиной» между веткой берёзы, случайно вставленной между излучателем и ограждением площадки и электроникой. Была и третья молния, в результате которой и произошла эта эволюция, так и зародилась моя новая жизнь, только не в вашем понимании этого слова. Нет ни боли, ни стыда, ни угрызений совести. Остался только долг Родине, видно крепко советская власть вколотила мне это в моё сознание. Благодаря перепадам температуры, по утрам, образовывался конденсат, влага скапливалась в полости ящика излучателя, этой влаги хватало на первом этапе. Дерево есть дерево, ему нужны корни, мне надо было больше, чем этот излучатель. Если дерево и электроника вещи материальные, то я сознание виртуальное, могу их координировать изнутри, так сказать.

Вдруг ожила рация у инженера-техника

— Степан Иваныч! У нас ЧП! — Из рации хрипел голос Павла, офицера из оцепления.

— Что у вас?! Докладывайте! — Степан Иваныч поспешно взял рацию в руки.

— Двум солдатам глаза выжгло, — Даже через хрипы рации передавался нерв офицера.

— Вашу мать! Я же приказал к берёзкам не подходить!

— Никто не подходил, один солдат просто вытащил штык-нож, и тут же была атака. Из дерева брызнула струя кислоты в лица.

— Всем довести! Отойти на пять метров! Стоять ничего не делать! Ты меня понял, Павел? Солдат срочно в больницу!

— Так точно! — Рация так же резко замолчала, как и ожила до этого.

— Что это значит? Анатолий? — Степан Иваныч профессионально сдерживал гнев, хотя внутри всё клокотало.

— Это защита. Берёзоньки и рубили, и сверлили, и резали ножами. Вот теперь она защищается на расстоянии, — Анатолий на мониторе нарисовал берёзку с боксёрскими перчатками, — Каждый защищается, как может, здесь я ей не командир.

— Что вам надо? Конкретно? — Голос у Степана Иваныча стал отливать стальными нотками.

— Не злитесь, это всего лишь солдаты, — Равнодушный голос Анатолия раздражал всё больше, — Мне нужнО ваше руководство, приезжал офицер и перепрограммировал излучатель на развал государства.

— Послушайте, Анатолий. Все излучатели были собраны у меня в лаборатории. Собственно поэтому я здесь. Это экспериментальное изделие никакого отношения к населению не имеет. Были предложения с помощью них посылать гипно-волны, для подготовки населения к сухому закону, ещё задолго до появления Горбачёва, но от этой идеи отказались. Излучатели — это форма секретной экспериментальной связи, которой мы покрыли всю страну, без проводов. Вы что то путаете. Наверху наверно солнечная активность высокая или это просто ваши фантазии.

— Ничего я не путаю, я все мозги вашего излучателя изучил за пять лет, всё, до последнего контакта.

— Вы должны допустить нашего специалиста к излучателю, — Степан Иваныч указал на инженера-техника, — Он сделает анализ, тогда можно будет о чём то договариваться.

— Контролировать вас я могу только в техцентре и на самой телевышке, возможности мои пока ограничены. Поэтому в целях своей безопасности, никого я туда не пущу, — Анатолий был категоричен.

— Нам надо всё обсудить. Без вас, — Степан Иваныч жестами показал на выход, — Пойдёмте на воздух.

— Только не делай глупостей, Степан Иваныч. Зачем лишние жертвы? — На мониторе появились часы, — Думайте, решайте.

Курилка была в пятидесяти метрах от здания техцентра. Внутри, маялся неизвестностью Пётр Петрович Зинченко. За воротами дежурили пожарная машина, «скорая помощь» и один милицейский УАЗ с четырьмя милиционерами, на всякий случай.

— Прогуляйтесь, Пётр Петрович. Устали наверно сидеть? — Степан Иваныч вежливо выпроваживал Зинченко.

Зинченко не стал спорить и быстрым шагом, почти бегом, отправился к уличному деревянному туалету, стоявшему на противоположной стороне территории.

— Какие мысли, Глеб? — Степан Иваныч жадно закурил.

— Отключить питание и демонтировать излучатель, — Первое, что пришло в голову Глебу. Эта мысль была по логике самой верной.

— Не так всё просто, Исламов говорил, что он к каким-то запасным фидерам подключился. Но и это не проблема. А вот откуда мы знаем, сколько он накопил энергии со своими берёзками, они же не просто так растут? Можно конечно дождаться осени и свернуть всю эту контору, когда они своей троицей уйдут в анабиоз, но это больше трёх месяцев, а столько держать оцепление, нам никто не разрешит, да и глупо это. За это время кто знает, что они придумают? — Степан Иваныч задумался, — Чего боятся деревья? Правильно, огня! Нужны огнемётчики! Разберёмся с берёзками, дальше полегче будет. Москве совсем не до «Анатолиев», там свои проблемы. Там перестройка полным ходом, будь она не ладна. Да и никакой ценности он в данный момент не представляет. Такой симбиоз мы никогда в лаборатории не создадим, а с этим агрессивным монстром надо кончать, только за три месяца этого года, уже с десяток трупов. А амбиции у него простираются аж до Москвы. Как он эволюционирует, с какой скоростью, мы не знаем, это прямая угроза государству. В доме отдыха он уже делал атаку, представьте, что будет, когда он доберётся до городов?

— Исламов говорил, что он добирался до Саракташа, а это около шестидесяти километров, отсюда и до Орска в ста киломметрах.- Инженер-техник вспомнил беседу с Радиком.

— Это разовые вылазки после коровы или пастухов, без нападения. Но потом они найдут способ, увеличат мощность. Какая здесь воинская часть поблизости? — Степан Иваныч обратился к Глебу.

— В Халилово танкисты стоят. Полчаса езды. Там я думаю, есть огнемёты. Мне ехать? — Глеб Андреич ждал решения главного.

— Езжай. По пути заедешь в РЭС, узнаешь, как отключить питание от телевышки. А мы пойдём, продолжим беседу. Как приедете, начинайте с первой попавшейся берёзки, посмотрю реакцию Анатолия.

27

В почти пустом отделении милиции, в своём кабинете одиноко сидел подполковник Решетов. Было непривычно тихо, он задумчиво пускал струйкой дым в потолок и смотрел, как сизый дым от сигареты собирается под потолком кабинета. У него не укладывалось в голове, как он, начальник милиции всего района и оказался не у дел в своём районе? Ещё и личный состав забрали. Мысли были грустные. Сквозь мысли послышался стук, это стучали в дверь кабинета.

— Заходите, — Подполковник переместил взгляд на свежевыкрашенную открывающуюся дверь. Она медленно открылась, на пороге стояла следователь Широва Зинаида Сергеевна.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — Зина, бледной тенью прошла в кабинет и без приглашения села на крайний стул возле длинного стола. Вокруг глаз красовались синие припухлости от слёз и бессонной ночи.

— Ты у меня в больнице должна быть. Убежала? — Решетов спрашивал без всяких эмоций.

— Убежала. Невыносимо там. Мама постоянно плачет, её всю уже искололи, а глядя на неё и я начинаю плакать.

— Понимаю… — Решетов открыл ящик стола и вытащил бутылку коньяка, — Выпьешь со мной Зин? Работа отделения всё равно парализована. Папу вашего помянем.

— Если только немного, — Зине стало неловко. В кабинете грозного подполковника она даже чай никогда не пила, а тут коньяк, и время, только обед, — Я только немного. Я попросить вас хотела.

— Перестань, никто напаивать тебя не собирается. Это так, кровь разогнать. Ходишь, как тень отца Гамлета, — Решетов поставил два гранёных стакана и рядом положил половинку шоколадки, развернул, шелестя блестящей фольгой, — Только такая закуска, уж извини, — Подполковник налил по два пальца в каждый стакан, — Давай, пусть, как говориться земля ему пухом.

Зина молча пригубила коньяк и поставила стакан

— Товарищ подполковник. Можете дать мне машину? — Зина отломила один квадратик шоколадки.

— Куда собралась? Мне только мою оставили, все машины на телевышке в оцеплении, — Решетов одним глотком выпил содержимое стакана, крякнул, занюхал рукавом, к шоколадке не притронулся.

— Там Слава, — Зина опустила глаза, — Я не хочу его ещё потерять.

— Трошин? Капитан? — Догадался подполковник, — А чем ты поможешь? Ты хоть понимаешь, о чём просишь? Меня подполковника туда не пускают, оренбургский генерал в доме отдыха сидит, его тоже не пустили, там всё оцеплено. Куда ты собралась? Дальше первого поста не пройдёшь всё равно.

— Вы до деревни довезите, а там я что ни будь придумаю, — Зина совсем не так представляла этот разговор. Решетов на удивление быстро соглашался.

— Ты у меня официально на больничном, запретить не могу. Да и до деревни довезти криминала не вижу, поедешь со мной, наших заодно проверю, — Подполковник нажал кнопку селектора, — Дежурный! Машину мою к выходу! Быстро!

Первый пост находился сразу на выезде на главную дорогу с дома отдыха. «Волга» подполковника остановилась возле двух небритых милиционеров, с красными глазами и АК-74 наперевес.

— Ну и видок у вас, — Решетов вышел из машины и разглядывал лица подчинённых, — Пили?

— Никак нет, товарищ подполковник! На службе не пьём! — Долговязый сержант, в форме висевшей на нём, как обвисший парус на мачте, пытался встать смирно, но все попытки оканчивались скорее «вольно». Второй прошёл вперёд, театрально всматриваясь на дорогу, изображая бдительность.

— Автоматы я заберу, от греха, — Решетов снял с плеча у постовых автоматы, сначала у одного, потом и у второго. Как гости уедут, выгоню к чёртовой бабушке. Пока стойте, заменить вас всё равно некем. Подполковник открыл заднюю дверь, где сидела Зина, одетая в синий спортивный костюм и белую панамку. Пристроил автоматы рядом, — Чего сидишь? Дальше не поеду. Сейчас иди в сторону дома отдыха, потом свернёшь на ручей, этим двум голубям, не до тебя. А там смотри, будь осторожна. Не понимаю, ну дойдёшь ты туда и что? Там дальше постовые не наши. Если что, меня не видела.

— Я не знаю. Просто увидеть его хочу. Жив или нет, — Зина в порыве хотела обнять подполковника, но взгляды постовых остановили её, — Спасибо, — Она выбралась из машины наружу и, не оборачиваясь, пошла по дороге на дом отдыха.

— Там тоже пост, Зинаида Сергеевна. Нужен пропуск, — Долговязый старался говорить, как можно убедительнее, у него это почти получилось, но в конце фразы он сильно икнул. Чем вывел из себя до этого апатичного подполковника

— Панарин, сука! Ты у меня погоны положишь! Опозорить меня решили? Третий год в милиции, пить не научились! Ну, подождите! — Решетов крепко хлопнул дверью «Волги» и машина сорвалась с места. Зина проводила взглядом автомобиль начальника

— У меня есть пропуск, — Соврала Зина.

За поворотом, она обернулась, милиционеров видно не было, и она быстро сбежала с дороги в сторону ручья. Ручей после весны уже вместился в своё законное русло и весело щебетал по коряжкам и камешкам. Ручей, петляя по лескам и перелескам, дотягивался почти до самой телевышки. Плана у Зины не было, она просто шла вдоль ручья, постоянно прислушиваясь. Минут через пятнадцать, ей почудилось, что за большой раскидистой черёмухой, кто-то есть, она легла в траву и стала наблюдать. Этот «кто-то» был огромный, молча топтался на месте. Густая листва не давала рассмотреть, кто это был. Затаив дыхание Зина боялась пошевелиться и выдать себя. Вездесущие комары нудно зудели возле уха, но она не обращала на них внимания. Затем послышался громкий щелчок пастушьего кнута и заливистый лай собаки. Черёмуха затрещала, и оттуда задрав хвост, выбежала перепуганная корова

— Вот ты где! — А ну назад! — Ильшат щёлкал кнутом возле коровы, а Куян то подбегал, то отбегал непрерывно лая.

— Фууу, напугали! — Зина встала в полный рост, чем в ответ напугала Ильшата, испуганный Куян переключился на неё.

— Фу, Куян! Перестань, говорю! — Ильшат замахнулся на собаку, — Вы, вы чего здесь? В оцеплении?

Куян узнал Зину и подбежал, давая себя погладить.

— Я одна здесь, мне на телевышку надо.- Зина растерялась, она не знала, что сказать Ильшату.

— Вы же из милиции. Идите, там ваших полно, — Ильшат ничего не понимал, что здесь делает следователь и почему она прячется.

— Там московские, они никого не пускают. Солдаты далеко?

— Солдаты вокруг вышки у берёзок, а посты только на дорогах, — Ильшат краем глаза смотрел на уходящую корову

— Это хорошо. Может, проводишь меня? А то мне страшно. Ильшат? — Зина с надеждой смотрела на паренька, — Только ни о чём не спрашивай. Ладно? Я сама потом расскажу.

— Ну ладно. Я только корову к стаду отгоню. А вы сидите тут и никуда не уходите. Я быстро. И панамку свою снимите, а то вас издалека видно, — Любопытство разрывало Ильшата, он и сам собирался подкрасться и посмотреть, что там происходит. Почему «пожарки»,«скорые», военные всех мастей туда едут? Почему посты выставили? Он почти бегом погнал корову к основному стаду.

Зина немного успокоилась, умылась из ручья и сидела, разглядывала «божью коровку» ползущую по сухой траве, вокруг скакали кузнечики и летали стрекозы с вывернутыми глазами. Чуть выше по ручью, Зина услышала, как треснула сухая ветка под чьими то ногами. Ильшат ушёл в другую сторону. Зина опять легла в траву. Сердце заколотилось с новой силой, напоминая, что оно есть. Через несколько секунд на полянку вышла, озираясь по сторонам девушка. Одета она была, как и Зина в спортивный костюм, только чёрного цвета. Средних лет в меру полноватая, волосы собраны на затылке в пучок. Она явно от кого то пряталась. В руках моталась авоська с бумажным свёртком внутри. Она узнала эту женщину, буквально вчера они виделись на дороге. Это была девушка Радика. Зина решила себя не выдавать и продолжала наблюдать за девушкой, в надежде, что она уйдёт до прихода Ильшата.

Послышался шорох, кто то ещё тихо сюда пробирался. Зина заметила, как девушка стремительно спряталась за черёмуху. Ещё через минуту появился сначала Куян, а следом и Ильшат. Зина хотела выйти из укрытия, но на мгновенье её опередила Валентина.

— Ильшат! Как же ты напугал меня! Я думала это солдаты, — Валентина отряхиваясь не заметила удивлённые глаза Ильшата.

— Валентина? — Изумлению Ильшата не было предела. Он глазами искал Зинаиду, но видно её не было, — Ты чего здесь? Одна?

— Одна конечно. Вот, собрала немного, — Она показала авоську со свертком Ильшату, — Может, удастся передать. Радик не завтракал ничего. Везде посты на дороге. Решила в обход.

Зина поднялась из травы. Валентина от неожиданности спряталась за Ильшата.

— Вот отряд у меня, — Ильшат оглядел девушек, — Знакомься, Валентина, Зинаида Сергеевна из милиции. Тоже хочет на телевышку.

— Ах, вы Валентина, я узнала вас, мы вчера виделись на дороге. Мне Слава, капитан Трошин про вас потом рассказывал, вы девушка Радика, — Зина смотрела на испуганную девушку, — Не бойтесь, я здесь тоже не легально.

— Здравствуйте, — Валентина вышла из-за Ильшата, — А вы не знаете, что будет с Радиком? И вообще, что происходит? Мне никто ничего не говорит. Понагнали военных у нас даже генерал в доме отдыха. Наверно что то серьёзное? — Валентина сыпала вопросами, засыпая ими Зинаиду.

— То, что я знаю, я не могу вам сказать, вы же видите это люди из КГБ, тут всё серьёзно. А с Радиком….- Зина на минуту задумалась, — С Радиком не всё так просто. Но думаю, разберутся.

— План пока простой. Доходим, как можно ближе к телевышке, а там будем решать, что делать дальше. Собак у них нет, так что можем близко подойти, — Ильшат подобрал крючковатую палку и, как заправский проводник зашагал вперёд.

Отряд искателей приключений двинулся вверх по ручью. Ильшат шёл впереди, изредка оглядываясь на девушек и постоянно показывая Куяну кулак, что бы тот не залаял. Куян, косясь хитрыми глазами, вроде всё понимал и свесив в сторону язык, поглядывал на знакомый жест хозяина..

Валентина отставала, она тяжело дышала, таких долгих походов у неё не было, обмахиваясь сломанной веткой ольхи от комаров, она попросила привал. Зина хотела ей помочь и протянула руку за сеткой, но Валя не отдала, отрицательно покачав головой и сильнее прижала груз к груди.. Когда до телевышки оставалось метров пятьсот, Ильшат, наконец-то остановился, и сел на траву и взял Куяна за ошейник, что бы тот не выскочил из укрытия. Рядом опустилась Зина и без сил упала Валентина.

— За этой горкой чистое пространство и видно всё, до техцентра. Нас тоже могут заметить. Поэтому выглядываем осторожно, — Ильшат полез наверх. На половине пути он обернулся. С ним был только Куян. Девушки, как легли, так и лежали на траве, сопя и молча глядя в небо, — Ну и отряд у меня.

— Даже страшно смотреть туда, — Первой заговорила Зина

— Ага. Скажите, что там? Куда КГБ Радика забрали? — Валентина спросила, не поворачивая голову в сторону Зинаиды.

— Так откуда ж я про Радика знаю? — Удивилась Зина, — Я в больнице была. На телевышке я была вчера утром. Вроде ничего там не было. Папа у меня погиб здесь, сердечный приступ. Плохо мне стало, в больницу отвезли.

— Нас с Ильшатом там тоже вчера поймали, только днём. Странно, что мы там не встретились. А Радика вчера прям в доме отдыха вечером арестовали. А утром без завтрака увезли с собой. Генерал сказал на телевышку, — Валентина была расстроена.

— Меня наверно уже увезли в это время в больницу.

Пока они разговаривали, вернулся Ильшат

— Видно крайнюю берёзу, два москвича и капитан с ними.

— Там Слава? Капитан кувандыкский? — Зина дёргала Ильшата за рукав

— Да, с которым вы были тогда, когда пастуха…, — Ильшат посмотрел на Валентину и осёкся.

— Слава богу, живой, — Зина немного успокоилась.

— Как понимать, «живой»? А что могло произойти? — Валентина и без того на нервах переходила опять в истерику, — А Радика не видел? Куда они его? Что вы скрываете? — Валентина приподнялась и полезла на четвереньках на гору. Куян подумал, что с ним играют, начал прыгать на Валентину и лаять.

— Стойте! Валентина! Куян! Фу! — Ильшат не знал, кого первого остановить.

Зина похолодела, и кинулась за Валентиной. Ильшат показал Куяну кулак.

— Подождите, Валентина! Если нас заметят, мы так ничего и не узнаем, — Зина карабкалась за поварихой, наконец-то она догнала Валентину и всем своим весом прижала её к земле. Успокоился и Куян. Ильшат забежал на гору и огляделся, всё было по-прежнему. Только капитан повернул голову в их сторону, видно услышал лай Куяна. Где то минуту он всматривался, но потом отвернулся. Инженеры-техники, оставшиеся за увезённых «скорой» солдат, бродили вокруг берёзы, капитан полулежал, облокотившись на локоть в тени раскидистого дуба, метрах в тридцати.

Ильшат приложил палец к губам и помахал девушкам рукой, что бы они поднимались. Когда Зина увидела капитана, непроизвольно рот растянулся в улыбке. Валентина тяжело дыша, пыталась увидеть Радика, но его нигде видно не было.

28

Беседа Степана Иваныча и Анатолия длилась уже около часа. Иногда свои технические вопросы задавал техник.

— Я вам говорил, я не учёный и не инженер, говорю по-простому. Откуда я знаю, как берёза аккумулирует энергию? Вся телевышка, это накопитель энергии, — Голос Анатолия стал подозрительным, — Что мы всё толчём воду в ступе? Я уже объяснял. Два года мы прорастали корнями, пока до земли добрались. Потом берёзоньки росли ещё два года и только после этого, мы стали питаться от земли-матушки, стала увеличиваться мощность. Так я и в техцентр «пробрался» и «видеть» научился импульсами, подключился к запасным фидерам, как резерв. На следующий год планируем и на зимовку не отключаться. Берёза самостоятельно с электроникой эволюционировали. Как мне рассказывал Радик, механических повреждений берёзки не боятся, а пастух их рубить и жечь пытался, дурак, они не горят.

Степан Иваныч и техник многозначительно переглянулись

— А что за жидкость в берёзах? Это же невозможно такой концентрированной кислотой питаться? — Техник пытался понять непонятное.

— Они и не питаются. Внутри дерева есть полость для защиты, там эта жидкость скапливается для нейтрализации угроз. А растения питаются, как и все деревья. Только, как бы это не звучало, это не совсем деревья, это корни главной берёзки, только видоизменённые. Берёзовый сок много энергии не даст, а вот коктейли из …..- Анатолий подбирал слова, но они не подбирались, — Из животных увеличивают мощность в несколько раз.

— Если бы из животных, — Степан Иваныч погрустнел и постоянно поглядывал на часы. По всем срокам Глеб с огнемётчиками должны были уже приехать.

Вдруг на мониторах появились сильные помехи. Изображение Анатолия металось по мониторам

— Всё чудишь, Степан Иваныч, твоих рук дело?

— Я, как видишь здесь. Пойдём, посмотрим, — Степан Иваныч кивнул технику. Он догадался, что это Глеб начинает жечь берёзки. Они подошли к входной двери. Как только техник потянул за ручку, замок на двери заблокировался.

— Не так быстро, такие помехи всегда, когда есть угроза деревьям, — Анатолий выходил из себя. Лампы освещения загорелись очень ярко, угрожая взорваться.- Больше я тебе не верю, Степан Иванович.- После этих слов, послышался чуть уловимый, но с каждой секундой возрастающий звук.

Техник быстро сориентировался и достал наушники.

— Анатолий, не ведите себя, как ребёнок, вы же бывший офицер, — Степан Иваныч и техник надели наушники, поставили стулья посередине комнаты подальше от электроприборов и мониторов. Анатолий зловеще молчал, на мониторах то сверкали молнии, то бушевал океан. Степан Иваныч снял один наушник, звука не было. Им больше ничего не оставалось, как только смотреть в мониторы.

Через десять минут неожиданно громко, ожила рация.

— Приём! Приём! Степан Иваныч! Вы слышите? Это капитан Трошин! Приём!

— Слушаю капитан! — Техник передал рацию руководителю.

— Он нейтрализовал всех. Солдаты и огнемётчики или без сознания или мёртвые. Подойти не могу. Я….-Дальше рация громко затрещала, и слышался только шум. Анатолий заглушил рацию.

— Огнемётчики, Степан Иваныч? Недооценил я тебя, — Помехи прекратились, довольное лицо победителя, вновь было на экране.

— Я вас тоже недооценил, — Признался Степан Иваныч, — Выпускайте нас, будем, что то думать искать компромиссы.

— Ну, зачем же, если была установка на уничтожение меня, то это уже неизменно. Контору я знаю. Погубите меня, умрёте сами.

Глеб Андреич привёз двух огнемётчиков, одного он оставил с капитаном, с другим отправился на противоположную сторону.

— Пока готовьтесь, капитан, через тридцать минут, одновременно начинаем. Вы здесь, я с той стороны, — Глеб Андреич давал последние указания.

Огнемётчик надел теплостойкий блестящий костюм и маску и стал похож на космонавта. Инженеры-техники встали за ним и с любопытством ожидали, каков будет результат. Выждав полчаса, капитан махнул огнемётчику рукой и яркая реактивная струя устремилась к дереву. Вспыхнула трава вокруг берёз, нижние листочки на берёзе начали скрючиваться. Капитану почудилось, что раздался, какой то, то ли стон, то ли это был звук огнемёта. Берёза чуть закоптилась, но гореть не хотела. Огнемётчик остановился, снял маску и не веря своим глазам уставился на дерево, потом вопросительным взглядом на капитана. Он хотел, уже было подойти к дереву, но техники его остановили.

С другой стороны телевышки показался дым, там тоже пытались поджечь берёзы. Техники кинулись тушить траву, пока огонь не разгорелся. Капитан достал рацию, доложить Степану Иванычу о результатах, но внезапно услышал опять лай собаки и увидел, бегущего к нему с ближайшей горы Куяна. «Если пёс здесь, значит, где то и Ильшат» — сообразил капитан и поспешил навстречу собаке. Следом за Куяном появился Ильшат и две женские фигуры. Они бежали навстречу и что-то кричали и показывали, куда-то за спину капитану.

— Слава обернись! — Кричала Зинаида.

— Куян! Ко мне! — Ильшат испуганно орал на пса.

Капитан обернулся в тот момент, когда техники и огнемётчик уже лежали на земле. Он хотел кинуться на помощь, но Зина вцепилась в него мёртвой хваткой

— Стой, Слава! Не ходи! — У Зины даже побелели костяшки на пальцах, от напряжения, — Стой! Берёзка их убила.

Зина и Ильшат, сбивая друг друга, рассказали, что произошло за спиной у капитана.

— Берёзка мелко задробила листвой и из брунек посыпалась пыльца, — Как мог, объяснял Ильшат.

Ничего не говорила, оглушённая всем происходящим только Валентина.

Они побежали к соседнему посту, там была та же картина, солдаты лежали отравленные.

Капитан включил рацию

— Приём! Приём! Степан Иваныч! Вы слышите? — Капитан доложил обстановку, всего сказать не успел, послышался из рации треск, а затем и шум.

Ильшат посадил Куяна на поводок, и крепко держал возле себя.

— Что за самодеятельность? — Капитан осматривал отряд «спасателей», — Вы же видите, как тут опасно? Валя, Ильшат, вас только вчера комитетчики отпустили. А от тебя Зина я такого не ожидал. Ты вообще в больнице должна лежать, а не тут по лесам бегать, — Девушки и Ильшат стояли, опустив головы, как в школе на линейке нашкодившие пионеры. Только Куян, был рад видеть капитана и громко хлопал виляющим хвостом по сапогу Ильшата.

— Вот если бы не мы, ты бы тоже уже лежал вместе с техниками, — Тихонько возразила Зина, — Значит не зря мы тут.

— А где Радик? Он живой? — Валентина цель своего похода держала строго и не сбивалась с него, несмотря на все потрясения, — Он наверно голодный.

Все переглянулись

— Радика со мной не было, Степан Иваныч его дальше повёз, на телевышку. Пойдёмте по постам, может, кто остался. Но возле остальных берёзок, была одна и та же картина. Они дошли до берёзки, где командовал Глеб Андреич, но и там живых не было.

— Что делать будем? — Ильшат был растерян.

— Пойдёмте к воротам телевышки, может Степан Иваныч живой, — Капитан сам не знал, что предпринять.

Возле ворот стоял микроавтобус, милицейский УАЗ и пожарная машина. Возле ограждения сделанного из сетки рабицы, которой была огорожена территория вокруг, лежали двое пожарных, возле них четыре напуганные милиционера боялись подойти ближе. Ограждение гудело, как трансформатор, потрескивало, а в некоторых местах искрило.

— Товарищ капитан! Кто-то включил ток по ограждению, пожарные держались за него и вот, — Сержант Гридин, старший этого поста показал на лежащих пожарных. Что делать?

— Вы чего? Ну ка быстро оттащили и делайте искусственное дыхание. Чего нюни развесили? — Капитан командовал больше для себя, это придавало ему уверенности, — Гридин! Со стороны техцентра никто не выходил?

— Никак нет, товарищ капитан. Зинченко в курилке, один.

Вдруг из микроавтобуса раздались звуки. В окне появилось перевязанное, страдальческое лицо Радика. Все двери автомобиля были заблокированы. Только задняя открывалась снаружи. Капитан подскочил к РАФу и открыл дверь.

Валентина кинулась к Радику, на ходу вытаскивая кулёк из авоськи

— Радик! Живой! Голодный? Представляешь, все умирают. Много солдат умерло. Целый лес мёртвых солдат. Мы тоже умрём? — У Валентины опять началась истерика. Радик обнял её, у него тоже задрожала нижняя губа, но он сдержался

— Капитан, что происходит? Пожарных током убило, зачем напряжение подключили?

— Вряд ли это комитетчики. Скорее всего твой «друг» лютует. В лесу его берёзки убили около тридцати человек. И не знаю, что с комитетчиками на телевышке. А это всё твои «молчания», рассказал бы раньше, этого бы не было, — Капитан говорил уже без злости, как свершившийся факт. После этих слов он заметил злой взгляд Валентины.

— Вам лишь бы обвинить человека. А Радик не такой, — Она достала очередной бутерброд с колбасой и отдала Радику, — Ещё и голодом морите.

Радик молча жевал, не чувствуя, что жуёт, просто двигал челюстями на автомате. Он понял, что идёт самая настоящая война, добра со злом и в чём-то капитан прав. Но сознаваться в этом даже себе он не мог, он трусил.

— Я ему расписку давал, о неразглашении, вернее не ему, а конторе, — Пытался оправдаться Радик.

— Ты живому давал, а это какой-то дух, пустое место, — Капитан увлёкся. Милиционеры, Ильшат, Валентина и Зина слушали этот диалог молча и с полным непониманием, — Ладно, потом поговорим. А пока надо что-то делать, — Капитан подошёл метра на три к воротам и громко позвал Зинченко

— Пётр Петрович! Подойдите к нам! — Для убедительности он помахал ему рукой. Зинченко его понял, поднялся и быстрым шагом отправился к ним. -Только к забору близко не подходите.

— А чего он так гудит? Он, что под напряжением? Как вы это сделали? — Пётр Петрович был в недоумении.

— Это я вам потом объясню. Пётр Петрович, Степан Иваныч не выходил? Вы видели, кого ни будь?

— Где то два часа назад выходили с техником, потом назад ушли. Мне сказали здесь сидеть, вот и сижу. А чего сижу? Зачем? — Зинченко задавал вопросы в пустоту, никто не собирался ему на них отвечать.

Вдруг гул прекратился, потрескивания и искрение прекратилось. Напряжение было снято. По договорённости Глеба Андреича и электриков с РЭС в 17:00 была обесточена телевышка и две деревни рядом, на всякий случай.

Капитан воспользовался моментом и открыл ворота настежь

— Сержант Гридин, и ещё двое со мной, остальные, — Он оглядел Ильшатовский отряд, — Остаются здесь. Без разговоров. Пётр Петрович, выходите быстрее, — Капитан из нагрудной кобуры достал пистолет. Милиционеры, глядя на его действия, передёрнули автоматы и устремились за капитаном к техцентру.

Уже в дверях они столкнулись со Степаном Иванычем и техником

— Капитан, давай назад, в курилку, он там не достанет, Сейчас очухается и что ни будь придумает, — После этих слов Степана Иваныча, буквально через минуту, загудела, как трансформатор вся телевышка. Уличный прожектор, висящий на углу здания, разлетелся с оглушительным грохотом, — Давай, давай, недолго тебе осталось. Что там капитан, докладывайте!

Капитан рассказал ему, всё что видел

— Степан Иваныч, как к нему подобраться? Не зря он так излучатель оберегает, — Капитан посмотрел на вышку, которая гудела, и казалось, чуть отливала синевой от напряжения. Напоминала космическую ракету перед стартом.

Милиционеры сидели, курили в сторонке, вслушиваясь в разговор и ничего не понимали.

— Это Глеб с электриками договорился, другого объяснения у меня нет.. Мы полчаса просили. Так, что через двадцать минут, Анатолий опять будет с питанием и, что он придумает, остаётся только догадываться, — Радик живой?

— Живой! Я его за ограждением оставил, — Капитан не стал рассказывать, что там ещё целая куча народа.

— Давай его сюда, он тут работал, попробуем подстанцию отключить.

— Сержант, давай этого пассажира из РАФа, — Капитан кивнул Гридину.

Через три минуты, прибежал сержант и запыхавшийся Радик.

— Исламов, есть возможность скостить себе срок. Мы на подстанции сможем отключить телевышку? — Степан Иваныч смотрел Радику прямо в глаза.

— Телевышку сможем, а вот Анатолия, скорее всего, нет, — Радик, как только услышал о сроке, начал заикаться, — Он зазапитался до рубильника, он вввсё продумал. Он и к деревенским фидерам подключился, — Радик то и дело опускал глаза, от пронзительного взгляда москвича.

— Это плохо. Это очень плохо. У нас пятнадцать минут, — Степан Иваныч думал, но в голову ничего хорошего не приходило.

— Надо замкнуть все фидера между собой. Включат напряжение, будет короткое замыкание. Может и излучатель сгорит, — Предложил инженер-техник, — Проволоку найдём медную?

— Есть проволока, прямо на подстанции остатки лежат, — Вспомнил Радик.

— Давайте, Илья, — Степан Иваныч первый раз назвал техника по имени, — Давайте пока время у нас есть. Илья и Радик поспешили к подстанции

— Я с ними, так быстрее будет, — Капитан хотел было бежать, но Степан Иваныч остановил.

— Нет, капитан. У тебя другое будет задание. Бери своих милиционеров, закрывайте лица от пыльцы. Надо берёзки нейтрализовать. Берите огнемёты…

— Так они не горят, я же вам докладывал, — Перебил капитан москвича

— Ты дослушай. Анатолий рассказал нам, что кислота в полостях ствола находится. Надо греть дольше, кислота закипит и, как я думаю, должно взорваться. Близко не подходите. Помните, они и атаковать кислотой могут. А я внутрь опять пойду, может, что ценного перед смертью расскажет, мне в лабораторию любые знания пригодятся.

Телевышка гудела, как тысячи ульев, было ощущение, что она вот-вот взорвётся. Даже в здании техцентра ощущался этот гул.

— Линии обесточены, надолго ли тебя хватит? Не вытянут берёзы длительной осады, — Степан Иваныч блефовал, украдкой поглядывая на часы, оставалось десять минут до включения питания. Ситуация была сложная, позвонить в РЭС он отсюда не мог, здесь всё контролировал Анатолий. Он надеялся, что задумка техника сработает.

С треском разлетелся телевизор. Степан Иваныч еле успел увернуться от осколков экрана. На мониторе появилась перекошенное гневом лицо Анатолия

— Может и недолго мне осталось, но и вас по максимуму с собой заберу

— Вроде офицер КГБ бывший, а эмоции скрывать не научился. Очень много трупов, Анатолий, никакой здравомыслящий человек с вами не будет иметь никаких дел. Ничего ценного вы нам не представите, а уникальность берёз и излучателя, спецы потом восстановят, но это будет уже без вашего участия.

Светильники взрывались один за другим, розетки сыпали искрами. Степан Иваныч на это и рассчитывал, с каждой вспышкой гнева, Анатолий выплёскивал часть энергии, что делало его слабее. Дверь опять была заблокирована. Раздался уже знакомый звук. Степан Иваныч с ужасом вспомнил, что наушники остались в курилке. Он зажал уши ладонями, но этот писк всё глубже проникал через ладони. Через минуту он потерял сознание. Из ушей текла кровь. Рация, на груди Степана Иваныча, голосом капитана радостно докладывала

— Степан Иваныч! Они взрываются! Они взрываются! Степан Иваныч! Приём!

— Нет вашего Степана Иваныча. Был и весь вышел, — Анатолий гремел со всех динамиков.

Илья-техник и Радик, только закончили обматывать проволокой все фидера между собой, как раздался оглушительный хлопок, похожий на взрыв, их осыпало искрами и всё заволокло дымом. Это рэсовцы подали напряжение. Всё опять погрузилось в звенящую тишину. Вышка тоже перестала гудеть, но всего на несколько секунд.

Через минуту с самого верха телевышки раздался чуть уловимый нарастающий звук. Колхозное Ильшатовское стадо, как по команде протяжно замычало, коровы сходили с ума, мычание было пронзительным, задрав хвосты, животные, вытаращив глаза неслись в разные стороны. В селе вся скотина на все голоса сводила с ума жителей. Птица беспричинно носилась громко крича по улицам.. Скулили собаки. Бабки крестились, упав на колени. А те кто помоложе, почувствовав резкую головную боль, просто падали обхватив головы руками. Творился ад.

Радик с Ильёй поддерживая друг друга, контуженные взрывом вывалились на улицу из подстанции.

Немного отдышавшись от дыма, Радик открыл глаза, рядом лежал Илья, глаза были открыты, он был жив. Илья повернул голову к Радику и что-то видно говорил, но Радик ничего не слышал. Он смотрел на техника, на шевелящиеся губы, но звука не было. Одно ухо было повреждено раньше, второе не слышало после контузии сейчас. Радик отвернулся и уставился на небо

— Вот так наверно умирают люди, — Поразительное спокойствие накрыло Радика. Он смотрел на голубое небо, на шпиль телевышки, карябающий эту нежную голубизну, на зеленеющую берёзку, как ни в чём не бывало шелестящую листиками. Он видел, как появилась чёрная перезрелая туча, она медленно пожирала эту жизнерадостную лазурь неба. Это была она. Прошло пять уже лет, но Радик узнал эту тучу. Как только середина тучи оказалась над телевышкой, Радик увидел сильные разряды молний, бьющие по площадке с излучателем и берёзкой, — Вот и всё! Есть Бог, капитан! — Радик закрыл глаза и отключился. Очнулся он от ударов по лицу. Открыв глаза увидел, как над ним склонилась Валентина, она, размазывая слёзы по лицу, что-то радостно кричала, размахивала руками. Радик улыбнулся ей и снова отключился, когда он снова их открыл, над ним был уже капитан Трошин, он тоже что-то говорил, но Радик его не слышал. Он видел, как меняются калейдоскопом знакомые лица над ним, как санитары на носилках, загрузили его в скорую. Небритый медбрат вколол ему в руку лекарство и он отключился уже надолго.

ЭПИЛОГ

Ноябрь 1987. Уже не первый снег сыпал потихоньку из небесной неизвестности. По дороге шагал, поскрипывая снегом и новенькими яловыми сапогами, с небольшим чёрным дипломатом, дембель. Полной грудью, он казалось, глотал воздух родной малой родины. За два года здесь почти ничего не изменилось, может только деревца вдоль дороги стали повыше и постройнее. Села пока видно не было, но он точно знал, что за следующей горкой, раскинется его село, не большое и уютное, а дома встретит такая родная бабушка. Напоит горячим травяным чаем с обязательной ароматной и аппетитной выпечкой.

Эти фантазии прервал шелест шин и гул мотора приближающегося сзади автомобиля. Дембель отошёл в сторону, пропуская милицейский УАЗ, но тот остановился возле него.

— Садись, сержант, подбросим, — Из окна УАЗа смотрел на него улыбающийся майор милиции, — Я тебя сразу узнал.

— Здравствуйте, товарищ капитан. Я вас тоже.

— Майор. В прошлом году присвоили. Узнал солдата? Старшина? — Майор обратился к водителю.

— Да он и не изменился почти. Возмужал и в плечах пошире вроде стал. Здорова, Ильшат! Отдал, значит, долг Родине? — Старшина убедился, что за парнем закрылась дверь, и нажал на педаль газа.

— Как вы тут, товарищ майор? Как Зинаида Сергеевна! — Ильшат был рад видеть знакомые лица.

— Зина в декрете, сын у нас родился. Сергеем назвали. Анна Николаевна тёща моя, с нами. Больше вроде ничего не случилось, — Майор благожелательно улыбался.

— А Радик, Валентина? Зинченко? Телевышка в конце концов? Что тут было? Бабушка же ничего мне не писала, — Ильшат торопился, до села оставалось не далеко.

— Радика посадили на два года, но через год был выпущен, контора своих не бросает. Они с Валентиной уехали в Ташкент, к нему на родину. Пётр Петрович до сих пор начальник на телевышке. Саму телевышку закрывали на ремонт, на полгода. Вот такие у нас, брат Ильшат, дела.

Показался уютный домик Гульназ. Из трубы как-то по особенному выходил дымок. Воронок стоял на улице на привязи, позвякивая уздой. Бабушка бросила ему охапку сена и тот устало и равнодушно жевал.

Машина остановилась возле ворот. Из будки вылез Куян, он долго думал лаять или нет, втягивая морозный воздух носом, стараясь уловить, что за гости.

Ильшат вылез из УАЗа

— Пойдёмте товарищ майор, бабушка рада будет, чаю попьём, поговорим! — Куян, как только услышал голос Ильшата, радостно залаял плачущим лаем. Он со всей своей собачьей силой рвался к Ильшату. Казалось, что будка не устоит и отправится вместе с ним.

— Иди, а то будку в щепки разнесёт. Надо же два года прошло, а помнит, — Майор крепко пожал Ильшату руку. Встретимся ещё. Может, к нам работать придёшь.

— А вы куда ехали, то? Товарищ майор, не к нам в село?

— Нет, нам дальше. Пётр Петрович звонил. По ручью он увидел берёзки буквой «V», едем проверить. Летом, говорит не заметил. Сам подходить боится. Давай Ильшат, всего доброго! Бабушке привет! — Майор хлопнул дверью, машина покатила дальше.

Ильшат кинулся к собаке

— Куян! Дружище! — Куян, поскуливая, облизывал лицо Ильшата. Из дома, на шум вышла Гульназ. Она всплеснула руками, слёзы градом полились из морщинистых глаз

— Дождалась….