Близкие разговоры о домашних животных

ЖАН-АНРИ ФАБР. Автор «Книги сказок о науке», «Социальной жизни в мире насекомых» и др.
***
 По своему замыслу и стилю эта книга очень похожа на «Книгу научных рассказов» того же автора и относится к той же серии. Однако для многих читателей она, скорее всего, окажется даже более интересной, чем её предшественница, поскольку домашние животные более знакомы и, следовательно, более интересны для многих людей, чем муравьи, пауки, тли, гусеницы и другие представители мира насекомых
обсуждалось в предыдущей работе. Особенно сейчас, когда многие из нас, как молодых, так и пожилых, хотя и неопытно, но начинают заниматься сельским хозяйством, чтобы максимально использовать доступные нам природные пищевые ресурсы. Нам бы хотелось немного больше узнать о обитателях фермы и четвероногих помощниках в поле. Свинья и курица, гусь и индейка,
бык и осёл, лошадь и корова, овца и её сторожевой пёс — эти и многие другие наши давние друзья из животного мира
Они призваны оживить следующие страницы благодаря гению и мастерству того,
кто знал и любил их всех, как мало кто из натуралистов знал и любил
своих немых собратьев.
 Мы стремились сохранить дух французского оригинала, а не слепо следовать букве. Пусть попытка передать хотя бы часть очарования оригинала
не покажется вам совсем неудачной!
***
I Петух и курица 3 II Желудок 9 III. Основные виды домашней птицы 16
 IV. Яйцо 21 V. Яйцо (продолжение) 27 VI. Инкубация 36 VII. Цыплята 47
 VIII. Порода пуляр 54 IX. Индейка 61 X. Цесарка 73 XI. Пальмовый павлин 84
 XII. Утка 94 XIII. Дикий гусь 108 XIV. Домашний гусь 120 XV. Голубь 130
 XVI. История Одюбона 141 XVII. Предположение 150 XVIII. Фрагмент истории 159
 XIX. Шакал 173 XX. Основные породы собак 183 XXI. Основные породы собак (продолжение) 193 XXII. Различные способы применения собак 204
 XXIII. Эскимосская собака 213 XXIV. Собака из Монтаржи 221
 XXV. Гидрофобия 227 XXVI. Кошка 239 XXVII. Овца 255 XXVIII. Коза 271
 XXIX. Бык 279 XXX. Молоко 293 XXXI. Сливочное масло 298 XXXII. Сычужный фермент 303 XXXIII Сыр 308 XXXIV Свинья 316 XXXV Свиная корь 329
 XXXVI Навязчивый паразит 334 XXXVII Лошадь 343 XXXVIII Лошадь (продолжение) 354 XXXIX Осел 362
***
 ГЛАВА I

Петух и курица

Под большим вязом в саду дядя Пол собрал всех вместе
в третий раз его обычные слушатели, Эмиль, Жюль и Луи. После
истории о грабителях, которые уничтожают наш урожай, и о
Помощники, которые их защищают, теперь он предлагает рассказать историю о
наших скромных помощниках, домашних животных. Так он начинает:

“Петух и курица, эти бесценные обитатели наших птичьих дворов,
прибыли к нам из Азии так давно, что воспоминание об их появлении
утрачено. В наши дни они распространились по всему миру.

 «Нужно ли вам описывать петуха? Кто не восхищался этим
Прекрасная птица с ярким взглядом, гордой осанкой, медленной и степенной походкой.
 На голове у неё алый гребень в форме зубцов;
под клювом свисают два нароста, напоминающие кусочки коралла;
на каждом виске, рядом с ухом, есть участок тускло-белой голой кожи;
богатый золотисто-красный воротник ниспадает с шеи на плечи и грудь;
два пера с зеленоватым металлическим отливом образуют изящную арку из оперения в верхней части хвоста. На пятке есть роговая шпора, твёрдая и заострённая; грозное оружие с
В схватке петух забивает своего соперника до смерти. Его пение — это
звонкий крик, который слышен в любое время суток, как днём, так и ночью. Едва небо начинает светлеть в предрассветных сумерках,
как он, восседая на своём насесте, пробуждает ночное эхо своим
пронзительным «ку-ка-ре-ку», возвещающим о начале нового дня на ферме.

— Это, — сказал Эмиль, — та самая песня, которую я так люблю слушать по утрам, когда я ещё не до конца проснулся.


 — Это пение петуха, — вставил Луи, — которое будит меня по утрам, когда мне нужно идти на рынок в соседний город.

«Петух — король птичьего двора, — продолжил дядя Поль.
Он заботится о своих курах, ведёт их за собой, защищает, ругает и наказывает.
Он следит за теми, кто отбился от стайки, отправляется на поиски
бродяжек и возвращает их с нетерпеливыми криками, которые, без
сомнения, являются увещеваниями. При необходимости он клюёт
самого непокорного». Но если он находит пищу, например зерно, насекомых или
червей, он тут же поднимает голос и зовёт кур на пир. Сам же он, величественный и щедрый, стоит в
Он стоит посреди толпы и роет землю, чтобы достать червей, и
раздаёт их приглашённым гостям. Если какая-нибудь жадная курица
берёт больше, чем ей положено, он напоминает ей о долге перед
обществом и делает ей замечание, клюнув в голову. После того как
все наедятся, он довольствуется тем, что осталось.

«Курица, одетая попроще, — радость жены фермера — бегает по птичьему двору,
царапается, клюёт и кудахчет. Сложив яйцо, она с энтузиазмом
провозглашает свою радость, и её подруги подхватывают
Она получает такую долю, что всё заведение взрывается всеобщим
живым хором, празднующим это счастливое событие.  У неё есть привычка
садиться на корточки в пыльном и солнечном углу, где она с большим
удовольствием хлопает крыльями и устраивает между перьями мелкий
дождь, чтобы избавиться от мучающего её зуда. Затем, вытянув лапку и крыло, она
проводит так самые жаркие часы дня; или, не нарушая своего
сладостного покоя, замечает на стене муху и одним быстрым
движением клюва хватает её. Как и петух, она глотает
гравий, который заменяет ей зубы и служит для перетирания зерна в желудке. Она пьёт, запрокидывая голову к небу, чтобы проглотить
каждую порцию. Она спит на одной ноге, поджав другую под
оперение, а голову спрятав под крыло».

 «Эти любопытные особенности поведения курицы, — сказал Жюль, — хорошо нам всем знакомы; мы видим их каждый день своими глазами. Только одно для меня в новинку: куры, как вы говорите, глотают маленькие песчинки, которые заменяют им зубы для перетирания пищи в желудке. Я не знаю
что такое зоб, и я не понимаю, как маленькие камешки, которые были проглочены, могут служить зубами».


«Короткое отступление о пищеварительных органах птиц, — ответил дядя Пол, — даст вам ту информацию, которую вы запрашиваете.


Птицы не жуют пищу, они проглатывают её сразу после того, как схватят, или почти сразу. Клюв, в котором нет зубов, по этой причине не подходит для перетирания пищи. Он просто хватает, бьёт, подбирает, копает,
прокалывает, ломает, рвёт — в зависимости от того, какая пища
подходит птице. Прочный рог покрывает костный каркас двух
Мандибулы короткие и крепкие, с острыми краями, которые отлично подходят для
расчленения добычи, но не для перетирания.

 «У хищных птиц, питающихся живой добычей, верхняя
мандибула короткая, крепкая, крючковатая и заканчивается острым
кончиком, иногда с зазубренными краями. С помощью этого оружия
охотничья птица убивает добычу и разрывает ее на части, удерживая
сильными когтями с острыми загнутыми ногтями.

«У рыбоядных птиц, которые разрывают рыбу на куски, чтобы проглотить её, клюв крючковатый, как у хищных птиц; у тех, кто глотает рыбу целиком, клюв прямой»
У рыб целиком прямой клюв с длинными и широкими челюстями. Некоторые из них подбрасывают рыбу в воздух, чтобы поймать её клювом во второй раз, головой вперёд, и без труда проглотить, несмотря на плавники, которые сплющиваются спереди назад, пока рыба проходит через узкий пищевод. У крупной рыбоядной птицы, пеликана, в нижней челюсти есть большой перепончатый мешок, своего рода пруд для рыбы, где она хранит улов, пока он не закончится. Набив таким образом брюхо, он ищет тихое
укрытие на каком-нибудь выступе скалы у воды и вынимает по одному
один, с рыбой в зобу, чтобы полакомиться ею на досуге».

 «Пеликан кажется мне мудрым рыбаком, — заметил Эмиль. — Не теряя ни минуты, он начинает набивать зоб. Позже он осмотрит свой улов и насладится рыбой на досуге. Я бы хотел увидеть его на скалах с полным зобом».

— А тот, другой, — сказал Жюль, — который подбрасывает пойманную рыбу в воздух, чтобы снова поймать её головой вперёд и не задушить при глотании, — разве он не такой же умный?

«У каждого вида есть свой особый талант, — ответил дядя Поль, — который он использует с помощью своего клюва. Если история о помощниках, рассказанная некоторое время назад, ещё свежа в вашей памяти, вы помните, что у насекомоядных птиц клюв тонкий и иногда очень длинный, чтобы они могли проникать в щели в мёртвой древесине и коре.
но у тех, кто ловит насекомых на лету, например у ласточки и
павлиноглазки, клюв очень короткий и чрезвычайно широкий, так что
добыча попадает в открытый зев и покрывается
клейкая слюна, которая крепко его удерживает. Наконец, я напомню вам о зерноядных птицах — воробье, коноплянке, зеленушке, зяблике и многих других. У всех этих птиц, основной пищей которых является зерно, клюв короткий, толстый и заострённый. Он приспособлен для того, чтобы подбирать семена с земли, очищать их от шелухи и раскалывать скорлупу, чтобы добраться до ядра. Благодаря сильным челюстям клюв курицы относится к этой последней категории, хотя в то же время его довольно длинный, острый и слегка загнутый кончик указывает на
плотоядный вкус. Такой клюв требует не только семян, но и
мелкой добычи, такой как насекомые и черви ”.








ГЛАВА II

ЖЕЛУДОК


«Почти у всех высших или плацентарных животных, — продолжал дядя Пол, — таких как собака, кошка, волк, лошадь, есть только один пищеварительный орган — желудок, — где питательные вещества растворяются и становятся жидкими, чтобы попасть в вены и превратиться в кровь, которая питает все части тела. Но у быка, козы и овцы — жвачных животных, — короче говоря, у них есть четыре пищеварительные полости, о которых я вам расскажу
позже. Я расскажу вам, как на пастбище эти животные торопливо
глотают почти непережёванную траву и складывают её в большой резервуар,
называемый рубцом, откуда она потом, в период покоя, снова выходит,
чтобы её можно было неторопливо пережевать небольшими порциями.

 «Что ж, птицы устроены примерно так же, если говорить о питании. Не имея возможности жевать, поскольку у них нет зубов, они глотают пищу без какой-либо предварительной обработки, почти сразу после того, как схватят её клювом, и накапливают её в своём вместительном желудке, как это делает бык
в его чреве. Из этого резервуара пища постепенно попадает
в две другие пищеварительные полости, одна из которых погружает её в жидкость,
способную её растворить, а другая перемалывает и растирает её
лучше, чем это смогла бы сделать самая сильная пара челюстей. Происходит своего рода пережёвывание,
только пища вместо того, чтобы вернуться в клюв,
где нет зубов для тщательного пережёвывания, продолжает свой
путь и по дороге попадает в измельчающую машину. Таким образом,
у птиц обычно три пищеварительные полости.

«Первый — это зоб, расположенный у основания шеи. Он представляет собой
мешок с тонкими и гибкими стенками, размер которого
зависит от твёрдости потребляемой пищи. У птиц, питающихся
зерном, особенно у кур, зоб очень большой, а у тех, кто питается
добычей, которую гораздо легче переварить, чем сухие и твёрдые
семена, зоб среднего размера или вообще отсутствует. В желудке пища, проглоченная наспех,
остаётся на несколько часов и даже дней, как в резервуаре; там она
немного размягчается, а затем подвергается воздействию других пищеварительных
мешочки. Урожай в определенном смысле соответствует сумке, в которой
пеликан хранит свою добычу; он также представляет собой первый желудок
быка и других жвачных.

“Рядом с зевом находится второе расширение, называемое суккулентным желудочком.
желудочек небольшой емкости, но примечателен жидкостью горького вкуса.
она просачивается мелкими каплями через его стенки и увлажняет пищу
по мере того, как это проходит. Эта жидкость — пищеварительный сок. Он обладает свойством растворять пищевые вещества сразу после перетирания.
большая часть работы выполняется им. Пища не задерживается во втором желудке; она просто проходит через него, пропитываясь пищеварительным соком.


«Третий и последний желудок называется мускульным желудком. Он округлый и
слегка приплюснутый с обеих сторон, как корпус часов, и
состоит — особенно у птиц, питающихся зерном, — из очень толстой мясистой стенки, выстланной изнутри чем-то вроде твёрдой и прочной кожи,
которая защищает орган от повреждений. Наконец, следует отметить, что, когда птица глотает зерно, она также заботится о
нужно проглотить немного гравия, совсем немного камешков, которые в желудке будут выполнять функцию зубов».

 «Я знаю, что такое желудок, — вызвался Эмиль. — Когда разделывают курицу для приготовления, из её тела вынимают что-то круглое,
которое разрезают ножом пополам; затем выбрасывают толстую кожу,
всякую морщинистую и набитую песчинками, а остальное кладут обратно в курицу».

— Да, это зоб, — сказал дядя Пол. — Давайте дополним эти
идеи, почерпнутые из кулинарии. У птицы нет коренных зубов в клюве
Для измельчения, как в мельнице, семян, которые трудно раздробить,
у него в желудке есть искусственные зубы, которые обновляются при каждом приёме пищи; то есть он глотает мелкие камешки. Зерно, размягчённое в зобе и увлажнённое пищеварительным соком во время прохождения через сочный желудок, попадает в мускульный желудок вместе с мелкими камешками, которые помогают перетирать пищу. Дальнейший процесс легко понять. Если вы сожмёте в ладони горсть пшеницы, смешанной с гравием, и будете непрерывно двигать пальцами, то
Если бы два вида частиц энергично тёрлись друг о друга, разве пшеница не превратилась бы в порошок?  Так работает сычуг.  Его крепкие мясистые стенки мощно сокращаются и перетирают содержимое — песок и семена — не повреждаясь от трения благодаря жёсткой оболочке, которая выстилает их изнутри и защищает от шероховатостей гравия.  В такой мельнице самые твёрдые зёрна быстро превращаются в подобие кашицы.

«Чтобы вы поняли, какой невероятной силой обладает желудок, я не могу
Я не придумаю ничего лучше, чем рассказать вам о некоторых экспериментах, проведённых учёным итальянцем, аббатом Спалланцани.
Сто лет назад знаменитый аббат, занимаясь исследованиями в области естественной истории животных, заставил нескольких кур проглотить маленькие стеклянные шарики. «Эти шарики, — сказал он, — были достаточно прочными, чтобы не разбиться, если их с силой бросить на землю. После трёх часов пребывания в желудке курицы они
по большей части превратились в очень мелкие кусочки без острых краёв,
все их края были сглажены, как будто они прошли через
мельница. Я также заметил, что чем дольше эти маленькие стеклянные шарики находились в желудке, тем в более мелкий порошок они превращались. Через несколько часов они распадались на множество стекловидных частиц размером не больше песчинки».

«Желудок, способный перемалывать стеклянные шарики в порошок, — заметил Жюль, — это, безусловно, первоклассная мельница».

«Ты услышишь кое-что ещё более удивительное, — ответил его дядя.
— Подожди. «Поскольку эти шарики, — продолжил аббат, — были отполированными и гладкими, они не могли вызвать никаких нарушений в работе желудка».
Поэтому ему было любопытно посмотреть, что произойдёт, если ввести в организм острые и режущие предметы. «Мы знаем, — говорит он, — как легко маленькие кусочки стекла, разбитые при ударе, ранят плоть. Что ж, разбив оконное стекло, я выбрал несколько кусочков размером с горошину и завернул их в игральную карту, чтобы они не повредили пищевод при прохождении. Подготовив их таким образом, я заставил петуха проглотить их,
хорошо зная, что картонная оболочка порвётся при попадании в
желудок и стекло сможет действовать всеми своими гранями и
острыми краями».

«Со всеми этими осколками стекла в желудке, — сказал Жюль, — птица наверняка умерла».

 «Вовсе нет. Птица была бы в порядке, если бы экспериментатор не пожертвовал ею, чтобы увидеть результат. Петух был убит через двадцать часов». «Все осколки стекла были в желудке, — рассказывает нам аббат, — но все их острые края и концы исчезли настолько, что, положив эти осколки на ладонь, я мог сильно потереть их другой рукой, не причинив ни малейшей раны.

» «Читателю, — продолжает он, — должно быть, любопытно узнать, к чему это привело
Они образовались в желудке из-за этих остроконечных тел, которые непрерывно вращались там, пока не потеряли свои острые края и кончики. Вскрывая желудок петуха, я внимательно осмотрел внутреннюю оболочку после того, как хорошо промыл и очистил её. Я даже отделил её от желудка, что не составило труда, и поэтому мог рассмотреть её так близко, как мне хотелось. Что ж, несмотря на все мои старания, я нашёл его совершенно целым, без единой трещины или пореза, без малейшей царапины. Кожа казалась мне абсолютно такой же, как у петухов, которые не глотали стекло.

«Значит, птица, которая заглатывает осколки стекла, — сказал Жюль, — перемалывает их, не травмируясь и даже не получая царапин, в то время как мы не можем даже кончиками пальцев прикоснуться к этому опасному веществу, не поранившись. Эта сила желудка поистине непостижима».

«То, что следует за этим, ещё более удивительно», — продолжил дядя Поль.
«Спалланцани продолжает: «Поскольку эксперименты со стеклом не причинили птицам никакого вреда, я провёл ещё два, гораздо более опасных.
В свинцовый шар я поместил двенадцать больших стальных игл так, чтобы они торчали
Я вырезал из шарика кусочек размером больше половины сантиметра и заставил индюшку проглотить этот шарик, утыканный иголками и завернутый в карту. Шарик пролежал у нее в желудке полтора дня. За это время птица не проявила ни малейшего беспокойства, да и не могло быть никакого беспокойства, потому что, убив птицу, я обнаружил, что ее желудок не получил ни малейшей травмы от этого варварского приспособления. Все иглы были сломаны и отделены от свинцового шарика.
Две из них всё ещё находились в желудке, их острия были сильно затуплены, а
Остальные десять исчезли, выйдя вместе с экскрементами.

 «Наконец я поместил в свинцовый шарик двенадцать маленьких стальных ланцетов, очень острых и режущих, и заставил другую индейку проглотить эту ужасную пилюлю.
 Она оставалась в желудке шестнадцать часов, после чего я вскрыл птицу и обнаружил только шарик без ланцетов; все они были сломаны, три из них с полностью затупленными остриями и краями были найдены в кишечнике, а девять других вышли наружу. Что касается
желудка, то на нём не было никаких следов раны.

 «Видите ли, мои маленькие друзья, птичий желудок — это самое удивительное
Самый мощный орган перетирания в мире. Что такое челюсти с самым лучшим оснащением по сравнению с этим прочным мешком, который, не получив ни единой царапины, превращает стекло в порошок, ломает и тупит стальные иглы и ланцеты? Теперь вы понимаете, с какой лёгкостью можно перемолоть самые твёрдые семена, когда желудок зерноядной птицы перетирает их вместе с мелкими камешками.

“Там, где дробят стекло и сталь, - сказал Эмиль, “ зерно должно превращаться
в муку так же хорошо, как на мельнице”.








ГЛАВА III

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ ДОМАШНЕЙ ПТИЦЫ.


«Различные виды домашней птицы, прародители наших одомашненных видов, до сих пор обитают в диком состоянии в лесах Азии, в частности в Индии, на Филиппинских островах и на Яве. Наиболее примечательна банкивская, или красная, джунглевая курица. По форме, оперению и повадкам самец этой птицы поразительно похож на обычного петуха с наших птичьих дворов; но по размеру он даже меньше куропатки. У него
зубчатый красный гребень, хвост с изогнутым оперением и шея,
украшенная ниспадающим ожерельем из ярких золотисто-красных перьев. Это
Изящный маленький петушок, раздражительный и драчливый, обладает теми же привычками, что и мы. Он гордо вышагивает во главе своего курятника, бдительно следя за безопасностью своих курочек. Если в лесу появляются охотники или поблизости бродит собака, бдительная птица, быстро реагирующая на опасность, подозревает неладное. Он тут же взлетает на высокую ветку и оттуда издаёт тревожный крик, чтобы предупредить куриц, которые поспешно прячутся под листьями или забиваются в дупла деревьев и неподвижно ждут, пока опасность не минует.  Чтобы подобраться на расстояние выстрела
Поймать этих птиц практически невозможно, и для их поимки приходится прибегать к тем же силкам, что и для ловли жаворонков.

 «Птица меньше куропатки, которую ловят в лесах силками для жаворонков, — заметил Жюль, — должна быть очень красивой, но от неё мало толку, если выращивать её на птицефермах.  Наша домашняя птица происходит от такого же маленького вида?»

«Она, несомненно, происходит либо от банкивской курицы, либо от других видов
таких же маленьких птиц, которые в диком состоянии обитают в лесах Азии; но
когда и как курица и петух были одомашнены, остаётся совершенно неясным
неизвестно. С незапамятных времён человек разводил домашнюю птицу, по крайней мере в Азии, откуда этот вид попал к нам уже одомашненным.
На протяжении долгих веков, благодаря нашему уходу, который обеспечивал им обильное питание и комфортное жилище, исходный мелкий вид дал начало многочисленным разновидностям, сильно отличающимся по размеру и оперению.
Они делятся на три группы: мелкие, средние и крупные.

«К первой группе относится карликовая, или малая, английская курица, размером примерно с куропатку. Это красивая птица с короткими ногами, которая
пусть кончики крыльев волочатся по земле, движения быстрые, нежные
и ручные. Его яйца, пропорциональные небольшому размеру курицы,
весят едва ли тридцать граммов каждое, в то время как яйца других кур весят
от шестидесяти до девяноста граммов каждое. Этих хорошеньких маленьких цыплят выращивают
скорее как украшение птичьего двора, чем ради их
миниатюрных яиц.”

“Эти маленькие птички, - заметил Луис, - судя по размеру, похожи на
примитивный вид”.

«Да, примерно так они и выглядели, когда человеку пришло в голову приручить диких птиц. На птичьих дворах того времени жили не только
не крупные виды, как в наши дни, а птицы, такие же маленькие и быстрые, как куропатки. Я предоставляю вам самим
догадаться, какая осторожность и бдительность были необходимы,
чтобы не спугнуть этих робких маленьких птичек и не заставить их
вернуться в лес, который они ещё помнили.

 «Должно быть, это было так же хлопотно, — сказал Людовик, — как если бы мы пытались приручить стаю куропаток. Такое предприятие было бы непросто.
Мы прошли долгий путь от первых попыток одомашнивания до наших сегодняшних кур, таких ручных и даже назойливых, что они смело подходят к нам и
подбирает крошки прямо под столом».

 «Домашняя птица, которой забито большинство ферм, относится к породам среднего размера. Её оперение бывает всех цветов, от белого до красного и чёрного. Голова небольшая, украшена красным гребнем, иногда одинарным, иногда двойным, кокетливо повёрнутым в сторону. Петух по своей гордой осанке и великолепному оперению не имеет себе равных среди других видов». Обыкновенную домашнюю птицу проще всего содержать,
поскольку её активность позволяет ей самостоятельно искать и находить
большую часть своего корма в виде семян и червей, выкапывая его из земли.
Его можно упрекнуть в склонности к бродяжничеству, которой способствует
сильное крыло, позволяющее ему перелетать через живые изгороди и заборы,
чтобы разорять соседние сады.

 «Среди других видов среднего размера, которые, как и домашняя
птица, содержатся на птичьих дворах скорее для красоты, чем для получения
прибыли, я назову следующие:

«Во-первых, падуанская курица, которую можно узнать по богатому оперению и особенно по густому хохолку на голове. Этот
красивый головной убор из прекрасного оперения так гордо возвышается
После дождя оперение становится похожим на бесформенную тряпку, тяжёлую и спутанную, которая утомляет птицу и делает невозможной её жизнь в птичнике.


У гуданских кур на голове есть густой хохолок, который загибается назад, на затылок. Иногда этот головной убор закрывает глаза настолько, что птица не может видеть ни спереди, ни по бокам, а только на земле, из-за чего она начинает нервничать при малейшем шуме. Оперение пёстрое, чёрно-белое, с фиолетовыми и зелёными вкраплениями.
Щёки и основание клюва покрыты небольшими загнутыми вверх перьями.
На каждой лапе по пять пальцев вместо четырёх, как обычно, — не считая шпор, которые представляют собой просто рог, боевое оружие, а не палец.
Три пальца направлены вперёд, а два — назад.

«Курица породы ла Флеш, столь известная своим нежным мясом и способностью быстро набирать вес, не имеет хохолка и отличается длинными ногами и чёрным оперением с зелёным и фиолетовым отливом. Ноги у неё синие, а гребень состоит из двух маленьких красных рожек.


Похожие, но более развитые рожки, окружённые густым хохолком
Перья украшают породу крев-кёр. Курица красивого чёрного цвета; у петуха на фоне оперения того же тёмного цвета
богатый золотой или серебряный хохолок.

«Наконец, к крупным породам относится кохинхин — неказистая птица с очень крепким телом и бесформенным, взъерошенным оперением,
как правило, красновато-белого цвета. Яйца у него коричневатые».








 ГЛАВА IV

ЯЙЦО

 «Когда вы смачиваете ломтики хлеба яйцом, приходит ли вам в голову
немного изучить структуру того, что вы едите? Я
думаю, что нет. Сегодня я расскажу вам кое-что об этом: я подробно покажу вам это чудо под названием «яйцо».


 Сначала давайте рассмотрим скорлупу. У куриных яиц она полностью белая, как и у утиных и гусиных.
Яйца индеек покрыты множеством маленьких бледно-красных пятнышек.
Но именно яйца диких птиц примечательны своей окраской. Есть
небесно-голубые, как у некоторых чёрных дроздов; розовые, как у некоторых певчих птиц; и тёмно-зелёные с бронзовым отливом, как у
Например, в яйцах соловья. Окраска иногда бывает
однородной, иногда её усиливают более тёмные пятна, или
случайное вкрапление пигмента, или странные отметины,
напоминающие неразборчивый почерк. Многие хищные птицы,
особенно морские, откладывают яйца с крупными пятнами
палевого цвета, из-за которых они похожи на шкуру леопарда. Я не буду дольше останавливаться на этой теме, какой бы интересной она ни была, поскольку, рассказывая вам о вспомогательных птицах, я уже описал яйца основных видов.

— Я постарался, — вмешался Жюль, — запомнить удивительное разнообразие окраски яиц. Я очень отчётливо помню соловьиное яйцо, зелёное, как оливка; яйцо щегла, покрытое красновато-коричневыми пятнами, особенно на широком конце; воронье яйцо, голубовато-зелёное с коричневыми пятнами; и столько других, что я затрудняюсь сказать, какие из них мои любимые, настолько они все прекрасны.

— А теперь давайте узнаем о природе скорлупы, — продолжил его дядя.
 — Скорлупа куриного яйца белая, как мрамор; её собственный цвет не маскируется никакими посторонними пигментами. Эта чистая
Белый цвет и другие характеристики, такие как твёрдость и чистый излом, не говорят ли вам о том, из какого вещества состоит скорлупа?


 «Либо я сильно заблуждаюсь, — ответил Людовик, — либо скорлупа сделана из камня».


 «Да, друг мой, она действительно сделана из камня, но камня, отобранного с особой тщательностью и как бы очищенного в теле птицы.


 По своей природе яичная скорлупа не отличается от обычного строительного камня;
или, скорее, из-за своей исключительной чистоты он ничем не отличается от
мела, которым вы пишете на доске, или от великолепного белого
Мрамор, который скульптор ищет для своих шедевров, высекаемых резцом.
 Строительный камень, мрамор и мел — это, по сути, одно и то же вещество, которое называется известью, известняком или карбонатом кальция. Различия, какими бы значительными они ни были, связаны с чистотой и степенью однородности. То, что содержится в строительном камне в виде примесей других веществ, содержится также в белом мраморе и меле, но без каких-либо добавок. Таким образом, по своей природе яичная скорлупа идентична мелу и мрамору. Она твёрже мела, но мягче мрамора
во-вторых, находясь между этими двумя состояниями в промежуточном состоянии чистой извести.
Таким образом, чтобы покрыть яйцо прочной оболочкой, курица и все птицы без исключения используют тот же материал, с которым работает скульптор в своей мастерской и с которым работает учёный за кафедрой.


«Ни одно животное не создаёт материю; ни одно животное не создаёт своё тело и всё, что из него происходит, из ничего. Птица не находит внутри себя материал для яичной скорлупы; она получает его извне с пищей. Среди зерна, которое ей бросают, курица находит маленькие камешки
из-за недостаточной очистки она без колебаний проглатывает их,
хотя прекрасно знает, что это маленькие камешки, а не зёрна
пшеницы. Этого недостаточно: вы увидите, как она целыми днями
чешет и клюёт что-то на птичьем дворе. Время от времени она
находит червяка, своего любимого лакомства, а иногда —
кусочек известняка, который она обрабатывает с таким же
удовольствием, как если бы нашла крупное насекомое».

«Я часто видел, как куры глотают такие камешки, — заметил Эмиль. — Я думал, что это происходит из-за их собственной беспечности или прожорливости
спешка, но теперь я начинаю подозревать правду. Не будет этих маленьких
камни быть полезным в создании яичной скорлупы?”

“Ты прав, мой маленький друг. Частицы извести проглотил с
в еде преобразуются в порядке пап, растворенный в пищеварительных
действие желудка. Путем тщательной сортировки чистый лайм отделяется
от остального и из него получается что-то вроде мелового супа, который в нужный момент
просачивается вокруг яйца и застывает в скорлупе. Проглатывая мелкие частицы извести, курица, как вы видите, запасается
материалом для яичной скорлупы. Если бы этого материала не хватало, если бы
Если в её рационе не было извести, то, находясь в клетке, она не могла добыть для себя карбонат извести, копаясь в земле.
Поэтому она откладывала яйца без скорлупы, покрытые лишь тонкой плёнкой.


 «Значит, мягкие яйца, которые иногда несут куры, появляются из-за недостатка извести?»
 — спросил Луи.

«Они либо появляются из-за того, что в пище птицы не было необходимого количества карбоната кальция, либо из-за того, что в земле, которую она клевала, не было необходимого количества карбоната кальция, либо из-за того, что плохое состояние здоровья птицы не позволило маленьким камешкам превратиться в известковую массу, которая обволакивает яйцо и
становится скорлупой. В странах, где в почве мало карбоната
кальция или он вообще отсутствует, принято измельчать яичную
скорлупу и добавлять грубый порошок в корм для птицы. Это очень
разумный способ обеспечить курицу необходимым для формирования
яйца каменистым веществом в наиболее удобной форме.

«Иногда, — заметил Луи, — мы находим на навозной куче яйца странной формы, мягкие, как куриные, но без скорлупы. Вместо цыплёнка из них вылупляется змея. Говорят, их откладывают молодые петухи».

«Сейчас вы повторяете одно из распространённых в стране ложных представлений — глупое представление, основанное на реальных фактах. Совершенно верно, что яйца, мягкие, довольно длинные, почти цилиндрические и одинакового размера с обоих концов, можно нащупать вилкой, когда она ворошит тёплый навоз на навозной куче. Также совершенно верно, что из этих яиц вылупляются змеи, к большому удивлению невинного человека, который думает, что видит перед собой результат какого-то колдовства. Что является ложным, так это предполагаемое происхождение яйца. Никогда, никогда петух не
Будь то молодой или старый самец, способность, присущая исключительно самке, — это способность откладывать яйца. Те яйца, которые находят в навозных кучах и которые примечательны своей странной формой, принадлежат не птицам; это просто яйца змей, безобидных змей, которые при первой же возможности закапывают свои кладки в теплую массу навозной кучи, чтобы облегчить вылупление.
 Поэтому вполне естественно, что из змеиных яиц вылупляются змеи.

«Нелепое чудо с так называемыми петушиными яйцами, — возразил Людовик, — на самом деле очень просто.
Но сначала нужно знать, что змеи откладывают яйца».

«Отныне вы будете знать, что не только змеи, но и все рептилии откладывают яйца, как и птицы. Змеиные яйца рыхлые, и их покрывает лишь что-то вроде кожи, напоминающей влажный пергамент. Более того, они имеют вытянутую форму, что далеко от общепринятой. Но у яиц некоторых рептилий, в частности ящериц, скорлупа твёрдая и имеет правильную овальную форму, как у птичьих яиц. Если вы когда-нибудь обнаружите в дырах в
стенах или в сухом песке, хорошо прогреваемом солнцем, маленькие белые яйца с скорлупой, тонкой, как у канарейки, не пугайтесь.
Странность вашего открытия заключается в том, что вы, скорее всего, наткнулись на яйца серой ящерицы, обычной обитательницы старых стен.









 ГЛАВА V
ЯЙЦО (продолжение)


 «Давайте вернёмся к курице. Мы знаем, что скорлупа состоит из карбоната кальция;
теперь давайте рассмотрим её структуру. Широко откройте глаза и внимательно смотрите.
Вы увидите на раковине, в основном на широком конце, множество
крошечных углублений, похожих на следы от тонкой иглы.  Каждое из
этих углублений соответствует невидимому отверстию, которое
пронизывает раковину насквозь и обеспечивает связь между
между внутренней и внешней частью. Эти отверстия слишком малы, чтобы через них могло вытечь жидкое содержимое яйца, но их достаточно как для
выделения влажных паров, которые рассеиваются за пределами скорлупы, так и для
поступления воздуха, который проникает внутрь и заменяет испарившуюся влагу.


«Наличие этих бесчисленных отверстий абсолютно необходимо для пробуждения и поддержания жизни в будущем цыплёнке. Всё живое дышит, и всё живое зарождается и продолжает существовать благодаря воздействию воздуха. Семя, прорастающее под землёй, должно
Яйцо должно дышать. Если его посадить слишком глубоко, оно рано или поздно погибнет, не имея возможности подняться, потому что толстый слой земли не пропускает к нему воздух. Яйцо должно дышать, чтобы его содержимое, согретое наседкой, могло ожить и превратиться в маленького цыплёнка; оно должно постоянно дышать, находясь в скорлупе.
Благодаря отверстиям, которыми пронизана скорлупа, воздух проникает внутрь в достаточном количестве, чтобы удовлетворить потребности в дыхании. Он оживляет содержимое яйца и медленно формирующееся внутри маленькое существо.

— Можно сказать, — вмешался Эмиль, — что эти отверстия — множество маленьких окошек, через которые воздух поступает к птице в её тесной ячейке — яйце.


 — Эти окошки, как их называет Эмиль, — продолжил его дядя, — заслуживают нашего внимания с другой точки зрения.
 Яйца — ценный продукт питания; сложность заключается в том, чтобы сохранить их в течение длительного времени.
 Если они становятся слишком старыми, то портятся и начинают издавать неприятный запах.
Итак, что же приводит к порче яиц и превращает их в отвратительно пахнущую грязь?
Это снова воздух — тот самый воздух, который так необходим для
формирование цыплёнка. То, что даёт жизнь яйцу под
телом наседки, так же быстро приводит его в негодность, когда
тепла не хватает. Если же нужно как можно дольше сохранить
свежесть яиц, предназначенных для употребления в пищу, необходимо
предотвратить доступ воздуха внутрь, для чего нужно закрыть
отверстия в скорлупе. Для этого можно использовать несколько
способов. Иногда яйца на мгновение погружают в растопленный жир,
из которого их достают покрытыми оболочкой, препятствующей проникновению
отверстия; иногда их покрывают лаком. Самый простой способ —
хранить их в воде, в которой растворено немного извести. Эта
растворенная известь оседает на скорлупе и закрывает отверстия.
 При соблюдении этих мер предосторожности воздух больше не может проникать внутрь, и яйца сохраняются в хорошем состоянии гораздо дольше, чем без такой подготовки.
 Тем не менее со временем они всегда портятся.

— Если я правильно понял то, что вы только что сказали нам о необходимости воздуха для зарождения жизни, — заметил Жюль, — то яйца, таким образом,
покрытые лаком или известью, не вылупятся, даже если их положить под наседку?»


«Очевидно, что нет. Покрытые лаком, известью, жиром или чем-то ещё, препятствующим доступу воздуха, яйца могут бесконечно долго лежать под наседкой, так и не ожив. Из-за отсутствия живительного воздействия воздуха жизнь в них пробудится не раньше, чем в простых камнях». Таким образом, вы понимаете, что метод консервации с помощью покрытия, закрывающего отверстия в скорлупе, следует применять только для яиц, предназначенных в пищу, и что следует избегать его использования для яиц, предназначенных для высиживания.

«Но хватит о внешней стороне яйца. Теперь давайте разобьём скорлупу. Что мы найдём внутри? Мы найдём тонкую мембрану, эластичную оболочку, которая выстилает всю скорлупу и образует своего рода мешочек без отверстия, наполненный белком и желтком. Если по какой-то случайности известковый слой отсутствует, эта мембрана становится единственным покрытием яйца — покрытием, мягким, как тонкий пергамент, пропитанный водой».

“Значит, у яиц всмятку без скорлупы вся эта оболочка обнажена?”
спросил Жюль.

“Совершенно верно. У только что снесенного яйца скорлупа полностью заполнена; но вскоре
теряет часть влаги, которая испаряется через отверстия в
скорлупе. Внутри, рядом с большим концом, образуется пустота,
где испарение происходит наиболее интенсивно. Поэтому на этом
конце мембрана отделяется отf отделяется от скорлупы, которой оно было выстлано, и втягивается внутрь вместе с содержимым яйца, уменьшившимся в объёме из-за испарения. Таким образом,
на широком конце образуется полость, в которую поступает воздух извне
и которая по этой причине называется воздушной камерой. Эта камера,
сначала небольшая, постепенно увеличивается по мере испарения влаги; следовательно, чем старше яйцо, тем больше эта полость. Если положить яйцо под наседку, то тепло, исходящее от неё, будет способствовать испарению и быстрому образованию воздушной камеры.
Здесь, как в резервуаре, скапливается воздух, необходимый для
сохранения жизнеспособности яйца и дыхания будущей птицы. Таким образом, пустое пространство на широком конце — это дыхательный резервуар.

 «Когда вы едите яйцо, сваренное вкрутую, аккуратно разбейте его с широкого конца. Если яйцо очень свежее, под скорлупой сразу будет виден белок без какого-либо пустого пространства; но если яйцо старое, вы обнаружите незаполненную полость разного размера. Это воздушная камера.
По её размеру можно судить о свежести яйца. Но было бы лучше уметь распознавать её до того, как вы начнёте использовать яйцо.
Чтобы определить, свежее яйцо или нет, нужно разбить его. Я видел, как использовались следующие способы, которые показались бы очень странными, если бы то, что я только что рассказал вам о воздушной камере, не давало им объяснения. К тупому концу яйца прикладывают кончик языка. Если яйцо свежее, можно почувствовать лёгкую прохладу; если яйцо несвежее, язык останется тёплым.
 Эта небольшая загадка основана на разном поведении жидкостей и газов при контакте с теплом. Вода и другие жидкости в целом довольно быстро отводят тепло от тела.
с которыми они вступают в контакт; воздух и другие газы, напротив, отводят его очень медленно. Вот почему вода кажется холодной, когда мы опускаем в неё руку, а воздух, температура которого ниже, кажется тёплым по сравнению с ней. На самом деле, если и воздух, и вода имеют одинаковую температуру, они вызывают у нас разные ощущения: вода кажется нам прохладной, потому что она отводит наше тепло; воздух кажется тёплым, потому что он не отводит это тепло. Таким образом, если яйцо свежее и, следовательно, скорлупа полностью заполнена, кончик языка, прижатый к широкому концу, ощутит то же самое
Ощущение, возникающее при контакте с жидкостью, то есть ощущение прохлады. Но если яйцо несвежее, в нём образуется воздушная камера, и в результате возникает ощущение, возникающее при контакте с газом, то есть ощущение тепла, поскольку язык не теряет своего естественного тепла.
«Это, безусловно, любопытное испытание, — сказал Жюль, — и я обязательно проведу его при первой же возможности».

«Давайте вернёмся к яйцу. Теперь перейдём к глайру, или белому камню, названному так потому, что при нагревании он становится абсолютно белым. По той же причине
В науке он называется альбумином, от латинского слова albus, что означает «белый».
Белок состоит из нескольких слоёв, которые на обоих концах яйца
переплетаются друг с другом и образуют два больших узловатых тяжа, называемых халазами.
 Чтобы увидеть эти тяжи, нужно аккуратно разбить сырое яйцо о тарелку.
Тогда с каждой стороны желтка можно будет различить массу, где белок толще и имеет узловатую структуру. Там, слегка повреждённые из-за того, что яйцо разбилось,
находятся два упомянутых шнура. Чтобы вам было понятнее, возьмите апельсин, заверните его в носовой платок и скрутите платок
в противоположных направлениях с обоих концов. Апельсин в носовом платке
будет символизировать сферический желток, окружённый глазурью;
два скрученных конца носового платка будут двумя нитями белого цвета, двумя халазами. С помощью этих двух нитей желток, самая важная и нежная часть яйца, подвешивается, как в гамаке, в центре воздушной камеры, не подвергаясь воздействию, которое могло бы быть опасным для зачатка жизни, расположенного в определённой точке на его поверхности. Этот воздушный гамак с двумя подвешивающими нитями
У желтка есть ещё одна роль — очень деликатная. В определённой точке желтка появляются первые очертания будущего цыплёнка. По мере того как маленькое существо формируется и растёт, ему требуется больше места, но при этом оно должно оставаться плотно окружённым и зафиксированным в определённом положении, чтобы избежать малейшего нарушения в полужидкой массе, которая только начинает приобретать свою правильную форму. Как эти условия обеспечиваются в яйце? Чтобы досконально разобраться в этом вопросе, давайте вернёмся к апельсину, завёрнутому в носовой платок и скрученному с обоих концов.  Разве не правда, что если оба конца
Если немного ослабить хватку, апельсин, которому постепенно потребуется больше места, всегда будет находить необходимое пространство, ни на секунду не переставая быть окружённым и неподвижным. Точно так же поддерживающие нити
белка ослабевают и постепенно раскручиваются по мере того, как птенец растёт за счёт желтка в своём мягком гамаке из белка.
Освобождается необходимое пространство, и в то же время слабый птенец остаётся так же хорошо спеленатым и подвешенным в центре яйца, защищённый от контакта с твёрдой скорлупой.


— В начале, — вмешался Жюль, — вы назвали яйцо чудом. Я
видите ли, в яйце действительно есть вещи, достойные нашего восхищения: скорлупа с её многочисленными воздушными отверстиями; полость на широком конце; воздушная камера, в которой предусмотрено место для дыхания; мягкое подстилочное вещество с поддерживающими его нитями, которые раскручиваются, чтобы освободить больше места, и, возможно, это ещё не всё?

 — Нет, друг мой, это далеко не всё.  Я ограничусь здесь самыми простыми вещами, которые не вызовут у вас затруднений. Что, если бы вы могли следовать за мной в постижении высших идей? Вы
Вы бы увидели, как всё в яйце устроено с бесконечной тонкостью,
с предусмотрительностью, которую мы можем назвать материнской, и тогда вы бы поняли, что слово «чудо» здесь уместно. Но, чтобы не выходить за рамки ваших скромных способностей к пониманию, я, к своему большому сожалению, сокращаю описание.

 «Желток, или yelk (что означает «жёлтая часть»), круглый и ярко-жёлтый; отсюда и его название. В одной из точек на его поверхности, как правило, в верхней части, независимо от положения яйца, можно увидеть круглое пятно тускло-белого цвета, где вещество немного плотнее, чем в других местах.
Это место называется сикатрикль, или маленький шрам. Это священное место,
где находится искра жизни, которая, пробудившись в результате насиживания,
уплотнит содержимое яйца и превратит его в живое существо; это отправная точка,
происхождение, зародыш птицы. Сам желток — это питательный резервуар,
откуда берутся материалы для этого созидательного процесса. Под воздействием тепла наседки и воздуха желток покрывается сетью тонких жилок.

Они наполняются содержимым желтка, которое превращается в кровь; и
Эта кровь, разносимая туда-сюда, становится плотью формирующегося существа. Таким образом, желток — это первая пища птицы, но пища, которую не может схватить клюв и не может переварить желудок, поскольку их ещё нет. Он превращается в кровь, а затем в плоть без предварительной работы обычного пищеварения; он напрямую попадает в вены и таким образом питает всё тело.

«У животных с выменем — млекопитающих — тоже есть пища для детёнышей в виде молока, которое необходимо для слабого желудка сосунка. Что ж, желток для птицы в её скорлупе — то же самое, что молоко
Это то же самое, что для ягнёнка и котёнка — их молочная пища, поскольку они не могут питаться материнским молоком. Народная поговорка прекрасно отражает это сходство: напиток, приготовленный из яичного желтка, называют «коровьим молоком».
 «Вот что мама Амбруазина заставляет меня пить, когда я кашляю зимой», — сказал Эмиль.

“Восхитительный напиток, которым матушка Амбруазин угощает вас при простуде
очень правильно называется ‘куриное молоко", поскольку его готовят из
эквивалент молока, то есть желтка яйца.”








ГЛАВА VI

ИНКУБАЦИЯ


«Инкубация означает «лежание». Гнездящаяся птица на самом деле сидит или лежит на своих яйцах, согревая их теплом своего тела в течение нескольких дней с неутомимым терпением. Когда курица хочет снести яйцо, [1] она
даёт об этом знать многократным кудахтаньем, тихими материнскими
крикиваниями, взъерошенными перьями, беспокойными движениями и
особенно упорством, с которым она остаётся в гнезде, даже если в нём нет яиц, которые она обычно откладывает.

 «Некоторые куры с бродячим нравом возвращаются к инстинктам
их дикая раса. Они покидают курятник и искать живую изгородь или заросли,
где они выбирают укрытие, чтобы удовлетворить их, и там немного
углубление в земле, который они так же как и они можете с матрасом
из сухой травы, листьев и перьев. Это грубое гнездо,
без искусства, бесформенная конструкция по сравнению с умным
шедевром зяблика и щегла. Кроме того, стоит отметить, что все домашние птицы, как будто вмешательство человека разрушило их навыки, освободив их от нужды, не проявляют
При строительстве своих гнёзд большинство диких птиц проявляют удивительную изобретательность. Здесь можно повторить поговорку, справедливую как для человека, так и для животного: «Необходимость — мать изобретательности». Домашняя птица, уверенная в том, что, когда придёт время откладывать яйца, она найдёт корзину, набитую сеном, не утруждает себя строительством гнезда — занятием, в котором даже самая маленькая полевая птица проявляет себя как искусный архитектор. В лучшем случае, когда её авантюрная натура
заставляет её предпочесть опасное укрытие за живой изгородью безопасному убежищу
На птичьем дворе курица, подбирая клювом несколько соломинок и листьев и при необходимости выщипывая у себя перья, сооружает из них беспорядочную кучу, которая и становится её гнездом на период высиживания.
Туда она каждый день, незаметно для всех, ходит и откладывает яйца.
Затем в течение трёх недель её не видно или видно лишь изредка.
Это время инкубации. Наконец, в один прекрасный день она появляется снова, очень гордая, во главе семейства цыплят, которые пищат и клюют всё вокруг неё.


 «Я бы хотел, — сказал Эмиль, — чтобы у меня было несколько таких кур»
на полях, а потом однажды вернуться домой со своей семьёй маленьких цыплят».

«Должен признать, это зрелище достойно внимания: курица, которая украла своё гнездо, возвращается в дом во главе своих только что вылупившихся цыплят. Её глаза сияют от удовольствия, а в кудахтанье слышится радость». «Смотрите, — словно говорит она тем, кто её приветствует, —
смотрите, какие красивые, бойкие и энергичные эти цыплята.
Они все мои. Я вырастила их в одиночестве в углу за изгородью, а теперь несу вам. Разве я не прекрасная наседка?» Да, моя
Дорогая моя, ты прекрасная наседка, но при этом безрассудная. В полях рыщут ласки и куницы, которые, стоит тебе на мгновение отлучиться, высосут кровь из твоих малышей; в полях рыщет лиса, чтобы свернуть тебе шею; в полях холод, дождь, непогода, смертельная опасность для твоей дрожащей семьи. Тебе лучше оставаться дома.

«Большинство следует этому мудрому совету и не покидает птичий двор. В полумраке укромного тихого уголка
стоит корзина для яиц, застеленная сеном или мятой соломой. В
В инкубатор помещают от двенадцати до пятнадцати яиц, выбирая самые крупные и свежие.
Желательно, чтобы им было не больше недели. Если бы им было две
или три недели, то не было бы уверенности в том, что они вылупятся, так как во многих из них зародыш был бы слишком старым и утратил бы способность к развитию. После подготовки яйца оставляют наседке и больше к ним не прикасаются.

«Тот, кто не видел наседку, упустившую из виду своих цыплят, не видел одного из самых трогательных зрелищ в этом мире: преданности птицы-матери своим яйцам, её самозабвения, вплоть до готовности пожертвовать собственной жизнью.»
Глаза блестят от лихорадки, кожа горит. О еде и питье она забывает.
Чтобы ни на минуту не оставлять яйца, курица может даже умереть от голода в гнезде, если кто-нибудь не будет каждый день приходить и осторожно снимать её с гнезда, чтобы она поела. Другие, менее упорные, сами покидают корзину, хватают немного еды и тут же возвращаются в гнездо.

 «И долго ли куры выдерживают этот утомительный режим?» — спросил Эмиль.

 «Молодым цыплятам требуется двадцать или двадцать один день, чтобы выбраться из скорлупы.  Всё это время, днём и ночью, мать
Она сидит на яйцах, за исключением тех редких моментов, когда она неохотно отрывается от них, чтобы поесть. Единственное, что её отвлекает в этом уединении, — это то, что она переворачивает яйца каждые
двадцать четыре часа и меняет их местами, перемещая те, что находятся снаружи, в центр, и наоборот, чтобы все они получали одинаковое количество тепла.
 Это деликатная операция, и курица должна сама перемещать яйца клювом. Давайте будем осторожны и не будем вмешиваться своими неуклюжими руками, ведь птица лучше нас знает, как с этим справиться».

«Если курица так тщательно перемещает яйца каждый день и обеспечивает им одинаковое количество тепла, — сказал Жюль, — значит, именно тепло заставляет их вылупляться?»


«Да, друг мой, именно тепло матери заставляет яйца вылупляться.

Поэтому можно обойтись без курицы и высиживать яйца с помощью искусственного тепла, при условии, что оно будет регулируемым, мягким и продолжительным, без перерывов. Египтяне, древний народ, обладавший
высоким мастерством, практиковали этот метод тысячи лет назад. Они помещали
яйца сотнями и десятками в своего рода печь, которую медленно нагревали
три недели — период естественной инкубации. По истечении этого времени
писк бесчисленного выводка не мог не свидетельствовать об
успехе операции».

«Должно быть, это была большая семья — выводок, вылупившийся в духовке!» — воскликнул
Эмиль. «Чтобы высидеть все яйца, понадобилась бы сотня кур, но
таким образом все они вылупились одновременно».

«Наседка перестаёт нестись, и, несомненно, именно для того, чтобы не прерывать благотворное ежедневное производство яиц, египтяне изобрели искусственную инкубацию в печи. По той же причине
Иногда мы прибегаем к этому способу, особенно там, где разведение домашней птицы поставлено на поток. Только инкубацию мы проводим не в духовке, а в хитроумных инкубаторах. В ящике на подстилке из сена яйца укладываются в один слой. Сверху, отделённая от брудера перегородкой из листового железа, находится ёмкость с водой, которую постоянно горящая лампа нагревает и поддерживает при температуре, которую обеспечивало бы тело курицы, то есть при сорока градусах по Цельсию. Через двадцать один день под этим тёплым потолком яйца вылупляются так же, как если бы они находились под курицей».

“Ах, дядюшка!” - воскликнул Эмиль, “я действительно хотел бы иметь инкубатор
похоже, что в углу моей комнаты и смотреть за ходом инкубации
каждый день, открыв ящик”.

“То, что вы хотели бы сделать, другие, более умелые, уже сделали.
не только открываете ящик, но и разбиваете по яйцу каждый день, чтобы посмотреть,
как идут дела. Я говорил вам, что зародыш птицы представляет собой круглое
тускло-белое пятно, циатрикл, который благодаря своей подвижности
всегда находится сверху, на поверхности желтка, независимо от положения яйца.
Через пять или шесть часов инкубации вы уже сможете различить
В центре рубца появляется крошечная блестящая выпуклость, которая станет головой, и линия, которая станет позвоночником. Довольно скоро начинает ритмично сокращаться самый важный для жизни орган — сердце, которое гонит по сети тонких вен кровь, постепенно образующуюся из желтка, и распределяет её по всему телу, снабжая материалом другие только что появившиеся органы. На второй день становятся заметны эти первые удары сердца, которым суждено продолжаться до самой смерти. Таким образом
Омываемый текущей плотью — ведь кровь — это не что иное, как плоть, — этот организм
с этого момента начинает быстро развиваться. Появляются глаза,
образующие по большому чёрному пятну с каждой стороны головы;
в своих оболочках формируются стержни больших перьев;
чешуйки на лапах приобретают голубоватый оттенок; кости,
сначала студенистые, становятся твёрдыми, покрываясь небольшим
количеством каменистой материи. С десятого дня все части
молодого цыплёнка хорошо сформированы. Маленькое существо, мягко подвешенное в своём гамаке с помощью двух
Подвешенные верёвки, которые постепенно разматываются, чтобы дать птице больше места по мере её роста, сгибаются, голова прижимается к груди и прячется под крылом. Обратите внимание, друзья мои, что именно в таком положении глубокого сна внутри яйца находится курица, когда хочет спать. Сгорбившись на своём насесте, она снова прижимает голову к груди и прячет её под крылом, как делала это, когда была маленькой курочкой в скорлупе.

«Тем временем маленькая птичка продолжает расти на жёлто-белой
субстанции; субстанции, которая пропитывает её и проникает в неё, оживляемая воздухом,
становится его кровью и плотью. Однажды он прорывает тонкую оболочку
под скорлупой и чувствует себя более комфортно благодаря
увеличению пространства, которое обеспечивает воздушная камера.
Теперь внимательное ухо может различить слабые постукивания
внутри скорлупы; это происходит на семнадцатый или восемнадцатый
день. Ещё пара дней, и цыплёнок, собравшись с силами, приступит
к тяжёлой работе по освобождению. На верхней части кончика клюва образовалась заострённая мозоль, созданная специально для этой цели.
Вот инструмент, кирка, для
открывая свою темницу; инструмент, предназначенный именно для этой цели и очень недолговечный, который исчезнет, как только скорлупа будет проткнута.
 С помощью этого временного инструмента цыплёнок начинает долбить скорлупу.
Он упорно толкает, бьёт, царапает, пока каменная стена не поддаётся. У самых энергичных на это уходит несколько часов. О, радость!
скорлупа разбита; вот и маленькая головка цыплёнка, вся в жёлтом бархатистом пухе, ещё влажном от яичной скорлупы. Мать приходит ему на помощь и завершает его рождение; другие, более слабые
или менее умелые тратят двадцать четыре часа на мучительные попытки освободиться. Некоторые даже изнуряют себя и погибают в яйце, так и не сумев разбить скорлупу».

«Вот тем-то и должна помочь мать», — сказал Жюль.

«Она будет осторожничать, чтобы не случилось чего похуже, чем трудные роды. Как она сможет наносить удары достаточно точно, чтобы не ранить нежную маленькую курочку внутри скорлупы?» Малейшее неосторожное движение может привести к ранению, а в столь нежном возрасте любая рана опасна
смерть. Мы сами, при всей возможной ловкости и осторожности, не смогли бы без риска помочь попавшей в беду птице; это можно попробовать в крайнем случае, но шансы на успех очень малы. Только молодой цыплёнок способен справиться с этим деликатным делом, если не потеряет силы. Курица прекрасно это знает и не вмешивается, только помогает освободить птенца, когда тот наполовину выбрался из скорлупы. Будем надеяться, что всё сложится так, как мы желаем, и что на двадцать первый день вся семья будет согрета теплом
В момент вылупления птенцы не могут выбраться из скорлупы без смертельного исхода.

 «С того момента, как птенцы покидают скорлупу, они уже знают, как клевать пищу и как бегать вокруг матери, которая, кудахча, указывает им путь. Кроме того, у них есть небольшой пушок, который согревает их. Такое развитие характерно не для всех птиц, далеко не для всех.
Голуби, например, вылупляются из яйца голыми и не умеют есть.
Отец и мать должны кормить их, скармливая пищу прямо в клюв.  Птенцы славки, зяблика,
щегол, куница, жаворонок, фактически почти все полевые птицы,
голые, очень слабые, поначалу слепые и совершенно неспособные к питанию
сами по себе, даже с едой прямо у них под клювом. Родители,
с бесконечной нежностью, должны в течение нескольких дней приносить его им.
и класть в клювы”.

“Это разница, которая всегда поражала меня”, - прокомментировал Жюль.
«Маленькие воробьи широко раскрывают клювы, чтобы получить предложенную им пищу, но долгое время не знают, как её взять, даже если она находится на самом кончике их клюва. Напротив, маленькие цыплята
Они легко достают с земли семена и червей, которых выкапывает для них мать».
«Я скажу тебе, если ты ещё не знаешь, — продолжил дядя Пол, — что птенцы утки, индюка, гуся, а среди диких птиц — куропатки и перепела — такие же скороспелые, как и цыплята.
Они покрыты пухом, когда вылупляются из яйца, и умеют есть.
Одна из причин такого различия в поведении молодых птиц сразу после вылупления связана с размером яйца. Птенец формируется полностью из веществ, содержащихся в яйце; чем крупнее яйцо, тем больше птенец.
Чем крупнее яйцо по отношению к размеру животного, тем сильнее и развитее детёныш.
Поэтому детёныши, у которых самые крупные яйца, при вылуплении
уже одеты; они могут бегать и знают, как есть, без посторонней помощи.
Там, где яйца относительно маленькие, детёныши вылупляются
слабыми, голыми, слепыми и долгое время неподвижно лежат в гнезде,
требуя от матери пищи.

«Самое большое из известных яиц принадлежит огромной птице, которая раньше жила на острове Мадагаскар и вид которой, по-видимому, полностью истреблён. Эта птица называется эпиорнис. Она
была ростом в три или четыре метра и, таким образом, по величине не уступала очень длинноногой лошади или, что ещё лучше, животному, которое называют жирафом. Такие птицы должны откладывать чудовищные яйца; так оно и есть; их длина составляет три с половиной дециметра, а объём — почти девять литров».

«Девять литров!» — воскликнул Эмиль. «О, какое яйцо! Наш большой кувшин для уксуса вмещает всего десять литров. Конечно, детёныши, которые из них вылупятся, должны
уметь бегать и есть».

«Чтобы сравняться по размеру с яйцом эпиорниса, потребовалось бы сто сорок восемь куриных яиц».

“Я думаю, что они могли бы приготовить знаменитый омлет только из одного такого яйца”.

“Штраф большой, может быть, тоже со страусиное яйцо, которое в
размер составляет почти два десятка куриных яиц. Ее не нужно указывать, что
молодые страусы умеют бегать и кушать, как только они вышли из
оболочки.

“Это крупнейшие яйца; Теперь давайте рассмотрим самых маленьких.
Это колибри — очаровательное создание, чьё великолепное оперение затмило бы самые блестящие и дорогие металлы, драгоценные камни и самоцветы. Некоторые из них размером с нашу крупную осу, и
Некоторые пауки ловят в свои сети насекомых так же, как пауки в нашей стране ловят мошек. Их гнездо представляет собой ватную чашечку размером не больше половины абрикоса. Судите сами о размере яиц. Чтобы свить одно куриное яйцо, потребовалось бы триста сорок яиц, а чтобы свить одно яйцо эпиорниса, потребовалось бы пятьдесят тысяч.

 «Я полагаю, что маленькие колибри в своём гнезде сначала голые и слепые и получают пищу из клюва матери».

“Из-за малости яйца иначе и быть не могло”.








ГЛАВА VII

МОЛОДЫЕ ЦЫПЛЯТА


«Вылупление птенцов происходит не одновременно; иногда проходит
24 часа, прежде чем все яйца будут разбиты. Таким образом, возникает
опасность. Разрываясь между желанием продолжать высиживание и
стремлением уделить внимание только что вылупившимся птенцам,
мать может сделать резкое движение и непреднамеренно наступить на
нежных созданий или даже слишком рано покинуть гнездо, что приведет
к потере отложенных яиц. Что же тогда делать? Первенца берут как можно осторожнее, кладут в корзинку, наполненную шерстью или хлопком, и помещают
в тёплом месте рядом с огнём. Когда вылупится всё семейство, его возвращают матери.


 «Первые дни для цыплят тяжелы; они такие хрупкие, бедняжки, и им так холодно под их светло-жёлтым пушком.

Где они будут жить сначала? С взрослой птицей, шумной, драчливой, грубой и совершенно не заботящейся о слабых? Что стало бы с ними, с этими маленькими
невинными созданиями, ещё не умеющими твёрдо стоять на ногах, среди
жадных кур, которые, роясь в земле в поисках червей, могли бы жестоко их покалечить
пинок? Как опасно для них находиться рядом с драчливыми петухами, которые
пренебрегают заботой о напуганных маленьких головастиках, снующих
под их шпорами! Нет, нет, это не для них.

 Им нужно отдельное место, изолированное от грубой
взрослой птицы, с умеренной температурой и покрытое тонкой
соломой. Если такого места нет, приходится прибегать к курятнику — своего рода большой клетке, под которой помещают самку с кормом. Иногда прутья этого убежища расположены достаточно далеко друг от друга, чтобы птенцы могли
цыплята могут входить и выходить по своему желанию, чтобы насладиться игрой;
иногда они находятся слишком близко друг к другу, и тогда курятник
немного приподнимают с одной стороны, чтобы выпустить пленников.
Но мать всегда остаётся в клетке, откуда она наблюдает за цыплятами и зовёт их к себе при малейшем признаке опасности. Если погода хорошая, курятник выносят на улицу и ставят на открытом месте под навесом из брезента, листвы или соломы, чтобы защитить цыплят от палящего солнца.

 «Там цыплята в безопасности, — сказал Эмиль, — им ничего не угрожает»
несчастный случай среди шумного населения птичьего двора. Если возникает какая-нибудь
опасность, курица подает предупреждающий крик, и те, кто находится
снаружи, немедленно убегают через узкий проход и находят убежище
у своей матери. Теперь об их еде.”

“Еда не забыта: под клеткой стоит тарелка с водой, а
другая с паприкой. Для совсем маленьких цыплят ещё не пришло время для твёрдой пищи, для переваривания которой требуется сильный желудок. Они должны получать что-то одновременно питательное и легкоусвояемое. Их папа — это
Состоит из мелко раскрошенного хлеба, нескольких хорошо измельчённых листьев салата, сваренных вкрутую яиц и щепотки мелкого пшена, чтобы постепенно приучить цыплят к зерновой диете. Всё тщательно перемешивается.

 «Вылупившись из скорлупы, цыплята, как и другие птицы, вылупившиеся из относительно крупного яйца, быстро начинают добывать себе пищу;
тем не менее из-за их полной неопытности мать должна показать им, как вонзать клюв в желток. Давайте станем свидетелями
этого урока первого глотка. Жена фермера только что положила
еда под курятник. ‘Что это?’ пожалуй, невинная
куры задать их желудки начинают плакать от голода сейчас, что они
прошло почти двадцать четыре часа из скорлупы. ‘Что это?’ Все
вырывалось из груди от радости, что мама называет их в тарелку в акцентами
напоминающее членораздельную речь. Они подходят, шатаясь на своих маленьких
ноги. Затем курица клюёт несколько раз в общую кучу, но только делает вид, что ест, чтобы не уменьшать количество лакомства, предназначенного для малышей.  Одна из куриц, возможно, чуть более сообразительная
Цыплёнок, кажется, понял, что к чему, лучше остальных: он хватает клювом хлебную крошку, но тут же роняет её. Мать начинает снова,
увещевает, подбадривает голосом и взглядом и на этот раз проглатывает хлебную крошку у всех на виду. Цыплёнок возвращается к своей крошке и
после двух-трёх попыток успешно проглатывает её, довольно прикрыв глаза. «Ха! как вкусно! — словно говорит он. — Давай ещё попробуем». И ещё одна крошка отправляется в рот; затем следует небольшой кусочек яичного желтка. С этого момента он может сам о себе позаботиться. Пример заразителен;
Один здесь, другой там пробует клювом; наседка терпеливо повторяет урок для тех, кто послабее. Вскоре все они понимают, что к чему,
и соревнуются друг с другом в своих атаках на папье-маше. Затем следует
урок питья. Как бесстрашно погружать клюв в воду,
как задирать голову к небу, чтобы глоток жидкости попал в горло, — вот что наседка показывает своим ученикам на многочисленных примерах. Подражая ей, какой-нибудь легкомысленный человек, возможно, окунёт ногу в воду или даже упадёт в тарелку, что весьма вероятно
неопытный поилец. Но курица высушит несчастного
под своими крыльями и в другой раз покажет, как лучше управляться. Быть
кратко, в одной короткой сессии весь выводок был учили
два главных потребностей этого мира, еда и питье”.

“Они являются ученые быстро учиться”, - сказал Жюль. “Это правда, что им, должно быть, помогли
побуждения желудка, голод”.

«Не проходит и недели, как цыплята покидают курятник и начинают бегать, хотя и не на большие расстояния, потому что, если кто-то из них пытается уйти, мать останавливает его и возвращает обратно
более разумными способами. Если она чувствует малейшую опасность, то призывным кудахтаньем отзывает их всех в своё убежище.
Маленькие цыплята тут же возвращаются, протискиваются между прутьями или проползают под поднятым концом курятника и снова оказываются в безопасности, куда не могут проникнуть злоумышленники. Когда приходит время для первых вылазок за пределы курятника, курицу можно выпустить и позволить ей вести свою семью, куда она пожелает.

«Одна из самых интересных картин на ферме — это курица во главе своих цыплят. Она медленно вышагивает, размеренно считая шаги».
Из-за слабости своего выводка она ходит туда-сюда в надежде найти что-нибудь ценное для неё, всегда с бдительным взглядом и внимательным ухом. Она кудахчет голосом, охрипшим от материнских забот; она царапает землю, чтобы выкопать маленькие зёрнышки, которые птенцы выклевывают у неё из-под клюва. Вот и хорошее место, где можно отдохнуть от ходьбы и согреться на солнышке. Курица
приседает, взъерошивает оперение и слегка приподнимает крылья,
выгибая их наподобие свода. Все бегут и приседают под тёплым
cover. Двое или трое высовывают головы из окна, их хорошенькие
головки, такие настороженные, обрамлены мрачным оперением матери. Один из них, осмелев, забирается ей на спину и с этого возвышения
клюёт курицу в шею; остальные, их подавляющее большинство, прячутся в её пуху
и спят или тихо попискивают. После сиесты они возобновляют свою
прогулку: мать чешется и кудахчет, а малыши бегают вокруг неё.

«Но что это? Это тень хищной птицы, которая на мгновение затмила солнечный свет во дворе. Угрожающая
Привидение исчезло в мгновение ока, но курица всё равно его увидела.
Опасность близка, хищная птица уже недалеко.
 Услышав сигнал тревоги, цыплята спешат укрыться под
матерью, которая закрывает их своими крыльями. А теперь может появиться хищник. Эта мать, такая слабая, такая робкая, что в любой другой ситуации
ничто не заставило бы её улететь, становится дерзкой и отважной,
когда дело касается её потомства. Стоит появиться ястребу, и курица,
полная нежности и бесстрашия, бросится на его защиту.
Своими ужасными когтями она будет бить крыльями, издавать удвоенные крики и яростно клевать хищную птицу, пока та не отступит, отброшенная этим неукротимым сопротивлением.


Привязанность наседки к своим птенцам проявляется ещё в одном очень примечательном обстоятельстве. Поскольку она отлично высиживает яйца, ей иногда дают высиживать утиные яйца. Курица воспитывает свою приёмную семью так же, как
свою собственную; она заботится о маленьких утках так же, как
о своих цыплятах. Всё идёт хорошо, пока
Утята, покрытые бархатистым жёлтым пухом, подчиняются своей
кормилице и при первом же зове бегут под её крыло. Но приходит время,
когда в них пробуждается инстинкт водоплавания. Они чуют запах
пруда, соседнего пруда, где квакают лягушки и резвятся головастики.
Они ковыляют вразвалочку, один за другим, а старая курица следует за
ними, не подозревая об их намерениях. Они добираются до пруда и
бросаются в воду. Тогда курица, понимая, что жизнь её цыплят в опасности, издает самый отчаянный крик. В смертельной
В ужасе бедная мать в смятении мечется по берегу, её голос
огрубел от волнения, а перья взъерошились от страха. Она зовёт,
угрожает, умоляет. Её гребень становится ярко-красным, в глазах
горит огонь отчаяния. Она даже заходит — чудо материнской любви —
она даже заходит так далеко, что рискует поставить одну ногу в воду,
эту коварную стихию, при виде которой она едва не падает в обморок от страха. Но на все её мольбы утята не обращают внимания, увлечённые погоней за серебристобрюхим головастиком среди кресс-салата.

— Ах вы, маленькие негодники, — воскликнул Эмиль, — не слушаетесь свою няню! Однако, раз они утки, им не обойтись без воды.


— Сначала они часто ходят туда одни, несмотря на протесты наседки; затем, успокоенная первыми попытками, она охотно ведёт их к пруду и с берега наблюдает за их весёлыми играми.








ГЛАВА VIII
ПОЛАРД [2]


«Через месяц цыплята становятся достаточно сильными, чтобы обходиться без
нежной заботы, которой они были окружены в первые дни. Пап, изысканное блюдо из сваренных вкрутую яиц, смешанных с листьями салата и панировочными сухарями, больше не
Они получают корм, но их рацион состоит только из зерна и зелени. Такое отлучение от груди не обходится без сожалений с их стороны при воспоминании о молоке, но мать компенсирует это, обучая их рыть землю в поисках насекомых и червей — для них это настоящий пир. Она показывает им, как нужно хватать муху, греющуюся на солнце у стены, как нужно ловить червя и вытаскивать его из земли, прежде чем он спрячется в своей норке. Она показывает им, как действовать, чтобы получить
Наибольшую выгоду можно извлечь из пучка травы, где муравьи спрятали свои яйца. С каким вниманием они должны обыскивать нижнюю сторону больших листьев, где прячутся различные насекомые. Как совершать небольшие хищнические вылазки на соседние возделанные поля, когда представляется такая возможность, как рыться в недавно разбитых грядках и обыскивать каждый уголок, грабя здесь и воруя там, — всё это тоже входит в образовательную программу, подготовленную заботливой матерью. После пары недель такого
практика ученики - бывшие мастера; они теряют название цыплят
и принимают название молодки и петухов. Затем семья распадается,
курица возвращается к несению яиц, а цыплята, с этого момента ставшие
экспертами в нелегкой науке зарабатывать себе на жизнь, предоставлены
самим себе.

“Их ждут очень разные судьбы. Некоторые из них, любимчики судьбы, будут мирно расти,
увеличивая поголовье птицы; другие, более многочисленные,
как только вырастут достаточно большими, отправятся на кухню;
некоторых, тех, что легче всего откармливаются, посадят на диету, которая
они особенно хороши для стола. Позвольте мне рассказать вам сегодня, через какие тяжкие испытания проходит бедная птица, чтобы с помощью искусственного откармливания стать пухлой, жирной, сочной тушкой, которую мы называем пуляркой.

 — Значит, пулярка — это не отдельный вид кур? — спросил Жюль.

 — Нет, друг мой. Пулярка — это обычная курица, искусственно откормленная. Не все породы одинаково хорошо поддаются искусственному откорму.
Самая известная в этом отношении порода — ла Флеш, из которой получают знаменитый пуляр из Манса.

«Я уже рассказал вам несколько слов об этом виде, который отличается от других своим эффектным внешним видом и длинными ногами.
 Оперение полностью чёрное, с фиолетовыми и зелёными вкраплениями.
 У петуха вместо гребня два рога ярко-красного цвета;
его сережки свисают и очень длинные. У курицы два похожих, но более коротких рога; её серёжки маленькие и округлые; наконец, её ноги не такие непропорционально длинные, как высокие ходули петуха.
Таковы пациенты, в первую очередь предназначенные для жестокой процедуры откорма.
Давайте теперь перейдём к практике.

«Самая большая забота в этом мире — забота о семье. Вы знаете, с какой постоянной и кропотливой заботой курица следит за своими малышами, с каким самопожертвованием мать тратит себя на то, чтобы согреть гнездо с яйцами. Если бы её не отвлекли от гнезда и не заставили поесть, она бы умерла от голода, пожертвовав собственной жизнью ради яиц. Может ли птица
набрать вес, если в её жилах горит такая пылкая материнская любовь? Конечно, нет. Первое условие для того, чтобы стать крупной и упитанной, — это
думать только о себе — это позволено только животным, чья цель — стать превосходным жарким.


«Что ж, для того чтобы курица могла думать только о себе, ни о чём не беспокоиться, кроме как о том, чтобы хорошо поесть и переварить пищу, чтобы набрать много жира и мяса, ей не дают нестись, что, в свою очередь, лишает её всякой мысли о высиживании и выращивании цыплят. Из
матери, готовой беззаветно посвятить себя делу, делают скотину, которая,
лишь бы её желудок был полон, ни о чём не заботится; по сути, это
настоящая фабрика по производству жира. Операция жестокая. Лезвием перочинного ножа
В желудке делается небольшой надрез, и орган, в котором формируются яйца, удаляется. При должном уходе небольшая рана быстро заживает, и изувеченная птица готова к жизни в качестве бройлера.
Выпущенную на птичий двор птицу больше ничего не заставляет делать, кроме как есть, переваривать пищу и спать; спать, переваривать пищу и есть.
Ведя такой образ жизни, птица вскоре начинает набирать вес. Всё идёт как по маслу и даже быстрее,
однако, если птица не может свободно передвигаться, не может прилетать и улетать по своему желанию;
ибо следует отметить, что любовь к потомству не более чем любовь
свобода откармливает тех, кто чувствует ее щедрый пыл. Вы обдумаете
это позже, дети мои, когда подрастете. Поэтому они запирают
птиц в курятниках ”.

“Что это за курятники?” - спросил Эмиль.

“Это низкие клетки, разделенные на ячейки, по одному птице на клетку.
Скорчившись в своем узком отсеке, птица не может пошевелиться или даже повернуться
кругом. Сплошные перегородки закрывают обзор, за исключением передней части, где находится кормушка.
Это не позволяет птице видеть своих соседей, товарищей по заключению, чтобы ничто не отвлекало её от непрерывной работы
пищеварение. Клетку помещают в помещение с умеренной температурой, вдали от шума и в полумраке, который способствует сну, что благоприятно сказывается на работе желудка. Три раза в день в кормушку насыпают корм в строго установленное время, достаточно часто, чтобы пробудить аппетит, но не слишком часто, чтобы он не перерос в настоящий голод, который ухудшит работу желудка и помешает птице набирать вес. Сырая свёкла, варёный картофель,
дроблёное зерно, творог, ячмень, пшеница, кукуруза, гречка, компот
Меню меняется, чтобы возбудить аппетит разнообразием и выбором блюд.
Насыщение с каждым днём становится всё более мучительным.
Накормленное до отвала бедное создание, не имеющее ничего, что могло бы отвлечь его от набивания желудка, ест, чтобы скоротать время, засыпает от полного изнеможения, просыпается и снова начинает есть, чтобы снова заснуть.
  К концу такого лечения пулярка, объевшаяся до отвала, отказывается есть. Чтобы пробудить последние слабые проблески аппетита, приходится прибегать к более изысканной пище, рассчитанной на то, чтобы поддерживать
чтобы желание поесть сохранялось ещё несколько дней. В качестве твёрдой пищи подаётся
тесто из пшеничной муки, а в качестве жидкой — молоко, чистое
молоко, если вам так больше нравится. Если птица, уже набитая до отказа,
наотрез отказывается есть, её заставляют есть насильно.

 — Насильно? — сказал Эмиль, — когда она уже набита до отказа и больше не может есть?

 — Да, друг мой, насильно. Вилли, нилли, ему ещё предстоит глотать в течение нескольких дней, после чего его страданиям придёт конец. Его убивают, и он появляется на столе в виде нежного и сочного жаркого с большим количеством жира.

«Это принудительное кормление является ключевым элементом метода, который используется для получения знаменитых пуларов из Манса.


По словам мастеров этого искусства, процесс происходит следующим образом:
 Без предварительного увечья, о котором я говорил, птиц помещают в узкие клетки в тёплом тёмном помещении, двери и окна которого плотно закрыты, чтобы предотвратить свободную циркуляцию воздуха.
Для приготовления пищи смесь из ячменной муки, овса и гречки смачивают
молоком и делят тесто на небольшие кусочки или продолговатые шарики
размером с оливку и длиной примерно с мизинец.
Во время кормления, которое должно быть очень регулярным, кормушка берёт по три курицы за раз, связывает их вместе за ноги, кладёт себе на колени и при свете лампы начинает с того, что заставляет их проглотить ложку воды или сыворотки. Затем, по очереди беря каждую курицу, он вводит ей в клюв комок корма и, чтобы облегчить прохождение крупных кусочков, слегка надавливает пальцами от основания клюва до зоба. Пока накормленная птица приходит в себя после болезненного проглатывания, с двумя другими птицами проводят
Точно так же. К первому шарику добавляется второй, третий и так далее, пока их не наберётся дюжина или пятнадцать. Все они помещаются в клюв и проглатываются
добровольно или нет. Когда зобы трёх кур достаточно наполняются, их
возвращают в клетки, где им ничего не остаётся, кроме как спать
и мирно переваривать обильную пищу. С остальными проделывают
то же самое, по три за раз, в определённом порядке».

«А если зоб будет слишком переполнен этими двенадцатью или пятнадцатью комками теста, — спросил Жюль, — не задохнётся ли птица от переедания?»

 «Большой опасности нет, всё будет хорошо. Помните о птице»
об удивительных способностях пищеварения и об экспериментах, которые я вам рассказывал на эту тему».

«Это правда, что зоб, способный избавляться от свинцовых шариков, утыканных иглами или ланцетами, легко справится с несколькими комочками теста».

«Кроме того, нужно следить за тем, чтобы не перегружать пищеварительную систему птицы.
Как только зоб наполняется, кормление прекращается. Чтобы довести пулярду до совершенства, требуется от шести недель до двух месяцев такой обработки.


 «Я слишком люблю пулярду, которую подают в качестве изысканного жаркого, чтобы плохо отзываться о том, что я только что услышал. Тем не менее я признаю, дядя, что это
варварский процесс откорма вызывает у меня отвращение. Мне жаль этих бедняжек, которые сидят там в темноте, в клетках, где они не могут двигаться, и которых насильно кормят до тех пор, пока они не начинают задыхаться от переедания.
 «Эта симпатия проистекает из доброго нрава, и я её одобряю;
но, в конце концов, что поделаешь? Раз нам нужен пуляр, мы должны
одобрять процесс, в ходе которого курица превращается в пуляр. Наша жизнь зависит от жизни животных. Поэтому всё, что мы можем сделать, — это как можно меньше страдать от неизбежных страданий
и, прежде всего, позаботьтесь о том, чтобы жертвы наших потребностей не стали жертвами бесполезной и глупой жестокости».









Глава IX

Индейка


«Из всех домашних птиц индейка — самая примечательная, за исключением павлина, которого разводят только из-за несравненного богатства его оперения. У индюка-свистуна голова и шея покрыты голой голубоватой кожей, украшенной сзади белыми сосками, а спереди — красными, которые набухают и свисают крупными каплями, по цвету напоминающими сургуч. Над его клювом нависает кусок плоти, короткий и
Когда птица спокойна, её оперение сморщенное, а когда она хочет продемонстрировать свои достоинства, оно становится блестящим и свисает вниз. В центре груди у него есть что-то вроде неухоженной гривы. Чтобы покрасоваться, он вздымает голову, надувает красные подвески, вытягивает кусок плоти над клювом, запрокидывает голову, расправляет хвостовые перья в форме колеса и позволяет кончикам полураскрытых крыльев волочиться по земле.
В этой гротескно гордой позе он медленно поворачивается, чтобы все могли им полюбоваться.  Время от времени он издает тихий звук, похожий на пыхтение.
Сопровождаемое судорожным взмахом крыльев, это
выражение его высшего удовлетворения. Если какой-то шум, особенно свист,
его беспокоит, он опускает свой разноцветный хвост и, вытягивая шею,
торопливо издаёт звук «глу-глу-глу», который, кажется, вырывается из самых глубин его желудка.


«Свистя индюкам, которые кормятся на полях, — сказал Эмиль, — я могу заставить их повторять этот крик столько раз, сколько захочу. Индейки не говорят «глу-глу», они жалобно кудахчут.

 «Эта птица появилась на наших птицефермах недавно», — продолжил дядя
Пол. «Она попала к нам из Северной Америки в XVI веке. Поскольку
Америку называли Вест-Индией в отличие от Азии или Восточной
Индии, птица, обитающая в лесах Нового Света, называлась
индейским петухом (coq d’Inde) и индейской курицей (poule d’Inde);
отсюда произошли французские термины dindon и dinde. Долгое время
эта птица была мало распространена; её разводили только как диковинку. Говорят, что первое блюдо из индейки появилось на столе во время свадебного пира Карла IX.


«Индейка жила и до сих пор живёт в диком состоянии, в
леса Соединённых Штатов Северной Америки. Его повадки описаны
знаменитым натуралистом Одюбоном [3], который с ружьём на плече, блокнотом, карандашом и кистями в охотничьей сумке бродил по самым отдалённым уголкам, чтобы наблюдать, рисовать и описывать птиц.

«Гнездо, — рассказывает он нам, — состоит из нескольких увядших листьев.
Оно располагается на земле, в углублении, выдолбленном в бревне, или
в упавшей верхушке сухого дерева, под зарослями сумаха или
шиповника, или в нескольких футах от края тростникового загона, но
всегда в сухом месте...  Откладывая яйца, самка всегда приближается
Птица высиживает яйца с особой осторожностью, почти никогда не повторяя один и тот же маршрут дважды, а перед тем, как покинуть гнездо, тщательно укрывает его листьями, так что человеку, который мог видеть птицу, будет очень сложно обнаружить гнездо...

 «Мать ни при каких обстоятельствах не покинет свои яйца, пока в них теплится жизнь.  Она даже позволит сделать вокруг себя ограждение и будет терпеть заточение, лишь бы не бросить яйца. Однажды я стал свидетелем вылупления индюшачьего выводка, за которым я наблюдал, чтобы обеспечить им безопасность вместе с родителями. Я
Я спрятался на земле в нескольких шагах от неё и увидел, как она
приподнялась на половину длины своих ног, с тревогой посмотрела на
яйца, закрякала, как обычно делает мать в таких случаях,
аккуратно сняла каждую полупустую скорлупу и клювом стала
ласкать и сушить птенцов, которые уже стояли на ногах и пытались
выбраться из гнезда. Да, я видел это и оставил мать и детёнышей на попечение тех, кто позаботится о них лучше, чем я, — на попечение их Создателя и моё. Я видел, как они все выбрались из скорлупы,
а через несколько мгновений они уже кувыркались, катались по земле и толкали друг друга вперёд с удивительным и непостижимым инстинктом».

 «Вот какой охотник мне нравится, — заявил Жюль. — Тот, кто умеет сдерживаться при виде трогательного гнезда с птенцами.
 Как, ты сказал, его звали?»

 «Одюбон».

 «Я больше никогда не забуду это имя».

«И это будет справедливо, ведь мало кто из наблюдателей говорил о птицах с таким сочувствием и пониманием, как он.

» Я продолжаю цитировать его рассказ. «Примерно в начале октября, — говорит он, — когда ещё не опали почти все семена и плоды
Слетая с деревьев, эти птицы собираются в стаи и постепенно перемещаются к богатым пойменным землям рек Огайо и Миссисипи...  Когда они
находят реку, то поднимаются на самые высокие возвышенности и
часто остаются там на целый день, а иногда и на два, как будто для
того, чтобы посовещаться.  В это время слышно, как самцы
гогочут, кричат и поднимают шум, а также видно, как они расхаживают
взад-вперёд, словно для того, чтобы набраться храбрости, необходимой
в сложившейся ситуации. Даже самки и детёныши ведут себя напыщенно.
Даже самки и детёныши ведут себя напыщенно.
Они распушают хвосты и бегают друг за другом, громко мурлыча и совершая экстравагантные прыжки.  В конце концов, когда погода устанавливается и вокруг воцаряется тишина, вся стая взбирается на верхушки самых высоких деревьев, откуда по сигналу, состоящему из одного кудахтанья, поданного вожаком, стая устремляется на противоположный берег. Старые и толстые птицы легко перелетают, даже если ширина реки составляет милю.
Но молодые и менее крепкие часто падают в воду, но, как можно было бы предположить, не тонут. Они приносят
Они прижимают крылья к телу, расправляют хвост для опоры, вытягивают шею и, энергично отталкиваясь лапами, быстро направляются к берегу. Приближаясь к берегу, они, если он оказывается слишком крутым для приземления, на несколько мгновений прекращают свои усилия, плывут вниз по течению, пока не доберутся до более пологого места, и с огромным трудом выбираются из воды. Примечательно, что сразу после такого пересечения большого ручья они некоторое время бродят вокруг, словно в замешательстве. В таком состоянии они
становятся лёгкой добычей для охотника.

«Из многочисленных врагов дикой индейки самыми грозными, не считая человека, являются рысь, полярная сова и виргинская неясыть...  Поскольку индюки обычно устраиваются на ночлег стаями на голых ветвях деревьев, их легко обнаруживают совы, которые бесшумно подлетают и кружат над ними, чтобы разведать обстановку. Однако это редко удаётся сделать так, чтобы тебя не заметили, и одно-единственное кудахтанье одной из индеек возвещает всей компании о приближении убийцы. Они тут же вскакивают на ноги и наблюдают за
Движения совы, которая, выбрав жертву, обрушивается на неё, как стрела, и неизбежно поймала бы индюка, если бы тот в этот момент не опустил голову, не сгорбился и не перевернул хвост через спину, превратив его в гладкую наклонную плоскость, по которой сова скользит, не причиняя индюку вреда. Сразу после этого индюк падает на землю и таким образом спасается, потеряв лишь несколько перьев.

«Сделать нагрудник из хвоста, расправив его, как колесо, — это очень
«Изобретательное средство защиты», — заметил Эмиль. «Индейка не так глупа, как думают люди».

 «Она настолько не глупа, что на птичьем дворе нет более страстного борца за свободу. В своей родной стране индюки
бродят по большим лесам с утра до ночи в неустанных поисках
насекомых и жирных личинок, всевозможных фруктов и семян, особенно
желудей и орехов, которые они очень любят. Таким образом, образ жизни на птичьем дворе, предполагающий постоянное пребывание дома, им совершенно не подходит. Им нужен свежий воздух полей и долгие прогулки. Болота, леса, холмы
Их излюбленные места обитания — заросли, изобилующие кузнечиками. Из-за своей пугливости они очень послушны.
Ребёнку, вооружённому длинной палкой, достаточно
просто направить стаю на поля, какой бы многочисленной она ни была.
Затем, шаг за шагом, сегодня в одном направлении, завтра в другом,
стая исследует стерню и собирает зерно, выпавшее из колосьев,
пробирается через травянистые луга, где стрекочут сверчки, и
заходит в леса, где в изобилии растут каштаны, буковые орешки и
жёлуди.

 «Несмотря на эти прогулки, которые немного напоминают
Ведя кочевой образ жизни в бескрайних лесах своей родины, индейка никогда не приобретает в домашних условиях упитанность и пышность оперения, которые свойственны ей в дикой природе. Любопытно, что, вопреки всему нашему опыту обращения с другими животными, которые улучшили свои условия жизни под присмотром человека и увеличились в размерах, только индюк деградировал в наших руках, как будто его терзало неизбывное сожаление о родных лесах, где ревет бизон, преследуемый краснокожим индейцем. Домашняя индейка ненамного крупнее
она в два раза меньше дикой. А какая разница в оперении!
Наша домашняя птица имеет однородный чёрный или тускло-красный,
иногда белый, окрас. Птица, обитающая в лесистых глухих местах Нового Света,
великолепна в своём наряде. Преобладает бронзово-коричневый цвет, но шея,
горло и спина на свету отливают металлом; а поскольку оперение
явно чередуется, то в целом птица выглядит как чешуйчатый доспех из
золота и стали. Кроме того, на концах больших маховых перьев есть чисто-белое пятно».


«Из этого описания, — сказал Жюль, — я прекрасно понимаю, что птица
она не выиграла, живя с нами ”.

“Ее мясо также не улучшилось в питательных качествах, как у дикой индейки.
считается несравненно лучшим ”.

“Это как раз наоборот с общим курица”, - заметил Луи.
“Изначально, как маленький, как куропатка, и с плотью, она имеет
разработано в жир Пуляр”.

— Какой бы она ни была, — сказал дядя Пол, — домашняя индейка, тем не менее, является самым ценным приобретением на птичьем дворе, если не считать обычной домашней птицы. Давайте теперь обратим на неё внимание.


— Она начинает нестись в апреле, когда в гнезде бывает от двадцати до
Гнёзда индеек состоят из тускло-белых яиц с красноватыми пятнами. Эти яйца почти никогда не употребляют в пищу. Не то чтобы они были плохими — вовсе нет, — но они слишком ценные и их слишком мало, чтобы готовить из них омлет. Как только индюшка снесёт яйцо, его собирают и хранят в корзине, выстланной сеном или старыми тряпками, до тех пор, пока не придёт время его высиживать. Собрать эти яйца не всегда просто. Верная своим диким привычкам, индюшка
не желает селиться в птичнике. Она улетает, чтобы
отложить яйца в соседних стогах соломы, подлеске или живой изгороди.
Поэтому вы должны следить за её действиями, разоблачать её уловки и время от времени навещать её любимые места.


«Инкубация не представляет никаких трудностей, так как самка индюка — отличный наседка. Как и обычная курица, она со страстной любовью заботится о своих яйцах.
Как и курица, во время насиживания она забывает о еде, поэтому её нужно каждый день забирать из гнезда и заставлять есть и пить, иначе она может умереть от голода. Малыши вылупляются в конце тридцать первого дня. Нет ничего более хрупкого,
чем эти новорождённые птенцы; малейший сквозняк может их погубить, а дождь
Дождь для них губителен, даже роса угрожает их жизни, а жаркое солнце убивает их в мгновение ока. Если с кормлением задерживаются и мать, обладающая внушительными размерами, неуклюже ставит ноги посреди своего многочисленного потомства, то жадные малыши могут быть затоптаны и раздавлены насмерть. Ещё одна опасность подстерегает их в возрасте двух-трёх месяцев. Маленькие индюшата вылупляются с покрытыми пухом головами,
без каких-либо признаков красных сосков, которые появятся у них позже.
В течение двух-трёх месяцев эти соски, настоящие воротнички и коралловые подвески
начинают проявляться; тогда говорят, что начинается линька. В это время
в организме птицы происходят болезненные изменения, которые для многих смертельны,
особенно в сырую погоду. Чтобы помочь больным птицам, им дают
выпить несколько глотков тёплого вина. В целом у индюшачьего выводка
бесчисленное множество шансов погибнуть. Добавьте к этому
небольшое количество откладываемых яиц, и вы поймёте, почему, несмотря на свою
большую пользу, индейка встречается реже, чем обычная домашняя птица.

 «Одюбон рассказывал нам, что, когда он, спрятавшись в кустах,
Я наблюдал за тем, как тревожно вела себя индейка-мать, когда птенцы покидали гнездо почти сразу после того, как скорлупа разбивалась.
Какое-то время мать согревает и сушит их под своей грудью; затем они, прыгая и кувыркаясь, покидают ложе из листьев и больше не возвращаются.
В домашних условиях происходит примерно то же самое: как только птенцы вылупляются, они покидают гнездо и с тех пор не имеют другого убежища, кроме материнской опеки, которая защищает их под своими крыльями
Точно так же, как курица защищает свой выводок. Она также заботится о
Её семья проявляет такую же бдительность, предвидя опасность, и такую же смелость, сражаясь с хищной птицей. В первые несколько дней широкое и глубокое укрытие в курятнике, столь полезное для маленьких цыплят, не менее полезно и для индюшат.
Индюшку-наседку помещают туда с отборным кормом, а малыши могут свободно приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Эти продукты входят в состав корма,
похожего на тот, что дают молодым цыплятам, и состоящего из панировочных сухарей,
творога, измельчённых листьев салата и крапивы, небольшого количества отрубей и сваренного вкрутую яйца
яйца. Позже в рацион добавляют зерно, в частности овёс. В хорошую погоду
курятник выносят на улицу и ставят в солнечном месте на очень сухой земле.
В середине дня молодняку разрешают поиграть пару часов.
Необходимо тщательно следить за тем, чтобы не было дождя, росы и сырости;
мокрый индюшонок подвергается серьёзной опасности.

«Чем нежнее птица в начале, тем крепче она становится, когда успешно проходит так называемый красный период. Ей больше не нужно прятаться в птичнике по ночам. Как бы ни было холодно, она спит на открытом воздухе, устроившись на ветках какого-нибудь засохшего дерева
на дереве или на насесте, прикреплённом к стене. Напрасно
свистит северный ветер и щиплет мороз; индейка мирно отдыхает, как и её сородичи в лесах Америки, и не боится, что белая сова
прилетит, чтобы потревожить её сон и заставить быстро расправить
хвост и подставить грудь под когти хищницы.

«Я закончу эту историю несколькими словами о любопытном способе откорма, который используется в некоторых странах, особенно в Провансе, Морване и Фландрии. Помимо обычной пищи, которую едят откармливаемые птицы
добровольно они заставляют и обжору, и курицу глотать целыми
орехи.

“Целые, но без скорлупы?” поинтересовался Эмиль.

“Нет, мой друг; и со скорлупой тоже; на самом деле орехи такие, какими их вырастает дерево"
.

“Орех со скорлупой, каким бы мелким он ни был, должен быть твердым для проглатывания
и еще труднее для переваривания”.

«Я этого не отрицаю; но в конце концов, когда палец слегка проталкивает орех в горло, а рука мягко надавливает от основания клюва к зобу, птица проглатывает эту огромную порцию, не без гримас со своей стороны».

“И для них это достаточная причина!” - воскликнул Эмиль.

“Один орех - это еще ничего, но это еще не все. На следующий день они заставляют
его проглотить две, следующие три и так далее, увеличивая дозу каждый день
. В Провансе они ограничиваются сорока орехами в день; в других местах они доходят до
ста.

“ И индейка не умирает, нафаршированная орехами, такими крупными и твердыми,
как камни? ” спросил Жюль.

«Вам было бы приятно видеть, как птица процветает и толстеет на еде, от которой любое другое существо подавилось бы».

 «С сотней орехов в зобе или даже с сорока, — прокомментировал Луи, — индейке, должно быть, не очень комфортно».

«Их не глотают все сразу, а принимают порциями в течение дня».


«Неважно, — настаивал Жюль. — Если бы вы нам уже не рассказали, то, по словам того учёного итальянца… Погодите-ка, как его звали?»


«Аббат Спалланцани».


«Да, аббат Спалланцани. Если бы вы не рассказали нам о его экспериментах и удивительной силе желудка, я бы никогда не смог понять, как индейке удаётся переваривать орехи, скорлупу и всё остальное, до сорока и даже до ста штук в день.

 «В желудке всё превращается в своего рода суп — скорлупа и
зёрна; всё становится мягким, как масло; и птица, жирная, как свинья,
в конце концов становится главным блюдом на рождественском пиру».








 ГЛАВА X

Цесарка


«Жили-были — так начинаются истории о Золушке и о Шкуре Ослёнка. Неужели мы будем тратить время на рассказ о чудесах какой-то феи-крёстной? Вовсе нет. Я просто собираюсь
рассказать вам историю о цесарке. И эта история, так уж вышло,
в своей первой части связана с одной басней, которую рассказывали
тысячи и тысячи лет назад по вечерам у камина маленьким детям
Мальчики, сегодня вам расскажут о трагических приключениях Хопа о'Моего Большого Пальца и Людоеда. Тогда я начну сначала.

 «В том уголке мира, который известен как Греция, в уголке, столь прославленном в былые времена, жил-был отважный юноша, сын короля страны, чьим любимым занятием была охота. Я говорю «занятие», а не «отдых», потому что в те трудные времена, когда промышленность только зарождалась, страна была наводнена дикими животными, от которых приходилось постоянно защищаться.
стадо, лишь недавно собранное под сенью пастушьего посоха.
Рискуя собственной жизнью, отважные люди взяли на себя эту суровую обязанность.
Многие не справились с ней, но некоторые приобрели такую славу, что она пережила века и дошла до наших дней.
Окружённые ореолом героизма, имена этих древних истребителей чудовищ дошли до нас.
Таково имя Мелеагра, которое носил молодой человек, о котором я только что упомянул.

«Шкура дикого зверя на его спине вместо одежды, в руке — толстый кол, заострённый и закалённый в огне, на плече —
С колчаном, полным стрел, оперённых маленькими острыми камешками, с дубинкой из твёрдого дерева и каменным топориком, заточенным о песчаник, пылкий охотник бродил по стране, выслеживая грозных зверей в их логовах в тёмных лесах и горных пещерах, поросших непроходимым камышом.

 «Почему эти люди, — спросил Эмиль, — если им приходилось сражаться с такими свирепыми животными, не использовали что-нибудь получше заострённых палок и стрел с каменными наконечниками?» Почему они не взяли обычное огнестрельное оружие?»

 «По самым веским причинам: металлы были им неизвестны, а железо, один из
последнее из обнаруженных, использовалось человеком намного позже этого времени
. Поэтому люди вооружались, как могли,
острием кости или обломком камня ”.

“Тогда я понимаю, ” сказал Луи, - насколько опасными, должно быть, были такие охоты“
и какими отважными были охотники. В наши дни это было бы жалко.
фигура, нападающая на волка только с заостренным колом в качестве оружия ”.

«А что было бы, если бы кто-то оказался лицом к лицу с диким кабаном, от которого Мелеагр избавил страну? По словам древних авторов
Тот, кто передал нам это дело, сказал, что это было животное, подобного которому никто никогда не видел и не увидит впредь. Небеса в своём гневе послали его опустошать поля. Говорят, оно превосходило размерами самых сильных быков. Из его налитых кровью глаз сверкали молнии; из его ужасной пасти вырывалось огненное дыхание, от которого мгновенно увядали листья на деревьях; несколькими ударами своего рыла он вырывал с корнем дубы; своими бивнями, более грозными, чем у слона, он разрывал землю и разбрасывал огромные глыбы, словно пыль. Что стало с
что стало с беднягами, когда эта тварь набросилась на них во всей своей ярости? Они
все разбежались, обезумев от страха, воздев руки к небу и
задыхаясь от ужаса».

«Должно быть, это преувеличение, — вмешался Людовик. — Дикий кабан не вырастает до таких размеров и не становится таким сильным».

«Да, конечно, в этой истории, как и во многих других, есть преувеличения.
Реальные факты, передававшиеся из поколения в поколение на протяжении долгих веков, в конце концов сильно преувеличиваются и обрастают самыми невероятными подробностями. Давайте вернёмся к чему-то более правдоподобному. Огромный дикий кабан
повергает страну в панику. Для людей, не обеспеченных хорошим оружием
и не имеющих убежища, кроме хрупких хижин из тростника, это должно быть очень
опасная ситуация.

“Чтобы изгнать общую опасность, Мелеагр созывает лучших людей в округе
и становится во главе охотников, среди
среди которых можно найти двух его дядей, братьев его матери, жестоких людей.
они очень ревниво относятся к славе, которую их племянник уже приобрел благодаря
своим доблестным подвигам. Они идут навстречу чудовищу. Те, кто первым приблизится к зверю, заплатят за свою безрассудность жизнью. Уже
Нескольким из них пришлось кусать пыль, но безрезультатно, пока
 Мелеагр, которому повезло больше и который, без сомнения, был более искусным, не смог пронзить зверя своим колом.
Победа за ним, и кабан должен принадлежать ему или, по крайней мере, его голова — в знак его храбрости; но его дяди, разъярённые тем, что их племянник получил новый титул в дополнение ко многим прежним, смотрят на это иначе. Спор разгорается, и, как это обычно бывает в те жестокие времена,
спорящие быстро переходят от слов к делу. Мелеагр, рядом
охваченный гневом, убивает двух своих дядей тем же колом, которым
пил кровь зверя».
«О, несчастный! — воскликнул Жюль.

«Зло настигло его. Услышав о смерти двух своих братьев,
мать Мелеагра теряет рассудок от горя. Она достаёт из
шкафа, где хранила его с величайшей осторожностью, обгоревший с одного конца факел. Дрожащей от волнения рукой она берёт этот факел, этот драгоценный факел, за который раньше отдала бы всё, даже саму жизнь, и бросает его в огонь.
где он тут же сгорает. Ах, что же она наделала, несчастная мать, что же она наделала! В этот момент её сын Мелеагр умирает,
съедаемый внутренним огнём; он умирает, он мёртв, потому что
тлеющий уголёк только что испустил последний вздох. В отчаянии
бедная мать убивает себя.

 «Связь между этим тлеющим угольком,
превратившимся в пепел, и
Конец Мелеагра ускользает от вашего внимания; я спешу пролить свет на этот вопрос.
 Тогда я расскажу вам, что при рождении Мелеагра из-под земли внезапно выскочил факел и начал гореть посреди
Комната погрузилась во тьму, и голос из глубин, похожий на адский рёв, произнёс:
«Этот ребёнок будет жить, пока не сгорит головня».

«Да это же просто сказка!» — воскликнул Жюль.

«Совершенно верно. История здесь уступает место сказке. Теперь головня горела на полу и грозила вот-вот полностью сгореть.
Они поспешили поднять её и потушить водой. С тех пор мать хранила его с величайшей заботой, как самое дорогое, что у неё было.
Она была убеждена, что её сын доживёт до преклонных лет, когда, обезумев,
с горем при известии о смерти ее братьев, она бросила его в
огонь. Как сказал подземный голос, в тот момент, когда головешка была
поглощена, Мелеагр пал, поглощенный внутренним огнем.”

“Это хорошая история”, - прокомментировал Эмиль“, но я не вижу, что
это связано с цесаркой”.

“Ты увидишь через минуту”, - заверил его дядя. «Безутешные после
смерти брата, сестры Мелеагра непрестанно проливали слезы,
которые жемчужными каплями стекали по их траурным одеждам;
день и ночь они наполняли дом своими горестными рыданиями. Небеса сжалились над ними
он превратил их в невиданных доселе птиц, в цесарок,
чье оперение до сих пор орошается слезами несчастных девушек,
а непрекращающиеся крики являются продолжением их рыданий.
Таково, по мнению древних, происхождение цесарок, которых они называли Meleagrid; в честь героя легенды.

«Детское воображение древних породило эту историю о превращении сестёр Мелеагра из двух наиболее заметных особенностей цесарки — её оперения и крика. На фоне
Голубовато-серый цвет, цвет траура, испещрён бесчисленными круглыми белыми пятнами. Это слёзы, жемчужными каплями стекающие по птице, как они стекали по мрачным одеждам безутешных сестёр.
Голос цесарки — это диссонирующий, непрерывный, невыносимый крик, в котором басня безошибочно узнаёт болезненные рыдания сестёр Мелеагра.

— Эти сходства весьма оригинальны, — сказал Луи, — но они не заменяют
настоящего знания о происхождении цесарки. Даже в те давние времена не
каждый мог поверить в ту необычную историю, которую вы нам только что
рассказали.

«Многих это устраивало, и они не искали дополнительной информации. И даже в наши дни, друг мой, в этот так называемый просвещённый век, разве не странно, что чем абсурднее что-то, тем легче оно укореняется в нашем сознании? Многих эта история устраивала, но мудрые люди знали, что птица попала к нам из Африки, и поэтому называли её африканской курицей.

«Эти старые названия вышли из употребления, и их заменили словом
guinea-fowl, или pintade, которое некоторые не без оснований пишут как peintade
(раскрашенный). На самом деле белые пятна, разбросанные по голубовато-серому фону
Оперение настолько округлое и равномерно распределённое, что можно подумать, будто его нарисовали кистью. Птица выглядит
расписной, отсюда и её название.

 «Цесарка имеет округлые очертания. Её короткие крылья, опущенный хвост и
общее расположение перьев на спине придают ей деформированный вид, который вводит в заблуждение, ведь после ощипывания птица
теряет свою прежнюю выпуклость. Шея длинная. Подражая в этом отношении своему сородичу, верблюду, цесарка выпрямляет и расправляет шею, когда бежит, и тогда она выглядит как
катящийся шар. Голова маленькая и частично лысая, как у индейки. Две
бородки, окрашенные в красный и синий цвета, свисают с основания клюва. Верхняя часть
черепа защищена сухой кожей, которая поднимается в форме
шлема и, возможно, не лишена пользы, когда у них сварливое настроение
цесарки испытывают мастерство в раскалывании друг другу голов
ударами клюва.

«Многие качества делают эту птицу достойной нашего внимания. Яйца у неё превосходные и многочисленные, по сто и более в год. Они немного меньше куриных, с удивительно толстой скорлупой желтоватого или
тусклый красноватый цвет. Его плоть-это отличный, настоящая игра, почти равный
на фазана и куропатки, и все же с цесаркой редкая
почти везде. Причиной являются три больших недостатка: его крик, его
сварливый нрав и его бродячие привычки.

“Во-первых, его крик. Тот, кто не подвергался многочасовым мучениям от сатанинской музыки птиц, не знает об одной из самых раздражающих мелких пыток. Скрежет напильника по зубьям пилы во время заточки, диссонирующий визг
Душераздирающий кошачий вой, финальный рёв ржущего осла — всё это пустяки по сравнению с этим. И этот шапито-театр продолжается с утра до ночи, а когда погода вот-вот изменится или случается что-то непредвиденное, что заставляет артистов нервничать, оркестр усиливает звучание. Если у вас не идеальный слух, если ваша голова не свободна от забот, вы просто не сможете вынести этот оглушительный рёв. Говорят,
что цесарки унаследовали плач сестёр Мелеагра; но
мне нравится думать, что бедные девушки были немного сдержаннее
душераздирающее выражение их горя. Короче говоря, никогда не говорите дяде Полу, чтобы он держал цесарок под своим окном; он убежит в самую
дальнюю чащу леса и никогда не вернётся. Есть и другие, и их
много, чьи нервы так же раздражаются из-за этой невыносимой птицы; вот почему цесарки редко встречаются на птичьих дворах и из-за своей музыки избегают вертела.

 «Во-вторых, их любовь к дракам. Пергаментный шлем, возвышающийся над головой, с первого взгляда выдаёт склонность этой птицы к ссорам. Цесарка — задира на птичьем дворе; она доминирует
Он возвышается над остальными и из-за пустяка может затеять ссору. Куры и цыплята страдают из-за того, что у кого-то есть зёрнышко овса; петух при каждом удобном случае должен демонстрировать своё мастерство в обращении с клювом, чтобы отстоять свои права и права своей семьи; даже индюк, этот здоровенный обжора, должен считаться с этим. Цесарка, быстро переходя в атаку,
совершает десять выпадов и наносит двадцать ударов клювом, прежде чем её крупный противник успевает перейти в оборону. Когда, наконец, нападающий парирует удары и наносит ответные, буйный агрессор прибегает к тактике, которая
Похоже, он научился этому у своего соотечественника, араба. Он поворачивается к врагу спиной, в спешке убегает, затем резко возвращается и набрасывается на глотателя в тот момент, когда тот теряет бдительность. Нанеся клювом удар, он снова бросается наутёк. Почти всегда глотатель вынужден капитулировать. Я предоставляю вам самим
догадаться, какая гармония должна царить на птичьем дворе, где обитают такие нарушители спокойствия.

 «В-третьих, их тяга к путешествиям. Узкие границы птичьего двора раздражают цесарок. Они рады быть рядом во время кормления
Время от времени они клюют, но, насытившись, должны совершить долгий переход через всю страну. Они отправляются в путь, всегда поодиночке, не подпуская к себе обычную домашнюю птицу. Под аккомпанемент их резкого щебетания стая переходит от одной изгороди к другой, от одного куста к другому, хватая насекомых. Из-за охотничьего азарта они забывают о расстоянии и вскоре оказываются вне поля зрения. Стоит появиться собаке, и эти полудикие птицы впадают в глупую панику. Они разлетаются во все стороны с тревожным криком, напоминающим резкий звук погремушки.
Расформированной стае будет непросто снова собраться вместе;
возможно, когда они соберутся, кого-то или чего-то будет не хватать.
Ещё одно не менее серьёзное неудобство: во время таких вылазок самки откладывают яйца практически где угодно: на пшеничном поле, на широком лугу, в густом подлеске.
Чтобы найти гнездо подозреваемой птицы, нужно внимательно следить за ней в момент откладывания яиц.

«Морская курица высиживает яйца примерно так же, как обычная курица, но
предпочтительнее подкладывать яйца под обычную курицу; она справится с этим лучше»
Она прекрасно справляется с поставленной задачей и не делает различий между своими яйцами и яйцами других птиц.
Вылупление происходит примерно на двадцать восьмой или тридцатый день.
Вылупившись из скорлупы, маленькие птенцы цесарки могут ходить и есть самостоятельно, как и другие цыплята.
Им нужно тепло и тщательный уход. В первую неделю их кормят смесью из панировочных сухарей и сваренных вкрутую яиц, в которую добавляют
яйца муравьёв или хотя бы немного измельчённого мяса. После этого их рацион становится таким же, как у обычных кур. Как и молодые индюшата, они проходят через
критический период, время, когда на лысой коже начинает проступать краснота
головы. Чтобы хорошо пережить его, лучший способ - давать им
укрепляющую пищу и укрывать их от любой сырости. ”








ГЛАВА XI

ПАЛЬМОВЫЕ НОЖКИ


«Рабочего узнают по его инструментам, а по инструментам пернатых — то есть по их клювам и когтям — не менее легко распознать их образ жизни. Если бы нам это уже не было известно, кто бы смог не догадаться о хищной натуре ястреба по форме его клюва — короткого, острого и крючковатого — и по строению его
её когти, вооружённые заострёнными ногтями с бороздками
под ними, похожими на узкие желобки, как у некоторых кинжалов,
облегчают вытекание крови из раны? Требует ли какой-то
необычайной проницательности, чтобы разглядеть в длинных ногах
цапли настоящие ходули, которые позволяют ей шаг за шагом
передвигаться по затопленным равнинам, не намокая, как это делает
охотник в своих длинных непромокаемых болотных сапогах? А ещё этот длинный клюв, острый, как гвоздь,
разве он нам ничего не говорит? Разве он не говорит о том, что птица вгрызается глубоко в
в зарослях камыша и в мягком иле, чтобы вытаскивать рептилий и
червей?»

«Это цапля, — вмешался Эмиль, — о которой говорится в басне, когда
она говорит:


 «Цапля длинношеяя, длинноклювая, шла,
 На своих ходулях-ногах однажды вышла на охоту».


«Да, — сказал дядя Поль, — это птица. У цапли всё длинное: ноги, клюв, шея. Длина ног позволяет птице с лёгкостью
исследовать болото в течение всего дня, не намокая.  Длина шеи нужна для того, чтобы птица могла доставать до земли, не
Сгорбленная спина и длинный клюв необходимы для того, чтобы зарываться в высокие пучки травы, где прячется рептилия, и прощупывать ил, где прячется червь.

 «Теперь я начинаю понимать, — сказал Жюль, — как можно судить о характере птицы по её форме.  На цапле как будто написано, чем она занимается». Давайте забудем о его привычках, которые нам так знакомы, и попробуем по-новому взглянуть на его лапы и клюв.

 «Клюв утки очень широкий и плоский, а на конце закруглённый. Давайте
Сравним его с куриным клювом — тонкими щипцами, которыми птица выхватывает семена и зёрна одно за другим? Сравнение невозможно. Видим ли мы здесь инструмент, работающий по принципу заострённого зонда цапли? Тем более.
 Следует ли считать его эквивалентом окровавленного крючковатого клюва хищной птицы? Никому и в голову не придёт такое сравнение, настолько велика разница. Но в этом широком округлом клюве сразу угадывается ложка,
приспособленная специально для того, чтобы вылавливать пищу из воды,
как наши столовые ложки позволяют нам доставать кусочки хлеба или риса
плавает в жидком супе. Утка ныряет: она зачерпывает воду большими ложками, то есть клювом, и ищет в ней пищу.
 Это самый жидкий суп, который сам по себе не имеет питательной ценности. Следовательно, жидкость, заполняющая клюв птицы, должна быть
выплюнута, но в то же время её нужно слить таким образом, чтобы
оставить в ней то небольшое количество пищи, которое в ней может содержаться. Для этой цели края клюва окаймлены рядом тонких коротких лезвий, которые позволяют жидкости вытекать, когда птица наполняет клюв.

«Это гениальный способ есть, — заметил Жюль. — Чтобы схватить то, что ей приглянулось, например головастика, маленькую ракушку или червя, утка должна наполнить клюв водой. Если она проглотит всю добычу, не разобравшись, то просто наполнит зоб бесполезной жидкостью. Что же делает птица? Он закрывает клюв, и вода, оттеснённая назад, вытекает через бахромчатые края, как через решётку. Головастик остаётся за решёткой и попадает в желудок.

 «В любое время можно увидеть, — заметил Луи, — как утки на пруду ныряют
Они набирают воду в рот. И уж точно не для того, чтобы пить.
Они так работают клювом».
«Конечно, нет, — согласился дядя Пол. — Они высасывают воду из пруда
через край клюва, чтобы собрать червей и другую мелкую водную
добычу.

Ложкообразный клюв утки указывает на то, что птица ныряет.
Теперь давайте посмотрим, что говорят об этом лапы». Они состоят из
трёх пальцев, соединённых широкой и эластичной перепонкой. Это ли, спрашиваю я вас,
обувка для птицы, которой предстоит много ходить? С такой подошвой,
такой тонкой, такой нежной и с такой большой площадью поверхности,
Несмотря на твёрдость камней, приспособлена ли утка к бегу?
 Обратите внимание на лапы курицы и цесарки, которые неутомимо ходят. Пальцы у них короткие, узловатые и покрыты прочной кожей без соединительных перепонок. Это настоящая обувь для пешеходов. Но что будет с уткой на неровной поверхности, с её широкими лапами, которые ничто не может ранить? Вы все знаете, как она ходит. Она ковыляет, чувствуя себя не в своей тарелке, как человек, страдающий мозолями, по неровному тротуару на одной из наших улиц. Нет, утка не создана для ходьбы.

«Но в воде эти расширенные лапы превращаются в мощные гребные вёсла. Если птица вытягивает их назад, они широко раскрываются под действием сопротивления воды; а их веерообразная форма обеспечивает достаточное сцепление с поверхностью, чтобы утка могла двигаться вперёд. Когда утка снова подтягивает их под грудь, они автоматически закрываются под действием сопротивления жидкости, направленного в противоположную сторону; мембрана складывается, как закрытый зонт, что позволяет избежать ударов и отдачи. Двойная
сущность идеального весла заключается в том, что оно погружается в воду
Максимально возможная площадь гребка и минимально возможная площадь возврата, чтобы обеспечить достаточное сцепление с водой при первом движении и оказать лишь незначительное сопротивление при втором. Если бы весло двигалось попеременно вперёд и назад, соприкасаясь с водой одной и той же площадью и с одинаковой силой, то возврат был бы равен продвижению, и никакого прогресса не было бы. Человек, при всём своём мастерстве, пока не научился так грести, чтобы его весло создавало чередующиеся максимумы и минимумы поверхности.
Поэтому, чтобы привести лодку в движение, он вынужден возвращать вёсла в исходное положение по воздуху, а не по воде, что было бы гораздо проще. Утка презирает этот неуклюжий метод: она отталкивается лапой, которая широко раскрывается при движении назад и снова закрывается сама по себе при обратном движении, и движется вперёд или разворачивается, не отрывая вёсел от воды.

«Таким образом, утка — искусный пловец; об этом говорит форма её лап, и это можно увидеть, взглянув на любой утиный пруд. Кто не
восхищались тем, как ловко эта птица, такая неуклюжая на суше из-за своих нежных лапок, чувствует себя в воде, своей стихии?
Иногда они соревнуются друг с другом, и их грудки покрываются белой пеной; иногда, чтобы исследовать глубины с помощью клюва, они ныряют наполовину и задирают хвост к небу; иногда, поддавшись течению, они лениво плывут вниз по реке или удерживают своё положение, делая несколько гребков, когда это необходимо. Вода — их излюбленная среда обитания; там они отдыхают, добывают пищу и наслаждаются сном.

«Перепонка, соединяющая пальцы на лапах утки, называется кожной складкой, а лапы, превратившиеся в вёсла благодаря этой перепонке, называются перепончатыми.

Подобные лапы есть у всех хорошо плавающих птиц, таких как лебедь, чирок, гусь и многие другие. Следовательно, эта группа птиц, особенно хорошо плавающих, называется пальмовыми, то есть имеющими перепонки на лапах».


«Значит, утка — это пальмовая птица?» — спросил Эмиль.

«Это пальцеходящие, как и гуси, лебеди и чирки. Все четверо в равной степени наделены большим клювом в форме ложки, приспособленным для вылавливания пищи из воды»
клюв широкий и округлый; но есть пальмоклювые, особенно среди морских птиц, которые питаются добычей, рыбой, и, следовательно, имеют изогнутую нижнюю челюсть, подходящую для хищной жизни. Таков, например, альбатрос, изображение которого я вам показываю. По его свирепому крючковатому клюву его легко узнать как морского пирата, ненасытного пожирателя рыбы.

«Мне определённо не нравится его внешний вид, — заявил Эмиль. — Но скажи мне, как называют цаплю на высоких ходулях?»

«Цапля относится к группе птиц на ходулях, или болотных птиц. Так называют всех птиц, передвигающихся на длинных ногах по болотам».


«Птица на ходулях — это птица на ходулях; лучше и не скажешь.
 Мне нравится такое название».

«Вместо того чтобы отвлекаться от нашей темы из-за цапли и её ходулей, давай вернёмся, мой маленький друг, к пальпипедам, водоплавающим птицам. Птице, которая большую часть времени проводит на воде, нужна одежда, сшитая специально для этой цели. Она
Необходимо, чтобы эта одежда защищала и от холода, и от влаги.
 Что ж, оперение водоплавающих птиц, особенно в очень холодных странах, — это чудо, созданное для защиты от непогоды. Наружные перья
прочные, плотно прилегают друг к другу и покрыты маслянистым
налётом, который не пропускает воду. Вы когда-нибудь видели, как утки выходят из воды? Они могут часами плескаться в воде, плавать, нырять, играть, но при этом не намокают. Если между их перьями попадает капля воды,
они имеют только встряхнуть себя момент, и они прекрасно
сухой. Что, согласитесь, это большое преимущество, чтобы быть в состоянии пойти
в воду и не намокнуть”.

“Привилегия, которой, со своей стороны, ” ответил Эмиль, - я часто завидовал“
не имея возможности объяснить — секрет того, что утка остается сухой, когда
прямо в воде”.

“Я открою тебе секрет. Понаблюдай за утками, когда они выходят из
своей ванны. На солнце одни спокойно лежат на животе, другие встают и начинают тщательно приводить себя в порядок.
Своим большим клювом они разглаживают перья одно за другим, смазывая их маслянистой жидкостью, резервуар которой находится на крупе птицы. Там, у основания хвоста, под пухом, находится что-то вроде жирового нароста, из которого постоянно сочится масло. Время от времени птица надавливает клювом на этот нарост, вытягивает масло из резервуара, а затем методично распределяет его по всему оперению.

«Эту жирную бородавку можно было бы назвать чем-то вроде баночки из-под крема», — предположил
Эмиль.

«Это и есть баночка из-под крема, если вам нравится такое сравнение. Смазанная таким образом,
Таким образом, смазанная жиром утка, перо за пером, не пропускает влагу, потому что, как вы все знаете, вода и масло не смешиваются, и капли воды скатываются с намасленной поверхности, не смачивая её. В этом и заключается секрет того, что утка остаётся сухой, когда её погружают в воду.

 «Это одна из самых любопытных вещей, о которых я когда-либо слышал», — заявил
Жюль: «И о котором я бы ещё долго ничего не знал, если бы не дядя Поль. Мог ли я когда-нибудь предположить, что утка давит на определённую бородавку на своём заду, чтобы получить жир для смазывания перьев?»

«Секрет утки известен всем птицам без исключения; у всех есть этот жировой мешок на крупе, из которого они получают жир, придающий блеск их оперению и делающий его непромокаемым. Но у водоплавающих птиц этот мешок развит сильнее. И это справедливо, ведь те, кто больше всего подвержен сырости, должны иметь самый большой запас этого жирового покрытия».

 «У всех птиц самая толстая часть — это всегда круп», — сказал Луи. «Смазка
собирается там, без сомнения, для того, чтобы поддерживать запас масла в
масляном резервуаре?»

 «Очевидно. Именно в этом резервуаре масло достигает своего идеального состояния»
В таком состоянии он становится готовым продуктом, который выделяется из сальника. Что касается его образования, то в этом процессе участвуют почти все части тела.
А поскольку водоплавающая птица использует большое количество этого секрета, то в результате пальцехождение приводит к ожирению и, так сказать, к выделению жира: вспомните упитанных уток и гусей, у которых под грудью находится большой жировой нарост. Как правило, домашняя птица с перепончатыми лапами на наших птицефабриках похожа на свиней: это фабрика по производству жира. Мы используем в своих целях излишки жира, которые накапливаются в основном для обеспечения
о жировом мешке на крупе и о сохранении блеска, который отличает оперение.


«Пальмовый вор, как видите, прекрасно защищён от влаги. Ни дождь, ни мельчайшая морось не могут проникнуть сквозь первый слой перьев, который всегда хорошо смазан жиром, выделяемым кончиком клюва. Птица может нырять в самую глубокую воду,
плавать на её поверхности или спать там, убаюканная волнами, и вода не доберётся до неё. Холод ей тоже не страшен, потому что под этим внешним
покрытием находится второе, предназначенное для защиты от непогоды
и состоит из того, что наиболее эффективно сохраняет тепло тела.
Этот подшёрсток водоплавающих птиц настолько нежный и мягкий, что мы, не имея возможности сравнить его с чем-либо другим, дали ему особое название — гагачий пух. В своё время я вернусь к этому пуху. А пока давайте ограничимся общим обзором бескилевых, в частности уток.








 Глава XII

УТКА

«Я начну с дикой утки, прародительницы наших домашних уток. Это великолепная птица, по крайней мере самец, потому что самка выглядит иначе
менее насыщенный, как можно заметить у всех остальных видов. Голова и верхняя часть шеи изумрудно-зелёные, с отблесками, как у полированного металла, а под ними находится белый воротник, тусклый цвет которого контрастирует с яркостью соседних оттенков. От основания шеи до груди тянется коричневато-фиолетовая полоса, которая постепенно переходит в серую на боках и животе. Меняющийся зелёный цвет вперемешку с
чёрным окрашивает область хвоста, откуда поднимаются четыре маленьких пера,
закручивающихся в форме крюка. В середине каждого крыла есть пятно
Великолепная лазурная утка окружена сначала бархатисто-синим, а затем белым оперением. Спина, бока и брюшко покрыты чёрными пятнами на сером фоне. Клюв желтовато-зелёный, а лапы оранжевые. Такова утка в своём диком состоянии, и такой она часто остаётся после одомашнивания, несмотря на многочисленные изменения в оперении, которым она подвергается в неволе.

«Голова, великолепно оперённая зелёным, — заметил Эмиль, — маленькие завитки на хвосте и голубое пятно в середине крыла — я много раз замечал всё это у ручных уток».

«Дикая утка сильна в полёте и страстно любит путешествовать.
Следовательно, она встречается почти везде, но нигде не задерживается надолго, за исключением самых северных регионов, Лапландии, Шпицбергена и Сибири, где она наслаждается уединением, столь благоприятным для спокойного гнездования и летнего отдыха. Дважды в год
он навещает нас: весной по пути на север и осенью
по возвращении с полюса, когда он добирается до Африки, чтобы
перезимовать в более тёплых странах. В серый ноябрьский день, когда
Вы видите, как надвигается снег, идущий с севера на юг, на большой высоте.
Перелётные птицы выстраиваются друг за другом в два ряда, которые
сходятся в одной точке, как два крыла буквы V. Это стая уток,
улетающих на зимовку. Они спасаются от приближающихся холодов и ищут более мягкий климат, возможно, за морем, где они смогут найти пропитание в незамерзающих водах. Чтобы лучше рассекать воздух
и беречь силы в таком долгом путешествии, летучий отряд выстраивается в форме клина, острие которого направлено
путь сквозь сопротивляющийся воздух. Последний пост — самый трудный,
поскольку лидер отряда, идущий первым, должен преодолеть
сопротивление атмосферы. Каждый по очереди занимает его на
определённое время, а когда устаёт, возвращается назад, чтобы
отдохнуть, пока его место занимает другой.

 «Чтобы добраться из стран, расположенных вблизи полюса, в эту страну, а тем более в Африку, — сказал Жюль, — нужно проделать очень долгий путь, по меньшей мере тысячу миль. Я могу понять, почему для этого утки должны экономить силы, выстраиваясь в форме клина.
Прежде всего. Но скажите мне, дядя, почему эти птицы предпочитают страны Крайнего Севера, куда они улетают на лето и где вьют гнёзда? Разве им не лучше у нас, чем в этих диких странах, где большую часть года холодно и всё покрыто снегом и льдом?


— Утка так не считает. Она предпочитает мрачное одиночество самых необитаемых островов странам, где присутствует человек. В этих спокойных местах он может растить свою семью в полной безопасности.
Кроме того, в соседних
воды, которые на несколько недель оттаивают под летним солнцем.
 Такого же мнения придерживаются чирки, гуси, ржанки, чибисы и многие другие птицы, которые с наступлением весны покидают нас и возвращаются на север, преодолевая большие расстояния. Затем охотник из своей засады в
шалаше из листьев посреди болотистого поля или на высохшем дне
широкого ручья имитирует тростниковым свистком жалобную
песню зуйка, чтобы привлечь перелетную птицу к своим сетям. Стая
прилетает, некоторое время кружит в нерешительности, чувствует
опасность и улетает
снова уносится в далёкую синеву, где вскоре исчезает из виду.
 Куда он направляется? Он направляется туда, куда его зовёт инстинкт, в
пустынные земли Севера. С первым таянием льда, когда
земля, ещё влажная от тающего снега, начинает покрываться
цветами, то есть в мае или июне, он, возможно, доберётся до
Фарерских островов, Оркнейских островов или Исландии, а может, и до Лапландии. Я никогда не
наблюдаю без живого интереса за полётом одной из этих
мигрирующих стай, которые лучше ориентируются в своём дерзком путешествии, чем
штурман с помощью компаса. Я представляю себе радость
прибытия, всеобщее ликование, когда долгий перелёт наконец заканчивается на
родном острове, в дружественной земле, где в замшелой низине
вскоре будут отложены яйца с красными крапинками.

 «Для множества птиц, и среди них для уток, архипелаги Севера — это земля обетованная, земной рай. Здесь встречаются самые разные виды со всех уголков мира. Какая оживлённая сцена,
какой праздник, когда наступает время гнездования! Нигде больше не
происходит такого воссоединения птиц. Позвольте мне рассказать вам о странной сцене, которая
По словам путешественников, ставших свидетелями этого, происходит следующее.

 «Мы на Шпицбергене, перед нами возвышаются скалы, которые выходят к морю и тянутся назад в виде уступов, один над другим, как ряды сидений в театре. Все эти уступы покрыты мириадами самок птиц, сидящих на яйцах и повернувших головы к морю. Их так же много, как зрителей в театре на премьере. Они перекликаются друг с другом, переходя от одного соседа к другому, и, кажется, ведут оживлённую беседу.
отвлечение от утомительного процесса длительной инкубации. Вокруг утёса, на поверхности воды, ныряют и плещутся самые разные пловцы.
Они гоняются друг за другом, клюют и бьют друг друга. Другие наполняют воздух
своими хриплыми или пронзительными криками, непрестанно перелетая от моря к гнёздам
и от гнёзд к морю, зовя своих партнёров, кружа над ними,
лаская своих малышей, играя с братьями и сёстрами и
шумно и невинно выражая свои страхи и желания, радость
и счастье. Чтобы описать волнение, суматоху, шум, крики,
Кряканье и свист этих бесчисленных птиц всех форм, цветов и видов совершенно невозможно расслышать. Охотник, ошеломлённый и сбитый с толку,
не знает, куда стрелять в этом живом водовороте; он не в состоянии
различить птицу, в которую хочет попасть, и тем более выследить её.
Устав от тщетных усилий, он направляет ружьё в самую гущу стаи.
Выстрел. Смятение достигает предела;
Стаи птиц, сидящих на скалах или плавающих в воде, в свою очередь взлетают и смешиваются с остальными; оглушительный диссонирующий
Крик поднимается к небесам. Облако не рассеивается, а становится ещё гуще и закручивается ещё сильнее. Бакланы, поначалу неподвижно сидевшие на скалах между ветром и водой, начинают громко кричать; чайки кружат над головой охотника и бьют его крыльями по лицу. Все эти разнообразные виды, мирно собравшиеся на
отдельной скале посреди волн ледникового океана, словно упрекают
человека за то, что он пришёл на край света, чтобы потревожить
радость высиживающей яйца самки. Самки, неподвижно лежащие на своих яйцах в
посреди этого беспорядка они довольствуются тем, что присоединяют свои протесты к протестам возмущённых самцов».

«Я никогда раньше не слышал ничего подобного, дядя», — сказал Жюль.
«Под черепицей мы иногда находим дюжину гнёзд воробьёв, живущих по соседству.
Но как далеки эти маленькие сообщества от толп Шпицбергена! Эти скалы на берегу моря — густонаселённые города, где гнёзда — дома, а птицы — жители».

— А на этих скалах тоже есть утки? — спросил Луи.

 — Нет, друг мой, — ответил дядя Поль, — там только морские птицы. Дикие
утки и гуси собираются в стаи самостоятельно и строят свои гнезда в глубине страны, вдали
от морских вод, которые им не подходят. Они предпочитают
границы озера или болота. Их гнезда строятся на земле среди
пучков травы. Иногда их так много, что невозможно сделать
шагу, не наступив на яйца.”

“О, какой прекрасный урожай яиц был бы у меня, если бы я был там!”

— Ты забываешь, дитя моё, что дядя Поль строго-настрого запретил тебе трогать птичьи гнёзда. Однако, поскольку однократное нарушение не входит в привычку, а искушение будет непреодолимым, я закрою глаза и уйду
Предоставьте вас самим себе, если бы мы были на знаменитых птичьих базарах Шпицбергена, Гренландии или Лапландии. Корзина, шляпа, носовой платок — всё
это быстро наполнилось бы; вы просто растерялись бы, не зная, что взять, а что оставить. Там есть яйца всех форм. Некоторые яйца круглые, как шарики, некоторые овальные, как у наших домашних птиц, некоторые заострены с обоих концов, а некоторые сильно расширены с одного конца и сужены с другого, почти как груши. Яйца всех этих морских птиц крупные,
потому что птенцы, вылупившись из скорлупы, должны быть достаточно сильными, чтобы
Они следуют за своими родителями в воде и начинают сами зарабатывать себе на жизнь.
А какое разнообразие цветов и узоров! Есть белые яйца, есть желтоватые, есть красные. Некоторые из них тёмно-зелёные, имитирующие цвет волн, которые с шумом разбиваются о подножие скалы; другие, кажется, позаимствовали свой бледно-голубой цвет у самой лазури. Они разнообразны по цвету, как карты в вашем учебнике географии; они покрыты крупными пятнами и напоминают шкуру леопарда.

«О, если бы я только мог быть там!» — вздохнул Эмиль.

«Раз мы не можем там быть, давайте оставим красивые каменные яйца птицам
и возвращаются к уткам.

 «Именно для того, чтобы вернуться в эти северные страны, в свой рай, дикие утки пролетают над нами в конце зимы.
Путешествие в основном совершается ночью, а день они проводят, отдыхая в камышах. Пока стая спит, спрятав голову под крыло,
некоторые птицы занимают выгодные позиции и, как бдительные разведчики, следят за общим благополучием. При первых признаках опасности раздаётся тревожный крик, похожий на хриплый сигнал горна.
Стая тут же поднимается в воздух или ныряет под воду.
Спустившись с высоты и приземлившись в подходящем месте, осторожная птица проявляет не меньшую осмотрительность. Стая несколько раз прилетает и улетает, а также кружит над местом, чтобы тщательно его осмотреть. Если ничего не вызывает беспокойства, она спускается по косой траектории, касается поверхности воды кончиками крыльев, а затем плывёт к середине пруда, подальше от берега, где опасность наиболее велика. Итак, нет ничего сложнее, чем застать врасплох стаю диких уток. Охотнику приходится
Он прибегает к уловке и использует в своих интересах дружеские отношения, которые всегда существуют между домашней уткой и её сородичем — дикой уткой. Спрятавшись на берегу пруда в тростниковой хижине, он выпускает двух или трёх домашних уток, чьи крики привлекают незнакомцев и подводят их на расстояние выстрела.

«Хотя утки обычно откладывают яйца в северных регионах, всегда находится несколько пар, которые задерживаются и вьют гнёзда у нас.
Это происходит либо из-за того, что они устали от долгого путешествия, либо из-за того, что они отбились от мигрирующих стай. »
В качестве места для гнезда самка выбирает заросли тростника посреди болота. Она пригибает и расплющивает центральные стебли тростника, а затем, переплетая клювом внешние стебли, сплетает что-то вроде грубой корзины, которую выстилает теплым пухом, выщипанным из груди и живота. Реже она устраивается на каком-нибудь большом дереве, где использует гнездо, оставленное сорокой. Грубая
конструкция из сухих веток восстанавливается, и особенно хорошо она
утепляется тонкими перьями, выщипанными из её собственного тела. Яйца откладываются в
Март, число около пятнадцати. Инкубационный период длится тридцать один день.
 Всякий раз, когда потребность в пище заставляет её покинуть гнездо на несколько минут,
мать заботливо укрывает яйца толстым слоем пуха, чтобы они не остыли. Когда она возвращается, то никогда не летит по прямой или без остановок. Она садится на некотором расстоянии от гнезда, а затем осторожно приближается, делая замысловатые виражи, каждый раз разные, чтобы сбить с толку любого, кто может за ней наблюдать.

 «Детёныши рождаются покрытыми нежным жёлтым пухом,
которых они высиживают некоторое время. Как только птенцы вылупляются, родители ведут их к воде и покидают гнездо, чтобы больше в него не возвращаться. Если пруд находится слишком далеко для таких маленьких птенцов или если гнездо расположено на вершине высокого дуба, отец и мать нежно берут малышей за загривок и одного за другим переносят на берег. После вылупления
самка уходит в воду, за ней следует самый смелый из её
потомства, а остальные подражают его примеру. Их водное
воспитание начинается незамедлительно. Чтобы научиться плавать, нужно делать то-то и то-то.
Таковы наставления родителей; чтобы нырять и плавать, нужно делать вот так. Головастик, этот лакомый кусочек, ловится таким образом.
Но если ты не поймаешь его с первого удара клювом, ты достанешь его, нырнув. Маленький моллюск прячется под листьями, и именно там ты должен охотиться, если хочешь его найти. Личинка часто прячется в тёплой грязи; ищите, дети мои, у берега, и вы её найдёте. Проворная
лягушка требует ловкой тактики: достаточно быстро щёлкнуть клювом, чтобы схватить её.
Всё это так быстро и хорошо усваивается утятами, что
Матери не нужно заботиться об их пропитании; её задача — просто собрать их под своё крыло, чтобы согреть, когда семья отправляется на берег отдохнуть или переночевать.


«Если не считать любви к путешествиям, о которой многие века одомашнивания заставили забыть, повадки домашней утки не отличаются от повадок дикой.  Самка утки начинает откладывать яйца в
В феврале или марте она откладывает от сорока до пятидесяти яиц в год, если их вовремя убирать. Эти яйца немного крупнее куриных, более гладкие, округлые, иногда матово-белые, иногда
немного зеленоватые. Инстинкт заставляет утку откладывать яйца среди
соседних зарослей тростника и камыша, поэтому за ней нужно
наблюдать, если вы не хотите потерять яйца.

 «Одомашнивание далеко не всегда улучшает качества животных, находящихся под нашей опекой. Если они становятся более упитанными и дают больше пищи, то часто теряют то, что можно назвать нравственными качествами. Итак, домашняя утка
не такая хорошая наседка и не такая заботливая мать, как дикая.
хен, напротив, не забыла ни о каких своих материнских обязанностях; она
даже злоупотребляет ими в курятнике, пока не позволит себе
умереть от голода в своем гнезде, чего она не стала бы делать в своем диком состоянии
. Следовательно, именно на курицу, а лучше мама, чем утка, что
яйца последних обычно занимаются.

“Период инкубации составляет тридцать один день, такой же, как с дикими
утка. Если выводок появляется на свет в холодное время года, утятам будет опасно сразу же идти к воде, куда их зовёт инстинкт и куда ведёт их
Утка-мать, которая их высиживала, обязательно приведёт их к себе. Поэтому
малышей и их мать, курицу или утку, помещают в отдельный
загон, где нет опасности, что их затопчут или как-то иначе
обидят остальные птицы. Во время такого изолирования
их кормят смесью из ячменной муки, варёного картофеля,
отрубей и измельчённой крапивы, которую разводят в жирной
воде для мытья посуды. У утят
крепкий желудок и активное пищеварение; им нужно есть от шести до восьми раз в день, так быстро они переваривают пищу. Давайте не будем забывать о
большая тарелка с водой под клеткой. Она послужит им плавательным бассейном.
бассейн, в котором их широкие клювы будут плескаться, а перепончатые
лапы научатся использовать по назначению. Ежедневные занятия спортом на этом маленьком участке
воды помогут им набраться терпения до великого дня, когда будут разрешены более масштабные
эволюции на широком пруду.

“Так проходит неделя, две недели. Наконец наступает долгожданный момент
. Утка-мать ведёт свою семью к соседнему пруду, или же утята самостоятельно находят дорогу, если у них есть наседка
кормилица. Я уже рассказывал вам о том, как пугается приёмная мать, когда видит, как её малыши радостно бросаются в воду, не обращая внимания на её мольбы. Если пруд не слишком глубокий, курица заходит в воду до середины голени и бежит вдоль берега, зовя свой дорогой выводок. Напрасна её отважная преданность, тщетны её тревоги и горе:
утята добираются до глубокой воды, куда она не может последовать за ними, и, не обращая внимания на то, что мать предостерегает их с берега, радостно виляют своими маленькими заострёнными хвостиками.

«Как и свинья, утка ест всё подряд. В стоячих водоёмах, которые она так любит, она хватает головастиков и маленьких лягушек,
червей всех видов и мягкотелых моллюсков, водяных насекомых и
маленьких гольянов. На суше она питается нежной травой и охотится на слизней и даже улиток, ничуть не смущаясь их панциря.
На птичьем дворе предложите ей кухонные отходы, очистки от всех видов продуктов, садовый мусор, воду после мытья посуды и отходы, и эта обжора будет пировать по-королевски.

 «Таким образом, благодаря своей прожорливости утка легко откармливается; при условии, что
Если у птицы достаточно корма и есть возможность играть в воде, можно быть уверенным, что она наберёт вес без каких-либо дополнительных усилий. Тем не менее, чтобы добиться определённых результатов, необходимо выйти за рамки естественной прожорливости птицы и прибегнуть к принудительному кормлению. На пару недель уток запирают в тёмном месте. Утром и вечером служанка берёт их на колени, скрещивает им крылья и одной рукой разжимает клюв, а другой набивает им зоб варёной кукурузой.
Так, объевшись до отвала, несчастные утки проводят время в неволе
Они лежат на животе, тяжело дыша, почти задыхаясь, полузадушенные. Некоторые умирают от переедания. Наконец, зад, раздувшийся от жира,
расправляет хвостовые перья веером так, что их уже невозможно
сложить. Это признак того, что процесс откорма достиг своего
предела. Тогда поспешно обезглавливают бедное животное,
которое в противном случае вскоре умерло бы от удушья.

— И зачем, скажите на милость, — спросил Жюль, — эти ужасные пытки, если утка так легко откармливается сама по себе?


— Увы, друг мой, удовлетворение желудка делает нас жестокими
гениально. В состоянии постоянного удушья, которое охватывает птицу, когда она объедается варёной кукурузой, развивается смертельная болезнь — болезнь обжоры, как у людей, так и у уток. Печень сильно увеличивается и превращается в мягкую бесформенную массу, из которой сочится жир. Что ж, эта печень, разложившаяся из-за болезни, представляет собой несравненное лакомство для ценителей. Я верю им на слово,
потому что не могу говорить исходя из собственного опыта, которого у меня нет.
Между нами говоря, друг мой, я признаю, что такие деликатесы были бы
противна ваша дядя Павел. По моему скромному мнению, это тоже платят
много для жирной рот, чтобы тему утки в те страшные
пытки. Добавлю, что из этой печени готовят амьенские пироги и знаменитые
рагу из Нерака и Тулузы.

“Чтобы завершить эту тему, несколько слов о втором виде утки
, менее распространенном на наших птичьих дворах, чем первый. Это
барбадосская утка, которую также называют мускусной уткой из-за её мускусного запаха,
а также молчаливой уткой, потому что она не крякает. Она намного крупнее обычной утки, её оперение темнее, а
пёстрый, чёрно-зелёный, а голова самца украшена чешуёй и мясистыми наростами ярко-красного цвета».








 ГЛАВА XIII

 ДИКИЙ ГУСЬ


 «Когда мы говорим о ком-то: «Он глуп как гусь», мы думаем, что используем самое сильное выражение, обозначающее глупость, которое есть в нашем языке. Так ли глуп гусь? Именно об этом я и собираюсь поговорить с вами, друзья мои.

 «Я согласен с тем, что его внешний вид не так уж чтобы дать
высокое представление о его интеллектуальных способностях. Его голова слишком мала для его тела, у него крошечные и невыразительные глаза, огромный клюв, закрывающий всё лицо, и неуклюжая походка, которая становится ещё более неловкой из-за жирового выпячивания под брюхом, задевающего его ноги.
Его шея иногда неуклюже вытянута, а иногда резко изогнута, как будто сломана.
Его крик по хрипоте превосходит звук самого хриплого горна, а сердитый или испуганный свист напоминает шипение змеи, когда она чем-то напугана.
Всё это, спешу признать, не
Это располагает к птице. Но как часто под грубой внешностью скрывается утончённая натура! Давайте не будем судить о гусе по его внешнему виду, а копнём глубже, прежде чем составить окончательное мнение.

 — Я понимаю, к чему вы клоните, дядя, — перебил его Жюль. — Вы повторяете свой любимый рефрен — восхваление оклеветанных. Не так давно вы превозносили двух самых уродливых созданий — летучую мышь и жабу.
Теперь вы собираетесь встать на защиту гуся и избавить его от клеветы, из-за которой его называют глупым.

 «Почему я должен это отрицать, дитя моё?  Да, это моё любимое занятие»
Я защищаю слабых, несчастных, оклеветанных, объявленных вне закона. У сильных и могущественных нет недостатка в поклонниках, так что я могу быстро их перечислить. Но я буду упрекать себя всю жизнь, если забуду об отверженных и не расскажу об их хороших качествах, которые остаются непризнанными и, по правде говоря, слишком часто позорно искажаются. Что касается обращения с ним, то гусь не нуждается в моих
увещеваниях: он слишком ценен для нас, чтобы о нём не заботились так, как он того заслуживает. Единственный упрёк, который я могу высказать, касается
репутация глупца, которую ему навязали. Я прекрасно понимаю, что
гусь, как разумное существо, совершенно равнодушен к этой
клевете, и я поздравляю его с этим; но, в конце концов, эта ложная
репутация — пример заблуждения, а там, где я нахожу заблуждение,
я даю ему отпор.

 «Сначала я покажу вам, что гусь хорошо разбирается в географии. Несмотря на все наши книги, карты и атласы, эта птица, которую считают глупой,
превзошла бы всех нас и многих других! Знайте, что в дикой природе гусь — страстный путешественник, даже более страстный, чем его спутник
утка. Руководствуясь соображениями удобства, последняя часто
гнездится в наших широтах; гусь более недоверчив и обходит нас стороной.
Для откладывания яиц он должен искать места как можно ближе к
полюсу, места, где никогда не тает лёд. Безлюдные пустоши
Гренландии и Шпицбергена, а ещё севернее — острова, затерянные
в туманах полярного океана, — вот места, куда они чувствуют себя
обязанными возвращаться каждое лето. Место, откуда птица улетела, где она провела зиму в достатке, в то время как её родная страна была
Погружённый в вечную ночь и погребённый под бездонными толщами снега и льда, он находится далеко на юге, возможно, в Центральной Африке.
Таким образом, расстояние, которое ему предстоит преодолеть, составляет почти четверть окружности Земли. Теперь, друзья мои, давайте поставим себя на место дикого гуся, который вот-вот отправится в долгий путь, и посмотрим, кто из них окажется в более затруднительном положении и кто будет глупее. Я не учитываю средства передвижения: каким бы хорошим ни было наше средство передвижения, нам придётся сократить
жалкая фигура рядом с гусем, который мощными взмахами крыльев парит над облаками и покоряет пространство. Я прохожу мимо средства передвижения
и спрашиваю только, в каком направлении нужно двигаться. Я обращаюсь к вашим знаниям
географии».

«Поскольку нужно идти только на север, — ответил Жюль, — мне следует
сначала свериться с показаниями компаса. Я должен повернуться к солнцу.
Если оно восходит, то север будет слева; если оно садится, то север будет справа. Определив направление, я должен двигаться в соответствии с ним.


 «В данном случае этот метод неприменим. Как опытный
Путешественник бережёт силы и, следовательно, старается использовать более прохладные часы. Гусь путешествует только ночью.

 «Тогда я поверну в сторону созвездия Медведицы, к Полярной звезде.  Север находится в том направлении».

 «Очень хорошо: если бы ночь была ясной, вы бы нашли север таким способом. Но если бы ночь была тёмной и вы не могли бы видеть звёзды, что бы вы сделали?»

«Я бы воспользовался компасом, стрелка которого всегда указывает почти на север».


 «Но если бы у вас не было этого драгоценного прибора, путеводителя для путешественников
посреди бескрайних пустынь суши и моря — если бы у тебя не было компаса, как бы ты нашёл дорогу, друг мой?

 — В таком случае, дядя, я был бы в большом затруднении.  Затруднение — не то слово; напротив, я бы ясно видел, что не могу найти дорогу.  Я бы не сдвинулся с места, потому что  с таким же успехом мог бы пытаться идти с завязанными глазами.

«Вот, дитя моё, птица, которую считают такой глупой, такой бестолковой,
возвышается над всеми нами на тысячу локтей. Не сверяясь с восходящим
или заходящим солнцем, не обращая внимания на созвездия, для которых она
Бесполезно, ведь у него нет компаса, только инстинкт, который говорит:
 «Это путь» — и в темноте, и при свете гусь устремляется ввысь и летит на север.


Но это только начало проблемы. Простое направление на север ведёт, в зависимости от точки отправления, в самые разные регионы: иногда в Сибирь, иногда на Шпицберген и в Лапландию, иногда на северные острова Исландии, Гренландии и так далее. Но гусю не подойдёт такое неопределённое место назначения.
Птица должна вернуться в родную страну, о которой она помнит
неизгладимое воспоминание, подобное тому, как человек, несмотря на все перипетии и перемены своей бурной жизни, хранит в памяти родную деревню. Значит, гусь должен снова найти море, шум которого он слушал в юности. В этом море есть один островок, на этом островке — одна пустошь, а на этой пустоши — одно укромное местечко, поросшее камышом и защищенное от ветра скалой. Это место его рождения;
он должен найти свой путь.

 «Предложите такое задание штурману, у которого есть первоклассные карты и который разбирается во всех тонкостях своего дела, и он…»
В конце концов, это действительно удалось бы сделать, но возникли бы трудности из-за негостеприимных морей в тех краях. Предложите это кому-нибудь из нас, у кого нет необходимых морских знаний, и это станет испытанием для нашей географии без каких-либо шансов на успех. Но эту задачу, с которой человек, несмотря на все свои умственные способности, в большинстве случаев не смог бы справиться, гусь выполняет без малейших колебаний. Как будто желаемое
место находится прямо перед его глазами, он идёт прямо вперёд.
Однообразная гладь океана и сбивающие с толку детали
Ничто не отвлекает его от намеченного пути: ни смена ландшафта, ни остановки на берегах озёр, ни сырость и мрак облаков, сквозь которые ему приходится пробираться, ни ужас, который он испытывает, когда застигнутый врасплох охотник выпускает в него свой свинцовый град.  Если ему приходится делать крюк, чтобы избежать опасности или найти пищу, он делает его, каким бы длинным он ни был, а затем без колебаний возвращается в нужном направлении. Он
рассчитывает свою скорость и регулирует остановки так, чтобы прибыть
не слишком рано и не слишком поздно, ведь он прекрасно знает порядок
Времена года сменяют друг друга, снег тает, трава зеленеет. Наконец, в погожий день, когда первые цветы только пробиваются сквозь снежные покровы, он добирается до своего океанского залива, своего маленького островка, своей родной пустоши, своего заветного места гнездования.

 «Я закончил. А теперь, друзья мои, кто из вас хотел бы помериться знаниями в географии — не с гусем-ветераном, опытным в таких путешествиях, — вы бы безнадежно проиграли, — а с самым молодым гусенком, самым неопытным из всех?

 — Что касается этого, — ответил Жюль, — то я признаю, что самый молодой гусенок знает больше меня.

— А я что, — вставил Луи, и Эмиль добавил: — Если бы гусь знал, что
я ещё даже не могу найти нужное место на карте, как бы он посмеялся над
бедным Эмилем! Дядя, ты так много рассказываешь нам о его сообразительности, что
после этого я не смогу встретить гуся без того, чтобы не покраснеть.

«Очень похвально краснеть от своего невежества, — заверил его дядя.
— Особенно в таком важном предмете, как география. Это признак того, что в будущем ты будешь стараться изо всех сил. Но никто не может соперничать с гусем.  Мы приобретаем знания путём размышлений, изучения и практики».
Наблюдение, опыт; животное не приобретает знания, оно обладает ими с рождения. Даже не научившись чему-то, даже не увидев, как это делается, оно делает всё, что относится к его образу жизни, и делает это превосходно. В своих действиях оно руководствуется не рассудком, а тайным побуждением, свойственным его природе; это инстинкт, о чудесах которого я часто рассказывал вам. Если бы для того, чтобы совершать свои удивительные путешествия, гусю пришлось изучать географию, как это делаем мы, он бы никогда больше не увидел свою любимую родину. Но он этого не сделал
в качестве ориентира — непогрешимое вдохновение инстинкта, и с помощью этого внутреннего компаса он безошибочно прокладывает свой путь прямо к родному острову,
как бы ни был скрыт этот остров полярными туманами.

 «Его способ передвижения не менее примечателен. Я уже рассказывал вам кое-что об утке; я возвращаюсь к этой теме, чтобы подчеркнуть,
насколько хорошо гусь разбирается в механике.
Птицу в полёте поддерживает воздух, о который ударяются её крылья; кроме того, воздух препятствует её движению, оказывая сопротивление
должен победить. Чтобы преодолеть это препятствие с наименьшей возможной усталостью
что делает птица, особенно журавль, цапля, аист и другие
болотные птицы, обремененные длинными ногами и длинной шеей? Они прижимают
шею к груди, направляют свой острый клюв вперед и, держа
вытянутые ноги близко друг к другу, волочат их за собой. Благодаря форме, доведённой до предельной тонкости, и клюву,
выполняющему роль наконечника копья, они рассекают воздух,
как корабль рассекает волны своим острым носом. Ни одна птица не пренебрегает этим элементарным принципом
Механика: собрать конечности вместе и сузить тело в направлении движения, чтобы сопротивление было минимальным.
Совершая эти очень длинные перелёты большими стаями, утки и гуси совершенствуют этот общий метод.


Прежде чем двигаться дальше, давайте проведём сравнение. Я представлю, что вы — компания друзей, бегающих по двору, и вы натыкаетесь на участок, весь заросший густым кустарником, который нужно раздвинуть ногами и руками, чтобы пройти. Если каждый поступает по-своему, один здесь, другой там, как и положено, разве не верно, что
общая сумма усталости для всей компании будет максимально возможной, поскольку каждый из вас будет тратить силы на то, чтобы проложить себе путь через заросли? Но теперь давайте предположим, что один из вас, самый энергичный в компании, идёт впереди, раздвигая подлесок, а остальные следуют за ним шаг за шагом, используя путь, проложенный лидером. Разве не правда, что при таких условиях общая сумма утомления будет минимальной?


 — Всё это очевидно, — ответил Эмиль.  — Они могли бы даже, если бы это было
«Пробирайтесь через заросли по очереди, и тогда никто не устанет по-настоящему».

 «Это изобретение Эмиля, как вы уже знаете, с незапамятных времён используется утками во время их долгих перелётов. И гуси не отстают. Если стая небольшая, то птицы, входящие в неё, выстраиваются в непрерывную вереницу, причём каждая последующая птица касается клювом хвоста предыдущей, чтобы открытое в воздухе пространство не успело снова закрыться. Если стая многочисленная, то формируются две вереницы одинаковой длины, которые соединяются
друг к другу под острым углом, остриём вперёд. Такое угловое
расположение, которое мы видим в носовой части корабля, в
лемехе плуга, в тонком лезвии клина и во множестве других
предметов, предназначенных для проникновения в плотную массу с
преодолением сопротивления, лучше всего подходит для рассечения
воздуха с наименьшими усилиями.
Если бы для организации своей летучей эскадрильи гусь обратился за советом к самым выдающимся учёным-инженерам, он не смог бы сделать ничего лучше. Но гусю не нужны другие; он полагается на свой инстинкт.
задолго до нас, тех, кто называет его глупым, он познал один из величайших секретов механики — принцип клина.


Более того, чтобы распределить между всеми членами стаи избыточную усталость, которую испытывает вожак, первым рассекающий воздух взмахом своего крыла, каждый по очереди занимает почётное место — передний конец одиночного клина или вершину двух соединяющихся клиньев. Это повторение трюка Эмиля
для преодоления значительного участка зарослей. Отслужив свой срок на передовой, ведущий гусь отправляется на отдых в
в тылу одной из ветвей угла, в то время как новый вожак занимает его место. Благодаря такому справедливому распределению обязанностей
избегается чрезмерная усталость любого из участников миграции, и никто не отстаёт.


— И ни одного гуся не нужно уговаривать занять то, что вы называете почётным, но трудным местом в авангарде? — спросил Эмиль.


— Никого не нужно уговаривать. Это их долг, и все они выполняют его с таким рвением, что во многих случаях человек мог бы брать с них пример. Для тех, кто уклоняется от работы, самый маленький гусёнок мог бы стать примером того, что нужно делать
общее благосостояние. Как только вожак чувствует, что его силы ослабевают,
следующий по старшинству занимает его место без лишних слов».

 «Во всяком случае, — вмешался Жюль, — эти гуси, с их географическими познаниями и умением летать стаями, а также изобретать способы взаимопомощи, не так глупы, как о них говорят».

«Стая гусей обычно летит очень высоко; они не приближаются к земле,
кроме как в туманную погоду. Если в такой момент поблизости окажется
какая-нибудь ферма, то иногда случается, что раздаются громкие
Пронзительные крики отвечают друг другу с неба на земле и с земли на небе.
 Так приветствуют друг друга дикие и домашние гуси.
Дикие гуси приглашают домашних присоединиться к их паломничеству
в землю обетованную на севере. Это предложение приводит весь птичий двор в смятение, настолько силён зов инстинкта. Домашние гуси
возбуждаются, кричат, бьют себя по бокам большими крыльями; но
из-за того, что они привыкли к неволе, они не могут улететь. Тот, у кого меньше препятствий,
расправляет крылья, поднимается в воздух и улетает.

 «На Шпицберген?» — спросил Эмиль.

«Да, на Шпицберген, если силы не покинут его, но очень сомнительно, что он сможет следовать за своими дикими сородичами до конца.


Гусь питается в основном травой. Своим широким клювом, по краям которого расположены маленькие чешуйки, напоминающие острые зубы, он щиплет траву, как овца. Особенно его привлекает поле с зелёной пшеницей. Если там сядет довольно большая стая, урожаю будет нанесён серьёзный ущерб. Во время разрушений часовые несут дозорную службу.
Одни здесь, другие там, неподвижные, с вытянутыми шеями, внимательные и бдительные
Настороже. При приближении опасности тут же раздаётся звук трубы.
По сигналу стая прекращает пастись, разбегается с раскрытыми крыльями, чтобы набрать скорость, затем взлетает и поднимается по косой траектории на высоту, недоступную для выстрела. Такие же меры предосторожности принимаются в часы отдыха;
кроме того, из чрезмерной осторожности они не доверяют дозорным, а спят, как говорится, одним глазом открытым. Таким образом, уловки охотника почти всегда оказываются тщетными, когда он пытается подобраться к ним.

 «На сегодня я остановлюсь.  Надеюсь, что, не вдаваясь в подробности,
детали, которые завели бы нас слишком далеко, я восстановил оклеветанную птицу
в вашем уважении. Гусь не глуп; напротив, он
обладает в высокой степени хитростью, талантами, фактически всем,
необходимым для замечательного выполнения своей миссии гуся”.








ГЛАВА XIV

ДОМАШНИЙ ГУСЬ


«До того, как Америка подарила нам индейку, гуся ценили за его мясо, которое не лишено достоинств, хотя и уступает мясу птицы из Нового Света. Жареный гусь был почётным блюдом на семейных праздниках.
 Теперь, когда индейка вытеснила его с праздничного стола,
Его выращивают в основном ради жира, который очень вкусный и ароматный и по своим свойствам не уступает сливочному маслу. Что касается мяса, которое считается второстепенным продуктом и используется лишь как дополнение, то его солят и консервируют, как свинину. Регион, центром которого является Тулуза, наиболее известен в этой отрасли сельского хозяйства. Там выращивают большие стаи гусей, которых называют тулузскими. Они отличаются крупными размерами и склонностью к полноте. Его жировая складка, свисающая
под брюхом, достаёт почти до земли и становится такой тяжёлой
чтобы не мешать птице ходить. Оперение тёмно-серое, с
коричневыми или чёрными пятнами; клюв оранжевый, а ноги телесного цвета.

 «Если вы хотите откормить гуся до предела,
этот процесс требует соблюдения основных условий, описанных в главе
о пулярке; то есть нужно давать столько корма, сколько может вместить
желудок, обеспечить неподвижность, полный покой и почти непрерывный сон. Вспомнив об этих принципах, давайте рассмотрим метод Тулузы.
Гусей запирают в тёмном, прохладном, но не влажном месте, где они
не может слышать звуки птичьего двора. Труба-называет их
бесплатная товарищи хотели пробудить в них оскорбительных сожалений и
мешать их усвоению. Три раза в день женщина, работающая в
откармливать их сама сидения на низком стуле и берет их по одной
между ее колен, чтобы контролировать свои движения. Она открывает клюв
с усилием и засовывает глубоко в глотку трубку жестяной воронки.

“Эта воронка предназначена для кормления их?” - спросил Эмиль.

«Именно так».

«Тогда они вынуждены глотать, даже если не хотят».

«Какое дело до этого жиротопщику? Её волнует только то, чтобы не поранить птицу во время операции. Кроме того, чтобы инструмент лучше входил в нужное место, она смазывает его кончик маслом. Бедное создание сопротивляется и как может протестует против насилия, которому его подвергают. Но всё тщетно: женщина продолжает своё дело. Теперь она
насыпает в воронку горсть кукурузы, и, поскольку зёрна не
проникают внутрь сами по себе, птица сжимает ту часть горла, до которой не достаёт трубка, и проталкивает зёрна вниз, слегка ударяя по зобу
с помощью деревянного молотка она набивает (именно так) желудок пациента кукурузой. Время от времени ему дают немного холодной воды, чтобы облегчить болезненный процесс глотания. Когда зоб наполняется, что можно определить на ощупь, птицу отпускают; её место занимает другая, которая, сама того не желая, получает воронку в горло.
За тридцать пять дней такого кормления гусь съедает сорок литров кукурузы, то есть больше литра в день».

«После такого обильного кормления кукурузой, которую запихивают насильно
— Сила, — заметил Жюль, — гусь должен пасть духом и зачахнуть.
— Пасть духом! Вы не представляете, какой у гусей аппетит. Бедняга
привыкает к такой диете, даже начинает получать от неё удовольствие,
и к концу операции сам открывает клюв, чтобы принять воронку, которая вскоре становится для него смертельной. Вскоре
мы видим, как мешок с жиром под брюхом волочится по земле,
оранжевый цвет клюва бледнеет, дыхание становится затруднённым,
и все признаки указывают на то, что конец близок — удушье из-за избытка
до упитанности. Но нож опережает его. Птицу разрезают на
четверти и солят; вытопленный жир разливают по горшкам или бутылкам,
где он может храниться в течение двух лет, не теряя своего красивого белого цвета и превосходного вкуса.


«В других странах процесс откорма включает в себя строгое соблюдение принципа неподвижности. Под глиняным горшком,
у которого разбито дно, кладут гуся так,
чтобы свободной оставалась только его голова, выступающая через отверстие. Таким образом,
гусь оказывается замурованным в глиняном гробу, который едва позволяет ему повернуться
У гуся есть только одно развлечение — еда. Когда еды в избытке, он ест просто ради удовольствия и потребляет так много, что к концу двухнедельного периода превращается в жирный шар. Чтобы вытащить его из клетки, горшок нужно разбить.

 «В других местах, особенно в Эльзасе, гусей запирают в маленьких сосновых ящиках, таких узких, что птица не может в них развернуться. Пол в камере сделан из реек, расположенных на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы навоз проваливался сквозь них.
В передней стене есть отверстие для головы,
а под этим отверстием находится желоб, всегда наполненный водой, в котором
в качестве дезинфицирующего средства я положил несколько кусочков древесного угля. Древесный уголь, по сути,
обладает свойством поглощать инфекционные газы и тем самым предотвращает
порчу, которая может возникнуть в птичьем питье. Пленницу в
её тесной клетке держат в подвале или, по крайней мере, в тёмном месте.
Утром и вечером его насильно кормят кукурузой, размоченной в течение нескольких часов в воде.
В остальное время он высовывает голову из слухового окна и пьёт, сколько душе угодно, из корыта, стоящего прямо под ним.  Двадцать пять литров кукурузы — для северного
Этот вид меньше, чем тулузский гусь, и к концу месяца он уже достаточно откормлен.


«Наличие жирового шарика под каждым крылом, а также затруднённое дыхание свидетельствуют о том, что пришло время перерезать пленнику горло. Если отложить это, он умрёт от удушья.

«Недостаток физической активности, сопровождающий процесс откорма в неволе, будь то в горшке с разбитым дном или в сосновом ящике, сказывается в первую очередь на структуре печени, которая вырастает до огромных размеров и становится жирной, как я уже говорил вам
Если говорить об утке. При использовании метода, применяемого в Эльзасе, печень
достигает веса в полкилограмма, а иногда и в два раза больше.
Кроме того, в процессе приготовления из гуся получается от трёх до пяти фунтов жира, который прекрасно подходит для приготовления овощей в любое время года. Гусиная печень используется так же, как и утиная:
из них готовят рагу в Нераке и Тулузе, и они
являются основным ингредиентом знаменитого страсбургского паштета из гусиной печени.


«Мы ещё не исчерпали все возможности использования гуся. До изобретения
Вместо стальных перьев, которые используются в наши дни, для письма применялись большие гусиные перья. Их подготовка заключалась в том, что их пропускали через горячую золу, а затем слегка очищали от жирного налёта, который препятствовал растеканию чернил. Они были очень удобны для пальцев, а их сочетание прочности и эластичности делало их также прекрасно подходящими для письма. Но их приходилось время от времени подрезать, а обращение с перочинным ножом было сопряжено с трудностями и даже опасностями для таких неопытных рук, как ваши. Поэтому стальные ручки почти полностью вытеснили их.

«Ещё один продукт из гусиного оперения — это мелкие перья и пух, которые используются для подстилки. Я уже рассказывал вам, что у водоплавающих птиц, особенно в холодных странах, под внешним слоем перьев, пропитанным жиром для защиты от влаги и непогоды, находится внутренний слой, состоящий из тончайшего пуха, который отлично защищает птицу от холода. Этот пух мы называем гагачьим пухом. Я возвращаюсь к нему сейчас, потому что он очень важен.

«Лучший пух для одеял добывают из вида уток, называемых гагарами.
Гагары по размеру занимают промежуточное положение между гусями и домашними утками.
Эта утка обитает в дикой природе в холодных регионах Севера.
Она беловатого цвета, с чёрной головой, а также чёрным животом и
хвостом. Самка, которая немного меньше самца, серая, за исключением
нескольких коричневых пятен на теле. Она питается рыбой,
которую её неутомимые крылья позволяют ей ловить на большом
расстоянии от берега и в открытом море. Целый день гага бродит по воде в поисках рыбы, а ночью возвращается на какой-нибудь ледяной островок, где достаточно тепло для её целей, ведь она хорошо укутана гагачьим пухом.

«В какой-нибудь расщелине среди острых прибрежных скал она строит гнездо,
снаружи выстланное мхом и сухими водорослями, а изнутри — толстым слоем пуха, который самка выщипывает из своего живота и груди. На этом мягком ложе лежат пять или шесть тускло-зелёных яиц».

«Мы уже видели, как дикая утка выщипывает пух из своего живота, чтобы укрыть им яйца», — вставил Жюль.

«Гага делает то же самое, но тратит больше пуха.
 Когда мать на мгновение покидает гнездо, она укрывает яйца толстым слоем своего лучшего пуха. После того как мать улетает,
Те, кто охотится за гагачьим пухом, особенно исландцы,
посещают заброшенные гнёзда и собирают пух, но это небезопасно,
поскольку гнёзда обычно располагаются в труднодоступных местах на
выступах высоких скал. До них можно добраться, только спустившись
по верёвке вдоль отвесных скал.

 «Одеяла, которые мы называем гагачьими,
представляют собой большие покрывала, набитые этими очень тонкими перьями. Их ворсистая поверхность, очень лёгкая, несмотря на размер, является лучшим покрытием для сохранения тепла. Наиболее востребованы
Они сделаны из пуха гаги и настолько эластичны и легки, что
можно сжать и удержать в двух руках количество пуха, необходимое для
большого покрывала. Но поскольку этот пух редкий и очень дорогой,
обычно используют более грубый пух, получаемый от уток и гусей.

«Каждый год овца отдаёт свою шерсть стригалю, и точно так же четыре раза в год гуся лишают части его прекрасных перьев и пуха. Эта операция особенно проста во время линьки, когда перья выпадают без особых усилий. Гусь
ощипывают, но не полностью, как вы понимаете, под желудком, на шее и на внутренней стороне крыльев; полностью ощипывают только после того, как птица умрёт. Собранные перья складывают в мешок, не спрессовывая, и затем на некоторое время помещают в духовку, из которой только что достали хлеб. Это устраняет неприятный запах и избавляет от паразитов, которые часто заводятся в перьях. Однако позже появляются другие паразиты, в частности моль, которая, как вы знаете, питается всем, что имеет животное происхождение, например тканью, шерстью, пухом или
Шерсть и перья необходимо обработать горящей серой.

 «Гусиные яйца белые и очень крупные, как и следовало ожидать, учитывая размер птицы. Когда в феврале можно увидеть, как гусь тащит клювом солому и несёт её к месту гнездования, это признак приближающегося периода яйцекладки.
В это время гусей держат дома, а не выпускают в поля. Самка
может отложить не более пятнадцати яиц, но если вы будете регулярно посещать гнездо и забирать яйца сразу после того, как они отложены, их количество
увеличивается и, как говорят, может достигать сорока. У гусыни та же проблема, что и у утки: она не очень прилежно высиживает яйца. Поэтому считается, что лучше всего, если яйца будет высиживать индейка. Что касается курицы, то, несмотря на её материнские качества, о ней не может быть и речи, каким бы маленьким ни было количество яиц: гусиные яйца настолько крупные, что она сможет высидеть не больше полудюжины.

 «Инкубационный период длится месяц. Поскольку не все яйца вылупляются одновременно, а у наседки, гусыни или индейки, может возникнуть соблазн бросить отстающие яйца, чтобы позаботиться о первенцах,
Желательно забрать малышей из гнезда сразу после вылупления и поместить их в корзину, выстланную шерстью. Когда вылупление завершится, семейство возвращают матери. В первые несколько дней им необходимы тепло и особая диета. Гусят кормят смесью из хлебных крошек, кукурузной муки, молока, листьев салата и измельчённой крапивы.
Через восемь или десять дней эту тщательную обработку можно прекратить.
Если погода хорошая, гусыне можно позволить увести выводок куда угодно, даже на соседний пруд, при условии, что
вода тёплая. Самец, гусак, как его называют, обычно
сопровождает семью, защищает её и проявляет храбрость в случае
опасности. Горе тому безрассудному человеку, который, даже без
злого умысла, приблизится к гусятам. Гусак бежит на него,
вытянув шею, с громким шипящим криком и сражается с ним
крыльями и клювом. Когда я был молод, я знал одного сорванца, который бросил камень в гусят.
Гусак тут же сбил его с ног ударом крыла, а потом хорошенько оттрепал.  Ему вовремя оказали помощь, иначе бы...
неосторожный нападавший был бы изуродован птицей».

 «Ты тогда её поймал, метатель камней!» — воскликнул Эмиль. «Что касается меня, то я никогда не ссорюсь с гусями. Но однажды они погнались за мной и схватили меня за блузку. Ох, как же я испугалась!»

 «Дети, если вы недостаточно сильны, чтобы защитить себя, не подходите близко к гусыне, когда она с детёнышами. Тогда она будет очень
недоверчивой и может причинить тебе вред».








 ГЛАВА XV

ГОЛУБЬ


«Сильное сходство между ручным голубем и диким голубем, известным как сизый голубь, заставляет нас подозревать, что последний является
предок птицы, обитающей в наших голубятнях. У сизого голубя
пепельно-голубое оперение с чёрными крапинками на крыльях и чисто-белый хвост.
Цвет шеи и груди меняется в зависимости от освещения, в котором они видны, и отливает металлическим блеском, в котором иногда преобладает фиолетовый, а иногда золотисто-зелёный цвет.


«Это как раз обычное оперение наших голубей», — сказал Эмиль.
«Когда они прилетают и клюют хлеб, который я рассыпаю для них на солнце,
мне нравится смотреть, как их великолепные грудки сначала окрашиваются в один цвет,
а потом в другой, каждый раз, когда птица двигается».

«Склонный к путешествиям и наделенный способностью летать в соответствии с этим пристрастием, сизый голубь распространен по большей части света. Тем не менее он редко встречается во Франции, где несколько жалких пар, всегда опасающихся когтей хищной птицы или выстрела охотника, вьют гнезда в самых малонаселенных кантонах, на уступах высоких скал. Скалистые и горные районы Средиземноморских островов — их излюбленные места обитания в Европе».

«Но нет ничего необычного в том, — заметил Луи, — что в этой стране отстреливают диких голубей».

— Ты путаешь сизого голубя, друг мой, с другим видом диких голубей — вяхирем. Вяхирь, как следует из его названия, сидит на ветвях высоких деревьев, чего никогда не делает сизый голубь.

 — Да, это так, — вмешался Жюль. — Я никогда не видел, чтобы потомки сизого голубя садились на деревья. Они садятся на скалы, крыши или на землю.

 «В естественной среде скальный голубь строит гнёзда в расщелинах скал; лесной голубь, напротив, строит гнёзда на деревьях, в глубине густых лесов, где в изобилии растут жёлуди и буковые орешки.
Это его основная пища. Эти привычки — не единственное различие между двумя птицами. Вяхирь намного крупнее; его грудка цвета винного осадка; его шея, отливающая пёстрыми металлическими бликами, как у его сородича, с каждой стороны украшена белым пятном в форме креста. Его полёт устойчив и быстр, воркование звонкое, а взгляд пронзительный. Он питается всевозможными семенами,
особенно жёлудями, которые заглатывает целиком.

 «Вяхири любят сидеть на сухих ветках на верхушках деревьев.
Холодными зимними утрами они неподвижно сидят там, ожидая, когда с восходом солнца станет немного теплее и они смогут выйти из оцепенения.  Летом они часто селятся на взрослых лесных деревьях, и их воркование можно услышать даже в густой листве.
Они предпочитают гнездиться на стыке нескольких разветвлённых ветвей.
Самец отправляется на поиски строительного материала — сухих веток — на соседние деревья, но никогда не собирает его на земле. Если он видит сухую ветку, прикреплённую к ветке, на которой он сидит, он хватается за неё
Он хватает его когтями, иногда клювом, и пытается сломать, либо наваливаясь на него всем телом, либо подтягивая к себе.
Завладев добычей, он сразу же возвращается к своей партнёрше, которая
довольствуется тем, что раскладывает материалы по местам, не участвуя в их добыче. Таким образом, при строительстве гнезда самец является рабочим, а самка — архитектором.
Но, надо признать, архитектором без таланта, поскольку конструкция представляет собой не что иное, как груду переплетённых веток без подстилки из перьев и пуха и, что ещё хуже, без
прочность. Следовательно, нет ничего необычного в том, что это гнездо разваливается на куски
до того, как выводок отправится в полет; к счастью, прочные ветви
, на которые оно опирается, спасают птенцов от катастрофического падения.

Дикий и недоверчивый, лесной голубь никогда не был готов принять
рассчитанное гостеприимство голубятни; он предпочитает рискованные
лесная жизнь превратилась в сытое рабское существование. Это дикий голубь, который часто попадает в охотничий прицел. В некоторых ущельях Пиренеев его ловят большими сетями, сотнями за раз
время. Скальный голубь, напротив, с незапамятных времен был
зависим от человека; и в обмен на убежище в виде голубятни,
которая защищает его от хищных птиц, он был готов забыть об этом
полностью повторяет скалы, где он впервые гнездился, что в наши дни редко встречается
по крайней мере, в нашей стране, какие-либо дикие пары.

“Однако не все наши голуби демонстрируют одинаковую степень прирученности; далеко
от этого. Некоторые из них, скорее добровольные пленники, чем настоящие заключённые, верны голубятне только до тех пор, пока находят там подходящую пищу
на соседние поля, куда они ходят стаями. Если дом им не по душе или не хватает еды, они ищут другое место обитания, а самые отважные иногда даже возвращаются к дикой жизни. Другие, полностью порабощённые, полностью утратили стремление к независимости. Они редко покидают свой кров, а некоторые настолько домоседливы, что даже самый сильный голод не заставит их выйти и попытаться найти немного еды в соседних бороздах. Им всегда нужно давать еду, потому что они не способны добывать её самостоятельно.

«Те, о ком говорилось в начале, — голуби, которые вылетают за пределы голубятни и сами находят себе пищу, — называются сизоворонами в честь дикого голубя, чьи повадки и оперение они частично унаследовали.
Их также называют летучими голубями (fuyards) либо из-за их периодических дальних перелётов, либо из-за того, что они иногда улетают из голубятни и не возвращаются. Они наименее затратные в разведении, но
они маленькие и не очень продуктивные, так как несутся всего два-три раза в год. Второй вид — те, которые почти никогда не несутся
Горные голуби, которые не могут обойтись без нашей заботы, называются
сизыми голубями. Их содержание обходится дороже, потому что их нужно кормить круглый год; но в качестве компенсации они не разоряют соседние
посевы, чего нельзя сказать о сизых голубях; кроме того, они гораздо
более продуктивны: они откладывают до десяти яиц в год. Изменённый с древнейших времён в результате вмешательства человека,
сизый голубь включает в себя ряд разновидностей, в которых черты
первоначального вида зачастую уже не распознаются. Давайте упомянем
некоторые из них.

«Прежде всего, это голуби с оперёнными лапами и ступнями, которые выглядят так, будто на них надеты гетры. Перья растут до самых кончиков когтей, образуя громоздкую и неприглядную «обувку», которая появляется у птиц в неволе. У диких птиц ничего подобного нет». Затем идут дутыши, у которых есть способность заглатывать воздух и раздувать зоб до больших размеров, так что кажется, будто основание шеи поражено деформацией, известной как зоб.
 Так они хвастаются: чем больше зоб, тем больше они гордятся своей фигурой.

“Что за странная идея, ” воскликнул Эмиль, - думать, что это улучшает твою внешность!
иметь ужасный зоб или носить эти леггинсы с перьями, которые
вязнут в грязи и мешают ходить!”

“Праздная жизнь, друг мой, порождает множество капризов: примеров
у человека даже больше, чем у голубей. Но давайте продолжим; эти
вещи нас не касаются.

«А вот несколько голубей, чьи головы украшены венцом из перьев, обуты, как и предыдущие, и своим воркованием имитируют бой барабанов».
«Тогда их следует называть барабанными голубями».
— голуби-барабанщики, — заявил Эмиль.

 — Вы попали в точку: это именно их так называют. Вот ещё одни, с опущенными крыльями, хвостом, поднятым и раскрытым, как веер, и телом, которое почти постоянно дрожит. Можно сказать, что у них лихорадка. Из-за распущенного хвоста их называют веерохвостками, а из-за того, что они постоянно трясутся, их иногда называют трясунами. У взъерошенных
голубей шея окружена хохолком из взъерошенных перьев.
У якобинских голубей есть что-то вроде капюшона, напоминающего монашеский клобук. У турбитов на затылке есть пучок перьев, откинутый назад.
выдолбленные, как раковина. Акробаты примечательны своими странными маневрами
в воздухе: в середине полета они внезапно позволяют себе упасть
и делают сальто, как будто прострелены крыло. Это развлечение -
их любимое развлечение”.

“Удовольствие от вертикального падения, - заметил Жюль, - сопровождаемое
сальто, должно быть, сопряжено с некоторым страхом. Возможно, именно это придает
изюминку этому упражнению ”.

— Но голубь вовремя взлетает? — спросил Эмиль.

 — Когда захочет, — ответил его дядя, — он прекращает свой стремительный спуск с этих воздушных высот, и обычный полёт возобновляется.
и вскоре снова начинается возня, ещё более шумная, чем прежде. Здесь мы сделаем паузу, не исчерпав список разновидностей, которых насчитывается
двадцать четыре, и это только основные. Эти несколько примеров
в достаточной мере показывают, какое разнообразие привнесла жизнь в голубятнях в форму, повадки и оперение примитивной птицы.

 «Все голуби, как дикие, так и домашние, откладывают не более двух яиц за раз, из которых обычно вылупляются брат и сестра. Заботу о потомстве разделяют и отец, и мать. Такая практика распространена в
никакой другой ручной птицы. Утром, когда чувство голода даёт о себе знать,
самка зовёт самца своеобразным воркованием и приглашает его занять её место на яйцах, что он с готовностью и делает. Около трёх или четырёх часов дня роли меняются. Если голубь, который до этого момента оставался в гнезде, не видит, как приближается его пара, он начинает тревожно оглядываться по сторонам, издавая предупреждающее воркование, а в случае необходимости — и предупреждающие поклёвки. Таким образом он возвращает отстающего к серьёзному занятию — высиживанию. Но, как правило, мать
Она неукоснительно пунктуальна: возвращается в гнездо в оговоренное время и не покидает его до следующего утра. Инкубационный период
длится семнадцать или восемнадцать дней.

 «Птенцы рождаются голыми, слепыми и неуклюжими. Отец и мать, иногда один, иногда другой, кормят их из клюва.
Этот способ кормления птенцов у голубей является исключительным и заслуживает особого внимания. Мне нет нужды рассказывать вам, как другие птицы кормят свой выводок
любой, кто когда-либо выращивал воробья, знает это.”

“ Маленький воробей, ” поспешил объяснить Жюль, - раскрывает клюв, когда
как можно шире, и родители кладут в него еду, которую они принесли,
точно так же, как я кладу в него кузнечика, или кусочек вишни, или
размоченный хлебный мякиш ”.

“Жюль забывает”, - сказал Эмиль, “что это хорошо, чтобы нажать на птичку на
хвост, чтобы возбудить его аппетит и сделать его открытым клювом”.

“Улучшение состояния Эмиля не является обязательным”, - ответил дядя Пол. «Если птенец голоден, он откроет клюв, даже если его об этом не просить. В этот широко раскрытый клюв родители кладут то, что нашли, и бросают птенцу. Но если птенец совсем маленький, родители кладут то, что нашли, в клюв себе».
отец и мать начинают с того, что наполовину переваривают в собственном желудке пищу, предназначенную для малыша. Затем они засовывают клюв в клюв малыша и отрыгивают приготовленную питательную кашицу.

 «Что ж, голуби поступают с точностью до наоборот: это отец и мать разевают клювы, а малыши погружают клювы глубоко в горло родительской птицы. Затем у последнего начинается судорога в желудке, сопровождающаяся быстрой дрожью крыльев и тела.
 Негромкие жалобные крики означают, что операция, возможно, не совсем удалась
безболезненно. Из зоба, которому таким образом причинили вред, полупереваренная пища выбрасывается струей, которая попадает в полуоткрытый клюв птенца. Дважды в день маленькие голуби получают таким образом пищу; дважды в день, но не чаще, так как этот способ кормления из клюва в клюв кажется кормящим птицам болезненным.

— Я думаю, — сказал Жюль, — что родители чувствовали бы себя довольно неловко, если бы птенец щекотал им горло своим клювом. Если судить по тому, что произошло бы с нами, желудок взбунтовался бы и болезненно изверг своё содержимое.

«По-видимому, так оно и есть. Выброшенная пища представляет собой кашицу из семян,
тщательно перемолотых в зобе; но в течение первых трёх-четырёх дней
после вылупления птенцу дают особую пищу, питательную и укрепляющую,
подходящую для ослабленного птенца. Это белое вещество, почти
жидкое, похожее на настоящее молоко. Оно не полностью
состоит из переваренной пищи; по большей части это своего рода
молочная пища, которая выделяется желудком только в этом случае. Итак, в первые дни выращивания потомства голуби в глубине души
горло, своего рода молочная фабрика, или то, что можно назвать эквивалентом вымени».


— Это напомнило мне, — вмешался Жюль, — довольно распространённую среди нас шутку. Когда мы хотим одурачить какого-нибудь бедолагу, мы говорим ему, что голуби сосут. Эта шутка ближе к истине, чем принято считать. Голуби не высасывают молоко из груди, это правда, но можно с уверенностью сказать, что они вскормлены, поскольку то, чем их кормят, очень похоже на молоко.


 «Маленькие голуби долго остаются в гнезде, — продолжил дядя Поль.
 — Они полностью покрыты перьями и почти такие же большие, как их родители,
они по-прежнему получают родительскую заботу. Чтобы заставить их
переместиться и уступить место, когда приближается время новой кладки,
этим избалованным детям, которые так не хотят покидать дом, приходится
применять некоторые меры. Но в конце концов они соглашаются, хотя
и возвращаются время от времени, чтобы помучить мать своими
причитаниями и выпросить у неё что-нибудь поесть. Отец, менее слабый
в своих привязанностях, с тех пор отгоняет этих назойливых лентяев клювом.


«Давайте рассмотрим некоторые другие особенности поведения голубей. Я расскажу
Я не стану рассказывать вам о том, что вам и так хорошо известно: о ворковании голубя, когда он раздувает горло, о его церемонных приветствиях, о том, как он кланяется до самой земли, о его пируэтах, когда он красуется перед своей подругой. Я больше заинтересую вас, рассказав о его стадном инстинкте, который заставляет его собираться в огромные стаи, когда он в диком состоянии отправляется на поиски пищи.








ГЛАВА XVI

ИСТОРИЯ ОТ ОДОБАНА [4]


«Вот что говорит по этому поводу знаменитый орнитолог Одюбон, которого я уже цитировал, описывая вам
о повадках индюка, обитающего в свободном состоянии в обширных лесах своей родины.


«Странствующий голубь, или, как его обычно называют в Америке, дикий голубь, передвигается с невероятной скоростью, отталкиваясь от земли быстрыми взмахами крыльев, которые он подносит к телу ближе или дальше, в зависимости от требуемой скорости...

«Эта великая сила полёта подкрепляется столь же великой силой зрения,
которая позволяет им, путешествуя с такой скоростью, осматривать
землю внизу, легко находить себе пропитание и таким образом добывать
объект, ради которого они отправились в путь. Это я также доказал, наблюдая за ними, когда они пролетали над бесплодной частью страны или над местностью, где было мало подходящей для них пищи.
Они держались высоко в воздухе, вытянувшись в линию, чтобы
мочь обозревать сотни акров за раз. Напротив, когда земля изобилует пищей или деревья увешаны плодами, они летят низко, чтобы найти место, где еды больше всего...


«Множество диких голубей в наших лесах поражает. Действительно,
После того как я столько раз видел их при самых разных обстоятельствах, я даже сейчас чувствую, что мне нужно остановиться и убедиться, что то, что я собираюсь рассказать, — это факт. И всё же я видел всё это, причём в компании людей, которые, как и я, были поражены.

 «Осенью 1813 года я покинул свой дом в Хендерсоне, на берегу Огайо, и отправился в Луисвилл. Пролетая над Бесплодными землями в нескольких милях от Харденсбурга, я заметил голубей, летевших с северо-востока на юго-запад. Их было больше, чем я когда-либо видел
Прежде чем это сделать, я почувствовал желание подсчитать, сколько стай может пролететь в пределах досягаемости моего взгляда за час. Я спешился, сел на возвышенность и начал делать пометки карандашом, ставя точку при каждой пролетающей стае. Вскоре я понял, что задача, которую я перед собой поставил, невыполнима, так как птиц было бесчисленное множество. Я встал и, подсчитав поставленные точки, обнаружил, что за двадцать одну минуту их было сто шестьдесят три. Я продолжал свой путь и чем дальше шёл, тем больше встречал. Воздух был буквально
Он был полон голубей; дневной свет померк, словно во время затмения; навоз падал клочьями, похожими на тающие снежинки; а непрекращающееся жужжание крыльев убаюкивало мои чувства.

 «Пока я ждал ужина в гостинице Янга, на слиянии рек Солт и
На реке Огайо я, не торопясь, наблюдал за тем, как мимо меня проходят огромные легионы.
Их фронт простирался за Огайо на западе и до буковых лесов прямо на востоке от меня. Ни одна птица не
приземлилась, потому что в тот год не было видно ни орехов, ни желудей.
окрестности. Следовательно, они летели так высоко, что разные испытания, чтобы
добраться с капитал винтовка окажется безрезультатным; не сообщает
мешать ни в малейшей степени. Я не могу описать вам чрезвычайную красоту
их воздушных эволюций, когда ястреб случайно атаковал сзади
стаю. Сразу, как поток, и шум, как гром,
они ворвались в компактную массу, прижимая друг друга к
центр. Эти почти сплошные массы устремлялись вперёд волнообразными и угловатыми линиями, опускались и проносились совсем близко к земле
с немыслимой скоростью взмыли вертикально вверх, напоминая огромную колонну, и, поднявшись высоко в небо, стали кружиться и извиваться в своих непрерывных линиях, которые теперь напоминали кольца гигантского змея.


«Перед закатом я добрался до Луисвилля, расположенного в пятидесяти пяти милях от Харденсберга. Голуби по-прежнему летели неисчислимыми стаями и продолжали делать это в течение трёх дней подряд.
Все люди были вооружены. На берегах Огайо толпились мужчины и мальчишки, которые без устали стреляли в паломников, спускавшихся всё ниже
когда они переправлялись через реку. Множество людей погибло. В течение недели или
больше население питалось только голубиным мясом и говорило
только о голубях. За это время атмосфера сильно пропиталась
своеобразным запахом, который исходит от этого вида птиц....

«Возможно, не будет лишним попытаться оценить количество голубей в одной из этих огромных стай и количество пищи, ежедневно потребляемой её членами...  Возьмём колонну шириной в одну милю, что намного меньше среднего размера, и
Предположим, что он будет непрерывно лететь над нами в течение трёх часов со скоростью, указанной выше, — одна миля в минуту.
Это даст нам параллелограмм размером 180 миль на 1, площадью 180 квадратных миль.
Если на квадратный ярд приходится два голубя, то в одной стае будет 1 115 136 000 голубей. Поскольку каждый голубь ежедневно съедает полпинты корма,
количество, необходимое для обеспечения этой огромной стаи, должно составлять 8 712 000 бушелей в день.


«Как только голуби обнаруживают достаточное количество корма, чтобы спустить на землю, они начинают летать кругами, осматривая местность внизу.
Во время таких перелётов плотная масса, которую они образуют, выглядит очень красиво, когда меняет направление.
То она представляет собой блестящий лазурный лист, когда в поле зрения одновременно попадают спины птиц, то внезапно превращается в массу насыщенного тёмно-фиолетового цвета.  Затем они опускаются ниже, над лесом, и на мгновение теряются среди листвы, но снова появляются и начинают скользить в вышине. Теперь они опускаются на землю, но в следующее мгновение, словно внезапно встревожившись, взлетают, хлопая крыльями.
Они издают шум, похожий на раскаты далёкого грома, и проносятся над лесами, высматривая, не грозит ли им опасность. Однако голод вскоре заставляет их опуститься на землю. Когда они приземляются, то начинают усердно разгребать опавшие листья в поисках упавших мачтовых деревьев. Задние ряды постоянно поднимаются, пролетают над основной массой и приземляются впереди с такой быстрой последовательностью, что кажется, будто вся стая всё ещё в полёте. Количество земли, которую они таким образом расчистили, поражает.
Она была расчищена настолько тщательно, что сборщик урожая, который мог бы последовать за ними, обнаружил бы
его труд полностью пропал даром. Во время кормления, их алчность порой так
здорово, что в попытке проглотить большой желудь или орех, ими не видно
задыхаясь долгое время, как будто в агонии удушения.

“В таких случаях, когда леса наполняются этими голубями, их
убивают в огромных количествах, хотя видимого уменьшения не происходит
.... Как солнце начинает тонуть за горизонтом, они отправляются
массово для ночевки месте....

«Давайте теперь осмотрим место их ночных свиданий. Одно из этих любопытных мест для ночлега находится на берегу Грин-Ривер в Кентукки, я
Я неоднократно бывал там. Это было, как всегда, в той части леса, где росли огромные деревья и было мало подлеска... Впервые я увидел это место примерно через две недели после того, как они выбрали его, и приехал туда почти за два часа до заката. Тогда там было мало голубей, но уже собралось много людей с лошадьми и повозками, ружьями и боеприпасами. Два фермера из окрестностей Расселсвилля, расположенного более чем в ста милях
миль, загнали свыше трехсот свиней откармливают на
голуби, которые должны были быть убиты. Тут и там были замечены люди
, занятые ощипыванием и засолкой того, что уже было заготовлено,
сидящие посреди больших куч этих птиц. Навоз лежал
глубиной в несколько дюймов, покрывая все место для ночлега,
как снежная подстилка. Я заметил, что многие деревья диаметром в два фута были сломаны на небольшом расстоянии от земли, а ветви многих самых больших и высоких деревьев обломались, как будто лес
был подхвачен торнадо. Всё указывало на то, что количество птиц, прибегающих в эту часть леса, должно быть огромным.
 По мере приближения времени их прилёта враги с нетерпением готовились их встретить.
 У одних были железные горшки с серой, у других — факелы из сосновых сучьев, у многих — шесты, а у остальных — ружья.
 Солнце скрылось из виду, но ни один голубь так и не прилетел. Всё было готово, и все взоры были устремлены на ясное небо, которое виднелось среди высоких деревьев. Внезапно
раздался всеобщий крик: «Вот они!» Шум, который они производили, хотя и был далёким, напомнил мне сильный шторм на море,
проходящий сквозь такелаж судна с близко расположенными рифами. Когда птицы
прилетели и пролетели надо мной, я почувствовал неожиданный порыв ветра.
 Вскоре тысячи птиц были сбиты копьеносцами. Птицы продолжали
слетаться. Костры были разожжены, и перед нами предстало великолепное, чудесное и почти пугающее зрелище. Голуби, прилетевшие тысячами, садились повсюду, один над другим, пока
На ветвях вокруг образовались плотные скопления размером с бочонок.
То тут, то там насесты с треском ломались под тяжестью птиц и падали на землю, убивая сотни птиц, находившихся под ними, и сбрасывая вниз плотные группы, которыми были усеяны все ветки.
Это была сцена хаоса и неразберихи.  Я понял, что бесполезно что-то говорить или даже кричать тем, кто был рядом со мной. Даже выстрелов слышно не было, и я понял, что началась стрельба, только когда увидел, как стрелки перезаряжают оружие.


«Никто не осмеливался приближаться к зоне обстрела. Свиньи
В назначенное время голубей загнали в голубятню, а сбор убитых и раненых оставили на следующее утро. Голуби прилетали постоянно, и только за полночь я заметил, что их стало меньше. Шум продолжался всю ночь... С наступлением дня шум в какой-то мере
утих, и задолго до того, как можно было различить предметы, голуби начали
улетать в направлении, совершенно противоположном тому, в котором они
прилетели накануне вечером, а на рассвете все, кто мог летать,
исчезли. Теперь до нас доносился волчий вой, и мы видели, как лисы, рыси, пумы, медведи, еноты, опоссумы и хорьки
ускользали прочь, а орлы и ястребы разных видов в сопровождении
стаи грифов приходили им на смену и наслаждались своей долей добычи.

«Именно тогда виновники всех этих разрушений начали свой путь среди мёртвых, умирающих и изувеченных. Голубей подбирали и складывали в кучи, пока каждый не набирал столько, сколько мог унести, а потом отпускали свиней, чтобы те доедали остатки».

На этом история Одюбона заканчивается. Что вы об этом думаете, друзья мои?

“Я думаю,” Жюль ответил: “Это те, стаи голубей затемнения
небо и принимать несколько дней, чтобы пройти через самые удивительные вещи
Я никогда не слышал о птицах”.

“А я, ” сказал Эмиль, “ все еще думаю о том ливне из навоза, который
падает с неба густо, как хлопья снега зимой, когда
пролетают голуби. Везде, где они летают, земля выбелена
этим необычным ливнем ”.

“А эти деревья ломаются под весом голубей”, - воскликнул Луис;
«Эти триста свиней, которых выпустили на волю, чтобы они вдоволь наелись того, что оставили охотники, — всё это показалось бы мне невероятным, если бы дядя Поль не заверил нас, что это так».

 «Как жаль, — вздохнул Эмиль, — что у нас нет таких стай голубей. Если бы их можно было сбивать одним лишь шестом, как мы сбиваем яблоки и орехи, я бы сам поймал отличную добычу».

— А ты бы взялся, — спросил его дядя, — добывать корм для голубей, когда на один день для одной стаи требуется от восьми до девяти миллионов бушелей семян? Ты же всё прекрасно понимаешь
такое скопление было бы губительным: всего урожая провинции едва ли хватило бы, чтобы насытить этих прожорливых птиц. Для таких стай нужны обширные лесные массивы, не освоенные человеком, такие как были в Америке шестьдесят лет назад, во времена Одюбона. Но сегодня в этой стране, по мере того как цивилизация расширяет свои границы, девственные леса исчезают, уступая место возделанным полям. Пищи
становится мало, голубей тоже становится мало; и сомнительно, что
можно когда-нибудь снова стать свидетелем таких потрясающих сцен, как раньше ”.








ГЛАВА XVII

ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ


«Давайте представим, друзья мои, что мы находимся в самом сердце пустынной страны, предоставлены сами себе и не имеем никаких ресурсов, которые даёт цивилизация. Наша главная забота — сохранить жизнь и добыть пропитание. Вокруг нас простираются бесконечные тёмные леса, где рычат, воют и ревут тысячи свирепых животных, которые разорвали бы нас на куски своими когтями или разнесли бы на части своими рогами, если бы застали нас врасплох. Чтобы защититься от их нападения, нам нужно выбрать одно из двух:
укрыться в гроте, вход в который мы закроем с помощью
обломки скал с трудом встали на свои места, и мы увидели полый ствол старого дерева или, лучше сказать, его большие ветви, если нам удастся на них взобраться.
— Это история о Робинзоне Крузо на его острове, — перебил его Эмиль.

— Не совсем. Я полагаю, что наше положение гораздо хуже, чем у него. Робинзон
У Крузо было много вещей, спасённых после кораблекрушения: всевозможные инструменты, грозное оружие, ружья, порох и пули. У нас нет ничего, абсолютно ничего, кроме наших десяти пальцев.

 — Даже ножа, чтобы разрезать палку? — спросил Эмиль.

 — Даже ножа.

«Довольно неприятная ситуация, — заметил Луи, — и тем более неприятная, что мы не можем всё время сидеть взаперти. Нам придётся покинуть наш грот, чтобы добыть еду, а потом остерегаться волков и всех опасных существ в лесу».

 «Ничто так не придаёт смелости, как острая нужда в еде. Тогда нам придётся отправиться в путь, вооружившись камнями и палкой, которую мы неуклюже отломили руками. Если дикий зверь бросится на нас, мы сделаем всё возможное, чтобы сбить его с ног.


 «А что, если у нас не получится?»  — спросил Эмиль.

 «В таком случае нам конец: мы станем его добычей».

«По правде говоря, дядя, несмотря на удовольствие, которое я получил от чтения «Робинзона Крузо на необитаемом острове», я бы предпочёл, чтобы это путешествие по лесу было просто предположением с твоей стороны, а не реальностью».

 «Эмиль не единственный, кто так считает, — заявил Жюль. — Когда мне нечем защититься, я не люблю леса, где водятся волки и ещё более страшные существа».

 «Я продолжаю своё предположение. Голод подгоняет нас, и мы отправляемся в путь. Я полагаю, что небеса благоволят нам и что никакая серьёзная опасность не помешает нам в поисках того, что спасёт нас от голода. Если мы находимся на
на берегу моря мы будем ловить моллюсков; если вглубь страны, мы будем собирать ягоды
в зарослях ежевики и терна. Если мы будем охотиться достаточно долго, то
возможно, найдем горсть-другую лесных орехов. Это будет наш
ужин, который на некоторое время утолит наш голод, но не утолит его
.

“Я бы так и подумал”, - воскликнул Эмиль. “Ягоды и терн, и ничего больше"
жалкое угощение! Я бы предпочёл кусок хлеба, каким бы чёрствым он ни был.


 — Я тоже. Но кусок хлеба — это возделанные поля, земледелец, жнец, мельник и пекарь; это предполагает наличие
Развитая цивилизация, в то время как мы находимся в глуши. Нам придётся обойтись без корки хлеба. Если, однако, ты найдёшь что-нибудь получше ягод и тёрна, я с радостью откажусь от этих отвратительных фруктов.


— Поскольку в лесах, где, как ты предполагаешь, мы находимся, — сказал Жюль, — полно всевозможных животных, там должно быть много дичи.


— Да, действительно, дичи там в изобилии.

— Что ж, тогда давай поохотимся, а потом разожжём костёр, и я приготовлю на нём то, что мы поймаем. Это будет намного лучше, чем отвратительная тернослива, от которой зубы сводит.

— Это хорошая идея, но я вижу две большие трудности: во-первых, мы должны поймать дичь; во-вторых, мы должны развести костёр.


 — Развести костёр проще простого, — заявил Эмиль. — Всё, что нам нужно, — это спичка, если есть много дров.


 — Ты забываешь, друг мой, что у нас нет спичек. У нас ничего нет, абсолютно ничего.


 — Это правда. Что же нам делать? Если я правильно помню, Робинзон
Крузо тоже долго не мог разжечь костёр. В конце концов он нашёл дерево, которое подожгла молния.


«Ты бы стал ждать, пока начнётся гроза, чтобы поджечь угол
в лесу? Задолго до этого мы бы успели умереть с голоду, потому что молния очень редко становится причиной пожара.


— Значит, нам придётся отказаться от жаркого, которое я собирался приготовить? — спросил Жюль.


— Прежде чем отказываться, мы могли бы попробовать способ, который используют некоторые дикие племена для добычи огня. Оператор садится на землю
и кладёт между ног кусок мягкой и очень сухой древесины, в котором
выдолблена небольшая полость; затем он быстро вращает между
руками палку из твёрдой древесины, кончик которой находится в
полости. В результате
В результате этого энергичного трения мягкая древесина нагревается на дне дупла и в конце концов загорается. Для успеха, правда,
необходимы быстрота и сноровка, которых нам, конечно, не
приобрести без долгого обучения; но я не обращаю внимания на эту
трудность и предполагаю, что у нас есть огонь.

 «Теперь об охоте. Заяц будет для нас большим подспорьем. Это животное
встречается повсеместно, и мы были бы очень неопытными охотниками, если бы вскоре не нашли его.
Оно завивало свои усы бархатистой лапкой под кустом. Но у зайца
быстрые уши и зоркий глаз. Прежде чем мы успеем подобраться к нему,
На расстоянии удара он слышит и видит нас и убегает. Беги за ним, если думаешь, что сможешь его поймать.


— Что касается меня, — сказал Жюль, — я не стану этого делать.


— С тем оружием, которое у нас есть, — признал Луи, — с нашими палками и камнями, погоня кажется мне невозможной: любая дичь,
какого бы вида она ни была, будет мешать нам своей бдительностью и быстрым бегом.


— Вы все в этом абсолютно уверены? — спросил дядя Поль.

«Конечно, — ответил Жюль. — Не имея возможности сравняться с дичью в быстроте ног, мы всегда будем возвращаться с охоты с пустыми руками».

— Это и так понятно, — согласился Эмиль.

 — Тогда давай довольствоваться терном, а если голод будет слишком сильным, нам придётся затянуть пояса потуже. Кроме того, в любой момент на нас может наброситься какой-нибудь разъярённый дикий зверь и сожрать нас, так что давай не будем терять времени и вернёмся, чтобы поразмыслить о нашем печальном положении.

 — Наше жалкое состояние действительно прискорбно. Нас мучает непрекращающийся голод,
несмотря на огромное изобилие дичи, которая могла бы стать для нас бесценным ресурсом, но, к сожалению, мы не можем ею воспользоваться. Если
мы отправимся на поиски диких фруктов, чтобы утолить голод, нас подстерегает тысяча опасностей
нас поджидают. Мы можем попасть в лапы тех, кого не отпугнёт ни камень, ни палки.
Мы без провизии, беззащитны.
Нас ждёт ужасная альтернатива: умереть от голода или быть съеденными теми, кто сильнее нас».
«Такая жизнь Робинзона Крузо меня не прельщает», — заявил Эмиль.

«А теперь давайте предположим ещё кое-что: Небеса сжалились над нашими страданиями
и, чтобы помочь нам выбраться из затруднительного положения, предлагают нам помощь одного из наших домашних животных, любого, которого мы выберем. Кого вы попросите, дети?»

«Мой желудок так устал от терновника, — ответил Эмиль, — а зубы так стосковались по этому кислому фрукту, что, думаю, мне стоит выбрать овцу.
 Несколько котлет, поджаренных на углях, возместят мне мои ужины из лесных ягод».


«Но овцу скоро съедят, — возразил Жюль, — и тогда ты снова вернёшься к терновнику. Я бы предпочёл козу. Каждый вечер она
возвращалась в грот с большими набухшими от молока вымени.
Так я мог быть уверен, что у меня будет разнообразная еда, потому что из молока я мог делать масло и сыр».

«Твоя коза, пожалуй, не проживёт так же долго, как овца Эмиля. Ей нужно выходить на пастбище, и кто может сказать, что её не сожрут волки в лесу, как только она туда отправится?»

«Я буду внимательно за ней присматривать».
«Но кто будет присматривать за тобой, друг мой? Кто тебя защитит?»

«Это так. Давай откажемся от козы и выберем корову». Она достаточно сильна, чтобы защитить себя рогами».

«Если одного волка недостаточно, они приведут на штурм двух, трёх, десять волков, и корова будет повержена».

«Лошадь, мул или осёл в наших предполагаемых обстоятельствах не могут
очень полезно для нас. Я их опускаю. С курицей у меня должно быть по крайней мере
яйцо в день ”.

“Плохая зависимость, если одно куриное яйцо приходится делить на четверых.
Кроме того, какие у вас есть зерна для кормления вашей курицы? А как насчет
лисы — оставит ли он ее в покое?

“Свинья все еще остается”, - было последнее предложение Жюля. “Но здесь мы
сталкиваемся с той же трудностью, что и с овцами Эмиля: как только животное
съедено, голод снова настигает нас. Я оставляю выбор тому, кто
умнее меня”.

“Мой выбор”, - сказал Луи, “была бы собака, ни минуты не
колебаний”.

— Какой странный выбор! — воскликнул Эмиль. — Собака будет лизать нам руки в знак дружбы, будет лаять перед гротом и грызть кость, которую мы ей бросим. Но поскольку в наших обедах из терновника нет костей, бедное животное умрёт от голода, не принеся нам никакой пользы.

 — Я могу найти ему применение, — ответил Луи, — и оно будет великим. С собакой, дичь, даже самый проворный заяц, будет пойман во время погони,
с помощью такой засады, какую мы сможем устроить, и еда будет
обеспечена для всех — мясо для нас, кости для собаки. В его
сопровождении мы можем идти куда угодно, не опасаясь, что на нас
в любой момент могут напасть. Если появится волк, наш
энергичный спутник справится с ним, схватит его за загривок и даст
нам возможность ударить его дубинкой.

— Луи прав, — заявил Жюль. — Я голосую за собаку.

 — Доводы Луи, — вмешался Эмиль, — слишком убедительны, чтобы можно было отдать предпочтение кому-то другому.
Все единогласно проголосовали за собаку.

— Да, друг мой, — ответил его дядя, — единогласно, даже твой дядя Поль, который несколько минут назад заставил тебя прожить жизнь Робинзона Крузо в своём воображении, чтобы ты сам принял решение в пользу собаки.


В былые времена, много веков назад, человек жил в основном охотой, как и последние выжившие дикие племена. Разведение скота, обработка земли, производство товаров — всё это было неизвестно.  Дикие животные, на которых охотились в лесах с помощью каменного оружия и заострённых палок, были практически единственным источником пропитания.  Их
Мясо давало пищу, шкуры служили одеждой. Чтобы поймать дичь, нужен был быстроногий помощник в погоне; чтобы держать этих опасных животных в страхе, человеку требовался отважный защитник. Этим помощником, этим защитником и, самое главное, этим другом, преданным даже до смерти, была собака — дар небес, призванный помочь человеку в его жалком начале. С помощью собаки жизнь стала менее опасной, а еда — более доступной. За этим последовал досуг, и человек из охотника превратился в скотовода. Сначала было сформировано стадо
Они были очень дикими и при малейшем ослаблении бдительности возвращались к прежней дикой жизни. Их охрана была возложена на собаку, которая, устроившись на возвышенности на пастбище, прислушивалась к ветру и следила за стадом бдительным взглядом, а затем бросалась догонять отбившихся животных или отгонять хищников.
 Благодаря собаке стадо приносило много молока и молочных продуктов, мяса для еды и тёплой шерсти для одежды. Затем, избавившись от ужасного беспокойства по поводу ежедневного пропитания, человек решил заняться земледелием
землю и заставить ее производить зерно. Возникло сельское хозяйство, а
с ним, мало-помалу, цивилизация. Таким образом, в силу обстоятельств
человек во всех странах сначала охотник,
позже он становится пастухом и в конце концов становится земледельцем.
Собака абсолютно необходима ему, сначала для охоты, затем для
наблюдения и защиты стада. Из всех наших домашних животных,
соответственно, собака является самой ранней из зарегистрированных и той, которая
оказала нам величайшую услугу ”.








ГЛАВА XVIII

ФРАГМЕНТ ИСТОРИИ


“Я понимаю, ” начал Жюль, - насколько полезна собака человеку, предоставленному
самому себе в пустынной местности посреди лесов. С
помощью этого отважного друга он добывает еду и защищает себя
от животных, которые угрожают его жизни. Но в наших странах поблизости
здесь, мне кажется, о таком жалком существовании никогда не могли знать
.

“В наших странах все шло своим чередом, как и везде”,
ответил его дядя. «Даже в тех местах, где сейчас процветает самая развитая цивилизация, человек начал с эпохи страданий, которой не будет конца
Не стоит давать вам какое-то представление об этом; тогда вы лучше поймёте, из каких глубин варварства нас подняли на поверхность услуги, оказываемые собаками.


В самые ранние времена, о которых история сохранила лишь смутные
воспоминания, то, что однажды станет прекрасной Францией, было
дикой страной, покрытой огромными лесами, где, живя охотой,
бродили несколько племён галлов; так называли первых жителей нашей
страны. Это были низкорослые мужчины с широкими
плечами, белой кожей, длинными светлыми волосами и голубыми или зелёными глазами.
Из оружия у них были каменные топоры и ножи, стрелы с наконечниками из рыбьих костей или острых кремней. На левой руке они носили для защиты длинный и узкий деревянный щит; правой рукой они размахивали в качестве наступательного оружия, иногда держа в ней заострённый на огне кол, а иногда — тяжёлую дубинку или булаву. Для опасного плавания по рекам и океанским заливам у них были хрупкие маленькие лодки, сделанные из
плетёных прутьев, как наши корзины, но покрытые снаружи
шкурой дикого быка, чтобы не пропускали воду».

«Но это же оружие и лодки дикарей!» — вмешался Эмиль.

— Без сомнения, друг мой, и так же без сомнения, первые гэлы, хоть и были нашими предками, были настоящими дикарями, почти не отличавшимися от тех, что живут в наши дни. Они жили в основном охотой, скотоводство и земледелие были им неведомны. В своих мрачных лесах, сырых и холодных, используя лишь скудное оружие из камня и заострённых палок, они нападали на ужасного дикого быка, тура, или уруса, который сейчас почти вымер. Этот бык был почти такого же размера, как слон.
У него были огромные рога, а на голове — грива из курчавой шерсти.
шея, борода под горлом, глубокий, хриплый рев и свирепый взгляд
. Его необычайная сила и неукротимая ярость сделали его
ужасом лесов ”.

“И они не боялись”, спросил Луи, “атаковать этот страх
существо с каменными топорами?”

«Они набросились на разъярённого зверя, не имея другого оружия, кроме заострённых кольев и каменных топоров; но им помогли сильные собаки, которые схватили зверя за уши и одолели его. Урус занимал почётное место среди дичи. Доблестный охотник, убивший его, получил
за кубком на пиршественном столе — один из чудовищных рогов животного».


«Что они пили из этих рогов?» — спросил Эмиль.

 «Сначала чистую воду из фонтанов, а затем, когда гонка немного продвинулась, опьяняющий напиток под названием кервизия, приготовленный из ферментированного ячменя. Это был предшественник нашего пива».

— Может ли быть, — спросил Людовик, — что наш мирный бык произошёл от того неукротимого зверя, уруса, как вы его называете?


— Вовсе нет.  Домашний бык — это совсем другой вид, он появился в Азии, а не в древних лесах Европы.  В наших
Сегодня почти не осталось зубров. Веками преследуемые растущей цивилизацией, грозные быки с гривой уже давно покинули эти регионы и укрылись в глуши Севера.
 Но и эта глушь была захвачена человеком, и зубр нашёл своё последнее пристанище в болотистых лесах Литвы и Польши. Там несколько пар до сих пор живут в полной безопасности, поскольку их убийство строго запрещено.

«А зачем они держат этих уродливых быков?» — последовал следующий вопрос Эмиля.

«Их не так много, чтобы они могли причинить какой-то вред, и это действительно было бы
Жаль уничтожать последнее из этих животных, которые доставляли нашим предкам столько радости во время охоты.


«Гэлы также охотились на лосей — крупных оленей размером с лошадь или даже больше. У лося под горлом находится что-то вроде зоба или мясистого отростка.
Шерсть у него короткая, жёсткая и пепельного цвета.
Его рога, называемые пантами, широко расставлены и уплощены.
Они образуют обширную треугольную поверхность с глубокими выемками.
Вес каждого панта может достигать тридцати килограммов. Как видите, это должен быть прекрасный экземпляр дичи: животное, которое носит на себе
лоб, без усилий, украшения весом в сто весом и
более того”.

“Оленя были большие, как у лошади, должно быть, знатный приз для охотника,”
сказал Луи.

“Без своего компаньона, собаки, ” вставил Жюль, - человек, безусловно, не смог бы
поймать такое животное на охоте”.

“ Лось, ” продолжал дядя Пол, “ хотя и был обычным в то время в наших лесах
, сегодня встречается только в лесистых болотах России и
Швеция. Он также обитает, и в больших количествах, в северной части
Америки.

 «Вы заметите, что эти два животных, зубр и лось,
Те виды, которые раньше обитали в наших регионах, теперь приспособились к климату, гораздо более холодному, чем наш. Несколько зубров, переживших массовое истребление своего вида, пасутся в лесах Литвы; лось обитает на крайнем севере Европы и Америки. Если бы их завезли в наш более тёплый климат, они бы вскоре погибли, не выдержав слишком высокой для них температуры. Поскольку они процветали здесь в древние времена, климат в наших регионах в ту далёкую эпоху должен был быть холоднее и суровее, чем сейчас. Огромные леса, всегда влажные
и полные тени, несомненно, были одной из причин этого более сурового климата. Когда эти непроходимые для солнечных лучей леса были срублены топором зарождающейся цивилизации, почва стала прогреваться, и температура повысилась. Но затем зубры и лоси, которых к тому же преследовал человек, исследовавший все их убежища, покинули страну, ставшую для них слишком жаркой, и укрылись в холодных туманах Севера.

«Несмотря на изменение климата, некоторые животные остались с нами такими же, как во времена гэлов. В наши дни всё тот же волк»
в лесах воет от голода тот же волк, в горных пещерах бродят те же медведи, в зарослях тот же кабан, окружённый сворой гончих, высовывает из зарослей щетинистую морду, точит клыки и скалит зубы, как раньше, когда группа татуированных охотников бросала в него свои каменные топоры».

«Эти первые жители Франции были татуированы, как дикари с острова?»
 — спросил Жюль.

— Да, друг мой. Они украшали свои тела узорами, нарисованными синим пигментом, который получали из растения под названием вайда. А чтобы сделать украшение
Чтобы сделать рисунок неизгладимым, они втирали красящее вещество в кожу, прокалывая её до тех пор, пока не начинала идти кровь.

 «Эта практика, называемая татуировкой, до сих пор распространена во многих странах, среди племён, не знакомых с благами цивилизации.
 На другом конце света, у наших антиподов, в Новой  Зеландии, лучше всего умеют делать такие украшения. Острым шилом,
пропитанным разными красками, они делают себе небольшие уколы
и вырисовывают, точка за точкой, причудливые узоры, которые превращают их кожу в настоящую живую вышивку. Красные и синие спирали закручиваются в обратном направлении
Узоры расходятся от центра лба в обе стороны и продолжаются в виде розы на щеках. Над ноздрями расположены маленькие пальмовые листья; солнце посылает свои лучи вокруг подбородка; две или три маленькие звезды придают нижней губе голубой оттенок. Остальная часть тела украшена так же роскошно: середину спины покрывают фантастические животные; в углублении на груди виднеются голова и четыре лапы черепахи;
Руки и ноги, покрытые тонкими узорами, выглядят так, будто на них надеты ажурные перчатки и чулки. Наши предки из
«В эпоху каменных топоров люди украшали себя примерно так же».

 «Эти бедные новозеландцы, — заметил Эмиль, — должно быть, ужасно мучаются, уродуя себя таким образом».
 «Операция действительно очень болезненная, но они переносят её без
ропота. Один укол иглы заставляет нас содрогнуться; эти грубые дикари
остаются невозмутимыми, пока татуировщик пронзает их тела своим
шилом».

 «Почему они подвергают себя такой пытке?»

«Главным образом для того, чтобы они могли выглядеть более внушительно и грозно в глазах врага. На некоторых архипелагах
В Полинезии мы можем столкнуться с ещё более странными обычаями. Одно из племён, например, наносит себе увечья, удаляя узкие полоски кожи, так что зарубцевавшиеся раны образуют различные узоры из отвратительных маленьких красных рубцов.
 Другие протыкают хрящи ноздрей маленькой заострённой палочкой; третьи проделывают большое отверстие в нижней губе и вставляют в него ракушку.

 Были ли у древних галлов подобные обычаи? Это вполне возможно; по крайней мере,
известно, что они делали себе татуировки вайдой. Некоторые обычаи
иногда настолько живучи, что спустя много веков, в разгар
Татуировка, которая была неотъемлемой частью самой процветающей цивилизации, не исчезла полностью даже у нас. На сильных руках некоторых наших рабочих до сих пор можно увидеть синие татуировки с профессиональными эмблемами и другими символами.
Без сомнения, это пережитки первобытных обычаев.

«У гэлов были длинные, шелковистые волосы, похожие на льняную пряжу, и они придавали им ярко-красный оттенок, часто стирая их в известковом щелоке. Иногда они смазывали его прогорклым жиром и оставляли свисать до плеч.
Иногда они собирали его надо лбом в пучок.
высокий хохолок или гриву, чтобы казаться выше и устрашающе выглядеть».


«В книге о путешествиях, — сказал Жюль, — я видел фотографии североамериканских индейцев с таким же хохолком на голове.
Значит, у гэлов был такой же обычай?»


«Да, дитя моё. С разницей в тысячи лет, в лесах Старого Света
В Старом и Новом Свете гэлы и индейцы носят одинаковую причёску — пучок волос надо лбом. Когда индеец готовится к бою, он прикрепляет к своему пучку волос различные украшения.
например, крыло ястреба, коготь леопарда, зубы медведя.
 Так, несомненно, поступал и гэльский воин, когда готовился к охоте на уруса или к битве с соседним племенем.


«Индейский пучок — это дерзкий вызов, ужасная бравада.
Когда враг повержен и сбит с ног ударом дубинки, победитель хватает его за макушку, надрезает кожу вокруг головы острым кремнем, а затем одним рывком срывает окровавленный скальп целиком.


— О, как ужасно! — воскликнул Жюль.

«Этот скальп — трофей, который он высушит в дыму своей хижины и будет носить на поясе в знак своего подвига. Его положение в племени, его вес в совете зависят от количества скальпов, снятых с врага. Теперь вы понимаете, почему индеец так яростно хвастается своим узлом волос, собранным и готовым к этой ужасной операции. Пусть кто-нибудь попробует прикоснуться к нему, и он быстро почувствует тяжесть дубинки владельца».

«Надеюсь, у гэлов не было этого отвратительного обычая».

«У них был обычай ещё хуже: они носили с собой не только скальп, но и
всю голову, которую они высушивали на солнце, прибив её за уши
к входу в хижину среди охотничьих трофеев, кабаньих
голов и волчьих голов. Это были их дворянские титулы».

«И мы произошли от этих ужасных дикарей?»

«Татуированные гэлы с рыжими волосами, прибивающие голову врага к своей двери, были, насколько позволяет судить история, первыми жителями нашей страны. Мы считаем их одними из наших самых древних предков. Некоторые из их варварских обычаев дошли до нас, правда, в сильно изменённом виде. Я только что привёл вам пример с татуировками. Я привожу вам
ещё один момент, касающийся охотничьих трофеев. По примеру древних гэлов в стране до сих пор принято прибивать к большим дверям амбаров головы волков и лисиц, а также мёртвые тела ястребов и сов.


 «Те, кто это делает, — сказал Луи, — даже не подозревают, с каким ужасным обычаем связана их практика».


 «Ваши татуированные охотники меня очень интересуют, — заявил Эмиль. — Их дома, одежда, мебель — что со всем этим?»

 «В те жалкие времена первыми жилищами были укрытия под камнями, естественные углубления, гроты. Но настал день, когда
Диких убежищ оказалось недостаточно, и человеческая изобретательность предприняла первые попытки в области строительства.
Обеспечить себя укрытием было недостаточно; прежде всего нужно было постоянно быть начеку.
Леса кишели опасными животными, и между соседними племенами шла непрекращающаяся война.
Чтобы избежать внезапного нападения, дома строили на сваях посреди воды, если поблизости были озёра.

«Должно быть, человеку, у которого было так мало инструментов, потребовалось колоссальное количество энергии, чтобы построить эти деревни у озера, или
Озёрные деревни, как их называют. Каменным топором дерево, которое нужно было срубить, с трудом перерубали у основания, а затем поджигали, чтобы завершить процесс. На то, чтобы получить одну балку, которую лесоруб сейчас сделал бы несколькими ударами стального топора, уходили целые дни и, возможно, совместные усилия нескольких работников. Но с их кремневыми орудиями, которые едва касались дерева
и разлетались на куски от малейшего неосторожного удара, это было
для них непосильной задачей. Они находились примерно в таком же положении, что и
нашим плотникам пришлось бы нелегко, если бы им пришлось срубить и обтесать дуб, имея в распоряжении только старый ржавый нож.
Тогда вы можете себе представить, сколько труда и терпения
потребовалось, чтобы получить тысячи балок, необходимых для этой сваи. Очевидно, каждый глава семьи предоставил по одной балке, что давало ему право построить свою хижину на общем участке под застройку. Позднее, возможно, для того, чтобы расширить территорию разросшейся деревни по мере увеличения численности населения, от каждого взрослого мужчины требовалось построить новую хижину
житель. Это был необычный вклад, священный долг, который он должен был выплатить один раз в жизни.

 «Столбы, заострённые и обожжённые с одного конца, тащили к берегу озера, где каноэ из плетёной лозы отбуксировали их к выбранному месту. Там их ставили вертикально и вбивали в мягкий ил до тех пор, пока верхушки не оказывались на одном уровне с водой. Наконец, промежутки между множеством столбов заполняли камнями. Всё это
составляло искусственный островок большой прочности, или, скорее, отмель,
погружённую в воду и покрытую несколькими футами воды. На вершинах
сваями, чуть выше общего уровня, были уложены поперечные балки, затем сучья
деревьев, а сверху на них прибита земля. Наконец, на этой искусственной
почве, под которой циркулировали воды озера, были
возведены жилища.

“Это были круглые или овальные хижины, сделанные из каркаса из переплетенных
ветвей и слоя плодородной земли. Единственный проход, очень низкий, через который нужно было проползти, вёл внутрь, и помещение было похоже на нашу пекарскую печь.


«Обстановка соответствовала простоте жилища. Большие пузатые горшки из чёрной глины, испещрённые зёрнами белого песка
в них хранились припасы, состоявшие из высушенного на солнце мяса тура,
буковых и лещинных орехов. Эти горшки были грубо вылеплены вручную, без гончарного круга, который придал бы им правильную форму. Толстые, бесформенные, неустойчивые, с неровной поверхностью и отпечатками пальцев тех, кто их лепил. На лучших кувшинах появились попытки украсить их.
Они представляли собой ряд отпечатков, сделанных кончиком
большого пальца на ещё мягкой глине, или линию угловатых
знаков, выгравированных шипом. Остальная работа была не менее простой. Чтобы придать нашим
Чтобы придать глиняной посуде, какой бы незначительной она ни была, большую прочность и твёрдость, мы обжигаем её в очень горячей печи. Мы также покрываем её глазурью, чтобы сделать её водонепроницаемой. Жители озёрных деревень довольствовались тем, что выставляли свои изделия из влажной глины на солнце, пока они не высыхали, без обжига и глазурования. Поэтому это была жалкая глиняная посуда, пригодная для хранения продуктов, но не способная удерживать воду или использоваться на огне.

— Как же они тогда справлялись, — спросил Жюль, — с горячей водой и приготовлением еды?


 — Когда у тебя нет бесценной кастрюли, когда ты
даже без той простой посуды, которой мы так мало уделяем внимания, несмотря на неоценимую услугу, которую она нам оказывает, можно подражать эскимосам Гренландии, которые готовят еду в небольшом мешке из шкуры».

«Но такой странный котелок сгорит на огне», — возразил Эмиль.

«Они очень осторожны и не ставят его на огонь. Камни раскаляют докрасна на огне, а затем бросают в мешочек с водой и продуктами, которые нужно приготовить. После того как они остынут, их снова нагревают и бросают в мешочек.
в воду, которая в конце концов закипает. В результате такой готовки получается смесь из сажи, грязи, золы и полусырого мяса, но эскимосы с их отменным аппетитом не слишком привередливы. Кроме того, если они принимают у себя важного гостя, то сначала слизывают языком всю грязь с кусков мяса, предназначенных для него. Тот, кто откажется принять то, что ему предложили после этого необычайного акта вежливости — чистки оружия, будет считаться невежливым и невоспитанным человеком.


 «Фу! Грязные вещи!» — воскликнул Эмиль. «Я постараюсь никогда не быть у них в гостях».

— И татуированные охотники готовили таким образом? — спросил Жюль.

 — За неимением подходящей посуды они, по-видимому, использовали подручные средства.
 Но давайте закончим осмотр подводной хижины.

 — В самой высокой точке крыши проделано отверстие для выхода дыма из очага, расположенного в центре хижины, между двумя камнями на земляном полу, который не даёт огню перекинуться на пол, сделанный из веток. На стенах висят томагавки из твёрдой древесины, кремнёвые
топоры, костяные стрелы и москитная сетка из сыромятной кожи, ещё влажная от
Лодка для рыбалки на озере, украшенная по краям круглыми перфорированными камнями. На ветвистых оленьих рогах висит одежда,
сделанная из шкур леопардов и волков с шерстью. В самом
защищённом углу на полу лежат тростниковые циновки и меха для ночного отдыха. Наконец, перед дверью покачивается маленькая плетёная лодка. В эту лодку её владельцы могут сесть прямо с порога.

«Разрозненная деревня, по сути, построена не на сплошном искусственном грунте, а разделена на множество открытых участков
вода; деревенские улицы — это каналы. Чтобы перейти из одного квартала в другой или просто навестить соседа, нужно плыть по воде.
Поэтому весь день лодки постоянно курсируют между группами хижин. Между деревней и берегами озера, куда мужчины отправляются на охоту и откуда они возвращаются на лодках, нагруженных олениной, когда зубр или лось поддаются совместным усилиям людей и собак, происходит не менее оживлённое движение.


 «Так в доисторические времена возникали поселения на
различные озёра Франции и, в ещё большей степени, Швейцарии — озёра, достаточно большие, чтобы вместить сотни таких деревень. Сегодня рыбак, чья удочка рябит в их прозрачных водах, видит в голубой глубине, среди огромной массы камней, верхушки свай, обуглившиеся за столетия, и большие выпуклые куски глиняной посуды, которые он разбивает веслом, не подозревая об их почтенном происхождении. Вот что осталось от древних озёрных деревень.








Глава XIX

Шакал


— То, что вы нам только что рассказали, дядя Поль, — заметил Жюль, — не
в отличие от того, что мореплаватели рассказывают нам о жизни дикарей».

«Тем не менее, — возразил его дядя, — это наша собственная история, друг мой;
это действительно глава французской истории».

«Я никогда не читал ничего подобного в своих учебниках истории».
«Ваши учебники обычно начинаются с франкского вождя Фарамонда,
в эпоху, когда цивилизация уже достигла значительного прогресса,
а земледелие и скотоводство были известны уже давно. Моя история восходит к гораздо более раннему периоду, почти затерянному во тьме прошлого, и показывает нам человека в его мучительном начале.
Он был неквалифицированным рабочим и почти полностью зависел от охоты, которая приносила ему еду и одежду.


«В условиях крайней нищеты, когда дневной запас еды зависел прежде всего от скорости ног и остроты обоняния, собака была самым ценным приобретением. С его помощью сначала стало больше дичи,
подпадавшей под удары каменного топора и стрел с кремневыми наконечниками;
затем появилась возможность разводить скот, который, обеспечивая запас пищи,
освободил человека от чередования голода и изобилия и дал ему
свободу для поиска способов улучшить своё положение. Затем
Бык был приручен, лошадь одомашнена, овца приручена, и, наконец, появилось земледелие — важнейший источник нашего благополучия. Так татуированные охотники нашей страны избавились от варварских привычек и продвигались от одной стадии прогресса к другой, пока не стали культурной расой, от которой произошли мы. Сначала в Азии, а затем и по всей Европе происходило одно и то же:
собака была первым и самым ценным завоеванием человека, и везде
собака была первым элементом прогресса. Без собаки не было бы прогресса.
«Нет такого понятия, как человеческое общество», — говорится в древней книге Востока, откуда родом это самое полезное животное. И эта древняя книга тысячу раз права, ведь без собаки охота в прежние времена была бы слишком малопродуктивной, чтобы утолить ненасытный голод очень малочисленного населения. Без собаки не было бы ни стад, ни отар, ни гарантированной пищи, а следовательно, и досуга, ведь неумолимая необходимость добывать пропитание отнимала бы всё время. Без досуга нет
попыток приобщиться к культуре, нет наблюдений, которые привели бы к зарождению науки, нет
размышления, приносящие плоды в сфере производства и торговли. Первобытный образ жизни был крайне примитивным: люди едва сводили концы с концами, питаясь в основном мясом диких животных. Сегодня они могли пресытиться, а завтра голодать; всё зависело от удачи на охоте. Из камня продолжали делать топоры, татуировка на теле оставалась синей, а у входа в хижину по-прежнему висела голова врага — жуткий военный трофей.
— Я вижу, — сказал Людовик, — насколько полезной была и остаётся собака
для нас; поэтому я хотел бы знать, в какое время и кем это ценное животное было приручено для службы нам».

 «Никто не может дать удовлетворительный ответ на этот вопрос. Приручение собаки уходит корнями в глубокую древность, и все воспоминания об этом утрачены.
Так же глубока тайна её происхождения и того дикого вида, от которого она произошла. Нигде путешественники не видели собаку в её первобытном состоянии, в состоянии полной независимости.
Если какие-то собаки ведут дикий образ жизни, значит, они сбежали; то есть
Иными словами, это собаки, которые сбежали из дома, чтобы жить так, как им заблагорассудится, в пустынных регионах. К ним относятся те, кто роет норы и охотится самостоятельно на обширных равнинах Южной Америки. Они, безусловно, произошли от домашних собак, завезённых туда европейцами, ведь на момент открытия Америки, почти четыре столетия назад, в Новом Свете не было собак. Можно с уверенностью утверждать, что собака пришла к нам из Азии уже обученной для использования человеком. По всей видимости, Азия подарила Европе самых древних из известных домашних животных, таких как бык, осёл и курица.

«Из-за почти бесконечного разнообразия в том, что касается шерсти, формы и размера, есть подозрение, что собака произошла не от одного предка, а от разных видов, которые были улучшены человеком и претерпели значительные изменения в своих характеристиках в результате скрещивания.
 Среди этих диких видов, которым выпала честь считаться предками домашней собаки, я упомяну шакала, который обитает как в Африке, так и в Азии.

«Шакал немного похож на волка, но он меньше и не опасен для человека. Его шерсть рыжая, с белым подбрюшьем
и чёрный на спине. У него заострённая морда и стоячие уши. Из-за своей пугливости он питается остатками, которые оставляют более смелые и сильные животные. Когда сытый лев бросает свою
полуобглоданную добычу, шакалы, прячущиеся поблизости и
ждущие, пока его величество закончит трапезу, толпой бросаются
на презренную тушу и обгладывают её до костей. По той же причине шакалы собираются в стаи на окраинах деревень и лагерей в надежде найти мусор и падаль.  Днём они остаются
Днём он тихо сидит в своём логове среди скал, но с наступлением темноты выходит на поиски пищи, издавая пронзительный вой, который продолжается всю ночь.
 Нет ничего более неприятного, чем ночной концерт стаи шакалов, рыщущих вокруг жилищ.  Один из них начинает с крика, похожего на «арги», очень пронзительного и протяжного. Едва он
закончил, как второй подхватил припев и улучшил его; затем третий и четвёртый, пока не присоединилась вся группа,
создав настоящий чаривари, состоящий из смешанного хора
диссонирующие завывания. После этого музыкального подвига снова звучат соло,
чередующиеся с хоровыми постановками; и так продолжается до рассвета.
Такова адская музыка, которая ждет спящего каждую ночь”.

“О, какие неприятные соседи!” - воскликнул Жюль. “Если бы собака сохранила
какие-либо из этих отвратительных привычек, это было бы очень хлопотно"
животное, каким бы полезным оно ни было ”.

«Надо признать, что собака нередко демонстрирует склонность к тому, чтобы делать ночь ужасной.
Но её нельзя упрекнуть в чём-то сравнимом с концертом шакала. Собака издаёт два звука, не считая тех
это вторично. Один из двух естественных звуков - вой; другой
искусственный - лай. Необходимо ли указывать вам на
разницу между ними?”

“Я понимаю, что ты имеешь в виду, дядя”, - быстро ответил Жюль. Собака воет
когда издает долгий, дикий вопль, такой скорбный и пугающий в ночи
; она лает, когда издает короткие, отрывистые взвизги. Она воет от
страха, печали, скуки; она лает от радости и удовольствия».

 «Да, именно так. Я же говорил вам, что вой — это естественный голос собаки. В нём можно услышать, но с совершенно другим звучанием,
Горловой и менее резкий звук, чем-то напоминающий крик шакала. Что касается лая, то это искусственное звукоизвлечение, то есть оно было
приобретено. Собаки, вернувшиеся в дикое состояние, как, например,
собаки Южной Америки, больше не могут лаять. Избежавшие
цивилизации, они утратили язык и вернулись к своему примитивному вою, который они делят с шакалом и волком.

«А как собака учится лаять, когда она с нами?»

 «Она учится, слыша лай своих сородичей, других собак. Если бы она росла вдали от себе подобных, то никогда бы не научилась лаять, ни одна собака не научилась бы лаять, пока не увидела бы других собак».
не больше, чем мы могли бы говорить на своём языке, если бы никогда его не слышали.
Что ж, шакал тоже может научиться лаять, если его обучить.
Если поместить его в компанию с собакой, которая своим примером научит его новому языку, то сначала он будет лаять плохо, потом немного лучше, потом
хорошо, и вскоре ученик почти сравняется с учителем.

«Примитивный вид, если это действительно шакал, должен был, как вы видите, претерпеть глубокие изменения, затронувшие даже его самые укоренившиеся привычки, чтобы стать домашней собакой. Он должен был утратить привычку
Он перестал бродить по ночам, забыл о своей склонности устраивать концерты с пронзительными криками, научился лаять и, что гораздо сложнее, сменил робость на смелость. Ещё одно усовершенствование было необходимым. От шакала исходит сильный рыбный запах. Чтобы стать спутником человека и жить в его доме, животное должно было избавиться от этой особенности. Именно это и сделал прогресс.
Почти полностью: сегодня от собаки почти не пахнет, разве что после быстрой охоты, когда она согревается. Но, скорее всего, это связано с тем, что
Его предполагаемое происхождение таково: изначально собака не была похожа на букет роз рядом со своим хозяином. Несомненно, ей было отказано в доступе в хижину, которую она могла бы испачкать своим запахом, и её поселили в отдалённом месте под открытым небом.

 «Это не все недостатки шакала. Правда, это животное легко приручить, но оно не становится таким же послушным и привязанным, как собака. Когда голод терзает его, он нежен и ласков с хозяином, который даёт ему поесть; насытившись, он скалит зубы
и пытается укусить, если кто-то протягивает руку, чтобы схватить его. Дети, с которыми собаки так любят играть, вызывают у них не больше доверия, чем взрослые. Тот, кто попытается дёрнуть его за хвост во время игры, наверняка будет укушен.


 «У нашего Медора гораздо лучше характер, — сказал Эмиль. — Чем больше шалостей  я с ним проделываю, тем больше ему это нравится. Я бы предпочёл играть с ним, а не с вонючим шакалом».

 «Своими превосходными качествами, в частности честностью, упорством и терпением, Медор обязан невероятным усилиям, которые на протяжении долгих веков прилагались для того, чтобы
Он улучшил свою породу, но, конечно, первобытная собака была довольно суровым товарищем по играм для маленьких мальчиков. Он никому не позволял дёргать себя за усы, не давал лапы, не притворялся мёртвым, задрав четыре лапы в воздух, не ждал команды, чтобы прыгнуть и откусить корку хлеба, которую клали ему на кончик носа. Шакал, послушный только тогда, когда голоден, показывает, чего можно было ожидать от угрюмых предков Медора.

“Значит, даже при большой осторожности ручной шакал никогда не приобретает собачьей
мягкости?” спросил Луис.

“Никогда. Некоторые, более послушные, чем другие, становятся немного мягче,
но так и не становятся полностью покорными. Они всегда сохраняют
что-то от своей первобытной дикости, и их нельзя оставлять совсем без присмотра, иначе они будут совершать проступки или даже сбегут из дома».

«Если полное приручение невозможно, то я не понимаю, как собака могла произойти от шакала».

«Полное одомашнивание происходит не так быстро, как ты думаешь, мой дорогой друг. Необходима длинная цепочка людей,
передающих друг другу желаемые способности и развивающих их,
используя в своих интересах те достижения, которые можно отметить в лучших
примеры каждого нового поколения. Предположим, что в древние времена человек взял на воспитание полудикого шакала, каким мы могли бы владеть сегодня. Каким бы угрюмым он ни был, после нескольких лет обучения животное станет лучше, чем было в начале. При постоянном уходе приобретённые, пусть и слабые, хорошие качества будут, как мы говорим о снежном шаре, расти по мере качения. На самом деле
как у животных, так и у людей принято считать, что сын наследует
качества отца, хорошие или плохие. Так, детёныши шакала,
Выросшие вместе с человеком, они с самого рождения будут наполовину приручены, как и их родители. Поскольку характер в семье далеко не у всех одинаковый,
одни будут более дикими, другие — более покорными. Первых отвергают,
вторых оставляют, как только становится возможным распознать это различие в характере. Таким образом, сыновья, продолжая обучение, становятся лучше отцов. Та же забота, тот же отбор в третьем поколении обеспечат ещё больший прогресс у внуков.
Полученное улучшение будет передано по наследству
правнуки, они ещё больше увеличат его, и он будет унаследован их потомками, или, если не всеми, то хотя бы некоторыми.
 Последних будут выращивать в приоритетном порядке. Каким бы незначительным ни был прогресс от одного поколения к другому, он будет постоянно
увеличиваться благодаря вмешательству человека, который всегда отбирает для разведения наиболее перспективных особей, пока, мало-помалу, со временем зверь, который поначалу был неуправляемым, наконец не станет послушным.

 «Это движение вперёд, которое поддерживается накоплением энергии в животном,
Наследование желаемых качеств путём постоянного отбора особей, обладающих этими качествами в наибольшей степени, называется селекцией, что означает «выбор» или «сортировка». Метод селекции, который и по сей день оказывает неоценимую помощь в совершенствовании видов, несомненно, сыграл важную роль в одомашнивании собаки; но не только это сделало собаку такой, какой мы её знаем.
Удивительное разнообразие собак можно объяснить только полиморфным происхождением животного и скрещиванием различных пород. Я
Я только что рассказал вам об одном виде — обыкновенном шакале, который, как предполагается, является одним из предков собаки. Чтобы завершить свой рассказ об этом чрезвычайно запутанном вопросе, я добавлю несколько слов о втором виде.

«В горах Абиссинии встречается шакал с очень стройным телом, выгнутым брюхом, длинной и узкой головой, длинным, загнутым вверх хвостом — словом, настоящая борзая во всех отношениях, за исключением того, что у него стоячие, а не висячие уши. Всё указывает на то, что этот шакал является предком нашей борзой.

«Я закончу словами одного из наших самых учёных мастеров о происхождении домашних животных:
«Шакалы в большом количестве обитают в Азии, где, как гласит история, впервые была одомашнена собака.
Шакалы обычно живут в пределах досягаемости человеческих жилищ, куда они иногда приходят сами. Они чрезвычайно общительны, легко приручаются и привязываются к своим хозяевам. Они свободно общаются с собаками. Наконец, и эта черта развеивает мои последние сомнения в их родстве, они очень похожи
Как по форме, так и по окрасу, и даже по голосу, когда они научились лаять, шакалы наименее видоизменены из всех псовых. В некоторых странах сходство между шакалами и собаками настолько поразительно, что все путешественники, имевшие возможность сравнить этих животных на месте, приходят к одному и тому же выводу: шакал и собака представляют собой соответственно родительский род и потомство, и их можно встретить воссоединившимися в различных частях Азии и Африки.








ГЛАВА XX

ОСНОВНЫЕ ПОРОДЫ СОБАК


«Не будем больше рассуждать о происхождении собаки — это очень тёмный вопрос,
относительно которого все, что можно сказать, является не более чем предположением,
хотя и более или менее правдоподобным. Давайте обратимся к изучению животного
в том виде, в каком оно находится в стадии одомашнивания.

“Было бы трудно найти двух собак именно так. Были они из
же породы, той же формы и размера, они будут отличаться в пальто, в
крайней мере в некоторых деталях. Шерсть собаки окрашена в три цвета: рыжий, белый и чёрный.
Иногда весь корпус окрашен в один цвет, иногда все три цвета смешаны, а иногда они распределены в виде пятен или больших полос.
 Если окрас разнообразный, пятна редко располагаются в определённом порядке.
но разбросаны случайным образом. В их распределении отсутствует симметрия; или, другими словами, на двух половинах тела, правой и левой, пятна расположены не одинаково. То же самое можно сказать о большинстве домашних животных: вы почти всегда заметите различия между двумя быками, двумя лошадьми, двумя козами, двумя кошками; и обнаружите, что у одного и того же животного обе стороны тела не совсем одинаково окрашены.

«С дикими животными всё наоборот: между особями одного вида существует близкое сходство, а окраска симметрична»
две половины тела. Как одна, так и все, с очень незначительными исключениями; как правая сторона, так и левая.
Тот, кто видел одного волка, видел всех волков; тот, кто видел животное с пёстрой шерстью с одной стороны, видел его с обеих сторон.
Таким образом, одним из наиболее постоянных последствий одомашнивания является замена этой примитивной закономерности в окрасе на нерегулярность, а сходства между особями — на несходство.

«Окрас собаки противоречит всем правилам, за исключением одного весьма любопытного: если у животного есть белые пятна, то одно из них должно быть белым
всегда находится на конце хвоста. Осмотрите, например, черную собаку: если
вы увидите на ней хотя бы одно белое пятнышко, неважно где, на
боку или на холке, вы обязательно увидите одно там, где я сказал
ты. Посмотрите на кончик хвоста, и вы найдете там хотя бы немного
белого.”

“Значит, достаточно увидеть немного белого на любой части тела собаки, чтобы быть уверенным, что
у нее есть немного белого и на кончике хвоста?” Это от Жюля.

 «Конечно, — ответил его дядя, — если, конечно, животному не отрезали хвост, в таком случае я за него не ручаюсь».

«Всё довольно просто: если на кончике хвоста нет белого пятна, значит, его нет и на всём хвосте».

«Добавлю, что если у собаки только одно белое пятно, то оно всегда будет на кончике хвоста».
«У этой особенности должна быть причина?» — спросил Луи.

«Несомненно, причина есть, ведь в этом мире ничто не оставлено на волю случая, даже пучок шерсти на кончике хвоста животного». Тогда я скажу вам, что у различных диких видов, родственных собаке, в частности у шакалов, у большинства из них на кончике хвоста есть белое пятно.
 Это своего рода семейная черта, которая передалась собаке, их союзнику, а возможно, и их
потомок, несомненно, будет подражать ему каждый раз, когда на его шерсти появится хоть один белый волосок. Странное развитие! Если собака произошла, как принято считать, от шакала, то она утратила свою первобытную дикость, неприятный запах, ночные крики и сохранила от своих предков только чубчик на кончике хвоста. Я не буду пытаться объяснить, почему при фундаментальном изменении привычек одна незначительная деталь, просто пустяк, проявляет большее упорство и сохраняется.

«К различиям в окрасе добавляются различия в количестве и качестве шерсти. У большинства собак короткая гладкая шерсть; у некоторых — тонкая,
У них кудрявая шерсть, и они выглядят так, будто одеты в шерстяную одежду. Так выглядит барбет, которого ещё называют овчаркой, потому что его шерсть напоминает кудрявую овечью шерсть. У других, например у спаниеля, длинная волнистая шерсть, особенно на ушах и хвосте. Наконец, есть несколько жалких, неприглядных собак с полностью голым телом. Можно подумать, что какая-то кожная болезнь лишила их последней шерсти. Их называют турецкими собаками.

«Размеры не менее разнообразны. Ньюфаундленд — величественное животное, размером с телёнка; а ещё вы увидите кудрявую комнатную собачку, милую
для сна на диванных подушках — настолько крошечное существо, что оно могло бы поместиться в кармане своего хозяина. Между этими двумя крайностями есть все промежуточные варианты.


Если мы углубимся в изучение формы, то снова увидим какое разнообразие! Здесь ухо маленькое и заострённое; там оно большое и покрывает весь висок, свисая достаточно низко, чтобы доставать до миски, из которой ест животное. Один из них, активный в погоне, несёт своё стройное тело на длинных ногах; другой, способный пролезть в узкую лисью нору или кроличье убежище,
бежит на коротких лапах и почти касается земли животом.
 У этой мордочка изящно сужается, словно создана для ласк; у той она укорочена и представляет собой грубую морду, приспособленную для войны.
Есть и такие, чьи узловатые и искривлённые лапы кажутся изуродованными от рождения;
а у других нос, чёрный как уголь, с двумя ноздрями, разделёнными глубокой впадиной.


«У этих собак как будто двойной нос», — заметил Луи. «Говорят, что у них более острый нюх, чем у других».

 «Я не знаю, насколько раздвоенный нос может указывать на остроту обоняния.
Давайте продолжим и вкратце рассмотрим основные породы собак.

 «Давайте сначала упомянем мастифа, бдительного сторожа фермы и отважного защитника стада. Это крепкое, смелое животное, довольно крупное, с короткой шерстью на спине и более длинной под брюхом и на хвосте. У него длинная голова, плоский лоб, стоячие у основания и висячие на кончиках уши, сильные лапы и мощные челюсти. Белый,
чёрный, серый, коричневый — вот цвета его шерсти. У мастифа грубые
манеры, нюх не очень острый, интеллект развит слабо. Он
Его упрекали в том, что он не очень послушный и не осыпает хозяина ласками.
 Насколько обоснованно это обвинение? Когда человек ведёт суровую жизнь на горных пастбищах, часто в непосредственной близости от волков, может ли он вести себя мило и очаровательно, как собака, выросшая в праздности? Разве суровые манеры не являются необходимым условием для выполнения серьёзных обязанностей? Мастиф обладает качествами, необходимыми для его предназначения в жизни, и обладает ими в такой степени, что не всегда разделяет мнение своего хозяина, лучше него зная, что нужно делать для защиты стада.
Стоит появиться волку, и, не раздумывая, кто сильнее — он или собака, — храбрец бросится на зверя и схватит его за загривок, даже рискуя погибнуть в схватке.
Мастиф не взвешивает опасность, он бросается на зов долга — благородное
качество, благодаря которому энергичного и решительного человека сравнивают с хорошим мастифом».

«Этот волк-душитель, — сказал Эмиль, — пользуется моим величайшим уважением, хотя он не так уж ловко протягивает лапу и притворяется мёртвым».

 «Ты будешь не менее почтителен к овчарке. Она среднего размера
Размер средний, окрас обычно чёрный, шерсть длинная по всему телу, кроме морды. Уши короткие, стоячие, хвост горизонтальный или опущенный.
Вы знаете, с какой важностью большинство собак носят хвост над спиной, загнутый, как труба. Для них это признак полного удовлетворения.
Если они встревожены или боятся какого-то несчастья, они опускают хвост и держат его между ног. Пастушья собака презирает такую манеру поднимать и загибать хвост.
Она скромно держит его на одной линии с телом и наклоняет в ту или иную сторону в зависимости от того, как настроена.
озабочен. Так ведут себя дикие животные, наиболее близкие к
собакам, например волки и почти все виды шакалов: ни у одного из
них хвост не загнут, как перо, но все они держат его опущенным.
Как же так получается, что самый маленький мопс закручивает
хвост штопором и держит его высоко, с гордостью, граничащей с
наглостью, в то время как овчарка держит его в том же скромном
положении, что и шакал с волком?
Это тоже, по-видимому, пережиток старых обычаев. Овчарка сохранила меньше примитивных черт, чем другие виды.
сохранил от своих диких предков опущенный хвост и
стоячие уши.

“Мастиф - защитник стада, пастушья собака - его
проводник. Бывший наделен огромной физической силы, энергичное тело,
и мощные челюсти, но не отличается интеллектом.
Заметьте мимоходом, друзья мои, что сила тела и сила
ум редко идут вместе. Атлет-силач, демонстрирующий свои таланты на ярмарке, разобьёт кулаком камень, поднимет наковальню и будет держать её на вытянутой руке, но не сможет поднять два
Он не способен сопоставлять идеи в своём маленьком мозгу. Примерно то же самое можно сказать о мастифе: он смело гоняется за волками, но не обладает качествами ума, необходимыми для того, чтобы пасти стадо.

 «Эта деликатная функция, требующая высокого уровня интеллекта,
возлагается на овчарку. Пока хозяин отдыхает в тени или развлекается, играя на своей самшитовой флейте, собака, устроившаяся на соседнем холме, следит за стадом и не даёт ему выйти за пределы пастбища. Она знает, что с этой стороны растёт клеверное поле, где пасти скот строго запрещено. Если кто-то
овцы идут рядом, он подбегает и безвредны привязками получается
животное обратно на положенное место. Он знает, что сельская гвардия
преследовать со всей строгости закона, если стадо должно сбиваться на
с другой стороны, недавно посаженных с молодой овес. Они не должны пытаться
если они это сделают, он придет с угрозами и будет настаивать на поспешном отступлении.
Следует ли собрать разбежавшихся овец вместе? По знаку своего хозяина
он уходит. Он обходит стадо, лает то тут, то там,
и гонит перед собой, от одного края до другого
в центре сбившейся толпы, которая через несколько мгновений превращается в компактную группу
. Его миссия закончена, он возвращается к пастуху за новыми приказами —
словом, жестом, простым взглядом.

“Я хотел бы больше всего, чтобы вы видеть его на боевом посту, когда в
стадо идет по дороге, идти на рынок или меняя пастбища. Он ходит
позади, погрузившись в гробу обязанностей. Собаки с соседних ферм выходят ему навстречу и оказывают ему знаки вежливости, как при встрече с товарищами. «Идите прочь, — словно говорит он им, — видите, у меня нет времени обмениваться с вами любезностями». И, не дожидаясь
Взглянув на них, он продолжает внимательно следить за стадом.
Это мудро с его стороны, потому что некоторые овцы уже остановились, чтобы пощипать траву
у обочины. Чтобы вернуть их в стадо, нужна всего минута.
В этом месте изгородь открыта, и через просвет часть стада попадает на поле с зелёной пшеницей. Следовать за этими недисциплинированными
овцами тем же путём было бы проявлением недостаточного мастерства; овцы, которых подгоняют сзади, только ещё дальше забредут на запретную территорию.
Но хитрый пастух не допустит такой ошибки; он быстро
Он делает крюк, перепрыгивает через изгородь, как может, и внезапно оказывается перед стаей, которая поспешно отступает тем же путём, каким пришла, не без того, чтобы оставить на кустах несколько клочков шерсти.

 «Теперь стая встречает другую. Необходимо предотвратить смешение, путаницу между своими и чужими. Собака прекрасно понимает всю серьёзность ситуации. Он деловито снуёт между двумя блеющими стадами,
бегая от одного конца к другому, туда и обратно, чтобы с самого начала пресечь любую попытку перебежать из одного стада в другое.

— Значит, — сказал Эмиль, — он знает своих овец, каждую из них, раз может так точно отличить, какие из них принадлежат ему, а какие нет.

 — Можно было бы так сказать, ведь он проявляет такую проницательность.

 — Едва мы преодолели эту трудность, как возникла другая.
 Здесь, справа и слева, дорога не огорожена; доступ к полям свободен с обеих сторон. Соблазн для стаи велик, ведь то тут, то там появляется самая манящая зелёная трава. Собака удвоила свою активность.
Пойдём налево. Всё хорошо, всё идёт своим чередом.
Теперь направо. Эй, ты там, внизу! Не мог бы ты идти дальше, не останавливаясь, чтобы пощипать молодую травку? Так-то лучше. Теперь назад. Что
там делает этот бездельник? Быстро возвращайся в стадо, лентяй!

Возможно, слева произошло что-то новое; пойдём посмотрим. И, ни на секунду не останавливаясь, неутомимый пёс идёт то в одну сторону, то в другую, то в хвост стада, чтобы поторопить отстающих и направить упрямых на верный путь. Если кто-то из самых строптивых не прислушивается к его советам и разбегается, он бросается за ними
через мгновение он возвращал их на место, ударяя их по голеням своей мордой.


 — И давая им почувствовать свои зубы? — спросил Жюль.

 — Нет, друг мой; хорошо обученная пастушья собака не использует зубы,
которые могут ранить животное; чтобы призвать овец к порядку, достаточно угрозы. Чтобы научить его этой умеренности, нужно взять его
совсем маленьким и проявлять большую настойчивость, используя ласки,
лакомства и, если нужно, наказания. Прежде всего, его нужно воспитывать
в компании товарища, который уже хорошо разбирается в этом деле, поскольку
Пример — лучший учитель. Когда его впервые отправляют за овцами, за ним пристально наблюдают, и если он проявляет склонность к укусам, его строго наказывают. Лучшие пастушьи собаки приезжают к нам из Бри, части старой Шампани. Оттуда пошло название, которое обычно используют для обозначения сторожа стада. Других собак называют Медор, Султан, Азор; его зовут Лабри.

 — Я понимаю, — кивнул Эмиль. «Лабри, то есть собака из Ла-Бри».









Глава XXI

ОСНОВНЫЕ ПОРОДЫ СОБАК (продолжение)


«Давайте продолжим наш обзор основных пород собак. По размеру и
сила датчанин подходы мастифа, но легко отличить
от его пальто, которая, как правило, белый, с многочисленными круглый
черные пятна. Это великолепная собака, не очень распространенная, охранница
прекрасных домов, друг лошадей, и особенно любит бегать и
лаять перед каретой своего хозяина ”.

“И это все, что он умеет делать?” Поинтересовался Эмиль.

“Почти”.

“Тогда я бы предпочел Лабри”.

«Я тоже. Несмотря на скромный внешний вид и неухоженную шерсть, овчарка
обладает интеллектом и полезными качествами, которые несравнимо превосходят качества дога»
благородное создание, несмотря на его королевскую блестящую шкуру,
как у тигра и пантеры. Никогда не судите ни о людях, ни о собаках по их внешнему виду.


 «У харьера более заострённая голова и более длинная морда,
чем у любой другой породы. Уши полувисячие, направлены назад,
грудь узкая, живот выпячен, как будто истощён, ноги длинные и
тонкие, хвост тоже длинный и тонкий, и вся его фигура отличается
такой же стройностью. Это самая быстрая из всех собак. Она
выгоняет зайца во время охоты; отсюда и её название».

“Заяц и лунь действительно довольно похожи по написанию”, - заметил
Жюль.

“Его окрас менее смешанный, чем у других пород, в целом однородный,
иногда рыжевато-коричневый, иногда черный, иногда серый или даже белый. Некоторые
Луни волосы короткие, другие длинные; на самом деле, есть некоторые, которые являются
совсем безволосая, как турецкие собаки. Эта собака не очень умная
и показывает не свойственно привязываться к своему хозяину, но ластятся к
никого. У него несовершенное обоняние, но отличное зрение, и именно оно помогает ему в погоне, в то время как другие собаки ориентируются по запаху.

Своим названием спаниель обязан своему испанскому происхождению.
Эта красивая собака отличается стройной, умеренно длинной головой;
длинной волнистой шерстью, особенно густой на ушах, которые
висячие и шелковистые, и на хвосте, который образует пучок или перо.
 Ни у одной собаки нет более дружелюбного и ласкового вида. В её глазах читаются ум и привязанность к хозяину. Из всех собак твой дядя Пол предпочёл бы эту в качестве друга.  К этому достоинству, связанному с моральными качествами, добавь ещё одно:
Спэниш — опытный охотник. В этой породе встречаются собаки с раздвоенным или тройным носом, но эта особенность, похоже, не влияет на их остроту обоняния.


«Барбет, или водяной спаниель, или овчарка, — ещё один любимец вашего дяди Пола за его исключительный ум, мягкий нрав и непревзойденную преданность. Кто из вас не знает барбета с его большой круглой головой, полной доброжелательности, большими висячими ушами, короткими лапами, приземистым телом, длинной, тонкой и вьющейся шерстью, почти как у овцы, из-за которой его и прозвали овчаркой? Когда
Полуобритый, как и летом, он выглядит ещё привлекательнее. Задние
части тела голые, видна розовая кожа; передняя часть тела
покрыта густой гривой, белой, как вата. Хвост венчает кокетливый
пучок, изящные оборки украшают ноги, на морде растут усы и
маленькая бородка, из-за которой он, возможно, и получил своё
название.

«Овца — назовём её так, как её обычно называют, — Овца — мастер на все руки. Она притворяется мёртвой, протягивает лапу, перепрыгивает через вытянутую трость, встаёт с кусочком сахара на носу и уходит
благодаря своей дрелью с ружьем и с бумажной крышкой набор swaggeringly за
одно ухо. Но это наименьшая из его талантов. Баранов умных
одно из семьи. При тщательном образование можно впихнуть этом
отличные собаки лапша с Самые удивительные вещи. Я знал
некоторых, дети мои, которые могли определить время по часам своего хозяина
без ошибки.

“Они могли определить время!” - недоверчиво воскликнул Жюль. — Вы шутите, дядя.


 — Нет, друг мой, я не шучу.  Часы показали собаке, которая внимательно их рассмотрела и, казалось, что-то прикинула в уме.
а потом гавкнул столько раз, сколько было отмечено на часах».

 «Это просто гениально, я вам скажу!»

 «Но это ещё не всё. Я знаю одного пса, который играет в домино со своим хозяином, и хозяин тоже не всегда выигрывает. Поскольку такие таланты проявляются у барбетов, зарабатывающих на хлеб, у тех, кто их демонстрирует, я склонен полагать, что в игре собаке помогают какие-то знаки от хозяина, которые остаются незамеченными зрителями. Неважно: и без того достаточно того, что наши скудные умственные способности не могут сравниться с вычислительной способностью животного, когда оно считает.
Он указывает на точки, различает точки своего противника и в результате толкает нужное домино кончиком своего носа.


К своим интеллектуальным способностям Овца в значительной степени добавляет способности сердца, которых ей ещё не хватает.
Овца — это собака слепого, которая терпеливо ведёт его, избегая всех препятствий, через толпу с помощью верёвки, привязанной к ошейнику животного.
Когда хозяин стоит на углу улицы и умоляет о жалости, пронзительно играя на кларнете,
Овца, сидящая в позе просителя, держит в зубах деревянную миску и протягивает её прохожим. Если хозяин умирает,
дорогой хозяин, который делился с ним коркой хлеба, как с братом,
Овца следует за гробом, одинокая, печальная, жалкая на вид. Она
прижимается к холмику, под которым покоится её хозяин, тоскует там несколько дней и
наконец засыпает там сном смерти. Как же назвать такое преданное существо?
Слепые называют его Фидо (верный), и это имя само по себе — лучшая из элегий».

«Барбет — благородная собака, — заявил Жюль.

 — Вдобавок ко всему этому, это хорошая охотничья собака.  Она охотно  прыгает в воду, хорошо плавает и приносит добычу»
Неукротимое рвение делает его незаменимым для охоты на водоплавающих птиц. Когда хозяин подстрелит дикую утку, Шип отправляется за ней на середину пруда. Иногда дует сильный ветер и вода замерзает. Шипу всё равно: он храбро плывёт по тонкому льду, приносит дичь, встряхивает мокрую шерсть и, дрожа от холода, ждёт следующего выстрела, чтобы снова отправиться в путь.

«Он наверняка заслужит утиные кости, когда дичь будет подана на стол, — сказал Эмиль. — Прыгнуть в ледяную воду! Бедняга
молодец! Бррр! это заставляет мурашки бежать вниз спиной только придумать
это.”

“Из-за его подвигов в охоте на уток эта собака известна также как
водяной спаниель. Но теперь давайте перейдем к другой породе.

“Гончая - это прежде всего охотничья собака. У него чрезвычайно
острый нюх, который позволяет ему отслеживать путь, пройденный дичью,
просто по запаху, оставленному животным. Ориентируясь по слабому запаху,
который был бы незаметен для любого другого носа, он идёт прямо к зайцу,
как будто постоянно видел его
зрение. Его ноздри обладают удивительной чувствительностью, с которой наше обоняние может сравниться лишь отдалённо. Это чувство превосходит по тонкости зрение, которое находится в невыгодном положении из-за расстояния и недостатка света, в то время как расстояние и темнота ни в малейшей степени не влияют на безошибочность собачьего носа. Пусть заяц, разгорячённый погоней,
лишь коснётся спиной куста; этого достаточно, и даже более чем достаточно, чтобы пустить гончую по следу. Чтобы убедиться в безошибочной
уверенности преследования, можно представить, что преследуемое животное оставило в воздухе след, видимый собаке.

— Такое можно увидеть в любой день, — перебил его Эмиль, — и не нужно идти в лес с охотником. Хозяин, незаметно для собаки,
прячет свой носовой платок в труднодоступном месте, а затем
говорит животному: «Ищи!» Собака принюхивается, чтобы понять,
в чем дело, а затем бежит к платку и с ликованием приносит его. Если бы у меня был такой
нос, никто бы не стал играть со мной в прятки: я бы слишком легко находил своих товарищей по играм».


«У большинства собак, у кого-то больше, у кого-то меньше, удивительно острый нюх; но гончие лучше всех наделены этим даром, особенно во всём, что касается
Что касается охоты, то это любимая собака охотника. У неё довольно большая морда, крепкая голова, энергичное и длинное тело, поднятый хвост, очень короткая шерсть, обычно белая, с крупными чёрными или коричневыми пятнами, а уши висячие и удивительно большие.


«Можно было бы использовать их как носовой платок, чтобы вытирать животному нос и глаза», — вмешался Эмиль.


«Бигль очень низко стоит на ногах. Кроме того, его лапы, особенно передние, искривлены и выглядят так, будто он калека. Можно сказать, что собака пережила сильное потрясение, от которого так и не оправилась
полностью восстановился. Его голова, большие висячие уши и короткая шерсть почти такие же, как у гончей. Бигль тоже страстный охотник и верный спутник того, кто с ружьём на плече бродит по каменистым холмам, любимым кроликами. Из-за своих коротких и кривых лап он скорее трусит, чем бежит; но его медлительность более губительна для жертвы, чем скорость, потому что он позволяет дичи играть и кружить в кажущейся безопасности. Не подозревая о приближении коварного врага, Кролик Джек резвится и закручивает усы, а между тем
Бигль оказывается с ним лицом к лицу, и Джек внезапно охватывает ужас.
 Раздаётся выстрел: для Джека всё кончено, он подпрыгивает и безвольно падает на тимьян.


«Бедный Джек, так предательски застигнутый врасплох! Теперь гончая хотя бы подаёт голос и позволяет кролику удрать так быстро, как только он может.
Это состязание в скорости между ними двумя. Но коренастый бигль пробирается
сквозь кусты и внезапно выныривает».

«Биглю нет равных в том, чтобы выгнать лису из норы.
Его походка, напоминающая скорее ползание, позволяет ему проникать в самые отдалённые места
углы лисьей норы. Если он обнаружит там зловонное животное, то
издаст звук и будет удерживать это место зубами и когтями, давая охотникам время проникнуть в лисью нору и поймать воровку кур.


«Волкособ — любимец возницы. Ты тысячу раз видел, как он, раздражённый и сердитый,
бегал взад-вперёд по крыше нагруженной повозки и лаял с вершины этой
крепости на детей, которые дразнили его внизу. Он великолепен в
своём гневе, с маленькой львиной гривой, с пушистым хвостом,
плотно закрученным в штопор, и с милым красным
ошейник с колокольчиками и бахромой из лисьей шерсти. У него стоячие, заостренные уши, как у
овчарки, тонкая морда, короткая шерсть на голове и лапах,
длинная и шелковистая на остальном теле. Ни одна собака не знает лучше, как завивать
хвост и удерживать его с гордостью.”

“Это все, что он знает, как это сделать?” - спросил Луи.

“Волкодав слишком умен, чтобы не иметь других достоинств, кроме своих
милых повадок. Лубе (так его обычно называют) знает, как в случае необходимости
вращать вертел с помощью вращающегося барабана, в который он постоянно прыгает, как белка в своей вращающейся клетке. Если у него есть
В компании хорошей пастушьей собаки он легко усваивает её навыки и становится неплохим сторожем для стада».

 «Это лучше, чем беситься на крыше фургона и лаять на прохожих— Да, — ответил Луи.

 — Я не знаю, — продолжил дядя Поль, — более отталкивающей и жестокой физиономии, чем у бульдога. Посмотрите на его голову, массивную и короткую, с толстой мордой и плоским носом, иногда с горбинкой; на его тяжёлую верхнюю губу, свисающую по обеим сторонам и истекающую слюной, так что видны передние зубы; на его маленькие глаза с суровым выражением; на его уши, разорванные в клочья или изуродованные купированием, — подумайте обо всех этих признаках жестокого нрава и скажите мне, для какого рода занятий бульдог подходит как нельзя лучше.

“Его занятие, ” ответил Жюль, - читается в его грубой физиономии“:
бульдог создан для драк”.

“Да, мой друг, для драк и ни для чего другого". Пусть никто не просит его
присматривать за стадом, сопровождать охотника, подбирать упавшую дичь или
даже поворачивать вертел; его тупой интеллект не заходит так далеко.
Его единственный дар - это дар челюсти, которая щелкает и не отпускает; его
единственная страсть - неистовство боя. Если его зубы однажды вонзились в плоть противника, не ждите, что он ослабит хватку: тиски не так цепко сжимают добычу.  Призывы, угрозы, удары,
ничто не поможет разнять двух дерущихся бульдогов; нужно схватить их и сильно укусить за кончик хвоста.
Острая боль от укуса может заставить их забыть о ярости схватки.


«Я бы не стал браться за эту операцию; животное может наброситься на того, кто пытается его разнять».


«Хозяину ничего не угрожает, так как бульдог сильно привязан к нему. Смелость, сила и неукротимое упорство в бою делают эту собаку эффективным защитником, которого хорошо иметь при себе в суровых условиях.  Чтобы враг не смог закрепиться
По возможности собаке купируют хвост и уши; кроме того, шея защищена ошейником, утыканным железными
шипами.

 «Эта драчливая порода особенно популярна в Англии, и именно от английского слова dog мы, французы, взяли слово dogue в значении «бульдог».

 «Значит, dogue означает «собака»? — спросил Эмиль.

 «Ничего другого. От этого же слова происходит уменьшительно-ласкательное doguin
(мопс), которым мы обозначаем этого маленького ворчливого, легкомысленного
подкаблучника, обжору и бездельника, более известного вам под именем
имя Карлин (мопс). Как и у бульдога, у него круглая голова, короткая и
плосконосая морда и отвисшая губа; и до определенного момента у него
также характер бульдога, который он демонстрирует шумной яростью, не имея
размера или силы, необходимых для чего-либо еще ”.

“Это забавная маленькая собачка, которая лает на меня в дверях и
немедленно вбегает, если я делаю вид, что иду за ней”.

“Турецкая собака - еще одно бесполезное животное. По размеру он похож на мопса. Он примечателен своей почти голой кожей, маслянистой на вид, чёрного или тёмно-телесного цвета с крупными коричневыми пятнами. У него
мало сообразительности и никакой привязанности к хозяину. Его единственная
достоинство, если это можно назвать достоинством, — это его исключительная
голость, из-за которой в нашем климате он большую часть года дрожит от холода. Я бы скорее назвал это очень неприятной слабостью. Те, кому нравится выращивать этих бедных животных, зимой одевают их в тканевую попону.
«Собака, которой нужен портной, чтобы сшить зимний костюм, мне не подходит», — заявил Эмиль. — Я бы предпочёл Медора, спаниеля, и Шипа, барбета. Они не дрожат от холода, когда идёт снег, и к тому же они хорошие друзья.









Глава XXII

РАЗЛИЧНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ СОБАК

«Охранять стадо, отгонять волков, находить дичь — вот основные функции собаки; но умная собака может научиться делать ещё тысячу вещей. Я только что показал вам, как овца ведёт слепого, а лубе кружит над вертелом. Существует множество черт, в которых проявляются самые разные способности. Например, кто не видел или хотя бы не слышал о собаке-посыльном, которая добросовестно выполняет свои обязанности?» Он
получает корзину с кошельком и листком бумаги, на котором написаны
желаемые товары. Возможно, ему нужно купить табак для
хозяин или купите продукты на день у мясника. Приказ
выполнен, животное отправляется в путь с корзиной в зубах. Оно
быстро добирается до двери мясника, скребёт по ней, чтобы её открыли, ставит корзину, достаёт кошелёк, протягивает его и ждёт, пока его обслужат.
 Иногда возвращение сопряжено с трудностями. На пути встречаются товарищи; их привлекает запах, и они хотят исследовать содержимое корзины. «Если бы вы только согласились на это, — говорят они, — какая прекрасная возможность! Мы бы разделили её с вами». Но они не сбавляют темп.
Посыльный пёс слегка приподнимает верхнюю губу, скалит зубы и рычит:
 «Не трогай меня, бездельник! Ты же видишь, что это для моего хозяина». И он важно продолжает свой путь, готовый проучить любого, кто посмеет сунуть нос в корзину. Благодаря его высокомерному поведению провизия доставляется домой без дальнейших приключений».

«Собака должна быть хорошо обучена своему долгу, — прокомментировал Луи. —
Она должна не только противостоять подобным искушениям, но и отказываться прислушиваться к дурным советам своих товарищей».

“И ему никогда не приходит в голову остановиться и попировать со своими друзьями"
когда у него в руках фунт нежных котлет? поинтересовался Жюль.

“Никогда, поскольку такие деликатные поручения доверяются только собакам, чье
воздержание доказано”.

“В басне, - заметил Жюль, - где-то говорится:


 “Действительно, странная вещь: собак учат воздержанию,
 Которому человек, учитель, никогда не учится”.


— Ах да, друг мой, эту прекрасную добродетель — умеренность — мужчинам обрести довольно трудно. Я знаю одного мальчика, которого однажды отправили
Он шёл к другу с корзиной инжира или груш и не мог удержаться, чтобы не попробовать фрукты по дороге, под предлогом того, что хочет проверить, созрели ли они.


Здесь Эмиль смущённо опустил голову и почесал нос, явно вспомнив о каком-то подобном проступке в прошлом.
Но дядя, казалось, не заметил этого и продолжил:

 «А теперь давайте поговорим о собаке, которая ищет трюфели. Для тех из вас, кто, возможно, ещё не знает, скажу, что трюфель — это разновидность гриба, который всегда растёт под землёй, более или менее глубоко, но никогда не на поверхности.
на открытом воздухе. По форме он сильно отличается от обычных грибов.
 Он круглый и мясистый, размером от грецкого ореха до мужского кулака, с морщинистой поверхностью и чёрной мякотью с белыми прожилками. Трюфель — самый популярный гриб, особенно из-за его аромата.

“Чтобы, обнаружив под землей, иногда на несколько футов, зрение
ни руководство, ни за что, налицо присутствие драгоценных
бугорок. Один только запах будет делать свою работу. Но каким бы выраженным ни был
аромат трюфеля, он недостаточно силен, чтобы мы могли его ощутить
чтобы найти его под толстым слоем земли, нам придётся положиться на нюх животного, которое в этом отношении гораздо лучше нас.
В таких случаях на помощь часто приходит свинья, которая очень любит трюфели и быстро их находит, ориентируясь только на их запах.
Соответственно, в начале зимы, когда этот гриб созревает, свинью ведут в лес. Привлечённое запахом, который исходит от земли, животное роет землю носом в том месте, где спрятаны трюфели. Но если дать ему закончить работу, оно
Он добирается до бугорка, который тут же исчезает в его ненасытной пасти. Поэтому в нужный момент животное отводят в сторону, а в качестве вознаграждения и поощрения за эту полезную работу ему бросают вместо гриба каштан или жёлудь. Затем выкапывание завершают с помощью небольшой лопаты. Как видите, охота за трюфелями требует постоянной бдительности,
поскольку свинья может в любой момент наткнуться на трюфель и тут же его проглотить.
О том, что она нашла съедобный кусочек, может свидетельствовать довольное хрюканье, но
было бы слишком поздно: прожорливый зверь уже проглотил бы лакомый кусочек.


«Поэтому собаку предпочитают свинье, так как она более активна, чем свинья, более послушна, обладает более тонким нюхом и ищет трюфели только для своего хозяина, без каких-либо корыстных побуждений.
Удивительно наблюдать за ней в работе. Припав носом к земле, чтобы лучше уловить слабое излучение
из-под земли, он систематически исследует места, которые кажутся ему
наиболее перспективными, например рощи молодых дубов и заросли
кустарника. Он что-то учуял. Отлично! Это трюфель. С большим
Виляя хвостом от радости, собака немного разгребает землю лапой, чтобы указать место. Человек продолжает копать железным инструментом.
Но трюфель не всегда удаётся найти с первой попытки;
поиски сопряжены с неопределённостью и ложными следами. «Дай-ка я посмотрю поближе», — говорит собака сама себе. И она засовывает морду на самое дно ямы, принюхиваясь и присыпая нос землёй. — Сюда, хозяин, налево; копай дальше.
 Человек следует этому совету и возобновляет работу, но никаких признаков
трюфель. Свежие запахи на дне ямы. «Клянусь собачьей
кровью, трюфель здесь, и какой! Сюда, хозяин, ещё немного
влево». Наконец трюфель найден, один из самых крупных в этой
яме, и в награду собака получает кусок хлеба.

«Свинья охотится за трюфелями без всякого обучения, поскольку ей свойственно рыться в земле в поисках бугорков и корней, которыми она питается. Но собаку нужно научить тому, что чуждо её привычкам. Первый шаг — познакомить её со вкусом трюфеля
трюфель, для чего его заставляют съесть трюфельный омлет».

 «Трюфельный омлет! — воскликнул Эмиль. — Это блюдо гораздо вкуснее, чем кость».

 «Но не для собаки», — возразил его дядя. «Не проявляя
никакого энтузиазма по отношению к этой новой для неё еде, собака сначала принимает её отчасти из чувства послушания, затем она начинает ей нравиться, и, наконец, она не хотела бы ничего лучшего, чем продолжать питаться так в течение долгого времени. Но процесс приучения к этому лакомству длится недолго и заканчивается, как только запоминающийся запах становится привычным для собаки
собака. Затем трюфель прячут в землю, сначала не очень глубоко,
завтра чуть глубже, и собаку обучают его находить.
Ласка, кусок хлеба - вот его награда каждый раз, когда он преуспевает.
Такие уроки, соответствующим образом варьируемые и повторяющиеся, в конце концов приводят к появлению
обученного охотника за трюфелями, и затем животное изо дня в день выводят
в лес, чтобы оно совершенствовалось в своем призвании путем реальной практики. Конечно, эта сложная работа под силу только собакам с самым высоким уровнем интеллекта, в частности водяным спаниелям.

«Этого пса наверняка позовут туда, где нужны необычные способности», — заметил Жюль.

 «Мы только что видели, как пёс соперничает со свиньёй, даже превосходит её в искусстве выкапывания трюфелей. Теперь я покажу вам, как он заменяет осла в качестве тяглового животного. Огромная собака, запряжённая в лёгкую повозку, — нередкое зрелище в городах, где мясники особенно часто используют это необычное средство для перевозки мяса. Но поскольку я
хочу рассказать вам кое-что гораздо более интересное, я не буду задерживаться на этом примере. Есть страна, где собака — единственный тягловый скот
животное, страна, где оно заменяет лошадь, перевозя хозяина в дальних путешествиях. Эта страна — Гренландия.


— Гренландия — это где они нагревают воду в кожаном мешке, бросая в него раскалённые камни? — вмешался Жюль.


— И где они облизывают кусок мяса, выбранный для почётного гостя? — добавил Эмиль.


— Да, Гренландия — это страна.


— Должно быть, это жалкая страна.

«Даже больше, чем вы можете себе представить. В Гренландии, как и везде вблизи полюса, зима со снегом и льдом длится две трети года,
и холод стоит невыносимый. Моряки, пережившие зиму в этом суровом климате, рассказывают, что вино, пиво и другие сброженные напитки в бочках превращаются в твёрдый лёд; что стакан с водой, подброшенный в воздух, падает в виде снежных хлопьев; что дыхание, выходящее из лёгких, кристаллизуется в виде инея у входа в ноздри; и что бороду, прилипшую к одежде из-за ледяного покрытия, можно отделить только ножницами. Целые месяцы солнце не поднимается над горизонтом, и день неотличим от ночи
и ночь; или, скорее, царит вечная ночь, такая же, как в полдень, так и в полночь. Однако в ясную погоду темнота не полная: свет луны и звёзд, усиленный белизной снега, создаёт подобие тусклых сумерек, достаточных для того, чтобы что-то видеть.

 «Приземистый и низкорослый житель этих суровых краёв, эскимос, делит своё время между охотой и рыбалкой. Первый
обеспечивает его шкурами для одежды, второй — едой. Сушёная
рыба, хранящаяся в полусгнившем состоянии, и прогорклое китовое масло,
То, что нам кажется отвратительным, для его голодного желудка — изысканное блюдо. Он также ловит рыбу, чтобы добыть топливо для лампы, в качестве которого используется жир тюленя, и материалы для изготовления саней, которые он делает из крупных рыбьих костей. Короче говоря, там нет дерева, и ни одно дерево, каким бы выносливым оно ни было, не способно выдержать суровые зимы. Ивы и берёзы, карликовые, размером с кустарник, стелющиеся по земле, в одиночку добираются до северных окраин Лапландии, где выращивают ячмень, самую выносливую из зерновых культур.
культурные растения, прекращается. Ближе к полюсу вся древесная растительность исчезает,
и летом можно увидеть лишь несколько редких пучков травы и мха.
их семена поспешно созревают в защищенных углублениях скал. Еще
дальше к северу снег и лед даже не может полностью растаять летом
земли не видно, и никакой растительности вообще возможно”.

“И есть люди, которые называют домом эти ужасные страны"
”?" - спросил Жюль.

«Есть люди, эскимосы, которые живут там круглый год.
Зимой они живут в снежных хижинах, а летом — в шатрах из тюленьей кожи».

«Они строят дома из снега!» Это слова Эмиля.

 «Не совсем такие дома, как наши, но хижины действительно очень хорошо защищают от непогоды. Обычные снежные плиты вырезаются и укладываются друг на друга в виде круглой стены, увенчанной куполом из того же материала. Очень низкий вход, закрытый шкурами, обращён на юг. Чтобы в дом проникал дневной свет,
они прорезают круглое отверстие в верхней части купола и заполняют его
куском льда вместо стекла. Наконец, внутри, вдоль всей стены,
делают снежную скамью, которую покрывают гравием, вереском и
оленьими шкурами. Эта скамья служит местом для сна.
семья, шкуры - это матрас, а снег - это солома. В этих
жилищах никогда не бывает огня: не хватает дров, и, кроме того, от
огня жилище растает и будет капать дождем на
обитателей ”.

“Это так”, - сказал Эмиль. “Тогда где они разводят огонь, чтобы разогреть
камни, когда им нужна горячая вода?”

“Они делают это снаружи, на открытом воздухе”.

— А чем, если в деревне нет дров?

 — Кусками китового жира и рыбьими костями.

 — Они что, мёрзнут в этих снежных хижинах, где негде развести огонь?

“Нет, на Моховой фитиль кормят уплотнение масла горит постоянно в немного
глиняный горшок для плавления снега и дать питьевой воды. Небольшого количества выделяемого
тепла достаточно для поддержания приемлемой температуры в
жилище, благодаря толщине снежных стен ”.








ГЛАВА XXIII

ЭСКИМОССКАЯ СОБАКА


«Из того, что я вам только что рассказал, должно быть ясно, что в этой стране нельзя содержать домашних животных, питающихся растительной пищей. Где
можно найти корм для быка, лошади или даже осла, когда земля покрыта толстым слоем снега большую часть года?»
в году, а когда в течение трёх или четырёх летних месяцев вся растительность состоит из скудного травяного покрова, где овце едва ли хватит травы, чтобы наесться? Кроме того, эти животные не выдержали бы суровой зимы. Есть только один вид, который может жить в этих пустынных регионах, — это северный олень, который примерно такого же размера, как благородный олень, но более крепкий и коренастый. Его рога, или панты, разделены на две ветви: более короткая направлена вперёд, а другая, более длинная, — назад, и обе ветви
оканчивающиеся расширениями, которые расходятся в стороны, напоминая ладонь и пальцы раскрытой руки».


«Судя по вашему описанию, — заметил Людовик, — северный олень должен быть
превосходным животным и нуждаться в большом количестве пищи. Где он
находит пастбища, когда всё покрыто снегом?»


«Если бы ему требовался корм, к которому привык наш скот, он, без сомнения,
умер бы с голоду в первую же зиму; но он довольствуется такой пищей, к которой
ни одно из наших животных не притронется. Это лишайник белого цвета, разделённый на множество близко расположенных друг к другу ветвей
и выглядит как небольшой кустарник высотой в несколько дюймов. Он
растёт на земле, которая на огромных пространствах полностью покрыта им.
 Зимой северные олени разгребают снег передними копытами
и обнажают жёсткое растение, размягчённое влагой; этим растением они
и питаются. Таким образом, бескрайние снежные поля,
пустынные обители голода, тем не менее служат достаточным пастбищем для этих животных. Этот лишайник, последний растительный ресурс Крайнего Севера, называется ягелем. Он встречается повсюду, даже в самых засушливых землях.
между полюсами и экватором. Среди подлеска на наших самых голых холмах
вы найдете его в изобилии, свежим и эластичным зимой,
засохшим и хрустящим под ногами летом.”

“Северному оленю следовало бы жить в нашей стране, - заметил Жюль, - поскольку
здесь есть лишайник, которым он питается”.

“Климат для него слишком теплый. Вряд ли он смог бы пережить
мягкость наших зим, а как насчёт жары наших летних месяцев?
Ему нужны снега и суровый климат полярных регионов, вдали от которых он быстро погибает.

«В Лапландии северный олень — домашнее животное. Там он заменяет нам скот и служит одновременно коровой, овцой и лошадью. Лапландец живёт на оленином молоке и продуктах из него, а также на мясе животного. Он одевается в его тёплый мех, а из шкуры делает очень мягкую кожу. Когда земля покрывается снегом, он запрягает оленей в свои сани и проезжает до тридцати лиг в день. Его быстрая упряжка с широкими полозьями скользит по снегу, почти не оставляя следов.

«Северный олень не является редкостью в Гренландии, но там он живёт в дикой природе, потому что эскимосы, которые гораздо менее цивилизованны, чем лапландцы, ещё не научились приручать его и приспосабливать к жизни в неволе.
 Он свободно бродит по округе и служит источником дичи, на которую гренландцы полагаются, чтобы немного разнообразить свой рацион, состоящий в основном из рыбы. Что же касается домашних животных, то что осталось у эскимосов,
ведь единственный вид, способный выжить в этой стране снежных хижин, — это северный олень, который в этом пустынном регионе является диким животным, на которое охотник может напасть, только применив хитрость
и осторожность? Остаётся собака, верный спутник, который,
благодаря своему рациону, может сопровождать человека повсюду, даже в его самых смелых экспедициях к одному из полюсов. Там, где
оленю пришлось бы остановиться из-за отсутствия лишайника или слишком толстого слоя снега, собака продолжает идти вперёд,
поскольку ей нужна всего лишь рыбья кость, а в близлежащем
море рыбы в изобилии. Собака — это всё для эскимоса в том, что касается домашних животных».

«Этого очень мало», — сказал Жюль.

«Конечно, очень мало, но всё же без собаки эскимос не смог бы
Он живёт в своей мрачной стране. С помощью собаки он охотится на диких оленей, мясо которых служит ему пищей, а шкуры идут на покрытие его хижины. На льду он нападает на белого медведя, чей мех станет для него тёплой зимней одеждой. Он подчиняет себе тюленя, чьи кишки идут на верёвки, а жир — на топливо для его вечно горящей лампы. На самом деле собака для него не только
компаньон на охоте, но и тягловое животное, способное
быстро доставить его куда угодно.

«Эскимосская собака размером примерно с нашу овчарку, но более крепкого телосложения. У неё стоячие уши, хвост закручен в кольцо, шерсть густая и пушистая, как и должно быть, чтобы противостоять ужасным холодам страны, в которой она обитает. Ни один домашний вид не ведёт более суровую жизнь». С большими перерывами
мясная кость или крупная рыбья кость в качестве еды, и ничего больше; никакого укрытия, кроме норы, которую он может вырыть в снегу; гораздо больше побоев, чем ласк; после утомительной погони — ещё более изнурительная работа по буксировке саней — такова его тяжёлая жизнь.
Жестокое обращение и постоянный голод не способствуют мягкому нраву. Поэтому эскимосские собаки враждуют между собой, угрюмо
относятся к людям, всегда готовы показать зубы и особенно
склонны с жадностью набрасываться на свою добычу. Нигде в мире
нет более дерзких грабителей: муки голода настолько сильны, что
никакие наказания не могут помешать им схватить любой кусок,
неосторожно оставленный в пределах досягаемости.

— Должен сказать, это не самый послушный компаньон, — заметил Жюль.

 — Женщины обращаются с ними нежнее, кормят их и заботятся о них
когда они маленькие, легко заставить их повиноваться. Почти всегда,
даже когда эти бедные животные особенно жестоко страдают от голода, женщинам
удается собрать их вместе, чтобы запрячь в сани ”.

“ Я бы хотел, дядя, ” вставил Эмиль, “ прежде чем выслушать остальное, узнать
что такое эскимосские сани. Я не могу точно представить, на что это похоже.

«Санки, как следует из их названия, — это лёгкое транспортное средство без колёс, предназначенное для передвижения по льду или снегу, где легко скользить. Эскимосские санки сделаны из подручных материалов. Представьте себе две деревянные планки
Они загнуты вверх с обоих концов и расположены рядом на определённом расстоянии друг от друга. Это основные части, которые должны
поддерживать все остальные и сами скользить по снегу. Между двумя
полозьями сооружается каркас из лёгких поперечных планок, и на этом
каркасе возвышается нечто вроде ниши, обитой мехом, где сидит
путешественник. Это эскимосские сани.

«Две главные части, напоминающие длинные коньки, скользящие по твёрдому снегу, сделаны из дерева.
Но я спешу добавить, что обычно они изготавливаются из другого материала, поскольку дерево — один из самых редких материалов в этой
Страна, где растительности недостаточно даже для того, чтобы сделать метлу. Вся используемая древесина приносится морем из далёких стран во время сильных штормов. Поэтому у эскимосов не всегда есть в распоряжении две узкие полоски, необходимые для изготовления иглу. Вместо этого они используют две длинные китовые кости, выбранные за их форму и изгиб. Если костей нет, остаётся последнее средство. С помощью тюленьих кишок или
кожаных ремешков он связывает крупную рыбу в два пучка, придаёт им
желаемую форму и выставляет на мороз, который делает их твёрдыми, как
камень, пока снова не наступит лето. Это два полоза, две главные части саней.


 — Что за странная страна, где люди используют связки мороженой рыбы в качестве полозьев! — не удержался от восклицания Эмиль.


 — Но полоз ещё не сыграл свою роль. Проскользив всю зиму по снежной равнине, он оттаивает с приходом тепла, и рыба, из которой он сделан, попадает в мешок с кипящей водой, чтобы свариться.

— Люди их едят?

 — Ну конечно, друг мой; они едят каркас сломанных саней.

«Ещё раз повторяю: если эти люди когда-нибудь пригласят меня на ужин, я откажусь. Мне не доставит удовольствия, что они вылижут посуду, чтобы очистить её, и мне не понравится рыба, которую месяцами таскали неизвестно где».

 «Теперь, когда ты знаешь о санях, давай поговорим о команде. Упряжь для собаки состоит из двух ремней из оленьей кожи: один
обхватывает шею, другой — грудь, и оба ремня соединены третьим,
проходящим между передними лапами. К этой упряжи, возле плеч,
прикреплены два длинных кожаных ремня, которые крепятся к саням
с другого конца. В упряжке от двенадцати до пятнадцати собак. Одна собака, самая умная и с самым острым нюхом, идёт во главе стаи; остальные следуют за ней, по несколько собак в ряд, новички — ближе к саням. Сидя в нише своего транспортного средства, вытянув одну ногу в одну сторону, а другую — в другую, почти касаясь снега, эскимос управляет упряжкой с помощью невероятно длинного кнута, который должен доставать до самой дальней собаки, находящейся в семи-восьми метрах от саней. Но он старается как можно реже его использовать, потому что удар кнута может убить собаку.
Скорее всего, это приведёт к беспорядку, а не к увеличению скорости.
Собака, получившая удар, не понимая, откуда он пришелся,
обвиняет своего соседа и кусает его; тот передает приветствие
другому, который, в свою очередь, спешит потревожить следующего; и в мгновение ока драка, распространяясь по стае, становится всеобщей.

Тогда действительно непросто восстановить мир и распутать порванную или запутавшуюся упряжь.

«Поэтому кнут редко используется для того, чтобы усмирить слишком непослушную собаку. В основном хозяин управляет ею с помощью голоса»
команда. Ведущая собака особенно внимательна к словам хозяина:
она поворачивает направо, налево или идёт прямо, увеличивает или уменьшает скорость, а остальные собаки следуют её примеру. Каждый раз, когда отдаётся приказ, ведущая собака, не останавливаясь, поворачивает голову и смотрит на хозяина, как бы говоря: «Я понимаю». Если маршрут уже пройден, проводнику нечего делать: ведущая собака идёт по следу, даже если он невидим для человека. В кромешной тьме, среди яростных снежных бурь, полагаясь на своё обоняние и
Обладая поразительной проницательностью, он продолжает вести за собой остальных членов команды и очень редко сбивается с пути.

 «Таким образом, за один день преодолевается 150 километров. Если усталость заставляет остановиться, эскимос строит себе укрытие из снега, насыпая его в качестве стен, и накрывает его большой глыбой льда. Здесь он устраивается поудобнее, чтобы поспать, после скромного обеда из солёной рыбы или мяса, размороженных теплом лампы. При пробуждении подаётся сигнал, и сразу же вокруг хижины начинают двигаться и отряхиваться небольшие снежные холмики. Это
собачья упряжка, которая спала снаружи, укрытая падающим снегом.
Эскимос выдаёт им скудную милостыню, которую они тут же проглатывают, и без промедления запрягает сани, чтобы продолжить свой путь в поисках белого медведя или северного оленя, на которых он положил глаз.








 ГЛАВА XXIV

 СОБАКА ИЗ МОНТАРГИ

 «Собака очень привязана к своему хозяину; если она его теряет, то долго его помнит. Я приведу вам пример, настолько поразительный, что он вошёл в историю.

 «В 1371 году при дворе короля Карла V жил дворянин, шевалье Макэр, который завидовал благосклонности одного из своих
Спутники Обри де Мондидье, развлекавшегося с королём, однажды застали его соперника врасплох, когда тот был в безлюдном уголке леса Монтаржи в сопровождении лишь своей собаки. Воспользовавшись случаем, чтобы удовлетворить свою отвратительную злобу, он внезапно набросился на Обри, убил его и закопал тело в лесу. Совершив злодеяние, он вернулся ко двору и вёл себя так, словно ничего необычного не произошло.

— О, презренный негодяй! — воскликнул Жюль.

 — А тем временем пёс улёгся на могиле своего хозяина, где ночь и
Однажды он завыл от горя. Когда муки голода стали невыносимыми, он
вернулся в Париж, поскрёбся в дверь друзей своего хозяина,
поспешно съел то, что ему дали, и сразу же вернулся в лес, чтобы
снова лечь на могилу. Видя, как он приходит и уходит один, всегда
озабоченный и выражающий своим жалобным лаем глубокую скорбь,
люди последовали за ним в лес, наблюдали за его действиями и увидели,
что он остановился на холме из свежевскопанной земли, где его стенания
стали ещё более жалобными.

 «Без сомнения, они начали копать, и преступление было раскрыто?»

«Пораженные свежим земляным холмом и лаем собаки в этом месте,
они раскопали землю и нашли мертвеца, которого затем похоронили с
большими почестями; но ничто не указывало на того, кто совершил
убийство».

 «А что стало с собакой?» — спросил Эмиль.

«После того как пёс сообщил друзьям и родственникам Обри, что его хозяин был жестоко убит, перед ним встала более сложная задача, а именно: разоблачить убийцу. Один из родственников покойного взял собаку к себе и часто брал её с собой в
животное вышло с ним на прогулку. Однажды собака случайно увидела
убийцу Макэра в компании других джентльменов. Вцепиться в
его горло, чтобы укусить и задушить, было делом
мгновения.

“Браво! Хороший пес! Задушить подлеца!” - вскричал Эмиль в большой
волнение.

“Вы едете слишком быстро, мой друг”, - возразил его дядя. «Никто пока не подозревал, что Макэр был автором этого ужасного преступления. Они
оттаскивают собаку, бьют её и прогоняют. Животное продолжает
возвращаться в ярости, и, поскольку ему не разрешают приближаться
Он сопротивляется, лает издалека и направляет свои угрозы в ту сторону, где скрылся Макэр.


Это повторяется снова и снова, и каждый раз собака, совершенно спокойная с другими людьми, приходит в неистовство при виде убийцы и возобновляет свои нападки.
Она затаила злобу только на Макэра, и ни угрозы, ни побои не могут её успокоить. Ярость этого существа настолько сильна, что в конце концов возникает вопрос, не движет ли собакой желание отомстить за смерть своего первого хозяина.

«Ха! теперь мы подходим к сути. Подозрения усиливаются».

 «Они рассказывают королю об этом деле; они говорят ему, что при дворе был найден похороненный дворянин, ставший жертвой неизвестного убийцы; они также сообщают ему, что собака покойного с неукротимой настойчивостью бросается на шевалье Макэра каждый раз, когда видит его.
Король приказывает привести к нему подозреваемого и приказывает ему
оставаться незамеченным в толпе других зрителей. Затем приводят собаку.
Её обоняние сразу же подсказывает ей, что нужно делать.
присутствие убийцы. Со своей обычной яростью он замечает свою жертву
в толпе и бросается на него. Как будто успокоенный присутствием короля
, он нападает с большей смелостью, чем когда-либо, и своим жалобным
лаем, кажется, просит, чтобы справедливость восторжествовала над ним. Происходит поспешное
вмешательство, без которого Макэйр был бы съеден животным ”.

“И это было бы правильно для него ”.

“Подождите: наказание придет. Странное поведение собаки в сочетании с другими подозрительными обстоятельствами произвело впечатление на короля.
 Несколько дней спустя Карл V вызвал к себе Макэра и допросил его
своими вопросами он вынуждал его признаться в содеянном. На каком основании
возникли подозрения в его адрес? Как объяснить, если он невиновен,
что собака постоянно нападает на него и яростно лает при виде него?
 Охваченный страхом перед позорным наказанием, Макэр упорно отрицал свою вину.

«В ту эпоху, когда нравы и обычаи едва ли отличались от варварских, когда обвинитель утверждал, а обвиняемый отрицал, не приводя при этом достаточных доказательств, было принято решать вопрос смертельной схваткой между ними. Тот, кто проигрывал, считался виновным».

— Но то, что ты слабее, ничего не доказывает против твоей правоты, — возразил Жюль.
 — Можно быть тысячу раз правым и всё же проиграть своему противнику.

 — Это неоспоримая истина, и я надеюсь, что с каждым днём ты будешь всё больше убеждаться в этой благородной истине. В наш прискорбный век — ты узнаешь об этом позже, друг мой, — в наш прискорбный век действует принцип, принцип дикости, который гласит: «Кто сильнее, тот и прав!» Во времена Карла V, какими бы суровыми они ни были, никто бы не осмелился сказать такую ужасную вещь.
Тем не менее под влиянием
Суеверные люди действительно верили, что проигравший был неправ,
потому что, как они утверждали, правда никогда не может быть побеждена, ведь она поддерживается Богом. Поэтому судебный поединок называли Божьим судом. Увы,
увы, друг мой, как далеки они были от здравого смысла! Как далеки от него
мы сами с нашей дуэлью, пережитком древнего варварства! Что доказывает меткий выстрел в пользу того, кто спустил курок?
Ничего, если только он не более искусен в обращении с огнестрельным оружием, чем его противник, или если удача не на его стороне. Так и есть.
Однако люди решают споры, затрагивающие наше самое ценное достояние — честь.


Тогда король приказал довести дело до конца и определить истину в поединке между человеком и собакой. Было расчищено большое поле с местами для короля, всего его двора и многочисленной свиты. В центре поля стояли два чемпиона —
человек с большой и тяжёлой дубинкой и собака, вооружённая
природой, у которой не было ничего, кроме дырявой бочки в качестве укрытия и лаза для вылазок.


 «Эта бочка должна была служить ему укрытием от ударов дубинки?»
 — спросил Эмиль.

«Это была цитадель, где, если атака становилась слишком яростной, он мог укрыться, чтобы избежать ударов дубинки. Но храбрец ни разу не воспользовался этим. Как только его выпустили, он бросился на Макэра. Но дубинка дворянина была достаточно большой, чтобы сразить противника одним ударом; поэтому собака начала бегать вокруг человека, чтобы избежать сокрушительного удара дубинки. Затем, воспользовавшись
возможностью, он одним прыжком бросился на шею врага и сжал её так крепко, что Макэр отлетел назад. Едва не задохнувшись, он
Он молил о пощаде и умолял освободить его от животного, обещая во всём признаться. Стражники оттащили собаку, и, когда судьи подошли по королевскому приказу, Макэр признался им в своём преступлении.
 — И убийца отделался лишь укусом собаки?

 — Макэра повесили, как и подобает негодяю.

 — На этот раз, по крайней мере, решение было правильным, — заявил Жюль с большим удовлетворением.








Глава XXV
ГИДРОФОБИЯ [5]


«Из всех свирепых животных, о которых вы знаете хотя бы понаслышке, с каким из них вы бы больше всего боялись встретиться?» — спросил дядя Поль. Эмиль ответил первым.

«Что касается меня, — сказал он, — то, если бы я отправился в лес за орехами, мне бы совсем не хотелось встретить волка, даже если бы у меня была с собой крепкая палка».
«Если бы я встретил волка, — заявил Жюль, — я бы просто забрался на дерево и посмеялся над мистером Волком, потому что он не умеет лазать по деревьям. Но я бы больше боялся медведя, потому что он лазает по деревьям лучше нас и может задушить человека своими лапами».

— Что касается меня, — сказал Людовик, — то больше всего я бы боялся тигра.
Говорят, он очень свирепый. Одним прыжком он набрасывается на человека, как кошка на мышь.

«Волк — трус, — уверял своих слушателей дядя Пол. — Просто пригрози ему громким голосом, брось в него пару камней или потряси палкой, и он обратится в бегство. Тем не менее, если бы он был голоден, ему пришлось бы набраться храбрости, и можно было бы провести очень неприятную четверть часа в его компании. Медведь опаснее». С ним бесполезно пытаться забраться на дерево.
Попытка бегства тоже вряд ли увенчается успехом, потому что медведь очень проворный.  Какая ужасная участь — оказаться в ужасных объятиях и чувствовать на себе тёплое дыхание зверя
одно лицо! С тигром было бы хуже. Пусть когти, как только вам
овладевает человеком, пусть его челюсти как-то рядом с ним, и он рвется на
шт. Нет ничего более ужасного, чем его внезапное нападение и его
кровожадная свирепость ”.

“Как я уже сказал, этого животного следует опасаться больше всего, ” заявил Луис, “ если бы
оно водилось в нашей стране. Но, к счастью, здесь нет тигров”.

— В наших лесах нет тигров, — согласился дядя Пол, — но среди нас есть животное, которое при определённых обстоятельствах может быть ещё более грозным. Этот ужасный враг, с которым мы можем столкнуться в
ни в один момент не обладает такой силой, как тигр или медведь; чаще всего он даже не так силён, как волк; иногда он настолько слаб, что одного хорошо направленного удара кулаком достаточно, чтобы сбить его с ног. Он не кровожаден; его зубы и когти недостаточно сильны, чтобы напугать нас.

 — Ну, тогда, — спросил Эмиль, — почему этого врага так стоит бояться?

 — Пусть тебя не успокаивает эта слабость. Что касается меня, то я содрогаюсь при одной мысли об опасности, которой мы подвергаемся.
Против этих других животных, какими бы опасными или сильными они ни были, можно защититься
возможно. Если сохранять самообладание и иметь при себе оружие, можно выйти из схватки победителем; если тебя ранят зубами или когтями, рана может зажить. Но против этого существа самообладание, мастерство, храбрость, оружие, помощь — всё бесполезно; пусть оно укусит тебя хоть раз, пусть его зуб лишь разорвёт кожу, чтобы выступила кровь, оставив не более чем царапину, и этого будет достаточно, чтобы подвергнуть опасности саму твою жизнь. Что было бы лучше: оказаться в пасти волка или в объятиях медведя?
 Напрасно ты пытаешься взять верх и отразить нападение животного.
Напрасно ты его убиваешь: крошечная царапина, которую может оставить любое другое животное, в ближайшем будущем станет причиной твоей смерти, ужасной смерти, более жестокой, чем любая другая в мире. В результате этой крошечной
раны наступит день, и он наступит скоро, когда, охваченный
яростным безумием, сотрясаемый ужасными конвульсиями, с
пенистой слюной на губах и не узнающий ни родных, ни друзей,
ты набросишься на них, как свирепый зверь, чтобы жестоко
укусить их и заразить своей болезнью. Нет надежды на то, что
ты поправишься, нет способа
чтобы облегчить твои страдания; ты должен умереть, став объектом ужаса и жалости».

«Что это за страшное животное?» — спросил Жюль. «Неужели мы когда-нибудь столкнёмся с ним?»

«Мы ежедневно подвергаемся этой опасности. Никто не уверен, что на него не нападут
в этот самый день, в это самое мгновение; ибо ужасное животное
часто посещает наши общественные места, бродит по нашим улицам, обустраивает наши дома
это его дом, и он живет в тесной близости с нами. На самом деле, это не другие
чем собака”.

“Собака, самый полезный и самый преданный из наших слуг!” - воскликнул
Недоверчиво Жюль.

— Да, собака. В той же мере, в какой она заслуживает нашей привязанности в обычных условиях, она становится объектом нашего справедливого страха, когда заболевает гидрофобией.


— Говорят, и я часто это слышал, что бешеные собаки очень опасны, — заметил Луи.
— Как они заражаются этой болезнью?


— Её происхождение неизвестно. Без какой-либо видимой причины, без какого-либо мотива, который мы можем распознать, собака сходит с ума; болезнь возникает спонтанно, то есть без каких-либо предвестников.
Любая собака может подвергнуться нападению, как довольное жизнью животное в богатом доме, так и бедная
бездомный бродяга, который выискивает объедки на свалке на углу улицы.
Однако я должен добавить, что страдания от голода и жажды в сочетании с плохим обращением способствуют развитию болезни, поскольку бродячие собаки более подвержены спонтанному безумию, чем другие.
Здесь мы видим новую и очень вескую причину, по которой мы должны хорошо заботиться о наших собаках.
Позволять им жестоко страдать — значит подвергать их риску ужасного недуга, который, возможно, станет причиной их гибели.

«Если у собаки развилось спонтанное безумие, то, если не принять меры предосторожности, болезнь распространится на других животных с ужасающей скоростью.
Десять собак, сто собак могут за короткое время сами сойти с ума.
Животное, заражённое бешенством, мучается от
непреодолимого желания кусать других. С диким взглядом,
поджав хвост, с вздыбленной шерстью, с пеной на губах, оно
бросается с опущенной головой на первую встречную собаку,
кусает её и тут же бросается на другую, потом на третью,
на всех, кто попадается. Теперь каждая укушенная собака через несколько дней сходит с ума, кто-то раньше, кто-то позже, и таким же образом распространяет зло, если только решительные меры не положат конец этому бедствию.

«Болезнь передаётся человеку и через укус. Бешеная собака кусает
животных и людей без разбора; она яростно набрасывается на
прохожих и даже на своего хозяина, которого больше не
узнаёт. Если зуб, смоченный слюной, прокалывает кожу и
вызывает кровотечение, с жертвой покончено: она заразилась
гидрофобией».

 «Значит, здесь то же самое, что и с ядом гадюки?» — спросил Жюль.

«Точно так же. Изо рта бешеной собаки течёт смертоносная слюна, настоящий яд, который, попадая в кровь через открытую рану, вызывает
безумие в конце определённого периода. На неповреждённой коже эта слюна не оказывает никакого воздействия, но при малейшей кровоточащей царапине она начинает действовать своим особым ужасным образом. Короче говоря, как и другие яды, слюна бешеного, как её называют, должна попасть в кровь, чтобы подействовать.

 «Это показывает, что укус менее опасен, если он сделан через одежду, особенно плотную. Ткань может вытирать зубы собаки по пути и удерживать ядовитую слюну. Она может даже частично останавливать движение челюстей и предотвращать попадание зубов животного в пищу.
 Если рана небольшая и из неё не идёт кровь, значит, слюна не попала внутрь и опасности нет.

  «Условия, необходимые для развития бешенства, а именно смешивание слюны собаки с нашей кровью и её попадание в наши вены, всегда должны быть у нас на уме, если мы хотим избежать опасности, которая подстерегает нас даже в условиях кажущейся безопасности. Следует отметить, что на первой стадии заболевания собака более
демонстративна в проявлении привязанности, чем обычно: кажется, что бедное животное хочет
ещё раз одарить знаками привязанности тех, кого он любит, прежде чем
отдаться на волю ярости, которую он вскоре уже не сможет
контролировать. Предположим, что в этот момент у вас на руке
небольшая рана, и собака подходит, послушная и льстивая, и с любовью
зализывает ранку. Её язык смешивает слюну с вашей кровью;
ужасный яд проникает в ваши вены. Роковая ласка! Возможно,
последствием станет бешенство и все его ужасы. Воспринимайте это как
предупреждение: никогда не позволяйте собаке, каким бы дружелюбным ни было её поведение,
лижет вас в том месте, где кожа повреждена. Никто не может с уверенностью утверждать, что у животного ещё не развивается эта ужасная болезнь, и вы можете стать жертвой своей самоуверенности.

 «Гидрофобия проявляется у человека обычно через 30–40 дней после укуса. Она начинается с головной боли, глубокой депрессии, постоянного беспокойства, тревожного сна и плохих сновидений; затем наступают судороги и бред. На лице написан ужас; губы синеют и покрываются пеной; горло сжимается, затрудняя глотание
невозможно. Вид жидкостей вызывает у пациента непреодолимое отвращение, а капля воды, попавшая в рот, вызывает у него
страшное удушье. Затем наступают приступы безумия, во время которых
пациент яростно сопротивляется, пытаясь укусить и разорвать на части того,
кто за ним ухаживает. Болезнь превратила его в дикого зверя. Наконец
приходит смерть и кладет конец этой ужасной агонии.

 — Значит, от гидрофобии нет лекарства? — спросил Жюль.

«Медицина пока не знает абсолютно ничего. Всё, что она может сделать, — это позволить больному умереть, навсегда избавив его от отвратительных мыслей, которые раньше
Они взяли верх и, возможно, правят до сих пор. Чтобы избавиться от неизлечимого и опасного пациента, нужно было, по их словам, задушить его
между двумя матрасами. Тот, кто сегодня совершит такое варварское
деяние, будет предан суду и наказан как убийца».

«Раньше пациента душили между двумя матрасами, теперь ему
позволяют умереть — не такое уж большое достижение», — заметил Луи.

— Простите, друг мой; это немалое достижение — навсегда изгнать с больничных коек бессмысленную жестокость невежества в ожидании того дня, который, я надеюсь, наступит, когда наука одержит верх над
страшная болезнь.

 «Гидрофобия, однажды проявившись, не поддаётся лечению, насколько нам известно.
Но, по крайней мере, с помощью определённых мер предосторожности мы можем предотвратить её и не дать укусу бешеной собаки привести к фатальным последствиям. Слюна бешеного человека отравляет кровь точно так же, как яд опасных змей. Меры предосторожности, которые необходимо принять, в обоих случаях примерно одинаковы: нужно не допустить попадания слюны в вены; она должна быть уничтожена в ране. Для этого принято перевязывать место укуса выше раны, чтобы остановить кровотечение.
кровообращение; затем из повреждённой ткани пускают кровь, а затем промывают её, чтобы удалить как можно больше ядовитого вещества;
наконец, как можно скорее, рану прижигают раскалённым добела железом.
— О, какое ужасное средство! — воскликнул Эмиль. — А другого нет?

— Это единственное средство, и его нужно применить как можно скорее и без колебаний. На кону жизнь. Благодаря принятым мерам предосторожности,
особенно прижиганию, можно быть уверенным, что болезнь не проявится. Конечно, операция могла бы
Лучше бы это сделал врач, у которого больше опыта, чем у нас.
Но если мы не можем сразу обратиться к нему за помощью, давайте
действовать без него, ведь в этом случае у нас больше шансов на успех».

 «Я содрогаюсь при мысли о том, что раскалённое добела железо будет
прижигать рану, — сказал Жюль. — И всё же я готов сгореть, лишь бы
избежать самой ужасной участи».

«Если не будет другого выхода, я тоже подчинюсь, — заявил Эмиль. — Но всё же я скажу, что будь я проклят, если из-за этих собак нам придётся терпеть раскалённое железо,
если мы хотим избежать чего-то похуже. Разве они не могут держать этих животных
от того, чтобы не сойти с ума?»

 «Предотвратить все вспышки бешенства мы не в силах, но в наших силах сделать так, чтобы бешеных собак было достаточно мало, чтобы они не доставляли нам слишком много беспокойства. Когда возникает угроза этой болезни, особенно в разгар лета,
полицейские правила требуют, чтобы все собаки, которым разрешено выходить из дома, были в намордниках. Кроме того, на улицах разбрасывают маленькие отравленные шарики, чтобы избавиться от бродячих собак. К этим мерам, принимаемым полицией, мы должны добавить собственную бдительность. Мы всегда должны следить за нашими собаками, если они у нас есть, потому что, живя с нами, они будут
в первую очередь подвергает нас опасности. Поэтому нам крайне важно знать, по каким признакам можно распознать начальную стадию бешенства. Именно этому я собираюсь вас научить, опираясь на опыт мастеров, которые тщательно изучили эту серьёзную проблему.

 «Прежде всего я опровергну два широко распространённых ошибочных предположения, которые могут стать фатальными, если внушат ложное чувство безопасности. Обычно считается, что бешеная собака всегда в ярости. То, что это неистовое состояние проявляется, когда болезнь достигает своего пика, — чистая правда.
Но также нет ничего более ложного в том, что касается первого
Стадии заболевания. Собака, только начинающая заболевать, не только не впадает в ярость, но, наоборот, проявляет избыток
нежных чувств: многочисленными ласками она как бы просит человека
о какой-то помощи против смутных страхов, которые её мучают.
 Во-вторых, в народе бытует мнение, что бешеная собака не пьёт и испытывает
сильный страх перед водой, и что ни одна собака, которую видели за
питьём, не может быть бешеной. Это представление настолько глубоко укоренилось в сознании большинства людей,
что для обозначения бешенства было образовано слово из двух греческих слов:
Существует специальный термин — гидрофобия, означающий боязнь воды. Что ж, друзья мои, никогда не забывайте об этом: что бы ни значил этот греческий термин, бешеная собака пьёт очень хорошо; она жадно пьёт при любой возможности, не проявляя никакого отвращения к воде. Позже, когда животное уже на грани смерти, его горло сжимается, и глотать становится невозможно. Тогда, и только тогда, собака с ужасом начинает избегать воды.
Таким образом, это не столько успокаивает нас, сколько, наоборот, становится дополнительным поводом для беспокойства, когда мы видим, что собака становится более ласковой, чем обычно.
пьёт с непривычной жадностью.

 «Первые признаки приближения бешенства проявляются в беспокойстве и волнении без видимой причины. Собака
не может усидеть на одном месте, она без всякой цели переходит с одного места на другое и забивается в угол, где крутится, не в силах найти удобное положение. В её взгляде читаются уныние и печаль. Кажется, что она одержима навязчивой идеей, от которой её на мгновение может отвлечь зов любимого голоса; затем она снова погружается в печаль.

 «От еды она пока не отказывается. Напротив, собака жадно набрасывается на еду
на еду, которую ему предлагают; иногда его извращённый аппетит настолько силён, что
он пожирает даже несъедобные вещества, такие как дерево, солома
и всё, что попадается ему на пути, даже собственные экскременты.
Воду он пьёт с такой же жадностью. Как только проявляются это
необоснованное возбуждение, эта глубокая печаль, эта чрезмерная
привязанность и этот извращённый аппетит, следует заподозрить у собаки
бешенство; благоразумие требует, чтобы её посадили на цепь и внимательно
наблюдали за ней.

«Подозрение становится полной уверенностью, если животное время от времени
издаёт своеобразный и довольно характерный крик, который называется
вой бешеной собаки. В разгар одного из таких приступов мрачной
тоски собака вдруг бросается на воображаемого врага. Затем, задрав
морду, она издает обычный лай, который резко и необычно
заканчивается пронзительным воем. Этот диссонирующий звук
напоминает то, как иногда кукарекают петухи, по крайней мере в
том, что касается чрезвычайно хриплого и надтреснутого тона.

«Собака часто воет от скуки, когда её запирают», — заметил Луи. «Разве это не признак безумия?»

«Нет, друг мой. Обычный вой означает преходящее чувство уныния, скуки, страха; и этот крик нельзя спутать с настоящим воем бешеного, у которого совсем другие характеристики.
Последний начинается с обычного лая и внезапно переходит в резкий и продолжительный вой, сравнимый с кукареканьем петуха.

«Пока не проявится яростное безумие, которое положит конец развитию болезни, животное безвредно. Но ждать так долго не нужно, это даже опасно.  Если услышите характерный вой
бешенство слышал, сомнений уже не представляется возможным: собака, бесспорно, является
с ума. Для нашей безопасности, а также чтобы избавить бедное животное от мучений
в ожидании его, собака должна быть убитым сразу. В интересах животного
как и в наших собственных, это добрый поступок.

“ Бедный пес! ” пробормотал Жюль. Хозяин бросает на него последний взгляд, полный сожаления,
и со слезами на глазах пускает мяч ему в голову ”.








Глава XXVI

Кошка


Кошка появилась в нашем доме намного позже собаки; тем не менее она была одомашнена очень давно. Мы получили её с Востока.
Он владел им с незапамятных времён. Древний Египет, древняя земля фараонов,
сохранила для нас самые любопытные документы на эту тему.


«В этой стране, известной своим глубоким почитанием домашних животных, быку, собаке, кошке и многим другим существам воздавались почти божественные почести. Ближе к первобытным временам, чем мы, и всё ещё помня о страданиях, от которых человека освободили домашние животные, египтяне, без сомнения, выражали свою благодарность этими почестями, которые сегодня кажутся нам верхом суеверия. Бык, поднимающийся на дыбы
Земле, обрабатываемой плугом, отводилось самое высокое положение.
Великолепный белый бык, которого звали Апис, содержался за счёт государства в роскошном храме из гранита и мрамора.
За ним ухаживала свита служителей, которые подходили к нему с благоговением, облачённые в богатые церемониальные костюмы, размахивая кадильницами и, короче говоря, соблюдая все формы глубокого почтения.

«Чтобы просто поменять солому и наполнить кормушку сеном, они шли с кадильницей в руке и преклонив колени?» — недоверчиво спросил Эмиль.

 «Да, друг мой».

«Значит, времена для быков сильно изменились. В наши дни погонщик быков позволяет животному позорно пачкаться в навозе и лежать на скудном количестве соломы; и он совсем не жалеет шпор, чтобы ускорить шаг быка».

 «В большие праздники, когда бык Апис выходил в сопровождении свиты слуг, толпа простиралась до самой земли, лбами касаясь пыли. После его смерти по всему Египту был объявлен траур.
Огромный гранитный саркофаг, шедевр искусства и терпения,
созданный тысячей мастеров, принял в себя священные останки.
которые затем поместили в погребальную камеру, выдолбленную в
сердце горы и роскошно украшенную лучшими образцами скульптуры и живописи».


«А другие домашние животные удостаивались таких же почестей?» — спросил Жюль.


«Все были удостоены почестей, но ни одно животное не было почитаемо так, как бык. Что касается, например, кошки, то после её смерти считалось достаточным забальзамировать её с помощью ароматических веществ, завернуть в тонкую льняную ткань и поместить подготовленное таким образом тело в сундук из приятно пахнущего дерева, украшенный позолотой, росписью и надписями. Затем эти сундуки расставляли на полках
в нишах погребальной камеры, вырубленной на большой глубине в
твёрдой скале.

 «В некоторых из этих камер с украшениями,
выглядящими так, будто их сделали вчера, мы сегодня, по прошествии трёх-четырёх тысяч лет, находим огромное количество тел кошек и других животных,
достаточно хорошо сохранившихся, чтобы их можно было опознать, благодаря ароматному битуму, которым они пропитались. Что ж, изучение этих древних реликвий даёт нам информацию об одном очень интересном моменте: оно показывает, что домашние животные тех далёких времён ничем не отличались от
те, что в наши дни. Какими были бык, собака, кошка четыре тысячи лет назад.
такими они являются и сегодня.

Кошка — поскольку это та кошка, о которой я собираюсь рассказать вам сегодня, — в частности, кошка
похожа на нашу во всех отношениях. Охотник на крыс сорокалетней давности
ничем не отличается от нашего кота. Но откуда он взялся?
Давным-давно, в домах египтян? Из какой страны он был родом?

 «К югу от Египта находится Абиссиния, где мы уже встречали дикую собаку, от которой, вероятно, произошла наша борзая. Там до сих пор можно встретить дикую собаку, иногда в самом сердце леса, иногда
одомашненная разновидность кошки, называемая персидской кошкой, имеет поразительное сходство с нашей домашней кошкой.
Принято считать, что это прародительница наших кошек, хотя, возможно, и не полностью, поскольку есть основания полагать, что в родословной нашей домашней кошки, какой мы её знаем, есть место и для второго вида, азиатского, судя по всему.
Короче говоря, кошка пришла к нам из Восточной Африки.

«В старых лесах Европы, особенно на востоке Франции, в небольшом количестве встречается вид кошек, называемый
Дикая кошка, которую нельзя считать прародительницей домашней кошки, несмотря на распространённое мнение об обратном. Природой она приспособлена к
активным движениям, дракам, лазанью по деревьям и длинным прыжкам.
У неё более длинные и сильные ноги, чем у обычной кошки, более крупная голова и более мощные челюсти. Хвост, очень пушистый и с чёрными кольцами, на конце шире, чем у основания. Шерсть представляет собой
тёплый желтовато-серый мех с крупными чёрными поперечными полосами,
которые опоясывают тело, немного напоминая тигриную шкуру. Тёмный
Полоса проходит по всей длине позвоночника от затылка до хвоста. Наконец, мясистые подушечки на лапах, а также губы и нос чёрные.


У домашней кошки, напротив, обычно красные губы, нос и подушечки на лапах. На передней части шеи и груди у неё есть светлая полоса, которая иногда доходит до живота.
Подобная окраска носа, губ, лап и передней части шеи встречается, в мельчайших деталях, у диких видов абиссинских или гламурных попугаев.овечья кошка;
и это одна из причин, по которой этот вид считается
предком или, по крайней мере, одним из предков домашней кошки».

«Но я часто видел домашних кошек с чёрными губами», — возразил Луи.
«Откуда они берутся?»

«По-видимому, они каким-то образом связаны с дикими кошками наших лесов.
Говорят, что самки кошек из отдалённых поселений, расположенных рядом с нашими большими лесами, иногда спариваются с дикими кошками. У детёнышей этих родителей на носу и губах
отпечатано их отцовское происхождение, и они передают
эти семейные черты своим потомкам. Но если в результате такого скрещивания
Наша кошка стала более энергичной, но её характер от этого не улучшился.
Дикая кошка из наших лесов на самом деле неуправляемое животное,
несмотря на всю заботу, которую мы ей оказываем. Она безжалостно
уничтожает дичь и, если представится возможность, разоряет курятники
даже лучше, чем лиса.

«Считается, что одна из наших домашних пород, известная как
тигровая кошка, имеет этого бандита в числе своих предков; по крайней мере, у неё чёрные губы и полосатая шкура, как у дикой кошки. У неё также в некоторой степени есть её характер. Тигровая кошка — самая дикая из всех, самая
недоверчивый, самый склонный к грабежам. Ни один другой вид не
так охотно пускает в ход свои когти, если вы попытаетесь схватить его
или просто погладить по спине. Но эти проявления дикости не должны
заставлять нас забывать о его хороших качествах: нет более энергичного
охотника на мышей. Правда, сыр, забытый на столе, и дичь,
развешанная слишком низко на кухне, привлекают его внимание чуть
слишком часто.

«Я предпочитаю испанскую кошку, или черепаховую кошку, которая более
цивилизованна, обладает более мягким нравом и не менее искусна в ловле мышей.
Именно эта порода, одна из самых распространённых,
Лучше всего сохранились оригинальные кошачьи черты, то есть черты абиссинской кошки. У испанской кошки довольно короткая
и яркая шерсть, подушечки лап, губы и нос красные, а передняя часть шеи светлая. Её шерсть обычно покрыта пятнами
неправильной формы чисто белого, чёрного и ярко-рыжего цвета. Но, как ни странно, три цвета никогда не встречаются вместе, кроме как у самок.
У самцов может быть максимум два цвета, обычно белый и рыжий.


 — Значит, каждая кошка с трёхцветной шерстью — самка? — спросил Жюль.

«До сих пор я не встречал исключений из этого странного правила».

 «Очень странно, что цвета распределяются неравномерно: три для полосатых кошек и максимум два для котов. У других животных ничего подобного не наблюдается».

 «Ангорская кошка представляет собой третью разновидность. Это великолепное животное с величественной осанкой, шелковистой и очень длинной шерстью, особенно на шее, под животом и на хвосте. Но его качества не идут ни в какое сравнение с нежностью его меха. Ангорская кошка — друг приятного безделья, она любит подолгу дремать в креслах в гостиной. Не
постарайтесь заставить его терпеливо следить за мышью на чердаке. Избалованный
своей хозяйкой, уверенный в том, что у него есть блюдце с молоком, он находит занятие
охотой слишком трудным. Покой, ласки и мягкая постель - вот ее удел.
Это все, что я могу сказать об этом бездельнике.

“Давайте перейдем к оружию кошки, ее зубам и когтям. Рассказывая вам историю о вспомогательных органах, я обратил ваше внимание на расположение зубов у кошки, которое идеально подходит для того, чтобы справляться с живой добычей. Я освежу вашу память в этом вопросе, показав вам набросок
Эти зубы. Как хорошо приспособлены для разрезания плоти эти коренные зубы с их острыми кончиками, которые трутся друг о друга, как лезвия ножниц! А эти клыки, такие длинные и острые, — разве они не настоящие кинжалы, которыми кошка может заколоть мышь? Как ужасно они, должно быть, пронзают тело бедной маленькой жертвы! Одного взгляда на этот набор зубов достаточно, чтобы понять, что он принадлежит свирепому охотнику.

«Кошка хватает свою добычу внезапно и бесшумно. Следовательно, у неё должны быть особые подушечки на лапах, чтобы бесшумно подкрадываться и глушить
совершенно бесшумно. И это мне кое-что напоминает. Когда ты был помладше, тебе рассказывали о чудесных подвигах Кота в сапогах, о том, как Кот ловил куропаток и приносил их королю в подарок от своего хозяина, будущего маркиза Карабаса.

 — О да, — воскликнул Эмиль, — я помню. Хитрое существо с пшеничным зёрнышком в лапе и открытым мешочком поджидало куропаток в борозде. Какой поразительный успех мы ему приписали! Легкомысленные куропатки, невинные перепела и глупые крольчата разбежались
helter-skelter в сумку. По нашему мнению, игра всего кантона была в кармане.
Однажды кот предложил людоеду поочерёдно превращаться в разных животных, как будто у него была такая сила.
Глупый людоед поспешил сначала превратиться во льва, а потом в мышь.
Но в мгновение ока кот выпустил когти, поймал мышь и сожрал людоеда. С этого момента замок принадлежит
сыну мельника, который стал маркизом Карабасом, как и подобает.
 Затем с большим размахом празднуется свадьба.  Разве не так всё происходит, дядя?

— Именно так; только я должен сказать вам, что возражаю против сапог в этом представлении. Как кот может подкрасться к добыче, не будучи услышанным, если его ноги стучат и скрипят по гравию на дороге?

 — Верно. Давайте снимем сапоги. Предположим, что кот оставляет их на мельнице, когда отправляется на охоту, и надевает их только в особых случаях.

«Насколько же настоящий кот мудрее того, что в сказке! Он бы не стал
надевать шумные ботинки и рисковать тем, что пол на чердаке заскрипит
под его шагами. Если бы мышь услышала хоть малейший звук
Если бы у кошки были подошвы, она бы никогда не выбралась из своей норы. Кошке на самом деле нужны
тапочки, а не сапоги или деревянные башмаки — тапочки,
толстые и мягкие, чтобы полностью заглушить звук шагов.

 «Давайте рассмотрим нижнюю часть кошачьей лапы. Под каждым
пальцем вы увидите небольшой комок плоти, настоящую
подушку, набитую мягким материалом. Ещё один комок,
гораздо большего размера, находится в центре. Кроме того,
промежутки между ними заполнены пучками пуха. В таких башмаках кошка ходит, словно по пакле или вате, и ни одно ухо не слышит её приближения. Разве у нас нет, спрашиваю я вас,
тапочек беззвучия, чудесно приспособленных для внезапных нападений?

“Это факт, ” согласился Луи, “ что мы никогда не слышим приближения кошки”.

“У собаки тоже, - добавил Жюль, - есть такие же маленькие подушечки, только побольше,
у нее под лапами. Тем не менее мы слышим его шаги, возможно, из-за того, что
когти слегка царапают землю.

“ Твое ‘возможно’ излишне, ” возразил его дядя. «Конечно, именно когти, царапающие землю, делают шаги собаки слышными, несмотря на мясистые подушечки».

«А как же тогда кошка?» — спросил Жюль. «У неё тоже есть когти, и очень острые».

«В этом и заключается секрет кошки. Когда она ходит или спит, она не выпускает когти».
втягиваются в «ножны» на кончиках пальцев; тогда у них появляются так называемые «бархатные лапки». Втянутые в «ножны» когти не выступают за пределы лапы и не могут ударяться о землю. К этому первому преимуществу — бесшумной ходьбе — добавляется ещё одно, не менее полезное для кошки. Полностью спрятанные в «ножны» когти не затупляются; они сохраняют свою остроту и заточку для нападения. Это отличное оружие, и животное хранит его в чехле до тех пор, пока оно не понадобится. Затем когти выдвигаются из ножен, как будто
Под действием пружины бархатная лапка, которой она была мгновение назад, превращается в ужасный гарпун, вонзающийся в плоть и разрывающий добычу самым кровавым образом.

 «Если я слегка сожму кошачью лапку пальцами, — сказал Эмиль, — когти выйдут из своих ножен; если я перестану сжимать, когти снова войдут в норы».

 «Именно это кошка может делать по своему желанию.  Давайте рассмотрим этот любопытный механизм поближе. Маленькая концевая кость пальцев, на которой находится коготь,
соединена с предыдущей маленькой костью эластичной связкой, которая в состоянии покоя
поднимите первую косточку и положите ее поверх второй. Предположим, что
кончики ваших пальцев имеют достаточный зазор, чтобы загнуться назад: вот вам
точное представление процесса. При таком положении концевой кости
коготь удерживается вертикально, наполовину погруженный в складку кожи и
скрытый под густым мехом лапы.”

“Я понимаю, ” сказал Жюль. “ Тогда это бархатная лапа; когти в
ножнах”.

«По первому зову кошка должна лишь пожелать, и её когти тут же выпустят. Посмотрите на эту картинку с кошачьей лапой и обратите внимание на то, что
Похоже на сеть из сухожилий. Это сухожилия, которые, когда животное того желает, натягиваются мышцами, расположенными выше.
Каждое из них прикреплено к нижней части одной из концевых костей пальцев. При натяжении сухожилия эта концевая кость поворачивается, как на шарнире, на конце предыдущей кости и становится с ней на одну линию. В то же время заострённый конец когтя выходит из лапы.

«Значит, кошачьи когти приводятся в движение с помощью верёвок и блоков!» — воскликнул
Эмиль. «Это настолько сложно, что можно растеряться. Но я
поймите это в главном. Чтобы сделать лапки бархатными, кошке не нужно ничего делать; когти втягиваются сами по себе и остаются в
ножках; а если их нужно вытянуть, то шнуры или сухожилия
потягивают их, и дело сделано».

«Быть обутым в мягкие тапочки, которые позволяют бесшумно подкрадываться к добыче и в одно мгновение превращаются в страшное оружие нападения, — этого недостаточно для успеха охотника.
У него также должны быть глаза, которые будут направлять его в полуночной тьме — в час, наиболее благоприятный для засады. В этом отношении кошка превосходна
приспособлен. Его глаза устроены так, чтобы получать больше или меньше света, в зависимости от того, что необходимо для зрения.

«Посмотрите на кошку, греющуюся на солнце. Вы увидите, что зрачок в её глазах сузился до узкой щели, напоминающей чёрную линию. Чтобы не ослепнуть от слишком яркого света, животное закрыло проход для световых лучей; оно закрыло зрачок, оставив глаза широко открытыми. Отнесите кошку в тень: щель в её глазах расширится и станет овальной. Положите его
в полутёмное место: овальное отверстие расширится и превратится в круг, который будет становиться больше по мере того, как будет уменьшаться освещённость.

«Благодаря этим зрачкам, которые очень широко открываются и таким образом могут пропускать немного света туда, где для других была бы кромешная тьма, кошка ориентируется в темноте и охотится ночью даже лучше, чем средь бела дня, поскольку остаётся невидимой для мышей, но при этом хорошо их видит. Тем не менее, если бы не было света, если бы тьма была абсолютной, кошка ничего бы не увидела. В связи с этим вспомним, что мы говорили ранее о ночных хищных птицах.
Некоторые утверждают, что кошки хорошо видят в полной темноте. Я
Напротив, я показал вам, что для всех без исключения животных зрение становится невозможным, как только исчезает даже самый слабый луч света.


 «Я нисколько не сомневаюсь, что кошка не может видеть без света, — согласился Жюль.
 — Но всё же я видел, как она охотилась в местах, куда не проникал ни единый лучик света».
 «Значит, ей помогали усы; кошка часто пользуется ими, когда не может видеть».

«Усы!» — воскликнул Эмиль. «О, какой странный проводник! И как эти длинные волоски, торчащие у него на губе, могут указывать ему, где он находится?»

«Возможно, вы думаете, что кошка носит усы просто для пущего эффекта.
 Не обманывайте себя: они — ценное подспорье для ночной охоты. С их помощью она ощупывает землю, ориентируется, исследует укромные уголки. Стоит мыши задеть один из этих длинных волосков, торчащих во все стороны, и этого достаточно, чтобы предупредить кошку. Тут же смыкается пасть и впивается коготь. Мораль: никогда не обрезайте кошке усы.
Вы поставите её в затруднительное положение и серьёзно снизите её эффективность в борьбе с мышами.

 — Я слышал, что так говорят, — заметил Луи, — хотя я и не знал
причина этого. Теперь я понимаю, что лишить кота усов из детского озорства — всё равно что лишить слепого трости.


 — По моему скромному мнению, — продолжил дядя Пол, — кота оклеветали. Красноречивый историк зоологии Бюффон так отзывается о кошке:
«Это неверный слуга, которого держат только по необходимости, как врага другого и ещё более докучливого обитателя наших домов, от которого иначе не избавиться».


«Бюффон имеет в виду крыс и мышей?» — спросил Эмиль.


«Очевидно. Хотя кошки, — говорит он, — особенно в молодости,
Несмотря на свои привлекательные черты, они в то же время обладают врождённой злобой, коварством и порочной натурой, которые с возрастом усиливаются, а воспитание лишь маскирует. Из отъявленных воров они превращаются в послушных и льстивых негодяев: у них те же навыки, та же смекалка, та же склонность к озорству и мелким кражам, что и у негодяев. Как и они, они знают, как замести следы, скрыть свои намерения, дождаться подходящего момента, затаиться, выбрать время, уловить нужный момент для удара, а затем
Они ускользают и избегают наказания, убегают и прячутся из виду, пока их не позовут обратно. Они демонстрируют привязанность, не более того, как можно заметить по их хитрым движениям и бегающим глазам. Они никогда не смотрят любимому человеку в глаза; то ли из-за недоверия, то ли из-за лживости, они выбирают окольный путь, чтобы добиться ласки, которую ценят только за получаемое ими мгновенное удовольствие. Нельзя сказать, что кошки, хоть и живут в наших домах, полностью одомашнены. Самые ручные из них ничуть не более приручены, чем дикие.
Они менее управляемы, чем остальные; можно даже сказать, что они совершенно неуправляемы. Они делают только то, что хотят, и ничто в мире не удержит их ни на минуту в том месте, которое они хотят покинуть.
 Кроме того, большинство из них всё ещё наполовину дикие, не знают своих хозяев, бывают только на чердаках и крышах, а иногда, когда они голодны, на кухне и в кладовой. Они меньше привязаны к людям, чем к домам.

«На мой взгляд, — прокомментировал Жюль, — это обвинение сводится к тому, что Бюффон не любил кошек».

— О, возможно, — предположил Луи, — он написал это, когда был раздосадован каким-то проступком своих котов.


 — А я, со своей стороны, — ответил дядя Поль, — скажу тебе вот что:
хорошо обращайся с котом, и он не будет диким; корми его, и он не станет вором;
уделяй ему немного внимания, и он ответит тебе тем же. Но какая жалкая судьба его часто ждёт! Ему позволяют голодать, чтобы он похудел
под предлогом, что тогда он будет лучше охотиться на крыс. Если он приходит на кухню, мяукая и выпрашивая еду, его выгоняют метлой; если он пробирается в столовую, чтобы собрать крошки
упавшая со стола собака, подозревая, что изображает кость, которую держит в руках
рычит и делает движение, чтобы задушить захватчика. Как
последняя инстанция бедное животное берет на хищение. Кто бы пойти так далеко, как
назвать это преступлением? Конечно, не дядя Павел”.

“ И я тоже, ” подхватил Жюль, “ потому что ему нужно поесть.

«Бюффон говорит, что кошка не привязывается к своему хозяину, что она не проявляет никаких признаков привязанности. Я обращаюсь к вашим собственным воспоминаниям об этом. Когда Минетт, наша ласковая кошка, с громким мурлыканьем устраивается на коленях у Эмиля в уголке у камина и трётся своей красивой рыжей
Он тычется носом в его щёки, затем в лоб и ещё выше, пока не стягивает с него шапку. Разве это не поцелуи и ласки самого нежного свойства? Эмиль приходит в восторг, когда его шапка падает на пол от тычка этого изящного носика. Он снова надевает её, и дружеское потирание возобновляется.

 «Конечно, — согласился Эмиль, — кот отвечает мне лаской на ласку. Её взгляд полон любви, а не коварства и недоверия, как пишет автор, которого вы только что читали. И потом, Минетт никогда не ворует.
и всегда гладит меня своими бархатными лапками. Она ни разу не поцарапала меня за всё время, что мы с ней играли».

«Эмиль забывает об одном очень хорошем качестве, — вмешался Жюль. — Минетта — превосходная охотница. Стоит ей услышать малейший шорох, и она часами будет сидеть в засаде, неподвижная, терпеливая, вся внимание. Услышанная мышь для неё — пойманная мышь. Но не голод заставляет её охотиться, ведь она убивает мышь, а потом оставляет её лежать, не испытывая желания съесть.
— У Минетт есть и другие таланты, — поспешил добавить Эмиль. — Когда есть
Когда погода меняется, она облизывает лапы и моет уши и нос. Тогда ты говоришь, что это признак снега или бури. И предсказания кошки почти никогда не ошибаются. Когда северный ветер дует холодно и сухо, я люблю проводить рукой по её шерсти, и от этого летят яркие искры. Вечером мне нравится слышать её мурлыканье, от которого меня клонит в сон.

«Почему, — спросил в заключение дядя Поль, — хорошие качества Минетты не согласуются с тем, что говорит Бюффон? Потому что ты любишь кошку, а кошка любит тебя в ответ. Животные, мои дорогие дети, — это то, какими их делают люди.
«Хороший хозяин, хороший слуга».








 ГЛАВА XXVII

ОВЦЫ


«О происхождении кошки есть предположения, догадки;
о происхождении овцы пока ничего не известно. Но если мы не знаем, от какого дикого вида произошла овца, то мы, по крайней мере, уверены, что она пришла к нам из Азии, где человек разводил стада этих полезных животных с древнейших времён».

«Восток подарил нам собаку, кошку и овцу, — вмешался Жюль. — А из того, что вы говорили в наших предыдущих беседах, у меня сложилось впечатление, что и другие домашние животные пришли из Азии».

«Азиатское происхождение наших самых древних и важных домашних животных — это истина, которую без тени сомнения подтверждают все исторические записи. Мы обязаны Востоку быком, лошадью, ослом, овцой, козой, свиньёй, собакой, кошкой, курицей. На самом деле колыбель цивилизации находилась на землях Центральной Азии, где уже существовали процветающие народы, занимавшиеся овцеводством и земледелием, в то время как в наших западных странах человек, всё ещё погружённый в жалкое варварство, жил только охотой и добывал медведя и тура с помощью своего каменного оружия.

 «Затем эти древние народы Востока пришли и поселились здесь, и
— Они привезли с собой первых домашних животных? — спросил Жюль.

 — Именно так и произошло, отсюда и азиатское происхождение наших древнейших домашних животных.

 — Несомненно, овца была с новоприбывшими?

 — Очень вероятно, ведь её сегодняшние повадки говорят о том, что овца очень давно стала зависима от человека. Ни один вид не претерпел столь радикальных изменений по сравнению со своим примитивным состоянием, и это указывает на очень раннюю одомашнивание.

«Вначале, когда она свободно бродила по травянистым равнинам Азии, у овцы, должно быть, были средства защиты от врагов,
иначе этот вид вымер бы. Ему было недостаточно просто щипать траву; он также должен был уметь постоять за себя в случае угрозы или, по крайней мере, спасаться бегством.
 Другие одомашненные виды подвергались тем же рискам, которые являются необходимым условием свободы; но все они умели защищаться, и все они, находясь под защитой человека, тем не менее сохранили способность использовать собственные средства защиты. Предоставленная самой себе, собака благодаря своей отваге и смертоносным челюстям доблестно справляется с любым нападающим; лошадь же убегает
Конь скачет во весь опор или ломает кости врага мощным ударом копыта; кошка забирается на дерево и оттуда храбро сражается с врагом; быки сбиваются в круг, слабые — в центре, сильные — по краям, выставив рога, и горе тому, кто осмелится приблизиться; коза сбивает нападающего с ног, бодая его опущенной головой. Что же в свою очередь может сделать овца, когда ей грозит опасность?
 Ничего. Не думая о том, чтобы защититься, неразумный и глупый, он
ждёт, когда придёт волк и сожрёт его.

 «Посмотрите на стадо овец, встревоженное каким-то необычным шумом. Они бросаются врассыпную
Они несутся сломя голову, сбитые с толку страхом; они сбиваются в кучу, прижимаются друг к другу, опускают головы к земле, а затем неподвижно ждут, чем всё закончится. Волку, если это действительно волк, который вызвал панику, достаточно выбрать жертву из этой плотной массы: никто и не подумает сопротивляться или убегать. Что бы стало с этими бедными созданиями, если бы их не защищали пастухи и собаки? Через несколько дней они все погибнут, отдав свою последнюю каплю крови волку.
Увидимся снова в открытой местности в плохую погоду. Они
Они жмутся друг к другу и отказываются сдвинуться с места, пережидая дождь и снег, дрожа от сырости и холода, и ни один из них даже не думает искать укрытие. Их глупость такова, что они, кажется, даже не замечают, насколько неблагоприятна их ситуация. Они останавливаются, где бы ни оказались, и упрямо стоят на месте. Чтобы заставить их двигаться и отвести в более подходящее место, пастух
вынужден гнать их перед собой и давать им вожака, который умеет идти впереди.

 «Конечно, в своей первобытной свободе овцы не могли бы быть
настоящее животное из наших кладов; оно должно было обладать качествами, необходимыми для поддержания его существования; оно должно было найти в себе средства защиты и, по крайней мере, подражать козлу, который решительно встречает опасность или, если он слишком слаб, ловко взбирается по уступам скал и находит там убежище. Овца в том виде, в каком мы её знаем сегодня,
совершенно не способна жить без защиты человека.
Если бы овцы были предоставлены сами себе, весь вид вскоре бы вымер из-за хищников и суровых погодных условий.  Таким образом, овца утратила все свои природные инстинкты
и опуститься до низшей степени глупости, сколько веков рабства она должна была пережить? Я бы не осмелился сказать; но, по крайней мере, я вижу, что после собаки овца была одним из первых животных, прирученных человеком.

 «Ни один другой вид, за исключением собаки, не претерпел столь полной трансформации в наших руках. Позвольте мне рассказать вам о некоторых странных результатах, полученных нами. В Африке, на Мадагаскаре и в Индии встречается порода овец, у которых хвост, отягощённый большим количеством жира с каждой стороны, справа и слева, превратился в нечто массивное.
«Баталдор, более широкий у основания, чем само тело. Вес этого неудобного придатка составляет тридцать фунтов и даже больше».

 «Я бы сказал, что это неудобный придаток, — заметил Луи. — Овце не очень-то легко ходить с этим тяжёлым баталдором, который бьётся о её ляжки. Из жира, который вытапливается из этого хвоста, можно сделать много свечей, но это очень хлопотное сокровище, когда нужно убегать от волка».

«Эта порода называется курдючной. У других овец, особенно на юге России, хвосты среднего размера, как у наших
овцы, но очень длинные, так что волочатся по земле».

 «Опять помеха при бегстве от волка», — заметил Жюль. «В своём первобытном состоянии овца, конечно, не имела ни этого длинного волочащегося хвоста, цепляющегося за кусты, ни другого, в виде тяжёлого груза из жира».

 «Не имела она и тех странных рогов, которые иногда встречаются у современных овец. У некоторых овец рога очень длинные и закручены в длинные спирали, которые
иногда торчат прямо на лбу, а иногда направлены в сторону. Такое оружие скорее устрашающее, чем полезное: оно
Они излишне обременяют голову и доставляют животному серьёзные неудобства, когда ему приходится пробираться через заросли кустарника. Как будто для того, чтобы ещё больше затруднить себе путь в зарослях ежевики, другие породы носят
в дополнение к этому неудобному украшению ещё и рога. У овец с острова
Кипр две пары рогов: одна стоит прямо на лбу, а другая изгибается назад за ушами. У овец с Фарерских островов
У овцебыков три пары рогов, расположенных по спирали и направленных назад.
У наших овец, как правило, только два рога, довольно маленьких и
едва заметные завитки по бокам головы; по-видимому, именно так они выглядели у примитивных видов. На самом деле большая часть наших стад состоит из полностью безрогих овец. Это лучше для животного, которое таким образом избавляется от бесполезного груза.

«Эти рога, двойные или тройные, причудливо закрученные, этот хвост, такой длинный, что волочится по земле, или же раздутый от жира и непропорционально широкий, показывают нам, на какие необычные изменения способно тело овцы, но не приносят нам никакой пользы. Гораздо лучше, если животное,
Благодаря заботе, которую мы проявляем по отношению к ним, они должны набирать вес и давать больше корма. Англичане, которые очень любят мясо, первыми задались вопросом: как сделать так, чтобы овцы давали много бараньих отбивных и ножек, или, другими словами, как максимально увеличить долю мяса, которое можно съесть, и в то же время уменьшить или даже свести на нет ту его часть, которую нельзя съесть?

«Знаменитый селекционер, благодетель человечества — его звали Бейкуэлл — решил эту проблему в Англии около ста лет назад. Он сказал»
сам: Овца, которую я хочу разводить для получения бараньих ног, не должна иметь рогов, потому что эти бесполезные украшения значительно снижают общий вес животного; пища, необходимая для роста и поддержания рогов, лучше использовалась бы для производства мяса.
 По той же причине у неё должно быть ровно столько шерсти, чтобы она могла прикрываться ею и защищаться от холода. Кости я не могу удалить, тем более что
мне бы хотелось заменить их чем-то более питательным. Но на самом деле они необходимы для
животное: они являются необходимым каркасом для плоти. Если я не могу их удалить, то кости должны быть хотя бы лёгкими, тонкими, уменьшенными в весе и размере. Когда баранья нога подаётся на стол, нож должен входить в неё, как в кусок масла, и натыкаться в центре лишь на небольшую твёрдую косточку. Я таким же образом уменьшу всё, что не является мясом, и оставлю овце только то, что строго необходимо для жизнедеятельности.

— И всё произошло так, как хотел заводчик? — спросил Жюль.

 — Всё произошло так, как и предвидел Бейкуэлл. В своих загонах для овец
Животное превратилось в роскошный источник мяса, какого ещё никто не видел. Оно стало парой огромных бараньих ног и парой огромных плеч, которые маленькая голова на четырёх тонких ногах вывела на пастбище.


 — С большими бараньими отбивными?  — спросил Эмиль.

 — Разумеется.  Несколько цифр покажут вам, насколько важен полученный результат. Вес нашей обычной овцы в среднем составляет тридцать
килограммов, из которых около двадцати килограммов приходится на чистое мясо.
Лейстерская порода овец была выведена Бейкуэллом как усовершенствованная разновидность
Прибавка в весе составляет от шестидесяти до ста, а иногда и до ста пятидесяти килограммов; чистый выход мяса варьируется от пятидесяти до ста килограммов; то есть в самом низком случае получается в два с половиной раза больше мяса, чем даёт наша обычная овца, а в самом высоком, что, признаюсь, является исключительным случаем, — в пять раз больше.

 — Значит, человек может делать со своими домашними животными всё, что ему заблагорассудится, и менять их по своему усмотрению? — спросил Луи.

«Он не делает всё, что ему заблагорассудится, потому что организация по своей природе ограничена определёнными рамками, которые мы не можем расширить никакими усилиями
В стороне; но, постоянно имея в виду конечную цель и направляя все усилия на ее достижение, он может многого добиться.
Важнейший метод, который Бейкуэлл использовал при разведении овец и с тех пор применяет для улучшения различных других домашних животных, заключается прежде всего в селекции, о которой я уже немного рассказывал, говоря о собаках.
Селекция вступает в игру, когда заводчик выделяет и оставляет для продолжения рода тех особей, которые в наибольшей степени обладают желаемыми им качествами. Эти качества,
какими бы слабыми они ни были поначалу, способны к значительному развитию в течение нескольких поколений; ведь потомство наследует
качества родителей, сохраняет их и добавляет к этому наследию некоторые свои качества».


«Вы сравнили это с катящимся снежным комом, который увеличивается в размерах по мере движения», — сказал Жюль.


«Да, друг мой; последующие поколения, всегда выбираемые из числа лучших, — это последовательные слои, которые вносят свой вклад в увеличение шара».

«Должно быть, лестерские овцы чудесным образом повлияли на снежный ком, чтобы
увеличить его вес с тридцати килограммов до ста пятидесяти».

 «Я признаю, что такое превращение не происходит за один год и что Бейкуэлл, должно быть, очень доверял своему методу, раз посвятил всю свою жизнь достижению цели, предначертанной его гением».

 «Как выглядит эта знаменитая лестерская овца?» — спросил Эмиль.

 «Её туловище почти цилиндрическое. Голова маленькая, лысая и безрогая. Она держится на шее, такой тонкой и короткой, что кажется, будто голова вырастает прямо из туловища».

«Судя по картинке, которую вы нам показываете, можно сказать, что
голова торчит из отверстия, проделанного в середине шкуры».

 «Это из-за короткой шеи. Шерсть, длинная и грубая,
свисает в виде заострённых клочьев, расположенных не очень близко
друг к другу, так что вся шкура весит гораздо меньше, чем можно было бы
предположить, исходя из размеров животного. Четыре ноги тонкие и голые.
Короче говоря, все кости удивительно лёгкие, и их прочности хватает лишь на то, чтобы выдерживать массивное тело животного».

«Эта порода встречается во Франции?» — спросил Луи.

«У нас она представлена фламандской породой, выведенной во Фландрии,
Нормандии и Пуату. Это самая упитанная из французских пород,
овцы которой весят до шестидесяти килограммов и больше.
На втором месте по размеру находится пикардийская порода, распространённая в
Пикардии, Бри и Босе. Лесная порода, распространённая в Турени, Солони,
Бургундии, Анжу, короче говоря, в большей части центральной Франции, ещё меньше. Она примечательна тонкостью шерсти и превосходным качеством мяса. Рядом с ней можно поставить провансальскую породу, распространённую в
Руссильон, Прованс и Лангедок. Огромные стада этого вида
пасутся зимой на солончаках, граничащих со Средиземным морем,
в частности на обширной галечной равнине Крау и на острове
Камарг, который образуют рукава Роны в устье этой реки.
После окончания холодов эти стада поднимаются в высокие горы
Дофине, где проводят всё лето на открытом воздухе. Через несколько минут я вернусь к рассказу об их интересных миграциях.


«Помимо мяса, овцы дают нам шерсть, которая ещё более
Это важно, потому что это лучший материал для нашей одежды. Другие животные, например бык и свинья, кормят нас своей плотью; только овцы могут нас одеть. Из шерсти мы делаем матрасы и ткиём ткань, фланель, саржу и другие ткани, которые лучше всего подходят для защиты от холода. Это, безусловно, самый подходящий материал для одежды. Хлопок, несмотря на свою важность, занимает лишь второе место, а шёлк, несмотря на все свои достоинства, значительно уступает шерсти в практичности.  Овечья шерсть, как никакой другой материал,
мы используем для одежды; мы покрываем себя его шерстью, предварительно превратив её в пряжу и соткав из неё великолепную ткань».

«И всё же, — возразил Эмиль, — шерсть совсем не красива, когда она на спине животного; она грязная, плохо расчёсанная, часто полностью покрыта нечистотами. Чтобы превратиться в шерсть, пригодную для ткани, она должна пройти через множество процессов».

«Действительно, через множество. Мы поговорим только о первом, потому что остальные
уводят нас слишком далеко от темы.

 «Как и у овец, шерсть пачкается от пота
Животное покрыто шерстью и пылью, которые вместе образуют слой грязи, называемый естественным жиром. Чтобы удалить эти загрязнения, необходима тщательная мойка.
 Лучше всего мыть овцу перед стрижкой. Стадо сгоняют к берегу ручья, не слишком холодного, чтобы не навредить здоровью животных.
Там каждую овцу по очереди хватают мужчины, которые погружают её в воду, трут и выжимают шерсть руками, пока жир не исчезнет и вода не станет прозрачной.  Это и есть так называемое «мытье на спине», потому что
Шерсть очищают на самом теле животного, на его спине.

 «В других случаях овцу стригут, не помыв её, прямо в загоне, со всем её пыльным и потным налётом.
 Полученную таким образом шерсть называют жирной, а вымытую — обезжиренной. Жирная шерсть слишком грязная, чтобы её можно было использовать в таком виде, даже для изготовления матрасов. Её моют в проточной воде, и тогда она становится похожей на шерсть вымытой овцы.

 «Чтобы состричь шерсть с овцы, животное крепко привязывают за все четыре ноги, чтобы оно не двигалось.
чтобы животное не двигалось и не поранилось во время операции; затем его
кладут на стол высотой примерно с человека и большими
широкими ножницами срезают шерсть как можно ближе к коже, не причиняя при этом вреда бедному животному. Поскольку пряди шерсти от природы вьются и спутываются, руно снимается целиком.


«Овцы бывают белыми, коричневыми и чёрными. Белую шерсть можно окрасить в любой оттенок, от самого светлого до самого тёмного, в то время как чёрная или коричневая шерсть принимает только тёмные цвета. Поэтому белую шерсть всегда предпочитают любой другой.
но какой бы красивой она ни была после того, как все загрязнения были удалены
промывкой, она всё равно далека от той степени белизны,
которая необходима, если её планируется использовать без окрашивания.
Соответственно, её отбеливают, подвергая воздействию удушливых паров,
которые образуются при сжигании серы, в закрытом помещении.


«Ценность шерсти зависит от породы овец, которые её производят;
шерсть бывает разной степени грубости, тонкости и длины. Лучшая
шерсть, которая используется для изготовления самых изысканных изделий,
получается от породы овец, выращиваемых в основном в Испании и известных как мериносы.
У представителей этой породы приземистое, короткое, толстое тело, сильные и короткие ноги, крупная голова с крепкими рогами, которые закручиваются спиралью за ушами,
шерстистый лоб и очень курносый нос. Тонкая розовая кожа образует
на разных частях тела, особенно на шее, большие складки,
в которых скапливается дополнительная шерсть. Шерсть покрывает всё тело,
кроме морды, от края копыт до ободка вокруг глаз.
Она тонкая, вьющаяся, эластичная и короткая. Жира, которым она пропитана, очень много, поэтому прилипающая к ней пыль образует на
на поверхности шерсти образуется сероватая корка, своего рода пластинчатый панцирь, который
раскалывается здесь и там с лёгким потрескиванием, когда животное
двигается, и смыкается, когда животное находится в состоянии покоя.
После стирки все эти загрязнения исчезают, и мериносовая шерсть становится
белой, как снег, и мягкой, как шёлк.

 «В Испании стада мериносов зимуют на плодородных равнинах
Юга, в климате, отличающемся мягкостью. В начале апреля они отправляются в высокие горы на севере, которые
Они добираются до места назначения за месяц или шесть недель. Всё лето они
проводят на высокогорных пастбищах, богатых сочной травой, которую
летнее солнце никогда не высушивает, а в конце сентября они снова
спускаются на равнины юга. Эти кочующие стада, которые в зависимости
от сезона перемещаются с равнин в горы и с гор на равнины,
называются перелётными. В некоторых из них насчитывается до десяти тысяч животных, за которыми присматривают пятьдесят пастухов и столько же собак».

 «Должно быть, очень интересно, — сказал Жюль, — наблюдать за этими огромными стадами
в движении по шоссе, когда они направляются на свои горные пастбища или возвращаются с них».

«То, что происходит на юге Франции, может дать нам некоторое представление об этом.
Я уже говорил вам, что на обширных равнинах побережья Средиземного моря, равнинах Крау и Камарге, пасутся огромные стада, которые
с наступлением тёплой погоды мигрируют в горы Дофине, а с приближением холодов возвращаются домой».

«Это мериносовые овцы?» — спросил Жюль.

 — Нет, друг мой, это обычные овцы, но, как и мериносы, они
поочередно спускаются с равнины в горы и поднимаются с гор на равнину.
Они спускаются с гор на равнину; одним словом, это перелётные стаи. Давайте посмотрим, как они возвращаются.


 «Впереди идут ослы, нагруженные одеждой и провизией.
С их ошейников свисают большие и тяжёлые колокольчики, каждый ошейник сделан из большого листа гнутого дерева. Если они замечают чертополох у дороги, то
останавливаются и с гримасой на лице откусывают аппетитный кусочек,
после чего сразу же возвращаются на свои места в
первых рядах. В больших корзинах из плетёной травы один из них
несёт ягнят, родившихся в пути и слишком слабых, чтобы следовать за стадом. Бедняжки
Малыши блеют, кивая головами в такт движениям своих
матерей, а те отвечают им из толпы. Затем идут зловонные, рогатые, плосконосые, косоглазые козлы;
колокольчики, прикреплённые к деревянным ошейникам, звенят под их густыми бородами.
 За ними идут козы, их тяжёлые, набухшие от молока вымени ударяются о бёдра. Рядом с ними резвится ватага
детей и коз, которые уже начинают бодаться лбами.
 Таков авангард.

 «Кто это там с остролистом, срезанным с альпийской изгороди, и большим
На плече у него накинут плащ с капюшоном? Это главный пастух, тот, кто отвечает за стадо. За ним следуют бараны, вожаки глупых обычных овец. Их рога, закрученные в заострённую спираль,
состоят из трёх или четырёх витков. На них надеты ошейники, как у козлов и ослов; но в их больших колокольчиках, знак почёта, вместо язычка — волчий зуб. Пучки рыжей шерсти — ещё один отличительный признак — прикреплены к их шерсти по бокам и на спине.
Посреди облака пыли появляется основная стая, её члены сбились в кучу
и блеют, а их бесчисленные маленькие копытца стучат по земле с
шумом, похожим на грохот бури. В хвосте бредут отстающие,
хромые, искалеченные овцы и овцематки со своими ягнятами. Последние
при малейшей остановке опускаются на колени, берут сосок в рот и,
пока их хвост дрожит и извивается, упираются лбом в вымя, чтобы
началось выделение молока. Пастухи замыкают шествие,
подбадривая отстающих криками и отдавая приказы собакам,
своим помощникам, которые ходят по флангам армии и наблюдают
чтобы никто не сбился с пути. Если всё в порядке, собаки идут рядом со своими хозяевами, погружённые в раздумья, в полной мере осознавая серьёзность своих обязанностей и, возможно, вспоминая леса, из которых они пришли, тёмные леса, где водятся медведи».








 ГЛАВА XXVIII

КОЗА


«В холмистых районах Персии встречаются стада диких коз, которые повсеместно считаются предками домашних коз. Эта коза по размеру и форме очень похожа на нашу. У неё серовато-палевая шерсть с чёрной полосой вдоль хребта. Хвост
Голова и лоб чёрные, щёки красные, борода и горло коричневые.
Рога с острыми краями на передней стороне, у самок короткие, у самцов очень длинные, всегда стоят торчком на лбу и не загибаются назад за уши, как у баранов.


«В процессе одомашнивания коза сохранила свои первобытные инстинкты, несомненно, потому, что, будучи менее ценной, чем овца, она не была так тщательно и полностью приручена человеком. Он остался с нами таким же, каким был на голых скалах своей родины: живым, непоседливым, любящим приключения, предпочитающим уединённые и крутые места, наслаждающимся скалистыми
Он пасётся на вершинах холмов, спит на краю пропастей и всегда готов пустить в ход свои рога при малейшем проявлении враждебности.

 «Он охотно сопровождает овец на пастбище, но не смешивается со стадом, глупое общество которого ему не по душе.  Он идёт впереди, сдерживая нетерпение и по пути объедая случайные ветки в живой изгороди».

— Так ведут себя козлы из эмигрирующей стаи, вожаки компании, — вставил Жюль. — Козы следуют за ними толпой вместе с козлятами. Если бы они были предоставлены сами себе, то шли бы впереди и занимали
почётный пост, который занимают ослы и козлы».

«Прибыв на пастбище, овцы начинают мирно щипать траву, не удаляясь слишком далеко от места, выбранного пастухом. Кроме того,
собака следит за тем, чтобы никто не отходил слишком далеко».

«Но козы не слушаются собаку: они хотят разбрестись, не так ли?» — спросил Эмиль.

«Именно так. Дёрн зелёный, гладкий, как ковёр; трава густая и нежная. Чего ещё можно желать? Но нет, козам это не по нраву. Сочная трава и общество робких овец — не то, что им нужно.
охотятся. Вон там, на вершине холма, есть несколько огромных скал.
скалы, расколотые и перевернутые в беспорядке. В расщелинах, где застряла горсть
земли, есть тонкие пучки травы, наполовину высушенной
солнцем; между обломками камня несколько жалких кустиков с редкими
листве удается найти место для своих корней. Те козы
преследует восторга. Ничто не может удержать его от них; это уходит прочь.

«Скоро ты увидишь его на крутом склоне скал, легко передвигающегося там, где любое другое животное свернуло бы себе шею, а иногда
У него нет более надёжной опоры, чем узкий выступ, на котором едва хватает места для его четырёх копыт. Из этого опасного положения он
вытягивает шею, пытаясь дотянуться до соседнего куста, который ничем не лучше бесчисленного множества других кустов, растущих в легкодоступных местах. Но сложность придаёт ему дополнительное очарование, и ради него коза рискует жизнью на склонах, которые станут для неё погибелью, если она случайно поскользнётся. Но не беспокойтесь об этом: коза не упадёт; её жилистая нога несокрушима, а голова, какой бы лёгкой она ни казалась,
никогда не испытываю головокружения на краю пропасти. Желанный клочок листвы достигнут, куст изогнулся, чтобы дотянуться до него,
и восхождение продолжается от одного выступа к другому. Коза на вершине скалы. Она возвещает окружающему миру о своём мастерстве блеянием. Овцы внизу, под её ногами. Он с гордостью
осматривает их, возможно, говоря себе: «Бедные, робкие создания, они никогда не заберутся сюда!»


«Должен сказать вам, друзья мои, что козу очень трудно держать в стаде. Её склонность к бродяжничеству всегда заставляет её сбиваться с пути, а её
Склонность к прыжкам с высоты приводит его в такие места, куда пастуху было бы опасно следовать за ним. У него ещё более взбалмошный характер.
Я представил вам козу, которая при первой же возможности
покидает сочную траву, в которой так любят валяться овцы, чтобы взобраться на скалистую вершину и объесть редкие кустарники, растущие на каком-нибудь опасном уступе. Это
несомненный факт, что нежной траве на лучшем пастбище он предпочитает
твёрдый дёрн, пожелтевший на солнце, высохший и истоптанный, и особенно
молодые древесные побеги кустарников. Пока что всё идёт по плану
Это к лучшему, ведь такие вкусы позволяют нам получать прибыль даже с самой неплодородной почвы и даже с голой скалы. Там, где овца умерла бы от голода,
коза находит чем наполнить своё вымя молоком.
 К сожалению, её страсть к горькой коре кустарника приводит к печальным последствиям.
У возделанных земель, садов, огородов, живых изгородей, пастбищ и лесов нет более страшного врага, чем коза. Молодые побеги активно объедают, кору грызут, а все кустарники в пределах досягаемости уничтожают.
Соответственно, чтобы предотвратить эти разрушения,
суровые законы запрещают стадам коз проникать на все лесные территории».

 «Мне бы не хотелось, чтобы эти обжоры веток и коры бродили среди грушевых деревьев в саду, — заметил Жюль. — Если бы туда забрела хоть одна коза, этим вкусным сочным грушам пришёл бы конец».

 «Я рассказал вам о плохих качествах коз; теперь давайте поговорим об их хороших качествах. Коза гораздо умнее овцы. Он приходит к нам
по собственной воле, легко заводит с нами дружбу, отзывчив на
ласку и способен привязываться. В домах, где он живёт
Молочная корова — подруга детей, которые знают, как завоевать её дружбу, угостив несколькими горстями отборной травы. Она участвует в их играх и забавляет их своими резвыми скачками.

 «Она также бежит с опущенной головой к своим товарищам по игре, как будто собирается сбить их с ног ударом своих рогов, — добавил Эмиль. — Но это только ради забавы. Они протягивают раскрытую ладонь, и коза очень мягко ударяет по ней, не причиняя вреда, при условии, что они хорошие друзья. Если нет, то мне бы не хотелось оказаться лицом к лицу с козьими рогами.

«Коза всегда дружелюбна, если с ней хорошо обращаются. Тогда её боданье не причиняет вреда, а игра не перерастает в драку.


Чтобы в полной мере оценить доброту козы, нужно увидеть следующее. Когда у сосущего молоко детёныша случается несчастье и он теряет мать, иногда случается так, что коза заменяет ему мать. В этой функции превосходное животное достойно восхищения.
Самая нежная мать не была бы более бдительной или усердной. На плач любимого детёныша она отвечает нежным
Она блеет и со всех ног бежит к нему, ложится на бок, чтобы лучше
подставить вымя сосущему козленку. Если с поднесением козленка к
вымени происходит какая-то задержка, коза своими беспокойными
движениями, дрожащим голосом, я бы даже сказал, жестами умоляет
позволить козленку пососать. Как мне это выразить, друзья мои?
Животное в этом действии возвышенно в своей преданности.

«Хотите ли вы сейчас увидеть, как коза демонстрирует свою ручную и доверчивую натуру? Я расскажу вам, как торговцы молоком в наших южных городах ведут свои стада коз по улицам, чтобы
продавать от двери к двери только что надоенное молоко прямо на глазах у покупателя. Что бы сделала пугливая овца, если бы её вели через шумную и
беспорядочную толпу в большом городе? Она бы испугалась и убежала, а в своём глупом страхе попала бы под колёса проезжающих
транспортных средств. Коза ничего не боится. Толпы людей,
шум транспорта, лай драчливых собак — всё это ей совершенно
безразлично. Рогатая компания, о приближении которой возвещает звон маленьких колокольчиков, движется уверенно и непринуждённо
посреди всей этой суеты, словно в совершенном уединении
горных вершин. С изящным кокетством она смотрит на своё отражение
в больших витринах магазинов и цокает копытами по булыжной мостовой.
У дверей покупателей, о которых стадо никогда не забывает, оно
останавливается. Каждую козу по очереди берёт за рога доярка, и
тёплое молоко с пенкой льётся из вымени в жестяную ёмкость. Они проходят сквозь толпу к следующему покупателю, и так продолжается, по одной порции молока за раз, пока стадо не исчерпает дневной запас.

— Есть ли смысл перегонять коз от двери к двери?
— спросил Жюль.

 — Несомненно: покупатель не усомнится в свежести и чистоте молока, когда увидит, как его доят у него на глазах; а доярка получает вознаграждение за дополнительные хлопоты в виде доверия покупателей.

 — Это так. Никто не скажет, что молоко разбавлено, если оно только что из вымени.

«Козье молоко лёгкое и очень питательное; оно лучше подходит для слабого желудка, чем более жирное овечье или коровье молоко. Оно также удивительно обильным, учитывая размеры животного. Два литра
Козы дают молоко в течение шести-девяти месяцев в году, но в умеренных количествах. Есть козы, которые, если их хорошо кормить, дают три-четыре литра молока в день.


«Таким образом, козы, за которыми так легко ухаживать, являются ценным ресурсом в горных и засушливых странах; они заменяют дойных коров в хижинах бедняков, как ослы заменяют лошадей.

«Обильное молоко — едва ли не единственное достоинство козы, поскольку её жилистое мясо безвкусно и не представляет никакой ценности. В пищу употребляют только козлят, особенно на юге, где растёт ароматная растительность
Холмы лишают его естественной безвкусицы. Козья шерсть, хотя и используется для изготовления некоторых грубых тканей, также не имеет большого значения и никоим образом не может заменить овечью шерсть. Но порода коз, обитающая в горных районах Центральной Азии, — кашемировые козы — даёт пух несравненной тонкости, из которого делают драгоценные ткани. У этой козы под густой длинной шерстью растёт обильный подшёрсток, который защищает её от холода и естественным образом сбрасывается каждую весну.
 Когда наступает это время года, животное расчёсывают длинным зубчатым гребнем
который собирает с остальной шерсти тонкий пух, отделенный от
кожи.

“Другая порода, ангорская коза, почти соперничает с кашемиром по тонкости
пуха. Он получил свое название от города Ангора в Турции, в Азии.
Ничто не может быть более соблазнительного по форме, ничего более грациозного, чем
эти маленькие козочки с их длинной шелковистой шерстью, всегда чисто белого цвета.
Из одной и той же страны происходят ангорская кошка и ангорский кролик, оба
покрытые, как и коза, их соотечественница, длинным, шелковистым белым
мехом”.








ГЛАВА XXIX

БЫК


«Приручение быка произошло в Азии очень давно, когда наши западные страны были покрыты дикими лесами, в которых бродили несколько жалких племён с татуировками на теле, живших охотой. Покорение быка, должно быть, стало одним из самых памятных событий для жителей Востока, поскольку благодаря этому мощные плечи животного стали использоваться в сельском хозяйстве, и земледелец получил соответствующую выгоду. Должно быть, это было очень опасное предприятие, которое, без сомнения, было бы невозможно без помощи собаки.
Дружелюбная коза, возможно, сама пришла к человеку; мирная овца позволила себя подоить без сопротивления; но бык, страшный в своей силе и гневе, подбросил на рогах выпотрошенного врага к небесам и, конечно же, не позволил увести себя из родного леса в стойло без боя. До нас не дошли сведения о
тех храбрецах, которые первыми осмелились напасть на грозного зверя в надежде его приручить; не сохранилось и никаких записей о
сложном процессе дрессировки, который, возможно, длился веками и в конце концов увенчался успехом.
приручение дикого животного до состояния покорности. Самое первое историческое упоминание о быке в древнейших анналах нашего народа показывает нам его как терпеливого, послушного зверя, покорного ярму, и, короче говоря, таким, каким он является и по сей день.

 «Но если имена древних укротителей быков неизвестны, то весь Восток хранит память об их бесценном достижении. Человек был
забыт, но животное чествовали то так, то иначе,
в соответствии с фантазией простых, изобретательных людей, стремящихся
всеми возможными способами выразить благодарность за оказанные услуги. Я
Я рассказывал вам о Древнем Египте и о том, как там возводили мраморные храмы в честь быка.
Я также описывал, как люди склоняли головы до самой земли, когда величественный зверь проходил мимо в сопровождении слуг.
В других местах каждому вменялось в религиозный долг самого священного рода
вырастить хотя бы одного быка; и, опять же, в другой стране, где рогатый скот ещё не был в таком изобилии, чтобы его можно было употреблять в пищу, законы карали смертью любого, кто убивал или даже плохо обращался с одним из этих животных. В наше время в
В Индии корова — трижды священное животное. Её хвост, символ почёта,
носят как знамя перед великими людьми; а чтобы снискать благосклонность небес,
люди верят, что нет более надёжного способа, чем обмазаться коровьим навозом,
а затем пойти и омыться в водах Ганга. Эти обряды с использованием священного навоза вызывают у вас улыбку, дети; во мне же они
вызывают серьёзные размышления. Из каких глубин нищеты не могли не поднять нас домашние животные, если индусы нашего времени до сих пор сохраняют в этих странных обрядах некоторые пережитки древности
Поклонение всего Востока одному из этих животных, и самому важному из них, — быку?»


«Я бы сказал, что это странный обряд, — заявил Жюль, — обмазываться навозом в честь коровы. Могли бы придумать что-нибудь получше».


«Во все времена и во всех странах народное воображение легко поддавалось и до сих пор поддаётся экстравагантным идеям. В самом важном городе Юга я видел, я, дядя Пол, как люди
вели по улицам в триумфальном шествии откормленного быка, которого
должны были принести в жертву в канун Пасхи. На его голове была
На лбу у него были разноцветные ленты, а на рогах — мирный зверь, который нёс на своих плечах хорошенького пухлого ребёнка с румяным лицом, одетого в овечью шкуру. Его сопровождала свита в ярких костюмах. Не напоминает ли это смутно процессию быка Аписа, с той лишь разницей, что египетский бык после церемонии возвращался в свои благоухающие ясли, а наш встречает свой конец от тяжёлого удара, который ждёт его на скотобойне? По традиции быка, украшенного лентами, ведут от двери к двери, где его сопровождающие всегда преподносят
чаша для подношений, больших и малых; ибо следует отметить, что в основе каждого суеверия лежит стремление заполучить монетку.
 Таким образом, по всей Франции с большей или меньшей помпой проходит шествие с откормленным быком.


Но есть одна особенность, заслуживающая внимания. Если в доме достаточно широкая входная дверь, быка заводят в прихожую, где его присутствие считается почётным.
Если в этот момент животному повезёт и оно оставит на полу немного материала, которым индус натирает себя, это будет величайшим благословением
для гостей. Процветающее будущее предсказывается по количеству этого навоза, согласно надеждам и вере простого народа.
Видите ли, друзья мои, не выходя из дома, мы можем в несколько иной форме наблюдать индийские обычаи, которые вызывают у вас улыбку. Я не могу не видеть в этом пережиток древних почестей, оказываемых быку.
 Не объясняя эти обычаи самим себе, не зная их происхождения, не понимая их значения, люди сохраняют их среди нас.

«Пережитки этих древних обычаев, — заметил Жюль, — наглядно доказывают, что»
что приручение быка оставило неизгладимый след в сознании человека; но, опять же, почему они не придумали какой-нибудь более достойный способ почтить быка?


 «Что ж, если вы хотите чего-то более достойного в знак почтения, возможно, это вас удовлетворит: имя этого бесценного животного навсегда вписано среди звёзд, этих небесных драгоценностей.  Я объясню.
История гласит, что мы обязаны изобретением астрономии восточным пастухам, которые проводили свои свободные ночные часы под самым мирным из небес, разгадывая тайны звёзд.
Стада паслись на открытом воздухе. Чтобы ориентироваться среди
бесконечного множества звёзд, эти пастухи дали основным группам
или созвездиям названия, которые сохранились до наших дней и
используются в науке. Самое ценное, что есть у человека, в то
время получило небесное освящение: его именем назвали такую-то
часть неба. Одно из созвездий называлось Телец (бык); так оно
называется и всегда будет называться. В этой группе видны звёзды, образующие угол, две ветви которого
Они символизируют рога животного; есть также великолепная звезда, которая сверкает красным огнём и напоминает сверкающий глаз разъярённого быка. Какую ещё честь мог бы оказать быку Юпитер, поместив его среди небесных светил?


 «Идея пастухов полностью меня удовлетворяет; невозможно представить себе ничего лучшего для прославления быка. Несомненно, и другим домашним животным отведено место на небосводе?»


 «Конечно. Другое созвездие называется Овен (Баран), ещё одно —
Козерог (Козорог).

 — А как же собака? — спросил Эмиль.

«Нельзя было забывать о собаке: разве она не была первым союзником человека, его отважным слугой, который сделал возможным приручение стада? Её именем было названо великолепное созвездие, в котором сияет самая яркая звезда на небе».

 «А как же остальные: кошка, лошадь, свинья и осёл?»

 «Ни одно из этих животных не удостоилось чести занять место на небосводе, потому что они появились гораздо позже и были менее значимыми». Вкратце, друзья мои, самые уважаемые и самые древние из наших домашних животных были прославлены почестями, которых они никогда не удостаивались.
даровано принцу, императору или монарху. Благодарность человека вознесла их на вершину славы.


«В Азии, где он появился, бык больше не встречается в дикой природе; но в пампасах Южной Америки этот вид вновь обрёл свою первобытную свободу и, смешавшись с одичавшими лошадьми, живёт огромными стадами без присмотра человека. Пампасами называют
обширные равнины, простирающиеся от Буэнос-Айреса до подножия
Кордильер в Андах. В сезон дождей они покрыты сочной травой,
но в засушливый сезон зелень исчезает
Почва превращается в пыльную равнину, на которой колышется чертополох. Ничто, даже дерево, не нарушает единообразие этих равнин, границы которых не видны ни с одной стороны. Здесь обитает дикий бык, потомок одомашненного быка, которого испанцы завезли в эту часть Нового Света, поскольку этот вид не существовал нигде в Америке до прибытия европейцев.


«Несколько пар, сбежавших из конюшен или оставленных на произвол судьбы на пастбищах пампасов три или четыре столетия назад,
размножились так быстро, что сегодня количество крупного рогатого скота там невозможно подсчитать.
Ежегодно забивают более двухсот тысяч голов, но стада не становятся меньше. Бойня уже давно ведётся и продолжается ради шкур.
По крайней мере, в значительной степени это и есть цель.
«Они убивают скот только ради шкур?» — недоверчиво спросил Жюль.
«Значит, мясо никуда не годится?»

 «Оно превосходное, но они не знают, что с ним делать, ведь его так много. Население страны не в состоянии потребить такое огромное количество пищи, поэтому скот забивают, снимают шкуры и выделывают их, после чего их можно хранить бесконечно, а мясо остаётся бесполезным грузом». Об этом стоит сожалеть, ведь мяса у нас с каждым днём становится всё меньше, а наша продовольственная проблема могла бы быть решена за счёт скота в пампасах, который сейчас кормят только плотоядными животными.

«Это правда, что предпринимаются попытки сохранить часть этих обильных запасов. Мясо нарезают полосками, которые сушат на солнце, солят или коптят для консервации. В таком виде оно поставляется во все уголки мира. К сожалению, должен признать, что мясо, консервированное путём засолки, копчения или сушки, не очень приятно на вкус. Будем надеяться, что будут внедрены более совершенные методы консервирования
и что когда-нибудь Южная Америка обеспечит Европу
богатыми запасами мяса.

 «При нынешнем положении дел на скот в пампасах охотятся
в основном ради их шкур. Я говорю «охотились», потому что скот на травянистых равнинах Буэнос-Айреса можно назвать настоящей дичью, поскольку эти животные не падают, как наш скот, от удара мясницкого молота, а преследуются на открытом пастбище и убиваются на месте.
Охотник сидит верхом на лошади. В качестве оружия у него лассо, то есть очень длинный и прочный кожаный ремень, прикреплённый одним концом к луке седла, а другим — к свинцовым шарикам. Когда добыча оказывается в пределах досягаемости, охотник бросает коварный кожаный ремень.
который, свистя и следуя за поводком, обвивает рога и шею животного. От удара шпорой лошадь срывается с места
и мчится во весь опор, волоча за собой полузадушенного быка. Удар кинжалом в сердце добивает зверя. Сняв шкуру и свернув её в рулон, он навьючивает его на круп своей лошади.
Охотник за скотом возобновляет поиски, оставляя мёртвые тела на растерзание хищным птицам.
Их кости, побелевшие от дождя и солнца, послужат ему в будущих экспедициях материалом для строительства хижины.

 «Хижина из костей!» — воскликнул Эмиль.

“Да, мой друг. На этих обширных равнинах древесины отсутствует, а также
камни. Поэтому кости, сложенные одна на другую, служат охотнику
в пампасах для постройки ему убежища, где он отдыхает под травяной
крышей. Череп быка с длинными рогами служит ему сиденьем днем
и подушкой ночью”.

“Мне кажется, я бы не очень хорошо спал, если бы моя голова была зажата между
двумя рогами бычьего черепа”.

«Закалённый охотник из пампасов спит на нём, как на перине».

 «А что они делают со всеми этими шкурами, которые получают, охотясь на бизонов?» — спросил Жюль.

«Эти шкуры широко используются в торговле. Корабли привозят их к нам хорошо просоленными, чтобы они хранились. На наших кожевенных заводах соль смывают, а затем с помощью дубовой коры превращают шкуры в кожу для сапог и туфель».

«Значит, кожа для нашей обуви может быть получена от быка, задушенного лассо в пампасах?» — спросил Луи.

«В этом нет ничего невозможного. Я бы не стал утверждать, что
мы носим обувь, сделанную из шкуры дикого быка, поскольку Буэнос-
Айрес обеспечивает значительную часть наших потребностей в коже. Возможно
С другой стороны, возможно, что наша обувь сделана из кожи домашнего быка,
шкура которого используется так же, как и шкура южноамериканского
быка. Вы вольны считать, что ваша обувь сделана из шкуры любого из этих животных.

 «Что касается меня, — заявил Эмиль, — я выбираю дикого быка, и, возможно, его шкура сейчас используется каким-нибудь охотником для строительства хижины».

«Чтобы закончить тему одичавшего домашнего скота, я скажу несколько слов о стадах Камарга. Чуть ниже Арля, примерно в семи лигах от моря, Рона разветвляется и замыкает между своими
Две реки и Средиземное море образуют большую треугольную равнину. Это
Камарг, подвижная территория, подверженная воздействию как пресной, так и солёной воды, принимающая аллювиальные отложения реки и морские пески.
Если двигаться от берегов реки вглубь острова, где находится
большой пруд, известный как Ваккарес, можно выделить три
различных региона. Эти регионы включают в себя возделываемую
территорию, пастбища и группу прудов. Первый, протянувшийся вдоль двух устьев Роны, — это
Они удивительно плодородны благодаря ежегодным отложениям ила. Богатые урожаи
позолотили эти полосы земли вдоль реки, течение которой
препятствует проникновению соли из моря. Двигаясь дальше,
вы попадаете на солончаки, и, наконец, от центра острова до
моря простирается область прудов. Последнее — это всего лишь
формирующаяся суша, равнина в процессе становления, где река
постоянно добавляет наносы почвы, а море вечно их смывает.

 «На участке, отведённом под пастбища, пасутся тысячи быков, которые
Они вернулись в дикое состояние, не имея никакого укрытия и не подвергаясь никакому надзору, кроме того, который осуществляют конные пастухи, периодически приезжающие и сгоняющие непокорные стада с помощью трезубца. Чёрные, маленькие и коренастые, с горящими глазами и грозными рогами, они вернули себе первобытные черты своей породы. Не повезёт тому, кто придёт и потревожит их во время охоты в камышах. Только пастух, восседающий на быстром коне и вооружённый трезубцем для того, чтобы тыкать им в ноздри животных, может
Они управляют диким стадом. Только в одном месте нам напоминают, что они по-прежнему служат человеку, являются его жертвами, предназначенными для его скотобоен, а иногда, увы, и для его варварских развлечений в виде корриды: на их плечах раскалённым железом выжигают клеймо хозяина.

«По тем же прериям скачут, не обращая внимания на плохую погоду и гордясь своей свободой, лошади, потомки тех, кого арабы, некогда правившие на юге Франции, оставили в этих краях. Они белого цвета, маленькие, подвижные и пугливые. Их губы не знают удила, а их
ударьте копытом по подкове. Во время сбора урожая их уводят с их
пастбища, чтобы они ступили на гумно и обмолотили пшеницу.
Закончив работу, они снова выходят на свободу.

“Из всех наших домашних животных бык, безусловно, самый полезный.
В течение своей жизни она тянет повозку в горных районах и работает
за плугом при обработке полей; кроме того, корова
дает молоко в изобилии. Отданный на бойню скот становится источником разнообразных продуктов, и каждая часть его тела имеет свою ценность. Мясо очень питательно, из кожи делают
кожа идёт на упряжь и обувь; из шерсти делают подкладку для сёдел;
жир используется для изготовления свечей и мыла; кости, наполовину
обработанные, дают своего рода древесный уголь или костяную золу, которые используются в основном для очистки сахара и придания ему идеальной белизны; этот древесный уголь после такой обработки становится очень ценным сельскохозяйственным удобрением; при нагревании в воде до высокой температуры из тех же костей получается клей, который используют плотники; самые крупные и толстые кости отправляются в мастерскую токаря, где из них делают пуговицы и другие мелкие предметы;
Из рогов делают табакерки и пудреницы. Кровь используют вместе с сажей для очистки сахара. Из высушенных, скрученных и обработанных кишок делают струны для музыкальных инструментов. Наконец, желчь часто используют красильщики и чистильщики для очистки тканей и частичного восстановления их первоначального блеска.


Но на этом достоинства животного не заканчиваются. Под присмотром человека, под влиянием климата, почвы и образа жизни бык изменился и дал нам множество различных пород, которые
приспособились к самым разнообразным условиям существования; одна
порода, дающая больше работы, другая - мяса, а третья - еще больше
молочный корм, по нашему выбору. Среди пород, разбросанных по
Франция Я ограничусь следующим.

“Коренастое тело, большая и крепкая голова, короткие, толстые рога, короткие и
массивная шея, сильные ноги, смелое внешний вид, быстрая ходьба, средний
и стройные тела—эти природные дарования делают в гасконской породы один
из лучших для работы. Его шерсть, обычно коричневая или рыжеватая, на спине всегда светлее. Основной источник этой породы —
департамент Жер.

 «Порода салерс родом из департамента Канталь. Шерсть у них ярко-красная, часто с белыми пятнами на крупе и животе.
Рога большие, гладкие, с чёрными кончиками, симметричной формы и слегка загнутые назад.
Очень выносливые, спокойные, умные, энергичные, привыкшие к труду, быки породы салерс — отличные работники. Когда животное откармливают
в конце его изнурительной службы, оно даёт обильное, плотное и вкусное мясо. Если корову хорошо кормить, она может давать до двадцати литров молока в день.

 «Бретонская порода распространена в пяти департаментах древней Бретани. Она
отличается небольшим размером тела, готовностью к работе и
исключительным качеством молока, богатого сливочным жиром.
Шкура коровы покрыта крупными белыми и чёрными пятнами, у неё
чёрная морда, тонкие рога, яркие глаза и решительная походка.
У быка, покрытого такими же чёрно-белыми пятнами, мощные и очень
острые рога, но этот миролюбивый зверь и не думает использовать своё грозное оружие.

«Нормандская порода даёт животных огромных размеров, мало приспособленных к работе и, следовательно, годных только для убоя. Некоторые из этих гигантов
Говорят, что животные, выращенные на богатых пастбищах Нормандии, достигают веса в 1970 килограммов. У нормандского быка длинная и тяжёлая голова, широкая морда, глубоко вырезанный рот, толстая и жёсткая кожа, густая шерсть, иногда рыжая, иногда коричневая, иногда чёрно-белая. Рога довольно короткие и расположены на лбу. В среднем корова даёт 3000 литров молока в год.

«Гароннская порода, обитающая в бассейне реки Гаронны от  Тулузы до Бордо, также отличается высоким ростом, упитанностью и почти таким же высоким
ценится для разделки как нормандская порода. Шерсть однородная.
оттенок, напоминающий по цвету желтый пшеничный. Рога, которые поворачиваются
вперед, полностью белые; края век и носа
бледно-розовые. Фактически, во всей физиономии животного есть что-то
удивительно мирное ”.








ГЛАВА XXX

Молоко


Матушка Амбруазин только что подоила козу к завтраку. Пока Эмиль и Жюль крошили хлеб в свои чашки с молоком, пенным и ещё тёплым, дядя Поль, который не упускает ни единого повода
обогащая интеллект своих юных племянников новыми идеями, он начал разговор так:


 «Какое бесценное сокровище — молоко! Какие восхитительные завтраки с этим питательным, лёгким и аппетитным продуктом! Судя по тому, как вы его принимаете в данный момент, вы хорошо понимаете его ценность».


 «Что касается меня, — заявил Эмиль, — то я люблю молоко больше всего на свете
Матушка Амбруазин может угостить нас, особенно если хлеб немного поджарить на углях.


 — Мне ничего такого не нужно, — сказал Жюль, — чтобы молоко было первоклассным.

«Раз тебе так нравится молоко, ты должен кое-что о нём узнать. Тогда твой завтрак принесёт тебе двойную пользу: пищу для тела и пищу для ума.


 Давай сначала поговорим о свойстве, последствия которого ты, несомненно, не раз наблюдал, не обращая на них внимания.
Иногда молоко, как говорят, сворачивается, другими словами, превращается в творог. Почему так происходит? Ты не знаешь. Я тебе расскажу.

«Вот стакан молока, только что надоенного у козы. Оно
безупречно жидкое, без малейшего признака свертывания. Я
выдавите в него каплю лимонного сока, всего одну, и размешайте жидкость.
 Сразу же происходит большая перемена: одна часть молока сворачивается и поднимается на поверхность густыми белыми хлопьями; другая часть остаётся жидкой, но теряет белизну и становится похожей на слегка мутную воду.
 Если я оставлю стакан на некоторое время, творог соберётся на поверхности и будет плавать в прозрачной жидкости. С помощью капли лимонного сока я только что быстро превратил молоко в простоквашу.

Эмиль с живым интересом рассматривал содержимое стакана, которое так быстро преобразилось. Его дядя, от которого ничто не ускользает, заметил это.
— На что ты так внимательно смотришь? — спросил он.

 — Твой эксперимент, — ответил Эмиль, — напоминает мне о том, что однажды случилось с моим молоком за завтраком. К поджаренному хлебу, от которого Жюль воротит нос, я хотел добавить кое-что получше. У меня был апельсин, и я решил выжать сок в чашку с молоком,
чтобы приготовить из этой смеси вкусный напиток. Кто на этот раз был дураком? У Эмиля закружилась голова. Молоко мгновенно свернулось, как и
тогда, когда ты выжала в него лимонный сок. Я пытался улучшить
«Я приготовил чашку молока, но в итоге мне пришлось всё выбросить, настолько оно испортилось».


«Хотел бы я увидеть лицо Эмиля, — сказал Жюль, — когда он увидел результат своего эксперимента».


«Признаюсь, я был очень удивлён, — ответил Эмиль, — когда обнаружил, что два продукта, апельсиновый сок и молоко, каждый из которых прекрасен сам по себе, в сочетании дают такой отвратительный напиток».

«В будущем, друзья мои, вы узнаете, что всё кислое сворачивает молоко. То, что я сделал с лимонным соком, вы проделали с апельсином, который содержит, хоть и в небольшом количестве, и маскируется сладким вкусом
Это тот же ингредиент, который придаёт лимону его кислый вкус.


«Сок из листьев щавеля, сок из зелёного винограда и вообще из незрелых фруктов, уксус и вообще всё, что имеет схожий вкус, мгновенно сворачивают молоко.  Эти вещества с кислым вкусом называются кислотами.
 Уксус — это кислота; то, что придаёт лимону его кислый вкус, — это другая кислота; в зелёном винограде содержится третья кислота; в листьях щавеля — четвёртая.
Количество кислот очень велико. Все те, о которых нам нужно знать, имеют такой же резкий вкус, иногда более выраженный.
иногда слабее; в общем, всё это приводит к тому, что молоко сворачивается, как я вам показывал на примере лимонной кислоты.


«От теории перейдём к практике. Чистота во всём имеет первостепенное значение, но особенно тщательно нужно следить за чистотой молока.
Ёмкости для его хранения должны быть тщательно вымыты так же часто, как и использованы, если вы хотите избежать риска его скисания. Предположим, что в кастрюле осталось несколько капель прокисшего молока или какие-то остатки еды, спрятанные в труднодоступном месте. Эти загрязнения вскоре
скисает, особенно в тёплую погоду, и молоко, обнаружив в сосуде кислое вещество, быстро портится и сворачивается. Как часто в этом винят само молоко, хотя единственной причиной является несоблюдение чистоты!


«Молоко содержит три основных вещества, а именно: сливки, или жирную
массу, из которой делают масло; казеин, или творог, из которого делают
сыр; и, наконец, вещество со слегка сладковатым вкусом, называемое
молочным сахаром. Если убрать эти три ингредиента, то почти ничего не останется, кроме воды. Чтобы отделить эти три ингредиента, нужно сделать следующее:

«Если оставить молоко в прохладном месте на открытом воздухе, оно рано или поздно, в зависимости от времени года, покроется толстым маслянистым слоем, который называется сливками. Это материал, из которого делают масло. Он поднимается на поверхность без посторонней помощи и отделяется, просто контактируя с воздухом. Его снимают с помощью скиммера.

«Остаётся обезжиренное молоко той же белизны и внешнего вида, что и обычное молоко, но лишённое жира.
В это обезжиренное молоко добавим несколько капель какой-нибудь кислоты, например лимонного
сока. Молоко свернётся, и образуются густые белые хлопья.
Эти хлопья — творог, казеин, короче говоря, материал, из которого состоит сыр.


«После удаления казеина не остаётся ничего, кроме прозрачной жидкости, которую можно принять за слегка подкрашенную воду.  Эта жидкость называется сывороткой.  Она почти не содержит ничего, кроме воды, и небольшого количества молочного сахара, который придаёт ей слегка сладковатый вкус. Именно в Швейцарии в больших масштабах получают молочный сахар путём выпаривания жидкости, которая остаётся после отделения сливок и творога от молока. Несмотря на своё название, этот
Это вещество не имеет ничего общего с обычным сахаром, который мы используем. Это вещество тускло-белого цвета, довольно твёрдое, хрустящее на зубах и слегка сладковатое на вкус. Оно используется только в фармацевтике.

 «Сливки и казеин являются питательными компонентами молока и определяют его пищевую ценность. Самым богатым этими компонентами является овечье молоко, за ним следует козье и, наконец, коровье. Несмотря на то, что молочный сахар не представляет для нас особой ценности, он на мгновение привлекает наше внимание из-за происходящих в нём изменений.
Это наносит большой вред самому молоку. Постепенно, особенно под воздействием летней жары, это сахаристое вещество прокисает и становится кислотой. Именно поэтому молоко скисает, если хранится слишком долго. Конечно, когда появляется эта кислинка, молоко вскоре сворачивается. Происходит коагуляция, как если бы в молоко добавили кислоту. Следовательно, чтобы молоко хранилось какое-то время и не скисало само по себе, необходимо замедлить процесс закисления молочного сахара. Этого можно добиться, если
каждый день понемногу кипятить молоко ”.








ГЛАВА XXXI

СЛИВОЧНОЕ МАСЛО


“ Из молока, ” продолжал дядя Пол, “ мы делаем масло и сыр. Я
только что вам объяснил в нескольких словах, как ингредиенты составления
их—то есть, крем и казеина были получены в своих отдельных формах;
но сейчас требуются дополнительные подробности, и я расскажу их вам,
начиная с масла.

“Материалы, необходимые для производства сливочного масла сливки, жирное вещество
распространяется через молоко в чрезмерно тонкой и почти невидимой
частицы. Если молоко оставить в прохладном месте и не трогать, оно будет контактировать с воздухом.
Частицы жира будут постепенно подниматься на поверхность
и собирается там в виде слоя сливок. Пример, взятый из знакомой вам области, объяснит причину этого самопроизвольного разделения.

 «Как известно, масло ни в коем случае не растворяется в воде. Если смесь двух жидкостей хорошо встряхнуть, масло разделится на бесконечное множество крошечных капель, равномерно распределённых по всему объёму, и вся смесь приобретёт беловатый оттенок, похожий на молоко. Но это состояние лишь временное. Если перестать нагревать или встряхивать смесь, масло, более лёгкая часть, будет всплывать на поверхность, капля за каплей, и вскоре
Две жидкости полностью разделились: масло — сверху, вода — снизу. Если бы в воду добавили немного клея, чтобы она стала липкой,
разделение масла произошло бы с большим трудом, и смесь дольше сохраняла бы молочный вид. Тем не менее в конце концов две жидкости всегда разделяются.

 «Жировая составляющая сливочного масла ведёт себя так же, как масло в нашем эксперименте. Молоко не растворяет его, а просто
разбивает на мельчайшие частицы, которые удерживаются на месте с помощью жидкости
Сгустилось казеином, как вода, сгустившаяся с помощью камеди, долго удерживает крошечные капли масла. Если не вмешиваться, эти масляные частицы высвободятся и поднимутся на поверхность.


«Сливки поднимаются на поверхность молока, — заметил Жюль, — как масло, взболтанное с водой, поднимается на поверхность; только из-за казеина, который сгущает жидкость, процесс разделения происходит медленнее».


«В этом и заключается секрет этого любопытного процесса разделения. Молоко наливают в большие глиняные кувшины, которые снизу меньше, чем сверху. Таким образом,
Большая поверхность подвергается воздействию холодного воздуха, что ускоряет отделение сливок. Полный контейнер помещают в прохладное и очень тихое место. Летом для отделения сливок достаточно половины дня, зимой на это уходит не менее суток.
 Когда сливки отделятся, их снимают с помощью шумовки или большой почти плоской ложки.

«Сливки желтовато-белые, маслянистые на ощупь из-за содержания в них жира, сладкие и очень приятные на вкус, с ароматом свежего масла и сыра. Их очень вкусно есть».

— Мы знаем это, — согласился Эмиль, — по тем великолепным сэндвичам, которые мама Амбруазин готовит для нас со сливками в праздничные дни.

 — Это лакомство, — заметил его дядя, — нельзя есть каждый день, потому что сливки нужны для приготовления масла для всей семьи.

 — Однажды я помогал маме Амбруазину работать с маленькой маслобойкой, которая похожа на бочонок.  Почему нам приходится так долго взбивать масло?

«Вот что я вам объясню. В сливках частицы масла просто группируются рядом, не образуя единого целого.
Кроме того, слой влаги, выделяющийся из сыворотки, изолирует их друг от друга и препятствует их объединению. Чтобы объединить все эти частицы в плотную массу сливочного масла, необходимо отжать молоко и перемешать их. Это делается путём длительного взбивания.

 «Инструмент, который для этого используется, называется маслобойкой. Самая простая из них представляет собой небольшую ёмкость, дно которой больше, чем верх. В крышке проделано отверстие, через которое проходит стержень с перфорированным деревянным диском на конце.  После того как сливки будут
После того как сливки вылили в маслобойку, оператор берёт стержень обеими руками и энергично поднимает и опускает его, попеременно совершая возвратно-поступательные движения.
При этом верхний диск поднимается и опускается в сливочной массе.
В результате длительного взбивания частицы жира соединяются и превращаются в масло.
  Иногда маслобойка представляет собой небольшую бочку, в которой с помощью кривошипа вращается ось с перфорированными крыльями или лопастями, которые взбивают сливки при вращении.

«Чтобы успешно провести эту деликатную операцию, необходимо принять некоторые меры предосторожности. В летнюю жару сбивание следует проводить
только утром и в прохладном месте. Можно даже поставить маслобойку в таз с холодной водой. Если этим пренебречь, масло может прокиснуть в процессе сбивания. Зимой, наоборот, маслобойку нужно держать в тепле, обернув её тёплой тканью и поставив рядом с огнём. Холод затвердевает частицы жира и препятствует их слипанию. Если не повысить температуру настолько, чтобы они размягчились, они будут медленно превращаться в масло, и процесс затянется.

 «Как только все частицы жира хорошо склеятся, масло
готово. Его вынимают из маслобойки и опускают в холодную воду, в которой
его снова и снова разминают большой деревянной ложкой, чтобы отжать
сыворотку, которой оно пропитано.

“Если масло будет скоро съеден, достаточно, чтобы держать его в воде
что меняется каждый день ради свежести и для предотвращения
закисанию масла. Но если вы планируете хранить его долго, необходимы более
тщательные способы консервации. Самый простой способ —
засыпать его поваренной солью, хорошо высушенной в
духовке и измельчённой в порошок. После засолки масло кладут в
глиняные кувшины, а поверхность покрыта слоем соли.

 «Ещё один способ сохранить масло — растопить его. Для начала я должен сказать вам, что масло, как бы тщательно оно ни было приготовлено, всегда содержит определённое количество сыворотки и казеина. Это вещества, которые при контакте с воздухом сначала делают масло кислым, а затем прогорклым. Если бы жирное вещество существовало само по себе, если бы
можно было полностью избавиться от казеина и сыворотки, которые с ним связаны, мы могли бы хранить его гораздо дольше. Этого результата можно добиться путём плавления.

 «Сливочное масло кладут в котёл и ставят на яркий равномерный огонь»
умеренное. Вскоре начинается плавление. Сыворотка испаряется,
этот процесс ускоряется за счёт перемешивания расплавленной массы. Часть
казеина поднимается на поверхность и образует пену, которую нужно
удалить; другая часть оседает на дне котла. Когда расплавленное
масло становится похожим на жир и когда капля его, брошенная на
угли, загорается без потрескивания, что доказывает полное отсутствие
влаги, процесс завершён. Чайник снимают с огня, жидкость оставляют на несколько минут, чтобы казеин успел осесть на дно.
на дно, и, наконец, масло ложкой раскладывают по глиняным банкам,
тщательно высушенным в печи. Эти банки должны быть небольшого
объёма и с узким горлышком, чтобы максимально предотвратить
доступ воздуха, который вызывает изменения во всех пищевых
веществах. Сверху на масло, как только оно затвердеет,
желательно положить слой соли, как это делается с солёным
маслом. Наконец, банки закрывают пергаментом, который
перевязывают бечёвкой.








Глава XXXII

Сычужный фермент


«При изготовлении сыра первым делом нужно довести молоко до состояния творога.
Лимонный сок, уксус или любая другая кислота привели бы к такому результату, как мы уже видели.
Но обычно используют другую, гораздо более эффективную жидкость — сычужный фермент. Давайте сначала узнаем, из чего состоит эта жидкость.
Это требует некоторых пояснений, которые, казалось бы, не имеют отношения к нашей теме, но тем не менее напрямую связаны с ней.


«Среди наших домашних животных три вида — бык, коза и овца — примечательны своими рогами и раздвоенными копытами. У всех троих способ питания сильно отличается от того, как едят другие животные. Собака, например,
Например, после тщательного пережёвывания пищи он проглатывает её один раз.
Пища попадает в единственную пищеварительную полость, называемую желудком,
где превращается в жидкую массу, пригодную для питания. Напротив,
коза, овца и бык пережёвывают и проглатывают одну и ту же пищу дважды; в
два разных момента, с довольно большим интервалом между ними, один и тот
же корм подвергается пережёвыванию и проглатывается.

«Жвачные животные характеризуются тем, что, пережевав пищу один раз и пропустив её в пищеварительную полость, они возвращают её обратно в
рот для более тщательного пережёвывания. Бык, коза и овца — жвачные животные.
Вместо одного желудка у них четыре, то есть
четыре мембранных мешка, в которых пища переходит из одного в
другой, прежде чем превратиться в своего рода питательный суп.

 «Первый из этих мешков называется сычугом. Это просторная
полость, в которой животное накапливает корм, который было спешно
проглочено и не пережёвано как следует. Внутренняя поверхность
полости густо покрыта короткими плоскими волосками, которые придают
ей вид грубого бархата.

«Понаблюдайте за быком и овцой на пастбище. Они щиплют траву без остановки, не переводя дыхания; они жуют очень слабо, очень торопливо, а затем глотают; один кусок не ждёт другого. Это время для того, чтобы набить брюхо, не тратя время на длительное пережёвывание. Позже, в часы отдыха, у вас будет время переварить проглоченную пищу и измельчить её до нужной консистенции.

«Этот резервуар, известный как брюхо, получив достаточное количество корма,
животное уходит в тихое место, ложится в удобную позу и засыпает».
Он принимает удобную позу и часами пережёвывает пищу. Этот второй этап подготовки пищи к перевариванию называется пережёвыванием. Затем можно увидеть, как бык терпеливо пережёвывает пищу с выражением лёгкого удовлетворения на морде, ничего не подбирая снаружи. Что же он ест, если поблизости нет корма? Он снова ест то, что было запасено в
брюхе и теперь поднимается со дна желудка небольшими порциями. Затем движение челюстей прекращается, и он проглатывает пищу.
Он проглотил, и сразу после этого я увидел, как что-то круглое и выпуклое поднимается вверх под кожей на его шее. Это был свежий
пищевой комок, который поднимался из брюха ко рту, чтобы его разжевали.
 Комок за комом, масса корма, скопившаяся в брюхе, возвращалась
таким образом, чтобы быть перетёртой зубами до нужной степени измельчения, а затем
проглоченной навсегда.

 «Это умный способ есть», — прокомментировал Эмиль. «Чтобы не терять ни минуты на пастбище, овцы, козы и быки не останавливаются, чтобы пожевать траву: они пасутся без остановки и
Они запасаются впрок. Затем, удобно устроившись в тени, они
снова отрыгивают содержимое желудка и перетирают его, не торопясь,
понемногу».

 «Вторая полость желудка называется ретикулумом.
Её внутренняя поверхность имеет сетчатый вид, а зубчатые и пластинчатые складки
образуют сложную сеть ячеек.
Это любопытное образование не может не поразить вас, если вы на мгновение задержите взгляд на куске рубца, одного из наших бесчисленных продуктов питания.
Ведь рубец — это не что иное, как коллективный желудок быка.

«Я помню, что видел эту прекрасную ячеистую сеть, — сказал Жюль, — и грубую бархатистую оболочку рубца. Они были очень
интересными».

 «Функция рубца заключается в том, чтобы небольшими порциями
принимать пищу, уже немного размягчённую в желудке, и формировать из неё шарики,
которые по одному поднимаются в рот жвачного животного. Именно там
образуются пищеварительные шарики, которые мы видим скользящими снизу вверх под кожей шеи жвачного быка.

 «После повторного пережёвывания до нужной консистенции пища не возвращается
в зоб, где она смешается с материалом, ещё не прошедшим аналогичную обработку;
она попадает в третий желудок, или многолистник, названный так из-за многочисленных и широких параллельных складок, которые по расположению напоминают листы книги.


Из многолистника пища попадает в четвёртый и последний желудок, называемый сычужным мешком. После этого идут кишки. А теперь
угадайте, откуда взялось это многозначительное название «сычужный фермент», ведь вы знаете, что я имею в виду в данном случае?


 — Вы имеете в виду, — ответил Жюль, — определённую жидкость, сычужный фермент, который
заставляет молоко быстро сворачиваться. Слово "сычужный фермент", или runnet, как его еще пишут
, должно быть связано с глаголом run в значении "капать",
свертываться. Может ли быть так, что из этого четвертого желудка или
сычужного мешка жвачных животных мы получаем жидкий сычужный фермент, который используется для
свертывания молока?”

“Ты сам это сказал”, - заявил дядя Павел, довольный, его
внятных объяснений племянника-то и дело. «Именно из четвёртого отдела желудка жвачных животных мы получаем сычужный фермент — самое эффективное из известных веществ для свёртывания молока.

«Предпочтительно использовать сычужный мешок молодого телёнка; затем его тщательно очищают, солят и высушивают. В таком виде он может храниться долгое время. Когда он понадобится, отрежьте кусок размером с два ваших пальца и замочите его в стакане воды или сыворотки. На следующее утро добавьте две-три ложки этой жидкости, называемой сычужным ферментом, в каждый литр молока. Через очень короткое время, если держать его в умеренно тёплом месте, молоко превратится в массу свежего сыра».








 ГЛАВА XXXIII

СЫР


«Основным компонентом сыра является казеин, который сворачивается под действием
сычужный фермент. Но если бы сыр готовился только из казеина, он был бы грубым и почти безвкусным, а после высыхания стал бы твёрдым как камень. Чтобы придать пастообразной массе нежность и вкус, в молоко, используемое для приготовления сыра, обычно добавляют сливки. Казеин составляет основную часть продукта, а сливки придают ему то, что можно назвать приправой.

«Таким образом, у нас есть два основных вида сыра: один, приготовленный из молока, из которого были удалены сливки, содержит только казеин; второй, приготовленный из цельного молока, содержит и казеин, и сливки. »
Первый вид, известный как творог, белый сыр или, более выразительно, обезжиренный сыр, имеет низкую пищевую ценность и производится не ради самого продукта, а для того, чтобы найти применение молоку, из которого уже сделали масло. Второй вид, называемый сливочным сыром, — это то, что обычно появляется на наших столах в различных вариациях и с разным внешним видом в зависимости от качества молока и способа приготовления.

«Чтобы сделать сыр ещё более маслянистым и придать ему более тонкий вкус, мы не всегда довольствуемся использованием молока в его естественном виде.
К сливкам, которые содержатся в молоке от природы, мы часто добавляем ещё немного сливок, снятых специально для этой цели. Сыры, обогащённые таким образом, являются самыми нежными из всех. Иногда мы идём на компромисс, используя не натуральное молоко и не молоко без сливок, а две равные части молока: одну оставляем как есть, а с другой снимаем сливки, а затем смешиваем их.

«Добавляя или удаляя в различных количествах этот жирный компонент молока, мы получаем множество различных сортов сыра. Если учесть, что овечье молоко не совсем такое, как коровье, то можно сказать, что оно состоит из смеси жиров и белков».
Коровье молоко не обладает теми же свойствами, что и козье, а козье молоко — теми же свойствами, что и коровье.
Если мы вспомним, что молоко одного и того же животного различается в зависимости от корма и ухода за стадом, а также если мы примем во внимание различные способы производства, то поймем, насколько многочисленными могут быть и на самом деле являются различные виды сыра.

— Что касается меня, — вмешался Жюль, — то я знаю по меньшей мере полдюжины видов.
Есть рокфор — пастообразный сыр с голубыми прожилками и острым вкусом
вкус; грюйер с большими круглыми дырочками, желтоватого цвета,
прозрачный, как кварц; овернский, размером с большой жернов,
не очень изысканный на вкус; бри в тонких широких лепешках,
из которых сочится что-то вроде дурно пахнущих сливок; мон-д’ор,
упакованный с маленькой соломинкой в круглой коробке; и много других,
которых я сейчас не могу вспомнить».

«Жюль только что рассказал нам о самых известных видах сыра. Я добавлю несколько слов о том, как они производятся.

 Свежие сыры — это те, которые употребляют в пищу вскоре после изготовления.  Они белые и мягкие.  Их делают из обезжиренного или цельного молока, и
в последнем случае они несравненно лучше. Когда сычужный фермент
вызывает коагуляцию, свернувшееся молоко разливают по круглым формам
из жести или глазурованной керамики с отверстиями на дне для
вытекания сыворотки, содержащейся в свернувшейся массе. Как только
сыворотка стечёт и масса станет достаточно плотной, сыр готов, и
его можно доставать из формы и подавать на стол без какой-либо
дополнительной подготовки».

«Этот сыр мне нравится больше всего, — заявил Эмиль. — Тот, который мы намазываем на ломтики хлеба, чтобы сделать эти восхитительные бутерброды».

— Это правда, но у него есть недостаток: он долго не хранится. Через несколько дней он становится кислым и непригодным для употребления. Все остальные сыры ведут себя так же, все они портятся и становятся кислыми, если не принять определённые меры для предотвращения этого. Эти меры заключаются в использовании соли, которой натирают и посыпают сыр снаружи, а иногда даже смешивают с самим творогом. Таким образом, все сыры, которые должны храниться
долго, содержат то или иное количество соли, в то время как свежие сыры вообще не солят.


«Некоторые из этих солёных сыров мягкие, некоторые — твёрдые. Бри, названный
Из региона, где производят лучший из них, из департамента Сена и Марна, делают большой и тонкий мягкий пирог из овечьего молока.
Его посыпают с обеих сторон мелко измельчённой солью и оставляют на два-три дня в солёной жидкости, которая стекает с него.
После засолки сыры упаковывают в бочку, перекладывая слоями соломы, и оставляют на несколько месяцев. Затем начинается своего рода брожение, которое является началом гниения и в результате которого появляются новые свойства. Творог теряет свой запах и становится безвкусным
вкус молочных продуктов, чтобы приобрести более насыщенный вкус и сильный запах сыра; его масса становится более маслянистой, даже частично жидкой, а под корочкой превращается в жидкую кашицу кремового цвета. Этот процесс называется рафинированием. Он считается завершённым, когда жидкая часть под корочкой приобретает приятный вкус. После этого сыры вынимают из бочки, и они готовы к употреблению.

 «Этот первый пример показывает нам, что сыр приобретает свой особый
Его качества ухудшаются из-за начинающегося процесса разложения. До начала этого процесса разложения сыр представляет собой просто творог, сладковатый, безвкусный, без
выраженный запах; после этой процедуры у него появляется запах, вкус и, по сути, всё, что требуется, чтобы он стал настоящим сыром. Но гниение, однажды начавшееся искусственно, не останавливается там, где нам бы хотелось. Оно продолжается всё время, медленно, если мы принимаем некоторые меры предосторожности, и сыр, который всё больше и больше пахнет и становится всё более и более солёным, в конце концов превращается в гнилую массу. Таким образом, любой сыр, если он слишком долго хранится, в конце концов портится.
Он портится из-за того, что процесс порчи, который изначально придал ему желаемые качества, продолжается.

«Благодаря своему аппетитному вкусу и нежной текстуре рокфор является королём сыров, главным ингредиентом любого изысканного десерта. Его
известность распространилась по всему миру».

«Это тот самый сыр, который такой острый и к которому нужно столько хлеба?» — спросил Эмиль.

«Да, это он. Его легко узнать по ярко выраженному вкусу и голубым прожилкам. Его производят в деревне Рокфор в департаменте Аверон.
Он изготавливается только из овечьего молока, которое считается лучшим из всех видов молока из-за высокого содержания казеина и жира».


«Сыр бри тоже делают из овечьего молока, — заметил Луи, — но он
не сравнится по качеству с рокфором».

 «Эта заметная разница показывает, насколько метод производства влияет на качество сыра. Вы только что увидели, сколько усилий требуется для приготовления бри; а теперь посмотрите, с каким вниманием относятся к рокфору.

 «В этом случае творожные пласты не тонкие, а такие же толстые, как и широкие. Они месяцами хранятся в гротах, выдолбленных в скалах либо природой, либо человеком, в окрестностях деревни Рокфор. Эти гроты примечательны сильными воздушными потоками
которые циркулируют в них, и за их прохладную температуру.
 Летом, когда на улице термометр показывает тридцать градусов,
[6] в сырных пещерах он показывает всего пять. Разница в том,
что между жарой изнуряющего лета и холодом суровой зимы
есть разница. Именно в глубине этих холодных пещер сыры
приобретают свои особые качества. Единственная забота, которую им оказывают, — это
периодическое натирание солью и соскабливание поверхности для удаления
возможной плесени. Эта плесень проникает даже внутрь
Постепенно плесень проникает внутрь, образуя синие прожилки. Но это ни в коем случае не вредно.
Напротив, вкус сыра улучшается благодаря образованию этой плесени, которая является всего лишь ещё одним видом гниения, добавляющим свою энергию к энергии обычных изменений, происходящих с сыром.
 Поэтому производители не довольствуются тем, что природа создаёт эти признаки заплесневелости: они ускоряют процесс, добавляя в свежий творог немного измельчённого в порошок заплесневелого хлеба. Сыр был бы вкуснее, если бы его оставили
в покое, но это дополнение ускоряет процесс, и
Сегодня, увы, при производстве рокфора, как и во многих других отраслях промышленности, больше стремятся к быстрым результатам, чем к совершенству.


«Сыр под названием Овернь производится в горах Канталь.
Используется коровье молоко. Когда творог свернётся, сыровар, босой и с голыми руками, забирается на стол и топчет и сжимает ногами и руками массу свежего сыра, чтобы выдавить из него сыворотку. Затем творог
отделяют, смешивают с толчёной солью и прессуют в больших круглых формах
весом до пятидесяти килограммов. Эти огромные сыры в конце концов
оставляют в погребах для ферментации, которая доводит их до совершенства.

 «Сыр грюйер получил своё название в честь небольшой деревни в кантоне Фрибур в Швейцарии. В Вогезах, Юре и Эне производится большое количество этого сыра. Он тоже изготавливается из коровьего молока. Молоко, с которого снята треть сливок, слегка подогревается в больших котлах на сильном огне. Затем добавляют сычужный фермент. Когда образуется творог, его максимально отделяют, перемешивая в котле широкой лопаткой, после чего нагревают ещё больше.
Наконец творог собирают, помещают в форму и подвергают
сильное давление. Полученный таким образом сыр затем несколько раз натирают
солью, а затем хранят в погребе в нетронутом виде в течение двух или
трех месяцев. Именно во время выдержки в погребе появляются характерные для сыра Грюйер отверстия или
глазки; они появляются
из-за пузырьков газа, выделяющихся из бродящего вещества сыра
. Вы заметите, что при приготовлении этого вида сыра используется
нагревание. Молоко подогревают на огне непосредственно перед
В него добавляют сычужный фермент, чего не делают в других видах. Поэтому грюйер называют вареным сыром.


«Если сыр хранится слишком долго, на нем рано или поздно появляется плесень, сначала снаружи, а затем и внутри. Сначала она желтовато-белая, затем голубая или зеленоватая и, наконец, кирпично-красная. В то же время сыр портится и приобретает отвратительный запах и настолько едкий вкус, что губы начинают болеть. Затем сыр превращается в гниющую массу, которую нужно выбросить на навозную кучу. Скорость разложения пропорциональна мягкости сыра и его воздухопроницаемости. Следовательно, в
Чтобы сыр хорошо хранился, его нужно тщательно высушить, а также
превратить в плотную массу с помощью сильного давления. Именно поэтому
при прессовании крупных сыров грюйер и овернский в формах
прикладывается такое усилие. Но это ничто по сравнению с некоторыми
сырами, называемыми голландскими, которые славятся своей
долговечностью. Они становятся такими твёрдыми и сухими, что перед употреблением их иногда приходится разбивать молотком и снова размягчать в ткани, смоченной белым вином».

«От этих очень твёрдых сыров, твёрдых как камень, мало толку»,
прокомментировал Эмиль.

“Вот тут вы ошибаетесь. Повара используют этот твердый сыр для приправления
определенных блюд, предварительно растерев его в порошок. Он также популярен на борту судна
как ценный продукт питания в длительных плаваниях. Голландский сыр
круглый, как шарик, с красноватой кожурой. Он получил свое название
от страны, где его производят ”.








ГЛАВА XXXIV

СВИНЬЯ

«Есть все основания полагать, что домашняя свинья произошла от одного из многочисленных видов диких кабанов, обитающих в
Азии, — возможно, даже от нескольких из них. Но азиатский дикий кабан похож на
По форме и повадкам она настолько похожа на европейскую свинью, что мне будет достаточно познакомить вас с последней, чтобы дать вам правильное представление о первой и тем самым показать, какой была свинья в своём первобытном состоянии.

«Хотя в прежние времена кабаны были очень многочисленны в лесах Франции,
их популяция с каждым днём сокращается, и рано или поздно они
исчезнут совсем, как уже исчезли в Англии, где их истребили до
последнего, как и волков. Это полное истребление
Это объясняется географическим положением страны. Англия полностью окружена морем. Если волк и кабан, на которых охотились как на двух нежелательных соседей, в конце концов будут полностью истреблены, то эти два вида навсегда исчезнут с острова, поскольку море представляет собой непреодолимую преграду для новых видов.

 — Это совершенно очевидно, — согласился Эмиль. «Как только будет убит последний волк и кабан, англичане, защищённые окружающим их морем, избавятся от этих животных раз и навсегда».

«Если бы мы только могли избавиться от волков таким же образом!» — воскликнул Людовик.
«Я бы с радостью посмотрел, как шкуру последнего из них набивают соломой и таскают с фермы на ферму. О кабане я ничего не скажу, так как не знаю, как он живёт».

 «Дикий кабан — грозный враг, но не для стад, а для возделанных полей, где он наносит большой ущерб; кроме того, это свирепое животное, с которым опасно встречаться в глубине леса. По размеру и форме он очень похож на обычную свинью. Главное отличие — грубая, чёрно-красная шерсть кабана; жёсткая и прочная щетина на спине, которая в гневе встаёт дыбом, образуя устрашающую гриву; голова
более длинные и изогнутые; уши меньше, более стоячие и очень подвижные;
толстые и короткие лапы; и, наконец, коренастое телосложение в целом. Глаза маленькие, но выразительные,
а в гневе становятся совсем горящими и свирепыми. Глазные зубы на каждой челюсти угрожающе выступают за пределы губ.
Нижние зубы очень длинные, с загнутыми назад краями, острыми краями и заострёнными концами.
Верхние зубы короче и трутся о нижние, служа им точильными камнями.  Из-за этой особенности верхние бивни
На самом деле их иногда сравнивают с точильными камнями, поэтому они и получили такое название.
Нижние клыки, устрашающие в бою, называются
защитными. Своей мощной мордой или рылом кабан наносит удар и
сбивает противника с ног; своими острыми клыками он разрывает
брюхо и потрошит жертву. У самки, или свиноматки, нет клыков, но её укус очень опасен.
Она сопровождает его свирепым скрежетом зубов и яростным топотанием копыт, которое само по себе может оказаться смертельным для противника.
Крик обоих животных состоит из пронзительного
фырканье — сигнал тревоги и удивления; но, за исключением случаев опасности, зверь обычно молчит.


«Дикий кабан любит обширные леса, в которых он ищет самые тёмные и уединённые места, где его не потревожит человек.
Днём он лежит в своём убежище или логове среди густого кустарника.
Поблизости обычно есть какой-нибудь грязный водоём, в котором он с удовольствием валяется. С наступлением
темноты он покидает своё убежище в поисках пищи.  Своим рылом он
вспахивает землю, всегда двигаясь по прямой, чтобы найти мясистые корни;
Он собирает упавшие на землю плоды, зёрна злаков, а также каштаны, буковые орешки, лещину и жёлуди, особенно последние, которые являются его любимой пищей. Но растительная диета не может удовлетворить его прожорливость. Если он знает, где находится пруд с рыбой, то вспахивает его берега, чтобы достать угрей, прячущихся в иле; если он знает, где находится кроличья нора, то обыскивает её, выкапывая глубокую яму и переворачивая камни своим мощным рылом. Он
нападает на куропатку в её гнезде и пожирает мать и выводок; он
пожирает крольчат в их уютном убежище; он нападает на детёнышей
детёныши во сне. Наконец, если живой добычи не хватает, он набрасывается на падаль.
Вся ночь проходит в хищнических набегах такого рода, после чего зверь на рассвете возвращается в своё логово.


В помёте дикой свиньи бывает от трёх до восьми детёнышей, которых иногда называют поросятами. Они белые, с рыжими или коричневыми полосами вдоль тела. В возрасте шести месяцев их шерсть становится темнее, приобретает
грязно-серый оттенок, и они перестают быть «седыми».  В два года у них начинают расти опасные клыки, а в возрасте от трёх до
В пять лет животное достигает максимального размера и силы и
получает право называться диким кабаном. После этого, до
двадцати пяти или тридцати лет, обычного срока его жизни, его
называют старым кабаном или старым отшельником из-за того, что
он живёт в изоляции. Затем клыки становятся тупыми и загибаются
в сторону глаз.

 «Охота на кабана не лишена опасностей. Если кабан чувствует, что на него
преследует стая гончих, он прячется в густых зарослях ежевики и падуба и прорывается сквозь них
тернистый вал, куда никто другой не осмелился бы проникнуть. Через образовавшееся таким образом отверстие
ворвались собаки, соперничая друг с другом в пылу и в
лае. Их восемь, двенадцать, пятнадцать; неважно, кабан
стойко ожидает своих многочисленных противников. Прижимаясь спиной к
сучковатому пню, который защищает его сзади, он точит клыки и
работает своими подвижными челюстями. Его грива топорщится на голове и спине; его маленькие глаза, горящие яростью, напоминают два раскалённых угля. Самые смелые псы бросаются, чтобы схватить его за уши; он разгоняет их несколькими
энергичные удары его морды, которые он наносит с поразительной быстротой. Некоторые
отступают с разорванным животом, из которого вываливаются внутренности и цепляются за кусты; у других сломана нога, вывихнуто плечо или по крайней мере есть одна или две поверхностные раны. Умирающие вытягивают ноги в последних конвульсиях агонии, раненые воют от боли, а те, кто отделался наименьшими увечьями, поспешно отступают. Но прибывает подкрепление, и беглецы возвращаются в бой. Затем из самой гущи зарослей доносится неописуемый грохот.  Под вой стаи,
К лаю и рычанию в разных тональностях, а также к яростному хрюканью кабана добавляются треск ломающегося в жестокой схватке подлеска и пронзительные крики сорок, которые в спешке слетелись на место происшествия и с верхушек окрестных деревьев шумно обсуждают случившееся. Наконец кабан выбирается из зарослей и, опьяненный кровавой бойней, сам становится преследователем. Горе тогда неопытному охотнику, который теряет самообладание или промахивается:
он может лишиться жизни из-за своей беспечности и недостатка мастерства. Но давайте
Надеюсь, что пуля, метко выпущенная между глаз зверя, положит конец битве, которая уже стоила жизни лучшим собакам в стае.
— Я вижу, что это не обычная охота на кроликов, — сказал Жюль. — Если кто-нибудь окажется в пределах досягаемости свирепого зверя, которого преследуют собаки, ему, как говорится, не поздоровится.

«Тем не менее есть люди, обладающие неустрашимой отвагой, которые идут прямо на разъярённого зверя и вонзают свой охотничий нож ему в сердце. Но
обычно это сопряжено с меньшими опасностями и без таких
зверское растерзание собак - спорт для знатных сеньоров.
Оказавшись в засаде в безопасном месте, охотник поджидает кабана и выпускает в него
пару пуль, когда он проходит мимо; и на этом все заканчивается. Если
нападение будет менее зрелищным, оно, по крайней мере, сохранит жизнь собаке и
не подвергнет опасности жизнь человека ”.

“Тогда я отдаю ему предпочтение,” Жюль объявил: “тому, в котором целый
пакет может быть убит. Мне не нравится, как они убивают собак, разрывая их клыками кабана прямо в подлеске.


 — А что они делают с животным после того, как убьют его? — спросил Луи.

“Это часть игры”, - ответил дядя Павел, “что все превосходит
еще можно найти в наших лесах. Такой кабан, старый кабан-отшельник, как мы его называем
, может весить до двухсот килограммов. Этого достаточно для пира.
Я надеюсь, тем более что мясо превосходное.
Почетным предметом является голова, знаменитая кабанья голова.

«Азиатский кабан, от которого произошла домашняя свинья, не отличается от нашего по своим повадкам. Он, как и мы, свирепый, грубый, энергичный, дерзкий, прожорливый зверь, с которым лучше не встречаться
тёмный лес. Как этот неукротимый зверь превратился в свинью, которую мы выращиваем? Благодаря какой заботе, какому бережному обращению он утратил свою древнюю дикость? На эти вопросы нет ответа, как и в случае с собакой и быком. После столетий одомашнивания первые шаги на пути к избавлению от дикого состояния были забыты.

«Несмотря на все улучшения, свинья по-прежнему остаётся грубым животным,
во многом напоминающим дикого кабана. Как и последний, она
питается всем подряд; и даже больше, чем последний, она
Свинья подвержена обжорству. Опасности, подстерегающие её в дикой природе, больше не угрожают ей, и она беззастенчиво предаётся удовлетворению своего ненасытного аппетита. Свинья — это фабрика по производству жира: она живёт только для того, чтобы есть, переваривать пищу и толстеть. Её обжорство распространяется даже на кухонные отходы, грязную воду после мытья посуды, отвратительные объедки, мусор; в общем, на всё, вплоть до экскрементов. Негативные последствия могут возникнуть из-за того, что он роется в грязи в поисках пищи, так как это может привести к ужасной болезни, о которой мы поговорим позже. Не
Удовлетворившись желудями и другой пищей, которая наполняет его кормушку, он начинает рыть землю носом в поисках корней, червей и жирных личинок. Он всегда либо спит, растянувшись на боку и наслаждаясь процессом пищеварения, либо роется в земле в надежде найти какой-нибудь лакомый кусочек, пусть даже самый маленький. На возделываемых полях, в прериях и на лугах такой «землекоп» быстро уничтожает растительность. Чтобы проверить эту склонность к рытью, в конце морды проделывают два отверстия, через каждое из которых
через него пропускают кусок железной проволоки, который затем сгибают в кольцо».

«О, я знаю, — воскликнул Жюль. — Я часто видел маленькие кольца из железной проволоки на конце свиного рыла. Я не знал, для чего они нужны, но теперь понимаю. Если свинья хочет рыть землю, железную проволоку прижимают к земле, и она царапает нежную кожу, через которую проходит; боль заставляет животное остановиться».

— Да, эту роль играют кольца, закреплённые на конце рыла.


 — А ещё мы видим свиней с большим деревянным треугольником на шее, — вставил Эмиль.

«Поскольку свинья не очень послушна и не обращает внимания на голос погонщика, принято, когда несколько таких животных выводят на поля, надевать им на шею большой треугольный деревянный ошейник, который не даёт им перелезать через изгороди и забегать на соседние возделанные поля.


Свинья известна своим обжорством. Но давайте не будем упрекать её за это. Его ненасытный аппетит превращает в аппетитное мясо и жир
огромное количество отходов, которые не стали бы есть другие домашние животные
и которые были бы выброшены, если бы не он; из всего, что
из никчёмных объедков его крепкий желудок, который не привередлив в еде, делает
те восхитительные продукты, которые так нравятся всем вам, когда
они появляются в виде сосисок и колбасных изделий. Давайте не будем
упрекать его и за страстную любовь к грязи, в которой он валяется,
чтобы охладиться. В этом он просто унаследовал повадки своего
предка, дикого кабана, который тоже любит понежиться в грязи. Кроме того, это скорее наша вина, чем вина свиньи. Свинья любит холодную воду; она подчиняется при малейшем намеке на
Ему нравится, когда хозяин моет его и расчёсывает. Он так любит чистоту, что из всех домашних животных только он не пачкает свою подстилку экскрементами. Почему же тогда слово «свинья» ассоциируется с грязью? Чаще всего в этом виноваты мы. Дайте свинье чистую воду для купания, и она отвернётся от грязной лужи, в которой валяется, потому что ей не на что больше лечь. Поддерживайте чистоту в её загоне, и бедное животное будет в восторге, предпочитая чистую соломенную подстилку грязной дыре.
Благодаря такому вниманию к чистоте животное будет чувствовать себя лучше, и мы тоже выиграем.


«При жизни свинья не приносит нам никакой пользы, разве что в охоте за трюфелями, в которой она преуспевает благодаря необычайно развитому носу и острому обонянию. Но даже для этой цели предпочтительнее собака, так как она лучше приспособлена для исследования неровной местности, более активна и сообразительна. Именно после своей смерти
свинья отплачивает нам за заботу о ней. Давайте примем участие
в этом событии, которое станет праздником для всей семьи.

«Откормленный в течение долгого времени картофелем, который отлично подходит для приготовления мяса, и желудями, которые придают мясу упругость и аромат, кабан едва может стоять на своих коротких ногах. Он спит и переваривает пищу в полулежачем положении, лениво развалившись на боку. С его шеи свисают три-четыре больших жировых подушки; под брюхом видны массивные скопления сала; зад хорошо округлый, спина покрыта жиром. Животное созрело для ножа. На рассвете его будят от сладкого сна и приносят в жертву под пронзительные крики протеста.
такая жестокая судьба. С помощью факелов из горящей соломы выжигают щетину, после чего тушу хорошо выскребают и моют, затем вскрывают и разделывают. Теперь хозяйка приступает к засолке и копчению этого богатого запаса провизии. Все члены семьи приходят ей на помощь. Здесь, над большим костром, в блестящем медном котле сало вытапливают и разливают по горшкам, где оно застывает и становится белым как снег. Вон там в кипящей воде застывают кровяные колбаски.
А вон там кто-то усердно орудует большим разделочным ножом, измельчая мясо
Это мясо пойдёт на колбаски, которые будут нанизаны на длинную верёвку
из двух реек и подвешены к потолку напротив камина, чтобы хорошо просушиться. В другом месте готовят окорок, который
завернут в льняную ткань и подвесят в углу под каминной полкой, чтобы он хорошо сохранился. На экране разложены самые важные части туши — пашина и бока, покрытые слоем соли. И сердце домохозяйки наполняется радостью, когда она смотрит на свои
шкафы и кладовые, забитые продуктами на целый год.

«Итак, эти продукты, на которые возлагаются надежды хозяйки,
без использования соли быстро испортятся и станут непригодными для употребления в пищу.
 Оставленный без присмотра кусок мяса вскоре начинает издавать неприятный запах и подвергается гниению. Чем выше температура и влажнее воздух, тем быстрее происходит процесс разложения. Поэтому для ежегодной забоя свиней выбирают время ближе к зиме и по возможности сухое время года. Соль
в больших количествах используется для консервации мяса, сала и жира.
Солёное мясо не портится и долго хранится.
хотя и не бесконечно, так как рано или поздно оно протухнет.
Тем не менее засолка — лучший способ сохранить мясо.

«Другой способ, открытый давно и очень эффективный, заключается в том, чтобы подвергнуть мясо воздействию дыма от горящих дров. Вот почему
солёную ветчину вешают в углу у камина. Но на ферме обычно
этому способу засолки уделяют слишком мало внимания: считается, что достаточно просто положить окорока в зону досягаемости дыма от
камина, не накрывая их ничем. Поэтому мясо
покрывается сажей, в него проникают чёрные соки, и начинается гниение. Чтобы избежать этого, достаточно завернуть окорок в два слоя льняной ткани, которая пропускает дым, задерживает сажу и пропускает только те пары, которые действительно способствуют сохранению мяса, не черня его и не придавая ему неприятный вкус.

 «В разных странах, например в Германии и Англии, копчение широко используется для засолки как говядины, так и свинины. Три или четыре комнаты с низкими потолками, соединённые между собой
Отверстия соединены с камином, расположенным на некотором расстоянии, в котором сжигают дубовую стружку и ароматические растения. Самые крупные куски мяса подвешивают в первой комнате на шестах или железных крюках, куски среднего размера — во второй, а самые мелкие — в последней комнате. Из-за того, что камин находится на некотором расстоянии, дым, попадая в первую комнату, успевает остыть и воздействует на крупные куски мяса, которые труднее всего прожарить.
Затем он переходит во второе отделение и, наконец, в третье,
таким образом, пропорционально своей потере сила, встречающая на своём пути менее устойчивые к её воздействию части. В качестве продукта питания копчёное мясо предпочтительнее солёного:
оно вкуснее и легче усваивается.

 Копчение применяется и к рыбе. Самый известный пример — сельдь. Эта рыба, поступающая в продажу, иногда бывает серебристо-белой, иногда золотисто-красной. В первом случае её называют белой сельдью, во втором — красной сельдью. Разница в способе засолки. Сразу после вылова сельдь вскрывают, очищают, промывают и замачивают в рассоле, то есть в крепком растворе
соли. Примерно через пятнадцать часов их вынимают, дают стечь рассолу и
наконец укладывают в бочки ровными слоями. В результате получается
белая сельдь, названная так потому, что рыба, просто засоленная и
уложенная в бочки, сохраняет свой красивый серебристый цвет.
При копчении получается так называемая красная сельдь, которую можно
узнать по золотисто-жёлтому оттенку и запаху дыма. Свежую рыбу сначала сильно засаливают, оставляя на 30 часов в рассоле.
Затем её нанизывают на небольшие веточки или прутья, пропустив их через жабры, после чего подвешивают в
что-то вроде камина, в котором горят зелёные дрова, дающие небольшое пламя и клубы дыма. Именно здесь сельдь приобретает свой красный цвет и слегка копчёный запах.








 ГЛАВА XXXV

Корь у свиней


Жан пришёл на рынок, чтобы продать свою свинью; Матье, в свою очередь, пришёл, чтобы купить свинью. Животное Жана ему понравилось. После недолгих переговоров, в ходе которых
продавец использовал все возможные уловки, чтобы
повысить стоимость своего товара, а покупатель — чтобы
снизить её, они пришли к соглашению о цене и пожали друг другу руки в знак заключения сделки.

Но прежде чем достать кошелёк и пересчитать кроны, Матье, как и положено, захотел убедиться, что свинья здорова. Был
вызван человек, в обязанности которого входило решать подобные вопросы. Он взял животное за ноги и перевернул его на бок. Жан и
Матье стояли, благоговея перед животным, а он без лишних церемоний
вставил палку между зубами свиньи и разжал ей челюсти. Затем он просунул руку между этими ужасными челюстями
и пошарил пальцами справа, слева и
особенно под языком. Тем временем свинья издавала душераздирающие крики, и все её сородичи на рынке хриплым хрюканьем выражали сочувствие её страданиям. Вся площадь была в
волнении. Испытание закончилось, животное выпустили, и сразу
же всё снова затихло. Свинья оказалась в хорошем
состоянии.

 В это время мимо проходил Эмиль. Что они делают с этим бедным животным, засунув ему в пасть большую палку? Зачем они
щупают у него во рту? Неужели они не могли оставить это существо в покое
вместо того, чтобы заставить его визжать ещё громче, как будто его забивают?
 Такие вопросы проносились в голове у Эмиля, когда он почувствовал, что его чуть не охватил ужас от пронзительных криков животного и встревоженного мычания его сородичей. Вечером разговор зашёл об этом событии.

«Человек, который засовывал руку в пасть свинье, — объяснил дядя Пол, — в то время как палка раздвигала её грозные челюсти, преследовал определённую цель: убедиться, что животное не заражено корью. Дело в том, что свиньи подвержены странной болезни, которая так и называется,
из-за чего его мясо становится вредным и даже опасным. Когда животное
болеет этой болезнью, его мясо наполняется множеством
круглых белых гранул размером от булавочной головки до горошины
или больше. Эти гранулы называются гидатидами. Иногда их
так много, что в куске жира размером с пять пальцев моей руки
их можно насчитать сотнями. Чтобы определить, поражена ли свинья таким заболеванием, конечно, нельзя исследовать плоть живого животного. Что же тогда делают? Они ощупывают мягкие ткани
доступное для руки — стенки ротовой полости и особенно нижняя сторона языка, излюбленное место обитания гидатид. Если под пальцами ощущаются твердые гранулы, значит, свинья больна и ее рыночная стоимость значительно снижается; если таких гранул нет, животное здорово и будет продано по полной цене. Именно по этой причине операция, которая так озадачила Эмиля сегодня утром на рынке, была проведена. Человек, который ощупывал язык животного, был инспектором. Его работа заключается в том, чтобы осматривать всех свиней, выставленных на продажу, и определять их возраст по состоянию языка
болен ли скот корью. Поэтому его обычно называют
языковедом, и сейчас я объясню вам значение этого слова.
— Я прекрасно понимаю, — вмешался Жюль, — как это слово стало использоваться в связи с осмотром свиного языка, но я совершенно не понимаю, как эти твёрдые белые гранулы, которые ищет языковед, эти гидатиды, как вы их называете, могут сделать мясо вредным и опасным.

— Скоро увидишь. Каждая из этих гранул — это домик, ячейка, маленькая камера, если хочешь, в которой живёт своего рода червь, обильно питаемый
Животная субстанция свиньи. Вы знакомы с червём, который обитает в сочной мякоти вишни, с тем, что грызёт ядра орехов,
с тем, что селится в сердцевине груши и яблока,
и с бесчисленным множеством других, о которых я рассказывал вам, когда мы говорили о вредных насекомых. Что ж, фрукты — не единственное место, где обитают такие непрошеные гости. У каждого животного есть свои паразиты, которые пожирают его, пока оно ещё живо. У свиньи, в свою очередь, тоже много
желудков, особенно когда её прожорливость заставляет её питаться
экскременты. Одним из таких паразитов является упомянутый мной червь.

 «Это самое любопытное существо, которое только можно себе представить. Представьте себе маленький пузырёк, наполненный жидкостью, прозрачной, как вода; на этом пузырьке — очень короткая и морщинистая шейка; наконец, на конце этой шейки — круглая головка с четырьмя присосками по бокам и тридцатью двумя крючками, расположенными в форме короны двойным кольцом.
Это червь, эхинококк. Каждый из них заключён в своего рода маленький мешочек, твёрдую полупрозрачную клетку, которая получает питательные вещества из
из плоти самой свиньи. Обычно это крошечное существо
полностью скрыто в своём уютном убежище; иногда через отверстие
в мешочке оно высовывает шею и немного выталкивает голову,
несомненно, чтобы питаться близлежащей жидкой субстанцией с помощью
четырёх присосок. Что касается маленького пузырька, образующего
другую часть червя, то он никогда не покидает свою клетку, полость
которой он полностью заполняет. Следовательно, животное никогда
не меняет своего местоположения».

«Должно быть, это очень скучная жизнь», — заметил Эмиль. «Никакой активности для маленького червячка, разве что иногда высовывать голову
из мешочка, в котором он находится, а затем снова втягивает его и закрывает дверцу. Этот мешочек очень большой?


 — Они бывают разных размеров, в зависимости от степени развития червя, потому что по мере его роста увеличивается и его жилище.
Обычно эти клетки имеют форму небольшого яйца, самый большой размер которого может достигать двух сантиметров, а самый маленький — пяти или шести миллиметров.

«Гидатиды живут в мясе живой свиньи; они живут там тысячами и тысячами, в таком количестве, что иногда не остаётся ни кусочка жира»
Ни один орех не может быть свободен от этих маленьких паразитов.
Каждый из них, уютно устроившись в своей ячейке с прочными стенками,
растёт в спокойствии, защищённый от всех нападок, и совершает хищнические набеги в непосредственной близости с помощью своего венца из крючковатых когтей и четырёх присосок.


— Какая жалкая участь у свиньи, — воскликнул Эмиль, — быть съеденной заживо, кишащей этими прожорливыми паразитами и неспособной от них избавиться! Бедное животное скоро должно будет испустить дух».

 «Не совсем. Оно чахнет, это правда, но долго сопротивляется, потому что очень жизнестойкое».

— Я не могу без содрогания думать о том ужасном зуде, который должна вызывать такая армия паразитов, кусающих и вгрызающихся в плоть существа по всему его телу.

 — Ваш ужас удвоился бы, если бы вы знали, что эти паразиты только и ждут благоприятной возможности, чтобы переселиться в наши тела и в свою очередь терзать нас.

 — Что!  Эти ужасные свиные черви замышляют что-то против нас?

“И замыслы, увы, слишком часто достигаются, если мы не проявляем осторожности. Это
то, что мы сейчас собираемся рассмотреть”.








ГЛАВА XXXVI

СТОЙКИЙ ПАРАЗИТ


«Многие представители животного мира меняют свою форму в процессе
существования и вместе с новым строением тела приобретают и новый образ
жизни. Так, например, гусеница и бабочка на самом деле являются одним и
тем же существом, но сильно отличаются по форме и повадкам. Гусеница
тяжело ползёт по растению, объедая листву; бабочка, обладающая лёгкими
и изящными крыльями, перелетает с цветка на цветок, всасывая сладкий
сок из каждого своим длинным хоботком. Вишневый червь развивается в соке, которым питается
Достигнув полного размера, он падает с дерева вместе с повреждённым плодом и спешит зарыться в землю, где происходит его трансформация.  Следующей весной он появляется в виде изящной мухи, которая питается цветочным мёдом и больше никогда не прикасается к вишне, разве что для того, чтобы отложить в неё яйца, одно за другим. Точно так же ореховый червь, закончив расти, проделывает отверстие в твёрдой скорлупе, выбирается из своей крепости и на время зарывается в почву. Там он превращается в жука с длинным хоботком,
Так, например, ореховый долгоносик весной покидает своё подземное убежище и селится на листьях орехового дерева, где откладывает яйца в растущие орехи.

 «Все виды животных, меняющие свою форму, поступают подобным образом. В первой половине своего существования, находясь в первоначальной форме, они имеют определённые привычки и обитают в определённых местах; во второй половине, находясь в окончательной форме, они имеют совершенно иные привычки и обитают в совершенно иных местах.

«Что ж, червь, который поселяется в белых клетках или гранулах
Плоть больной свиньи тоже подвержена трансформации. Она должна изменить свою форму, но прежде чем это произойдёт, она должна сменить среду обитания.
 Червонец никогда не превратится в муху, пока остаётся в вишне; ореховый долгоносик никогда не станет жуком, пока остаётся в орехе. Оба должны мигрировать и выдолбить себе жилище в земле, если они хотят перестать быть червями и стать в одном случае мухой, а в другом — жуком. Точно так же паразиты больной свиньи никогда не достигнут своей окончательной формы в плоти
то, что они населяют; им абсолютно необходимо сменить свое жилище
для того, чтобы могла произойти трансформация. Но поскольку они
не могут самостоятельно покинуть свои камеры и переместиться
в свое новое жилище, которое, как вы увидите, труднодоступно, они
терпеливо, если необходимо, целыми годами, ждут благоприятной возможности
эмигрировать.”

“Где же тогда это новое пристанище?” - спросил Жюль.

“В нас, мое бедное дитя, только в нас. Вишневый червь и ореховый долгоносик
для своего метаморфоза довольствуются
дыра в песке; но отвратительный червь больной свиньи должен обитать в человеческом теле — и нигде больше».

«Не может быть, чтобы это отвратительное существо действительно проникало в нас».

«Оно проникает туда очень легко, и мы сами неосознанно открываем дверь вероломному врагу. Рано или поздно свинью убивают, чтобы мы могли питаться. Его четыре ножки превращаются в окорока, остальные части - в колбаски.
из них делают сосиски, а жир извлекают и откладывают. Все это
различные продукты из свинины хорошо солят, тщательно сушат или иногда
коптят; не пренебрегают ничем, что обеспечит длительное хранение. Теперь во всех
После такой тщательной обработки, засолки, вымачивания и копчения, что, по-вашему, происходит с маленькими червячками, обитающими в заражённой плоти?

 — Они наверняка умирают.

 — Вот тут-то вы и ошибаетесь.  Они очень живучи, эти проклятые твари!  Самый крепкий солевой раствор не оказывает на них никакого воздействия;  но даже если некоторые или даже многие из них погибнут, всегда останется достаточно выживших, ведь их бесчисленное множество. Итак, вот наша пища, заражённая паразитами, которые при первой же возможности
заселят наши тела. Вы едите сосиску размером с ваш палец или
ломтик ветчины, и дело сделано: вместе с аппетитным кусочком вы только что проглотили ужасное существо. Отныне враг у вас в доме; он будет расти, развиваться, трансформироваться и причинять вам бесконечные неприятности.


— Но желудок переварит его, как переварит всё остальное, и ненавистный незваный гость погибнет.


— Вовсе нет. Пищеварительные соки желудка не оказывают на него никакого воздействия. Он проходит совершенно нетронутым, возможно, благодаря своей прочной оболочке, и продолжает свой путь, чтобы окончательно обосноваться в кишечнике.

«И теперь все условия для червя наилучшие из возможных.
Обстановка спокойная, внешних помех не предвидится,
а лучшая пища, которую мы можем предоставить, имеется в изобилии.
 С помощью двойного кольца крючков, каждый из которых по форме напоминает рым якоря,
организм прикрепляется к стенке своего жилища и сразу же начинает развиваться. При рождении он был очень коротким и морщинистым
маленьким червячком, на одном конце которого была маленькая круглая головка, а на другом — просторный пузырь. Вскоре он превратится в
Это что-то вроде ленты, которая может достигать огромной длины — четырёх или пяти метров.


 — О, как ужасно! — воскликнул Луи. — Неужели мы служим жилищем для такого гостя?


 — Скорее, для нескольких таких гостей, поскольку, как правило, они не встречаются поодиночке.
 Их обычно называют одиночными червями, но, как видите, это неподходящее название, поскольку их обычно несколько.
Их настоящее название — t;nia, или ленточный червь, из-за их лентовидной формы.

 «Представьте себе узкую ленту или полоску тускло-белого цвета, своего рода ленту
разной длины, которая может достигать пяти метров; представьте себе
Эта лента почти такая же тонкая, как волос, у головы существа, затем она постепенно расширяется и достигает ширины в один сантиметр.
Представьте себе всё существо по длине, разделённое на
сегменты или сочленения, некоторые из которых квадратные, другие — продолговатые, расположенные вплотную друг к другу, как бусины в ожерелье, или, лучше, как тыквенные семечки, нанизанные одно на другое.


И вы получите достаточно полное представление о ленточных червях.«Количество этих сочленений иногда достигает тысячи, и, более того, постоянно образуются новые, поскольку тяжи имеют свойство
уникальная способность производить их в бесконечном количестве, один за другим, каждый из них вырастает из предыдущего. Все они полны яиц, отвратительных семян первоначальной болезни свиньи, а затем и ленточного червя в человеке.
Крайние сегменты или членики, самые старые и созревшие, время от времени отделяются и выводятся наружу. Любая свинья, которая будет рыться в экскрементах, содержащих их, почти наверняка заразится яйцами, содержащимися в этих сочленениях, поскольку каждое из них является зародышем эхинококка. Эти яйца вылупятся в кишечнике животного, и как только
Вылупившись, молодые черви, прокладывая себе путь то тут, то там с помощью своего венца из крючков, будут проникать куда им заблагорассудится, в тощую плоть или в жир, чтобы заключить себя в прочную оболочку, клетку, построенную из свиной ткани, и там они будут ждать благоприятного момента для миграции в человеческое тело.

«Эти частые потери в виде сброшенных сегментов ни в малейшей степени не ослабляют ленточного червя; вырастают новые сегменты, и устрашающая длина существа сохраняется. Даже если бы он потерял почти все свои сегменты, он бы не погиб».
по всей его длине, что ничуть не повредит ему; пусть только голова
останется на месте, крепко удерживаемая крючками, и будут формироваться новые сегменты,
пока червь не станет таким же длинным, как и прежде. Пока не избавишься от головы,
нет надежды на спасение. Я не могу описать вам, дети мои,
ужасные страдания человека, поражённого этим грозным паразитом,
которого так трудно изгнать».

«Вы даёте нам гусиную грудку, — сказал Эмиль, — с этим пятиметровым червём, который продолжает расти, с каждым разом становясь всё сильнее, при условии, что у него остаётся голова».

«Должно быть, нужно принять очень серьёзные меры предосторожности, — заметил Луи, — чтобы это существо не напало на нас».


«Меры предосторожности очень просты. Поскольку ленточный червь появляется у заражённой свиньи, давайте остерегаться всей заражённой свинины.
Эту инфекцию, как я уже говорил вам, можно распознать по белым гранулам, которые в изобилии встречаются в мясе. Каждая гранула — это жилище маленького червя, первой формы ленточного червя». Сырое мясо, такое как ветчина и колбаса, — это единственное, чего стоит опасаться, потому что при засолке и сушке эти черви остаются живыми, если не все, то хотя бы некоторые из них. Но мясо, приготовленное должным образом, тоже может быть заражено.
Варёное или запечённое мясо абсолютно безопасно, даже если оно заражено множеством этих маленьких гранул, потому что при достаточной температуре погибают все содержащиеся в них черви.


Поэтому правило, которому нужно следовать, простое: если свинья больна, её не нужно сразу выбрасывать. Её мясо, хотя и низкого качества, а также сало и бекон вполне можно использовать, но нужно следить за тем, чтобы ни один из этих продуктов не употреблялся в пищу без предварительной тщательной термической обработки при температуре, достаточной для уничтожения всех опасных микроорганизмов. Что касается свиньи
Свинью можно уберечь от кори, если содержать её в чистоте и особенно следить за тем, чтобы она не ела экскременты. Каждая свинья, которая бродит по округе и питается нечистотами, скопившимися вдоль стен, может найти под своим рылом несколько ленточных червей, проглотить их вместе с грязной пищей и таким образом заразиться гидатидами.

«Чтобы завершить эту тему, я расскажу вам о другой тениозе, которая в форме ленточного червя обитает в кишечнике собаки, а в форме пузырчатой, или эхинококковой, — в мозге овцы. Яйца этой тениоза попадают в организм овцы через траву, загрязнённую экскрементами собак, заражённых этим видом ленточных червей».
выпавшие созревшие колосья. Овца приходит пощипать эту траву, и через несколько недель у бедного животного начинается страшная болезнь. С диким
взглядом, слюнявым ртом и тяжелой головой животное ходит кругами,
всегда в одном и том же направлении, и падает на бок, задыхаясь.
Еда больше не привлекает его, травинка застревает на его окровавленных губах. Все его попытки встать тщетны; он продолжает искать опору,
особенно для головы, и, если такой опоры нет, падает после
нескольких шагов. Это странное заболевание называется шатающейся походкой.
животное склонно поворачиваться и шататься.

«Теперь, если мы вскроем мозг овцы, умершей от шатающейся походки, мы неизменно обнаружим в мозговом веществе один или несколько прозрачных пузырей
размером от горошины до куриного яйца».

«И эти ужасные черви в пузыре, — спросил Жюль, — несомненно,
постепенно разрушают мозговое вещество».

«Они растут за счёт мозга».

«Тогда я вполне могу поверить, что овца не в состоянии стоять».

«Каждый из этих маленьких пузырьков — это тення на первой стадии
Развитие происходит из зародыша, посеянного оторвавшимся звеном или члеником, который собака выделяет вместе с экскрементами.
Это неоспоримое доказательство того, что если ягнята проглотят несколько звеньев тении, выделенных собакой, то вскоре у них разовьётся шатающаяся походка, а в их мозге будут обнаружены пузыревидные организмы, вызывающие болезнь. Таким образом, зародыши, содержащиеся в отрезанных частях тении, должны
вылупиться в кишечнике ягнёнка, и появившиеся на свет черви должны
преодолеть тысячу препятствий, чтобы попасть в
мозг животного — единственная часть его тела, приспособленная для развития паразита».

«Значит, маленькие черви растут в мозге и становятся похожими на пузыри размером с куриное яйцо?»

«Только там они могут процветать. Но эти черви в форме пузырей — ещё не сформировавшиеся существа, сравнимые с личинками насекомых; и пока они остаются в мозге овцы, их окончательное развитие не завершится. Чтобы приобрести окончательную форму и стать ленточными червями, эти личинки должны попасть в кишечник собаки.
Это подтверждает эксперимент. Если заставить собаку съесть
Если извлечь несколько пузырчатых червей из мозга овцы, животное вскоре начнёт проявлять явные признаки наличия ленточных червей: в его экскрементах будут содержаться более или менее длинные членики зрелых особей. Кроме того, если принести в жертву собаку, чтобы получить более убедительные доказательства, в её кишечнике можно будет обнаружить пузырчатых червей, превратившихся в настоящих ленточных червей. Таким образом, собака заражает овцу микробами, которые в мозге превращаются в везикулярных червей. Овца заражает собаку этими везикулярными червями, которые в кишечнике превращаются в ленточных червей.

«Но как, — спросил Луи, — собака может заразиться везикулярными червями, если их не дают ей специально с кормом, как в эксперименте?»

 «Нет ничего проще. Овцу, больную стронгилоидозом, забивают, а её голову, очаг болезни, выбрасывают. Собака, которая находит её, съедает».
 «И вот мы видим, как на пастушьих собак нападают тени», — сказал Луи. «Их экскременты распространят болезнь среди стада».


«Тогда мы должны, — заключил дядя Пол, — поступить так, как рекомендуют те, кто изучал этот вопрос экспериментальным путём в ветеринарных школах».
тщательно следите за пастушьими собаками и исключайте из стада тех, кто заражён ленточными червями; наконец, если заражение распространится на овец, мы должны закопать головы забитых животных в недоступном для собак месте».








 ГЛАВА XXXVII

ЛОШАДЬ


«Хотите услышать несколько красноречивых слов, написанных о лошади несколько тысяч лет назад? Я беру их из Книги Иова, праведного человека, чья удивительная история описана в Библии.

 — Это был Иов, не так ли, — спросил Жюль, — которого испытывало само небо?
потерял здоровье, семью, все свое имущество и был доведен до такой нищеты
что, лежа на навозной куче, соскребал свои нарывы и паразитов глиняным черепком
? Его вера в Бога давала ему его прежнее процветание”.

“Да, мой друг. Человек, чья вера в Бога, даже самые тяжелые
неудачи не могли поколебать оставил нам эти красивые слова на
лошадь:

“Придал ли Ты коню силу? Ты облачил его шею в гром? Можешь ли Ты напугать его, как кузнечика? Слава его ноздрей ужасна. Он рыщет по долине и радуется в ней.
сила: он идёт навстречу вооружённым людям. Он насмехается над страхом и не
испуган; он не отворачивается от меча. Против него
гремит колчан, сверкает копьё и щит. Он яростно
впивается в землю и не верит, что это звук трубы. Он говорит среди труб: «Ха, ха!
И он издалека чует битву, грохот военачальников и крики».


Так говорил Иов в древние времена, когда вокруг его шатра из верблюжьей шкуры паслись кобылы и жеребята в тени пальм. А теперь давайте
Послушайте нашего великого историка животных Бюффона, который, в свою очередь, несколькими великолепными фразами рисует портрет лошади.

 «Самое благородное завоевание, которое когда-либо совершал человек, — это завоевание гордого и свободолюбивого животного, которое разделяет с ним тяготы войны и славу сражений.  Лошадь так же бесстрашна, как и её хозяин. Она видит опасность и не пугается её; она привыкает к звону оружия, любит его, ищет его и пылает тем же пылом. Он также разделяет его радость от охоты, турниров и скачек. Но он не менее послушен, чем
Смелая, она не даёт своему пылу выйти из-под контроля; она знает, как управлять своими порывами. Она не только подчиняется направляющей её руке, но и, кажется, прислушивается к желаниям этой руки; всегда реагируя на её прикосновение, она ускоряет или замедляет свой шаг или вовсе останавливается, послушная в каждом своём действии. Это существо, которое отказывается от собственного существования
по воле другого; которое быстротой и точностью своих
движений выражает и исполняет эту волю; которое чувствует
столько, сколько ему пожелают, и делает только то, о чём его
просят; которое подчиняется
безоговорочно, ни в чем не отказывает, служит изо всех сил, изнашивает
себя и даже умирает, чтобы повиноваться лучшему ’. Так Буффон выражает
себя по отношению к лошади ”.

“Мне гораздо больше нравится, как Джоб говорит об этом”, - заявил Жюль.

“Мне тоже”, - согласился его дядя. “На мой взгляд, никто не сказал бы лучше
чем старый писатель, живший в земле ладони. Несколькими возвышенными и энергичными словами он рисует нам образ лошади».

 «Я слишком молод, — сказал Эмиль, — чтобы иметь своё мнение на столь возвышенную тему.
В то же время, признаюсь, дядя, я совсем запутался
легко читается в длинных предложениях Бюффона».

«В том виде, в котором я их вам процитировал, не называйте их длинными,
ибо ради вас я взял на себя смелость разбить их на отдельные
предложения. В оригинале всё это составляет одно предложение.
От начала до конца звучный период не даёт возможности перевести дух».

«И всё же, несмотря на разбивку, я всё равно теряюсь».

— Давайте тогда вернёмся к простой манере речи вашего дяди.
Внешний вид лошади говорит о ловкости в сочетании с силой.
Тело мощное, грудь широкая, круп округлый, голова
несколько тяжеловат, но держится на сильных шее и плечах; бёдра и плечи мускулистые, ноги стройные, скакательные суставы энергичные и гибкие.
По шее ниспадает изящная грива; на хвосте густая длинная шерсть, которой животное отгоняет надоедливых мух. Глаза большие, расположены близко к поверхности и очень выразительные.
Уши, отличающиеся подвижностью, поворачиваются и
открываются в любом желаемом направлении, чтобы лучше улавливать звуки своей формой, напоминающей раструб.  Ноздри широкие и тоже очень
подвижна; верхняя губа выдвигается и загибается, чтобы захватить пищу,
уложить её в удобный для проглатывания комок и донести до зубов,
как это сделала бы рука. Вся поверхность кожи, которая чрезвычайно чувствительна,
дрожит и трясётся при малейшем прикосновении. Давайте не будем забывать
об одной особенности, присущей лошадям и другим животным, которые больше всего на них похожи, таким как зебра и осёл: на передних, а иногда и на задних ногах у них есть голое место, твёрдое, как рог, и называемое мозолью.

 «Ржание лошади, или, как его ещё называют, конское ржание, варьируется в зависимости от
выраженные чувства. Ржание восторга довольно продолжительное, постепенно нарастающее и заканчивающееся пронзительной нотой. В то же время животное
брыкается, но не сильно и не с намерением причинить вред — просто в знак радости. Чтобы выразить желание, лошадь ржёт дольше, заканчивает на более низкой ноте и не брыкается. В таких случаях лошадь иногда скалит зубы и как будто смеётся. Рык гнева короткий и резкий.  Ему сопутствуют энергичные удары копытами,
губы искажаются в гримасе, обнажая зубы, а уши прижимаются к голове.
близко к голове и направлен назад. Этот последний признак указывает на намерение
укусить. Ржание от страха низкое, хриплое и короткое. Звук
кажется, издается в основном выдыханием через ноздри и
слегка напоминает львиный рык. Главный способ защиты животного,
удары ногами, несомненно, сопровождают его. Наконец, нота боли превращается в глубокий стон, который становится всё слабее и слабее, затихает, а затем снова раздается при чередовании вдохов и выдохов.


— Значит, когда лошадь скалит зубы и, кажется, смеется, она чего-то хочет, — вмешался Эмиль.

— Да, друг мой. Он голоден и устал, и он думает о покое в конюшне, о яслях, наполненных сеном, о кормушке с аппетитным овсом. Возможно, он услышал радостное ржание своих товарищей и хочет присоединиться к ним. Лошади, которые чаще всего ржут от нетерпения или желания, — самые лучшие, самые энергичные.

 — А если они прижимают уши, значит, хотят укусить?

«Да, таким образом они дают понять, что собираются отомстить за жестокое обращение, укусив вас.

»
В нашем разговоре о вспомогательных войсках я уже рассказывал вам о
Я рассказал вам о замечательном строении их зубов. В частности, я показал вам, как устроены коренные зубы лошади, или жернова, которые перемалывают жёсткий корм, подобно жерновам. Очень твёрдое вещество, называемое эмалью, способное высекать огонь, как кремень, покрывает зубы и проникает в менее прочную массу слоновой кости, образуя на коронке каждого коренного зуба несколько извилистых складок. Эти жёсткие складки представляют собой
своего рода мощный напильник, который разрывает на части стебли кормовых растений, когда в дело вступает противоположный коренной зуб. Нужно ли мне снова всё это объяснять?

“Нет, дядя”, - ответил Жюль; “все мы помним, как кот точит на
градусов, а складки эмали крышкой мягче вещества и сохранить
коренные зубы в надлежащем состоянии для измельчения продуктов питания”.

“Тогда я продолжу, показав вам, как, исследуя
резцы лошади, мы можем определить возраст животного. Этих резцов шесть.
количество в каждой челюсти. На верхней, а часто и на нижней челюсти они сопровождаются двумя маленькими клыками, имеющими форму заострённых сосков.
За ними, вплоть до начала ряда коренных зубов, челюсть беззубая, и эта часть называется альвеолярным отростком.

— Я знаю, — вмешался Луи. — Удила крепятся к трензелю, с помощью которого управляют лошадью.


— Давайте вернёмся к резцам.  Два резца в середине челюсти называются первыми или центральными резцами; следующие два, один справа, а другой слева от первых, называются вторыми резцами; наконец, два последних, по одному с каждой стороны, называются третьими резцами. Запомните эти названия, они избавят нас от необходимости использовать
обходные выражения.

«Через несколько дней после рождения у каждого из них появляются центральные резцы»
челюсти жеребенка. Через один-два месяца появляются вторые резцы, а
через шесть-восемь месяцев третьи резцы прокалывают десну. Это
первые, или молочные, зубы, как их еще называют. Когда животному исполняется два
с половиной-три года, они выпадают и заменяются
вторыми зубами, которые появляются в том же порядке, что и предыдущие.
предыдущие: сначала центральные резцы, затем вторые резцы,
и, наконец, третьи резцы. Три пары сменяют друг друга с интервалом примерно в год. Добавлю, что молочные зубы белее
и более узкий, чем остальные. Вы уже видите, что, рассматривая
резцы и отмечая, являются ли они первыми или вторыми зубами, мы можем определить
возраст молодой лошади; но есть и другие отличительные признаки, которые
теперь мы должны изучить.

“Вот фотография продольного разреза резца лошади. В нижней части зуба, или корне, находится полость, в которой расположен нерв.
Он отвечает за чувствительность зуба и доставляет к нему через кровь
вещества, необходимые для его роста и поддержания. В верхней части зуба, или коронке, также есть углубление, которое называется ямкой или
Полость коронки заполнена черноватым веществом. Слой
эмали покрывает внешнюю поверхность зуба, складывается над коронкой и
распространяется в полость, стенки которой она выстилает. Остальная часть
зуба состоит из слоновой кости.

“Из этой структуры вы увидите, что эмаль, продолжающаяся
непрерывно снаружи внутрь, образует острый гребень на
краях корональной впадины. Но это состояние длится недолго
и наблюдается только у резцов, сформировавшихся недавно. На самом деле, когда животное жуёт, его зубы трутся друг о друга.
По мере использования край эмали сначала крошится, затем постепенно стирается и, наконец, полностью исчезает, обнажая слоновую кость на вершине коронки.  Из-за постоянного трения коронковая полость или ямка становится всё менее глубокой, пока от неё не остаётся ничего.  Верхняя поверхность коронки становится плоской, а не вогнутой, как было изначально. Это постепенное стирание углубления или ямки на
коронке резца, как в первом, так и во втором наборе зубов,
позволяет определить возраст лошади. Я только что
я говорил вам, когда появляются молочные зубы; теперь я добавлю то, что
следует сказать об их изнашивании. Центральные резцы
первого набора зубов изнашиваются так, что их коронки становятся плоскими через десять
месяцев, второго - через год, а третьего - через
от пятнадцати месяцев до двух лет. Давайте теперь рассмотрим, как можно определить возраст лошади
в более поздний период.

“Здесь я показываю вам изображение резцов нижней челюсти. Что вы видите такого, что поможет вам определить возраст лошади?


 «Прежде всего я вижу, — ответил Жюль, — что не все зубы на месте»
Они одного возраста. Те, что посередине, центральные резцы, как вы их называете, новее, так как полости в их коронках в хорошем состоянии, а края эмали острые. Остальные старше; их коронки затупились от трения; на самом деле они сильно стёрты.


 — Все шесть одинаковой формы?

«Очевидно, что нет, потому что если бы это было так, то больше всего были бы изношены средние резцы, так как они прорезаются первыми. Но на самом деле всё наоборот.
Поскольку они совсем новые, а те, что с каждой стороны, уже изношены, они должны принадлежать ко второму ряду».

“Совершенно верно. Теперь определите возраст животного”.

“Дайте мне минутку подумать. Он у меня. Когда лошадь между двумя и
полутора и трех лет пролития молочных зубов начинается. В
во-первых, чтобы быть заменены центральные резцы. На челюсти, которую вы мне показываете, есть
зубы второго ряда совсем новые. Следовательно, лошади
около трех лет.”

“Ответ не оставляет желать лучшего: лошади на самом деле три
года. Итак, Луи, что ты можешь сказать об этой челюсти, которую я покажу тебе в следующий раз
?”

“Здесь тоже зубы разного набора, начиная с центральных резцов
а те, что рядом с ними, менее изношены, чем остальные. Более того,
вторые резцы новее средних, о чем можно судить по
их более острым краям. Эти вторые резцы являются вторыми зубами; как и
центральные резцы, которые немного изношены, потому что появились в
предыдущем году. Третьи резцы, которые изнашиваются больше всего,
- это молочные зубы.

“ Все верно. А возраст животного?

«Ему, должно быть, четыре года. В три года у него выросли вторые центральные резцы, а теперь, в четыре года, появились резцы рядом с ними».

«Я согласен с вами: лошади четыре года. Теперь очередь
 Эмиля. Я попрошу его изучить эту третью фотографию лошадиной челюсти и надеюсь, что он проявит свою обычную проницательность».

 «Эти зубы, — сказал Эмиль после некоторого изучения, — слишком большие для молочных. Все шесть зубов относятся ко второму набору, а поскольку самые новые — это внешние резцы, то животному должно быть на год больше, чем предыдущему.
То есть ему пять лет.

 — Очень хорошо, Эмиль, — зааплодировал дядя.  — Ты справился с задачей как мастер.  В пять лет весь второй набор резцов уже
Они прорезаются, и уже слишком поздно что-либо узнавать, сравнивая зубы первого и второго наборов. С этого момента единственным ориентиром для нас становится степень износа различных резцов. Таким образом, в шесть лет коронковая ямка на центральных резцах полностью исчезает, в то время как на третьих резцах она всё ещё хорошо заметна. Наконец, в восемь лет эти резцы стачиваются настолько, что их коронки становятся гладкими. Тогда говорят, что по зубам лошади уже нельзя определить её возраст. Тем не менее специалист может обнаружить на поверхности резцов, когда они становятся
все более и более изношенные, определенные отметины, которые позволяют ему оценить, по крайней мере,
довольно приблизительно, возраст лошади до двадцатого года и
далее.

“Это, должно быть, трудное предприятие”, - прокомментировал Жюль.

“Очень трудно; поэтому я не буду больше останавливаться на этом”.








ГЛАВА XXXVIII

ЛОШАДЬ (Продолжение)


«Теперь давайте скажем несколько слов о шерсти лошади, о волосках, покрывающих её тело. Они могут быть одного цвета или двух или более разных цветов. Шерсть одного цвета бывает белой, чёрной и каштановой. Первые два цвета не нуждаются в пояснениях. Лошадь бывает
гнедая, если её шерсть имеет красноватый или желтоватый оттенок.

 «Среди составных окрасов выделяют следующие. Лошадь
пегая, если её шерсть покрыта крупными пятнами, некоторые из которых белые, а другие — чёрные или рыжие. Лошадь
мышастая, если её шерсть представляет собой смесь белого, чёрного и рыжего цветов по всему телу, включая ноги; но если ноги чёрные, а тело имеет сочетание трёх цветов, то лошадь
чалая. У гнедых лошадей шерсть каштанового цвета, то есть красноватая или желтоватая, а ноги, грива и хвост коричневые или
чёрный. Масть считается пятнистой, если на более тёмном однородном фоне густо разбросаны светлые пятна. Часто встречается серая пятнистая масть.
 Мышастая масть — это желтоватая масть с коричневой полосой на спине, которая довольно часто встречается у ослов и мулов. Для подробного описания масти лошади используется ряд других терминов. Так, термин «белоногий» применяется к белой отметине, которая иногда появляется прямо над копытом. Белое пятно посередине лба называется проточиной.
Если оно круглое, то это проточина, а если угловатое, то звезда.

 «Способ передвижения лошади называется аллюром и может быть либо
Естественные или искусственные, в зависимости от того, обучено животное или нет.
Естественными аллюрами являются шаг, рысь и галоп.
При шаге ноги двигаются в так называемой диагональной последовательности: правая передняя нога, левая задняя нога, левая передняя нога, правая задняя нога.
Если лошадь хорошо сложена, задняя нога ставится точно в след, оставленный передней ногой с той же стороны.

«При рыси ноги поднимаются и опускаются по диагонали, попарно: правая передняя нога с левой задней ногой и левая передняя нога с правой задней ногой».
правая задняя нога. Этот аллюр быстрее предыдущего, но он сложнее как для всадника, так и для лошади
из-за удара, который приходится на момент одновременного касания земли двумя ногами.


«Галоп бывает нескольких видов, самый простой и быстрый из них состоит из последовательности скачков вперёд. Две передние ноги поднимаются одновременно, затем поднимаются две задние ноги, которые резко толкают животное вперёд. Это походка скакуна.

 «Среди искусственных походок я бы упомянул аллюр, при котором ноги
ноги двигаются попарно с одной стороны, две левые одновременно, затем две правые, попеременно. Таким образом, лошадь как бы раскачивается, обеспечивая всаднику плавное и лёгкое движение. Однако аллюр быстрый, так как две поднятые ноги не имеют опоры, и животное удерживается от падения только за счёт скорости движения.

 «При галопе лошадь преодолевает десять метров в секунду или максимум пятнадцать, когда движется на предельной скорости. При рыси он преодолевает от трёх до четырёх метров, а при ходьбе — от одного до двух».

— Позвольте мне подсчитать, сколько это будет в часовом исчислении, — вмешался Эмиль. — Я возьму самые высокие цифры.
Карандашом он написал несколько цифр на листе бумаги, а затем сказал:
— Значит, за час лошадь на полном галопе преодолеет тринадцать лиг по четыре километра каждая; на рыси — всего три лиги; а шагом — полторы лиги.

— Должен сообщить тебе, друг мой, — возразил его дядя, — что, хотя лошадь может бежать рысью несколько часов подряд, она не способна скакать галопом даже час без остановки. Скорость, с которой
представьте, что огромное расстояние в тринадцать лье в час длится пятнадцать
на скачках самое большее минут, после чего животное выбивается из сил.
Обратите внимание мимоходом на превосходство железнодорожного двигателя, локомотива,
в отношении скорости. Эту скорость в тринадцать лье в час, которая
выбивает лошадь из сил за четверть часа скачки, локомотив поддерживает на прежнем уровне
и даже превышает, насколько это возможно. Как видите, железного скакуна невозможно сравнить с живым скакуном из плоти и крови.

 «Давайте поговорим о силе лошади. Верховая лошадь
при неспешной рыси лошадь несёт в среднем от 100 до 175 килограммов. Если всадник весит 80 килограммов, лошадь может идти семь часов и преодолеть десять лиг по четыре километра каждая. Но её силы расходуются гораздо эффективнее, если вместо того, чтобы нести груз на спине, животное везёт его в повозке. Тогда для перемещения груза весом в 1000 килограммов достаточно энергии, эквивалентной пяти килограммам.
килограммы, если колёса транспортного средства движутся по железнодорожным путям. Для того же груза на ровной дороге с твёрдым покрытием расход энергии составляет
требуется 33 килограмма; наконец, если дорога вымощена камнем,
необходимая энергия составит 70 килограммов. На хорошей дороге
лошади дилижанса везут по 800 килограммов груза и преодолевают шесть
лье за два часа, после чего их меняют.

 «Давайте ещё раз сравним эти цифры с показателями парового двигателя. Пассажирский локомотив тянет поезд общей массой до 150 000 килограммов со скоростью 12 лье в час.
 Грузовой локомотив тянет поезд со скоростью 7 лье в час.
за час общий вес составил 650 000 килограммов. Для замены первого локомотива потребовалось бы более 1300 лошадей, а для замены второго — более 2000, если бы они использовались для перевозки аналогичных грузов на то же расстояние с той же скоростью с помощью вагонов, движущихся по рельсам.
Сколько ещё лошадей потребовалось бы для перевозки грузов на обычных дорогах, где неровности поверхности приводят к такой потере энергии!

«Одомашнивание лошади восходит к первым общинам на Востоке. Вскоре после появления стада у них, должно быть, появились сначала ослы, а затем и лошади.
Сначала лошадь перевозила багаж кочевого племени, затем стала отважным товарищем человека в охоте и на войне. То, что мы видим сегодня,
показывает, как легко это ценное животное подчинилось человеку.
 Травянистые равнины Тартарии изобилуют дикими лошадьми, и, вероятно, этот вид
возник в этих азиатских регионах. Пампасы Южной
Америки служат домом для бесчисленных табунов, которые пасутся вместе с диким скотом, о котором я вам рассказывал. Оба вида произошли от домашних животных, завезённых европейцами в Новый Свет. Каждое стадо следует за опытным вожаком
сила и отвага. Если возникает опасность, если появляется угроза со стороны какого-нибудь свирепого дикого зверя, например волка, пантеры или ягуара, лошади
собираются вместе и прижимаются друг к другу для общей защиты.
 Их надменного взгляда и ударов копытами обычно достаточно, чтобы обратить агрессора в бегство. Но если враг нападает на них, рассчитывая на лёгкую добычу,
вожак стада встаёт на дыбы и всем своим весом обрушивается на зверя,
сокрушая нападающего передними копытами; затем мощными челюстями
хватает растерзанное тело и бросает его жеребятам.
которые добивают его и караколируют на его теле».

 «Животное, которое так защищается, — заметил Жюль, — должно быть, довольно трудно приручить, чтобы оно стало послушным слугой».

 «Нет, на самом деле это не так уж сложно. То, что происходит сегодня в пампасах, когда хотят приручить дикую лошадь, показывает нам, как древние коневоды добивались того же». Стадо лошадей, искусно уведённое с пастбища и постепенно окружённое со всех сторон, загоняется, ничего не подозревая, в большой загон, называемый корралом. Там содержатся самые лучшие лошади.
Выбирается подходящий экземпляр. Ловкая рука бросает лассо —
длинный кожаный ремень, утяжелённый свинцовыми шариками, который
обхватывает шею и ноги животного и не даёт ему двигаться. На
пленника быстро надевают недоуздок. Опытный наездник в острых
шпорах садится на животное, помощники снимают лассо, и животное
оказывается на свободе, но дрожит после пережитого.

 «Теперь
наезднику лучше быть начеку», — сказал Жюль.

«Конечно, в первый момент есть риск. Возмущённый
Животное встаёт на дыбы, бьёт копытами, подпрыгивает и пытается перевернуться на земле, чтобы избавиться от своего груза.
Но всадник усмиряет эту ярость, вонзая шпоры в бока лошади.
Он держится в седле, словно слился воедино со своим скакуном.
Затем ворота загона открываются, и лошадь вырывается наружу и скачет галопом, пока не выбивается из сил. Этого необузданного скакуна
достаточно, чтобы приручить животное, после чего всадник
возвращается на нём в загон, а конь, не сопротивляясь и уже подчиняясь удилам и шпорам, следует за ним.
С этого момента его можно оставлять с домашними лошадьми, не опасаясь, что он попытается сбежать.

«В зависимости от условий выращивания и дрессировки лошади делятся на две основные группы: верховые и упряжные. Первые служат для перевозки всадников, вторые — для перевозки грузов в повозках. Среди верховых лошадей наиболее известны арабские, отличающиеся смелостью, сообразительностью, послушностью, быстротой и способностью долгое время обходиться без еды и питья. Арабский скакун — это лошадь
среднего размера с нежной кожей, маленькой головой, стройным телом,
энергичной осанкой, изящными ногами, слабо развитым животом и
маленькими, отполированными, очень твёрдыми копытами.

«Лошади тяжеловозных пород, чья функция заключается в том, чтобы тянуть тяжёлые грузы в колёсных транспортных средствах в прогулочном темпе, обладают совершенно противоположными характеристиками. Им не хватает лёгкости и задора, но они терпеливо прилагают свою силу, которая весьма значительна, о чём можно судить по их более массивному телосложению и большому количеству корма, необходимого для их содержания. У них крепкое тело, тяжёлая поступь, толстая кожа, большая голова, широкая грудь, широкий круп, вместительный живот, сильные ноги и копыта не самых изящных пропорций. Во Франции булонская порода собак ценится выше всего
Самая ценная из тягловых лошадей. Это энергичное животное, обычно серо-крапчатой масти,
выполняет тяжёлую работу в упряжке. Оно располагается рядом с
повозкой или фургоном между двумя оглоблями. Именно оно
тянет изо всех сил на подъёмах, смягчает своим огромным весом
удары о тротуар и сдерживает опасное движение повозки на спусках. Сравните эти две фотографии, которые я показываю
вы можете легко увидеть, что на первой лошадь создана для скорости,;
на второй - лошадь, предназначенная для тяжелой работы ”.








ГЛАВА XXXIX

ОСЕЛ


«Как вы уже могли заметить, друзья мои, ваш дядя питает слабость к слабым, обиженным, несчастным. Я не пытался восхвалять лошадь, это отважное животное и без того заслуживает нашего уважения; но я с радостью перечислю достоинства осла, бедной жертвы нашей жестокости, несмотря на ту службу, которую он нам оказывает. Чтобы придать своим словам больше убедительности, я добавлю к своим словам свидетельство Бюффона.

«Осёл, — говорит прославленный историк зоологии, — не является выродившейся лошадью, как многие полагают; он не чужак и не
Ни чужак, ни бастард; как и у всех животных, у него есть своя семья, свой вид и свой ранг. Хотя его благородство не столь велико, оно
столь же хорошо и столь же старо, как и благородство лошади. Короче говоря, осёл — это осёл, ни больше ни меньше.

 «Этот изначальный факт имеет немалое значение. Рассматривая осла
как деградировавшую лошадь, мы вынуждены сравнивать его с предполагаемым предком,
и сравнение не в его пользу: длинноухий осёл выглядит жалко по сравнению с быстрым и благородным скакуном. Но поскольку это так
на самом деле это отдельное животное, и мы можем ожидать от него только тех качеств, которые присущи его виду, то есть качествам осла, не принижая это животное сравнением с другими, более сильными и лучше одаренными. Разве мы презираем рожь за то, что она не так хороша, как пшеница? Мы благодарим Небеса за то и за другое: за первый — ценный горный урожай, за второй — урожай равнин. Так давайте же не будем презирать осла за то, что он уступает лошади. Он обладает хорошими качествами своего вида и не может обладать другими. Мы не понимаем, что осел был бы нашим
Прежде всего, это наше самое прекрасное, самое искусное, самое выдающееся домашнее животное, если бы в мире не было лошади. Оно на втором месте, а не на первом, и по этой причине кажется нам ничем. Именно сравнение унижает его. Мы смотрим на него и судим о нём не по его собственным достоинствам, а относительно лошади. Мы забываем, что у него есть все хорошие качества, присущие его природе, все дары, присущие его виду, и помним только о красоте и достоинствах лошади, которыми осел не может обладать.

 Бюффон утверждает, что благородство осла так же старо, как и благородство лошади.
лошадь. Я рискну пойти дальше хозяина и утверждать,
что она, безусловно, древнее в том смысле, что осёл был
одомашнен раньше лошади. Он первым стал служить азиатским
пастухам во время их переселения в поисках лучших пастбищ. Он
нёс на себе свёрнутую палатку, молочную утварь, новорождённых
ягнят, женщин и детей. На каком животном ездили древние
патриархи? На чём ехал Авраам во время своего путешествия в
Египет? Осёл, друзья мои, мирный осёл.
 Осёл упоминается почти на каждой странице Книги Бытия; конь появляется там только во времена Иосифа.

«Древнее происхождение осла не могло быть более благородным», — сказал
Жюль.

 «Почему же, — спрашивает Бюффон, — к ослу, такому доброму, терпеливому,
трезвому и полезному, относятся с таким презрением? Разве люди должны презирать даже среди животных тех, кто служит им хорошо и с такими малыми затратами?» Мы воспитываем лошадь, заботимся о ней, учим её, тренируем, в то время как осёл, предоставленный грубому обращению самых низкопоставленных слуг или озорным шалостям детей, не только не становится лучше, но и может только ухудшиться. Если бы он изначально не обладал прекрасным характером, то потерял бы все свои достоинства
от того, как это лечится. Это посмешище и
тянуть лямку хамов, которые избили ее, перегрузите его, и носить его без
рассмотрение”.

“О, сколько я видел этих бедных ослов!” - воскликнул Жюль.
“их перегружали поклажей и безжалостно избивали, потому что у них
не хватало сил идти дальше!”

“Что может случиться с бедным животным, столь униженным плохим обращением? Непокорное, жестокое, лысое, косматое, ослабленное существо, вызывающее жалость у любого, у кого сердце не каменное. Но давайте посмотрим на осла так, как это умеют делать восточные народы.
комфорт и содержание в условиях бережного домашнего ухода. Мы увидим животное
прекрасной наружности, с кротким взглядом, блестящей шерстью,
выдающейся и энергичной осанкой, которое быстро скачет рысью по
улицам больших городов, где его обычно используют для поездок из
одного района в другой. Его походка, не утомляющая всадника,
делает его более предпочтительным, чем лошадь; знатные дамы,
нанося визиты, не пренебрегают его богато украшенным вьючным
седлом. Только в Каире, в Египте, используется около сорока тысяч этих грациозных рысаков. В таких
осмелится ли наш позорный осел показаться обществу? Ах! давайте пожалеем
бедное создание: его жалкая судьба сделала его таким, какое оно есть”.

“Я охотно согласился бы с жителями Каира”, - сказал Эмиль. “Я бы
предпочел осла верховой езде. В любом случае, если кто-то упадет,
опасность не так велика”.

«Осел — это как раз то, что нужно для инвалидов, детей, женщин и стариков; он от природы кроткий, такой же спокойный, как лошадь — энергичная, резвая и стремительная. Поскольку, наделив его терпением, которое не знает преград, и небольшим размером, который делает падение
«Не бойся, что ты упадёшь с его спины. Небеса создали осла специально для тебя.
Своей заботой ты покажешь доброму животному, что не забываешь о своём слуге.

 «Осёл терпелив; он стойко переносит наказания и удары и, возможно, даже с мужеством.
 Эта прекрасная добродетель как бы написана у него на шкуре.
Ты часто будешь видеть на спине осла длинную чёрную полосу и ещё одну, покороче, пересекающую первую на плечах. Две тёмные полосы образуют изображение креста, божественного символа смирения со страданиями. Я прекрасно знаю, что эта особенность окраса животного
само по себе не имеет ни малейшего значения; но всё же достойно
замечания то, что осёл, невинная жертва нашей жестокости, несёт на своей
спине крест.

 «Осел неприхотлив как в количестве, так и в качестве пищи.
Он довольствуется самой жёсткой и невкусной травой, к которой лошади и другие животные даже не притрагиваются. Вдоль обочины он
бродит среди колючих верхушек чертополоха, ветвей ивы и побегов
боярышника. Если после этого ему удаётся немного поваляться
в траве, он считает это вершиной земного счастья. Но он очень привередлив
о воде: он пьёт только самую чистую воду из известных ему ручьёв. Он пьёт так же умеренно, как и ест, и не опускает нос в воду, опасаясь, как говорят, увидеть отражение своих ушей.


— Странный страх, — сказал Жюль.

 — Поэтому я не верю, что это выражение имеет под собой основания. Осёл не настолько глуп, чтобы бояться отражения своих ушей. Если он
пьёт только губами, не погружая нос в воду, то это потому, что, как и кошка, он боится промокнуть. Он не делает этого, как
Лошадь валяется в грязи и воде, а он даже не мочит ноги и старается обойти грязь стороной. Поэтому его ноги всегда сухие и чистые, в отличие от лошадиных. Его отвращение к воде объясняет, почему он так пьёт, и не нужно приписывать это глупому страху перед отражением в ушах животного.

 «Тогда почему люди говорят об этом страхе?»

«Просто ради злого удовольствия добавить ещё один пример глупости к ослиному счёту. Разве не верно, что это несчастное животное обладает всеми возможными причудами? Разве не так?»
Почему это слово стало любимым для обозначения глупости? Всё это чистая клевета; осел вовсе не идиот, как его называют, а хитрый зверь, рассудительный, осторожный, о чём свидетельствует то, что он пьёт только из известных источников, уже проверенных временем.


 «Зачем поднимать такой шум из-за питья?» — спросил Эмиль.

 «Почему? Увы, друг мой, зло иногда настигает нас за то, что мы не проявляем ослиной предусмотрительности в выборе питьевой воды. Неизвестный источник, из которого мы пьём, может быть слишком холодным, вредным для здоровья, полным
вредные вещества. Ослу лучше знать, чем нам, что вода, которую он пьёт, полезна для здоровья».

«И осёл тысячу раз прав», — заявил Жюль.

«Если бы я осмелился, я бы обвинил осла в том, что он так любит кататься по земле, иногда, увы, не думая о том, что несёт на себе. Но действительно ли это вина животного?» Поскольку никто не утруждает себя тем, чтобы умаслить осла, чтобы унять зуд в его шкуре, он катается по траве и, кажется, таким образом упрекает своего хозяина за пренебрежение.  Пусть
Расчёска и щётка поддерживают чистоту на спине, и осёл перестанет пытаться тереться всеми четырьмя ногами о колючую листву чертополоха. Его мучает скопление пыли и грязи, а не паразиты, ведь из всех волосатых животных осёл меньше всего подвержен паразитам. У него никогда не бывает вшей, по-видимому, из-за твёрдости и сухости его кожи, которая на самом деле твёрже, чем у большинства других четвероногих. По той же причине она гораздо менее чувствительна к хлысту и укусам мух, чем лошадь.

«Когда его перегружают, он ложится на живот и отказывается двигаться, предпочитая, чтобы его забили до смерти, лишь бы он не вставал.
О, упрямая скотина! О, глупый осёл!» — кричит хозяин, и в ход идёт палка.
Является ли упрямством отказ животного работать? Сначала послушайте небольшую историю. В древние времена Римской империи
Эпиктет, человек глубокой мудрости, был рабом в доме жестокого хозяина. Однажды хозяин безжалостно избил его тростью. «Хозяин, — сказал ему Эпиктет, — я предупреждаю тебя, что если ты продолжишь
«Если ты поднимешься, то сломаешь мне ногу, и твой раб обесценится».
Зверь ударил ещё сильнее, и кость сломалась. С благородным смирением
раб не стал упрекать его, а лишь сказал: «Я же говорил, что ты сломаешь мне ногу».


«Если бы осёл, нагруженный сверх его сил, мог говорить, он бы, несомненно, сказал в подражание мудрецу: «Хозяин,
Я смиренно заверяю вас, что груз, который вы на меня взваливаете, превышает мои силы, и я не могу его нести.
Но человек продолжает безрассудно увеличивать ношу, пока наконец спина животного не сгибается под тяжестью.
вес. Осёл сначала наклоняет голову, опускает уши, а затем ложится.
Так он говорит: «Я же говорил, что не смогу нести такой тяжёлый груз».
Любой, кроме грубияна, поспешил бы облегчить ношу, вместо того чтобы безжалостно бить животное, и осёл встал бы, как только груз стал бы ему по силам.

«Они не сделают осла сильнее, если будут его бить», — прокомментировал Жюль.


«Более того, они превратят послушное животное в упрямое и злое. В ранней юности, до того как оно познает суровость
В молодости осёл весел, игрив и полон забавных выходок; но с печальным опытом, накопленным с возрастом, с изнурительной усталостью и жестоким обращением он становится непокорным, медлительным, упрямым и мстительным. Но разве это не наша вина? Сколько обид накопилось у несчастного животного, чтобы отомстить, и сколько хороших качеств оно должно было сохранить, чтобы мы нашли его таким? Если бы осёл затаил злобу за полученные удары, его хозяин стал бы для него объектом ненависти, и он бы постоянно кусал и лягал его. Напротив, животное привязывается к
Он чует его запах издалека, отличает его от всех остальных людей
и при необходимости может найти его среди всей этой суматохи на ярмарке или рынке.


При хорошем питании и, самое главное, при правильном обращении осёл становится самым покорным, верным и ласковым из компаньонов.
Будь он оседланным или запряжённым, нагруженным вьючным седлом, сумками, сельскохозяйственными орудиями или чем-то ещё, он не уклоняется от работы. Если для него есть корм, он ест; если нет, он щиплет чертополох у дороги; а если чертополоха нет, он голодает, но не ослабевает.
ни в малейшей степени не утратил своей доброй воли. Это философское животное, которое не унижается, неся на себе вьюк бедняка, и не зазнаётся, живя в роскошных покоях богача, а лишь стремится везде и всегда выполнять свой долг.

 «У осла хороший глаз, острый нюх и отличные уши. Из быстроты его слуха и длины его ушей можно сделать вывод, что это животное пугливо. Я готов согласиться с этим, ведь осёл никогда не славился доблестью или отвагой. Более того, его
быстрота реакции и длина ушей присущи многим другим животным
животные, которые не превосходят его в храбрости, как, например, заяц и кролик, которые даже более длинноухие, чем осёл. Их слабость и беззащитность подвергают их тысячам опасностей и превращают их жизнь в постоянное напряжение. Чтобы вовремя услышать сигнал опасности и спастись бегством, они в первую очередь полагаются на свой превосходный слух.
Отчасти это связано с огромным размером наружного уха, которое может поворачиваться в любом направлении, чтобы улавливать звуки со всех сторон.

«Только потому, что у осла длинные уши, свидетельствующие о его трусости, мы должны обвинять это животное в малодушии? Это было бы несправедливо, ведь если оно и не нарывается на опасность, то, по крайней мере, знает, как с ней справиться, когда мирные средства защиты недоступны. Лошадь воинственна, осёл предпочитает мирные пути и соглашается на силовое решение проблемы только тогда, когда нет другого выхода; но тогда его храбрость возрастает, и он встречает опасность лицом к лицу. Если в дикой природе на него нападает хищник, он спешит вернуться к своим сородичам на пастбище.
Сгруппировавшись, как дикие лошади во время боя, они начинают лягаться и кусаться с такой яростью, что враг обращается в бегство при первой же возможности, а его челюсть ломается от удара копытом.


«После такого подвига, — сказал Жюль, — пусть никто не говорит мне, что осёл — трус».


«Мне кажется, — вставил Эмиль, — что после разгрома врага ослы не преминут спеть победную песню».

«Нет никаких сомнений в том, что, чтобы поздравить друг друга и отпраздновать своё торжество, ослы издают несколько трубных звуков, которые они так хорошо умеют издавать. Лошадь ржёт, а осёл трубит».
последний крик очень громкий, очень продолжительный, очень неприятный и
состоит из последовательности диссонансов, переходящих от резких нот к
глубоким и от глубоких к резким».

«А последние ноты, — добавил Эмиль, — более хриплые и постепенно затихают».

«Я вижу, Эмиль хорошо знаком с ослиным голосом. Давайте перейдём к другим его особенностям. С незапамятных времён осёл имел репутацию глупого животного: само его название является синонимом глупости.
Существует целый словарь оскорбительных эпитетов, которыми мы награждаем осла, и эти эпитеты почти всегда указывают на его
глупость. Мы называем его болваном, олухом, ослом, тупицей, и я не знаю, как ещё; и в довершение всех оскорблений, нанесённых этому животному,
тупицу из его класса в школе заставляют носить шапочку с ослиными
ушами. Никогда ещё клевета не была столь вопиющей. Осёл — тупица? Ни в коем случае! Разве не осёл с благоразумием, достойным подражания,
отказывается пить из неизвестных источников? Разве он, заблудившись в толпе на рынке, не находит своего хозяина почти так же легко, как собака, и не начинает ржать от радости при виде него? Но есть и другие ослы.
Есть кое-что получше, чем это, для доказательства его интеллекта. Вспомните
длинную упряжку лошадей на дороге. Их четыре, шесть,
восемь, и они упорно тянут огромный груз. Между двумя
вагонами, в самом тяжёлом положении, находится массивный
лошадь, запряжённая в оглобли, а во главе упряжки гордо
шагает осёл, запряжённый очень легко. Что делает это маленькое
существо во главе своих крепких товарищей? Во-первых, он тянет изо всех сил, насколько позволяет его мощь; а во-вторых, у него есть ещё более важная функция.
Его задача — направлять повозку и удерживать её на середине дороги, чтобы объезжать выбоины, огибать сложные участки и в целом выбирать путь. В то время как тяжёлые лошади тянут груз только плечами, осёл, прокладывая путь, одновременно работает головой. Эта почётная должность, это положение лидера — было бы оно закреплено за ослом, если бы это животное не считалось самым умным в упряжке?

«Я бы хотел показать вам также осла, который путешествует по горным странам в компании с лошадьми и мулами. Именно он направляет
Осёл ведёт за собой остальных, указывая, куда свернуть, чтобы избежать опасного места. Если дорога становится слишком плохой, осёл с удивительной проницательностью предвидит опасность.
Он на мгновение сворачивает с проторённой тропы, находит путь в обход трудного места с помощью хитроумного изгиба и дальше снова идёт по обычной дороге. Любой мул или лошадь, которые пренебрегают разумным руководством осла, рискуют попасть в беду, из которой будет очень трудно выбраться.

 — Насколько я могу судить, — сказал Жюль, — осёл умнее
лошадь, поскольку она служит для лошади ориентиром».

 «Я тоже так считаю, несмотря на сложившееся мнение о глупости ослов.
Я не знаю, почему так сложилось. Осёл ходит, бежит рысью и скачет галопом, как лошадь, но все его движения ограничены и происходят гораздо медленнее. Хотя он может начать движение довольно быстро, он не может преодолевать большие расстояния или долго идти по дороге.
Какой бы ни была походка животного, если его подгонять Если ехать быстрее, он быстро устанет. Он особенно хорошо подходит для горных стран. Его маленькие твёрдые копыта позволяют ему с лёгкостью преодолевать каменистые тропы; его осторожная походка и твёрдые, размеренные шаги дают ему возможность передвигаться по неровной местности и самым крутым склонам.

 «Осёл очень вынослив. По сравнению со своими размерами это, пожалуй, самое выносливое из всех животных.
Но поскольку его тело невелико, нагрузка, которую он несёт, не должна превышать умеренных пределов.
 Разве не было бы здорово иметь такого полезного слугу?
качества осла и энергичность лошади!
Такого существа не существует в природе, но человек создал его с помощью своего искусства.


«Лошадиный и ослиный виды безошибочно отличаются друг от друга и никогда не скрещиваются в дикой природе. Тем не менее, поскольку они очень близки, как показывает их внешнее сходство, при тщательном уходе возможно их скрещивание. В результате этого противоестественного союза появляется мул, отцом которого является осёл, а матерью — кобыла. Таким образом, мул — это не
отдельный вид животных, имеющий собственное независимое существование; это не осёл и не лошадь, а ублюдочное существо, занимающее промежуточное положение между ними. Своим отцом, ослом, он обязан большой головой, длинными ушами, узкими и твёрдыми копытами, толстой кожей, грубой шерстью, обычно тёмного цвета, и иногда двумя чёрными полосами в форме креста на спине. Ослу он также обязан своим уравновешенным характером, упорством в работе, крепким телосложением и устойчивостью, столь необходимыми в горных районах. От своей матери, кобылы, он унаследовал
мощное телосложение, быстрая походка, свобода движений. Грубая сила, умеренность в удовлетворении своих животных потребностей, способность переносить сильнейшую усталость, безразличие к сильной жаре делают его одним из самых полезных животных, особенно в жарком климате, где бывают
длительные периоды засухи».
****