Глава 66. Истинная история младого хазарского княз

Глава 66
Истинная история младого хазарского князя Ратмира

Осень 626 года, Керченский полуостров. От нынешней Керчи, древнего Пантикапея, до нынешнего села Яковенково, также известного под названием Кыз-аул – «Деревня девушек».

Приблизительно за три года до написания этих строк автор был на раскопках в «Деревне девушек», и там в некрополе сначала показался череп. Постепенно оказалось, что рядом с черепом в центре, на груди у большого скелета, лежат ещё два черепа, меньшего размера. Сначала показалось, что это был воин с женами, но правда оказалась гораздо более печальной – это была мать с детьми. Захоронение сарматское, время как раз соответствует данному периоду. В этой главе автор дерзновенно решил соединить пушкинскую историю из «Руслана и Людмилы», реальные археологические находки, и сюжет данного романа, который постепенно раскрывается перед его внутренним взором, и ещё не все подробности ясно различаются через «магический кристалл». Стихи Лермонтова вошли в текст вопреки изначальному замыслу автора.

Пантикапей.
Осень 626 года

Алан ранним утром покинул стены не особо гостеприимного Пантикапея, распрощался с побратимами. Ему, как самому молодому, тоже досталось практически бесперспективное направление. Если украденную невесту и найдут, то точно не на юге полуострова. Здесь нет городов с крепкими стенами, нет поселений ремесленников, портов и переправ. По большому счёту, контролировать тут нечего – так, небольшие деревеньки с десятком-другим пахарей, и то, непонятно кому они платят дань.
Когда-то места эти крепко держали пантикапейские греки, но пришли гунны, потом тюрки, теперь хазары зарубились с гуннугундур за контроль всего Северного Причерноморья – поди, разберись. Одно ясно – для него все варианты с женитьбой временно откладываются до лучших времён.
Вроде, и воинская удача была, и золотишко есть в браслетах и гривнах, но осень уже упущена, зимой свадеб не играют, а что тут будет следующим летом – это вопрос.
Алан выбирал дорогу вдоль моря, между полосой камней с грязным черным песком и наполовину солёными озёрами, которых в местной степи было полное изобилие.
 Он постоял на крутом высоком берегу, всмотрелся в противоположную сторону пролива, увидел косу и островки напротив, далёкий берег Тамани, или Тмутаракани, как ее иногда называли тюрки.
На миг мелькнула смешная мысль:
– А было бы хорошо построить здесь мост.
Он потёр лоб – вроде не горит в лихорадке, и медленно поехал вперёд, размышляя, что все же стоит побольше спать по ночам, и меньше пить неразбавленного вина.
Скоро высота берега уменьшилась, и он поехал по узкой дороге между морем и заросшим камышом берегом озера. Ветер отгонял насекомых, он не горячил коня, и скоро заметил, что до него тут недавно прошел большой конный отряд. Через пару часов он увидел ярко-зеленые заросли, и нашел колодец с поилкой для лошадей.
Тут он смог сосчитать следы и лошадей, и людей, и пришел к мнению, что здесь было человек восемь на удвоенном количестве коней.
Маленькие следы девичьих ног ему не попались, но это не о чем не говорило – кто бы дал пленнице так просто раскрыть своё присутствие.
Он напоил коней, напился сам – колодец был чистым, с холодной водой – похоже, здесь под землёй в складке местности текла мощная река, дававшая жизнь десяткам деревьев, и небольшой деревеньке рыбаков ближе к морскому берегу.
Свежих следов пожарищ и разрушений не было, отряд конных к деревне не поворачивал, и Алан не стал терять время на расспросы. Его лошади неспешным шагом шли вперёд, и скоро полуденное солнце стало припекать совсем по-летнему. Песок стал жёлтым, вода заметно чище, и на развалинах древнего поселения он решил устроить привал.
Он отдохнул, искупал лошадей, искупался сам, обсох, и после полудня продолжил путь.
Ночевать ему пришлось в степи на берегу, после того, как проехал одно особо большое соленое озеро с обилием комаров.
При свете луны он продвинулся довольно далеко, доехал до ещё одного поселения времён Понтийского царства, весь камень с древних стен уже давно растащили на строительство домиков рыбаков, и от поселения остался только фундамент. Он постелил в остатках квадратного строения войлок, спутал ноги лошадям, и с удовольствием приготовился спать под звёздами. Луна уже убегала к горизонту, стало темнее, и он забеспокоился, что может потревожить души людей, без сомнения, веками живших средь этих руин. Говорить с духами он не любил, хоть и умел, но, похоже, сегодня без этого было не обойтись.
Он развел маленький костерок среди камней, принёс малую жертву, похвалил живших прежде за их труды по возведению здесь столь мощных стен, рассказал, как тут обстоят дела сейчас, и привычно разрешил духам входить в него, смотреть его глазами, слышать его ушами, а взамен предупреждать в случае скрытых опасностей. Как это сочеталось с верой в Иссу, он объяснить бы не смог, но такая практика среди потомков сарматов была такой же обыденной, как обращение к Небу у поклонников Тенгри.
Он глядел в огонь, потом встал, достал свой прямой одноручный меч, в левую руку взял длинный кинжал. Раньше он никогда не работал мечом в иранском стиле, но сейчас, похоже, духи вели его боевой танец.
Он отражал, отводил, принимал, контратаковал явными и скрытыми атаками, подрезал, нажимал мечом и внезапно колол кинжалом, крутится вокруг себя, менял высоту стойки, припадая на одно колено.
Наконец, он встал, скрестил клинки перед грудью, потом медленно развёл прямые руки в стороны, и долго смотрел вверх, на звёзды.
Наконец, он убрал оружие в ножны, но заснуть уже не смог. Что-то гнало его вперёд.

В свете первой зарницы он обнаружил, что следы отряда ведут вправо, вглубь степи, удаляясь от берега. Здесь рельеф снова менялся, в степи плавно поднимались плоские холмы – остатки гор, разрушенных водой и ветром ещё в неимоверной древности. И наклон суши здесь был уже с севера на юг, и подземные реки текли к югу, что было видно по ложбинам, и полосам зарослей деревьев.
Луна уже полностью ушла за горизонт, но солнце подсветило небо на востоке, это был ещё не рассвет, но явно утренняя заря.
Скоро он разглядел возделанные поля – урожай уже собрали, но эти участки земли явно выделялись на фоне нетронутой степи.
Алан присмотрелся: следы вели к деревушке, спрятавшейся среди полей и садов. Краешек солнца как раз показался из-за моря, когда он поехал средь полей. Тропинка здесь уже превращалась в настоящую степную дорогу, и на этой дороге он нашёл то, что ему очень не понравилось.
Двое крестьян были зарублены боевыми клинками.
Он присмотрелся:
Ударов было слишком много.
Кто-то потратил время и силы, нанося ряд не смертельных и неглубоких рубящих ударов, жертвы некоторое время ползли по дороге, теряя кровь и силы, и только потом всадники спешились, и дорубили несчастных уже до конца, будто пробуя новое оружие.
Алан сменил коня, и поспешил вперёд.
Он не знал, на основе какого опыта сейчас принял решение, но он поскакал по следу сквозь деревушку, и заметил дальше на юге россыпь каменных построек, речку с озером, и множество полей вокруг.
Подскакав ближе, он увидел несколько старых курганов, берег моря с красноватым песком – «очень красиво» – отметил кто-то внутри него, на высоком берегу особняком стояло поселение явно сарматского типа, с домами, приспособленными под оборону.
Около селения собралась толпа.
Краем глаза он заметил вдалеке множество убогих крестьянских жилищ, и поселяне явно бежали в степь, как можно дальше от толпы перед поселением воинов.
Алан, даже не прибегая к сложной софистике греков, уже мгновенно осознал полную картину происходящего, в мельчайших подробностях оценив и количество зерна, и размах полей, и население тружеников, способное кормить воинов, контролирующих этот поселок. Поселок был слишком велик, и бойцы явно часто ходили в набеги, или вербовались в войска заморских владык.
Вероятно, сейчас часть местных бояр ушла, и вот новые воины метят на роль хозяев этого берега. Алан присмотрелся:
Так и есть, человек восемь в полных доспехах спешились, и стоят особняком.
Дальше всё пошло без детального осмысления. Остановка, разбор мешков, поддоспешник, ремни, поножи, кольчуга, бронь, наручи, шлем, смена коня, последний бросок, сшибка, он тоже спешился – сеча! Два клинка в руках, он отводит, подрезает, колет кинжалом в шеи, меняет уровень ударов и высоту стойки, припадает на колено, бьёт по ногам.
О, в бой вступили защитники поселка. С такими навыками им не поля держать, а в трактире мёд подавать.
Всё, свалка мгновенно остановилась, напротив друг друга сформировались два строя.
Алан посмотрел на противников:
Уже шестеро, с круглыми щитами, длинными палашами, прекрасные брони, у двоих длинные копья. У некоторых из-под шлемов видны височные косички – перешли на сторону договорившихся со своим божеством геноцида и торговли.
А вот бойцы, ставшие с ним плечом к плечу, изумили. Рядом с ним сплошь стояли женщины. Будто пелена спала с глаз, он увидел всё зрением не воина в пылу схватки, но обычного человека:
Площадь перед въездом в поселок, открытые ворота, в песке и крови растоптанный копытами коней каравай хлеба, женщина в дорогих одеждах, пронзенная копьём, на ней два детских тельца, разрубленные до половины, кишки, кровь, и уже слетелись мухи.
От строя противников один сделал полшага вперёд:
– Эй, воин, мы дадим тебе трёх женщин на выбор, оставь нас, это не твоя битва!
– А они согласны? – осведомился Алан.
Женщины молчали, с хрипом переводя дыхание.
Наконец, одна из них встала у левой руки, и рассказала их историю, которую во всей полноте они сами осознали всего несколько минут назад.
Оказалось, что их мужчины отбыли на осаду Тбилиси. Византийцы и хазары совместно осаждали этот город персов, и недавно взяли, наконец. Но отряд, в котором их мужчины прорвались за стену, попал в ловушку на узких улочках крепости, и был полностью истреблён. В их селении было только двенадцать бояр, и они все теперь погибли. Эти полгода женщины сами охраняли поля земледельцев, вершили суд, учитывали и делили урожай, в целом, справлялись. Их бабки и матери тоже в своё время часто оставались одни на хозяйстве, и навыкам обращения с оружием они с детства обучены. Но сейчас они увидели знакомые доспехи, и принялись встречать праздником своих мужчин, но кто мог знать, что вместо бояр их рода на конях их мужей приехали бывшие слуги и рабы, взятые для обустройства лагеря, ухода за скотом, и приготовления пищи!
Повара и скотники получили причитавшуюся их мужьям часть добычи, взяли их доспехи, приняли веру в Яхве, и теперь ощутили себя законными воинами хазар, и пришли вступать во владение своим имуществом и женщинами!
Тут все женщины зашлись возмущенным криком, Алан понял только, что гибель мужчин они приняли, их доспехи и оружие они знали прекрасно, и разглядеть успели.
Но пастухи, повара и скотники отличались от воинов даже по телосложению, и сама мысль, что можно спутаться с такими, была для женщин смерти подобна. Оттого с самого начала встречи и пролилась кровь.
Алану красный туман застлал глаза, он ощутил, как его тело рванулось вперёд:
– А вы, – он ударил ногой в щит первого, бросился, сунул мечом под кольчугу, отпрянул назад.
Враги сомкнули строй, наставили копья.
Алан отвёл кинжалом наконечник копья, и рубанул по древку, припав на колено. Древко перерубил, второе копьё проскочило над шлемом. Алан снова выкрикнул:
– Надменные потомки! – он отскочил, перевёл дыхание, – известной подлостью прославленных отцов!
Противники зашевелились, попробовали продвинуться вперёд.
Из строя женщин полетели камни и стрелы.
Алан воспользовался случаем, снова бросился вперёд:
– Пятою рабскою поправшие обломки, – он рубанул по древку второго копья, – судьбой обиженных родов!
В рядах противника кто-то воззвал к далёкому Богу Израиля.
Вашего Бога здесь нет, и Исса тоже не пришёл! – прокричал Алан, – сегодня я за него! Держитесь, твари!
Он снова нанес удар ногой в щиты. Державшие их и в самом деле были поварами, а не воинами – даже на второй раз они не смогли правильно отреагировать, ещё один враг упал.
Алан не стал идти вперёд, а отпрыгнул в сторону, в разрыв стены щитов тут же полетели стрелы и камни. Стоящий напротив него противник поднял щит, защищая голову, Алан припал на колено, и нашёл мечом щель между поножем и подолом кольчуги. Трое из шести врагов валялись на земле. Прибежали дети, принесли ещё камней, женщины раскручивали пращи, метали вполне прицельно. Две лучницы стреляли в головы противников, но те то прикрывались щитом, то пригибались – не было попаданий в шлемы и лицевые маски. Наконец, одному попало по шлему, Алан подбежал к ошеломленному, и всадил кинжал в прорезь глазницы. Этот упал навсегда, но тут один поднялся, и трое встали друг к другу спиной к спине. Это была уже агония, женщины – воительницы вооружились копьями, и встали вокруг. Пращи были отложены, только лучницы продолжали выцеливать уязвимые места.
– Сдавайтесь! – крикнул Алан.
– Всё равно смерть! – глухо донеслось из-под лицевой маски.
Алан вспомнил что-то, вытащил из-за пояса плеть, размахнулся, нанёс удар, целя в лицо. И ещё, сразу. Плеть свистела, бывший раб прикрывался щитом, не делая попыток использовать клинок.
Алан выбрал момент, и плечом со всей мощи толкнул щит. Бывший раб упал на спину, на него рухнул один из оставшихся, последнего амазонки сбили копьями.
– Не убивать! – раздался громкий крик, воительницы перевернули копья, и тупыми концами били, пока противники не прекратили попытки шевелиться.
Алан краем глаза видел, как с бывших рабов срывают шлемы и броню, как их вяжут кожаными ремнями, он вдруг ощутил, что очень устал, ему помогли дойти до большой скамьи у входа в дом, сняли шлем, наручи, броню, стянули кольчугу и поддоспешник.
Остаток дня прошёл в дикой оргии, он ел, пил вино, мылся в бане с десятком девушек, удовлетворял женщин, и так и не смог заснуть вторые сутки подряд.
К утру его голова гудела, как колокол, и десятки духов обсуждали то ужасное положение, в которое попала деревня амазонок.
– Если бы на них наехали скифы, или готы, или хоть массагеты с киммерийцами! – ужасался один из голосов в его голове, – но повара и скотники!
– Это ужасно! – вторил грубый старческий голос, – какой ущерб репутации!
– Хвала правде, смогли взять трёх пленников! – вздыхал третий, – может, ещё и обойдётся!
Алан поморгал глазами, потряс головой, увидел охваченных горем женщин и малых детей, тела погибших хоронили прямо среди древних развалин, детей положили рядом с матерью, все выли от горя, коллективный транс захватил и его самого, и духов в его голове.
Когда могилу засыпали, все по очереди стали на нее бросаться, в прямом смысле слова орошая слезами.
– Готовься, – произнесли голоса духов в его голове.
Алан похлопал себя по поясу, нащупал кинжал.
Амазонки привели первого пленника, завалили на холмик. У того конечности так и были стянуты вчерашними ремнями, похоже, что даже если его развязать сейчас, то он не сможет ими пошевелить.
Алан придержал того за голову.
– Ровнее! – подсказали духи.
Алан подвинул шею преступника на самую середину, вытащил из ножен кинжал.
– Исса не велит убивать! – выкрикнул пленник.
Алан на миг задумался, попросив духов разрешить этот вопрос. Вопрос решили быстро:
– Царство Иссы не от мира сего, – громко произнёс он, – а здесь духи решают – можно убивать, или нет! – и он вскрыл жилы этой дрожащей твари. Кровь полилась на рыхлую землю, и духи одобрительно сообщили, что погибшие испытывают облегчение.
После второго убитого мерзавца погибшим стало легче, после третьего они даже ощутили удовлетворение и благодарность.
Трупы выбросили на корм рыбам, Алан хотел уже наконец завалиться спать, но его снова подхватили и как водится, повели к великолепной сарматской бане, по сути, некогда бывшей боспорской, а до того – греческой.
Алан заметил богатый дастархан, и невнятно пробормотал:
– Разослан роскошью ковёр...
– Устал наш богатырь, – заметил один из духов.
– Успеет отдохнуть, – вмешался второй, – через год у него здесь будет минимум десяток сыновей.
– Не считая дочек! – ехидно заметил другой.
– Что их считать, – расхохотался третий, и вдруг умолк.
Алан мог поручиться, что слышал звук звонкого подзатыльника.
– Так, воин, – начал ещё один, – мы тут немного расхрабрились, а между тем, уважение к женщинам является основой нашей сарматской традиции…
Говоривший как бы испуганно замолчал, но звук оплеухи не повторился, и он продолжил более свободно:
– В общем, подруги тебя выбрали, уважай их благосклонность.

Алан понял, что в ближайшие несколько лет на Кавказ он не попадёт.

Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26