Дедушка, Игорь и я

Прыжки.

Есть в жизни такие картины, которые никогда не блекнут. Они возвращаются, как только закроешь глаза, и будто бы не прошло десятков лет — всё снова рядом, живое, настоящее.

Дедушка. Серьёзный, строгий, с высоким лбом и в очках, в его руках всегда была настоящая удочка. Он садился в резиновую лодку и уплывал в плавни, туда, где вода шептала камышам, а воздух был густ от запаха тины и рыбы. Дед умел ждать — часами, молча, вглядываясь в поплавок, пока тот не дёрнется. И тогда из глубины он вытягивал леща, огромного, серебристого, или доброго карася. Его лодка дрейфовала посреди реки, и он был там, как капитан на корабле — властелин воды.

Мы. Я и Игорь, два пацана. Мне — восемь, худенький, в шароварах, с волнистыми волосами, которые всё время лезли в глаза. Игорь младше на два года, пухленький, улыбчивый, он всегда был чуть медленнее меня, но зато его смех был громче. Мы оставались на «цыганском озере» — маленьком, круглым, тёплом, будто бы спрятанном в камышах от всего мира.

В руках у нас были самодельные удочки — палки, леска, крючки, найденные у деда в старых коробках. Мы ловили там своих маленьких карасиков — толстых, сладких на вкус. Рыбёшки трепыхались в траве, блестели на солнце, и мы были счастливы, словно поймали золотую рыбку.

А потом дед возвращался. В лодке его покачивалась крупная рыба, в глазах была усталость и гордость. Он смотрел на нас с доброй строгостью — мы вроде бы играли, но и учились у него: терпению, умению ждать, умению радоваться даже малому улову.

Это были прыжки. Прыжки из детства в вечность. Время остановилось там, на цыганском озере, где дед был нашим героем, а мы — его продолжением. Сейчас нас уже нет рядом друг с другом: дед ушёл, и Игоря нет… земля им пухом. Но как только я закрываю глаза — я снова там.
И вижу, как дед сидит в лодке посреди реки, а мы с Игорем смеёмся на берегу, вытаскивая своих карасиков.