Маяк. Глава 3

Пока ехали, он объяснил:

-За то время, что деда нет с нами я был там всего два раза. Один раз приехал забрать фотографии и документы, но нашел только альбом с фотографиями, да и то один, тот, где были совместные фото семьи. Я хорошо помню, что в детстве видел старый самодельный альбом с фотографиями семьи деда, его фотографиями до брака с бабушкой, но не нашел. Не было и части документов.

-А второй раз?

Владимир опустил глаза.

-Проводить в последний путь сразу троих - не дешево обходится. Я был не просто на нуле, а еще и в долгах по самые помидоры. Почти все, что получал уходило на коммуналку и погашение долгов. Жил впроголодь - хотел быстрее рассчитаться.

Он помолчал.

-В этот период от меня еще и девушка ушла из-за того, что никуда не приглашал ее, подарков не дарил, а когда она напросилась ко мне в гости и увидела, что даже сахара в доме нет. Обозвала нищебродом и ушла. В этот период бывший однокурсник продавал компьютер, которым пользовался всего полгода. Ему срочно нужны были деньги, продавал за пол цены.

Пауза.

-Понимая, что такого шанса у меня уже не будет, я попросил его подождать несколько дней. Забрал из дома деда телевизор, холодильник, микроволновку и продал их по дешевке. Из своей квартиры продал телевизор и стенку.

Смотрит на меня с мольбой.

-Понимаешь, это был мой шанс заработать денег и быстрее рассчитаться с долгами. Конечно, я мог бы продать все это и рассчитаться, но тогда мне потребовалось бы в два или три раза больше времени, чтобы скопить на компьютер, ведь брать пришлось бы за полную стоимость в магазине. Надеюсь, дед на меня не в обиде.

-Нет, конечно! - услышала я голос старика и эхом повторила:

-Нет, конечно!

-У меня была мысль и мотоцикл деда продать, уже на погашение долгов, но зашел в гараж, посмотрел на него и понял, что выручить за него можно только три копейки. Мотоцикл был разобран - дед начал ремонтировать его, а потом разболелся. Так все в разобранном виде и лежит. Сам я в этом не силен, пришлось бы просить помощи на стороне, да и времени много нужно, а я работал везде, где только мог.

Мы пришли к добротному дому не совсем на окраине, как я представляла. В доме не живут минимум три года (хотя, как я поняла, старик перебрался к дочери еще раньше), но, если не считать под заросшего травой двора, выглядит прекрасно.

Вовчик тоже обратил внимание на траву.

-Нужно будет приехать как-нибудь сюда и повыдергивать траву.

Словно в ответ на его слова, из дома напротив вышел мужчина.

-Вован, привет! А я все думал, как бы связаться с тобой...

-Что случилось, Валера?

-Двор деда Саши травой зарастает, а я скотине за травой за тридевять земель хожу...

-Валера, собирай по максимуму! Я только говорю Ольге - нужно будет приехать как-нибудь сюда и повыдергивать траву.

Мужчина согласно кивнул.

-Все скошу в ближайшие дни. Что-то сейчас отдам, что-то высушу на зиму.

И сразу вопрос.

-Жена?

-Коллега.

Улыбается.

-Знаем мы таких коллег...

Владимир смутился.

-Не, Валер, это реально коллега. Мы приехали к деду в гараж, посмотреть там кое-что.

-Ну-ну... - улыбнулся мужчина и вернулся в свой двор.

Мы вошли в гараж и Вовчик сразу направился к верстаку, под которым стоял ящик. Впрочем, ящиком это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее ящичек. Сантиметров по тридцать в длину и ширину, да высотой сантиметров двадцать. Сколочен из фанеры. Сбоку скоба и висит замочек.

Мужчина заулыбался.

-А я все голову ломал от чего на связке деда маленький ключик.

Он поставил ящичек на верстак и открыл замок.

Здесь лежал упомянутый Вовчиком альбом с добрачными фотографиями и какие-то документы.

-Давай зайдем в дом и посмотрим там, -предложил хозяин.

Мы распахнули двери и все открывающиеся окна, чтобы избавиться от запаха сырости и затхлости, а сами начали более детально разглядывать содержимое ящика.

Письма от людей, которых Вовчик не знал или не помнил, сразу отложили в сторону.

-Раз дед хранил эти письма, значит они были ему дороги. Потом, как-нибудь я вернусь к ним. Туда же пошли документы на мотоцикл, телевизор и еще что-то (мы особо не разглядывали).

Наше внимание привлекла тоненькая ученическая тетрадка исписанная мелким подчерком с ровными и одновременно острыми буквами.

-Что это? - удивился Владимир.

-Пока не посмотришь - не узнаешь.

-Да я это понимаю и вижу, что это подчерк деда. Просто я никогда не видел, чтобы дед сидел и что-то писал.

-Значит, ты многое не знаешь о своем дедушке, - улыбнулась я.

-Оля, ты не против, если мы прямо сейчас прочитаем? Может быть там и про твоего деда что-то есть?

-Конечно давай прочитаем! Мне и самой интересно.

***

Дорогой мой внучок Вован!

Решил написать для тебя о своей жизни и своих ошибках, в чем-то предостеречь, открыть тайны, которые храню всю жизнь не в силах открыть кому бы то ни было.

Я твердо знаю, что, кроме тебя, никто не станет это читать, потому буду писать, как было, не пытаясь что-то утаить или обойти острые углы. Как только все закончу, уберу в гараж и перееду жить к вам.

Понимаю, что лучше начинать с самого начала, но душа просит выговориться сначала о наболевшем.

Ты же помнишь бабушку? Конечно помнишь, ведь ее не стало, когда тебе почти девятнадцать лет было.

Наверняка ты заметил, что относились мы друг к другу подчеркнуто вежливо, но без каких-либо проявлений чувств и эмоций. Все потому, что всю свою жизнь я искренне любил и продолжаю любить только одну женщину - мою Катеньку. Да-да! Не твою бабушку Татьяну Николаевну, а мою Катеньку.

Понимаю, что тебе больно читать такое, но должен объяснить, почему так получилось.

Мы с Катенькой полюбили друг друга еще в школьные годы. Сначала это была ничего не значащая детская любовь, но со временем она росла и крепла.

Катюша ждала меня из армии и мы мечтали пожениться, когда вернувшись я немного заработаю денег, чтобы моя возлюбленная могла надеть самое красивое платье, которое только возможно было в те времена. Я хотел, чтобы у нас была самая запоминающаяся свадьба, каких не было ни у кого.

Мы уже присмотрели моей Катеньке платье, осталось дождаться зарплаты и можно было покупать и тут случилось ... я позже напишу тебе, как мы с Георгием попали в переплет, после которого он стал не таким, как все, а моя голова стала серебристо-белой. Седые волосы - это мелочь в сравнении с тем, что я тогда не придумал ничего лучше, кроме как уйти в за пой почти на полгода.

Это сейчас всякие там психологи и прочее, а тогда обратиться за помощью можно было только к психиатру, а это печать на всю оставшуюся жизнь. Хорошо, если после их вмешательства сам адекватным останешься.

У Катюши отпуск заканчивался, когда это произошло, потому быть со мной долго она не могла. Когда на работе была, просила свою подругу Татьяну присматривать за мной.

Молодой я буйный был, особенно в том состоянии, в котором находился в тот период, потому все что могли сделать девушки - смотреть, чтобы не сделал с собой чего, да случайно не убился. Иногда подбирали меня где-нибудь и волокли домой в невменяемом состоянии.

Сам-то я этого не помню - люди рассказывали.

Как только малость оклемался, Татьяна поставила перед фактом - она беременна от меня. Я ничего такого не помнил и даже представить себе не мог, ведь я искренне любил свою Катеньку.

Катюша узнав о произошедшем уволилась с работы и уехала, сказав:

-Я не хочу, чтобы твой ребенок рос без отца!

До последнего не верил в то, что это мой ребенок, но твоя мама, Вован, как ты знаешь, почти моя копия. Только убедившись, что это мой ребенок, я женился на Татьяне.

Это потом уже она рассказала, что не давала мне прийти в себя, будила и сама предлагала выпить. Сначала хотела убедиться в том, что она в положении, потом спаи вала меня, чтобы срок побольше стал.

Я так и не смог ни забыть мою Катеньку, ни полюбить твою бабушку.

Думаешь, почему у нас один ребенок был? Потому что я не прикасался к жене. Все мечтал, что она найдет кого-нибудь и уйдет от меня. По молодости чудил много - все хотел вызвать неприязнь к себе.

Только перед уходом Татьяна покаялась, что влюбилась в меня еще в школе, но я кроме Катеньки никого не видел. Тогда она решила подружиться с Катюшей и попробовать заарканить меня таким образом.

Добившись своего таким нечестным способом и убедившись в том, что сердце мое все равно осталось с Катенькой, сильно пожалела, но сделать уже ничего не могла. Она мечтала о том, чтобы я ушел из семьи, но сама разрывать отношения не хотела.

И знаешь почему, Вовчик? Как сказала твоя бабушка, не хотела быть виноватой в разрыве! Не хотела, чтобы дочь, которую я не смотря ни на что всегда любил и продолжаю любить, винила ее в разводе.

Два взрослых человека прожили жизнь рука об руку мечтая о том, чтобы вторая половина была инициатором разрыва!

Я-то тоже не уходил из семьи исключительно ради дочери.

Когда Татьяны Николаевны не стало, попытался разыскать старых знакомых, чтобы хоть что-то узнать про Катеньку, но безуспешно. Они знали не больше моего - вслед за Катюшей из города уехали и ее родители. Где они теперь живут, как живут - никто не знает.

Вован, у меня к тебе большая просьба: разыщи мою Катеньку, расскажи ей, что я всегда любил только ее. Можешь даже эти мои записи показать ей или отдать насовсем. Это единственное, о чем я всегда мечтал и мечтаю - сказать моей Катюше, что я всегда любил и продолжаю любить только ее.

***

Вовчик поднял от тетрадки затуманенные глаза.

-Никогда даже не подозревал ничего такого. Я не знал, что дед никогда не любил бабушку. Да, я не видел, чтобы они когда-то обнимались или даже просто шутили. Всегда правильные до тошноты, но я думал, что они такие сами по себе, а тут такое открылось...

Он помолчал.

-Оля, давай вскипятим чайку? Мне просто жизненно необходимо выпить горячего чая.

-Конечно.

-Я сейчас принесу воды от Валеры, а ты поставь чайник, пока я сбегаю до магазина за заваркой и чем-нибудь сладеньким.

-Хорошо.

Мы пили чай с купленными Вовчиком пирожными и молчали. В эти минуты каждый из нас по своему обдумывал прочитанное.

Не знаю, что было в голове у него, а я думала о том, как часто людская глупость ломает судьбы людей.

Чего добилась Татьяна забеременев от Александра? Да, он стал ее мужем, но исключительно номинально. Всю жизнь прожили вместе и остались чужими людьми.

Все могло быть значительно лучше, хотя бы для одного из них, если бы сели за стол переговоров, а не мечтали о том, что на разрыв решится вторая половина, не боялись осуждения дочери, не ждали чуда.

Теперь уже ничего не изменить.

Дождавшись, пока я допью свой чай, Владимир не то предложил, не то спросил:

-Продолжим?!

-Да.

***

Вован, ты неоднократно спрашивал, что же произошло в тот раз, что подействовало так на нас с Георгием, а я всегда уходил от разговора. Уходил, потому что боялся показаться больным на голову.

Теперь уже бояться нечего. Напишу, уберу тетрадку подальше. Когда ты прочтешь эти строки, меня уже не будет. Рассказывать или нет матери - решай сам.

***

-Рассказывать некому, - вздохнул Вовчик. Теперь я один остался.

***

Отец прививал нам с Жорой любовь к природе. Не так часто, как хотелось бы, но мы ходили с ним по грибы и ягоды, на рыбалку, пару раз просто совершали пешие переходы на несколько десятков километров.

Отец говорил:

-Это не только прививает любовь ко всему живому, но и вырабатывает выносливость, умение ориентироваться, способность выживать, когда кажется, что шансов нет.

Скажу честно - по грибы и ягоды ходил с радостью, но остальное не особо привлекало меня. Не было у меня тяги к рыбалке или путешествиям, но и отца обижать не хотелось, потому ходил.

Георгий же пошел в отца и с радостью ходил бы в два раза больше, да отец много работал и времени у него не было, а из меня напарник еще тот.

В то лето мне исполнился 21 год, а Жоре как раз исполнялось 16 лет. Он мечтал встретить свое 16-летие вдали от городской суеты, побывать в каком-нибудь месте с историей и не важно какого плана.

Георгий несколько недель одолевал своей идеей-фикс отца и меня. Отец согласился и они даже место уже выбрали. Со мной было сложнее, ведь я хотел накопить денег на шикарную свадьбу и работал без устали.

За два дня до похода и Жоркиного 16-летия у отца прихватило спину. Серьезно прихватило. Он даже в больничку попал. Просил меня исполнить месту брата.

-Санёк, ты много работаешь и если отпросишься на неделю - тебя обязательно отпустят, ведь, чтобы хорошо работать, нужно и хорошо отдыхать. Согласен, из похода ты придешь физически уставшим, но отоспишься и будешь, как новенький. Зато как отдохнешь морально! Ты же за эти несколько дней получишь такой заряд энергии, что станешь работать в полтора-два раза лучше!

Я был в корне не согласен с этим. Да, короткие походы по грибы или ягоду действительно заряжали энергией, расслабляли, поднимали настроение.

Однако, более длинные, даже на рыбалку на весь день утомляли меня. После них я потом еще пару-тройку дней чувствовал себя вымотанным именно не физически, а морально. Наверное, это от того, что я уставал не столько физически, сколько от постоянной болтовни брата и отца, от их восхищенных возгласов, от того, что Жора готов был обниматься едва ли не с каждым деревом. Ему, видите ли, казалось, что так он заряжается энергией.

Я не мог отказать отцу, но поставил условие: пойдем не как хочет Георгий кружным путем, а коротким. Я не намерен на неделю выпадать из жизни, а потом еще столько же восстанавливаться.

Коротким путем мы выходим из дома едва забрезжит рассвет и на месте будем за час-полтора до темноты. Этого времени вполне хватит подготовиться к ночлегу. День мы на месте, а на следующий день с рассветом отправляемся в обратный путь.

Отец и брат вынуждены были принять мое условие. Я хорошо ориентируюсь в лесу, потому отец был спокоен, но он всегда считал, что я сильно устаю, потому пытаюсь изображать плохое настроение и апатию после походов. Не верил, что можно устать от нахождения на природе.

Пожалуй, нужно рассказать о выбранном Жорой месте.

По преданию, там когда-то была усадьба неких Петрашевых или Патрушевых, я уже и не помню. Как рассказывал брат, по непонятной причине все они вымерли за одну неделю, прислуга разбежалась. И вроде как было это еще в конце 18 или начале 19 века. Были желающие поживиться чужим добром, но все они плохо закончили свой земной путь.

-Мы же не будем ничего брать там, потому и бояться нам нечего! - говорил Георгий.

Как и планировали, до усадьбы дошли засветло. Остановились не дойдя до нее метров сто. Успели собрать дров на ночь, развели костер, поставили палатку. Это и не палатка была, а куски брезента, которые накинули на две длинные палки с трех сторон. Все лучше, чем под открытым небом.

Мать дала нам с собой хлеба, яиц и домашней тушенки. Этим и поужинали.

Как бы Жора не хорохорился, а переход отнял у него все силы. Я велел брату идти в палатку спать, пообещав разбудить через три часа.

Георгий только отошел от костра и уже сладко засопел. Мне жалко было будить брата, потому терпел до последнего. Уснул он еще десяти не было, а я разбудил брата в третьем часу ночи, когда глаза совсем слипаться начали.

Я может лег бы тоже спать, но постоянно слышал, как по лесу кто-то ходит, не приближаясь к костру и это настораживало.

Сказал Жоре, чтобы будил меня при малейшем подозрении на нестандартную ситуацию и уснул здесь же, у костра. У меня просто не было сил ползти до импровизированной палатки.

Проспал я минут сорок, а может и того меньше.

Проснулся от того, что показалось будто что-то холодное касается моей ноги (пока инструктировал брата, я разулся, чтобы ноги отдохнули и носки тоже снял). Открываю глаза, а у моих ног стоит волк и слышу мирное посапывание Георгия. Он уснул следом за мной.

Кричу:

-Волки!

Выхватываю из костра головешку и начинаю размахивать ею перед мордой зверя, стараясь прикрыть собой брата.

Жора вскочил, но спросонья не может понять, что и как.

Я кричу ему:

Справа от тебя елка - лезь на нее!

-А ты?

-Я следом! Не можем же мы одновременно залазить на дерево.

Как назло нижних веток скорее нет, чем есть, Жора тормозит, а я не вижу, но чувствую, что со стороны спины приближается еще один волк. А может и не один.

Перескакиваю через костер, чтобы елка была за спиной и обоих волков видеть.

Георгий наконец поднялся на дерево достаточно высоко и я обхожу дерево, чтобы в поле зрения были и волки и елка. По моим подсчетам, единственный шанс не угодить в пасть хищникам - подпрыгнуть до одной из веток и сразу поднять ноги.

Отступаю на пару шагов и вижу, как волки подступают на опасную близость к дереву. Тут еще проблема-то в том, чтобы перед тем, как подпрыгнуть, кинуть палку максимально близко к костру - не хочется же, чтобы от нее загорелось все и сгореть на дереве сидя.

Не знаю, как я изловчился, но у меня все получилось.

Сидим мы с Жорой на дереве и понимаем, что крупно попали - вокруг нас далеко не два волка. Два - это те, что были в поле зрения, а там чуть дальше еще несколько стоят. Эта парочка самые сильные или самые хитрые, а может быть наоборот те, кого не жалко.

Сидим на ветках, как вороны, трясемся от страха и предрассветного холода. Ясно же, что волки своего не упустят и будут охранять дерево, пока мы не обессилим и не упадем.

Забрезжил рассвет.

И тут я вижу, что дальние от нас волки расходятся в разные стороны, тихонько поскуливая. Некоторые из них вовсе уходят. Вот уже и те, что сразу за костром убегают, издав визг. Еще мгновение и те, что были у самой елки стремглав убегают вдаль, поджав хвосты.

Только после этого я вижу ... женщину в странных одеяниях. Наверное, такие носили живущие в усадьбе люди.

Она поднимает голову и становится понятно, что вместо лица у нее просто череп на который натянута шляпка.

Женщина, или то, что от нее осталось, говорит замогильным голосом:

-Спускайтесь, касатики, я прогнала волков! Теперь вы мои!

И машет нам рукой. Из под длинного рукава, виднеется скелетированная кисть.

И тут случается что-то непонятное - Жора начинает плести какую-то околесицу на непонятном языке.

Я поднимаю голову, смотрю на брата и вижу, что он сидит, как и я на ветке дерева и в то же время его там нет. Глаза стеклянные, взгляд отсутствующий, лицо побледнело или это свет так падает не знаю. Мало того, что говорит Георгий непонятные слова, так еще и голос совсем не его. Такое чувство, будто внутри моего брата сидит видавший виды старик.

По мере того, как говорил Жора, женщина внизу становилась все бледнее, но самое страшное было в том, что все это время она что-то кричала, ругалась и всячески пыталась дотянуться до моей ноги. Я бы и рад поднять ее выше, но при малейшем движении ветка подо мной подозрительно поскрипывала и я боялся еще быстрее стать добычей призрака или кто там был.

Не знаю сколько времени это продолжалось, но мне казалось, что прошла вечность, прежде, чем призрак растворился.

Мы еще какое-то время сидели на дереве. Я боялся пошелохнуться, а Георгий обхватил руками ствол и сидел так, будто непонятные речи напрочь лишили его сил.

Вспомнилось, что где-то слышали или читали о том, что нечистая буйствует только до шести утра. Выждали время и только после этого спустились. Волков нигде не было ни видно, ни слышно.

Я начал обуваться, а Георгий смотрит на меня широко открытыми глазами и говорит:

-Саня, ты весь седой!

Пока шли домой, я пытался узнать, что он говорил, но Жора ничего не помнил. В его памяти остались только волки.

***

Вовчик отодвинул от себя тетрадку.

-Оля, давай выйдем на свежий воздух! Мне дурно стало от таких страстей. Представляю, каково деду было.