2. Цена власти

2. ЦЕНА ВЛАСТИ. Владимир Святославич и Добрыня мотались по заграницам чуть больше года. Этого времени юному княжичу хватило и для того, чтобы вкусить первой крови, и для того, чтобы избавиться от комплекса неполноценности перед своим более «породистым» братом. Варяги, вместе с которыми он участвовал в набегах на прибрежные поселения христиан, научили княжича смотреть на вещи проще - если в твоих руках меч, ты можешь с его помощью решить любые проблемы, в том числе и внутрисемейные, а если у тебя и золото имеется, то ты легко сможешь прикупить себе еще парочку тысяч мечей. Княжич оказался неплохим учеником. В 978 или 979 году сопровождаемый Добрыней и наемными варягами возмужавший Владимир вернулся в Новгород, выставил оттуда киевских наместников, повелев им передать великому князю свое послание с объявлением войны, и начал собирать ополчение. С набором добровольцев у него никаких затруднений не возникло. Как и во времена Вещего Олега, новгородцы шли под знамена князя-изгоя довольно охотно, они были не прочь посадить на великокняжеский стол «своего человека». Однако, прежде, чем предпринимать большой поход на юг, следовало обезопасить свой тыл со стороны сильного Полоцкого Княжества, где в ту пору правил верный союзник киевлян, князь Роговолд.

Чтобы не терять зря времени и сразу расставить все точки над «i», послы новгородского князя отправились в Полоцк и без особых политесов предложили Роговолду заключить союз против Ярополка. Союз предлагалось скрепить браком Владимира Святославича с княжной Рогнедой Роговолдовной. О том, что Рогнеда к этому времени уже была сосватана за Ярополка, в Новгороде наверняка знали. Бедный Роговолд оказался перед очень сложным выбором: либо подчиниться власти закона, либо встать на сторону силы и беззакония. Любое его решение означало неминуемый конфликт с одной из противоборствующих сторон, ибо предложение новгородцев звучало очень даже недвусмысленно и сводилось к простой формуле «с нами или против нас». Роговолд долго не мог решить, чью сторону ему принять. Терзаемый сомнениями, он отправился к дочери и совершил, быть может, самый опрометчивый в своей жизни поступок – отдал решение этого сложного вопроса на ее суд. Рогнеде же сомнения отца были непонятны. Послам новгородским он без лишних церемоний заявила, что не хочет быть женой «робичича». Сын рабыни - именно так, и никак иначе, привыкли относиться в полоцкой княжеской семье к младшему Святославичу. Очевидно, родословная у семьи Роговолда была ничуть не хуже чем у Рюрика и его потомков.

Мать Владимира, Малуша, не была рабыней в прямом смысле этого слова. Она занимала при дворе Ольги весьма высокий и почетный пост ключницы или, выражаясь современным языком, исполняла обязанности «завхоза». Ее происхождение до сих пор не установлено. Считается, что, будучи представительницей славянской племенной знати, она тем не менее не могла претендовать на место в рядах правящей касты русов, так как у нее в роду не было князей. Для Святослава Малуша была всего лишь наложницей. На ее положение в обществе связь с великим князем не отразилась никоим образом. А вот сына, прижитого от ключницы, Святослав признал своим законным наследником, и оспаривать этот факт никто прежде не осмеливался. Поэтому неприкрытый намек на свое сомнительное происхождение новгородский князь воспринял как личное оскорбление, его самолюбие было жестоко уязвлено. Не меньше племянника оскорбился и ближайший советник Владимира - брат Малуши, воевода Добрыня. Дядя с племянником довольно быстро нашли общий язык и вместо Киева развернули новгородско-варяжское ополчение на Полоцк.

У стен Полоцка северные полки вынырнули столь внезапно, что город не успел как следует подготовиться к обороне и был взят приступом. Новгородцы и варяги кинулись потрошить сундуки полоцких обывателей, а 18-летний Владимир отправился в княжеский терем и по приказу Добрыни изнасиловал Рогнеду на глазах всей ее семьи. Говорят, что тем самым он осуществил свое княжеское право – отныне по языческим законам княжна становилась Владимиру законной женой. После этой садистской процедуры все уцелевшие родственники Рогнеды были истреблены - княжна осталась единственной наследницей своего отца. Таким вот неоригинальным способом, парочка «черных риэлтеров» из Новгорода и прибрала к своим рукам всю немалую полоцкую «недвижимость».

Следуя дальше на юг, где-то возле Смоленска новгородцы повстречали дружину великого князя, который, очевидно, спешил на соединение с Роговолдом. Там же, в кривичской земле, братья и сошлись, наконец, для решающей битвы. Пока оба войска палили костры и варили похлебку, не отваживаясь на активные действия, Добрыня за спиной Ярополка наладил контакты с его воеводами. От них он узнал, что в киевском войске зреет недовольство великим князем, который, забыв о вере предков, слишком уж лояльно стал относиться к христианам. Раньше, когда за Ярополком стоял Свенельд, которого киевляне откровенно побаивались, недовольные были вынуждены держать рот на замке, и обстановка в столице была спокойная. Но как только прославленный воевода умер, ропот языческого большинства стал нескрываемым. Этим и решил воспользоваться Добрыня. Ему удалось переманить на свою сторону часть воевод-язычников из окружения великого князя. Когда сражение на берегах Дручи все же состоялось, киевские язычники увели свои отряды к новгородцам и тем самым предопределили исход дела.

Преследуя бегущие полки старшего брата, Владимир скорым маршем дошел до Киева и обложил город со всех сторон. В столице у Ярополка войск почти не осталось, но зато там оставались громадные валы и неприступные стены. Бодаться об эту цитадель можно было сколь угодно долго, но единственным результатом всего этого мог быть лишь разбитый лоб и ничего больше. Гораздо легче было встать где-нибудь в сторонке и поискать в стане врага еще пару-тройку изменников.

Пока Владимир строил лагерь и окапывался, Добрыня вновь вступил в тайные переговоры с воеводами, все еще сохранявшими верность великому князю. Поиски изменника довольно быстро увенчались успехом. Ближайший советник Ярополка, воевода Блуд, пошел на сговор с новгородцами и уговорил князя покинуть Киев, ссылаясь на возможность восстания черни. В принципе он был не так уж и неправ – Ярополк и сам начинал чувствовать растушую неприязнь киевлян по отношению к себе. Доводы Блуда показались ему убедительными, и в одну из ночей он бежал из Киева в Родню. Владимир немедленно занял брошенную столицу своими войсками и двинулся по следам брата.

Очень скоро в отрезанной от внешнего мира Родне начался голод. Под давлением все того же Блуда Ярополк решил сдаться на милость победителя. Однако, проявлять милость к низверженному великому князю никто даже и не думал. В новгородском стане жизнь старшего Святославого сына оборвалась. По приказу Владимира его зарезали двое наемных варягов.

Похоронив брата, Владимир Святославич взял в свой гарем его супругу гречанку, которая в то время была на сносях и вскоре родила сына, Святополка. Владимир племянника официально усыновил.

11 июля 980 года на Руси появился новый самодержец.