Хроники Эрнасиля - Корни

Хроники Эрнасиля:
Корни











Размышления

 В одиноком темном пространстве, конца которого вы бы не смогли когда-либо достичь - ведь его край замыкается на начале, развалившись на имитации трона, напевало себе под нос простенький мотив причудливое существо. Из верхушки его лба росли два рога, изгибавшихся к затылку, голову покрывали густые, неухоженные черные волосы. В когтистых руках, испещренных множественными шрамами, сверкала медная монетка, которую существо, то и дело подбрасывало. Каждый раз, когда монета вот-вот должна была приземлиться на землю, она на секунду исчезала из виду и тут же появлялась между большим и указательным пальцем существа. С каждым новым броском монета подлетала все выше и выше, пока не растворилась в сероватой дымке, парившей на границе пространства. Глубоко вздохнув создание закинуло ногу на ногу, сверкнув мраморно-угольной костью копыт. В правой ладони, слегка покрытой темный мехом, блеснула вновь появившаяся монета с рогом в центре. “А ведь каких-то десять веков назад сатиры были одной из самых влиятельных рас в Эрнасиле” – грустно вздохнув подумал сатир.

 Придавшись воспоминаниям, он положил голову на левый кулак, начав перекидывать монету между костяшками. Ему вспомнились рассказы отца о густонаселенном городе, о котором в свою очередь ему рассказал его дед. Каменные дома того города высились к небесам, дороги вились хитрыми узорами и уходили далеко за горизонт к другим не менее развитым городам, по улицам сновали тысячи сатиров, облаченных кто в кожу, кто в шелк, кто в хлопок.

 “В те времена на границе даже маленьких городков высились хоть какие-то укрепления, а за местностью наблюдала стража, облаченная в сталь, обшитую изнутри кожей. Никто не мог проскользнуть внутрь без ведома защитников городских стен.” – Как-то за чашкой травяного чая припомнил отец сатира. Но тут же безмятежность на его лице, сменила немая злоба. “Четыре поколения наша раса была главенствующей в физическом мире Эрнасиля, разумеется, я не смею сравнивать нас с теми же гуманоидными ящерицами, даже они сильнее рядового сатира, что уж говорить о высших расах. Но то, что каждый из нас могущественнее человека по всем параметрам было неоспоримым фактом. Разумеется, детям нынешнего столетия интересно отчего же главенствующая держава потерпела крах. Ответ крайне прост – мы, как и эльфы тысячелетия назад недооценили людей.

 О нет, наш владыка, да укроют его душу тени леса, опираясь на урок истории предвидел, что если сотрудничать с людьми и принимать их за равных, то рано или поздно они воспользуются новыми знаниями и сотрут нашу цивилизацию с лица планеты. Хоть в чем-то жертва остроухих была не напрасна. Все это время наш народ жил, поддерживая нейтралитет с человечеством, пока они не открыли уголь и его энергетические свойства. Твои прадеды не сразу поняли, чем грозит научный прорыв людей: вид громадных городов и гигантских облаков дыма, исходящий из их чрев, приводил не в состояние ужаса, а в восторг.
 
 Слишком поздно мы поняли, что человечество не собирается жить с нами в мире. Своими новыми орудиями, созданными лишь для убийства, они игнорировали любую иллюзию сатиров, покрывая гигантскую площадь. Однажды мне показали сломанное устройство той эпохи: оно имело шесть крепких стволов из сплава драконьей крови, по записям оно изрыгало из себя пламя и металл, покрывая непостижимые пространства. После я не смог спокойно спать несколько месяцев, мучимый кошмарами о том, как с помощью этого приспособления люди убивают таких же как я, опустошают целые города.”

 Тогда старый сатира отставил кружку в сторону и посмотрев своими янтарными глазами в глаза сына и произнес: “Никогда не прощай людей за их грехи в прошлом, чтобы они не говорили в ответ”. Тогда юный сатир лишь легко кивнул, не решаясь спросить ответили ли люди за свои преступления, почему они не убили всех сатиров, если их мощь была столь громадной, и почему сейчас человечество не пользуется своими легендарными технологиями.

 Ответ оказался прост. То тысячелетие закончилось громадной перестройкой Эрнасиля, его географии, климата - в общем была затронута вся планета на всех уровнях как на физическом, так и на духовном. В результате большинство городов людей и сатиров были уничтожены стихийными бедствиями, а все их знания и технологии безвозвратно утеряны. Те, кого люди привыкли звать богами, обрушили две цивилизации в Темный век, оставив на произвол судьбы. Только благодаря хитрости некоторых представителей сатиров, ныне по всему миру живет около десяти тысяч особей, когда людей перевалило за три миллиарда.

 - Пусть я до сих пор ненавижу тех людей, в ком главенствовала их животная часть, но большинство из них научилась принимать не похожих на себя. – Подбросив монету в воздух пробормотал сатир. – Прости отец, но я не смогу ненавидеть человечество до конца жизни.

 С этими словами он встал с трона, поймал падающую монетку, посмотрев на нее, увидел рог и пожав плечами подумал: “Все равно пошел бы в мир людей”. Он стоял у края небольшого уступа, перед ним слегка колыхалась поверхность мутноватой жидкости, сквозь которую виднелись заснеженные холмы северных земель Эрнасиля, зовущихся Йормом. Само иллюзорное пространство рогатого создания из тени и тумана находилось между миром физическим, где в своей основе жили людские племена и миром духовным или как его называют жители Йорма – изнанки, где некогда жили и процветали десятки иных народов, в том числе и сатиры.

 Расслабив мышцы ног, сатир слегка подался вперед и упал в изображение, оставив за собой лишь легкий след из черной дымки.

Причины

 По улице заснеженного города шел неприметный мужчина. Любой человек никогда не заметил бы его, пока, скажем не столкнулся с ним, да и тогда он увидел лишь заурядного северянина: метр восемьдесят ростом, прямые каштановые волосы средней длины, ничем непримечательные серые глаза и легкая полуулыбка на губах. Тут же его образ пропал бы из головы случайного прохожего. Он тут же забыл бы о странном мужчине, идущего по краю улицы, то и дело подбрасывая монетку в воздух. Любое другое существо, чувствительное к магическим линиям, увидело бы размытый силуэт человека, укрытого серой дымкой, и только сатиры увидели своего неумелого собрата, старающегося поддерживать одновременно два заклинания иллюзии: сокрытия присутствия и маскировки.

 Спустя полчаса бесцельного блуждания сатир остановился напротив небольшого кафе. Большие окна, занимавшие практически всю стену, открывали вид на внутреннюю обстановку заведения: комфортные кресла и столы, мягкое освещение, кремовая окраска стен. Все было оформлено под обыденные расслабленные встречи. Около окон сидело несколько компаний, одна состояла из трех мужчин и одной женщины средних лет, а через два столика от них, в самом углу заведения, сидела молодая парочка, знакомая ему уже несколько лет. Что-то в их лицах показалось наблюдателю знакомым, что-то вертящееся на языке, но не желающее срываться с него в физический мир. Сатир подбросил монету в воздух, и до того, как она приземлилась на ладонь кивнул и произнес: “Прослежу за ними”.

 Перейдя на другую сторону улицы, он облокотился на угол небольшого жилого здания и вернулся к своему незамысловатому занятию в ожидании, когда пара покинет заведение. Только монета вновь приземлилась в его ладонь, как за его спиной раздался знакомый по кошмарам, щелчок подготовленного курка. “Пока ждал, потерял контроль над маскировкой” – скрипнув зубами подумало рогатое существо, между этим произнеся вслух:

 - На твоем месте, я бы положил пушку, если жизнь дорога. – Процедил слегка хрипловатым голосом сатир. Он тут же осекся и припомнив, что не имел чести общения с живыми существами несколько лет, постарался поправить голос, придав ему более естественное для людей звучание.

 - Не, дружище, жизнь в этом паршивом городишке не стоит и гроша, так что давай поворачивайся и показывай блестяшку, которую ты там подбрасываешь. – С усмешкой пробасил мужской голос.

 Сатир послушно повернулся и увидел перед собой двух мужчин, стоящих в тени подворотни, уходящей на несколько метров вглубь. Угрожавший ему, слегка полноватый человек, стоял в нескольких шагах от стены, а его напарник - низкий парнишка, стоял чуть поодаль от него. Склонив голову набок, сатир показал ладонь с монетой в ней.

 На среднем кольце монеты блеснули двенадцать маленьких ромбовидных кристаллов кварца. С лицевой стороны, носившей изображение рога, они отливали всеми цветами радуги, с тыльной же, где расположился орнамент копыта, кристаллы сияли цветом индиго. В обществе сатиров ценность монет определялось количеством магической энергии, которую ее обладатель смог заточить в малый объем кристаллов кварца. На монету, которую держал в руке представитель рогатой расы, можно было бы купить небольшую страну или остров в мире людей.

 - Неплохую вещицу ты нашел, а? – Ухмыльнулся грабитель, сильнее сжав рукоять самопального револьвера. – Думается, за нее я бы смог отгрохать неплохую сумму деньжат у оценщика. Глядишь несколько месяцев проживу не впроголодь.

 - Слушай, мне кажется, это не лучшая идея. Какой-то этот тип, не знаю, странный. – Промямлил коротышка, смотря будто сквозь обычного мужчину. В ответ здоровяк лишь махнул рукой.

 Тут сатир не выдержал и засмеялся в полную грудь. Его заливной смех, с примесью громового баса разнеся эхом по стенам подворотни. Здоровяк и коротышка нервно переглянулись, но от своей цели не отступились. 

 - Д-два месяца жить, питаясь как обычный человек?! – Сквозь смех произнес сатир. – Людской глупости нет границ! Никогда не думал, что мой драгоценный хоф оценят НАСТОЛЬКО низко! Почему сколько я не пытаюсь найти смышленых людей, мне попадаются одни идиоты, желающие лишь причинять вред другим и наживаться на их слабости?! – Схватившись свободной рукой за голову раздраженно процедил сатир.

 Для его грабителей ситуация выглядела крайне нелепо: обычный человек, абсолютно ничем непримечательный глазу, несет какой-то вздор про глупость своей же расы. Разве что глаза его горели янтарным огнем.

 - Я же говорил! Он псих! Опусти пушку и сваливаем, пока не прибыли копы. – Умоляюще пропищал коротышка.

 - Нет уж! Я хочу эту монету. Если он так отзывается о ней, значит она должны стоить целое состояние! – С этими словами здоровяк нажал на спусковой крючок, целясь в грудь своей жертвы.

 Пуля прошла сквозь серую рябь в теле обычного мужчины, оставив за собой разводы, словно на ровной глади воды, после просвистев сквозь полупустую улицу, уйдя сильно в сторону.  Замаскированный сатир опустил взгляд на место, где пролетела пуля и заметил легкую царапину на худощавом торсе. Ухмыльнувшись, он перестал поддерживать иллюзию человеческого образа, переведя часть сил и внимания на сокрытие любого присутствия в темной подворотне, хитро расположившей между двух жилых домов, так что свет никак не мог проникнуть внутрь, если звезда не находилась в зените. Это было несомненно на руку созданию, полагавшееся в первую очередь на силы теней и иллюзий.

 Образ среднестатистического северянина растаял в серой дымке, открыв нападавшим истинную природу их цели. Длинные ноги, покрытые темным мехом, оканчивались блестящими копытами. Тонкая талия с нетипично широкой грудью, вызвала в нападавших смешанные чувства отторжения и сочувствия, словно они смотрели на голодающего человека, в прошлом имевшего недурной успех в легкой атлетике. К несчастью грабителей, шерсть сатира скрывала изгибы грозных мышц. Длинные руки, доходившие чуть ли не до колен, венчали острые когти. Неестественно бледное с оттенком серого лицо, покрывал мех в районе скул и шеи. За разочарованной улыбкой проглядывались слегка затупившиеся клыки. Полуприкрытые глаза сатира резко распахнулись, загоревшись янтарным огнем. Длинные выразительные брови, явно подкрашенные естественным, вероятно растительным красителем, лишь сильнее выражали неприязнь к здоровяку и коротышке. Однако за этой неприязнью внимательный наблюдатель не смог бы увидеть ненависть к людям в целом.

 - Как в этом мире, где большинство научилось держать свой гнев в узде, все еще находятся люди с доминирующей животной частью? – Сатир склонил голову набок, ожидая ответа высших сил.

 С движением его головы, рога, произраставшие из лба и огибавшие голову, переливались в отсветах звезды переходя от угольного к обсидиановому оттенку. При ближайшем рассмотрении становилось понятно, что в основе рогов находился костяной каркас, которой обвивал слой темного вещества, создававшее эффект переливания. Его витки устремлялись к окончанию кости, оставляя между собой небольшие прорехи.  Рога загибались к шее сатира, а их кончики закручивались в небольшую вытянутую спираль.

 – Видимо и сегодня никто не даст мне ответ. – С этими словами он подбросил монету, закрыл глаза, представив перед своим лицом толстый трактат, раскрытый на развороте, посвящённый заклинанию школе проклятий: мороку и слабости. Широко раскрывая рот сатир, произнёс два слова активатора: “Проклятье, морок”. – И еще шире раскрыв клыкастую пасть, словно желая откусить голову нападавшему глубоко вдохнул, попутно представляя, как воздух преобразуется в его легких в нечто иное. Кольца, украшавшие уголки его рта брякнули, словно спущенный курок оружия. Он резко выдохнул. Из его пасти на здоровяка, словно цунами, ринулись клубы пурпурного газа.

 Коротышка отпрыгнул в сторону, ударившись спиной об кирпичную стену, сполз по ней на землю, газ практически не коснулся его. Здоровяк начал пятиться, готовясь броситься прочь, но пурпурная волна оказалась быстрее его реакции. Еще до того, как импульс с командой “бежать” достиг ног, облако газа накрыло человека. Несмотря на все попытки грабителя не вдыхать сверхъестественные пары, они проникали в его тело сквозь поры, осознав это мужчина сдался и вдохнул полной грудью. Тут же на него нахлынула невиданная ранее слабость: все силы, имеющиеся в его теле, поглотил насланный сатиром морок. Здоровяку только и оставалось что последовать примеру коротышки и распластаться на земле пустив остаток сил на поддержание стабильного дыхания.

 Закончив изрыгать из недр своих легких газ, сатир закрыл пасть, повел челюстью из стороны в сторону, проверяя ее на наличие повреждений. Убедившись, что давно не практиковавшееся заклинание не нанесло ущерба его телу, он едва заметно выдохнул и подкинул монету. Поморщившись от своего внутреннего желания узнать жизнь отбросов общества северного города, сатир шагнул к коротышке, подползавшему к своему другу.

 “Какие же люди трусливые существа, лишь когда газ рассеялся решил проверить как его приятель. Хотя, если учесть страх перед неизвестным и хрупкость тел этих созданий, его можно понять.” – объяснив себе поведение маленького человека, сатир приблизился к нему на расстояние вытянутой руки, по меркам сатиров.

 - Что ты сделал с Кайлом, рогатая морда?! – Выкрикнул дрожащим голосом, склонившийся над здоровяком сотрясаясь всем телом маленький человек.

 - Убавил пыл в его крови. – Мерно, вспоминая как говорить на общем языке, ответил сатир. – Зачем?

 - Зачем? – Повторив вопрос странного создания пролепетал коротышка. – Зачем он напал?

 - Вы. – Поправил его сатир, сверкнув янтарными глазами.

 - Ладно, ладно от вины не скроешься. – Отшатнувшись от напора в голосе рогатого закивал человек. – Я делю квартирку с Кайлом на отшибе города, там, где еще совсем недавно полыхал пожар. Денег совсем нет, меня выперли с должности в офисе, мол ростом не вышел и влияю на внешний вид компании, а он, – коротышка покосился на лежавшего здоровяка, – он всегда промышлял черными делами, как его отец, и, наверное, дед.

 - Много говоришь. – Поморщился сатир, смысл сказанного собеседником он понял, но в его речи встретилось несколько незнакомых слов. – У тебя есть имя?

 - Крид, как мыс, где ежегодно гибли корабли рыбаков. – Отведя взгляд ответил коротышка. – Что тебе от нас нужно? Почему просто не оставишь?

 Сатир склонил голову набок и недолго подумав, мыча себе под нос ответил: “Пытаюсь понять людей”. Но решил добавить еще один нюанс, чтобы Крид не обольщался: “Ищу причины простить”.

 - Простить за что? За нападение? – Не дожидаясь ответа сатира он продолжил заваливать его потоком слов. – Я же все объяснил, мы едва сводим концы с концами, нас на преступление нужда толкнула, а он выстрелил из-за твоей странной реакции!

 Следом Крид увидел, как сатир коснулся длинным пальцем своих губ и прошептал что-то на своем языке. Тут же дар речи покинул человека. В безуспешных попытках вымолвить хоть слово коротышка краем глаза заметил, как дернулся палец Кайла.
 
 - Преступление есть преступление. – Низким, едва скрипящим, голосом вымолвил сатир, Крид поразился как быстро тот приспосабливался к человеческой речи. – Но говорил я не о настоящем, а о прошлом вашей расы. Ваши руки по локоть в крови моего народа. И я – Гурой, сын Дорна, да хранит его душу тень ветвей, наблюдаю за вашим родом, оцениваю достойны ли люди прощения.

 В повисшей тишине слышалось лишь тяжелое дыхание здоровяка Кайла и нервное сипение его приятеля Крида. Гурой отвернулся от собеседника и начал рассматривать лицо напавшего на него северянина. Что-то в его чертах, при более внимательном осмотре, пробуждало внутри сатира тревогу. Низко посаженный лоб, широкие скулы, маленькие губы, широкие брови, но при всех остальных чертах, присущих северным народам, его лицо было начисто лишено растительности. До острых, слегка порванных на концах ушей сатира донеслись слова, сказанные его отцом две сотни лет назад.

…

 - Гурой, мальчик мой. – Морщинистое лицо Дорна смотрело на слабый огонь походного костра. – Твоему старику осталось недолго, совсем скоро я сольюсь с тенистыми кронами древних лесов и воссоединюсь с твоей матерью.

 - Отец! Да ты же полон сил! – С лицом полным невозмутимости крикнул маленький Гурой, у которого только начали расти рога.

 - Не позволяй любви и привязанности обманывать свой взор, сын. – Покачав головой осадил мальчика старик. - Впрочем не о своей старости я хотел сегодня поведать. Наша семья, как и многие другие, если они не отступились от традиций, передают образ и легенду существ, которых всем нужно остерегаться.

 Сказав это Дорн протянул правую руку с давно затупившимися когтями к сыну и коснулся его лба. В этот же момент в сознании Гуроя возникло лицо создания, которое он раньше никогда не видел, но слышал, как о них шепчутся сородичи, будто боясь накликать беду. То было лицо человека.

 - Да, пусть они и похожи на нынешних людей, но эти существа были созданы множество тысячелетий назад лишь с одной целью - убивать. Другие боги: иные, к которым относиться и Накилан, а также те, что ныне не почитаются и видятся естественными силами, пусть о них и продолжают говорить с почтением. В один день эти иные создания решили, что им тесно на земле, что пора бы избавиться от своих единственных врагов - драконов, тех о ком слагают легенды, тех кто был способен уничтожить весь род иных богов, те кто достиг вершины развития своей расы и заполучил в свои когти невиданную силу. Каждый из иных богов пожертвовал каплю своей драгоценной крови, одной такой капли хватило бы чтобы затопить всю планету. Впрочем, как говорят легенды, так наш мир и был создан. Из сброшенной чешуи дракона Жизни чье дыхание вдохнуло в Эрнасиль искру бытия, они создали тела первых людей. - Старый сатир прервался чтобы отпить родниковой воды из глиняной чаши. Этой заминки маленькому Гурою хватило чтобы вставить свое слово.

 - А как же душа отец, неужели иные не додумались дать первым людям душу?

 - Душу говоришь. – Протянул Дорн. Быстрым движением левой руки он достал из походной сумки курительную трубку и продемонстрировал ее сыну. Тот, не понимая посыл отца, вопрошающе склонил голову набок. – Скажи, должно ли иметь оружие душу, чтобы исправно исполнять свою работу? – Потупив взгляд Гурой мотнул головой. – Вот и иные решили, что первым людям будет проще выполнять свои обязанности без души. Быть может, если они не мыслили о своих творениях столь поверхностно, геноцид одних из самых поразительных созданий не случился бы. – Старик убрал правую руку со лба сына и закурил трубку. – Запомни образ этого человека, запомни, как выглядит лицо того, в чьих жилах течет кровь иных богов, тех кого называют потомками первых людей - драконоборцев. И никогда, слышишь? Никогда не позволяй им ранить себя.

 - Иначе что? – Надув щеки испытывающее спросил маленький сатир, его совсем не устраивало, что отец чего-то недоговаривает.

 - Иначе битвы насмерть не избежать. – Закончил разговор старый Дорн, указав изящным концом трубки на шрам от рваной раны в боку. - Они будут пытаться убить тебя любой ценой, даже если заведомо слабее – такими их создали.

 “Лишь будет пролита ими капля крови, владелец оной будет убит любыми доступными средствами, даже если это приведет к смерти драконоборца” - таков заговор, наложенный на их кровь. – Холодно добавил он, закрыв эту тему навсегда.

…

 Лицо того человека въелось жгучим огнем в память Гуроя, словно клеймо. “Видимо оно должно было работать как защитный механизм, чтобы я не вступал в конфликты с похожими на него людьми” – вставая в полный рост бубнил себе под нос сатир. “Но то ли из-за своей невнимательности, то ли из-за беспечности я не разглядел опасность в нем”. Опустив взгляд к руке здоровяка Кайла, он заметил, как его пальцы сжали рукоять оружия.

 Грудь человека резка вздыбилась и опала, извергнув из всех доступных отверстий остатки газа морока, насланного сатиром. Пурпурный газ тут же ринулся к коротышке, накрыв того с головой, тот даже не пытаясь сопротивляться упал наземь, еле дыша.

 В этот же момент Гурой отпрыгнул от пришедшей в себя гору мяса. Скривив лицо, в его голове промелькнула мысль: “Лучше бы эти черты лица оказались промыслом моего воображения”. Не теряя ни секунды, здоровяк торопливо, пусть и неуклюже, поднялся на ноги и с хищным оскалом в треть лица нажал на спусковой крючок оружия. Жгучая боль пронзила плечо сатира, послышался еще один выстрел, и тут же огнем воспылало второе.

 Кайл, явно желавший всадить всю обойму в своего обидчика, в существо, претившее всему людскому, тому кто усмехался над его убеждениями, безрезультатно продолжал жать на спуск, не понимая, что оружие заклинило. 

 Находясь на грани слепой ярости, Гурой заметил замешательство противника, и, больше инстинктивно чем обдумано, опустил голову вниз, набрал в грудь сколько позволял объем легких воздух и издал протяжный низкий рык. Где-то на границе сознания сатир молился своему богу Накилану, чтобы его редко используемый дар сработал, иначе еще не состоявшийся убийца восстановит работу своего оружия и завершит начатое.

 Лицо здоровяка исказилось гримасой ужаса, из ушей потекли тонкие струйки крови, а конечности отказались повиноваться. Бешено крутя глазами из стороны в сторону, Кайл пытался найти причину своего состояния. В один момент на периферии взгляда он заметил изменившееся лицо сатира, теперь больше походившее на смесь его лица и морды волка. Однако посмотрев вновь на Гуроя, он увидел, что с физиономией рогатого ничего не произошло. Списав все на эффект рыка, изданного богонеприятным созданием, Кайл принялся вновь метаться взглядом в поисках возможных путей к спасению.

 - Изначально, – пытаясь побороть адскую боль в плечах начал говорить на общем языке сатир, – я лишь хотел оставить вас двоих без сознания и стереть себя из ваших воспоминаний. – Опустив взгляд к безжизненно обвисшим рукам Гурой скривил лицо и вновь устремил пронзающий янтарный взор к здоровяку. – Но после твоего глупого поступка я передумал. Видишь ли, Кайл, сатирам не нужна еда, мы живем за счет линий силы, пронзающие весь мир, но раз в месяц нам необходимо насыщать свое тело углеводами и другими животными ферментами. – Ухмыльнувшись, заметив скорчившееся от отчаяния лицо человека, он продолжил. – Рад что ты понял, о чем я. – Гурой выпрямился, и вильнув хвостом из стороны в сторону решил сказать последние слова для Кайла. - Уж прости, но сколько бы я ни пытался дать людям шанс, всегда находятся уроды подобные тебе, рушащие все возможные представления о вашей цивилизованности. Прощай, несостоявшийся убийца Кайл.

 С этими словами сатир запрокинул голову, вспомнил хитросплетения формул из книги проклятий, раскрытой на странице, посвящённой летальным заклятиям. “Мало тебе будет обычного удушья” – чуть ли ни крича от боли думал Гурой: “я уничтожу твою душу, любое упоминание о тебе в истории этого мира!”.

 – Проклятье: “поглощение сущности”. – Произнес он на родном языке. – Плотоядные туманы, обитающие в скрытых болотах, взываю к вам. Поглотите саму сущность этого человека, да не останется от него в этом мире и пылинки. – Гурой закрыл глаза и опустил голову, набирая полную грудь воздуха, ощущая нарастающую горечь. Направив свой взгляд в сторону горы мяса, он резко раскрыл янтарные глаза, белок которых окрасился в ядовито фиолетовый и резко выдохнул несколькими литрами газа, призванных из отдаленных уголков Эрнасиля.

 Подобно щупальцам морского чудовища, смесь серого с болотно-желтым тумана устремился к Кайлу. Два щупальца плотоядного газа прицепились к плечам сатира в области ран, из которых на землю медленно капала темная кровь. Остальные, с десяток плотных отростков, обвили тело здоровяка, заточив того в подобие кокона, сквозь который, будто сквозь туман, виднелось тело жертвы. Тюрьма Кайла тут же начала пульсировать, вытягивая все живое из тела человека. Гурой не сводил взгляд с процесса под страхом потери контроля над плотоядным туманом, несколько раз ему доводилось видеть последствия безалаберного использования разрушительных проклятий. Откинув всплывшие перед глазами картины опустевших городов и сёл, лишенных любых признаков жизни, сатир заметил слабое движение в стороне от кокона.

 Крид, едва ли отошедший от умеренной дозы ослабляющего газа, пытался дотянуться до пистолета, отброшенного Кайлом во время рыка сатира. “Нет смысла стрелять по этой твари, да и едва ли с такого расстояния я попаду” - закусив до крови губу, чтобы поддерживать себя в сознании, думал коротышка. “Кайл, потерпи еще немного, я не позволю ему истязать тебя. Пусть всю жизнь ты был тем еще поддонком, наживающемся на несчастьях слабых, но почему-то именно ты, ты не смог пройти мимо, когда все остальные поставили на мне крест. Плевать, хотел ты повеселиться, заимев в друзья карлика или в тебе просто взыграла жалость, но такой жестокой смерти ты не заслуживаешь”.

 Перед глазами Крида пронеслись воспоминания их знакомства со здоровяком и всей дальнейшей жизни рука об руку, он – мозговой центр и стоп рычаг горы мяса, а Кайл типичный телохранитель. Что-то хрустнуло в нескольких местах руки карлика, но именно это помогло тому дотянуться до оружия. Перехватив его во вторую, ведущую руку, он поставил на место барабан, взвел оружие к скованному плотоядным туманом Кайлу и несколько раз нажал на спусковой крючок. Первая пуля пролетела мимо, вторая лишь слегка ранила руку здоровяка, последняя же попала ровно в левую часть черепа, повредив оба полушария, практически мгновенно прервав мучения человека, избавив от жестокой участи. 

 Почувствовав, как жизнь покинула тело здоровяка, Гурой скривил гневную гримасу и сжал челюсти до хруста в зубах, приказывая плотоядному туману ускорить процесс пожирания жертвы. Из щупалец, закреплённых у его ран, сатир почувствовал возмущение: видимо призванный им сгусток газа долгое время не пробовал человечину на вкус и, понимая, что после выполнения приказа его вернут в исходную точку, хотел растянуть удовольствие от поглощения. Но Гуроя подобный расклад не устраивал, он представил образ большого шара огня, готовящегося изничтожить туман, и передал его по щупальцам. Ответом ему стали испуганные колебания и ощущения передачи жизненной силы от Кайла к ранам сатира. Клетки разорванных тканей начали быстро восстанавливаться, вытолкнув под своим растущим натиском застрявшие в них пули.

 Тело здоровяка стремительно теряло приятные глазу очертания, с пугающей скоростью туман растворял кожу, мышцы, сосуды, органы и наконец принялся за деликатес – человеческий скелет. Крид более не в силах смотреть на чудовищный процесс пиршества двух чудовищ закрыл глаза, потеряв сознание.

 Закончив поглощение тела Кайла, сатир взмахнул вновь ожившими руками, тем самым скинув с плеч щупальца тумана, раскрыл пасть и глубоко вдохнул, предварительно тихо проговорив: “отправляйся в свое логово”. Бесформенный хищник нехотя направился к “порталу”, обратно в свое привычно место обитания, на прощание проведя своими щупальцами по восстановившимся рукам Гуроя. На мгновение он увидел желания плотояда - так сатир называл подобных созданий: “темное логово в каком-то уголке города, множество человеческих останков вокруг, и он, Гурой, окутанный разросшимися щупальцами тумана, дарующие ему вечную жизнь, в обмен на периодическое заманивание пищи с помощью иллюзий”.

 “Я не настолько падок до вечности. В отличие от других рас” – с усмешкой подумал сатир, прекрасно осознавая, что ему осталось жить не более полувека. Уловив отказ временного хозяина туман без лишних промедлений проник в пасть и растворился в недрах легких. Перед тем как туман окончательно исчез, Гурой увидел место обитания чудовища: северо-восточные заснеженные болота с вмёрзшими в лед деревьями. В небольших подповерхностных карманах, представляющих сеть подземных тоннелей, было достаточно тепло, чтобы газовый хищник выжил.

 Придя в себя после ряда видений, сатир вытянулся в струнку, размял плечи, снял с ран лишнюю восстановленную плоть, подметив про себя: “Не хватает контроля над регенерацией” и двинулся в сторону Крида. Позади него пронесся порыв ветра, в котором он услышал отцовскую мудрость: “Совершив одно убийство, придется идти до конца с клеймом убийцы, поэтому несколько раз подумай, прежде чем отдаться эмоциям”.

 - Я выбрал меньшее из зол – лучше сейчас прервать наследие крови первых людей и стать убийцей, нежели дать ей возможность распространится словно чуме. – Прохрипел Гурой, боясь обернуться и увидеть разочарованное лицо маленького сатира, который еще верил в полную цивилизованность людского рода, столь сильно привлекавшего его. – Но это не значит, что я такой же как ты, люди заслуживают шанс.

 Подойдя к коротышке, Гурой почувствовал его частое дыхание и, не колеблясь и секунды, сильным ударом копыта выбил пистолет из его руки. Услышав сдавленный вскрик, сатир до конца убедился, что Крид уже какое-то время прибывал в сознании и ждал подходящего момента чтобы нанести удар. “Хитер, но ослеплен желанием мстить”, почесывая небольшую бородку заключил сатир.

 - Ты, Крид, как мыс, где погибают корабли, достойный пример борьбы за жизнь своего рода. Только вы так отчаянно цепляетесь за, порой бесполезную, жизнь. – Проговорил сатир, наклонившись к человеку и аккуратно повернув голову того к себе.

 - Кайл был не хуже меня… – Со слезами на глазах и разводами рвоты у рта просипел Крид все еще прибывая в шоке от увиденного. “Но все же он погиб, а ты жив” – подсказывало ему чувство самосохранения.

 - Через щупальца плотояда я почувствовал сильное желание убивать и владеть женщинами, – медленно, разжевывая каждое слово изрек Гурой, - а в его крови я ощутил странный дурман искусственного происхождения. – Пусть сатиры также принимали стимуляторы для работы мозга и упрочнения связи со своим божеством, но они их создавали на основе сердцецвета с добавлением различных лесных ягод, в зависимости от желаемого эффекта.

 Гурой припомнил день, когда он впервые попробовал дурман, вместе с одной молодой представительницей рогатой расы, кажется ему было всего сто двадцать лет. Или сто тридцать, он никак не мог вспомнить точней. Голос маленького человека вывел его из приятных воспоминаний, в не менее волнительную реальность.

 - Он. – Начал было коротышка, но тут же замолчал, вспомнив как за десять минут до неудачного ограбления Кайл проглотил две таблетки, в отличии от одной обычной. Вероятно, это и стало причиной почему здоровяк не услышал просьбу Крида. – Может он и был наркоманом, часто выпивал крепкие напитки, а потом начинал чинить беспорядок, может из-за этого он несколько раз пытался изнасиловать девушек, но я успевал его останавливать. Он был единственным кто встал на мою сторону!

 - Этот жест добродетели не перекрывает его предыдущие деяния – он человеческий порок в чистом виде. Вместилище большинства человеческих грехов. – Подвел итог сказанному Кридом сатир.

 - Решать это не козлоногому чудовищу, а суду и полиции! – Более не в силах слышать голос Гуроя вскричал коротышка. – Кто дал право твоей рогатой морде распоряжаться человеческой жизнью!?

 Повисла тишина, Гурой склонил голову переваривая слова Крида, пока человек восстанавливал дыхание после гневной тирады. “Он прав – я убийца, нет смысла отпираться моей идеологией и учениями отца. Я мог решить все миром, но как только почуял кровь первых людей, тут же забыл о прежних намерениях. Я кретин, я сам все испортил. Может получиться сейчас все исправить? Я хочу и дальше изучать людей, наблюдать за их жизнью, нельзя чтобы все так закончилось” – лихорадочно размышлял сатир.

 - Я, я признаю свою вину. Вид твоего товарища, друга, напомнил мне одного человека, из-за которого чуть не исчез мой род. – Начал сбивчиво говорить сатир, упрощая для понимания человека некоторую информацию. – Память предков, – указал он на голову длинным когтем, – взыграла вверх над моим разумом, подобно дурману над голосом разума твоего друга. – Увидев, что Крид его внимательно слушает, он продолжил. – Я не смогу вернуть все назад, не смогу вернуть к жизни умершего, но я могу стереть воспоминания о нем.

 - Чудовищный поступок, не находишь? – Усмехнувшись сквозь зубы процедил коротышка. – Ты отнимешь у меня дорогие воспоминания лишь для того, чтобы обезопасить себя, не так ли? Даже если я соглашусь, даже если признаю, что эти воспоминания на самом деле яд для памяти, останутся те, в ком еще жив Кайл и они вновь оживят его во мне. – Ухмылка Крида стала еще шире. – Ты верно сказал, что кровь Кайла, словно чума может распространиться, но только ли кровь может распространить его образ мыслей? – Указав на голову подобно сатиру, коротышка заставил Гуроя вздрогнуть.  – Я не настолько глуп, чтобы провоцировать существо сильнее меня, но я не верю тебе.

 - Не веришь. – Повторил сатир. Он вспомнил о том, как отец рассказывал о побоищах людей среди его сородичей, он тоже не верил, пока Дорн не показал ему память поколений. – Это можно исправить, но поверишь ли ты, если я покажу воспоминания?

 - А ты проверь. – Подбирая под себя ноги с вызовом бросил Крид.

 Не теряя не секунды, Гурой засунул руку в поясничную сумку, закреплённую на небольшой набедренной повязке, и достал из нее схожую со своей монету, правда в ней был лишь один кристалл в центре, пронзавший вершину рога и место раздвоения копыта. Сатир прислонил монету одним концом кристалла к своему лбу, и спустя несколько секунд после отклика нужных воспоминаний в двухсотлетней памяти и их направления в кристалл, молниеносным движением рук переместил монету ко лбу коротышки, коснувшись его противоположной стороной кристалла. Вместе с воспоминаниями предков Гурой заключил в кристалл магический маячок, который связал мысли человека и сатира.

 Пока Крид лицезрел побоище, устроенное паровой империей людей тысячу лет назад, Гурой принялся искать в памяти карлика воспоминания подтверждающие его слова, сказанные несколькими минутами ранее. “Люди мастера лжи, за отмеренный Жизнью век, они ей овладевают даже лучше сатиров, я лишь могу почувствовать неладное, но рубить с плеча только из-за дурного предчувствия не могу” – проносясь сквозь недавние воспоминания коротышки размышлял Гурой.

 Спустя десятую долю секунды он добрался до отрывков памяти, связанных с жизнью Крида и Кайла. Как оказалось, карлик не врал о гнилом характере здоровяка, но сам он оказался куда хуже. Он сам спаивал Кайла, чтобы тот отупел настолько, что любой приказ коротышки не вызывал вопросов. Когда гора мяса лезла к девушкам, Крид лишь отходил в сторону молча наблюдая, готовый остановить гиганта только, если тот решит убить жертву. И наконец, когда карлик увидел, как его живой щит вот-вот поглотят он решил убить его не из жалости, а из желания спастись самому, продемонстрировав милосердие. “Даже ряд мыслей подстроил, удивительно создание. Или он был до конца уверен в свой версии?” – Размышлял Гурой. Рассудив, что мимо чудовища ему не прокрасться он решил сыграть в жертву обстоятельств.

 - А ведь тебе почти удалось провести старого сатира. – Губы Гуроя раздвинулись в чудовищном оскале, от такой резкой деформации кольца на уголках рта брякнули, приведя Крида в чувства.

 Выражение лица Крида от полной уверенности в себе, сменилось лицом безжалостного психопата, способного принести в жертву всех, лишь бы выжить самому и тут же перешло в выражение животного ужаса.

 - Нет, ты не посмеешь! – Выкрикнул он чуть не шипя. – После всех моих усилий! Да я даже лишил этого ублюдка заслуженных им мучений! Изменил самому себе, лишь бы чудовище поверило мне! Плевал я на поступки людей прошлого! Они не я! Не смей меня судить из-за каких-то там убийств! – Крид резко, насколько позволяло его маленькое тело, развернулся и потянулся за пистолетом, но тут же его голову пронзил кристалл вылетевший, словно пуля, из центра монеты. Коротышка повалился на холодную землю, трепыхаясь в предсмертных конвульсиях и выпуская из носа пузыри крови, смешанной с беловатой массой мозга. – Я… буду ж-жить… - Только и успел прохрипеть он, прежде чем массивное копыто сатира размозжило его голову, словно спелый арбуз. 

 - Тело твое истлеет и раствориться в почве, любое упоминание о лицемере Криде и использованных им людей, сотрётся из анналов истории. – Произнес Гурой на своем языке, сложив руки крестом на груди. Проведя ладонями от своих плеч к локтям, а затем указав на мертвое тело карлика изрек. – Проклятие: разложение.

 Места, где прошли, покрытые мехов ладони сатира, покрылись болотно-пурпурными рунами, устремившимся к указательным пальцам. Собравшись на кончике когтей и обвив их подобно змеям, они, словно по команде сорвались с них и устремились к телу коротышки, разъедая все живое на своем пути. Добравшись до цели, они разрослись, обвив цель полностью. На глазах тело еще мгновение назад живого человека приняло вид усопшего, а вскоре полностью слилось с землей переулка.

 - Заслуженная участь для такого существа. – Скривив губы, с неприязнью подытожил Гурой. Щелчком тонких пальцем он избавился от змееподобных рунных существ, наложил на себя маскировку, убрал барьер, скрывавший происходящее в закутке между домами, и получив возможность использовать второе заклинание, скрыл свое присутствие от глаз людей.

 Тут же его внимание привлек пустующий столик в конце домашнего кафе. Пара, которую он так усердно искал, за которыми он достаточно долго наблюдал, просто ушла. “Чертовы грабители, пусть вы заняли не больше пятнадцати минут моего времени, но из-за вас я потерял цель” – стиснув зубы, прохрипел про себя Гурой. Краем глаза он отметил, что группа офисных работников также покинула заведение, а столы, разделявшие их и пару, заняли семьи с детьми.

 Бегло осмотревшись вокруг, сатир заметил искомого парня и девушку. Парочка мило шла по немноголюдной улице, беседуя о повседневных вещах. Каждый третий прохожий странно поглядывал на них, но тут же отворачивался, мотнув головой или почесывая затылок. “И что же не так в этих двоих для остальных?” – недоумевая склонил набок голову Гурой: “В любом случае мне нужно поскорее их нагнать”.

 Сатиры - создания теней и зыбкого тумана, дети Накилана одного из множества иных божеств. Мастера иллюзий и проклятий. Те, что некогда властвовала на равных с людьми в физическом мире. Ныне существующие там, где никогда не ступит нога человека, в мире что подобен грезам существующий на изнанке реальности. Лишь немногие отщепенца из общин решаются переступить зыбкую границу между мирами и вступить в неприветливый для иных существ мир людей. 
Пока замаскированный отщепенец из племени сатиров старался идти на оптимальном расстоянии от пары, четыре пары глаз не сводили с него взгляда.


Наблюдатели


 - Вижу “гостя”. – Произнесла девушка двадцати пяти лет. – Скрывает свое присутствие, но подозреваю, что и внешний вид у него отличный.

 Четверо людей, одетых в официальные костюмы, стояли около домашнего кафе “Уютное гнездышко”. Трое мужчин ожидали продолжение доклада девушки, но та лишь мотнула головой.

 - Значит, дрон не сможем выслать. – Пробормотал самый старший из них. – Сал, Пол, обнаружьте цель “гостя”: слишком уж он целенаправленно идет.

 - Вы уверены, что игра стоит свеч? – Спросил самый молодой из мужчин, чьи черные волосы сходились в пучок на затылке.

 – Уж слишком он походит на самого обычного северянина.

 - В этом и проблема, да шеф? – Вставил свое слово лысый мужчина.

 - Да Пол, в этом и проблема: “гость” слишком хорошо осведомлен о нашем обществе и знает, как скрыться в нем. – Босс группы покосился на Сала, нервно теребившего кончик указательного пальца левой руки. – Приступайте к задаче.

 - Есть Босс. – С полным почтением голосом ответили двое мужчин. Сал пошел вслед за “гостем”, а Пол решил проехать вдоль улицы, чтобы поискать возможные цели преследуемого самозванца.

 - Селиса, иди с Полом, - Босс достал из кармана пиджака смартфон и набрал номер начальства, краем глаза заметив недовольство в глазах подчиненной добавил, – Агент Сель, ищи других гостей или иные искажения реальности. 
Девушка удовлетворенно кивнула и поспешила за мужчиной уже дожидающегося ее в бежевом джипе.

 – Да, это “Глаз-1”, Бос на связи, нашли еще одного - скрыт двумя иллюзиями, начали наблюдение, при возможности переходим к действиям. – Отрапортовал мужчина, проведя рукой по голове с небольшой проплешиной. С пустым выражением лица он смотрел на переулок напротив кафе.

 - Вас понял “босс”, продолжайте наблюдение. При любом признаке агрессии усмирите или устраните “гостя”. – Ответил ему грубый голос, тут же оборвавшийся протяжными гудками.

 Мужчина сжал телефон в руке, пока тот не издал едва различимый хруст. Он не был до конца уверен, что его взбесило больше: столь явный посыл о нейтрализации “гостя” или пренебрежение к его имени. Бос был не против, что его подчиненные называют его “боссом”, в какой-то степени это стало их служебной шуткой. Да что шуткой, за годы он стал воспринимать это имя своим собственным. Другой разговор, когда это позволяли себе операторы и координаторы. Правда и поставить их на место, будучи лишь главой передового полевого отряда он не мог: ведь чтобы заменить его нужно было совершить всего пару звонков.

 - Терпеть не могу иллюзионистов. – Проворчал Босс, сместив свое раздражение на текущую цель и достав из верхнего кармана пачку сигарет закурил. – Пожалуй, стоит проверить переулок, из которого он вышел.

…

 Сатир неторопливо шел вдоль улицы, периодически останавливаясь напротив витрин магазинов и дивясь вещям, которые люди продавали друг другу. Больше всего его привлек магазин одежды, на витрине которого расположилась пара манекенов в молодежном стиле. Каждый раз сатир поражался насколько разнообразно общество людей, даже, казалось, в таких простых вещах, которые, по сути, должны лишь скрывать наготу.

 Спустя несколько минут безмятежного следования за парой, Гурой замер на месте. Его уши нервно дергались, откуда-то со спины и со стороны дороги он чувствовал явную опасность. Решив не подавать виду, он продолжил следовать за целью, попутно шаря в набедренной сумке. Немного погодя он достал три монеты: две с четырьмя кристаллами и одну с шестью. Первые две сатир подкинул в воздух в своей привычной манере, тут же они исчезли, а во рту он почувствовал вкус металла и кварца. Третью монету он сжал между указательным и большим пальцем и с мыслью: “Найдите меня теперь”, надломил ее.

 - Иллюзия: сокрытие среди “теней”. – С хищной ухмылкой, выглядящей слишком неестественно в маскировке, прошептал Гурой. “С этим мощным катализатором мне не придется развеивать барьер сокрытия вокруг меня, как знал, что запастись хофами заранее будет хорошей идеей” – промурлыкал про себя он.

 Созданиям что преимущественно питаются или состоят из линий силы, едва ли нужны катализаторы чтобы творить чудеса на подобие сокрытия присутствия или поверхностной иллюзии. Иначе дело обстоит с более мощными заклинаниями, правда цена для каждой расы индивидуальна: все зависит от связи с магическими линиями.

 Взять, к примеру сатиров, создания что лишь питаются энергией мира, при этом сохраняя строение тела из плоти и крови. Проклятия требуют от них кусочек собственной плоти и размер определяется лишь мощностью заклятья. Обычно в саму формулу заклятья заключается какую часть с творящего возьмут в уплату. Морок, который использовал Гурой взял с него не больше верхнего участка кожи размером в ноготь, когда призыв тумана наверняка стоил фрагмента органа или части пальца. Но и здесь надуться свои лазейки, ведь плата берётся моментально и остается как рана на теле, а сатир исцелил себя благодаря поглощению тела человека.  Что же касается иллюзий, даже для рогатых долгожителей, цена за творение заклятий без катализатора слишком высока.

 Между тем монета засияла всеми цветами радуги, быстро растворившись в воздухе. Мгновение ничего не происходило, сатир стоял на месте, смотря на проезжающую мимо машину с двумя преследователями внутри и дружелюбно улыбнулся им, сверкнув янтарными глазами. Лысый мужчина недоуменно поднял бровь, а девушка что-то выкрикнула ему.

 Машина тут же резко остановилась, чуть не сбив человека, стоявшего посреди дороги. Пара оглянулась на их цель, но его уже след простыл, а улицу заполнили сотни фигур людей, спокойно проходивших через живых прохожих, вызывая у них лишь небольшую дрожь в теле. Казалось, что никто кроме преследователей не заметил столь явное изменение обстановки вокруг.

 Гурой, махнув рукой людям в машине и человеку позади него, зная, что его не заметят среди сотни “теней”, продолжил следовать за парой, практически завершавшей свой путь. “Однако и в это время находятся достойные представители людей, способные бросить вызов иным на наших условиях.” – размышлял сатир, продвигаясь сквозь иллюзорную волну людей. 

…

 - Какого черта произошло?! – Выкрикнул Сал в миниатюрный наушник. – Еще секунду назад улица была почти пустой, а теперь она заполнена хрен пойми кем. Я до них даже дотронуться не могу! А вонь от них идет, как от мертвецов!

 - А люди их похоже не замечают. – Пробормотал Пол почёсывая лысину. Услышав за машиной раздраженные сигналы другой машины, мужчина высунулся в окно и крикнул. – Двигатель заглох, ты что слепой!? – Засунув голову обратно в салон он с надеждой посмотрел на женщину, но та обреченно покачала головой. – Да чтоб его. – Только и смог сказать Пол. Будучи лишь слегка подверженным влиянию магических линий мира, он мог только видеть результаты манипуляции их силами.

 - Иллюзий слишком много: не могу сказать кто из толпы настоящий, а кто нет. – Виновато сообщила Сель Боссу.  Пусть девушка и могла видеть различия в структуре существ, использующих линии, но ее способностей едва ли хватило, чтобы вычислить настоящего “гостя” из десятка иллюзий, что уж говорить о сотне.

 - Вы видели “гостя”? – Раздался холодный голос в наушнике.

 - Частично. – Нервно сглотнув ответила девушка. – Он выглядит как северянин средних лет с янтарными глазами.

 - Пф, где вы видели северян с янтарными глазами? – Вмешался в эфир Сал, стоявший недалеко от бутика с одеждой, у которого останавливался чужак. Парень, подобно собаке часто и коротко дышал, пытаясь выловить из сотен запахов мертвецов и обычных людей, протянувшихся через улицу словно нити, единственный отличный от всех.

 В эфире повисло секундное молчание, Пол и Сель переглянулись, ожидая того, что Босс поставит парня на место, но вместо этого он с долей раздраженности в голосе произнес:

 - Он играет с нами. Думаете существо с такими навыками иллюзий смогло бы допустить оплошность в своей маскировке? Возможно, придется запросить отдел право использовать глушилку… – недовольно процедил себе под нос Босс.

 Для него это было равносильно принятию поражения: если полевой отряд Наблюдателей не справлялся со своей работой по обнаружению и поимки “гостя”, то им на помощь приходила так называемая “глушилка” – артефакт, выданный главе каждого отряда, подавляющий способности существ, пользующихся паранормальными способностями или, если говорить проще, магией. Лидер Глаза-1 ненавидел применять столь грязный козырь, ведь это доказывало, что люди могут одолеть другие разумные виды только с помощью их же изобретений.

 - Пол, гони на пролом, если люди стоят на дороге, вероятнее это иллюзии. – Стиснув зубы отдал приказ Босс. – Сель, тебе предстоит выложиться на полную, постарайся расширить круг обнаружения иллюзий до возможного максимума и управляй действиями Пола. – Продолжил мужчина, нервно косясь на шикарный золотой перстень на указательном пальце с ромбовидным красным камнем в центре, бывшем ничем иным как артефактом, подавляющим магию.  – Сал, ты обнаружил след “гостя”? – В наушнике Босса раздались оживленные вдохи, словно его собеседника подменили псом, а следом последовало задумчивое мычание.

 - Его след какой-то странный. – Наконец отозвался хриплым голосом парень. Создавалось ощущение что ему было тяжело говорить. – В нем смешался запах человека и чужака. Я его выслежу. – Не дожидаясь ответа Босса заявил Сал и бросился сквозь толпу теней с небольшой примесью живых людей в погоню за чудовищем.

…

 Парочка свернула с неожиданно оживившейся улицы в безлюдный проулок, ведущий в спальный квартал. Этот срез ежедневно экономил им двадцать минут полного обхода торговых рядов. Короткий переулок вывел их на небольшую парковую зону, украшенную россыпью клумб и высоких деревьев.

 “Поверить не могу, что рядом скрывалось столь уютное место” – удивился Гурой, идущий след в след за парнем и девушкой. Его не прекращала удивлять дуальность человеческой природы, вырубающие вековые рощи ради постройки очередного городка и при этом то тут, то там сохраняя или создавая оазисы природной красоты. Пройдя мимо аккуратного не работающего фонтанчика, по широким ступенькам вверх и несколько сотен метров вглубь спального района парочка остановилась около многоэтажного дома, раскрашенного в желтый и зеленый. Переглянувшись, они смущенно улыбнулись друг другу и не говоря ни слова вошли в подъезд. Сатир поспешил проследовать за ними, дивясь тому, как люди умудряются уживаться в таком муравейнике, не устраивая локальных междоусобиц.

 Поднимаясь в металлической коробке вверх к десятому этажу, Гурой старался не обращать внимание на заигрывание людей друг с другом, чему совсем не способствовало гигантское зеркало, украшавшее одну из стен. “Если бы я только мог выбрать других” – пронеслось в голове сатира, но тут же путь развития мысли был пресечен легким чувством опьянения. “Нет, продолжение рода сатиров куда важнее, вопрос этичности моих действий даже не может подниматься. Да и к тому же я сделаю одолжение этим двум” – словно не своим голосом ответил самому себе Гурой. Едва ли он понимал о каком одолжении молвит его внутренний голос, но противиться ему не мог.

 Вскоре коробка, схожая с одиночными камерами в разрушенных городах сатиров, раскрыла свои холодные объятья и пара, вместе с Гуроем, едва не лишившегося своего хвоста в цепкой пасти лифта, направились к одной из дверей, расположившейся на небольшом бетонном пятачке. Спустя каких-то две минуты Гурой оказался в спальне парочки. Бегло осматривая бедно обставленную комнату с удобной на вид кроватью, сатир почувствовал укол в области начала рогов.

 “Времени остается все меньше, преследователи почти на месте” – стиснув когтистые лапы прошептало себе под нос создание. Сняв с себя маскировку щелчком пальцев, при этом оставив скрывающие его присутствие заклинание, Гурой направился к душевой куда вот-вот должна была зайти девушка. Увидев полуобнажённое женское тело в одном нижнем белье, он поблагодарил судьбу, что ему попалась пара не стесняющихся друг друга. Благодаря длинным рукам он, не подходя в плотную, смог остановить девушку положив одну руку ниже ее пупка, а вторую на лоб.

 - Прости уж, но ради сохранения моего рода придется, слегка ускорить процесс зачатия вашего ребенка. – Прошептал сатир на ухо девушки.  – Открой свои желания. – С этими словами над небольшим бугорком женского тела и по центру лба проявилась печать в виде разреза человеческого глаза с когтистой лапой сатира по центру.

 - Дорогой, ты что-то сказал? – Взволнованно спросила девушка, содрогнувшись всем телом.

 - Разве что ты особенно красива сегодня. – Донесся голос из небольшой комнатушки по соседству – гардеробной как понял Гурой.

 Облегченно выдохнув, сатир убрал руки с тела девушки и поспешил к выходу. Позади он слышал ее возбужденный голос. Гурой покидал квартиру под горячий спор пары, в котором явно начала побеждать страсть, а не здравый смысл. Решив в этот раз спуститься по лестнице, а не отдаваться холодным объятьям металлической коробки, он поспешил на встречу со своими преследователями.

 “Я почти обезопасил продолжение своего рода. Осталось только разобраться с одной деталью, а если быть точнее с четверкой крохотных, но не маловажный деталей на общем полотне” – пронесся в голове голос, отдаленно напоминавший самого сатира. “Важнее всего решить все миром” – добавил сам Гурой.

…

 Четверо преследователей шли по следу “гостя” через сырой переулок. Пол и Сель нервно переглядывались между собой, с опаской косясь на Сала, принюхивающегося каждые несколько секунд. Босс, не спеша, шел следом за троицей, размышляя о том, кто попался им в этот раз.

 Исходя из того, что он обнаружил в первичном месте обнаружения “гостя”, напрашивался вывод: их цель вступила в конфронтацию с другими людьми, однако ни одного весомого следа, кроме остаточных следов использованных заклинаний и пуль не было. Босс понимал, что можно было бы выйти на владельца оружия через анализ резьбы, но тут же отбросил эту мысль из-за длительности и маловажности процесса. Едва ли исчезновение пары людей, имевших доступ к оружию, или выход на их дилера, могло быть важнее обнаружение иномирца. Отсутствие тел в тупиковом переулке говорило ему, что их цель, либо являлась людоедом, либо обладала способностями разлагать тела до мельчайший частиц с поразительной скоростью.

 Из-за легкой нервозности мужчина чувствовал, как с кончиков его пальцев начинают падать крупицы песка. К Боссу вновь вернулось ощущение, будто он стал точкой, в которой стремительно сливалась изнанка и физический мир.

 - Пол, ты случаем не знаешь где его подобрали? – С едва заметным пренебрежением спросила женщина, поведя глазами в сторону их поводыря.

 - Как-то Босс обмолвился об этом, - Пол обернулся к главе отряда и получив одобрительный кивок с его стороны продолжил, – видишь ли Сал у нас не совсем чистокровный человек…

 - Кого ты назвал полукровкой?! – Подобно зверю утробно прорычал парень. – Я всего лишь родился с хорошо развитым обонянием!

 - То-то, когда ты злишься у тебя лицо начинает звериную морду напоминать. – Протянула Сель, дернувшись от вида вытянувшегося лица напарника. 

 - Успокойтесь оба! Выясните отношения после выполнения задания. – Резко прервал спор Босс. – Сель, хватит относится с высокомерием к своему напарнику, а ты, Сал, научись принимать правду.

 Парень раздраженно фыркнул, но ничего не ответил. “Я чистокровный человек, иначе и быть не может, ведь в этом мире нет места кому-то кроме людей!” – процедил сквозь зубы Сал, выйдя из темноты переулка в полутень маленькой парковой зоны. Подняв голову, он увидел голые ветви деревьев. На одной из кривых рук древа, стремившихся к тусклому свету звезды, сидела небольшая птичка с белоснежным оперением, практически слившись с маленькой горкой снега рядом с ней.

 - Хотел бы я увидеть это место, наполненное зелеными, а не серыми и белыми красками. – Донесся откуда-то сверху низкий мужской голос. – Вы же наверняка каждое лето и весну видите подобные этому парки в самом расцвете их жизненного цикла, не так ли, люди?

 Четверка подняла головы к ступеням, ведущим к небольшой аллее. У их окончания стоял ничем не примечательный мужчина средних лет, слегка полноват, волосы уже начали редеть, только глаза горели янтарным огнем, а не отдавали безжизненным серым, как у любого рядового северянина. Только Сель заметила отличия от предыдущего обличия, тут же решив, что повторять один и тот же облик “гость” не может.

 Чужак медленно начал спускаться по ступеням вниз, постепенно изменяя свое обличье. В начале метаморфозы не сильно бросались в глаза: немного увеличилась растительность на теле, изменился окрас и количество волос, а следом тело человека искривилось, удлинилось, сузилось в талии, колени изогнулись назад, ступни превратились в раздвоенные копыта, а из лба вырвались длинные рога, закручивающиеся в вытянутую спираль на концах. С последней ступени сошло существо, которое Наблюдателям еще никогда не приходилось видеть, пусть внешне он и напоминал бесов или чертей, но в его словах чувствовался утонченный разум, что тут же снимало с него клеймо чудовища-людоеда.

 - Ты что такое? – Только и смог вымолвить Сал, стоящий впереди отряда.

 - Для начала я хочу узнать, почему группа людей следовала за представителем иной расы? Неужели человечество решило аннексировать физический мир? – Подняв длинную бровь ответило вопросом на вопрос существо.

 - Мы полевой отряд Наблюдателей, дочерней организации Реликвария. О них ты, как и любые “иные” существа, должен был слышать. – Вмешался Босс, встав наравне с неугомонным парнем, чье лицо все больше начинало напоминать звериное. – Никогда нашей целью не было закрытие границы между изнанкой и физическим миром. Пусть некоторые и считают, что людям грезы более не нужны.

 - Реликварий. – Протянул рогатый. – Да, слышал о них, собирают артефакты минувших лет и изучают их свойства, чтобы в дальнейшем использовать на благо мира. – Сощурив глаза он оглядел собравшихся. – Наблюдатели, стало быть, следят за контактами других рас с людьми? – В ответ Босс утвердительно кивнул. – Понятно. Я Гурой, сын Дорна, чистокровный сатир, потомок великого Накилана. Что вы хотите от меня? – Манерно поклонившись, произнесло существо.

 Сал метался бешенными глазами от рогатого чудовища к Боссу и обратно, едва ли сдерживая разжигающийся огонь в крови. Сель стояла пораженная разумностью существа, разумеется, им и раньше встречались нелюди, но то были лишь полукровки – тень чистой крови иных. Лишь теперь она ощутили пропасть между человечеством и обитателями изнанки, поняв какой страх и трепет заставляет людей их ненавидеть. Пол застыл в ожидании приказа Босса, поигрывая пальцами на рукояти оружия под одеждой. Лишь лидер отряда Наблюдателей прогонял через себя десятки сценариев переговоров, решив остановиться на протоколе интервью с иной разумной расой. Он ощущал как с мочки уха осыпается тонкой струйкой песок, готовый по первой мысли сформироваться в нечто новое.

 - Назовите свою причину пребывания в этом месте Гурой, и попрошу вас не лгать, ведь мы всегда можем проверить вашу версию. – Холодно произнес Босс.

 Гурой же в это время изучал своих преследователей, жадно поглощая каждую деталь в их поведении и внешнем виде. От взгляда сатира не укрылось что каждый человек в отряде был оными максимум на половину. Девушка явно обладала сенсорным даров, о чем свидетельствовали отметки в виде концентричных кругов в уголках глаз. Мальчишка с пучков темных волос был явным полукровкой и как любой полукровка обладал слишком горячим нравом. Лысый мужчина по всем признакам был обычным человеком, скорей всего опытным убийцей или военным в прошлом. Но что-то в нем говорило о чужеродности, то ли шрам на шее, то ли это странный взгляд. А их главный – мужчина с редеющими волосами и суровым лицом, был чем-то иным. Песок что осыпался с него давал крохотную подсказку, но сатир не мог точно определить: был ли он искусственным големом, архитектором или ваятелем.

 Повисла минутная тишина. Гурой, изучив своих преследователей, обдумывал следующий ход. “Если оценивать их с точки зрения идеалов Реликвария, то им нужно лишь узнать о моих целях, и если их сочтут гуманными и целесообразными, то они могут даже помочь” – рассудил сатир: “Однако, Наблюдатели являются ответвлением Реликвария, значит их цели могут быть отличными, никто не мешает им заниматься отчисткой физического мира от представителей иных рас”. Мысленно скривив лицо, он подбросил вверх монетку и услышав свое внутреннее желание, пока монета крутилась в воздухе, кивнул сам себе. Поймав монету, сатир прокашлялся, обвел Наблюдателей осторожным взглядом и начал свой рассказ.

 - Сатиры имеют одну отличительную особенность в размножении. – Гурой решил начать объяснения с основ. Поведение людей подсказало ему, что раньше представителей его рода они не видели. – Без обоюдного согласия оплодотворение невозможно. Я никогда не задумывался о продолжении рода, занимался изучением людей, искал ответы на вопросы узлов переплетения нашей истории, пока не осознал, что нахожусь в том возрасте, когда заводить ребенка несколько поздно.

 Почесав волосы на щеке, Гурой на секунду ощутил тяжесть прожитых лет. Правда, он решил опустить те части, когда он возвращался к своему народу на несколько месяцев или лет, предаваясь всем возможным наслаждениям с сатирами всех возрастов. Одна из них с темной шерстью и волосами, игривыми янтарными глазами и загадочной улыбкой никак не покидала его дум. Она была последней кого он видел из своего рода, прежде чем вновь уйти в свой мир. Разумеется, все они были половозрелыми, пусть в их обществе в меру физиологии это понятие было размыто. 

 – Чтобы воспитать сатира достойной личностью, один из родителей, в зависимости от пола чада, должен отдать ему более полувека своей жизни. Мне двести двадцать. Жить осталось не больше сорока лет и это в лучшем случае. – Шокированные люди раскрыли рты, даже невозмутимый глава отряда позволил огоньку удивления проскользнуть в глазах. – И нет, я не долгожитель среди своего народа, но таков мой срок, отмеренный Накиланом - нашим прародителем. – Гурой посмотрел в глаза парню с чертами зверя и не смог не спросить. – Ты же тоже несешь в себе кровь нашего бога? Только его животную, яростную часть.

 - Я полноценный человек… - Едва различимо прорычал парень.

 - Прошу прощения, наверное, меня подвело мое чутье. – Тут же поняв, что для человека это может быть больной темой осекся сатир. Он не хотел принимать, что дар его бога отвергают, но это был не лучший момент для убеждения собеседника в обратном. – В нас встроен один малоприятный механизм. Еще тысячу лет назад, когда человечество, ведомое обманом высших существ, чуть не уничтожило нашу расу, тени ветвей наградили каждого представителя нашего рода даром и одновременно проклятьем, третьим по счету за историю сатиров. Имя ему – неистребимый вид. – На мгновенье, если не меньше, люди увидели, как лицо сатира удлинилось, мышцы на теле прибавили в объеме, а когти удлинились в полтора раза. Мотнув головой привычные черта вернулись Гурою, а от наваждения ни осталось и следа. – Сущность дара таится в управлении действиями сатира, когда его жизнь подходит к завершению, а свой род он так и не продолжил. Тени сделают все так, чтобы сатир нашел пару людей, готовых к зачатию ребенка и наложил на плод свой знак.

 - Как ты смеешь распространять свою кровь среди людей?! – Рявкнул парень со звериными чертами, и невзирая на окрик своего Босса, бросился на сатира с возникшим из закромов костюма удлиненным ножом.

 На мгновение Гурой увидел, как рука главного в отряде потянулась вслед за полукровкой и начала удлиняться, замедлив свой ход, не дойдя несколько десятков сантиметров и вернувшись в исходное положение.

 Сатир разочарованно вздохнул и резко сжал челюсти, две монеты с восьмью кристаллами кварца в сумме, которые он поместил туда ранее, разлетелись на кусочки высвободив колоссальное количество энергии. “Я не хочу больше никого убивать, более я не позволю ненависти взять вверх. Ведь в конце концов его ярость можно понять” – пронеслось в голове Гуроя, пока он уворачивался от череды выпадов и последующих ударов парня, лицо которого вытянулась и слегка покрылось шерстью, начав напоминать волчье.

 Встав ровно под тень голых ветвей еще не ожившего дерева, сатир произнес на своем языке: “Накилан, прошу, открой мне тайну твоего второго дара нашему роду”. В голове Гуроя всплыл вырванный отрывок из книги заклинаний, которую он усердно зубрил десятки лет, пока не смог читать наизусть более двухсот строф, не выпуская из головы процесс заклятья. На ней он увидел тень под ногами заклинателя, раскинувшуюся подобно глубокой луже, а из нее тянулись когтистые руки, а чуть ниже была подпись неровным почерком: “Защита тени”. “Обезврежу его без лишней крови” – быстро решил Гурой и тут же произнес второе заклинание: “Фантомные конечности”.

 - Сал, назад! – Только и успел рявкнуть Босс, не успев схватить мальчишку, но было поздно. Парень, охваченный пылом битвы, бросился под тень дерева, выставив нож перед собой, готовясь пронзить живот замершего на месте сатира.
Под ним возникла тень, из которой к нему ринулось две пары рук, сжавших его кисти и ступни. Реакция не подвела Сала, он моментально подбросил нож, схватил его вытянувшейся челюстью и швырнул в сатира. Тот успел увернуться, сместив вес своего тела на правую ноги, лезвие лишь слегка прошло по коже Гуроя.

 - Что за хитрые приемы?! – Закричал парень, метая бешенный взгляд от одной конечности к другой. – Сражайся честно!

 - Я не собираюсь сражаться. – Разочарованно произнес сатир. – Думал, что уж отпрыск ликантропа должен об этом знать.

 “Если мы начнем сражаться - битва закончиться смертью” – закончил про себя он.

 Сал оскалился, давая понять, что диалог не имеет смысла. Гурой лишь опустил голову и представил в голове образ плеч и колен парня. За его спиной возникли четкие очертаний четырех рук, лишенных плоти и начала кистей, вместо них там торчала голая заострённая кость. Благодаря снятой маскировки и двум разрушенным монетам, сатир смог поднять лимит используемых заклинаний до трех, а мощь двух последних усилить в несколько раз.

 – Поспи немного, пока взрослые обсудят важные вопросы, щенок. – С этими словами руки устремились к своим целям, пронзив коленные чашечки, вместе с прилегающими суставами, а также плечевые мышцы, лишив Сала возможности передвигаться. Глаза парня закатились, и он сокрушенно упал наземь. Теневые руки до этого державшие его смягчили падение, аккуратно уложив обмякшее тело в тень и тут же исчезли.

 - Что ты сделал с Салом? – С подступающим гневом прошептал лысый мужчина. Сатир заметил, как рука того сомкнулась на рукояти оружия под одеждой.

 - Отключил. Для его вида раны не серьезные, заживет глазом моргнуть не успеете. Как говорят люди: “заживет как на собаке”.  – Спокойно ответил сатир, переведя взгляд на Босса и выступив из-под тени ветвей, показывая свои мирные намерения. – Теперь мы сможем спокойно все обсудить? – Часть его концентрации оставалась на мальчишке, лежавшем в тени ветвей.

 “Никогда не угадаешь, что выкинет цепной пес в отчаянии” – рассудил он.

 - Конечно. – Кивнул Босс, приняв вновь свойственное ему спокойное, слегка отдающее холодом выражение лица. Левой рукой, той, что он пытался ухватить Сала, Босс дал приказ своим подчиненным не применять силу.

 - Меня прервали перед тем, как я объяснил, что же это за знак такой. – Сказал Гурой, потирая место пореза. – Он лишь дает ребенку возможность видеть грань физического мира и мира грез. Он позволяет человеку видеть иные виды и расы, взаимодействовать с ними, с самой изнанкой. Ломает наложенные ограничения, оковы, если вам угодна лирика. 

 - То есть в этом и заключается продолжение рода? – Подняв бровь спросила девушка.

 - Это не окончательный процесс, а лишь его начало. – Тут же ответил сатир, решив рассказать все до конца. – После достижения возраста, когда дитя сможет связано говорить, я передам ему часть своих сил, наполненных в одном сосуде за долгое время. Вместе с ним ребенку перейдут основные знания сатиров и моего рода, ни больше ни меньше.

 - Никакого захвата разума? – Спросил Босс. Множество сомнений одолевали его. Как рассказывали предания людей: сатиры были крайне коварными существами, а их божество среди людей считалось олицетворением хитрости и обмана.

 - Нет, он оставит за собой полную свободу воли.

 - И никаких попыток настроить его против людей? – Добавил Пол.

 Наблюдатели не в первый раз встречали существ, претендовавших на захват человеческих детей, но этот рогатый был первым, кто решил пойти на диалог.

 - Если бы вы спросили меня лет сто назад, то я не смог бы сказать, но сейчас я уверен, что люди не были виноваты в практически полном истреблении сатиров. – Немного подумав ответил Гурой. На немой вопрос слушателей он указал пальцев на падающее белое перо, взлетевшей с голой ветви птицы. – Углубитесь в историю и найдете ответ.

 - А разве сатиры не были рабами более могущественной расы? – Не выдержав спросила Сель. Этот вопрос мучал ее еще с того момента, когда она услышала кем являлся их “гость”.

 - Историю пишут победители - так говорят люди. – Улыбнулся ей Гурой. В тени улыбки Сель успела уловить след немой угрозы. – Мы же передаем знания от отца к сыну, от матери к дочери через память предков. – Руками он изобразил нить, связывающую две души. – Единственный минус, что эту историю знает лишь один народ.

 - Достаточно. – Прервал объяснения сатира Босс. – Я услышал достаточно. Твои действия одобрены, но тебе, Гурой, придется покинуть территорию людей. Такие правила. Иначе начальство потребует прибегнуть к силе, а ни ты, ни я, этого не хотим. – Медленно произнес мужчина. В его голосе сатир уловил едва заметный треск песка. – Когда ребенок достигнет оговоренного возраста мы уловим твое появление и проследим, чтобы ты не нарушил того, о чем рассказал сегодня. – Глаза мужчины блеснули холодным светом, невольно по спине сатира прошел гребень мурашек. Босс перевел взгляд с Сала, чьи раны уже начали заживать, обратно к сатиру. – Радуйся, что из-за твоей выходки тебя не объявили врагом Реликвария.

 Гурой признательно кивнул, подбросил свою любимую монету в воздух и растворился в воздухе, оставив за собой лишь клочок темного пара. Где-то вдалеке люди расслышали невнятное бормотание, которое тут-же растворилось в шуме городской суеты.

 - Босс, не нужно было его отпускать. – Произнёс Пол, решив высказать свое мнение. – Ведь это не первый прецедент, когда наш отряд отпускает “гостей”.

 - Забыл постулаты Реликвария, Пол? – Глухо спросил Босс, эхо его голоса отдавалось рокотом песчаной бури. – Мы не убийцы. Мы познаем грань миров и иной мир, откуда людей изгнали за чрезмерную жестокость. Если не пробовать использовать диалог с разумными расами, то мы так и останемся изолированными от остального мира.

 - Хотите сказать, что содеянное с Салом не жестоко? – Вскинув бровь спросила Сель. Но увидев налитые кровью серые глаза Босса тут же пожалела о своем вопросе.

 - Жестоко. – Коротко ответил Босс. – Если бы мы вступили с ним здесь в бой, то кто-то из отряда наверняка бы погиб. К тому же я, как и Сал, не можем использовать весь свой потенциал в жилых кварталах. – Мужчина поднял руку к глазам и начал тереть веки. С кончиков пальцев упали маленькие песчинки. – Жизни моих подопечных мне важней, чем поимка “гостя”.

 - Гх. – Раздался хрип Сала. Парень перевел взгляд с Пола и Сель на Босса. – Да плевать мне на жизнь. – Несколько раз безуспешно попытавшись встать на ноги прохрипел он. – Думаешь я от хорошей жизни согласился на эту работу?! – Стоя на коленях и упираясь в землю едва работающими руками выкрикнул парень. – Никто кроме людей не имеет права на жизнь в этом мире – это постулат Наблюдателей. Большинство более не следует этим старым заветам Реликвария. Вы обманули рогатую тварь.

 - Сал… - Дрожащим голосом окликнула его Сель.

 - Я не приму ваше решение Босс. – Аккуратно, стараясь держать равновесие, парень, чей пучок развязался, закрыв волосами его часто вздымающуюся спину и окрасив без того черный костюм в смоляной цвет, встал на ноги. – А этого рогатого труса я достану хоть из-под земли, хоть из теней изнанки и заставлю ответить за осквернение плода. – Сал уж было думал направится по следу сатира, чтобы уничтожить его будущего наследника, но перед ним возник Босс. Без того широкие зрачки Сала, заполнили почти весь глаз, от неожиданной тупой боли в животе.

 - Выговорился? – Только и услышал он, прежде чем его сознание растворилось в забытие. Босс ловко поймал падающее тело подопечного и закинул его на плечо. Кастет, словно выросший из правой руки мужчины частично осыпался на землю. – Вернемся в штаб. Сала придется отправить на воспитательные работы.

 - Вы точно не перегнули палку, Босс? – Покосившись на разорванную перчатку мужчину спросил Пол.

 - Обычным ударом этого идиота не свалить. – Спрятав, слегка деформированную конечность в карман пиджака, ответил он. – А, во-вторых, его еще учить и учить сдержанности.

 Более не говоря друг другу ни слова, троица устремилась к припаркованной неподалеку машине, Сал безжизненно висевший на плече Босса, едва ли привлекал внимание зевак.

…

 Пришел в себя он уже в машине, крепко связанный по рукам и ногам. Будучи лишь в частичном сознании, парню только и оставалось что слушать болтовню своих напарников.
 
 - Почему же он выбрал именно эту пару? – Задумчиво промычал Пол.

 - Скорее всего случай, а может и то, что Сель озвучила раньше. – Пожав плечами произнес Босс. – Не думаю, что сатир врал, может что-то не договорил, но в целом все предельно ясно. 

 - Думаете факт кровосмешения мог повлиять на выбор? – Недоуменно спросил Пол. – Понимаю, что оно все еще разрешено…
 
 - Во имя Света, Пол, повлиять могло что угодно. Мы должны радоваться, что его выбор не пал на первенца Лаинхартов. -  Закатив глаза наигранно простонала девушка. Дотошность ее напарника, порой могла довести до белого каления.

 - Учитывая их щедрую поддержку Реликвария, а также тесную связь с деятельностью наших старших братьев и сестер, вынужден признать, что подобный расклад событий сильно бы ударил по Наблюдателям. – Кивнул Пол. – А если бы он нашел отпрысков семьи Харт? Учитывая их давнейшую ремесленную историю, тесно переплетающуюся с артефактами прошлого…

 Постепенно Сал перестал вслушиваться в разговор, сосредоточившись на возможных путях мести сатиру. В его ушах тут же отозвался короткий разговор с одним аристократом, которого они вытащили из заварушки с химерами на предыдущем задании. “Если ты когда-нибудь решишь, что сохранение жизни подобным тварям ошибка, то найди этого человека среди Наблюдателей. Он свяжет тебя со мной” – это сказал ему тринадцатилетний наследник рода Кримов - Крон, незаметно вручив Салу визитку с контактами связного. 


Танец темной звезды среди песков


 Четырьмя годами позже в бывшем здании парламента, ныне проходящем реконструкцию, в одном из отдаленных забытом всеми кабинете проходили односторонние переговоры, грозившие масштабными изменениями для всех Наблюдателей.

 На слегка поблекшим от времени диване восседала сногсшибательная женщина, ее белоснежная кожа, будто мерцала в полутьме кабинета, как снег под солнечными лучами. Она носила открытое шелковое платье, вырезы которого во всей красе демонстрировали все ее козыри. Мерцающие зеленые глаза с узкими кошачьими зрачками впились в “жертву” – Босса полевого отряда Глаз-1 Боса. Мужчина по-прежнему носил несменный костюм. Едва ли он изменился за прошедшие четыре года, разве что его лысина продвинулась к затылку. Однако в блеклом свете маленькой лампы его фигура больше напоминала вытесанного из песчаника истукана, нежели живого человека. 

 - Знаешь Бос, весьма смело связаться с Ковеном напрямую. – Промурлыкала женщина. В руках она держала мастерски вырезанную из кости курительную трубку. Постепенно кабинет заполнял сладковатый аромат.

 - Думаешь стоит привлечь всех вас? – Скрестив руки на груди спросил мужчина. – Кажется одной ведьмы более чем достаточно.

 Ведьмы: люди говорят, что это самые порочные создания среди всего разнообразия жизни мира. Сотканные из глубинного темного полотна с гнилыми сердцами и порочными умами. Босс же знал, что ведьмы и колдуны лишь могут манипулировать линиями силами, как и любой другой житель изнанки. Различия заключались лишь в том, что ведьмам приходилось приносить какую-либо жертву, ради возможности прикоснуться к таинственным линиям. И жертвы эти росли с ростом амбиций заклинателей.

 Женщина щелкнула пальцами и на небольшом столике между ними возникла доска с фигурами, украшенными различными гербами или знаками организаций, те немногие что были без отличительной символики выделялись сами по себе, как фигура сатира или ликантропа. Секундой позже, фигуры, будто бы сами по себе начали танец на доске, повинуясь мерными движениям трубки ведьмы. Некоторое время спустя они выстроились в неутешительную картину: большинство фигур окружали ликантропа, нацелив взгляды на сатира, окруженного лишь тремя Наблюдателями.

 - Как видишь, положение ваше неутешительно. – Взяв одну из фигур, выкрашенных в бело-голубой цвет, она указала ей на Боса. – У нас есть чуть меньше года, чтобы убедить аристократию голубой крови, - поставив фигуру на место она приподняла следующую золотого цвета, - аристократию, имеющую высокое влияние в Йорме, - следом она лишь коснулась нескольких черных фигур, - трусишек из кабинета директоров, боящихся, как принять сторону ксенофобов, так и противостоять ей. - На последний ряд фигур, выкрашенных в алый цвет, она лишь коротко взглянула. - А за этими кому-то придется присмотреть.

 - Неужели великая Моргана не справиться со всем этим в одиночку? – Спросил бесцветным голосом Бос.

 - Могу, но готов ли ты платить соответствующую цену за мои услуги? – Бархатный голос еле слышно отдавался в кабинете. – Видишь ли, каждый из нас заинтересован своей сферой и выстроить мосты всегда будет полезно. Но ежели не хочешь ты привлекать внимание остальных, ценой моих услуг станет жизнь. – Увидев немой вопрос в глазах Боса, Моргана продолжила. – Не твоя, не бойся скульптор. Жизнь каждого второго нелюдя и получеловека западного Йорма.

 На мгновение оглушительный рокот песчаной бури заглушил все звуки и конец фразы ведьмы. Бос продолжал стоять на месте, однако руки его более не были скрещены, он был готов броситься на женщину. Однако еще несколько секунд спустя ему удалось подавить эмоции и вернутся в исходную позу.

 - Хорошо, привлекай всех. – Тыкнул он пальцев в сторону ведьмы. – Чего это будет нам стоить?

 - Человечности, лучше и не скажешь. – С хищной улыбкой на устах ответила Моргана. – Босс-Бос, тебе и твоим подопечным нужно будет несколько раз замарать руки в трущобах и в одной вылазке на восток. В это время я займусь аристократами, многоуважаемая Ведьма плоти потолкует с голубой кровью, “Клон” вразумит кабинет директоров, а наш немногословный великан подержит в узде тварей из трущоб.   

 Наблюдатель сжал кулаки и стиснул зубы. Он много раз слышал о коварстве темноволосой ведьмы, видел последствия ее амбиций, знал, что для нее жизни сотен, тысяч людей не стоит ничего перед исполнением задуманного. Он слышал легенды о Темной Звезде, бросавшей целые народы и страны в пекло войн и бедствий, лишь бы заполучить желаемое. Говорят, что она живет уже не один десяток веков и каждый раз предстает в ином обличии, меняя тела как платья, во что Бос верил с большим трудом.

 К сожалению, своими силами троица Наблюдателей никак бы не справилась с сторонами, озвученными Морганой. Она была во всем права и выставила все в свою пользу.

 - Договорились. Только поручение исполню я один.

 - О, это так благородно с твоей стороны. – Проговорила Ведьма, прокручивая трубку между украшенными серебряной паутинкой пальцами. - Я бы предложила дать подчиненным выбрать самим, но дело твое. – Ее свободная рука скрылась в темноте кабинета и в следующее мгновение к Босу проплыла брошь в виде мертвой птицы, больше всего напоминавшая ворона.

 – Я свяжусь с тобой, как придет время, а пока продолжай исполнять свои обязанности как ни в чем не бывало. Внимание вашего противника нужно усыпить перед смертельным ударом. 

 Произнеся это Моргана откинула голову на спинку дивана, сдавлено выдохнула и более не произнесла ни слова.
Мужчина коротко кивнул, взял брошь и спрятал ее в кармане с сигаретами, взяв одну из них в зубы. После небольшой заминки он, ничего не говоря покинул кабинет, оставив охладевшее тело Морганы внутри, принявшее отдаленный вид куклы, нежели живого человека. Ее сознание находилось уже в другом месте, однако Бос не сомневался, что в столь же привлекательном “сосуде”.

 - Сал, вот на что приходится идти, лишь бы усмирить взбесившегося пса. – Пробормотал Босс, закуривая сигарету. - Если бы ты больше слушал меня, а не голубокровных ублюдков…


Наследие


 Гурой прибывал в темноте своего мира, подпространстве между физическим миром и его изнанкой. За несколько лет из просторной залы с троном по центру, окутанной черным мерцающим туманом, он превратился в камеру без мебели с крохотным источником освещения. Сатир, по меркам его народа, сильно исхудал, для людей он и без того был худым: талия стала еще тоньше, лицо осунулось, ребра начали проступать сквозь покрытую мехом кожу. Шерсть на лице вместе с волосами в некоторых местах поседела. На лице появились с десяток новых морщин.

 - Сколько я уже так, никак не могу вспомнить… - Пробормотал Гурой, глядя на ослепительно сияющую монету с двенадцатью кристаллами. – С того момента как я покинул мир людей минуло много времени. Наверное, нужный момент вот-вот настанет.
Понурив голову, он с силой сжал монету, желая разломить ее, вернуть всю отданную ей силу, но невидимая рука “Иного” тут же остановила его. Сотню лет он шутки ради наполнял одну единственную монету своей жизненной силой, а последние несколько лет из-за возникшего наследника, ему пришлось в ускоренном темпе передавать в нее остатки сил, вместе с памятью предков. Весь интерьер своего дома, состоявшего из магических сил сатира и поддерживаемым ими же, ему пришлось стереть и более не воссоздавать, сколько бы душа ни молила о комфорте. Все это ни могло не сказаться на физическом состоянии Гуроя, для кого магия в теле и была его собственной жизнью.

 Все минувшее время он безвылазно находился внутри камеры, насыщая монету остатками своей жизни, будучи не в силах противостоять проклятью Накилана. Разве что раз в месяц хватка над его волей ослаблялась, и он мог выйти в мир на некоторое время, чтобы насытить свое тело необходимыми веществами. В основном Гурой охотился на дичь в лесу близ территории людей, где рос его наследник, лишь издали поглядывая на злосчастный город, определивший его Судьбу. Несколько раз он ощущал всплески сил в глубине лабиринта улиц и домов и один раз где-то на востоке северных земель, но был слишком сконцентрирован на своей задаче, чтобы определить их источник.

 – Да будь ты проклят дар бессмертного народа! – Упав на колени выкрикнул сатир. – Ведь я хотел и дальше ходить среди людей и изучать их, а спустя пару десятков лет мирно уснуть у одного из мировых древ… - Тихо прохрипел он, поняв, что своим очередным криком окончательно сорвал голос. Сжав монету в правой руке, он вытянул вперед костлявую левую и достал из пустоты резную курительную трубку. – Отец, неужели и ты прошел через это? – Закашлявшись на конце фразы прохрипел Гурой.
 
 Призрак Дорна перестал навещать его, спустя несколько месяцев после изоляции. Все мысли Гуроя сузились до одной единственной точки в пространстве его мира – хофа с двенадцатью кристаллами.

 Тишину, повисшую в одинокой камере, разорвал детский мальчишеский голос: “Магазин? Надо будет выбрать самую классную игрушку!”. Гурой скривился от неожиданности, но тут же на его лице засияла радостная улыбка: “Наконец-то это все закончится”. Убрав трубку за пазуху, проверив содержимое кошеля на бедре: “всего три монеты с двумя тусклыми кристаллами”, и еще сильнее сжав свою тяжелую ношу, сатир поднялся на ноги и шагнул в пустоту. Камера, в которой долгих пять лет прибывал Гурой, растаяла на глазах ни оставив после себя и следа.

 Он не знал, ощутили его собратья эти изменения, но точно был уверен: помощи с изнанки ждать не стоит. Никто и не подумает рисковать своей шкурой, ради отщепенца, даже с такой могущественной диковинкой.

…

 В небольшом закутке между плотной застройкой одного из спальных районов стоял заведенный минивэн. Внутри сидели два человека в костюмах: на водительском сиденье крупная мужская фигура, постукивающая пальцами по рулю в ожидании чего-то, а рядом с ним молодая девушка, опустив голову и как бы вслушиваясь в окружающие транспорт звуки.

 - Босс, чувствую разрыв в ткани физического мира, у нас “гость”. – Произнесла ничуть неизменившаяся за пять лет Сель.

 – Знакомое чувство, может это тот сатир?

 - Пол, где сейчас ребенок? – Нажав на наушник спросил мужчина, чья проплешина достигла макушки, а ранее темные волосы приобрели серебристый оттенок.

 - Вместе с родителями направляется в магазин игрушек вдоль Главной. – Отрапортовал хриплый голос.

 - Скоро будем. – Ответил Босс, провернув ключ зажигания и вдавив газ в пол.

 - Думаете правильно было отстранить Сала от этого дела? – Спросила ровным голосом девушка, привыкшая к резким стартам Босса.

 - Не думаю, что он когда-нибудь сможет побороть свою ксенофобию. – Процедил сквозь зубы мужчина, сжав между ними сигарету. – Ведь парень вырос там, где “иных” убивали на месте. Всем плевать какие у тебя намерения: если ты выглядишь не как человек, то тут же получаешь пулю в лоб, вилы под ребра, ну или чего похуже.

 - Вы говорите о Пожарище? – Аккуратно спросила Сель, впервые ее наставник заговорил о прошлом темной лошадки их группы. 

 - Да. – Коротко ответил Босс, дав понять, что разговор окончен.

 “Пожарище” – стало самым обсуждаемым местом и событием около десяти лет назад. В тот, казалось, обычный день в центре густонаселенного района, население которого яро ненавидело нелюдей, неожиданно вспыхнул адский пожар, уничтоживший десятую часть города. Выжившие говорили о возникшем среди группы подростков ифрите. С их слов он напал на них, а после получения отпора, уничтожил себя, а вместе с этим и весь район.

 Трагедия, подобно пожару, распространила ненависть к “иным” по всему западному Йорму. Доходило до образования крупных группировок, которые вламывались в жилые дома по любому доносу и устраивали жильцам осмотр с пристрастием. Улицы трущоб в то время пестрили повешенными нелюдьми.

 Однако, найденные среди пепелища записи того злополучного дня, показали иную картину. Ифриту надоело скрываться за человеческой личиной, он лишь хотел открыться своим товарищам, думая, что их дружба поможет преодолеть предрассудки. Но они и стали теми, кто вынес нелюдю смертный приговор, донеся на него, предварительно избив. Самая шокирующая запись показывала пытку нелюдя, тот изо всех сил пытался доказать свои дружественные намерения, но порошок, который засыпал ему один из истязателей в рот, вызвал цепную реакцию в теле существа, что и привело к трагическим последствиям.
Эти записи по сей день оставались бельмом на глазу ксенофобов севера, упорно игнорируемые всеми представителями этого движения. Именно благодаря запечатленным кадрам, Реликварий сумел основать свой филиал в этих неспокойных местах, пусть власть в нем вскоре и была захвачена сторонниками ненавистников “иных”.

 К сожалению, благодаря этой же катастрофе появились такие как Сал, считающие единственным верным решением абстрагироваться от граничащего с их физическим миром, чужеродного мира грез – изнанки. Они считают, что человечество справиться и без помощи других рас, а оставшихся представителей нелюдей следует истребить. Если же кто-то из них попробует бежать, пусть – Восточный Йорм никогда не был подвержен человеческому вмешательству. Правда выжить там, едва ли получиться, не только из-за более сурового климата, но и из-за смешения окружения с изнанкой и как следствие присутствие иных созданий. А они, чаще всего, совсем недружелюбны.

 “Только он не понимает, что после уничтожения всех неугодных, они возьмутся за него и ему подобных. Нелюди, полукровки, химеры, а следом и те, кто стояли на службе у человечества. Никому не нужны чудища на привязи, когда больше нет врагов” – пробубнила себе под нос Сель.

…

 Сал без дела разгуливал в сопровождении нескольких Наблюдателей близ их штаба. Последние несколько недель доверенная охрана Босса не спускала взгляда с парня: любая попытка выйти на контакт с Кроном Кримом или сотрудниками разделяющих его взгляды и сочувствующих ему, резко пресекались. Из-за столь тщательного надзора Сал никак не мог передать своим сообщникам информацию о действиях его отряда. Не мог сообщить им, что Босс, Сель и Пол отправились на встречу с сатиром. Не мог отдать приказ занять позиции недалеко от нового места жительства семьи, которое им любезно предоставила независимая организация по поддержке молодых семей, так удачно принадлежавшей влиятельным спонсорам Наблюдателей, покровительствующих Салу.

 - Да будь оно не ладно! – Едва сдерживая себя прорычал он. С вызовом покосившись в сторону своих сопровождающих он скривил еще более взбешенную гримасу. – Что-то не устраивает?!

 - Парень, Босс приказал следить за тобой, каждый прекрасно знает о твоей ненависти к нелюдям, но приказ есть приказ. – Холодно ответил ему один из надзирателей. Но тут же почувствовал около своей шеи колкие пульсации, следом он услышал частое электрическое щелканье, и тут же сильную режущую боль, моментально распространившуюся по всему позвоночнику, пронзив его тело.

 - Сал, тебе просили передать, что группа неравнодушных готова. – Как ни в чем не бывало произнес стоявший рядом мужчина, ничем не отличавшейся от того, что лежал у его ног и пускал пену изо рта. – Все будет выглядеть как самосуд местных жителей.

 - Для людей может и так, но Он будет знать, что это был я, а значит мое присутствие ничего не изменит. – Отмахнувшись от протянутой руки помощи покровителя ответил парень. Неестественный холод в общении посредника Крона насторожила Сала, едва ли он смог скрыть эти нотки в голосе.

 - Дело твое, но верхушка не будет тебя больше защищать. – Моментально парировал мужчина, выработанным движением он, словно ростовую куклу закинул бездыханное тело на плечо и направился вглубь распахнутых дверей непримечательного трехэтажного здания. Лишь стоило посланнику верхушки Наблюдателей скрыться в тени здания, до ушей парня донеслось жадное хлюпанье и чавканье.

 - Мне не нужна их защита! – Закричал ему вслед Сал, но ощутив, что его лицо начало удлиняться, попытался поскорее успокоиться, схватив голову руками. – Чертовы нелюди и в кабинет директоров пробрались?! Или это проделки Крона? Хочет показать, что без него я ничего не стою?!

 Долгие пять лет он ждал, когда ему представится возможность избавится от отмеченного ребенка. Ждал, когда наконец сможет удалить эту соринку из их чистого общества. В первые месяцы Сал действительно думал смирится с решением Босса, пока не увидел, как верхушка Наблюдателей, через вторые руки дает понять полулюдям, где их место. До него и раньше доходили слухи о распространяющихся взглядах внутри филиала Реликвария, но лишь увидев это своими глазами, он решил начать действовать. Парень не жалел себя, прикладывая все усилия, чтобы заслужить благосклонность этих людей.

 Не без помощи наследника Кримов, ему пришлось в тайне от Босса выполнить пару грязных заданий. Пусть Салу и пришлось запачкать руки мерзкой кровью “иных”, пусть он и узнал, что Наблюдатели не грешат пользоваться услугами нелюдей, подобных мужчине-посреднику, одному из химер Зверя из трущоб - все было не зря. Теперь он сможет избавиться от “наследника” того козлоногого урода.
 
 - Гурой, кажется так его зовут… – протянул Сал, идя вдоль пустынной, извивающейся подобно змее, улицы. Перед лицом стояло лицо чудовища, усмехающегося над ним. Скривив губы, он процедил. - Плевать как: главное уничтожить любой отпечаток его лап на людях.

…

 Семейная пара из светловолосых матери, отца, и их темноволосого сына шла по главной улице. Пройдя мимо затемненного проулка, что было само по себе странно в середине дня, когда солнце стояло в зените, женщина почувствовала что-то отдаленно знакомое и теплое, но решив, что это радость от прогулки с любимым мужем и обожаемым сыном прошла мимо. Это ощутил и мальчик пяти лет, шедший позади родителей, полностью отдавшийся мыслям о предстоящем тяжёлом выборе в магазине игрушек.

 Он остановился рядом с узким разрезом между двух домов, в котором едва ли мог расправить руки взрослый человек, и увидел сидящего на голой земле старика. Ощутив взгляд прохожего, старик повернулся к мальчику и широко улыбнулся. Мальчику совсем не показалось странным что зубы “бездомного” были заострены, часть из которых совсем затупились. В его глазах, одном слепом, другом тускло-янтарном, он увидел что-то родное, словно перед ним был давно забытый член семьи.

 - Как же ты вырос. – Протянул старик, внимательно разглядывая стоявшего в метре от него мальчугана: короткие темные волосы, большие карие глаза, отдававшие янтарным огнем в свете солнца, но больше всего внимание привлекала повязка, плотно завязанная на верхушке лба. – О, ты, верно меня не помнишь. Я Гур - брат твоей мамы. – Проведя костлявой левой рукой по короткой бородке объяснил он.

 - Мама никогда не говорила мне о вас. – Робко ответил мальчик, застыв в нерешительности перед неожиданно появившимся в его жизни родственником.

 - Конечно не говорила, ведь я позор семьи. Старший сын, добившийся ровным счетом ничего.  – Грустно улыбнулся Гур. – Еще с юношества я связался с не той компанией и пошел по ложному пути. – Медленно, так чтобы ребенок понял еще сложные для него слова, произнес он. – Но около пяти лет назад я осознал, куда занесла меня жизнь, и решил принести хоть кому-то пользу, а не беспокойство. Годом позже я пришел к твоим родителям и предложил им свои сбережения, желая помочь с новорожденным первенцем. 

 Прикрыв рукой глаза, старик скривил лицо. Ложь давалась ему слишком легко. Призрачная рука проклятья давила на него все с большей силой, заставляя использовать весь остаток сил для исполнения долга.

 - Твоя мама, видимо привыкнув, что от меня ничего хорошего ждать не стоит, отказалась от помощи и “вежливо” попросила меня удалится. Тогда я решил, что если твои родители не примут помощь, то я помогу их сыну.
 
 С этими словами Гур вытянул вперед сжатый правый кулак и по одному отогнул пальцы, показав причудливую монету с двенадцатью ярко сверкающими кристаллами в ней.

 - Это хоф - монета давно исчезнувшей цивилизации, во всяком случае так мне сказал добывший ее археолог. В текстах, найденных на том месте, говорилось о колоссальной мощи, сокрытой в ней, – увидев непонимание в глазах ребенка старик тут же перешел на более простой язык, – в общем эта монета может сделать любое твое желание реальным.

 - Любое-пре-любое? – Недоверчиво спросил мальчик.

 “Разумеется дети в это время разучились верить в чудеса” – подумал старик.

 - Да, – непоколебимо ответил Гур, – но использовать ее можно только в самом крайнем случае, например, если тебе будет угрожать опасность. Не стоит тратить ее на обычные желания. Просто надломи ее, сжав между этими пальцами – показал он на большой и указательный – и загадай желание.

 Старик уж было отдал монету мальчику, довольно протянувшего руку, но тут же вспомнил нечто важное, хлопнул ладонью себя по лбу и убрал монету от ребенка.

 - Имя то я не написал на ней, ведь если не написать имя, то считай это просто бесполезная побрякушка. – Гур покосился единственным работающим глазом на мальчугана. – Твои родители не назвали имя своего первенца, так что не стесняйся: скажи дяде Гуру. 

 - Дерек! – Бойко ответил мальчик. – А как ты напишешь имя на монете?

 - Это, маленький Д–е–р–е–к, мой секрет. -  Произнеся имя ребенка по буквам и проведя указательным пальцев по стороне с рогом пробубнил себе под нос старик. – Вот держи, только спрячь ее от любопытных глаз, наверняка многие захотят отобрать ее у маленького ребенка. – Протянув монету Дереку прохрипел Гур, только тогда ребенок понял, насколько тяжело было говорить его дяде все это время. Быстро схватив монету и ощутив легкий импульс, прошедший от кончиков пальцев рук до пальцев ног, он начал извиняться за доставленные неудобства.

 - Простите дядя Гур, что вам пришлось так долго говорить мне все это.

 Склонив голову и закрыв глаза, Дерек не заметил, как образ старика, окутывавший его собеседника, растаял, а он сам медленно встал и поплелся по переулку в только ему известном направлении.

 - Дядя Гур? – Приоткрыв один глаза робко позвал мальчик, но увидел лишь пустой проулок. – Наверное я что-то не так сказал… - Грустно пробубнил себе под нос Дерек и побежал вслед за родителями, которые как ни в чем не бывало ждали его у магазина игрушек. Мальчик решил не рассказывать им о подарке его дяди, а приберечь эту историю на вечернюю прогулку. Саму монету он спрятал во внутреннем кармане курточки.

 - Дерек, сколько тебя можно ждать, неужели опять играл с уличной собакой? - С наигранной злостью спросила молодая женщина, с первого взгляда на которую никак не скажешь, что у нее есть пятилетний ребенок.

 - Молодой человек, – подыгрывая жене продолжил отец мальчика, – в следующий раз скажите своим родителям о желании поиграть с уличным животным, вдруг они решат утащить столь аппетитного мальчонку к себе в логово! – Изобразив из себя злого монстра он сделал вид, что собирается съесть Дерека.

 - Дорогой, хватит дурачится. Пойдем скорее выберем нашему Дереку подарок. – С улыбкой на губах мать мальчика прервала их игру.

 - Да, мам! – Радостно ответил Дерек и поспешил за женщиной в просторный магазин, собравший в себе самые разнообразные игрушки.

 За прилавком на них смотрел улыбчивый мужчина в кепке, прикрывавшей его лысую голову. И только наблюдающие за семейной парой знали, что под ней также скрыта татуировка числа “4”.

…

 - Мне вот интересно они в упор не замечают различие в цвете волос, глаз и отростки на голове своего ребенка или это так работает сила сатира? – Прокомментировал занявший водительское сиденье Пол.

 - Скорее всего одно способствует другому. – Наблюдая за тем, как их Босс идет по переулку вслед за Гуроем, ответила Сель. – Как видишь, рожки ребенка они скрыли.

 - В любом случае со стороны это выглядит будто брат и сестра усыновили ребенка. – Продолжил мужчина. – Разве закон еще не отменили?

 - Не думаю, что идею отмены закона о кровосмешение примут, пока жива хоть одна семья аристократов. Насколько я слышала большинство голосов до сих пор остается за голубокровками, несомненно, именно они первые ратуют против отмены. И все это в наше время. Иногда создается впечатление будто Темный Век так и не отступил полностью. – Объяснила девушка, прикрыв глаза.

 Немного погодя, проводив взглядом Босса до переулка, она продолжила.
 
 – Знаешь, именно благодаря этому закону у них появилось новое жилье, да и еще под защитой Наблюдателей. Что сразу избавляет нас в необходимости постоянно следить за горячей головой Сала. – На секунду оторвав взгляд от переулка Сель мельком посмотрела на мальчика. – Хотя если присмотреться ребенок действительно слабо схож с родителями, разве что в лице прослеживаются черты матери: губы и уши, если быть точной. 

 - А ведь точно. - Всматриваясь в лица мужчины и женщины, а затем переводя взгляд на мальчишку, кивнул Пол. – О, а нос отцовский. – Сель раздраженно цыкнула, заметив, вернее ощутив, что Босс покинул переулок и по всей видимости направился к центральному парку. 

 Прежде чем уйти, Босс приказал паре подчиненных не спускать глаз с семьи, напомнив, что кроме Сала и ему подобных есть и третья сторона Ковена, ведущая совершенно непредсказуемую игру. От Сель и Пола кроме слежки требовалось лишь показательно находиться неподалеку от ребенка, чтобы пресечь любые спонтанные решения сторон. Поэтому девушке ничего более не оставалось как терпеть Пола в ожидании нового приказа.

…

 Бос нагнал сатира у входа в парк, обычно кишевший жизнью в это время, однако в этот момент в нем не было ни единой души, кроме них двоих. Гурой, почувствовав человека, упорно преследовавшего его, лишь на мгновение замер и тут же принялся ковылять дальше, опираясь на ограждения правой рукой.

 - Как и обещал, мы проследили и за тобой, и за передачей той реликвии. – Поравнявшись с сатиром по левую руку от него произнес мужчина. – Как видишь, никто не помешал.

 - Да-да, премного благодарен за оказанную помощь, так говорят людям, выполнившим свою часть работы? – Ответил Гурой, попытавшись отмахнуться от человека левой рукой, но лишь скривился от боли, чрезмерное использование сил дало о себе знать – части тела постепенно начинали отказывать. – Что-то хочешь обсудить? Как видишь, времени у меня осталось совсем немного.

 Человек и сатир вошли в протяженную арку из зеленого плюща. Разросшиеся лозы растения, обвили металлические дуги, закрыв свет солнца. В темноте десятиметрового тоннеля Босс уловил слабое янтарное поблёскивание в глазе сатира. Понимая, что тот слишком горд, чтобы принять руку помощи, даже на смертном одре, мужчина решил сразу перейти к делу, но Гурой опередил его.
 
 - Мне искренне жаль. То, что я сделал с Салом, кажется так звали мальчишку, было чересчур. – Язык сатира спутывался, а человеческие слова периодически переплетались с аналогичными сатирскими. – Тогда, в тот день, все можно было решить миром, но я не смог принять его отказ от дара Накилана - моего предка, вернее бога: так говорят люди.

 - Это уже не важно. Как бы ты ни поступил, это не изменило бы парня. – Обреченно вздохнул Бос. – Сколько я не пытался объяснить ему, доказать ложность его выводов в отношение нелюдей: без толку. Он всё, как баран, ни в какую не хочет принимать истину. – В ответ сатир издал что-то похожее на смешок, тут же перешедший в кашель. – Что смешного?

 - В его действиях есть своя правда. – Проговорил Гурой, подняв голову вверх, чтобы увидеть ослепительный свет звезды и одной из лун чуть поодаль, сменявших тьму тоннеля. Их имена спутались в сознании сатира, пусть раньше он и любил изредка обращаться к ним. – Может один важный пернатый кретин и был прав, огородив человечество от других рас, пусть для этого пришлось пожертвовать сатирами и другими меньшими расами. Да и не все иные настроены к людям дружелюбно или хотя бы нейтрально. – В один момент для Боса все стало на свои места, перо на которое указал Гурой во время их первого разговора, сочувствие, а не призрение в голосе, которое ожидаешь услышать от существа его положения. 

 Однажды он уже слышал нечто подобное, кажется, короткая запись из текстов, утерянных в пламени смены эпох. “Малые народы, но не по численности, а по потенциалу сил, были вынуждены лишь смотреть и ужасаться как рушатся и возносятся новые горы, земли исчезают и вновь вздымаются в водах океана. Всем им оставалось лишь быть безмолвными наблюдателями жестокой воли крылатого народа с летающего острова. Всем им оставалось лишь лицезреть истинное лицо обещанного Порядка.” К тому же лишь в старых текстах есть описание изнанки от лица людей, но в новом тысячелетии подобных никто не находил.

 - Так значит люди никак не могли повлиять на грядущую изоляцию? – Пробормотал мужчина, закрыв глаза от резкой смены освящения.

 - Каково ощущать беспомощность перед высшими силами, человек без имени? – Ехидно улыбнувшись спросил сатир, на одно мгновение Боссу показалось, что жизнь вернулась в тело его собеседника, но тут же на лице Гуроя проступила новые морщины, исказившиеся глубокой болью.
 
 - Мое имя слишком сложно произносится для людей, поэтому я решил использовать этот “псевдоним”. Неудачный по всей видимости, может сказалось плохое знание местного диалекта. Позднее несколько подопечных в шутку начали использовать другое прозвище, поэтому теперь я Босс с двумя “c”. – Поведя плечами ответил человек. – Да и без имени люди быстрее начинают ценить за навыки, а не за твою личность.

 На несколько минут повисла тишина, человек описал бы ее как гробовую, а сатир как умиротворительную. Лишь изредка в нее вторгался отдаленный гул машин, пение птиц и журчание пробудившихся ото сна источников, проходивших через парк. Гурой повернулся в сторону громадного дуба, стоявшего на небольшом пригорке, словно не первый раз был в этом месте, и медленно поковылял к нему.

 - Решил выбрать местом своего пристанища мировое древо? – Спросил Босс.

 - Мировое? Вот это? – Недоумевающе переспросил Гурой. – Это лишь его отросток, а само древо растет далеко от этих мест, но, к сожалению, почти все люди никогда его не увидят. При жизни. – На мгновение лукавая улыбка проползла по лицу сатира. - Лишь в легендах коренных народов Йорма люди все еще могут услышать отголоски его величия.

 “Далеко на севере Йорма, там, где обретают пристанище все души…”

 С минуту размышляя над сказанным сатиром Бос молча продолжал идти рядом, пока наконец не решился задать вопрос, мучавший его все эти долгие пять лет.
 
 - Скажи, Гурой, почему ребенок не оказался уродом, неужели ты как-то к этому приложил руку? Специально выбрал пару одной крови?
 
 - Ты же и сам ответил на своей вопрос, человек. – Хмыкнул сатир, но видя негодование на лице Босса, решил объяснить. – Да, я специально выбрал их, позволил их первенцу встать на общий старт с детьми других рас, лишил генетических дефектов, разве что цвет волос и рожки выдают вмешательство извне. Его родители, правда, никогда полностью этого не осознают, даже если их тыкнуть лицом в факты. Можно сказать, я помог им в броске костей и увеличил шансы рождения обычного ребенка до максимальных.

 По правде сказать, даже после сотни лет изучения людей Гурой так и не понял, почему люди так странно косились на пару: только после наложении печати на женщину, на миг заглянув ей в память, для него все встало на свои места.

 - В какой-то мере хорошо, что он не похож на родителей. – Кивнул мужчина. – Так люди будут думать, что он усыновлен, а не является плодом любви близнецов.

 Дойдя до громадного дуба, сатир опираясь на здоровую руку, сел на землю, облокотившись спиной на ствол древа. Из-за нее же он достал курительную трубку своего отца, а из поясничной сумки две оставшиеся монеты с двумя блеклыми кристаллами. Крепко сжав одну из них, он прошептал: “огонь”. Край трубки начал дымиться. Сделав глубокую затяжку и выдохнув объемное облако дыма, Гурой облегченно вздохнул и протянул трубку Боссу.

 - Человек, в последние минуты, раздели со мной это умиротворение. – С едва заметной дрожью в голосе произнес сатир.
Мужчина кивнул, взял протянутую трубку и сделал короткую затяжку. Тут же все его тело пронзила неведомая ранее легкость. Его взгляд упал на сатира, сжимавшего двумя пальцами монету, его лицо украшала довольная и в какой-то мере благодарная улыбка.

 “Наверно, никто не хочет умирать в одиночестве и не важно человек он или нет”. Бос протянул Гурою трубку, тот попытался взять ее, но его рука безжизненно упало на колено. Сатир указал головой на свою грудь, и мужчина послушно возложил на нее реликвию Дорна, отца Гуроя.

 Осознав, что сил пальцев ему не хватит, чтобы надломить печать хофа, он в последний раз, в привычной себе манере, подбросил монету на совсем короткое расстояние и поймал ее зубами. Со всей оставшейся в дряхлом теле силой сатир сомкнул челюсть, попутно едва различимо прошептав: “Накилан, прими своего отпрыска под сень ветвей”.

 Веки Гуроя начали медленно опускаться, остывавшими углями сознания он чувствовал, как корни дуба, вырвавшиеся из-под земли, обвили его тело и начали затягивать внутрь древа, чья поверхность стала зыбкой подобно воде. Перед тем как глаза сатира закрылись в последний раз, в человеке, стоявшем перед ним, он увидел отголоски образа своего отца. “Дорн, отец, совсем скоро увидимся” – пронеслась умиротворяющая мысль в гаснущем сознании Гуроя, прежде чем его тело скрылось в стволе дуба.

 Бос сел на колено напротив того места, где еще минуту назад сидел сатир, склонив голову в поклоне полном уважения. Он никогда и не мог помыслить, что первое существо, к которому он будет питать такое почтение, будет не из рода людского. Достав из глубин кармана пачку сигарет и зажигалку, мужчина закурил, после чего принялся собирать вокруг дерева маленькие и средние камни. Спустя десять минут перед ним образовалась небольшая кучка пригодного материала, которая сошла бы за могилку для домашнего животного, но не для Гуроя, к которому Босс успел проникнутся глубочайшим уважением. Мужчина ловким движением руки снял перчатку с правой руки и положил ее на груду камня.

 - Давненько я не занимался подобным. – Пробубнил он себе под нос. Его рука с первого взгляда похожей на человеческую, но при более пристальном взгляде, наблюдатель заметил бы причудливо раскинутый узор множества сосудов и слегка грубоватую форму ладоней, словно высеченных из камня, накрыла кучку материала. Камни под его рукой стали вязкими, подобно свежему цементу и начали принимать новую форму.

 Через несколько минут кропотливой работы Босс встал на ноги, отряхнул штаны от пыли и оценивающе оглядел результат. В стволе дуба возникло небольшое надгробие высотой сантиметров тридцать, а в ширину двадцать. В центре красовалась надпись: “Гурой-Гур фон Дорн, достойнейший представитель своего народа”, под надписью расположились две стороны монеты, которую сатир постоянно носил с собой. Он не знал, как называют посмертно сатиров, поэтому остановился на способе Йорма.

 “На декоративные работы времени нет, надеюсь тебя устроит такая скромная почесть” – закрыв глаза и представив образ Гуроя, представшего перед ним пять лет назад, прошептал Босс и направился прочь.

 - Осталось последнее дело… - Мужчина надавил на микрофон в ухе. – Сель, Пол, приступайте к выполнению второй фазы.

…

 Город окутали сумерки. Сал вместе с шестью завербованными мужчинами, а также предоставленными Кроном наемниками, стоял у парадной двери в обитель семьи Дерека. Небольшой частный дом, расположившийся вдали от любопытных глаз, освещался лишь блеклым светом луны, да отсветом далекого фонаря. Как и обещал Крон, “охрану” убрали. Сигналом пальцев парень отдал приказ взломать дверь и начать зачистку. Предвкушение долгожданного триумфа и раж от грядущей охоты охватил его настолько, что парень даже не заметил изменения своего лица.

 Сал в числе первых вошел внутрь квартиры по сорвавшейся с петель двери. Глава семейства уже ждал их с карманным пистолетом наготове. Такие выдавали для всех жителей городов Йорма, прошедшим особый курс подготовки и самозащиты, которые в свою очередь отец Дерека был обязан пройти по программе переселения.

 - Отдайте нам ребенка, и никто не пострадает. – Прорычал Сал. Принюхавшись, он повернул голову в сторону одной из комнат, а затем обратно к молодому отцу. – Неужели вы не видите, что ребенок полукровка?! К его рождению приложили руки иные силы!
 
 - Да что ты можешь знать в твоем-то возрасте. – Не сводя взгляда с лидера взломщиков ответил мужчина. Светлые, слегка взлохмаченные волосы подхватил загульный уличный ветер. Тусклый свет старшей луны, пробивающийся из облаков, отразился в голубых глазах.  – Любил ли ты человека настолько сильно, что готов был провести с ним всю жизнь, отдать за него все что есть?! Нет, сомневаюсь. Тогда бы ты понимал, что осознание невозможности завести общего здорового ребенка заставит молить помощи даже у самого темного создания из Бездны!

 Он смерил взглядом, стоявшего перед ним не то нелюдя, не то полукровку и покачал головой. мужчина сам ответил на свой вопрос. Он знал шансов у него нет, но выиграть даже минуту для семьи стоило дороже всего на свете.

 - Разумеется нет, твоя ненависть ко всему иному не позволит посмотреть с другой стороны, даже на самого себя. Да, пес? Кто держит твой поводок и что он сделает, когда питомец перегрызет всех вредителей и сам станет таковым? – Смотря в глаза мальчишке отчеканил мужчина и сплюнул тому под ноги.

 - Убить. – Прорычал Сал, и тут же парадную заполнил грохот выстрелов. – Может женщина окажется поумнее. – Произнес парень, бросив последний взгляд на падающее тело мужчины с множеством пулевых ранений. Его совсем не смутило, что за ним упало два сообщника из Наблюдателей, смертельно раненных предсмертными выстрелами главы семейства. “Приемлемый обмен” - так решил Сал, до боли сжав трясущуюся ладонь в кулак.

 Кровь пульсировала в висках. Слова, произнесенные мужчиной, никак не лезли из головы. Неужели Крон Крим его использовал, а после избавиться? Как фермер застреливает старую, ни на что более не годную собаку. Нет, он не могу так поступить, ведь именно Крон помогал Салу долгие четыре года. Только мысль, что он лишь выполнял грязную работу в угоду интересов аристократа никак не давала покоя.

 Мотнув головой, Сал отогнал навязчивую череду мыслей. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он вспомнил о своей цели – полукровке сатира. Парень прошел вперед по коридору и завернул налево в комнату, откуда доносился стойкий детский запах, вместе с невыносимой вонью ужаса. “Так нужно, я делаю благое дело, нелюдей не должно быть среди людей” – неустанно повторял про себя парень, чтобы не сойти с ума, от запахов, окруживших его. Внутри комнаты стоял полумрак, щиток при входе был поврежден выстрелом шальной пули, но Сал прекрасно чувствовал, где находится женщина с ребенком.

 - Может ты окажешься умней своего братца и отдашь нам это отродье нелюдя?! – Достаточно громко, но не переходя на крик произнес он. В этот же момент за стойким запахом ужаса он ощутил привкус отчаяния, но за ним скрывался еще один, практически незнакомый до этого Салу запах. Лишь раз он уловил его, когда сражался с сатиром. Запах стойкой решимости.

 Парень поздно осознал, что он имел прямое отношение к отчаянию и ужасу, а люди, загнанные в угол, могут сделать все, что обычный человек не смог бы. Особенно мать, отчаянно защищающее свое чадо. Уже через мгновение после вопроса Сала в него полетел деревянный стул. Он откинул его прочь, краем глаза проследив откуда отлетела мебель, заметил копошение за плотной занавеской. Всего на мгновение он потерял бдительность, которого практически хватило женщине чтобы подобраться вплотную к вторженцу.

 В нескольких десятках сантиметров перед его лицом возник силуэт матери с занесенным кухонным ножом. В ее голубых глазах парень увидел знакомый янтарный огонь и инстинктивно, боясь вновь быть парализованным шарахнулся в сторону. Нож просвистел в каких-то нескольких волосках от Сала, но тут же описав дугу вонзился в бок парня. От резкой жгучей боли он завыл. Только в этот момент парень осознал, что его лицо уже давно изменилось. На его зов помощи ту же откликнулись следовавшие за ним сообщники, открыв огонь по матери Дерека. Непрерывно смотря в узкие щелочки глаз Сала, она одними губами произнесла: “Гори, вшивый лицемер. В аду, что сам сотворил.”.

 Маленький Дерек наблюдал за всем из угла комнаты, сжимая в кулачке монету, подаренную дядей Гуром. Им овладел животный ужас, как только мама сказала спрятаться вместе с ней в детской, как только раздались звуки выстрелов способность шевелить ногами, вовсе оставила его еще не полностью окрепшее тело. Видя, как его мать падает на пол с десятками возникших  отверстий в ее теле, как причудливо выглядящий убийца достает из своего тела нож, а рана начинает на глазах затягиваться, мальчик зажал монету, как говорил дядя между маленьким указательным и большим пальцем, и что есть силы сжал ее, повторяя про себя: “Спаси маму и папу”.

 Из показавшейся трещины в монете полился ослепительный свет и тут же сознание Дерека заполнили образы из других жизней, совсем других, не похожих на него существ, ходивших на двух ногах, но с копытами. Их общество вело отличный от людского быт, сосуществуя в гармонии с природой. Традиции и уклад жизни вызывал в нем как трепет, так и восторг.

 Убийца с вытянутым лицом, больше похожим на морду волка, тут же обернулся в сторону окна, выходившего к парку, с округленными от страха глазами. Ставни были раскрыты нараспашку, и только парень, среди оставшихся заговорщиков, ощутил, как что-то проникло внутрь комнаты. Пусть Дерек этого и не видел, потеряв сознание в череде ведений, но за его спиной появился скелет, смешавший в себе черты как сатиров, так и ликантропов, к которым относился убийца и часть его соратников. Пусть Сал никогда ранее не видел того, кто по легендам передал людям Йорма частицу своей крови, дав им силы выжить в столь недружелюбном для людей месте, но на уровне памяти поколений, сокрытой глубоко в нем, он ощутил ужас.

 - Быть не может. – Дрожащим голосом, чуть ли не скуля, пролепетал парень. – Тот, о ком говорил козлоногий, прародитель сатиров и ликантропов – Накилан. – Но тут же ударив себя по щекам и приведя в чувства пробубнил успокаивающее. – Нет, слишком глупо целому богу защищать какого-то отпрыска сатира, да еще и получеловека, наверняка это его тень или прислужник! Застрелите парня и эту тварь! Живо! – Выкрикнул он, сам того не осознавая, пятясь назад.

 Скелет существа спустился к Дереку, спрятав его тело внутри своих ребер. Его пустые глазницы горели янтарным огнем, голова поворачивалась от одного человека к другому, а челюсть быстро двигалась, произнося лишь одно слово: “САЛ”.

 На одно мгновение носитель этого имени увидел перед собой не парящий скелет, а человека, объятого пламенем, из чьих глаз текла жидкость похожая на лаву. Это стало последней каплей для него, переполненной нахлынувшими на него картинами прошлого, он вскрикнул и бросился бежать, но его тут же настигли две оторванные ножки стула, пронзив его ногу и плечо. Упав в прихожей Сал, сам того не осознавая кричал во все горло от боли и ужаса, быстро ползя прочь, не в силах обернутся к знакомому огню глаз. Он наверняка бы убил его, чего не сделал десять лет назад, когда парень указал на него пальцем. “Неужели страж мальчика был духом того ифрита, посланного чтобы отомстить мне?” – пронеслась безумная мысль в голове Сала.

 Перед глазами убийцы стоял силуэт мальчика семи лет. Ручейки слез, струящиеся по его щекам, блестели на смуглой коже. Сал видел мольбу в красных глазах мальчика, который некогда был его другом. Сзади него скрестив руки на груди стояло шестеро взрослых мужчин, у нескольких из них были прикреплены дубины на поясе. Двое из них испытывающее смотрели на Сала, ожидая его ответа. Мальчик чувствовал, как ком подходит к его горлу, как что-то горячее жжет сердце.

 Сал помнил, что делали с семьями нелюдей, и знал, что тех, кто выдает их - щадили. Мальчик вспоминал все моменты, разделенные с стоявшим перед ним бывшим другом, но их быстро затмевали публичные казни. Медленно он поднял руку и с пустыми глазами произнес: “Это он - нелюдь”. В этот же момент рыжие волосы обвиняемого вспыхнули пламенем, ручейки слез обратились горящими подтеками, а из горла собрался вырваться крик, если бы не один из мужчин ударивший его по голове. Единственное, что он помнил дальше долгую дорогу по проулкам и отчетливые крики и запах гари и пылающей плоти, раздававшиеся с места побега, а вскоре отовсюду вокруг него.

…

 Босс спешил к жилищу пары, что он обязался защищать со всех сил. Сумерки уже окутали город своими объятьями, давая право иной стороне выглянуть из темных проулков. Наблюдатели обязались оберегать семью полукровки, выделили частный дом под своей юрисдикцией, обучили самообороне, даже выдали огнестрельное оружие. В отчетах, попавших в руки Босса, также значился привязанный частный отряд охраны и ранняя система предупреждения.

 Однако мужчина знал, что все это фарс, скрывающий истинные намерения расползающейся чумы ксенофобии в Наблюдателях. Была бы его воля, семья давно оказалось в неизвестном для верхов и Сала месте, там, где они смогли бы жить в мире и гармонии друг с другом. Но Босс понимал, что любое подозрительное действие приведет к его отстранению, а в худшем варианте заставит ксенофобов действовать. Именно поэтому ему пришлось заручиться поддержкой высшей силы – Ковена четырех.

 Ему предоставили надежного информатора, в чём уверяла Моргана. И все же Босс просеивал даже эту информацию сквозь сито подозрений. Любого человека можно купить, особенно на средства аристократии. Он подозревал что в деле задействована вполне конкретная семья, но без доказательств обвинить их не мог. Мужчина лишь молился, что информация о передвижениях Сала оказалась верной, а он успеет вовремя. На “охрану” из отчета он и не надеялся. Он чувствовал, как дрожат руки, и как холодит свет старшей луны, наблюдавшей за мужчиной, предвещая беду.

…

 Кое-как Сал смог подняться на ноги. Позади он слышал крики завербованных людей и сочувствующих нелюдей из трущоб, данных ему в распоряжение Кримом, но был не в силах им помочь. Он слышал, как кто-то из них пытался бороться, но их окрики тут же прерывались. Все что мог сделать Сал - бежать подальше от проклятого ребенка, на чью сторону встала тень божества.
 
 “Почему? Почему все обернулось именно так? Неужели мои действия были неправильными? Нет, нет, наверняка наверху все подстроили, наверняка они увидели угрозу в моих стремлениях и решили вот так избавиться! Конечно, поняли, что не могут избавиться от сатира, решили взяться за ближайших нелюдей.” – проносилось в голове парня. Кровь стремительно вытекала из ран Сала. Ножки, пронзившие его тело, оказались полыми внутри, а раны не сквозными: ничего не мешало крови спокойно выливаться из его тела. Разве что его ускоренная регенерация, постепенно уменьшала отток живительного сока.

 В отсвете старшей луны в лужице собственной крови его настигла непрошенная мысль, которую он так старательно гнал прочь. “Все это время его поводок был натянут Кримом, а теперь не справившись с очередным заданием его отпустят и убьют. Как бесполезного пса, который более не может поймать добычу. Он был лишь разменной монетой в руках Крона.”.

 Выбежав из злополучного дома, Сал учуял знакомый запах. Повернув голову в сторону, он увидел размытый силуэт Босса, стоявшего рядом с отцветающей бузиной. Он не видел выражение его лица, поэтому и решил, что его наставник наконец-то передумал и пришел поддержать Сала.

 - Босс, там внутри разбушевался ребенок с печатью сатира! – Выкрикнул парень. – Я же говорил, что он задумал что-то!

 - Ты забыл добавить, что все это произошло, после того как ты и твои молодчики вломились в дом мирной семьи и совершили покушение на их кровь и плоть. – Холодно отрезал мужчина. До ушей Сала донесся звук нажатия на наушник. – Сель, начинайте, помощь не придет. – Отпустив кнопку сквозь сжатые зубы просипел. – Они их убили, не так ли?
 
 - Что это значит?! – Сознание парня прояснилось как после удара холодной перчаткой. Он наконец смог увидеть лицо постаревшего мужчины полное гнева с едва различимой тенью сожаления.

 - Сал, когда я подобрал тебя на улице я прекрасно знал кто ты, знал через что прошел и предполагал кем станешь. – Один глаз Босса блеснул холодом в свете всходящей младшей луны.
 
 В голове Сала отдалось обвиняющее эхо: “Ты не убил мужчину, пусть и мог, предпочел не пачкать руки. Думал умолит грех? Увернулся от удара женщины и подставился под второй, пусть и мог убить ее. Думаешь страдания твои смоют их кровь с твоих лап?”.

 – Но видимо моих усилий не хватило, чтобы спасти тебя от злой Судьбы. - Глубоко вздохнув мужчина снял перчатки. – Агент Сал, бывший член отряда Глаз-1, вам предъявляется обвинение в использовании своего положения, незаконной зачистке кварталов нелюдей, покушении на представителя смеси двух рас, организации убийства лиц под защитой Наблюдатей, а также невыполнения первой директивы: “Осуществление контакта и поддержания взаимного нейтралитета с “иными””. – На секунду остановившись мужчина позволил эмоциям взять вверх, но тут же подавил их. - Сдавайтесь или против вас будет применена крайняя степень силы.

 - Сила говоришь? Кого? Старого человека? – Усмехнулся Сал, расставив руки в стороны, готовясь броситься на мужчину. Прошептав самому себе: “Больше нет смысла бежать. Это моя “награда””.

 - Мальчишка, видимо помимо сдержанности, я тебе так и не преподал урок внимательности. Я скульптор - ваятель материи. Достаточно давно мы присоединились к людям и нас начали считать отдельными представителями человечества со способностями повелевать формами своего тела и окружающего мира. – Холодный взгляд, ставший ледяным в отсвете одной из лун, пронзал тело Сала неожиданным откровением. – Пусть принято считать, что мы люди, ведь век наш столь же короток. Разве что мы не стареем, а истончаемся, однако для рядового глаза эти процессы схожи. И все же, людьми мы не являемся. – Краем глаза парень приметил как небольшой кусочек скулы Босса отпал и полетел вниз к земле, обратившись чем-то отдаленно похожим на известняк или песчаник.

 - Значит еще один недочеловек затесался в ряды Наблюдателей, понятно почему ты взял меня под свое крыло. – Прорычал Сал. – Но это ничего не изменит, я убью тебя, а после вызову подмогу из офиса, и мы отчистим весь западный Йорм от нелюдей!

 С этими словами парень бросился на Босса, окончательно потеряв человеческий облик, став тем, кого внутри себя он всю жизнь отвергал – ликантропом. Отпрыски Накилана или проклятые Тенью, так называли одаренных способностью обращаться зверем. На юге от Йорма, на изолированных Островах это считали благословением. Однако с детства Салу говорили, что это никакой не дар, что он человек проклятый злым богом. Что он никогда не должен прибегать к этой силе, иначе больше человеком ему не быть. Свою “награду” он видел в срыве маске человека, пусть в слух он бы этого никогда не признал.

 Босс разочарованно покачал головой, перед его глазами пронеслась схема одного из древних механизмов, следом он коротко произнес: “Смена формы: железная дева”. Тут же тело человека изменилось, приняв вид ожившего цемента и стремительно начало принимать вид раскрытого орудия пытки.

 Обращенный Сал уже летел в сторону Босса, готовый вцепиться в него своими когтями, не способный изменить траекторию своего полета в воздухе. Его изменившееся тело влетело прямиком в раскрытые объятья шипованного орудия пыток. Крышка моментально захлопнулась и через несколько секунд снизу заструилась кровь. В последнем порыве своих сил Сал попытался сломать ставню девы. Вложив все силы в удар правой лапы, он смог пробить дыру, но за секунду до соприкосновения когтей и внешней поверхности пыточного орудия, лапа безжизненно обвисла, кровь перестала выходить из-под орудия смерти. Через дыру внутрь проникал блеклый свет двух Сестер, освещая помутневшие глаза Сала.

 - Единственный способ убить ликантропа, либо моментальная смерть, путем обезглавливания или изъятия сердца, либо обескровливание. – Произнес мертвому Салу Босс, принимая человеческую форму и натягивая перчатки на потрескавшиеся руки. – Если бы Дерек не пронзил тебя этими полыми ножками, я бы проиграл: ты бы просто разорвал мою оболочку, ведь моя прочность не такая как раньше. – Сказав это, он провел рукой по рваной ране на груди и повернул голову в сторону приближающихся шажков.

 Из окна спальни двухэтажного дома вылетел ребенок с пустыми глазами, быстро оглядевшись он заметил окровавленный труп убийцы матери и того, кто одолел его: мужчину, отживающего пятый десяток, чье лицо начинало терять форму привычную человеческому, теперь больше напоминавшее раскрашенную фарфоровую маску. Попятившись от подобного зрелища, мальчишка бросился бежать в сторону парка, откуда прибыла тень. Размытый силуэт скелета причудливого существа продолжал следовать за ним.

 Босс попытался окрикнуть его и последовать за ним, но из горла вырвался лишь булькающий звук, а ноги отказались слушаться. “Слишком много сил ушло на смену формы, на поддержание тела их практически не осталось” – начал анализировать свое положение Босс: “Если что, тень Гуроя защитит мальчугана, а я, как восстановлю силы и направлюсь за ним”. С этими словами мужчина облокотился на ствол бузины, достав последнюю сигарету из пачки и закурил, положив свободную руку, еще полностью не утратившую человеческий вид, на тело Сала.

 Среди ночной тьмы, озаряемой редкими блеклыми проблесками двух лун, раздался цокот каблуков. Звучание становилось громче и затихло подле тела Босса, практически обратившегося в подобие скульптуры. Тишину огласило недовольное ворчание, а после бархатный женский голос произнес: “Ну же Бос-Босс не смей здесь умереть. Ты еще нужен нам.”. За чем последовала короткая золотистая вспышка, кричащая подобно молнии, за которой скрылся едва различимый чавкающий звук.  “Остальное сделаешь сам. Мне, в отличие от тебя, предстоит еще одно выступление”. После этих слов вновь раздался, в этот раз удаляющийся цокот каблуков.

 Лишь все звуки вновь исчезли, а воздух заполнила ночная тишина, из уст лежащего мужчины вырвался сдавленный вздох. Рядом с ним ни осталось и следа тела Сала.

…

 В просторном кабинете овальной формы, где обсуждались все насущные проблемы Наблюдателей, собралось двенадцать человек. Восемь мест пустовало. Обычно их занимали сторонники взглядов Босса, но они покинули кабинет десятью минутами ранее, высказав нежелание обсуждать все под призмой ксенофобных взглядов, свойственных нынешнему большинству управленцев. Оставшиеся, как ни в чем ни бывало продолжали рассматривать самые смелые варианты отчистки западного Йорма от “иных”, скрывающихся среди обычных людей.

 - А что, если завербовать сородичей того глупого паренька и заставить как гончих искать нелюдей? Говорят Зверь из трущоб берется за любую работу. – Предложил один из собравшихся.

 - Остается возможность предательства причем немалая, нам повезло правильно использовать прошлое волчонка. Лучше пустить слухи по всем слоям общества о готовящейся чистке и ждать реакции нелюдей. – Парировал тот, что сидел у дверей.

 - А что до бешеного пса, того, что засел в трущобах, нам уже хватило несколько инцидентов. Лучше оставить его в покое пока сам не помрет. – Добавил один из угловых членов собрания.

 - Ага, думаешь они идиоты? Думаете эти нелюди поведутся на слух? – Возмутилась сидящая напротив женщина. – Уж лучше вновь ввести отряды из отпетых отморозков, пусть выслеживают “иных”.

 - А что, если – раздался громкий мужской голос в распахнутых стеклянных дверях – вы оставите в покое всех представителей иных рас и будете реагировать лишь на тех, кто несет опасность человечеству?!

 - Иными словами будете следовать заветам Реликвария. – Поддержал его высокий женский.
Все двенадцать человек обернулись в сторону пары из полевого отряда Глаз-1: Сель и Пола. Практически одновременно они засмеялись, не в силах сдержать переполняющие их эмоции, вызванные не сколько наглостью служащих, сколько их наивностью.

 - Реликварий? – Пытаясь побороть смех произнес один из директоров Наблюдателей. – Они распались, их уничтожили и подмяли под себя сразу после официального образования некой Организации в Республике года два назад. А вы следуете за мертвым идеалом! – Смех, заполнивший помещение, стал еще громче.

 - Вот как!? – Состроив шокированное лицо ответила Сель, но тут же вернула ему хладнокровное выражение. – Значит мы возродим этот идеал.

 Закончив с этим их пустой разговор, Сель и Пол вскинули пистолеты-пулеметы, выделенные им восьмью несогласными директорами Наблюдателей, и открыли огонь.

 Через минуту пальбы, прерывающейся лишь на несколько секунд, для смены магазина, верхушка Наблюдателей, распространившей ксенфобные взгляды в рядах полевых и внутренних отрядов, были устранены. Агенты, оказавшие сопротивление, были схвачены или убиты. Восприняв конец стрельбы как сигнал, к паре вышел представитель свободных взглядов: невысокий мужчина, полноватый, с редеющими волосами.

 - Хорошая работа, теперь мы сможем провести реконструкцию Наблюдателей и поставить их на правильный путь. – Закивал он, но заглянув внутрь кабинета тут же отскочил в сторону. – Пожалуй я вызову уборщиков. – И тут же поспешил удалится.

 - Нет нужды. – Раздался бархатный женский голос за спинами людей.

 – Единственное что вам стоит убрать, так это свою физиономию с моих глаз. – Добавил второй прокуренный, с свойственной хрипотцой женский голос

 - Но, но… - Начал было отвечать им один из восьми живых директоров Наблюдателей, но его прервал короткий смешок третьего посетителя.

 Лысый, улыбчивый мужчина среднего роста с выгравированной цифрой “4” на голове, похлопал того по плечу и всучил в руки влажный мешок, продолжив свой путь к кабинету. На мгновение его взгляд пересекся с исполнителями казни, и он почтительно кивнул. “Молодцы, исполнили в духе фильмов про разборки мафии.” – со смешком прокомментировал он.
Сам же низенький мужчина слегка приоткрыл мешок и заглянув внутрь чуть не опустошил все содержимое желудка прямо на “подарок” – голову одного из представителей свободных взглядов. В попытке побега он натолкнулся на массивную двухметровую фигуру.

 - Человек, ты можешь уйти. – Пророкотал мужской бас. – Кабинет директоров освобожден от службы.

 - Вы же, вы же должны быть мертвы! – Воскликнул дрожащим голосом оставленный от исполнения своих обязанностей директор. Задрав голову, он смотрел в два блеклых глаза, скрываемых под капюшоном широкой мантии.

 - Как видишь, слухи бывают обманчивы. – Промурлыкал первый женский голос, глядя хищными зелеными глазами на тела людей в кабинете. – Хорошо постарались. Передавайте Бос-Боссу “привет”. А, и добавьте: “за ним должок”.

 Четверо прошли мимо дрожащего тела директора, и двух Наблюдателей, прибывавших в шоке от неожиданно перевеса чаши весов в третью сторону, и зашли в кабинет, залитый и заляпанный всеми возможными жидкостями и внутренностями человеческого организма. Вторая женщина, укутанная в меховой плащ, учтиво поклонилась оставшимся снаружи и закрыла двери.

 После короткой заминки стекла закрыла темная мгла, мешавшая Сель и Полу увидеть происходящее внутри.

…

 - Ковен. Пол, думаешь мы сделали правильный выбор? – Спросила Сель, переводя взгляд с мертвых, лживых и разделяющие ненавистные ей взгляды людей, на тех, о ком она не знала абсолютно ничего, кроме слухов и того, что они были основателями Реликвария. О каждом говорили как обладателем дурного нрава в той или иной мере.

 А выразительная, во всех смыслах, светлокожая женщина, одетая в тонкие черные одеяния, даже в такую погоду, славилась самыми разнообразными преступлениями против морали и этики, ради своих целей. Темная звезда, Моргана, первая основательница Реликвария, ведьма, живущая не один век. Говорят, ее голос пленяет мужчин стоит им хоть раз его услышать. Однако по виду напарника и его отрешенному взгляду, Сель едва ли могла поверить в этот слух. Однако она знала точно: Босс привлек их не просто так, а чем ему пришлось заплатить, ей и думать не хотелось.
 
 - Если Босс займет место командующего полем, то думаю у нас есть шанс. – Озвучил её следующую мысль Пол.

 - Кх… кх… - Раздалось шипение в наушнике Сель. Она нажала на кнопку и постепенно кряхтение начало обращаться в едва разборчивые слова. – Мальчик… сбежал… парк… трагедия… Сал…

 - Вас поняла Босс! – Быстро ответила девушка и ринулась в сторону особого зала отслеживания геолокации, чуть ли не всего города.

 - Что произошло Сель?! – Бросившись за ней выкрикнул Пол.

 - Кажется Босс перестарался и не может продолжить преследование, между ним и Салом что-то произошло, а мальчик, Дерек, видимо сбежал в сторону парка.

 Закончив разъяснять свою интерпретацию слов Босса, она ворвалась в зал, большую часть которого занимала трехмерная карта города, постоянно обновляющаяся и меняющая масштаб. Быстро настроив нужные параметры Сель отследила бегущего в сторону парка мальчика, перейдя на крупную панораму местности она заметила, что вокруг него мерцает темный силуэт.

 Краем глаза она заметила всплывшее оповещение о сбежавшем сыне Лаинхартов, одних из спонсором Наблюдателей. Оповещение пришло получасом ранее, однако по очевидным причинам никто не смог его принять. Пробежавшись глазами по описанию запроса, составленного одним из отрядов осведомителей. Сель сдвинула окно запроса к Полу.

 – Эй Пол, пробей этого мальчишку, надо узнать, где он сейчас! – Крикнула она, продолжая наблюдать за Дереком, бежавшему точно в центр парка.

 — Это сын Лаинхартов, аристократ.  – Коротко отрапортовал Пол. Экран карты разделился на две части, позволив мужчине отсканировать территорию вокруг особняка и близлижайшие территории. – Тридцатью минутами ранее сбежал из особняка, нам бы поручили его поиски, но сама понимаешь.

 - Я уже прочла это в отчете! – Цыкнула Сель, метнувшись к половине карты Пола. Ее руки забегали по панели и минуту спустя на экран вышло нечеткое изображение блуждавшего золотовласого мальчишки недалеко от парка.

 - Шанс их встречи минимальный. – Прокомментировал мужчина.

 - Но не нулевой. Состояния мальца не стабильно, мало ли что выдаст. Босс вы слышали? - Не убирая руки с наушника спросила девушка, прервав речь напарника. В ответ она услышала едва разборчивое кряхтение, походившее на “да”. – Нам вмешаться? Что делать с Дереком? 

 Какое-то время в ответ не раздавалось ни слова, Босс вспоминал все что знал об этой семье и рассуждал стоит ли Дереку встречаться с ними, даже если шанс был минимальный. Взвесив все за и против, он ответил.

 - Нет – продолжайте наблюдение. Мальчишка нестабилен, но не нападет на ребенка – в этом я уверен полностью. – Собравшись с силами отдал приказ Босс. – Если их встреча произойдет не вмешивайтесь, ведь родители Дерека побочная ветвь этой семейки. Если нет, заберем его под свое крыло как успокоиться. 


Встреча под сенью теней


 Дерек вбежал в парк и только в этот момент понял, где находится. Постепенно, память, наполнившая его разум, начала менять взгляды мальчика на этот мир. Вместо того, чтобы сесть и начать рыдать из-за случившейся трагедии, он спрятал это в самую глубину сознания, начав думать о том, что делать дальше.

 Все это, несомненно, происходило без осознанных размышлений мальчика. Тень Накилана, совсем скрывшаяся от глаз наблюдателей в темноте наступившей ночи, позаботилась о том, чтобы мальчик не смог вспомнить то, что произошло получасом ранее. Люди бы назвали это травматическим шоком.
 
 Нечто вело мальчика к громадному дубу, к могиле, выгравированной на его стволе. Его пустой взгляд прошел по буквам, что-то дрогнуло внутри, но воспоминания не отзывались. Тяжесть минувшего грузом усталости навалилась на Дерека и тот найдя укромное место в корнях недалеко от могилы, провалился в тревожную дрёму. Перед внутренним взором мальчика сменялись причудливые картины чужеродного мира, пока его тело пробирала дрожь от ночного холода.

 В это же по мостовой широкого моста, перекинувшегося через городскую реку, разделявшую парк и город, шел мальчик лет пяти-шести. Его золотисто-пшеничные волосы трепал ночной ветер, будто бы доносившие обрывки слов, сказанные отцом. 

 “Это окончательное решение. Нет, я ничего не хочу слышать. Мне оно дается тяжелей чем тебе. Услышь же меня, Леммис! Прошло уже три года. Мы не сможем ее найти…”

 Кулачки мальчишка сжимались от бессилия, а к глазам подступили непрошенные слезы. “Как он мог заявить такое в этот день?!” – прошептал в он в ночную тишину. Уже сбежав из дома и пройдя приличное расстояние - осознание истинности слов отца настигло мальчика, но он не хотел его принимать, не в этот день.

 Подняв голову к небу, он замер на границе парка. Сквозь мокрую пелену на глазах, мальчику казалось, что громадное дерево центрального парка мерцает в свете двух Сестер на небе. Ствол скрывал за собой небоскребы офисного квартала, отчего ему казалось, что каким-то образом он умудрился забрести в дикий, нетронутый человеческой рукой уголок.

 Следуя любопытству, светловолосый мальчик направился к центру парка, вдоль пустых дорожек, мимо укутанных темнотой беседок и укромных закутков, через арку увитую плющом, минуя живую стену. Пока наконец он не оказался подле высоченного древа. Находясь рядом, он заприметил, что мерцала только крона.

 В ее свете и отблесках лун, прогонявших ночной мрак мальчик наткнулся взглядом на причудливую гравюру в стволе, больше похоже на этакий могильный камень, вырезанный на поверхности дерева. Скользнув глазами вдоль ствола, наблюдая за причудливой россыпью огней на стволе, холодно блестевших подобно солнечным зайчика, он заметил что-то в корнях.

 Приблизившись, он обнаружил человека, мальчика с темными волосами, закутавшегося в куртку и содрогавшегося всем телом. Его лицо не было запачкано грязью, а сам он выглядел весьма прилично, отчего светловолосый мальчик решил, что он явно не бездомный. Робким движением он коснулся его плеча и потряс.

 Глаза мальчика раскрылись и впились в золотые глаза светловолосого мальчишки. Тот вздрогнул, встретившись с пронзительно сияющими янтарными глазами и хотел отступить, броситься бежать, но заставил себя остаться. Его мать всегда учила, что нельзя отворачиваться от нуждающегося, и в эту ночь он не позволит себе ослушаться ее учений и бросить тень на память о ней, в отличие от своего отца.

 - С тобой все хорошо? Ты дрожал. – Выдавил из себя светловолосый мальчик. Видя отрешенность во взгляде мальчика напротив, он продолжил. – Потерялся?

 - Нет, кажется, не потерялся. – Мотнув головой ответил ему темноволосый мальчик. Чепчик сполз на его голову, оголив два маленьких рожка. – А ты? Из дома сбежал?

 На мгновение беглец из особняка замер словно напуганный зверь. Мальчик перед ним не был никаким бездомным или просто сбежавшим из дома. Он был полукровкой, и скорей всего скрывался от кого-то в ночи. Этого мгновения хватило, чтобы его манеры отступили, а бушевавшие эмоции вырвались наружу.

 - Тебе то какое дело?! – Раздраженно бросил в ответ светловолосый. – Я вообще первый спросил!

 Следом за сказанным он осекся, увидев, как спокойно колышется янтарный огонь в глазах полукровки. Всю злость отмел в сторону тихий шепот матери: “Не важно какие они, с крыльями, может с хвостом, а у некоторых и все тело может быть покрыто шерстью – они такие же живые, как ты и я. Большинство из них не хочет причинить тебе вред, поэтому не бойся. Но не теряй бдительности, ведь ты не хочешь стать обедом перевертыша.”. 

 - Просто ты стоишь в одной рубашке и дрожишь. – Между тем спокойно пожал плечами Дерек.

 Он поднялся на непослушных ногах и стянув куртку протянул ее мальчику, оставшись в одной фуфайке. Ему казалось, что это единственный верный вариант действий, какой-то мальчик разбудил его, стоит и дрожит ночью посреди парка. Он видел таких же детей на улице и каждый раз хотел поделиться с ними своей одеждой.

 Мальчик был поражен добротой этого полукровки-беглеца. Теперь все сомнения в его добрых, или хотя бы отсутствии злого умысла отступили прочь. Он всунул руку в один рукав и раскрыл куртку так, чтобы туда смог поместиться еще один человек, та оказалась на два размера больше. “Может его родителей?” – подумал светловолосый мальчик – “Но почему он один?”. Краем глаза он заметил пятно крови на штанине рогатого мальчика, но решил не спрашивать того об этом. Часть мозаики складывалась сама собой, а воспитание мешало задавать неуместные вопросы.

 - Ты тоже весь дрожишь: залезай тут места на двоих хватит. – Протянув свободную руку, он подтянул к себе мальчишку. – Ты тоже сбежал? Где твой дом?

 - Мой дом… - Произнес Дерек, пытаясь вспомнить, что недавно произошло, но его глаза тут же опустели и сознание мальчика, словно перезагрузилось. – Совсем не помню…

 - Даже не помнишь есть ли у тебя дом? – Недоверчиво поинтересовался беглец.

 - Даже этого, может его и нет у меня вовсе. – Виновато улыбнувшись ответил мальчик.

 Его собеседника смущал излишни взрослый говор “потеряшки”, но он списал это на воспитание, ведь и к его речи относились с особым вниманием. Он чувствовал, что не может бросить этого одинокого мальчишку на произвол Судьбы, особенно после того, как он поделился единственным что у него было.

 - А знаешь что? – После небольшой паузы бойко сказал светловолосый мальчишка. – Пойдем ко мне домой, там радушно принимают людей без крова, а я настою, чтобы тебя приняли как равного мне! Кстати, меня зовут Лем, полностью Леммис, а тебя? – Леммис хотел добавить родовое имя, но слово предательски застряло в горле.

 - Дерек. – Недоумевая ответил темноволосый мальчик, его глаза засверкали янтарным огоньком надежды. Перед ним словно рассвело новое солнце, отгонявшее мрак ночи готовый проглотить его.

 - Тогда пойдем Дерек! А это мы пока-что спрячем, нам же не хочется ненужного внимания? – Играючи пихнув Дерека, хихикнул Лем и натянул его чепчик обратно на рога.

 Вместе они отправились туда откуда пришёл Леммис, на восток из парка. Через арку из плюща, сквозь пустые дорожки и мимо укрытых беседок, по широкому мосту и дальше к поместью семьи Лаинхарт. Холодный свет двух Сестер лун освещал их путь. Вскоре две немые зрительницы истории, рассказанной лишь теням, обратили свой взор в конец их пути. К отдаленному особняку у кромки леса, где из окна, выходившего на дорогу к поместью, под тусклым светом лампы ждал Лорд Лаинхарт. Его взгляд устремился далеко за горизонт, в руках он сжимал старый семейный портрет и редко он проводил по нему пальцем. Все его мысли были обращены к сыну и его скорейшему возвращению.