Дивный Алекс. Часть2 День Гл. 1, 2

               
                Часть 2. «День»

                Глава 1: Сумеречный Шёпот Тайги

    Мы с Прохором уже пятый час пробирались по непроходимой, таинственной тайге. Солнце, большое и багровое, медленно клонилось к закату, окрашивая небо в огненные оттенки. Длинные, призрачные тени от вековых деревьев ползли по земле, предвещая скорое наступление ночи. Прохор, его лицо было невозмутимо, вёл за уздцы Зойку – худенькую лошадку с тёплым, живым взглядом и гладкой, потрёпанной шерстью – и вполголоса напевал старинную песню, слова которой терялись в шелесте листвы. На Зойке болтались два потертых вещмешка, грабли, косы и всякая нужная нам утварь, позвякивая при каждом шаге.
   Мы перешли узенькую, ледяную речушку, чьи воды журчали, перекатываясь через камни, и вышли на еле заметную звериную тропу, утоптанную вековыми копытами. Тайга сомкнулась вокруг нас, поглощая остатки света – могучие сосны придвинулись вплотную, накрыв нас густой тенью, словно прозрачным, но плотным покрывалом. Слева пронзительно вскрикнул кто-то лесной, похожий на потревоженную птицу, – но я, уже привыкший к местным звукам, внимания не обратил, полностью погружённый в свои мысли.
    А в голове моей всё крутился тот разговор с дедом Прохором, который случился сразу после того, как разошлись гости, и наступила тишина. Я машинально отмахивался от назойливой мошкары веткой ели и не мог перестать вспоминать каждое его слово…
    – Никому не рассказывай, что у бочки с тобой приключилось… Забудь, – сказал тогда Прохор, его голос был необычно серьёзен, а взгляд пронизывающим.
    – Да у меня два высших образования! – ответил я с усмешкой, показывая два пальца, словно доказывая свою рациональность. – В сказки с первого класса не верю. Неужели ты и вправду в байки веришь, что твои подгулявшие односельчане рассказывают?
    Прохор глядел серьёзно, молчал, ожидая, пока я закончу свою тираду. Я же только смеялся, пытаясь скрыть нарастающее внутри волнение.
    – А земляничный вкус на губах откуда?
    – Мираж. От усталости, наверное, – я усмехнулся, пытаясь убедить самого себя.
    – Она, Дивна, прошлой зимой меня от медведя спасла… – Прохор неожиданно прервал моё веселье, его слова прозвучали твёрдо.
    – Значит, существует? – мой смех оборвался.
    – Зверьё её слушается. Сама появилась в наших краях совсем недавно. Откуда – никто не знает. Статная деваха… – Прохор задумчиво покачал головой.
    – А с медведем что произошло? – я нетерпеливо подался вперёд.
    – Пошёл я на охоту, – начал Прохор, его взгляд ушёл вдаль. – До Устининого порога как раз дошёл…
    – Что за место? – перебил я.
    – Эх, забыл, что ты не местный… – дед вздохнул. – В общем, подвернул ногу, да так сильно, что ружьишко моё в глубокий снег ушло. Ползу вниз по склону… И вдруг вижу – огромный медведь! Шатун, да ещё зимой – лютый зверь, голодный и опасный… Я перекрестился, подумал: прости, Господи, душу мою… И как-то вдруг – наступила полная, звенящая тишина. Приоткрыл глаз – медведь улепётывает, что есть мочи, будто чума за ним гонится. Гляжу – идёт девушка. Наклонилась надо мной, её лицо было спокойным: «Дедушка Прохор, с вами всё хорошо?» Я ей: «Кто ты, дочка? Что в лесу зимой одна, в такую глушь?» Она улыбнулась: «Для вас лес, а для меня – дом родной». Потом сказала: зовут её Дивна.
     – Но она тебя по имени знала? – я был озадачен.
     – Виделись впервые… А как узнала – не знаю. Всё это… дивно, прямо сказка какая-то. Нанесла веток, развела огонь, мазь достала, пахнущую травами. Хотела сапог снять, чтобы ногу посмотреть, – не дался я: нечего молодой бабе старому деду обувь снимать!
     Через час говорит: «Попробуйте встать». Я встал, пошёл… никакой боли, словно её и не было. Чудо, да и только.
    – А медведь? – мой голос был полон недоверия.
    – Сказала, прогнала его.
    – Как? – я не мог поверить своим ушам.
    – А я знаю? Может, не веришь? – Прохор посмотрел на меня с вызовом.
    – Я сам не знаю, что думать… Куда потом она делась?
    – Я глаза открыл – её уже не было… Будто растворилась в воздухе, – Прохор развёл руками.
    – Кто поверит, если я расскажу?.. Может, гипноз или колдовство?.. Может, она и меня поцеловала – бред какой-то… – я бормотал себе под нос, пытаясь найти логическое объяснение.
    – Видно, сподобился ты ей, приглянулся. Вот она тебя и… припечатала, отметила своим касанием, – и дед тихо засмеялся, его глаза лукаво блестели в сумерках…
    А где-то – словно в ответ, глубоко в сердце тайги родился едва слышный шёпот, который, казалось, нёсся прямо по ветру: «Я уже вижу его тень на тропинке… Скоро появится он сам… Ах, скорей бы…» Он звучал как предвкушение чего-то неизбежного, чего-то, что только начиналось.

                Глава 2: Всё-Таки Жизнь – Прекрасная Штука

     Прохор, с неизменной самокруткой в уголке рта, протянул мне старую, но наточенную до бритвенной остроты косу и отступил на безопасное расстояние. Потом, улыбнувшись сквозь сизый дым, выдохнул: – Ну, начинай, а я покедова поглазею, как ты тут справишься…
     В своей жизни я косы в руках не держал – разве что видел мельком, как это делают в старых фильмах, где крестьяне лихо машут ими на бескрайних полях. Поэтому начал, как представлял себе: неуклюже, спотыкаясь о свои же ноги, будто отбиваю траву, а не кошу её ровными рядами. Прохор наблюдал за моими мучениями с нескрываемым юмором, иногда покашливая от смеха. Минут через десять он не выдержал, подошёл, терпеливо показал, как надо держать инструмент, как двигаться, указал на мои многочисленные ошибки, подправив хватку. Постепенно я вошёл в ритм – косьба пошла легче, трава ложилась ровными рядами, а не комками.
    К полудню, когда солнце уже припекало, а воздух наполнился запахом свежескошенной травы, Прохор сказал: – Обед сварю, а потом с ружьишком прогуляюсь… Давненько по окрестностям не ходил, зверья тут хватает. Ты сам пообедаешь, меня не жди… Завтра свидимся. С этими словами он неспешно удалился в сторону дома.
    Я накосился вволю, руки ныли от непривычной нагрузки, спина ломила, требуя отдыха. Пошёл к тенистым деревьям, что росли на краю поля, и растянулся на мягкой, прохладной траве. Усталость медленно отступила, и душу наполнило тихое, почти звенящее спокойствие. Долго смотрел в небо сквозь шелестящую листву – оно манило своей магической бескрайностью и глубокой синевой, словно бездонный океан…     Вдруг вспомнилось беззаботное детство: такое же голубое, щедрое на солнце, солнечное. Хорошо было тогда… жаль, не вернуть тех дней.
     Повернув голову, я увидел рядом крошечную, ярко-красную земляничку, прячущуюся в траве. Сорвал её, поднёс к губам, почувствовал сладкий взрыв вкуса, прошептал вслух: «Всё-таки жизнь – прекрасная штука».
     Закрыл глаза, наслаждаясь моментом… Но идиллия продлилась недолго. Сначала какая-то букашка забралась на щеку. Я недовольно смахнул её. Через мгновение – ещё одна, уже на подбородке. Потом кто-то настойчиво полез в ухо. Я не выдержал и, подскочив, стал активно спасаться от назойливых насекомых, махая руками.
     И тут – звонкий, чистый смех.
     Я резко обернулся. Метрах в трёх на траве сидела девушка, прикрывая рот ладонью, чтобы не рассмеяться ещё громче. Она была удивительно красива, словно сошедшая с древней картины. Густые чёрные волосы водопадом ниспадали на плечи, а сияющие голубые глаза смотрели прямо на меня с лукавством. На ней было простое, но элегантное платье цвета кофе с молоком, всё вышитое мелкими, изящными цветами, похожими на те, что росли на полях. На голове – венок из полевых цветов, сплетённый с большой любовью. В губах – тонкая травинка, которую она слегка прикусывала. А её губы… алые, чуть припухлые, манящие – я смотрел на них заворожённо, не в силах оторвать взгляд.
    – Это я тебя травинкой щекотала, букашки ни при чём, – сказала она, её смех был лёгким и мелодичным.
    – Я уж подумал: началось великое переселение. Насекомые выбрали меня как транспорт, – я попытался пошутить, стараясь скрыть своё смущение. – Меня зовут Алекс.
    – Я знаю, как тебя зовут, – ответила она, не переставая улыбаться.
    – Ты умеешь читать мысли? – удивлённо спросил я.
    – По твоему взгляду, прикованному к моим губам, это не так уж и трудно… – она снова засмеялась, её смех эхом разнёсся по лугу.
    Моё лицо залилось краской. Я привстал, принялся смущённо сметать прилипшие травинки с одежды. – Извини… Не запомнил твоего имени… – пробормотал я.
    – Ты не мог – я его ещё не назвала. Меня зовут Дива.
    Я снова замер, поражённый. «Сегодня слишком много сюрпризов», – подумал я, пытаясь переварить услышанное.
    Сел напротив неё, скрестив ноги. – Я слышал про девушку по имени Дивна. Местные рассказывали: от неё медведи шарахаются. Это случайно не ты? – я попытался пошутить, но мой голос звучал слишком серьёзно.
    Она ничего не сказала – только спросила: – А дедушка где?
    – Обед готовит, – ответил я. – После того, как я один раз сварил суп, Прохор к кастрюлям меня больше не подпускает. Говорит: «Своей смертью хочу помереть, а не от твоей стряпни».
    Она засмеялась, её смех был звонким и искренним. – Значит, твои блюда – дело рискованное?
     – На жареное яйцо и картошку даю гарантию. Всё остальное – испытание. У меня есть друг – съедает всё, что я готовлю. Говорит: «Польза двойная: во-первых, спасаю окружающих, во-вторых, не выбрасывать же в мусор».
     – Смелый! – Дива восхищённо покачала головой.
     – Нет. Просто он – доктор. Специалист по пищевым отравлениям…
     Она снова рассмеялась, прикрыв рот ладонью.
     – В городах, чтобы продолжить знакомство, парень предлагает девушке сходить… в кафе, кино. А тут куда? Только к медведям в гости… – я развёл руками.
     – Оставь мишек, – улыбнулась она. – Пойдём лучше к речке, к старой мельнице. Там красиво. Ты ведь за этим приехал?
     Я затаил дыхание, её вопрос застал меня врасплох. – Сначала думал, что за этим… Теперь понимаю – обрёл нечто большее…
     – Что именно? – её голубые глаза смотрели прямо в мои.
     Я не ответил, не находя слов. Но впервые в жизни услышал голос своего сердца, чистый и ясный. Прежде чем оно замолкло в груди, оно успело шепнуть мне нечто заветное, нечто, что навсегда изменило мою жизнь…