Никогда. Когда-нибудь - Dream

Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Сборник семейных историй лорда Ваурона - Vowrawn`s Romantic Collection
по саге, начинающейся с фанфика "Благодарен и сражён" - http://proza.ru/2024/08/15/1057

Здесь должно собраться много моментов из жизни одной семьи чистокровных ситхов:
тёплых, радостных, печальных, интригующих, забавных и нежно романтических.
Это хроника лорда Ваурона и леди Шесмет, их чувств, быта и памяти.
А также их детей, внуков и сложившихся пар в будущем.

Цветущий мир. Желание клятвы - http://proza.ru/2025/08/05/1381
Цветущий мир. Храм Тары Ма - http://proza.ru/2025/08/08/1290
Memories: Зиост. Здоровый аппетит - http://proza.ru/2025/08/10/1320
Цветущий мир. Праздничное утро - http://proza.ru/2025/08/20/1832
Цветущий мир. День Рождения - http://proza.ru/2025/09/01/1884
Memories: Дромунд-Каас. Мелодия - http://proza.ru/2025/09/06/94
- Обнимая свой Дом - Dream - http://proza.ru/2025/09/16/1467
- В последнем путешествии - Dream - http://proza.ru/2025/09/19/1512


***Сегодня "Благодарен и сражён" исполнился ровно год.
Это было удивительно. И удивительное продолжается***


VOWRAWN`S ROMANTIC COLLECTION

Музыка: Zonda Archives - I'm starting to notice things that others don't (YouTube)

НИКОГДА. КОГДА-НИБУДЬ - DREAM

Не спалось.

Как прекрасна жизнь! Все вкусы — пробуй. Миры — владей. Красота женщин — бери в утешение какую желаешь.

Не абсолютная, но власть.

Великое могущество. Тайны сакральных даров Силы. Богатство наследия.

Он лежит в постели с законной супругой, наслаждаясь цветочным ароматом её волос. Слышит ровное дыхание крепкого сна. Чувствует ласковое объятие изящных рук.

В соседних покоях спит их девочка. Крошка, нежащаяся в любви матери и отца. Жизнь дитя наполнена безмятежными играми на безмятежной планете. Его маленькая семья в безопасности и, несвойственной для ситхов, беззаботности бытия.

Умиротворение — запретная роскошь…

«Покой — это ложь»

Повторяет Ваурон про себя первый постулат Кодекса.

Не спится. Сладость удовлетворения тает от одной мысли. Он не уверен, что поступил правильно. Он не может смириться с тем, что он натворил. Дневное забытье — ночами рассеивается. Видение бессонницы ясное, яркое, явное: «Я совершил ошибку…»

— …ужасную ошибку.

Сердечное смятение выдаёт признание вслух. Мысль вырывается в тишину спальной — шёпотом горьких слов.

Чтобы не разбудить жену, осторожно выскальзывает из-под руки. Поднимается и тихо уходит к себе.

Отдельная спальня, в которой он никогда не спит. Ложится с целью унять волнение или предаться хаосу чувств. Захватить их пленом внимания и подчинить волей разума. Низвергнуть то, что мешает. «Стереть…»

— Стереть память… — закрывает ладонями лицо: — …тебе. Чтобы было легче. Кому?.. Мне?! Куда уж легче.

Руки опускаются на грудь. Болезненный смешок.

Запрокидывает голову, вжимаясь затылком в подушку. Зажмуривает глаза до вспышки Света во мраке. Глубокий вдох.

Шесмет садится рядом. Наклоняясь, берёт лицо мужа в свои ладони, обнимая под короткими скуловыми наростами, заботливо спрашивает:

— Плохой сон?

Не ответ, а кивок головой, не открывая глаз. Веки всё равно не сдержали влагу, сбегающую по бордовой щеке к женским пальцам.

— Расскажи мне… Ваурон.

Гладит ладонями её запястья. Решается взглянуть, зная, что вот-вот выдаст ей сокровенное:

— Я предал своего ребёнка.

— О ком ты говоришь?

— О сыне… У меня есть сын, Шесмет.

Леди убрала руки от мужского лица и опёрлась о бархат покрывала.

Поднявшись к изголовью, лорд заметался взглядом по комнате. И заговорил. Рвано. То быстро, то медленно. Без подробностей. С мельчайшими деталями… О юной чистокровной, случайно ставшей матерью. О мальчике, что покорил его душу с одного касания, с первого заветного обращения: «- Па!».

Сначала он стёр память несчастной леди. В последствие — пытался стереть память и своему продолжению. Пытался. О себе. О силовой связи, что есть меж ними.

Рассказал о том, как отдал своего единственного сына под опеку. Молодой лорд согласился взять на себя ответственность в обращении светлого дитя к пути, единственно-верному для чистой крови ситхов.

— Тьма… Ты отнял котёнка у матери, чтобы затем оторвать от себя, заселить в пустой дом под надзор вчерашнего безвестного аколита?!

С каждым уточнением шипящий тон негодования Шесмет возрастал. Всё что она скажет дальше, сопроводит рычание, полное гнева.

— Он не вчерашний и не безвестный. Его воспитывал Служитель Императора. Он сможет вести послушника…

Недослушав, резко встала с постели и направилась к выходу:

— Ни дочь, ни меня ты больше не увидишь.

Бросившись за ней, он думал, что удастся задержать исход откровения:

— Шесмет…

— С каждым десятилетием совместной жизни узнаю тебя ближе. Не думала, что ты можешь быть таким…

Она хотела сказать «жестоким», но это было не то слово. Нужно было истинно подходящее.

Нашла самое колкое, на которое его алые глаза распахнулись, и он отступил, принимая её позицию:

— Каким?

— Трусливым, — убедительно мотнула головой, понимая, что попала точно в цель: — Не надейся на воссоединение, пока не познакомишь меня с мальчиком.

— Это невозможно. Не…

— Для Тёмного лорда есть что-то невозможное?

— Не вернуть доверия, — закрыл глаза рукой, опустив голову: — Я хотел стереть ему память… обо мне.

— Ты… что?!

— До сих пор не знаю, насколько успешно. Абарон не рассказывает. Я не спрашиваю.

— Почему? Зачем?!

— Принимал решение не в лучшем расположении духа.

Никчёмное оправдание диктату Тёмной стороны.

— Трусливый тиран!

Злое рычание. Жена отстранилась в демонстрации непонимания этого поступка.

— Так было нуж…

— Пока всё не исправишь, и близко не подойдешь к доченьке, — ситх сделал шаг, но она попятилась к раскрывшейся двери, ведущей в детскую: — Я тебя не подпущу. Будешь сражаться со мной. На смерть. И ты знаешь… я не несчастная дева, которую ты приласкал.

Шесмет сжала свой маленький кулачок и всё, что могло оказаться расколотым — рассыпалось вдребезги под давлением её воли. Со звоном разлетелись на множество осколков её вазы. Бокалы на столике. Столик. Настенное панно. Хрустальная шкатулка. Рассыпались бусины порванного украшения.

Женская угроза была эффектной, и леди была права — Ваурон знал, что за эффектностью стоят большие возможности. Если она захочет — она будет сражаться, высвобождая всю мощь первой наследницы древнего рода могущественных воинов и колдунов.

Он и представить не мог, что сдастся и выдаст ей своё признание.

Поверить не мог, что позволил себе оказаться в этом положении.

Жена потребовала «невозможного»?

И тот поступок не предполагал обратимости. Он усыпил связь с сыном, чтобы обезопасить его… чтобы…

Нужно было признаться.

Нужно было услышать это от своей женщины.

Он «трусливый тиран», пожелавший безопасности себе.

От этой любви, в которой не знал, каким ему быть и как вынести это ослепляющее чувство.

Ваурон замер перед заблокированным проходом в комнаты дочери.

Материнство сделало Шесмет не просто сильнее — она стала невероятно чуткой в отношении супруга. Рассудительнее.

Несмотря на возмущение и растерянность перед бурной женской реакцией, он понял: дело не в опасении за то, что ситх может поступить так и с ней. Это поведение — оказание помощи:

«Теперь... разрушай всё, Тёмный лорд.
Или имей смелость принять в свою жизнь то, что не способен контролировать.
Пока не поздно…
Исправь ужасную ошибку.»

Улетает на Дромунд-Каас без завтрака и прощального поцелуя.

Жар в груди. Сердце разгорелось восходом надежды — предвестие радостной встречи. Но вместе с радостью — чудовищный страх, давящий лживым рационализмом. Парализующее чувство, но великий провидец минует линию напророченного будущего.

Переступает порог имения.

Шесть утра, а они уже в столовой. Наставник и подопечный. Подъём по режиму в соответствии строгой дисциплине, безукоризненно привитой молодому лорду.

Абарон не увидел первым, а ощутил приближение повелителя. Поднялся с места во главе, но вошедший без приветствий остановил его движением ладони.

Сын сидел по другую сторону. Положил вилку рядом с блюдом. Взгляд светлых золотых глаз остановился на отце. Смотрел, не моргая. Не верил… Не ждал?

Заняв свободное место посередине, Ваурон наливает напиток из кувшина в чашу, до которой дотянулся физически. Обыкновенный горячий чай с соком цитронов. Бодрит.

Сделав ещё глоток, решается заговорить со своим мальчиком:

— Помнишь… ты хотел увидеть «таких», как ты?  Хочешь познакомиться с сестрёнкой?

— Хочу! — вскочил со своего места, спрыгнув на пол.

Голос совсем не изменился. Всё тот же ребёнок, каким был в тот день, когда родитель ранил его и отдал на руки другому ситху.

— Мы возьмём твоего наставника с собой?

Кехари посмотрел на Абарона, не скрывшего удивление. Происходило что-то за гранью известной договорённости о воспитании юного чистокровного.

— Да.

Ваурон взглянул в сторону лорда и тот с кивком согласия покинул столовую. Нужно отдать распоряжение дроидам и рабыням — первые соберут вещи опекуна, вторые — воспитанника.

Стул отодвинут.

Ситх припал сначала на одно колено перед своим дитя, затем встал на оба. Погладил чёрные волосы. С прикосновением ментальная связь ожила сияющим всплеском слияния двух «я» — большого и маленького.

— Я тосковал по тебе.

— Ты меня простил?

— Мне не за что тебя прощать, моё сокровище. Я поступил… неправильно. И не хотел, чтобы ты видел меня таким.

— Я очень рад тебе. Я всегда хочу тебя видеть! Папа… Я ждал тебя.

Прыжок в гиперпространство. Ещё один. Три часа и шаттл приземляется на плато за дворцом.

— Этой планеты нет на картах, — сказал юный ситх в тоне любознательности, запомнившейся отцу по их совместным видениям.

— Недавно — Илха Флоренс, давно — Пушпита Локах. Для нас — Цветущий мир.

Прямой путь по парковой аллее вдоль балконов.

Абарон поднял голову на тревожное волнение. Блестящие ткани светлого платья подхватывал лёгкий морской ветер. Утончённые алые кисти опирались на перила. Сверху вниз на него смотрела чистокровная женщина. Заворожившись зрелой красотой и статью, молодой ситх не склонил голову в почтительном приветствии.

Исправился, войдя в приёмную залу:

— Миледи, — произнёс одновременно со своим воспитанником.

— Лорд Абарон, — представлял гостей старший чистокровный: — Мой сын — Кехари.

Ваурон понял, что ни разу не звал своего ребёнка вслух самым важным обращением: «сын». Кехари слышит это впервые и улыбаясь, не сводит с леди заинтересованного взгляда.

Напряжение Шесмет схлынуло одним громким выдохом. Расслабленно опустились женские плечи:

— Весь в папочку.

Поражённая внешним сходством черт, она поджала губы в улыбке моментально возникшей симпатии.

Двери позади жены раскрылись: порог переступила маленькая леди. Как только научилась ходить — подводила нянь самостоятельностью. И сейчас утопала от них следом за волнением матери или…

Связь с сыном наполнилась невыразимым счастьем — ярчайшее переживание встречи. Долгожданной встречи. С малых лет он мечтал увидеть других детей отца. Коснуться в Силе родственной души.

Ваурон словно смотрел на себя в далёком прошлом. Кехари — это он. А Серкет… это Серкет — его любимая сестра.

Визг восторга. Золото её солнечных глаз светилось ощущением приятного, тёплого узнавания. Пока непонятного, но для детского переживания — естественно упоительного, как если бы наступило время праздничного десерта и их накормили самым вкусным лакомством в Галактике.

Захлопала в ладоши. Не остановило и мамино объятие. Шесмет взяла дочь на руки и сделала шаг вперёд. Ваурон положил ладони на плечи сына, встав за его спиной. Сегодня. Сейчас… они представят детей друг другу.

Наклонившись, ситх касается губами горячей чёрной макушки. Вспышка Света рассеивающего видение заставляет моргнуть.

— Хороший сон?

— Слишком.

Её голос реален. Просыпаясь, он видит присевшую рядом — расчёсывала пальцами его волосы. Не будила, а ждала пробуждения.

— Расскажи…

— Владыку низвергли.

Шесмет не знала, как реагировать на эту шутку. И не было похоже на то, что муж шутит.

— Ты поэтому плачешь? И улыбаешься.

— Половина Совета стала счастливее. Другая половина сильно огорчилась. Я — Альянс.

Прыснув смехом, на мгновение расслабилась в чертах. На мгновение. Серьёзность вернулась быстро, как и пронзительность взгляда. Долгие годы супружеского союза не могли их так сблизить, как несколько лет родительства.

«Дорогая… не надо… не проси меня рассказать.»

Уголок алых губ дёрнулся в короткой улыбке внутреннего сомнения.

«Моя каасская роза, я весь перед тобой…»

Испытание нотой строгости в сведённых острых бровках.

«Не проси… Настойчивая жёнушка. Я сдамся. Но как во сне — не будет никогда.»

— Расскажешь…

— Когда-нибудь?

— …за завтраком.

— За обедом. Праздничным. И не расскажу — увидишь.

Бережно обнимая, откладывает признание далеко-далеко…

На будущее.