Глава IV. Лепета встаёт на защиту

          Лепета, мальчик из глины
Авторская сказочная повесть с чертами притчи

Глава IV. Лепета встаёт на защиту

     Прошло несколько дней после дождливой беды. Лепета снова играл с деревенскими ребятами, но на сердце у него сидело тяжёлое чувство.

     «Все они — живые, настоящие, — думал он, — а я всего лишь из глины. Что я могу? Чем я лучше игрушки? Разве кому-нибудь будет толк от меня?»

     Однажды к Мирону в избу забежала соседка — тётка Авдотья, запыхавшаяся, с платком, сбившимся на плечо.

     — Мирон! Беда в поле! Ветром стог повалило, да загорелось — солома сухая, вспыхнула, как порох. Мужики воду носят, но огонь разрастается. Бежим скорее!

     Мирон кинулся за вёдрами, а Лепета — следом. У поля уже собралось всё село: пламя взвивалось к небу, дым стлался, дети плакали, женщины крестились. Мужики бегали к реке и обратно, но огонь жадно пожирал всё, что попадалось.

     — Эй, — закричали ребята, — держите подальше Лепету! Он же глиняный, растает тут вмиг!

     Лепета остановился, сердце его сжалось. И в этот миг он вспомнил слова Мирона: «Слабость твоя — сила».

     Он поднял голову и закричал:

     — Дайте мне попробовать! Я ведь легче воды боюсь, чем огня!

     И не дожидаясь ответа, побежал прямо к пылающему стогу. Там, где жар был сильнее всего, земля треснула — и показалась яма с глиной, растрескавшейся от зноя. Лепета, не думая, кинулся туда, стал руками кидать влажные куски и закидывать ими огонь. Глина сразу прилипала, душила пламя, не давала ему разрастись.

     — Глядите-ка, что удумал! — крикнул Мирон. — Давайте помогать!

     Мужики стали вместе с Лепетой таскать глину, обмазывать ею горящие края, и вскоре пламя захлебнулось, потухло, только дымок ещё вился. Люди облегчённо перевели дух.

     А Лепета стоял в яме, перепачканный весь, с руками облепленными, но счастливый. Ребята, что раньше смеялись, подбежали к нему и закричали:

     — Наш Лепета — настоящий молодец! Он не растаял, он нас всех спас!

     И даже строгая тётка Авдотья, вытирая глаза, сказала:

     — Вон оно что! Из глины да сердце горячее — лучше, чем у многих каменных людей.

     Мирон подошёл к сыну, обнял его, и шепнул:

     — Вот видишь, Лепета… Человек не по телу ценится, а по делу.

     И впервые Лепета понял: он не игрушка, не тень человека — он настоящий, пусть и глиняный, но со своим сердцем и предназначением.