Сводки с передовой

Таня замолчала, глядя на экран телефона. Пальцы дрожали, перебирая последние сообщения. Слова подруги резали, как осколки. "Там… так страшно… ужас…"

Одни сутки. Всего одни сутки на передовой, и жизнь рассыпается на "до" и "после". Приоритеты, как перебитые кости, срастаются уже по-другому, криво. Мысли путаются, планы превращаются в пепел. Как жить дальше, как все, когда ты знаешь это?

"Пишите, я всегда отвечу…"  Таня понимала. Ответить – это хоть как-то разделить этот кошмар, выкрикнуть его в мир, чтобы не задохнуться. "Наш бой равен тому, сколько страна будет стоять…"  Эта фраза врезалась в память, стала мантрой, заклинанием.  Победа. Главное – победить.

"За Николая помолитесь…"  Таня  закрыла глаза. Николай, разведчик, ушедший в самую гущу врага. Один. Четыре года войны, дроны, наводки… Теперь – только молитва. Молитва за его жизнь, за его удачу, за  Божье заступничество, в котором он сейчас так нуждается.

"Понимаете теперь, почему я жёсткая?"  Таня понимала.  Она сама прошла через это, видела, как война ломает людей, калечит их души.  Годы, проведённые там, меняют навсегда.  И после этого нельзя отступить.  За ними всеми – детками, как она их называет, – восемнадцатилетними мальчишками и  пятидесятилетними мужчинами, стоящими насмерть.

Ее "машина" везла ее снова туда.  Она знала каждого по имени, знала их нужды, их страхи.  Ромка – арта, совсем мальчишка, детдомовец. Сам пошёл, не за деньги.  Простой, наивный, просит только шоколадку "Алёнка". В прошлую субботу Таня  напоила его чаем, накормила этой самой "Алёнкой". А сегодня – фотография раненого пацана, смотрящего в пустоту.

В телефоне появились фотографии. Изуродованные тела, лица, искаженные болью.  Таня смотрела на них, и сердце сжималось в комок.  Это были ее дети.  Ее боль. Ее война. И она не отступит. Никогда. Потому что если отступит она, отступят все. И тогда… тогда не будет ничего.

Она сделала глубокий вдох, завела мотор и нажала на газ. Впереди — передовая, где ее ждут те, кто воюет за будущее.