Мы гроверы. Пересадка

Я проснулся от того, что отец с матерью разговаривали на кухне на повышенных тонах.

— Да у этого дебила целая плантация растёт в ведрах возле сарая. Я с Серёгой пошёл туда взять металл, чтобы воротa заварить, а у него там в ведрах конопля растёт. Нет, ну ты представляешь, до чего люди додумываются? — подслушав этот разговор, я сразу понял: день у меня будет сложным. Возможно, делать там плантацию было не самой хорошей идеей, но я точно знал, что до этого туда пару лет никто не ходил. Мне просто, сука, не повезло.

Деваться было некуда. Я вышел на кухню, отец тут же вскочил:

— Ты что, б..ть, совсем дебил? Что за х..ню ты устроил в сарае? — я, как школьник, замямлил:
— А что там?
Это его разозлило ещё сильнее.
— Что там? Ты на..й прикалываешься? Там, б..ть, пальмы растут, как в ****ой Африке. Ты хочешь, чтобы нас всех посадили? Вообще е..улся? Нет, если хочешь, то сиди, я лично с матерью твоей сидеть не собираюсь.

Мне нужно было что-то сказать, хоть глупое, ибо молчать было бы ещё глупее:
— Это дикая конопля, она не штырит. За неё срок не дают, она техническая.
Отец сказал:
— Мне по..й что это. Хорошо хоть, что Серёга не увидел. Чтобы сегодня этой х..ни возле нашего сарая не было, или я пойду сам и повырываю её к х.ям собачим. — Я обул новые кроссовки и вышел в подъезд. Настроение после его последней фразы стало лучше: я думал, что он уже вырвал её и выбросил, что, возможно, не стал палиться перед дядей Серёгой. Нужно было действовать срочно: я направился к Блеву, потому что он жил ближе всех ко мне.

Блев открыл дверь с бутылкой «Жигулёвского» в руках.
— Блев, еб твою мать, дело срочное, ****ец. Где Сеня с Витасей? — он пожал плечами; я и так знал, что Сеня и Витас сейчас на работе. Блев взял из холодильника бутылку и протянул мне:
— Нет времени терять, собирайся — у нас срочное дело. — Блев был готов уже через пару минут.

Мы пошли в сарай, где росла плантация. Плана у меня не было, решил импровизировать. По дороге рассказал, в чём дело, и что если мы сейчас не избавимся от кустов, то всё пропало. Кусты были просто огромные, почти с моего роста, и уже начинали цвести. Я думал срезать их, но тогда «Операция — самая сильная в мире шмаль» провалится, а я привык доводить дела до конца. Я сказал: «Не уж — х.й там», и пошёл в сарай. Взял четыре мешка из-под картошки. Поднял кусты: корневая система обволакивала всю почву в ведре, поэтому они вышли без проблем. Поставил корнями вниз в мешок и накрыл сверху ещё одним мешком. В каждом таком коконе было по два огромных куста. Решил пересадить всё подальше от людей — на поляну.

Мы с Блевом взяли кусты, вышли из сарая и п..довали по району как ни в чём не бывало, попутно здороваясь с соседями. Я чувствовал, как за нами тянется вонючий шлейф цветущей конопли, но мы делали вид, что нас это не волнует и что мы вовсе не нюхаем этот запах.

Через некоторое время руки устали. Я понимал, что идти до поляны ещё километра три. Ждать Сеню, пока он приедет с работы, было не вариант — кусты к тому времени могли просто сдохнуть. Поэтому я решил добраться до поляны не пешком, а на маршрутке.
Зайдя в автобус с двумя огромными мешками в руках, водитель маршрутки смотрел на нас как на до..оёбов. Я понял, что нужно хоть что-то объяснить: — Мы… это… виноград на дачу везём, пересаживать.
Я и Блев сели на заднее сиденье маршрутки. Спустя какое-то время в салоне начало так вонять шмалью, что народ стал возмущаться; какая-то бабка рядом, кажется, поймала приступ астмы. Нам пришлось выйти, не доехав до одной остановки, и идти пешком.

Руки уже горели от усталости. Дойдя до места, Блев был несказанно рад: он побежал к поляне, где росли ёлки — по моему мнению, идеальное место, чтобы замаскировать урожай. Но он споткнулся прямо перед местом высадки и упал на мешок, сломав два растения.

Так из десяти кустов у нас осталось только два.
Операция «Самая сильная в мире шмаль» продолжалась.