Как и когда я учился
КАК И КОГДА Я УЧИЛСЯ.
Литературный дневник.
Как я учился? Всегда есть те, которые заинтересованно посмотрят в мой ученический табель…
Взглянув на фотографиях запечатленные умные лица своих предков я рано понял, что такое воспитанность. Часто слыша дома о нравственности, поражался я, — оценивая мысленные утесы, торчащие из моря словесности, — пафосно произносимым, словно с ученой кафедры, словам: “интеллигент” и “интеллигентность”… В следствие сих ориентиров, нашей семье, кажется, всегда были основательно чужды ругань и осуждение, вздор и клевета…
Мама и тетка мои, дважды за отличную учебу отправлялись в советский “Артек”. Выросли, мать — в преподавателя английского языка в вузе, а тетка, будучи филологом, участвовала в создании учебников для общей образовалки.
Обучение давалось мне легко… В первый класс пошел я без подготовки, что вызвало с одной стороны недоумение учительницы, а с другой вескую неприязнь, — уже фактически сформировавшегося в дошкольный период, — класса…
Поскольку мы, коренные москвичи, волею судеб оказавшиеся на Сахалине, то детство мое прошло в постоянных перелетах из Москвы на Сахалин, и обратно. Садик, школу — осиливал я попеременно в разных городах… Даже надоело, каждый раз вливаясь в новый коллектив, видеть незнакомые лица шустрой ребятни, взыскательных педагогов и тщаливейших воспитателей…
Однажды, ретиво оценив ханжество, и осердившись на порядки, ушел из яслей, гулял до вечера, а недоуменная воспитательница, завидев меня, возвращающегося со стороны парка аттракционов, буркнула бушующей маме: “Что это за мальчик такой? Больше его не приводите сюда!”
Со второго класса, потекли чередой ежегодные недоразумения, — переводы в другую школу: в третий, в четвертый, в пятый классы… Мать хотела еще в очередной раз переехать, повезла показывать район и следующую парту. Я посмотрел на нее, не понимая, и в сильном отчаянии воскликнул: “Зачем?!!” В итоге сказал матери, что домашние задания делать не стану.
Учился теперь так. Читал на уроке ботаники учебник истории — запоем, что вызвало фашизм и не малый гнев со стороны училки, и как следствие избиение моей головы учебником…
Таким образом, я забил вообще на школу… Приходил ко второму уроку, когда он уже начался, и всегда рассказывал в свое оправдание, по пути сочиненную остросюжетную историю, от которой все ржали, и за порцию веселья, дарованного мною классу, никогда никто не ворчал, даже мать в школу не вызвали…
Дома, однако, ежедневно читалось мною несметно страниц художественной литературы российских и зарубежных классиков, и всегда с превеликим удовольствием, поэтому писал я всегда правильно, стильно, что вызывало порой восхищение…
Обратите внимание, мои истовые критики, ведь в монастыре я сошел за грамотного, и пройдя обучение у матерых музейщиков, после сдачи экзаменов, назначен экскурсоводом, что по тем временам выглядело очень престижно… Хороший гид должен быть весьма начитанным, и никогда не бросать этого занятия…
В дополнение, наместник монастыря прочитав мои, изложенные письменно, соображения по поводу устройства внутренней жизни Соловецкой обители, дал мне послушание письмоводителя. После чего, я несколько лет вел канцелярию монастыря, и у меня был отдельный кабинет, оборудованный компьютером и интернетом. Там, и тогда же, я освоил многие программы, и создал базу данных, удобную для пользования, — работать в ней настоящее удовольствие.
Кроме этого, некоторое время, вплоть до своего отбытия с архипелага, вел я монастырскую летопись, в чем успел даже приобрести навык…
Ну, и еще…
В братской трапезной каждый день читались книги вслух, и сам я много раз озвучивал их братии, на протяжении восьми лет. Бабушка моя работала в свое время диктором на телевидении, а прабабушка служила в труппе Малого Театра, вероятно, благодаря им, у меня обнаружился дикционный талант… Этого мало, из библиотеки приносил я в свой келейный закуток стопками разных авторов, сосредотачиваясь прямо на тематике, углубляясь в сути, и отыскивая их…
В лесной пустыни, где я оказался после Соловков, имелась прекрасная подборка святых отцов, научавших пустынному деланью, и мне посчастливилось делом исполнить многие их советы. Там же я начал рисовать, купил инструмент, и резал по дереву, желая иметь небольшой заработок, поскольку скит не имел строгого обеспечения…
Затем я поступил в семинарию на заочный сектор, и самостоятельно пополнил знания во многих преподаваемых дисциплинах; к тому времени я знал наизусть большинство псалмов и отрывков Евангелия, так что учился на отлично…
Став священником, много и подолгу я проповедовал в храме. Проводил катехизаторские беседы перед таинством крещения. Преподавал Закон Божий в школе…
В таком духе, к году 2017-му, когда я писательски взялся за перо и стал творить сочинения выдержанные в принимаемой за лирику, сентиментальной прозе и поэзии, у меня не находилось затруднений в изъяснении. К тому же, я увлекся фольклором и этнографией, и мне очень понравились красивые малоиспользуемые слова, ради права использовать которые я приобщился к эпохе девятнадцатого, начала двадцатого века, осознанно начав писать исключительно в той поре, и по дворянски, для чего избрал себе второй псевдоним, акроним “Маддо”, серединная “д” в нем соответствует дворянскому моему происхождению.
Самостоятельное, вовсе не из-под палки, чтение, — таков учебный процесс, которому я с постоянством прилежал…
В соответствии с внутренними запросами, я имею поверхностное представление обо всем на свете, знаю символы, логику образов… Мне интересны путешествия, географические открытия, различного рода преодоления трудностей, с максимальным приближением к опасному краю, но не перешагивая грань… Хотя, чтобы установить ее, приходится порой заглянуть в немыслимое. И более всего мне нравится записанное по всякому поводу слово, его происхождение, значения и состав…
Ну, и в заключении…
Занимаясь на Соловках перепиской с адресатами, ищущими совета и наставления, как-то обнаружилось мною, что люди, имеющие по два высших образования, допускают по две ошибки в слове. Ребята, конечно, если вы печатаете, могут быть опечатки, но описки, тогда когда вы выводите рукою своею письмена, — нелепы!!!
Каков мой нынешний путь? Сегодня, я продолжаю заниматься культурой речи, — увеличиваю лексикон, думаю хорошенько разнообразить понятийную базу, — считаю своими учителями во многом классических энциклопедистов Брокгауза и Ефрона, и небезызвестных народу русскому, собирателей живой речи, путеводителей в мир ясности, Ожегова и Даля. Им большое человеческое спасибо за их труды!
Ну, а в целом, вообще, огроменная благодарность Российской Академии Наук, — выпустившей достаточное количество русских словарей, и продолжающей надежно закреплять своей издательской деятельностью открытия в области филологии, — за весомый вклад в просвещение Руси. Ибо без языка, не только мы, а каждый народ — не военноначальники, а пехотинцы, да к тому же варвары, бездари, голь, непутевище…
М.Донской, 2025
Свидетельство о публикации №225092300129