Теплый хлеб

                инсценировка сказки Константина Паустовского


Действующие лица:
Конь, кавалерийский раненый конь
Филька, мальчик лет 10-ти
Бабка, бабушка Фильки
Панкрат, дед, мельник
Сенька, деревенский мальчишка
Ванька, деревенский мальчишка
Маруся, деревенская девчонка
Настена, деревенская девчонка

               
Действие происходит в небольшой деревушке.

               
 Пролог.

У деревенской околицы  стоят Панкрат, Бабка, Сенька, Ванька, Маруся, Настена. Панкрат держит под уздцы Коня. Звучит сигнальная труба, затем команда: «В походную колону! Справа по два! Марш!». Слышен топот кавалерийского отряда. Все собравшиеся машут руками, кричат: «Возвращайтесь с победой! Ура!». Конь беспокойно перебирает копытами, Панкрат успокаивает Коня, гладит: «Не надо, Мальчик, не надо.» Звуки кавалерийского отряда удаляются, собравшиеся потихоньку расходятся. Панкрат остается один с Конем. Конь жалобно ржет.
Панкрат. Ну, будет, будет. Им воевать, а тебе… (Поглаживает Коня.) А, тебя мы вылечим. И все будет у нас хорошо.

               
Картина 1

    Деревенская изба с крыльцом. Филька в избе складывает поленья возле печи. Входит Бабка с ведрами воды, снимает телогрейку и платок, ставит ведра на лавку, начинает собирать на стол.
Бабка. Ну, и зима нынче! Снег падает и тотчас же тает. А, в воздухе как-будто дым висит. (Фильке) Ты бы хоть на улицу вышел.
Филька. Да ну тебя! Чего я там не видел.
Бабка. Ну, может чего интересное бы и увидел. На крыше вон у нас мокрые вороны печные трубы облепили, сидят, сохнут, толкаются и каркают друг на друга. Смешные такие!
Филька. Да, ну тебя!
Бабка. А возле мельничного лотка вода совсем не замерзла, стоит чёрная, тихая, и в ней льдинки кружатся. Красиво так!
Филька. Да ну тебя!
Бабка. Эх, Филька, Филька… В кого ты такой? Сидишь целыми днями дома, как барсук в норе, молчишь, слова из тебя не вытащишь. Только и знаешь, что талдычить: ну тебя, да, ну тебя. Недаром тебя на деревне так и кличут – «Ну тебя!». (Филька молчит.) За водой вот когда ходила, ребят соседских видела. Бегают через улицу, играют. А ты сидишь тут. (Филька молчит.) Неласковый ты!
Филька. Да, ну тебя! Надоела!
Бабка. Вот и весь разговор. Вот и поговорили!
     В избу с шумом вваливаются Сенька, Ванька, Маруся и Настена.
Сенька. Филька, айда с нами на ходулях ходить. Мне батя смастерил. Упросил я его все-таки.
Филька. Да ну тебя.
Ванька. Мы еще  пойдем к околице патроны искать.
Филька. Да ну тебя.
Маруся. А к нам сегодня конь опять приходил. Я его морковкой кормила.
Филька. Какой конь?
Маруся. Да, ты чего забыл? Это тот конь, которого кавалеристы у нас оставили.
Ванька. Ну, помнишь, когда на околице немецкий снаряд взорвался? И в ногу коня-то и ранил. А куда с раненым конем фашистов бить? Его у нас и оставили.
Настена. А дед Панкрат его вылечил и при мельнице своей определил. Он там и глину, и жерди возит, помогает чинить плотину. Говорят, еще немного и заработает снова мельница.
Бабка. Полезный выходить конь!
Сенька. А, батя мой говорит, что это конь общественный, и что каждый должен его подкармливать.
Филька. Да ну тебя.
Маруся. Чего, да ну! Дяде Панкрату одному трудно прокормить коня. Конь большой! Это тебе не курица какая-то.
Бабка. А конь-то, видать, не дурак! Ходит по дворам, стучит в калитки, фыркает и ждет, что ему вынесут то свекольной ботвы, то черствого хлеба…
Настена. Или сладкой морковки!
Сенька. Конь не дурак!
                Все, кроме Фильки, смеются.
Ванька. К тому же конь – раненый, он от врага пострадал!
Сенька. Так идешь с нами на ходулях?
Филька. Да ну тебя.
Бабка (дает детям по кусочку хлеба). Идите, ребятки, гуляйте. Нашего барсука из дому не выгонишь.
         Дети со смехом выходят. Бабка надевает телогрейку.
Бабка. Пойду до мельницы схожу. Говорят, Панкрату как-то удалось починить ее. Мука кончается, а зерно лежит немолотое. Пойду, сговорюсь о помоле. (Выходит из избы.)
Филька. Да ну тебя.
   Филька идет к столу, вынимает из полотенца буханку хлеба, отрезает кусок, посыпает хлеб солью, садится за стол, кушает хлеб. За окном слышится ржание Коня. Филька с недовольным видом подходит к окну, смотрит, затем возвращается к столу. Вновь слышится ржание Коня.
Филька. Да ну тебя!
  Филька  надевает тулупчик, выходит на крыльцо. Возле калитки стоит Конь, тыкается мордой в калитку. Филька подходит к калитке. Конь тянется к хлебу.
Филька. Да ну тебя! Дьявол!
     Филька бьет Коня по губам. Конь мотает головой. Филька кидает кусок хлеба далеко.
Филька. На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди, копай его мордой из-под снега! Иди, копай!
     Конь издает жалобный и протяжный звук, из его глаз катятся слезы.
Филька. Ты плачешь что ли? Вот ерунда! Да ну тебя!
    Конь издает жалобный звук. Начинает свистеть ветер. Летят хлопья снега, воет метель. Конь исчезает среди метели. Филька с испугом забегает в избу, скидывает тулупчик, прячется под лавкой. Метель продолжает кружить, сквозь метель слышится ржание Коня. Метель затмевает собой белый свет.
               
Картина 2

   В избе темно. Слышен скрип отрывающейся двери и стук обуви. Зажигается керосиновая лампа.
Бабка (в руках с лампой). Филька, Филька, ты где?  Не пугай меня, родненький!
Филька (из-под лавки, плачет). Тут я, бабаня…тут я…
Бабка (вытаскивает Фильку из-под лавки, снимает с себя телогрейку, укрывает Фильку). Ты чего, миленький?  Ты чего испугался?
Филька. Так мело страшно, и ветер гудел. С крыш солома летела, ставни хлопали и скворечники сломались.
Бабка (гладит Фильку). Беда у нас, Филька, большая беда.
Филька. Какая беда, бабаня?
Бабка. Колючий мороз прошел по деревне. Колодцы замерзли. Воды нет, и мельница работать теперь не сможет, а мука-то у всех вышла. Нет муки. Река застыла до самого донышка. И ждет нас теперь неминучая смерть.
Филька (плачет). Неминучая смерть?
Бабка (гладит Фильку). Было у нас такое сто лет назад. Упал на нашу округу такой же лютый мороз. Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь — боялся пустыни.
Филька. Отчего же стрясся тот мороз?
Бабка. От злобы людской. Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». Солдат ему говорит: «Мне хлеб с полу поднять невозможно, у меня вместо ноги деревяшка.» Мужичок тот издевается: «А ногу куда девал?» Солдат отвечает: «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии». «Ничего. Раз дюже голодный — подымешь, — засмеялся мужик. — Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит — это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул — и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
Филька. Отчего же он помер?
Бабка. От охлаждения сердца. Знать, и нынче завелся у нас дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
Филька. Чего ж теперь делать, бабаня? Неужто, помирать?
Бабка. Зачем помирать? Надеяться надо.
Филька. На что?
Бабка. На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
Филька (вылезает из-под телогрейки). А как его исправить?
Бабка (внимательно смотрит на Фильку). А об этом Панкрат знает, мельник. Его спросить надо.
Филька. Боюсь я. Уж больно он сердитый старик. Все ребята его считают колдуном.
Бабка. Не верь этому. Он старик хитрый, учёный.
Филька. Страшный он.
Бабка. Да, что ты, миленький. Это все мука! Панкрат же почитай всю жизнь при мельнице. Вот  мука и въелась в него навеки. Серой корочкой покрыла его. Вот и выглядит так.  А на работу он скорый! Много чего знает.
Филька. Точно знает?
Бабка. Точно. Да, неужто, в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
Филька. Да ну его, Панкрата! (Филька залезает на печку, укрывается с головой.)
Бабка (смотрит в окно). Ты посмотри, луна, какая ясная. Как-будто горит ярким пламенем. А деревья все поседели от стужи. (Фильке) Ты спи, маленький спи, утро вечера мудренее. Может чего, и выправится.  Ох, беда, беда…
    Бабка укладывается на лавку. Засыпает. Слышен свистящий ветер. Сквозь ветер изредка слышно ржание Коня. Филька осторожно спускается с печи. Подходит к окну, потом в Бабке, надевает тулупчик и выходит из избы. Слышен свист ветра и ржание Коня.      
               
               
Картина 3

Мельница деда Панкрата. Филька стоит возле двери. Слышно ржание Коня.
Панкрат. Садись к печке. Замерз, небось. С чем пожаловал, на ночь глядя?
Филька (садится к печке, плачет). Это я виноват, дедушка Панкрат!
Панкрат. Толком говори. Слезами горю не поможешь.
Филька (плачет). Это из-за меня мороза на деревню упал!
Панкрат. Вон оно как, значит. Ну, рассказывай.
Филька. Конь ко мне сегодня приходил.
Панкрат. Он ко всем ходит. Что с того-то?
Филька (плачет). Обидел я его!
Панкрат. Это как?
Филька. Обозвал я его, плохими словами обозвал.
Панкрат. Все?
Филька. А потом…потом…
Панкрат. Ну, чего мямлешь? Сделал пакость – отвечай, как следует.
Филька. А потом я его по губам ударил. А хлеб в снег закинул далеко. Конь хлеб не нашел, так и ушел голодный.
Панкрат. Да, плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
                Филька плачет еще громче.
Панкрат. Ты брось реветь! Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил — сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать — неизвестно.
Филька. Не хотел я этого, дедушка Панкрат, не хотел.
Панкрат. Не хотел, но сделал.
Филька. Как же мне теперь быть, дедушка Панкрат?
Панкрат. Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью — тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?
Филька. Понятно.
Панкрат. Ну, вот и придумай.
Филька. Что же мне придумать?
Панкрат. Это тебе решать. Коня смог обидеть, значит, и обратное сможешь сделать.
Филька. Я никогда ничего такого не придумывал.
Панкрат. А ты хорошенько подумай. Времени у тебя немного. Мороз шибко озорует. Даже толстые бревна в стенах от него трещат и лопаются.
Филька. Я, дедушка Панкрат, как рассветёт, соберу со всей деревни ребят.
Панкрат. А сможешь?
Филька. Я попробую. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
Панкрат. Ишь ты, шустрый какой! Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
Филька. Да ну его!  Пробьём мы с ребятами и такой лёд!
Панкрат. А ежели замёрзнете?
Филька. Костры будем жечь.
Панкрат. А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут, как ты говоришь: «Да ну его! Сам виноват — пусть сам лёд и скалывает».
Филька. Согласятся! Я их умолю. Наши ребята — хорошие.
Панкрат. Ну, валяй, собирай ребят. Я же со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы. А, теперича, спать ложись. Домой не отпущу. Нечего по такому морозу бегать. (Панкрат стелит на лавке Фильке постель.) Тебе завтра силушка-то понадобится.
     Филька ложится спать на лавке. Панкрат садится возле окна. Слышится ржание коня.
Панкрат. Ничего, сообща все одолеем. И не такое выдюжили.

               
Картина 4

Филька стоит возле калитки дома Сеньки, стучит в калитку. Сенька  выходит к калитке в тулупе и в валенках.
Сенька. Чего тебе? Чего колотишься с утра пораньше?
Филька. Помощь мне твоя нужна, Сенька.
Сенька. Помощь? Да, с чего бы это вдруг? И в такой мороз?
Филька. Так в морозе-то и дело?
Сенька. Какое дело?
Филька. Хочу я одолеть мороз этот.
Сенька. Вот сказал: одолеть мороз! Зачем тебе это?
Филька. Понимаешь, из-за меня этот мороз на деревню навалился. Виноват я перед всеми.
Сенька. Это как из-за тебя?
Филька. Долго объяснять. Потом как-нибудь. Одному мне никак не справится. Но если время упустим, совсем пропадем, замерзнем.
Сенька. И чего делать надобно?
Филька. Реку нам нужно разморозить.
Сенька. Вот, ты хватил! Реку разморозить! Где это видано, чтобы люди сильнее мороза были!
Филька. А еще надо мельницу запустить, зерно намолоть и хлеба напечь.
Сенька. Да, ну тебя! Ты в своем уме, Филька?
Филька. Если реку не разморозим, то и мельницу не запустим. Если мельницу не запустим, то зерно не сможем намолоть. Если зерна не намелем, то муки не будет. Если муки не будет, то и хлеба не сможем испечь. А если хлеба не будет…
Сенька. Ждет нас всех неминучая смерть.
Филька. Дошло?
Сенька. Реку размораживать вдвоем что ли будем?
Филька. Всей деревней! Мы с тобой ребят  соберем, а дед Панкрат стариков.
Сенька. Ну, если все вместе…
Филька. Поможешь?
Сенька. А ты на ходулях будешь со мной играть?
Филька. Буду!
Сенька. Не обманешь?
Филька. Да, ну тебя!
Сенька. Опять начинаешь?
Филька. Это по привычке! Время теряем, быстрее надо!
Сенька. Хорошо, ты бежишь направо, а я – налево. Встречаемся у мельницы!
Филька бежит в одну сторону, Сенька – в другую с криками: «Настена, выходи! Ванька, айда к мельнице! Выходите, ребята! Маруся, Маруся, скорее, быстрее!» Постепенно улица заполняется людьми: Панкрат, Бабка, Филька, Сенька, Ленька, Ванька, Маруся, Настена. Все бегут, несут ломы, топоры, дрова, вилы. Собираются у мельницы.
Панкрат. Ломы несите!
Сенька. Дров нужно побольше! Костры выкладывайте!
Филька. Ну-ка, дружно!
Бабка. Сейчас телега с дровами подойдет.
Филька. Лед у мельницы скалывать надо!
Панкрат. Поберегись!
Сенька. Осторожно! Поджигай!
Ванька. Навались! Еще разок!
Настена. Все вместе! Давай, давай!
Маруся. Все разом!
Панкрат. Веселей!
                Все работают, ломами и топорами колют лед.
Сенька (Фильке). Смотри, Филька, небо затягивается низкими облаками.
Филька. Чувствуешь, теплый ветер задул?
Сенька. Поднажмем?
Филька. Поднажмем!
    Сенька и Филька присоединяются к остальным работающим.
Маруся. Настена, погляди!
Настена. Ну, чего там?
Маруся. Да, погляди ты! Ветки у деревьев оттаяли!
Настена. И сосульки с крыш падают!
Маруся. А, вон и вороны вылезли!
    Настена и Маруся  присоединяются к остальным работающим.
Ванька. Смотрите, смотрите! Первая полынья!
Ленька. Слышите? Лед трещит!
Панкрат. Поднажмем, ребятки!
Филька. Вода! Вода!
Бабка. Пошла вода в мельничный лоток!
Сенька. Колесо повернулось!
Настена. Еще повернулось!
Маруся. Дед Панкрат, сыпь зерно!
Панкрат. Несите мешки!
Бабка. Не подведи, мельница, не подведи милая!
Филька. Мелет, мелет! Пошла мука!
Все. Ура!
Панкрат. Бегите по домам, затапливайте печи, будет сегодня хлеб!
  Все, кроме Панкрата и Фильки, радостно разбегаются.
Панкрат (Фильке). Ну, а ты чего?
Филька (обнимает Панкрата). Спасибо, дед Панкрат.
Панкрат. Да, ну тебя… Это не мне, это всей деревне спасибо. Беги домой! Мне работать надо.
    Филька убегает. Панкрат подтаскивает еще пару мешков с зерном. Слышен звук работающей мельницы, и  как во дворах колют дрова.
Панкрат. Ничего, ничего, сладилось, сделалось. Будем сегодня для всех теплый хлеб с румяной корочкой. Вся деревня пропахнет хлебом.
    Панкрат берет мешок и уносит его на мельницу. Слышен скрип мельничного колеса.

               
Картина 5

 Мельница деда Панкрата. Все ребята стоят возле мельницы. Филька держит в руках буханку свежего хлеба. У Сеньки деревянная солонка с солью.
Сенька. Давай, давай, Филька, не тушуйся.
Филька. Ну, чего вы. Я могу, я  готов.
Маруся. Не бойся, мы рядом.
Филька. Да, не боюсь я.
Ленька. А чего стоишь, как вкопанный. Стучи, давай!
Настена (кричит). Дед Панкрат! Дед Панкрат!
Филька (Настене). Угомонись ты! Я сам. Дед Панкрат! Дед Панкрат.
Панкрат (выходит на порог). Что за явление?
Маруся. Здравствуй, дедушка Панкрат!
Все ребята. Здравствуй, дедушка Панкрат!
Панкрат. Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
Сенька. Нет!
Ванька. Тебе будет особо.
Маруся. А это раненому коню.
Ленька. От Фильки.
Настена. Помирить мы их хотим.
Панкрат. Ну что ж, молодцы! Извинение не только человеку требуется. Верно, Филька?
Филька. Верно, дедушка Панкрат.
Панкрат. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
   Пакрат заходит во двор, выводит Коня. Конь водит носом в сторону хлеба, ржет. Филька разламывает хлеб, посыпает солью, подходит к Коню, протягивает Коню кусок хлеба.  Конь быстро перебирает ногами и отворачивается от Фильки, пятится назад.  Филька озирается на ребят, начинает плакать.
Панкрат. Ты никак опять реветь вздумал? Я ж, тебе говорил: слезами горю не поможешь.
Филька (сквозь слезы). А что мне делать тогла?
Сенька. Дед Панкрат, ты помоги Фильке.
Настена. Филька хороший.
Ленька. Он все понял.
Маруся. И больше никого обижать не будет.
Ванька. Никогда!
Филька (вытирает слезы). Никого и никогда.
Панкрат. Это хорошо, что вы за него горой. Это правильно. Это по-нашему. (Подходит к Коню, трепет Коня по шее). Не пужайся, Мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись! (Фильке.) Ты погладь его, он тебя почувствовать должен.
     Конь мотает головой,  Филька подходит к Коню, протягивает ему хлеб, другой рукой осторожно поглаживает Коня. Конь неторопливо берет губами кусок хлеба, жует, потом тычет головой Фильке в плечо, берет второй кусок хлеба.
Филька. Прости меня.
                Конь кладет голову Фильке на плечо.
Филька. Чего это он?
Панкрат. Сыт и доволен.
Филька. Дед Панкрат, простил он меня?
Панкрат. Простил, не сомневайся.
Филька (гладит Коня). Спасибо тебе.
Сенька. А, теперь айда  на ходулях ходить! (Фильке.) Ты обещал!
Филька. Все вместе!
  Все ребята кричат «Ура!», радостно обнимаются, убегают, Панкрат машет им в след рукой.

               
КОНЕЦ