7. 09. 25 Литургия. Неблагодарные дети

7.09.25 Литургия. Неблагодарные дети

Господи, сохрани на многая лета! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь! Сегодняшняя притча о злых виноградарях. С одной стороны, нам она немножечко чужая, потому что далеко не у каждого из нас есть виноградники. Совсем ни у кого из нас нет слуг, чтоб можно было кому-то что-то перепоручить, и эта притча была понятна тем людям, потому что в каждом доме виноградник был. Конечно, не всегда были слуги, не всегда, но виноградник - это был источник жидкости, главным образом в тех южных регионах, где очень большая проблема с водой. И поэтому пить простую воду было опасно для жизни, она могла быть отравлена, она могла быть непригодна для жизнедеятельности, поэтому вино - оно как раз помогало людям выживать в этих экстремальных условиях, и поэтому виноградники сажали буквально везде.
Поэтому я, пользуясь случаем, тоже произнесу некоторую притчу, подобную этой. Некоторая мама вынашивала ребёночка; буквально полностью организм ребёнка соткан из матери. Мы с вами это прекрасно знаем. Так ведь и когда этот ребёночек живёт внутри, то через пуповину он получает буквально все, он получает и питательные вещества, он получает и кислород. И обратно по этой же пуповине через плаценту уходит углекислый газ и продукты жизнедеятельности маленького малыша; таким образом ребёночек живёт и плавает в стерильных водах. И мы с вами прекрасно знаем, что это не бесконечно: рано или поздно состоятся роды. И когда рождается ребёнок, мы пытаемся научить его благодарности. В первую очередь, когда приходит день рождения ребёнка, мы учим его делать подарки нам, родителям, точно также, как мы в своё время осознали и поняли, что день моего рождения - это не день моего праздника. Это день праздника моей матери и моих родителей, да, которые послужили для того, чтобы я появился на свет. Они мне служили много лет, родители мои, я имею ввиду, да. Они мне служили, они меня ставили на ноги. И поэтому, если у меня есть благодарность, то какие бы ни были грехи у моих родителей, я все это перекрою. Нет никого роднее на земле моих родителей. Это же очевидно, так ведь? И когда ребёнок проявляет неблагодарность, это не зло, это хуже - это безумие. И мы расставляем руки. Мы не обижены, нет, это хуже. Мы видим, что наш ребёнок болен безумием. Мы понимаем, что очевидную вещь он не понимает, до него не доходит очевидная-же вещь: ты появился на свет только благодаря нашей родительской любви, это же очевидно, об этом не надо говорить каждый день. Об этом не надо говорить ребёнку, что я твой папа, я твоя мама. Мы каждый день это не говорим, это глупости, это и так само собой разумеется, если мы это будем говорить каждый день, то это говорит о чем? Что ребёнок ещё более безумен чем нам даже кажется, если ему приходится каждый день говорить об этом. Поэтому смотрите, почему этой притчи Христос не произносил. Казалось бы, она очевиднее. Она как раз сразу затрагивает сердце каждого из нас. Мы прекрасно это понимаем, потому что где-то в какой-то момент жизни и мы были неблагодарными по отношению к нашим родителям. И мы где-то когда-то поступили предательски, взяли и бросили родителей без помощи, потому что нас там друзья-подружки позвали, например, да, мы вжик и улетели. У нас дела, мы заняты, и мы честно были заняты. Мы там честно играли, мы там порвали одежду, мы там, не знаю, сломали забор, украли яблоки, но мы честно это все сделали. Мы трудились очень хорошо. Пришло осознание, мы это поняли, теперь мы это понимаем, что лучше бы, конечно, этого бы вовсе не было, но это, увы, есть. Почему этой притчи не было у Христа, что, тогда дети не лазили по заборам или не воровали яблок, или не рвали одежду, которая ещё более драгоценна? В те времена-то и магазинов не было, и все надо было сделать вручную, так ведь? Так почему этой притчи Христос не произносил? Во-первых, по очень высокой смертности детской, потому что не каждый ребёнок доживал до возраста. И те дети, которые жили в семье, их было много, вот как у вас, да, их было много. И поэтому очевидно было, что труда было очень много у этих детей, и все, что ты поработал в семье, вот это твоя еда. Не поработал, не поел, все, свободен. Завтра будешь работать, может быть, до завтра доживёшь. Но не факт, не потому, что с голоду можно было умереть, а потому, что не было врачей, не было никаких полиций, запросто могли прийти воры и зарезать, запросто могла начаться война в любой момент. Твоя жизнь могла просто оборваться в любой момент, и поэтому тогда в древности люди это понимали, что надо дорожить не просто каждым днём, а каждым часом твоей жизни, потому что жили мало, средний возраст был 30 лет.
И поэтому злых виноградарей не было. Ну, были нерадивые слуги. Ну, так как всегда, ну, всегда лень была на земле, она не сегодня родилась, всегда хватало дурачков на земле, что называется. Да, они могли устроиться на депутатскую должность, например, там, да, или ещё куда-то там выше пробиться. Поэтому, да, дурачкам обычно тогда в той жизни, им приходилось, ну, просто быть чернорабочими, что называется и поэтому работали все. Тогда не было никаких страховых пенсионных выплат. Человек не мог не работать, он просто умер бы, если бы он не работал, он просто бы умер. И люди, как вы помните, доживали не просто до глубокой старости, а некоторые и до 1000 лет жили таким вот образом. И поэтому о злых виноградорях Христос почему так сказал, чтобы было очевидно фарисеям, чтобы было очевидно книжникам, чтобы было очевидно и нам с вами, что мы не похожи на добрых, мы все все-таки больше похожи на злых и неблагодарных, но, слава Богу, не всегда. Но и фарисеи не всегда были неблагодарными и злыми, и они тоже что-то доброе делали, но одного злого поступка хватило, чтобы перекрыть все те добрые, которые у них были, всю ту мудрость, которая у них была, все те знания, которые у них были, перечеркнуло только одно - распятие Христа. Они не узнали Христа, они не узнали Своего Господина, они не узнали Своего Царя, они не узнали. Они ошиблись, они ошиблись, но когда мы были в юном возрасте, мы ведь тоже ошибались, и сейчас нам стыдно за все то, что было в детстве нашем, в юности нашей, иногда эта юность просыпается и в 30 лет, иногда и в 50, иногда и в 70, и нам стыдно за это. Да, стыдно, но так бывает. Но одно дело, когда нам стыдно, совсем другое, когда происходит чья-то смерть по моей вине, по моей безалаберности; я вроде не злой, но кто-то умер из-за меня. Фарисеи бы сказали то же самое. Ну да, умер, да. Ну а куда нам деваться-то? Мы вынуждены были эту ситуацию создать, чтобы Христа распяли, потому что Он нам не понравился. Мы не хотим такого Царя.
У нас есть выбор, тогда не было выбора у людей, на выборы люди не ходили, но у них был выбор: если мы убьём этого царя, вот этого царя - у нас будет другой царь, а другой царь нас устраивает, да, вполне. Пьяница устраивает, деньги ворует нормально. Хороший человек, мы тоже воруем, он такой же, как мы. А этот не такой, как мы, не ворует, не матерится, не пьянствует. Он не такой, как мы, нам с ним как разделить казну обворованную, как? Нам не по пути. Поэтому у них была безвыходная ситуация. Да, они могли, как некоторые фарисеи, не участвовать в синедрионе, не присутствовать на этом беспрецедентном суде. Так не судят людей, как они - взяли, собрались, оплевали, избили, в мешок засунули и поволокли по камням. Ну так не судят. И к 1 высшей мере наказания взяли ещё и 2, и 3. Ну так не делают. Ну, по-человечески хотя бы, ну, виноват, ну, убейте, Пилат же так и предлагал. Он же, если виноват, если Он достоин смерти, ну, убейте сами. Мы не можем. Он распят должен быть. Да вы что, с ума сошли? За что? Вы видите, какое безумие напало на людей, причём тотальное безумие на всех, они ведь все кричали: распни его! Уже высшая мера была исполнена, Его уже бичевали, Он, уже окровавленный, вышел. А безумие продолжалось, поэтому, как Господь Бог, стоя окровавленный, смотрел на людей, молча смотрел, молча также стоял, и перед Пилатом Ему одного слова достаточно было сказать: невиновен, и Пилат бы Его отпустил на все 4 стороны, конечно, невиновен. Как будто этого кто-то не знает, кто этого не знал, что он невиновен, да все знали, но не только никто не крикнул: невиновен, а даже ученики не крикнули. То есть все сошли с ума. А начало сумасшествия, ещё раз напомню: неблагодарность. Где, когда она была у апостолов, мы не знаем, какая была у них юность, мы не знаем. Трудная была юность, они бедствовали практически на выживание. Но где, почему в этот момент, в момент, когда надо было быть рядом со Христом, их не было, они разбежались.
А мы были бы рядом, а мы с грудью бы встали? Нет. Мы поступили бы, может быть, ещё хуже, просто мы опять же, как фарисеи. Ну нет, я же хороший человек, я же не злой виноградарь, у меня нормально все с виноградом, все хорошо. А вот эта вот притча про неблагодарного ребёнка, который говорит своей матери: да зачем ты меня родила, а раз родила, вот и корми. Мы прекрасно знаем эти слова, мы их слышали. Мы, может быть, даже сами их произносили, когда были юны, не все, но мы знаем эти слова. Смотрите, мы сегодняшние, все без исключения знаем эти слова, даже если мы их не произносили. Но мы их знаем, как это больно, как это дико, как это страшно, позорно. Что ж тогда ждёт этого ребёнка, если он элементарного не понимает, это страшно. Вот так было Христу с нами, с людьми. Когда Он пришёл и 33 года прожил на земле, бесчеловечно прожил, как Он Сам о Себе говорил: Мне негде главы преклонить, птицы имеют гнезда, лисицы имеют норы, а Сыну Человеческому негде главу преклонить, как так вы Меня Царём называете, где царские почести, где хотя бы просто уважение, элементарное уважение? Царь идёт, Царь идёт - вот оно, Вербное воскресенье, мы прекрасно знаем, буквально пару дней пройдёт и эта же толпа, эта же - не другие люди будут кричать: распни его! Это страшные вещи я говорю вам.
Поэтому вот эта притча о злых виноградарях, она вечная притча, она касается всех нас, насколько хватает нам добра, хотя бы на наших домашних, хотя бы на наших животных не разозлиться. Не раздражаться хотя бы на наших соседей, которые там музыку включили в 3 часа ночи пьянствуют, не разозлиться, а спокойно поговорить. И причём не так, как мы разговариваем, а по-другому мы ведь разговаривать-то не умеем. Мы не умеем разговаривать, мы умеем шипеть, мы умеем гавкать, мы умеем жалить друг друга. Это мы умеем делать очень классно. Мы этому учимся всю свою жизнь. А вот разговаривать мы не умеем, только иногда, только иногда у нас это получается, когда мы наконец то можем поговорить по душам. Это называется “исповедь” поэтому? Это иногда называется “проповедь” тот же самый корень, да, это только иногда способны мы на проповедь. Каждый из вас должен проповедовать хотя бы молча, своим трудом, своей жизнью, получается? Тоже не получается. Поэтому мы христиане, так, в кавычечках. Где-то получается, где-то не получается, где-то 1 шаг вперёд и 10 назад, но все-таки 1 вперёд мы успеваем сделать, поэтому Господь Бог и терпит нас, что мы хотя бы 1 шаг вперёд все-таки где-то когда-то успеваем сделать, хотя бы занести нашу грешную ножку вперёд, к Богу. И Господь подхватывает нас на ручки, и вот эти пропущенные 10 шагов, Он Сам нас на ручках доносит. Сам Он любит нас вот такими, какие мы есть. У Него нет других христиан, у Него нет других русских, у Бога нет другой святой Руси, как только вот то, что есть. И Бог нас любит, это же очевидно. Поэтому будем благодарными за Божественную любовь, за то, что Господь Бог даёт нам возможность причаститься, за то, что Господь даёт нам возможность прийти в храм и хоть как-то, хоть каким-то образом послужить Богу, хотя бы даже стояние в этом храме. Да, мысли улетают, но хоть 1 минуточка была, может, не было, ну 1 секундочка, может, была. Господи, ты Сам ведаешь! Я не знаю, может, и секундочки не было. Мои мысли, мои скакуны, где я там этими мыслями был, не знаю, Бог знает нас. Поэтому мы, выходя из храма, должны выходить другими, каждый раз другими, и каждый раз мы должны меняться преображаясь, становясь лучше. Это труд, который за нас никто не сделает; если мы детей заставляем постель убрать, зубы почистить, то Господу Богу как нас заставить? Вот Он нам и посылает вот эти все дикие ситуации, безумные ситуации. Нам они не нравятся, мы не хотим этого позора, не хотим, а Он посылает нам для того, чтобы мы задумались о самом главном. Смерть может скосить любого из нас в любую секунду, прямо хоть сейчас. Вот как, например, Юрию Ивановичу прямо в алтаре стало плохо, слава Богу, причастился. Все, слава Богу, отошёл, но ведь мог умереть прямо здесь, в алтаре.
Поэтому, дорогие мои, все, что я говорю, я не хочу вас обидеть, или как-то достать вас, или каким-то образом пригвоздить. Да нет, я такой же, как вы, я даже хуже. Я хуже всех вас, я это прекрасно знаю, но прошу ваших молитв, потому что вот так вот, молясь друг за друга, перекрывая немощи друг друга, мы потихонечку идём в сторону Бога. Потихонечку, быстро не получится у нас, потому что мы, увы, больны, мы изувечены грехом, мы слабы. Но вместе мы сила, это правда. Поэтому, дорогие мои, вот мы есть друг у друга грешные, да, очень грешные, да, но мы любим друг друга. Как-то одна сектантка тоже пришла ко мне, говорит: а почему у вас православные в брюках ходят? Говорю: а я их люблю, а тебя камнями побью, потому что ты в брюках ко мне пришла. Положено же было по Библии камнями побивать всех тех женщин, которые в брюках ходят, ведь так в Библии написано: тебя камнями побью. А моих прихожан, в брюках приходящих, буду любить. Так что неважно, в чем вы приходите, приходите, не бойтесь злого отца Владимира. Иногда я бываю добрым, редко, но бываю. Спасибо вам за молитвы, вы и не знали, что было плохо Юрию Ивановичу. Слава Богу, все обошлось, слава Богу!