Фигуры на доске

Фигуры на невидимой шахматной доске: юные и старики, всегда правые и всегда сомневающиеся, умники и идиоты, виновные и невинные, унылые скептики и радостные оптимисты, великие спортсмены и звёзды эстрады, сверкающие на освещенной софитами сцене, правильные политики и наивные глупцы вроде меня, а смерти всё равно какие у нас звонкие имена, места в президиуме, посты, размеры звёздочек на погонах, громкие титулы или иные размалёванные побрякушки и искрящиеся обозначения. Этот самый первый герой, олимпийский чемпион, тот великий учёный, этот непримиримый диктатор, а этот очень важный, аккумулирующий и направляющий газовые и нефтяные потоки, этот отчаянный космонавт или этот главный лауреат всего мира — ну и что? Кто их ещё помнит, где они сейчас? Провалились в бездну вечности, не оставив за собой и размытого следа! Образование, положение, богатство, возраст, красота — всё это имеет значение, пока ты жив, пока ты дышишь, пока ты действуешь, пока ты ещё плывешь по поверхности неистовой реки. Приходит тот самый день, начертанная на твоей руке линия жизни блекнет, стирается и исчезает, сердце твоё останавливается и смерть обращает все эти разукрашенные артикулы, знаки отличия, громкие титулы и самые первые номера в ничто! Жизнь столь скоротечна и уязвима, как капелька росы, отчаянно дрожащая на лепестке полевого цветка, и только небо знает, когда она неслышно соскользнёт в недвижимую пропасть забвения.
Дождевые капли тревожно стучат по крыше, словно крадущиеся шаги, с воркующей нежностью о ставни трётся беспризорный ветер, серо-графитовое небо, сырая тесная могила, капелька скорби, немного фальшивых слёз, горстка увядающих цветов, чуток лживых слов на твоих поминках, а тебя уже нет, смерть избавляется от тебя, как от ненужной бесполезной вещи, последующее рождение возмещает смерть.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака, летят заключённые в бренную плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем. В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного. Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире. Сбитая с толку игрой света и тени душа старается не думать о том, что плоть и её принадлежности — дом, земля и имущество — обречены на погибель. Великий обман внушает несчастной душе, что окружающие образы будут существовать для неё всегда.
 
Если не я, то кто? Если не прямо сейчас, то когда? Если не здесь, то где? Если счастье не мне, то кому? Мяч на моей стороне, я дерзко, вызывающе счастлив, я запрещаю вам сомневаться в моём бесспорном утверждении, меня не интересует ни «завтра», ни «послезавтра», ни «потом», никакие иные долгосрочные перспективы, только сегодня, только сейчас, пусть завтрашний день сам позаботится о себе.
Беспощадное время, хладнокровный разрушитель розовых иллюзий, сладких сновидений и ласковых грез. Однажды, очень скоро моё «завтра», которое я так настойчиво жду, будет уже «вчера», я состарюсь, лицо моё покроется морщинами, моё тело расплывется и потеряет эластичность, спина моя согнется, загустеет кровь, предательски вывалится живот. Мое «завтра» превратится во «вчера», в воспоминания из прошлого, и замкнется на этой самой точке отсчёта голодной смертью.
 
Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»: «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер».
               
Вопрос: Друг мой, скажи в каком месте на кладбище ты хочешь быть похоронен, с южной стороны или с восточной?
Ответ: С окнами на море!
Вчера ты ещё был, шутил, смеялся, планировал следующий день, восхищался малиновыми закатами и морковными рассветами, думал о встрече с любимой женщиной, а сегодня тебя уже нет! Все тоже самое, строгая синева поднебесья, музыкальный шум дождя, тихий шепот беспокойного ветра, пробки на перекрестках, опаздывающие поезда, спешащие на работу люди, желтые спины такси, свежие булочки в пекарне напротив, а тебя среди всего этого нет! Ты считал себя самым главным в этом мире, ну почти самым главным и не задумывался о смерти. Твоя собственная беспечность сделала тебя самонадеянным, самодовольным и несерьезным, и ты совсем неплохо выглядишь для покойника! Да, смерть не может быть отговоркой для джентльмена!

«Шримад-Бхагаватам», книга 5, глава 8
О Государь, всякий, кто покидает мир сей с чувством утраты или неисполненных желаний, должен будет родиться здесь вновь. Кто полагает, что в миг смерти он расстается с чем-либо ценным, тот воплотится снова, дабы восполнить утрату.
 
Мертвое идеально, утонченно и совершенно, как непревзойденный гранитный памятник на уютном кладбище, живое порывисто, оптимистически ненадежно, небезупречно, наполнено скоростной динамикой и необратимыми функциями потерь. А розы со временем завянут и иссохшие лепестки их опадут, и голоса замолкнут, и птицы на зиму улетят в тёплые края, и ты уйдешь из моей жизни не попрощавшись, и сердце перестанет биться, и плоть с землей сольется, и все забудут про меня, и дождь осенний смоет мои следы. Непреодолимое, неистовое время, даже надгробья размываются и становятся безымянными. Бронза мемориальных надписей, серый гранит поминальных плит, тихое, уютное место, где заканчивается полоса неудач.
- Где я?
- Участок восемь, могила номер тридцать семь!
Недосказанные слова из-под могильной плиты: «За что?»

«Шримад-Бхагаватам», книга 3, глава
Разве, стяжая бренные блага, погружаясь умом в прелести мира, человек не становится глух к голосу Всевышнего? Разве не жаль мудрецам тех несчастных, что растрачивают жизнь свою в умозрительных рассуждениях и соблюдении бессмысленных обрядов? Разве не игры Кришны — единственное, что способно утолить жажду сердца? Разве не притчи о забавах прекрасного Господа — то единственное судно, что способно спасти человека из океана лжи и увлечь к обетованному берегу неомраченной радости?