Глава двадцать шестая

Баенка у Лиха топилась по-чёрному и была низенькая да маленькая. Напарила я в лохани трав своих целебных, капнула в воду зелье банное и стала свои волосы расплетать да расчёсывать. Лихо сидела на лавке и внимательно смотрела на меня.
- Красивая ты,- наконец произнесла она с грустью.- И волосы у тебя красивые,- она пододвинулась поближе ко мне, и мой гребень лопнул пополам, дёрнув мои волосы напоследок.
- Ох!- вздохнула она снова, и взяв его в руки, стала поглаживать осторожно.- А я уж незнамо сколько лет гребня в руках не держала.
- Хочешь, расчешу тебя?- спросила я просто, наливая в ушат холодной воды.- Да попарю тебя по -хорошему,- тут ковш как- то вывернулся из моих рук и обдав меня водой, упал под лавку.
Я спокойно подняла его и продолжила воду наливать.
- Меня все боятся, а ты нет,- сказала внезапно хозяйка баенки.- А вот попробуй, расчеши!- вдруг сказала она, тряхнув головой.- Коли сладится у тебя это дело, поклонюсь тебе в пояс и служить буду тебе век.
- Ну,- ответствовала я.- Коль не смеёшься надо мной, тогда садись ко мне спинкой да поведай, как ты попала сюда.
 Лихо тряхнула головой, уселась поудобней, и стала рассказывать о своей доле тяжёлой. Родилась она у матери поскрёбышем да ещё и болезным. Кое как к пяти летам дотянула да и слегла в очередной раз с болезнью. Мать долго её выхаживала,  да плакала по ночам у её ног. Да только плохо помогали травки да припарки. Вот однажды разозлилась мать да и крикнула в сердцах: «ДА чтоб тебя леший утащил!». Так и случилось. Кое- как подняла её мать на ноги,и велела далеко от дома не ходить, а Лихо с детьми в лес пошла за грибами. Тут её Леший и уволок. Принёс к себе и долго держал дитя на болоте, в топях непроходимых. А потом отдал её колдуну, а тот приковал её цепями в пещере тёмной и заставлял плакать каждый день. От слёз детских силы он набирался. Смекнула об этом Лихо да плакать и перестала. Уж как колдун ни старался, а она всё молчала да терпела. Уж сколько времени прошло с тех пор, как Лихо в пещеру попала, она и сама не ведала, да только однажды осерчал колдун на неё за неповиновение, поднял бурю великую и унёс её ветер в чащу непроходимую, где я её и встретила. Слушала я Лихо, а сама думу думала, как помочь бедняжке. Расчесала я русалочьим гребнем её волосы, выкупала да попарила в баенке утёрла её мягоньким рушничком и встала передо мной девица-краса: сероглазая, брови собольи вразлёт, ресницы длинные, губы алые да коса русая ниже пояса. Достала я из своей сумы зеркальце да ей и поднесла. Уставилась она в него, посмотрела на себя да как заревёт. Слёзы в три ручья, закрыла лицо руками и плачет.
- Не плачь милая, не лей слёзы зря, не тумань очи свои светлые,- стала я уговаривать девицу.- Поведала ты мне про жизнь свою тяжкую, да только минуло это всё, растаяло. Ты теперь глянь, какая красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать! Да разве можно теперь плакать? Радоваться надо!- обняла я красавицу да и успокоила.
Стала моя хозяюшка веселей, щебечет как птичка, порхает. А опосля баенки попили мы отвару травяного с мёдом да шаньгами. Уж попотчевала нас скатерть-самобранка. Пока суть да дело, уж и утречко наступило. Стала я в путь-дорогу собираться. Гляжу, приуныла моя краса.
- Вот уйдёшь ты сейчас, а я опять одна здесь останусь,- смахнула она слёзы горькие с лица своего белого.
- Не могу я долго оставаться у тебя,- вздохнула я.- Ты уж не обессудь, краса-девица.
И тут встрепенулась я от дум своих светлых.
- А хочешь, пойдём со мной! И вправду, чего тебе век свой в лесу дремучем куковать.  Поживёшь у Бабуси Ягуси, а там видно будет.
Лихо уставилась на меня и негромко спросила:
- Да разве кто захочет со мной жить-то?- всхлипнула она.- А уж Бабуся Ягуся и подавно! Я по осени её гусей-лебедей  в болота загнала, там они поди и сгинули бедные! Да уж и не раз ссорились мы с ней, куда уж теперь-то,- вздохнула бедная.
- Ну,- махнула я рукой.- Не горюй, поживём- увидим. А только я тебя не оставлю здесь одну. Собирайся!
Да чего там собираться-то, мы уж обе были собраны. Поблагодарила я лес дремучий за гостеприимство, да отправились мы в путь. Шли, шли да и вышли на поляну солнечную. Солнышко светит, птички щебечут- красота! Лишенька уж себе и веночек из цветов луговых сплела, идёт, песенки напевает. Вдруг слышим, кто-то храпит.
- Слышишь?- остановилась Лихо.- Рычит кто-то!- прислушалась она.
- Это Баюн спит!- усмехнулась я.- Вон, на дубе, видишь?- и я указала на вековой раскидистый дуб, на ветке которого дрых пузом кверху Баюн.
- Неужто будить станем?- спросила Лишенька.
-А то как же! Кто ж нас к Бабусе поведёт?
Мы подошли к дубу, и я крикнула:
-Кот! Баюн!
Котяра продолжал храпеть.
- А ну как я,- усмехнулась Лихо и глянула на Кота.
Тот внезапно подскочил на ветке и брякнулся на земь.
- Где? Кто?- беспокойно спросил он спросонья, оглядываясь по сторонам.
-Просыпайся, Баюша!- сказала я ласково.- Веди нас к Бабусе Ягусе.
Кот уставился на нас. Потом вздохнул, потянулся и пошёл по тропинке среди деревьев.
А мы за ним. Лишенька всё время от нас отходила. То ягодку сорвёт да съест или мне принесёт, то на птичку засмотрится. Кот всё время оглядывался на неё, молчал, молчал, а потом шёпотом спросил:
- Это кто? Чего за краса девица? Я такую не видал в нашем лесу!
- Не признаёшь?- усмехнулась я, срывая травы целебные, коих здесь было великое множество.
- Дак я её и не знаю, как признать-то должон?- затараторил Кот, ну и впрямь как мой Клубочек.
- Да Лихо это одноглазое!- спокойно отвечала я.- Только в баенке я её попарила, да причесала, приласкала. Вот и стала она девицей красавицей.
 - Лихо?!- уставился на меня Кот и икнул.- Сказки мне сказываешь!- фыркнул он. – Быть того не может!
- А ты спроси её, она тебе и расскажет,- ответила я.
- Нет уж, - мотнул он головой.- уж ежели это Лихо, то уж лучше не трогать её!
И Кот прибавил шагу, всё время поглядывая на девицу. Уж к вечеру добрались мы до избушки на курьих ножках. Кругом была тишина, избушка  стояла, поджав одну ногу. Будто и не жил тут никто. Мои попутчики остановились под яблоней, а я поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Никого. Я снова постучала. Раздались неторопливые шаги и дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла Евдокия Степановна.
- Неужто не рада ты мне, бабусенька?- спросила я тихо.- Али не признала?
- Матушка!- вскрикнула Евдокия Степановна и бросилась мне на шею, зарыдав.- Жива! Жива милая!- всё повторяла она.
Я её тоже обняла и тоже заплакала от радости.
- Я не одна пришла,- сказала я наконец, немного успокоившись сама и успокоив бабусеньку. – Уж прими,хозяюшка, гостей дорогих.
Бабуся посмотрела на моих попутчиков, потом  на меня и отвечала:
- Проходите в избу,- и махнула рукой, приглашая войти.
Я вошла  и устало опустилась на лавку. Следом вошла Лихо, потом Кот.
- Уж и не думала я, что таких гостей ко мне приведёшь,- сказала Евдокия Степановна.- Да уж ежели они с тобой пришли, то приму.
-Благодарствую, бабусенька!- кивнула я.
Кот уже лежал на лавке, подле печки, а вот Лихо остановилась у дверей и поклонилась Бабе Яге в пояс.
- Прости меня, Бабушка Яга!- сказала она.- За всё прости! А гусей твоих, лебедей я найду!
- Да дома они уже давно,- кивнула Бабуся.- А у порога не стой, а нето в девках останешься. Да и простила я тебя давно. Гляжу, поправила тебя матушка Аграфена. А уж ежели она правит, то я спокойна.
- Ну, вот и славно,- сказала я.- Пущай у тебя поживёт девица,- попросила я бабусю.
- Да пущай поживёт,- радостно сказала хозяйка.- И мне веселей будет!
Только я хотела  скатерть свою достать, а бабуся мне и говорит:
- Да уж я сама могу вас попотчевать пирогами да шаньгами, а вина заморского у меня полным- полно!
Сели мы за стол да и стали пировать.
- А клубочек-то где?- спросила я.-
- Тосковал он сильно по тебе, моя красавица ненаглядная,- грустно сказала Бабуся.- Поутру как-то проснулась, а его уже и след простыл. Куда девался, не знаю, не ведаю.Да и блюдечко потускнело с той поры, как ты пропала. Лежит вон на печи, да со мной и не разговаривает. Верней не показывает мне ничего.
Я встала из-за стола, подошла к печи и стала снова там искать блюдце да всякую всячину и припомнила я, как тут мы со Святогором в были да я вот так тоже здесь рылась и Клубочек нашла. Я невольно протянула руку подальше, пошарила среди всякой всячины и нащупала мягонький бочок. Вот он! Вынула я его из вещиц волшебных, зацепила рукой да и выронила с грохотом на пол меч кованый. Клубочек, почуяв, что его кто-то взял в руки, зашевелился, открыл свои глазки-бусинки и уставился на меня.
- Хозяйка!- тихо пискнул он.- Хоть во сне со мной побудь!  Исхудала совсем, матушка.
Я прижала его к себе и стала тихонько гладить, расцеловывать. Наконец до клубочка дошло, что это я, как он заорёт:
- Хозяйка моя! Пришла! Пришла!- орал Клубочек, как кот на берёзе.
Баюн подскочил, свалился с лавки и тоже заорал.
- А ну, цыц!- гаркнула Бабуся.- Чего блажите как оглашенные?
Клубочек тёрся об меня и громко мурлыкал.
- А ну, глянь-ка, - сказала я ласково Клубочку, поднося его к Баюну.
- Это кто?- уставился на Кота Клубочек.- На меня похож!
- Это ты на меня похож!- буркнул Кот, обидевшись.- Ишь какой! Мохнатый, глазки таращит! А мурлычет как я! И впрямь из моей шерсти!
- Это Кот Баюн!- выдохнул Клубочек.- Кудеса!
И спрыгнув с моих рук, подкатился к Коту. Пока они там рассматривали друг друга да обнюхивали, я тем временем меч в руки взяла. Лёгкий он был, будто и не меч вовсе.
- Это что за меч такой? Глянешь, кованный, а в руках будто пушинка!- удивилась я.
- Это, матушка, меч- кладенец,- ответила мне Бабуся.- Видать тебе он сгодится, раз в руки тебе сам дался. Ты его возьми с собой. Он ведь на то и кладенец, чтоб даже чудищу заморскому голову срубить.
- Это ещё что за чудище такое?- удивилась я, положив меч в свою суму.
- Уж не знаю, не ведаю. Вот у блюдечка бы спросить, оно знает. Дык ведь молчит, шельма!-всплеснула руками бабуся.
Я снова полезла на печь, и найдя там блюдечко, потёрла его, погладила, ласковые слова наговорила, оно и засияло.
- Ты гляди!- усмехнулась по-доброму Ягуся.- Признало тебя! Давай-ко ставь его сюды, а я яблочко принесу!
Я поставила блюдечко на стол, бабуся принесла яблочко, и мы пустили его по блюдечку.
- Чего просить-то будем?- шепнула мне бабуся.
- Сама пока не ведаю,- ответила я.
И тут в блюдечке показалась моя деревенька, изба Святогора. По тропинке к избе кто-то шёл. Яблочко закрутилось, завертелось и увидала я, что это была Маричка! Шла она к Святогору. Шла смело, не оглядываясь. Вошла на двор, подошла к крыльцу и что-то под него подложила. Потом достала из-за пазухи склянку махонькую, видать со снадобьем каким  да в бочонок с водой и налила,а потом вошла в избу. У меня ажно дыхание перехватило.
- Ты глянь, гадюка!- буцнула по столу кулаком бабуся и яблочко подскочив, скатилось на пол.- Тебя извела, за Святогора взялась!
- Вот тебе и Маричка!- произнесла я.- Я так и думала, что она ко всему руку приложила.
- Да только не одна она,- сказала вдруг Лишенька.- Дядька ей помогает. Явился, не запылился!
- А ты откудова знаешь?- удивилась Бабуся.
- Так это он меня в Лихо и превратил!- удручённо произнесла девица.- Живёт он в горах, в пещерах. Там и меня держал. Пленниц у него там много было тогда. А ещё индрик-зверь, коего молоко силу придаёт неимоверную. Мучить он любит всех, чтоб плакали, страдали. Ему это в радость.  Он слёзы-то собирал, да потом зелья свои чёрные варил.А я не плакала, как ни старался колдун чёрный. Уж он меня и бил, и голодом морил. Да только разве у девицы сил хватит с колдуном спорить.  Как-то раз надоела я ему, осерчал колдун, поднял ветер буйный и унёс меня тот ветер в лес дремучий, где я и прожила столько времени.
- А сколь тебе годков-то было, когда ты к колдуну попала?- спросила Бабуся Ягуся.   
- Годков пять,- заплакала Лихо.- А в лесу прожила я годков не считано.
- Ну, да ладно,- погладила её по голове Бабуся.- Не реви, глазоньки проплачешь! Теперь со мной жить будешь. А я тебя в обиду никому не дам!
- Поутру в деревню пойду!- сказал я решительно,глядя как Бабуся Ягуся Лишеньку утешает.- А тебе имя новое дадим,- сказала я, и достав из сумы ожерелок девичий, серьги да браслет с каменьями, протянула это всё девице.- На-ко, возьми. Ты таперича будешь Всемила. И всё у тебя ладиться станет, всё устроится, все люди на тебя любоваться станут да любить тебя будут.
Девица глянула на меня сквозь слёзы и приняв мой подарок, надела всё на себя, да ещё краше стала.
- Ой!-всплеснула руками Ягуся.- Красота-то какая!
- Ни в сказке сказать, ни пером описать!- промурлыкал Кот.
- Краса ненаглядная!- произнёс Клубочек.
И даже бабусин кот, растянувшись на лавке чего-то мяукнул.
- Чего это он?- удивилась я.
- Говорит, что девица хороша!- просто сказал Баюн. 
- Вот и ладненько,- кивнула я довольно.- Вечер уж наступает, давайте-ка почивать, утро вечера мудренее.
Коты да Клубочек залезли на тёплую печь, а я прилегла на лавке, Всемилу бабуся на кровать дубовую да перины пуховые спать уложила. Бедняжка так умаялась, что тут же и уснула. Тут Бабуся Ягуся мне и говорит:
- Есть у меня книги колдовские, ночь впереди, может чего в них и найдём, как врагов-то наших победить!А в деревню свою не торопись, милая,туды завсегда успеешь. Мы в неё  соглядатаев зашлём- вон  Клубочка с Котом. Пущай сходят, глянут, что и как.
- А мы сходим, - радостно отозвался Клубочек.- Хоть ягодок поем, да шёрстку расправлю, залежался совсем  на печи.
- А я для матушки Аграфены за молоко да пироги с капустой всё, что хошь сделаю,- сказал Баюн, лениво зевнув.
- Ну, вот и славно,- улыбнулась Яга.- А таперича баюшки, а мы с матушкой чайку ещё попьём, да покумекаем чего и как.
Вскоре все уснули, а мы с Бабусей стали книги колдовские читать-перечитывать. Уж нам сейчас любая подсказочка за радость бы была.