Датчик

Пёс появился в блиндаже при очередном огневом налете ВСУ, раньше мы его не видели. Откуда его к нам занесло, неведомо. Послышался звук взрыва, блиндаж тряхнуло и внезапно, по ступенькам скатился черно-белый шарик, а оказавшись на полу, быстро залетел под нары и не вылазил оттуда пока не закончился налет. Вся шерсть пса была усыпана щепками от деревьев и землей.
- Какой шарик к нам закатился, - сказал кто-то из бойцов.
Все, находившиеся в блиндаже, с удивлением наблюдали это действие, ожидая его продолжения: что будет дальше? А дальше, просидев в полной тишине под нарами, дождавшись окончания налета, «шарик» выскочил из-под настила и вдруг разразился заливистым лаем, облаивая все, что находилось вокруг него. Шерсть на холке стояла дыбом. По всему видно было, что он испуган.
- Испугался, малыш! – со знанием собачьей психологии, сказал старший в блиндаже с позывным «Боцман», - Как ты выжил? Вон – весть от взрыва в щепках и земле.
Пёс замолчал, глянув на «Боцмана» как говоря: «Сам не знаю! Выжил как-то!»
- Так, пацаны! Что есть поесть нашему гостю? - заявил «Боцман».
Нашли недоеденную банку тушенки, выложили содержимое на разбитую тарелку и придвинули к притихшему «Шарику». Тот, обнюхав тарелку, посмотрел на присутствующих, как бы спрашивая: «Вы это серьезно?», а потом степенно и не торопясь съел все выложенное, основательно облизав посуду, после чего серьезно заявил «Гав!».
- Эх, ты какой серьезный! – опять же, на правах хозяина блиндажа, заявил «Боцман».
Пёс же, поев и осмотревшись в помещении, прошел в угол, где лежала какая-то тряпка, прилёг, вытянув морду и уложив её на лапу.
- Вот, так! – сказал знаток собачьей психологии, - Теперь ребята, это - и его дом. Принимайте нового жильца.
Боец, с позывным «Лён», подошел к псу, погладил по голове. Тот, в свою очередь, подняв голову, принял поглаживание, очень серьезно посмотрел в глаза бойцу, вроде как спрашивая: «Ну, что примете меня в свою семью?»
«Лён» повернулся ко всем, кивнув головой, спросил: «Что, братцы, возьмем постояльца? Думаю, найдем ему и пайку…, и место для ночлега» и уже к псу: «А что ты умеешь, кроме как лаять? Ладно, разберемся… Живи с нами! С позывным «Шарик» ты вроде согласен, да?»
Пёс, не сводя глаз с «Льна», как бы со всем соглашался. На том и порешили. После осмотра «Шарика», «Лён» обнаружил у него  несколько неглубоких ран, которые обработали при помощи «зеленки» местного санинструктора.
В ясную погоду «Шарик» выходил из блиндажа и ложился на пригорочке, греясь на солнышке. Из всех бойцов он признавал «Боцмана», а еще и «Льна», видя в них людей, понимающих его и собачью психологию. На ночь, когда все уходили в блиндаж, он также сбегал по ступенькам и сразу – в угол, на свое место.
Кушал он вместе со всеми, ел то, что и все: кашу – значит кашу, мясо – так мясо.
А еще, одну особенность заметили бойцы, как только в воздухе слышалось шуршание снаряда или прилетала «птичка», «Шарик», тут же сломя голову, с лаем, нёсся в блиндаж и прятался под нары.
Причем, самым интересным было то, что индикатор дронов еще не срабатывал, а «Шарик» уже, поддаваясь какому-то неведомому чувству, прятался в блиндаже. Проанализировав это обстоятельство и посовещавшись со всеми, «Боцман» выдал вердикт:
- Значит, так! Будешь ты у нас теперь - «Датчик»! Такая твоя теперь кличка, понял пёс?
Пёс посмотрел на старшего блиндажа и, как бы соглашаясь, громко ответил – «Гав!»
- Ну, вот и договорились! – резюмировал «Боцман».
С тех пор, мы все руководствовались данными наблюдения за псом, если «Датчик» несётся в блиндаж, значит сейчас либо начнется артобстрел, либо дроны налетят.
Как говорится: «На войне, как на войне!» Даже животные приспосабливаются к ситуации.