Солнце встает с востока. 116. Немолодая женщина

На веранду вошла уже немолодая женщина среднего роста среднего телосложения в хлопковой кофейного цвета юбке, закрывающей колени, и белой футболке. На ногах босоножки на низкой платформе в цвет юбке. У нее короткая стрижка. Она не красивая, но и не страшная, обыкновенная, с некоторыми своими особенностями, а именно: квадратное заметно приплюснутое лицо, широкий лоб, брови ровные со слегка опущенным внешним уголком, широкий разрез глаз, небольшой нос, тонкие губы – что выдавало в ней азиатку, но тут вмешался еще кто-то или что-то, природа, например, все испортив. Азиатки приятные на вид. Все так и было бы, если б, кроме перечисленного,  не сильно выдвинутая вперед нижняя челюсть.
 
В руках она держала маленькую женскую сумку и полиэтиленовый пакет.

-Возьми, - протянув пакет Зое Акимовне, сказала она. – Тут помидоры и коробка конфет.

-Знакомься. Это мой брат, - представила Туренина Зоя Акимовна.

-Мы уже знакомы. Встречались на кладбище, - сказал он.

-Да, на кладбище, - ответила она, скупо улыбнувшись.

С ней был молодой мужчина, высокий, полный, тоже азиатской внешности, и с такой же  испорченной нижней частью лица.

Он чуть насмешлив. И поэтому, будто хихикая, сначала пошел обниматься с Зоей Акимовной, а затем уже, обойдя стол и за столом Наташу, взялся за Туренина, который вынужден был встать, чтоб тот, облапив его, смог прижаться к нему.

-Помидоры с огорода Дениса? Это твои помидоры, - Зоя Акимовна открыв пакет, посмотрела, что в нем.

-Мои, мои, - и хи-хи, ха-ха.

-Ты так и возишь его с собой?

-Сегодня с шести часов. Все объехали. Уже и в Домонтово были, и везде.Теперь вот у тебя. Решила отвлечься от забот. Как здесь хорошо! Посидеть...

Зоя Акимовна, обращаясь к Туренину: "Он у нее вместо кавалера: с ней и в ресторан, и по гостям. Ему нравится".

Кореянка села напротив Туренина.

Поскольку кореянка вспомнила о поле, начали говорить об урожае, что он плохой – кабачки не уродили и вообще непонятно что и какое лето.

Наташа, согласно кивнув, добавила: «На кладбище провалились могилы. Как был ряд – весь провалился. И могила Арциховского. Мы звонили его брату в Петербург. Он говорит, мол, сделайте что-нибудь. Это даже не катаклизм, а знак».

«У меня тоже… Мне сегодня приснился сон, - решив и себе поддать, подстегнув разговор о катастрофах и знаках, начал Туренин,- братья отца, отец у меня русский, здесь на Украине, где-то на лужайке, летний солнечный день, и такой хороший, что невозможно передать, отчего душе легко и весело, поют песню. Дело даже не в песне, а в настроении». Он хотел и дальше говорить в этом ключе, но передумал. Это в его жизни второй сон, когда вот так веселятся его дядья. Первый такой приснился ему, он даже мог назвать год. Тогда, кроме всего прочего, а там, в том сне было много всего: и людей и сцен - в щель между неплотно прикрытой дверью он видел людей, одетых во все белое, они шли мимо его палаты, где он тогда лежал с воспалением легких,  было слышно, как они смеются. «Но почему они веселые?» - подумал он, понимая (осознавая), что все, что он видит - нереально. Это сон. Это иллюзия. И ему было очень хорошо. Он хотел бы продлить этот миг. Это чувство прекрасно. Чувство умиротворения. Чувство абсолютного покоя.

Его речь несколько озадачила женщин. Они не знали, что и сказать. Она была не к месту (не в тон). Причем тут его сон? Какая связь между ним и жарким летом?

«Уж лучше б молчал», - подумала о нем Нина Николаевна.

Денис вышел из комнаты, где переоделся. Теперь в плавках и спасательном жилете он был смешным и беспомощным.

-Идешь купаться? – спросила его кореянка.

Он кивнул головой, мол, иду.

Тюлин еще не вернулся. Его жена с дочкой ловила рыбу. Иван разжег мангал и теперь нанизывал мясо на шампуры.

Раздался длинный воющий звук, своего рода скриминг, например, Кори Тейлора, несущий боль и отчаяние, только более продолжительный и без хрипоты в голосе, тревоги.

-Тут другая тревога. Ты была права, - объявил Зое Акимовне Туренин.

-Ты рассказывала о беспилотнике, что его сбили,- повернувшись лицом к кореянке, сказала Зоя Акимовна.

-Не сбили. Сам упал. Зацепился за ветки дерева и упал на поле. Тогда работали девочки из Рахова. Они живут в доме для рабочих с тонкими стенами и им все слышно, что происходит снаружи. Когда ночью летит беспилотник, то звук, как на улице. У них такого нет. Я их успокаивала, мол, это не страшно, вы ему не нужны. А тут… Они повалились между грядок и лежат. Слышу, звонят: «Софья Джихоновна, нас бомбят». Приезжаю, говорю: «Вставайте. Ничего страшного». Полиция появилась и пропала. Я в держадминистрацию. Только после этого появилась МЧС. Оказалось,  это был разведывательный беспилотник.  Так что, упал, упал».

-А работники?

-Что работники. Они всего боятся. Им эта война непривычна.

Вернулись к тому, что жара.

Туренин и тут ввернул свое слово, мол, на огороде кусты малины засохли.

-До четырнадцатого года у меня три гектара было под смородиной. Урожай отправляли в Россию, в Москву. Говорили, чтоб в Петербург, к этой… Я отказалась.