Алька

 Она одна. Уже четвертый день мама не возвращается. Папу не видела так давно, что черты его лица стёрлись в памяти. Только плечи его Алька помнила, да руки сильные и добрые. Как он брал её на руки помнила, и поднимал её высоко над своей головой, кружил, а потом сажал на шею. Маленькая Алька становилась выше всех. С папиных плеч она видела, что в соседнем дворе курицы забрались на крыльцо, и, пока тётя Матрёна не видит, клюют из чугуна картошку, сваренную для кабанчика Яшки. Тогда она звонко кричала: " Тётя Мотя, тётя Мотя! Курочки на крылечке!" Соседка выбегала из дома: " Кыш! Кыш! Ишь, какие! Только отвернёшься - а они уж тут как тут." Потом поворачивалась в сторону Алькиного двора и заводила: " Ой, да какая же девочка хорошая, большая выросла, помощница да отрада родителям."
  Только родителям Алькиным не до неё было. Папа всё чаще прикладывался к бутылке. Однажды мама не выдержала. Собрала Алькины вещи в узелок, запихнула свои пожитки в сумку, и ранним утром ушли они из деревни.
  Первое время жили у маминой подруги. Пока мама искала работу, Альку на улицу не выпускали, потому что следить за ней было некому. Целыми днями сидела девочка взаперти в душной комнате. Как ей не хватало деревенского простора и свежего воздуха, запаха трав, который ветерок приносил из-за околицы, где набирал силу цветущий луг. Там, в Старом Серёжкино, остался друг Димка. Он приходил к Альке каждый день. Дворовый пёс по кличке Мальчик уступал им свою конуру, забирался на её крышу, и оттуда наблюдал, как они играли в семью. Хорошую семью. Димка был папа, Алька - мама. Куклы были дочками. Фантики от конфет - денежками. Алька отправляла Димку в магазин. Магазин был игрушечный, в котором Алька каждое утро обновляла ассортимент. Она собирала цветы и травы, связывала их в пучки и аккуратно раскладывала на досках, которые давно лежали горой во дворе. Ромашки - были у них за хлеб, медуница - сыр, иван-чай Алька сушила и складывала в коробку - это был чай. Молоко она делала из одуванчиков. Димка внимательно слушал Альку, когда она давала травам названия продуктов и ни разу не ошибся. Продавщицей была кошка Люська. Она лениво лежала на боку и хватала лапой фантики, которые ей приносил Димка. Он просил у нее игрушечный хлеб, молоко. Она в ответ зевала и щурилась. Димка понимал, что сделка состоялась и складывал продукты в майку, удерживая её край, чтобы донести до домика в целости и сохранности. Алька варила из продуктов суп и кашу, раскладывая тюрю из трав по кукольным тарелочкам и кормила свою семью.
    Однажды во время игры Алькин папа вышел из избы во двор. Он сильно шатался. Еле дошёл до досок, сложенных в углу двора, сел на доску, на которой Алька расположила магазин и закурил. Люська фыркнула, спрыгнула с доски и ушла. Алька подбежала к нему.
- Папа, поиграй с нами. Будешь продавцом?
Тот пьяно хохотнув, утвердительно мотнул головой.
- Пап, смотри внимательно - это хлеб, это молоко, это конфеты. Не перепутай!
- Конфеты? Молоко? А водка есть? А?
- Нет, дядя Миша, в нашем магазине водки нет, - Димка смотрел прямо в его помутневшие глаза.
- Ишь ты! Водки у них нет! А я тебе так скажу, малец! Спуску не давай бабам! Всё норовят на шею сесть, а как сядут - не спихнешь! Душат, душат! Никакой жизни нет! Вот посылает она тебя в магазин, а водки нет! Это как?!
- Ах ты, сволочь! - Алькина мама, вернувшаяся с поля, где который день работала на свекле, услышала слова мужа.
- Скотина! Ты чему детей учишь! А?!
Алька побледнела и выбежала на улицу. Ей захотелось убежать далеко-далеко, чтобы никогда не видеть глаза, сочувствующие глаза Димки.
  После этого случая, они с мамой и уехали из деревни. С тех пор прошло несколько лет. На строительном комбинате, где мама устроилась штукатуром, им дали комнату в общежитии. Алька пошла в школу. Ученье ей давалось легко. В школе она чувствовала себя лучше, чем дома. Наверное, потому, что дома у неё не было. Была пустая неуютная комната, в которой Алька всё чаще оставалась одна.
  Мама пыталась устроить личную жизнь. Но мужчины, как на грех, ей попадались пьющие. Незаметно она и сама начала спиваться. В такие дни мама пропадала надолго.
  Алька записалась в школе на все кружки, какие только были. И драмкружок, и кружок по рисованию, и по пению, и по лепке, и по вязанию, и даже авиамодельный кружок - все были записаны в её самодельном блокнотике. Не хотелось покидать уютных стен школы, пока был открыт хотя бы один кабинет.
  Мама четвертый день не возвращалась домой. Никогда Алька ещё не чувствовала себя такой одинокой. Нет рядом верного друга Димки. Нет бабушки, которая гладила шершавой ладонью по Алькиным волосам и глуховатым голосом напевала колыбельную на непонятном языке. Иногда она учила Альку вышивать. Алька поискала глазами свою сумку из кусков холстины, которую ей сшила бабушка. Перед отъездом она успела положить в неё бабушкино полотенце, по краю которого бежал узор. В нем не было ни начала, ни конца. Травы и цветы сплетались в гнездо, из которого вылетала птица, за ней летели птенцы, за птенцами тянулись травы и цветы. Этот узор Алька могла рассматривать бесконечно. Казалось в нём скрыта какая-то песня, какая-то тайна, какая-то дверца...
    В дверь постучали. Алька быстро убрала вышивку обратно в сумку.
- Кто там?
- Алька, я это, Галя.
Девочка открыла. В комнату вошла девушка, живущая в соседней комнате.
- Мать не приходила?
- Нет.
Глаза девочки наполнились слезами, но она упрямо вздернула подбородок и резко отвернулась. Не хотелось, чтобы её жалели.
- Кушать поди хочешь?
Желудок жалобно взвыл, но Алька уже привыкла к этому.
- Нет, спасибо. Я ела в школе.
- Ела она! Когда это было? В обед? А сейчас уже поздний вечер. Пойдём на кухню, согрею тебе вчерашнего борща, поешь, есть ещё каша, утром варила.
Галя подошла ближе и, заметив покрасневшие от слез глаза девочки, сказала мягко:
- Ну чего ты? Пойдём, Алька.
Девочка послушно последовала за соседкой.
Они прошли по заставленному тазами и коробками коридору на общую кухню. Галя открыла холодильник, достала из него кастрюлю. Потом потянулась за тарелками в свой шкафчик, который предварительно открыла ключиком.
- Мало ли.., чтобы никто не трогал мою посуду, - сказала она Альке, хотя та ничего не спрашивала.
Галя зажгла две газовые конфорки, на одну поставила чайник, на другую - кастрюлю. Потом присела за стол рядом с Алькой.
- Как в школе дела?
- Хорошо.
- Двоек нет?
- Нет.
- Молодец! Учителя про маму знают?
- Нет.
- Если узнают, могут ведь и в опеку написать. Мать лишат прав, тебя в детский дом отправят. Может, так лучше для тебя будет?
  Алька взглянула на девушку. Галя моложе мамы, стройнее и выше на полголовы. Глаза ее светлее и больше маминых. Но в школе Алькину маму ни разу никто не видел с того дня, когда она принесла ее документы для зачисления в первый класс. Сейчас Алька уже в третьем.
И девочка решилась.
- Галя. Не лучше. Не лучше мне будет в детском доме. Мама совсем пропадет без меня. Стирать умею. Готовить ты меня научи, хорошо? Галя, помоги мне, пожалуйста!
Галина, порывающаяся снять кастрюлю с плиты, опустилась на стул.
- Готовить? Научу, конечно! Но …
- Галя, у нас завтра будет праздничный концерт, я буду петь песенку про маму. У всех мамы придут. Если моей не будет, то учителя точно заподозрят неладное. Я замучилась выдумывать причины, почему она не приходит в школу. Ни на одном собрании ее не было. Галя, сможешь завтра к шести вечера в актовый зал подойти? Прошу тебя...
Галина озадаченно смотрела на взволнованную Альку.
- То есть, ты хочешь выдать меня за свою маму?
- Да. Я выступаю пятой по очереди, спою, потом спущусь в зал, подойду к тебе. Елена Николаевна, это наша учительница, увидит тебя и не больше не будет спрашивать, почему мама не приходит.
- А потом? Алька, а потом что? Как ты потом свою маму учительнице покажешь?
- А если меня отправят в детский дом, то это потом не наступит никогда.
Галина во все глаза смотрела на Альку. Закипевший борщ приподнял крышку и громко возмущаясь, залил газовую конфорку.
Галя кинулась к плите.
- Ой! Стой! Не убегай!
Она выключила газ и под клокочущим паром чайником, ловко отставила кастрюлю в сторону, протерла начисто плиту. Разлила борщ по тарелкам, нарезала хлеб, подала Альке ложку.
- Ешь. Я приду завтра.
- Ура! Спасибо!
Повеселевшая девочка с аппетитом принялась за еду.

На следующий день после работы Галина забежала в промтоварный. Предпраздничная смена была на час короче, и до концерта ещё оставалось время. Она пошарила глазами по прилавкам, не найдя ничего подходящего, подошла к витрине.
Глаза разбегались от разнообразия значков, брошек, пуговиц, и всего-всего для рукоделия. Вдруг она увидела. Птицу. Ещё птенца. Он тянул шейку и крылья, пытаясь взлететь.
- Что-то выбрали?
Около Галины стояла продавщица.
- Да. Мне вот этот значок.

Положив покупку во внутренний карман пальто, она забежала домой. Сначала подошла к соседней двери, где жила Алька с мамой, постучала, прислушалась - тишина. Наскоро перекусив, поспешила в сторону Алькиной школы.
На сцене актового зала шла подготовка к праздничному концерту. Восьмиклассники украшали сцену надутыми шариками, десятиклассники укрепляли на стене плакат, сделанный своими руками: "Рады видеть вас!"
- Кто додумался написать приветствие прописными буквами???
Лидия Сергеевна, бессменный завуч школы, в который раз задавала этот вопрос, перекрывая голосом настраиваемые в этот момент микрофоны.
У заглавной прописной буквы Р шляпка оказалась плоской и вытянутой в сторону зрителей, напоминая шляпку заглавной прописной буквы Г, таким образом превращая слово рады в гады. Никто не решался взять на себя ответственность за такое. Алька, готовящаяся к репетиции своего номера, тихонько хихикнула, прочитав надпись на плакате.
- Выступает Комсомольское трио, готовится Ткачёва.
  Услышав свою фамилию, Алька подтянулась ближе к сцене, где уже пели три девятиклассницы. Их песня, разложенная на три голоса, собранная воедино чистыми голосами, звучала так необычно красиво и пробирала Альку до мурашек.
Она так прониклась исполнением, что не сразу услышала, что вызывают уже её.
- Ткачёва! Александра Ткачёва! Песенка мамонтенка.
Она выдохнула и шагнула вперёд.
Встала в шаге от микрофона.
- Подойди ближе, ближе...
Она стояла, не шелохнувшись, зная, что стоит там, где надо.
- Ладно. Пусть стоит, где стоит. Давайте музыку.
Ирина Константиновна, руководитель вокального кружка, заиграла вступление.
- По синему морю, к зелёной земле
Плыву я на белом большом корабле...
Чистый, как родник, голос Альки взлетал под потолок, звенел и катился по сердцам слушающих, пробирая до мурашек и наполняя светлой грустью и яркой радостью.
- Это кто поёт?
- Не знаю.
- Маленькая, а какой голос сильный.
- Это моя соловушка, моя ученица.
Елена Николаевна с гордостью смотрела на Альку.
- Талантище у тебя в классе! В музыкальной школе учится?
К Алькиной учительнице подошла Маргарита Аркадьевна, директор школы.
- Нет, она кружок пения наш посещает, сама песню выбрала, говорит - мамина любимая.
- Вот мама порадуется сегодня, послушает, как дочка поёт.
К ним подошли ещё учителя, все слушали Альку, затаив дыхание.
Зал был полон. Ни одного свободного места. Галина порадовалась, что пришла пораньше и успела занять место хоть и сбоку, но недалеко от сцены. Она внимательно вглядывалась в проходящих мимо школьниц, надеясь увидеть Альку.
- Вы не волнуйтесь! Они немного задерживают начало, но такое у них частенько.
Сидящая рядом пожилая женщина с улыбкой смотрела на взволнованную молодую женщину.
- Вы в первый раз?
- Да, в первый... Раньше не могла прийти.
Щеки вдруг заполыхали, как будто она и есть Алькина мама, ей стало стыдно перед родителями, и дедушками, и бабушками, которые здесь не в первый раз.
- Ой, смотрите, вроде начинают.
Она устремила свой взгляд на сцену.
Девочка в нарядном розовом платье с пышными бантами в светлых косичках продекламировала:
- Дорогие наши учительницы, мамы и бабушки! Начинаем концерт, посвященный Женскому дню!
Алька стояла за кулисами, внимательно рассматривая каждого сидящего в зале, надеясь увидеть Галю. Она начала с задних рядов, поэтому обнаружила соседку, только когда третий номер концерта шёл к завершению. Алька вспыхнула от радости и нащупала в кармане салфетку, которую хотела подарить маме.
- Ничего, маме я ещё свяжу, - пробормотала она себе под нос.
- Алька, ты почему до сих пор в форме? Почему не переоделась в нарядное платье?
Елена Николаевна удивленно смотрела на свою ученицу.
- Я не успела домой сходить, помогала зал украшать, шарики надувала.
- Так ты не ела с обеда?
- Я не голодная, - соврала Алька.
- Мама пришла?
- Да. Вон она сидит.
- Как хорошо, я давно хотела познакомиться с ней. Ой, тебе уже скоро выступать, не буду отвлекать.
Елена Николаевна спустилась в зал и встала в проходе, неподалеку от Галины, с интересом рассматривая её.
Галина же была полностью захвачена выступлением школьников. Ей вдруг так захотелось семью, ребёнка - мальчика или девочку, всё равно, с которым бы она выросла, как мама. Чтобы она приходила на собрания, утренники и концерты, на которых будет выступать ее малыш и петь ей песню.
Объявили Альку. На сцене девочка выглядела совсем маленькой, но как только она запела, ее голос заполнил все помещение актового зала. Все затихли.
- Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
  Пусть мама меня непременно найдет…

Алька пела эту песню, как молитву. Пела и просила, чтобы сегодня она вернулась домой, а там ее ждала бы мама.
- Ведь так не должно быть на свете,
  Чтоб были потеряны дети.
Зал взорвался аплодисментами, Алька поклонилась и быстро сбежала со сцены, направляясь к Гале.
- Мама, поздравляю тебя с праздником!
Алька обняла ее и поцеловала в мокрую от слез щеку. Девочка с трудом вытащила из кармана несколько раз свёрнутую кружевную салфетку и вручила Гале.
- Какой красивый сильный голос у Вашей дочери!
Пожилая женщина, сидевшая рядом с Галей, смотрела на Альку с восхищением.
- Я преподаватель в музыкальной школе, приводите девочку на следующей неделе, я поговорю с директором о Вашей дочери.
Ошалевшая от этого предложения, Галина машинально кивнула в ответ.
- Обязательно приводите!
- Светлана Васильевна! Можно поговорить с Вами?
Галю осторожно тронули за локоть. Она подняла глаза и увидела женщину средних лет с аккуратным пучком на голове.
- Это Елена Николаевна, моя учительница, - быстро шепнула Алька ей на ухо.
Молодая женщина поднялась с места, взяла Альку за руку и пошла следом за учительницей.
Они вышли из актового зала и подошли к окошку.
- Вот здесь удобнее и тише.
Елена Николаевна с улыбкой смотрела на Галю и Альку.
- Алька, умница, как спела, до слёз проняла. Светлана Васильевна, рада познакомиться, я-Елена Николаевна, педагог Вашей дочери.
- Здравствуйте, Елена Николаевна!
Галя мечтала сбежать из-под взгляда этой замечательной, по всей видимости, женщины, чтобы больше не врать ей, даже из самых лучших побуждений.
- Хочу сказать про Вашу дочь - она одна из самых лучших учениц в классе, ответственная, самостоятельная, любой предмет ей по плечу, любое дело можно доверить без сомнения, Спасибо Вам огромное за её воспитание!
Галя с удивлением взглянула на Альку.
А Елена Николаевна продолжала:
- Замечательная девочка. Только на Вас почему-то совсем не похожа.
- Папина копия, - улыбнулась Галя
- Это очень хорошо, что на папу похожа, значит счастлива будет. Я хочу передать Вам благодарность директора школы за воспитание талантливой дочери пока на словах. Позже Алька Вам сообщит точную дату общешкольного собрания, на котором директор школы вручит Вам благодарственное письмо и грамоту. Приходите обязательно. Ну всё. Если будете досматривать концерт, то пойдём в зал.
- Спасибо, но мы домой, я кушать хочу, мам!
Алька схватила Галю за руку и потащила к выходу.
- До свидания, Елена Николаевна! Спасибо Вам за добрые слова!
Галя еле успевала за Алькой. Только очутившись в безопасном месте, они остановились передохнуть.
- Вот влипли!
- Алька, милая моя! Да, влипли. Но я не жалею. Ты реальное чудо! Как ты со всем справляешься?
- Просто мне дома плохо, когда мамы нет. Вот я и пытаюсь себя занять всем подряд.
Они шли, держась за руки и говорили, перебивая друг друга, то смеясь, то плача, вспоминая все события этого вечера.
- Ой, Алька, как ты поёшь! Голос какой у тебя хрустальный!
- Да! Ты же меня ещё в музыкальную школу обещала записать! - вспомнила Алька.
Галя расхохоталась.
- А что! И запишу! Тебе надо учиться!

За разговором незаметно дошли до угла, за которым был вход в общежитие. Алька резко помрачнела. Её окошко темнело нежилым среди светящихся тёплым уютом окон.
- Не вернулась, - одновременно произнесли они. Галя решительно продолжила.
- У меня переночуешь. Но сначала надо как следует подкрепиться. Сейчас будем готовить праздничный ужин. Я же обещала научить готовить?
- Обещала! - девочка улыбнулась.
- Вот и начнём.
Разомлевшая от вкусного ужина, Алька стала клевать носом. Галя расстелила раскладушку, достала с антресолей разноцветное лоскутное одеяло, такую же подушку. Потом полезла в комод, достала белую накрахмаленную простыню и застелила постель.
- Ложись. Утро вечера мудренее.
Алька с наслаждением нырнула под одеяло.
Галя убрала со стола. Почистила обувь, свою и Алькину. Потом решила перевесить верхнюю одежду в шкаф. Один карман пальто был сильно оттопырен. Галя сунула в него руку, вытащила Алькин подарок и тут же вспомнила про свой.
- Алька! Спишь?
- Нет ещё...не могу пока уснуть...
- Это тебе...
С Галиной ладони взлетала птица. Или птенец. Он тянулся шеей и крыльями вверх.
Алька приподняла голову. Сон как рукой сняло. Она вскочила на ноги.
- Галя, я знаю откуда прилетела эта птица. Она раньше жила в бабушкиной вышивке. Хочешь покажу?
Девочка надела Галины тапочки, достала ключ из кармана своей куртки.
- Пойдем.
Они тихо вышли в коридор и дошли до Алькиной комнаты. Алька вставила ключ в замочную скважину и повернула два раза.
Дверь, тихо скрипнув, впустила их. Девочка включила свет. Холщовая сумка лежала на том же месте, где вчера её оставила хозяйка.
Она достала из нее самотканое полотенце и развернула его.
И Галя увидела узор, бегущий по краю. В нем, как в силках, билась птица. Она тянула шейку и крылышки, стремясь взлететь с вышивки.
Она поразительно напоминала еле оперившегося птенца на значке, она поразительно напоминала Альку.