Зимний переполох на Босфоре

Солнце лениво поднималось над Стамбулом, окрашивая Босфор в нежные персиковые тона. На прибрежных скалах, где обычно царила умиротворенная тишина, нарушаемая лишь плеском волн и редким криком чаек, сегодня царил настоящий бедлам. Причина тому – незваные гости.

Из далекой, заснеженной России, прилетела стая воробьев. Не тех тихих, скромных воробьишек, что привыкли ютиться под крышами и клевать крошки. Эти были другие. С виду – обычные, но в их глазах горел огонек дерзости, а в голосах звучала какая-то непривычная, резкая нотка.

Первым делом они обнаружили небольшой ручеек, стекающий с холма прямо в море. Вода была чистая, прохладная, и для уставших от долгого перелета птиц – настоящий рай. Но вместо того, чтобы спокойно напиться, они устроили настоящий пьяный кутеж.

"Эй, ты, с красной грудкой! Не толкайся, я первый!" – пронзительно чирикнул один, толкая соседа.
"Да пошел ты! Сам толкаешься, пернатый!" – огрызнулся тот, взмахнув крыльями.
"Вот же ж, блин! Опять эта вода мутная!" – раздался откуда-то из середины стаи, и в воздухе повис звук, отдаленно напоминающий русское ругательство.

Местные чайки, привыкшие к размеренному течению жизни, с недоумением наблюдали за этим безобразием. Их величественные силуэты, обычно скользящие в небе с достоинством, теперь казались неуместными на фоне этой суматохи.

"Что за шум, а драки нет?" – прокаркала старая чайка, чье оперение уже успело поседеть от морской соли и жизненного опыта.
"Да эти, из России, опять прилетели," – вздохнула молодая чайка, нервно переступая с лапки на лапку. "Вечно они тут устраивают. То пьют так, что потом по веткам шатаются, то ругаются так, что уши вянут."

Воробьи же, опьяненные влагой и свободой, не обращали никакого внимания на окружающих. Они носились кругами, врезались друг в друга, устраивали импровизированные соревнования по нырянию в ручей, и, конечно же, продолжали свою словесную перепалку.

"Эх, хорошо тут! Тепло, вода есть!" – прокричал один, взлетая на ветку и едва не свалившись. "Только вот, блин, скучновато без наших, русских, песен!"
"Да какие песни, когда тут такое!" – ответил другой, пытаясь поймать в воздухе пролетающего жука, но промахнувшись и чуть не врезавшись в голову спящего голубя. "Вот бы сейчас хорошую драку устроить, или песни поорать, чтоб аж стены дрожали!"

Голуби, обычно невозмутимые обитатели стамбульских площадей, теперь старались держаться подальше от этого шумного сборища. Они тихо ворковали в стороне, с тревогой поглядывая на разбушевавшихся гостей.

"Они же нам весь покой испортят," – проворчал старый голубь, прикрывая глаза. "Ни поспать, ни зернышка спокойно не клюнуть. Вечно им надо что-то, вечно шумят."

Молодая чайка, наблюдая за воробьиным балаганом, не могла сдержать смешка. "Ну, зато не скучно," – прошептала она, хотя в глубине души и понимала, что такое "веселье" может обернуться неприятностями.

Воробьи же, казалось, только набирали обороты. Один из них, особенно бойкий, забрался на самую высокую ветку дерева и, растопырив крылья, начал что-то громко декламировать. Слова были неразборчивы, но интонация была явно торжествующей, а временами – и весьма нецензурной.

"Что он там бубнит?" – спросила молодая чайка, наклонив голову.

"Да это он, наверное, про свою родину, про Россию," – ответила старая чайка с грустной усмешкой. "У них там, говорят, зимы суровые, вот и отрываются, когда на юг попадают. Только вот, беда в том, что они не только себя развлекают, но и нас заодно."

В этот момент один из воробьев, явно перебрав с "напитками", попытался взлететь, но вместо этого неуклюже завалился на бок, раскинув лапки. Его сородичи тут же принялись его подбадривать, сопровождая свои чириканья очередными "крепкими" выражениями.

"Ну, давай, давай, родимый! Не спи, а то проспишь всю прелесть нашего отдыха!" – кричали они, толкая его крыльями.

Солнце уже поднялось выше, и его лучи освещали эту странную картину: на фоне величественного Босфора, под ласковым турецким небом, разворачивалась сцена, достойная пера сатирика. Птицы из России, прилетевшие на зимовку, устроили настоящий переполох, демонстрируя всему пернатому сообществу Стамбула, что такое настоящий русский размах – даже в чириканье и полетах.

Местные птицы, хоть и недовольные, все же наблюдали за этим зрелищем с неким любопытством. Возможно, в глубине души они даже завидовали этой бесшабашной энергии, этой способности так открыто выражать свои эмоции, пусть и в такой неординарной форме.

А воробьи, тем временем, продолжали свой шумный праздник жизни, не подозревая, что их "зимний переполох" стал настоящей достопримечательностью Босфора, вызывая улыбки и недоумение у всех, кто становился свидетелем этого пернатого безумия. И кто знает, может быть, именно такие моменты и делают путешествия птиц по-настоящему незабываемыми, наполняя их не только перелетами и поиском пищи, но и яркими, пусть и немного скандальными, приключениями.

В память о Михаиле Задорнове