Лист. Навстречу туманным зорям

Глава 1

Однажды случилось вот что. Хотя, впрочем, неизвестно, когда это было, а может, пока еще этого и не было. Так вот: густые, обширные леса под Муромом издревле были облюбованы для жительства многочисленными зверями, птицами, духами, отшельниками и просто заблудившимися людьми. Во время описываемое нами, там материализовались небезызвестные в отрешенных кругах Истияр и Златосвет. Эти удивляющиеся люди попали в муромские леса откуда-то с востока, хотя шли, наверное, совсем не сюда. Но раз они пришли, то пришли и довольно скоро соорудили себе небольшую хижину, в которой можно было стоять, сидеть и лежать -  при желании, конечно. Сухари, сушеные ягоды, нехитрые музыкальные инструменты и книги, в том числе сборник народной медицины «Лечение травмами» и известный гностический труд «Жизнь дала затрещину» - вот и все что они принесли в своих старых котомках. Некоторое время лесные жители приглядывались к гостям, но, убедившись, что они существа весьма мирные и приятные, снова принялись за свои обычные дела...

Одним утром Истияр проснулся и заметил, что его собрата нет в хижине. «Опять, видать, пошел ночью созерцать звезды, - подумал он. - Но уже рассвело, посему он должен появиться с минуты на минуту». Рассудив так, Истияр вышел наружу и стал умываться росой. Вскоре из-за ближайших деревьев показался Златосвет.
- А вот и ты, дружище, - сказал он, поглаживая бороду. - Я тебя искал.
- Действительно, - усмехнулся Истияр. - Как это я здесь оказался, просто удивительно... Есть будешь?
- Да нет, спасибо, мне от еды обычно бывает плохо, - ответил задумчиво Златосвет.
- Небось, опять всю ночь на звезды любовался?
- Да, в последнее время они все больше занимают мое внимание и, знаешь, я уверился в том, что с макушки дерева они выглядят намного ближе, - усевшись на траву, он продолжал. - Млечный путь за последние несколько ночей заметно потемнел. А одна звезда из созвездия Водолей через пару дней, по-видимому, превратится в черную дыру, поскольку процесс ее эволюции подошел к концу.
- Любопытно, - отвечал Истияр.
- Весьма, - кивнул Златосвет. - Но самое любопытное ожидало меня внизу, когда я слез с дерева и отправился домой. Вот, смотри, - и он вынул из-за пазухи листик. - Я нашел его около тропинки.
Истияр, зная веселый нрав своего друга, сказал, плохо сдерживая смех:
- Ну, ты и оригинал! Как это ты умудрился найти в лесу древесный лист, просто ума не приложу!
- Да, это действительно забавно, - засмеялся Златосвет. - Помню, как-то в скалах я нашел камешек и долго недоумевал, как он мог там оказаться! Да дело не в этом, ты лучше посмотри внимательнее на этот лист и скажи мне от какого он дерева.
Истияр предполагал, что он знает все деревья не только Светорусья, Гипербореи и Атлантиды, но и вообще всех материков, за исключением Австралии, куда они со Златосветом еще не добирались. Просмотрев в своей памяти несколько тысяч пород деревьев, Истияр к своему удивлению убедился в том, что подобного листа он никогда не видел. Истияр так поразился этому, что сразу забыл, с чего начинается «Фауст» Гете. Потом он повертел его между пальцами и присел рядом с другом. Лист был довольно вытянутым, с симметричными прожилками, серебристыми крапинками и к тому же не зеленого, а скорее бирюзового цвета.
- Странно, брат. Странно... Мне кажется, что я никогда не видел таких листьев. Мы ведь с тобой всю землю обошли. Только в Австралии еще не довелось побывать пока. Может быть там есть такие растения. Хотя, не могли же мы упустить что-то из виду?
- Я тоже не могу вспомнить деревьев или кустов с похожими листьями. Но вопрос даже не в этом. Откуда он мог взяться здесь, в лесах Среднерусской полосы, точнее - в нашем лесу? Вот в чем штука, - заключил Златосвет.
- Да, а ты обратил внимание, что он почти свежий?
- Есть такой момент. Он отпал или был сорван дня два назад, не больше...
- Интересно тогда узнать, кем он был сорван и где.
- И зачем, - сказал Златосвет и засмеялся. - Ну, это нам доподлинно неизвестно, брат, может, никто его и не срывал. В любом случае предположение о том, что этот лист прибыл сюда из Австралии, тоже выглядит, мягко говоря, довольно странным. Я думаю, что это не такая уж загадочная загадка. Скорее всего, дерево или куст, на котором рос этот лист, находится в непосредственной близости от того места, где я его нашел.
- Тогда, Златосвет, давай пойдем туда и осмотрим всю окрестность в радиусе, хотя бы, пятидесяти саженей. Думаю, ты прав, это растение должно быть неподалеку.
- Согласен. Но для начала давай, все-таки, позавтракаем, друже, - улыбнулся Златосвет. Друзья не спеша поели и отправились на место.
- Вот здесь я и нашел лист. Как я говорил, он лежал возле этой тропинки.
- Так, - многозначительно произнес Истияр, - начинаем поиски.

Здесь произрастали деревья всех видов, которые только можно увидеть в смешанном русском лесу. Истияр и Златосвет принялись ходить вокруг и внимательно осматривать все деревья, кусты и, на всякий случай, травы.
Прошло уже более двух часов, но им так и не удалось обнаружить растение, листья которого хотя бы отдаленно напоминали лист, найденный Златосветом. Слегка притомившись, друзья присели отдохнуть среди деревьев. Златосвет задумчиво глядел на свою находку, а Истияр неторопливо, прикрыв глаза, играл на алтайским хомусе.
- Знаешь, брат, коль мы ничего не нашли здесь, сдается мне, что все-таки, как мы изначально и предполагали, этот лист обронил, проходя по тропинке, кто-то из наших лесных соседей, - сказал Златосвет.
- Возможно. Тогда нам следует искать не само растение, а того, кто уронил этот лист, так будет вернее.
Тут друзья услышали невдалеке знакомое блеяние. Это пела, прогуливаясь по лесу, коза Маруся. Еще в детстве она убежала из деревни, название которой вскоре позабыла, ища вольной жизни. Много лет она жила в муромских лесах, питаясь всем, чем только можно. Проще было сказать, что Маруся не ела. Друзья встали и пошли к ней. После взаимных приветствий, справившись о здоровье, настроении и прочих важных вещах, Златосвет и Истияр озадачили Марусю вопросом, не видала ли она в здешних лесах растений с листьями, похожими на этот и что это, собственно, за растения. Маруся долго смотрела на находку братьев, что-то прикидывала, соображала и наконец ответила:
- Знаете, друзья, я уже не молода и не всегда доверяю своему зрению. Так я сказать ничего не могу. Но, зато, я знаю на вкус все травы и листья деревьев и кустов в наших лесах. Если вы дадите мне пожевать этот листик, то, я уверена, сразу скажу вам, что это.
- Ну, Маруся, жалко как-то его портить! Да и к тому же, если ты пожуешь наш лист, то уже вряд ли кто-то после этого сможет опознать его!
- Вероятно. Ну что ж, как хотите, - пожала плечами коза Маруся. Пожелав друзьям удачи, она пошла дальше своей дорогой, напевая свои забавные песенки. А Златосвет и Истияр совещались, что им делать дальше.

«Давай пойдем к старику Архипычу, - говорил Истияр. - Он - старожил, живет в этом краю с незапамятных времен и знает лес как свои пять пальцев. Вдобавок и идти к нему не далеко». - «Пожалуй», - согласился Златосвет. И вскоре друзья уже стучались в дверь его избушки.
- А-а, вот и мои знакомые друзья-путешественники, - обрадовался гостям старик Архипыч. - Заходите, заходите, милости прошу. Сейчас самовар поставим.
Сидя за крепким широким столом, уставленным всевозможными яствами, попивая горячий душистый чай с мятой, Архипыч и Златосвет с Истияром вели неторопливую беседу.
- Ну как, Златосвет, все звезды сосчитал, ха-ха? Многие видели тебя по ночам, сидящего на верхушке дерева, и занимающегося этим весьма полезным занятием.
- Нет, Архипыч, - вздохнул Златосвет, - я уже давно их не считаю. Сейчас я просто созерцаю интересные явления, происходящие в небе ночью. Столько всего можно увидеть - словами трудно описать.
- Занятно. А я вот тоже давеча сподобился. Помните, неделю назад гроза бушевала полдня? Так я после нее увидел в небе аж три радуги одновременно. Представляете? Три! Все ж говорят, что две радуги на небосводе - это особое таинственное свидетельство Божией любви к нам грешным. А здесь - целых три...
- Здорово, Архипыч! Знаешь, а мы тоже пришли к тебе по поводу одного таинственного дела. Может ты нам все объяснишь, - сказал Истияр. И друзья рассказали старику о находке.
- Ну-ка, покажите мне этот листик, - попросил Архипыч. Свет достал из-за пазухи лист и протянул ему. Архипыч, прищурившись, повертел его в руках, понюхал и, вернув лист друзьям, сказал, хлопнув себя по колену: «Эх, братья, ничего таинственного здесь нет! Вы возле Уткиной заводи, что на реке Ушна, бывали? Это часа три отсюда пешком». Златосвет и Истияр переглянулись.
- Проходили кажется там как раз около месяца назад, - ответил Златосвет.
- Так вот, вы разве не обратили внимание на кустарник, который там растет? У них как раз такие листья и есть. Кусты макельницей называют. В других местах у нас в лесах я макельницу не встречал. Так что, это оттуда кто-то приволок ваш листик.
Истияр и Златосвет задумались, вспоминая Уткину заводь, и Истияр сказал:
- Знаешь, Архипыч, насколько я сейчас могу припомнить, мы макельницу видели, само собой. Их листья, действительно, походят на этот, но, все-таки, они разные. Цвет немного другой и серебристых крапинок на них, кажется, нет.
- Эх, Истияр, ты просто не очень хорошо их рассматривал, - ответил ему старик. - А ты что скажешь, Златосвет?
- Я затрудняюсь что-то определенное сказать.
- Ну, раз уж вы сомневаетесь, друзья, то предлагаю вот прямо сейчас, не откладывая, прогуляться до Уткиной заводи и развеять все сомнения.
- Хорошо, давайте сходим. Это не нарушит твоих планов, Архипыч?
- Нет, сегодня я более-менее свободен.

И вот уже шагают по дремучему муромскому лесу в сторону реки Ушна три веселых путника. Приятно дышать им чистым, ароматным, летним воздухом среди залитых солнечным светом величественных деревьев. Лес живет загадочной, неприметной, тихой жизнью тысячи и тысячи лет, словно древний храм, хранящий в своей сокровищнице память о давно ушедших временах. По дороге Златосвет и Истияр пели свои любимые песни, а старик Архипыч молча слушал, периодически вздыхая. Во время пути им встречались многочисленные лесные обитатели: лоси, зайцы, лисы, глухари, барсуки, кабаны, ежики, белки и прочие граждане леса. Путники здоровались со всеми, справлялись о здоровье и желали всем хорошего дня. А лесные жители благодарили и желали им в ответ доброго пути. Примерно через три часа, как и говорил старик, они вышли к живописной Уткиной заводи. Быстро нашли кусты макельницы и принялись осматривать их листву. Листы этого кустарника оказались на самом деле похожими на лист, найденный Златосветом, но все же другими. Старик Архипыч удивленно поглаживал свою седую бороду и приговаривал: «Вот те на! Получается, ты был прав, Истияр, они другие». - «Ничего, Архипыч, все равно нам было необходимо сходить сюда, чтобы это выяснить. Так что загадка остается неразгаданной. Так еще интересней!» - бодро отвечали друзья.

На обратной дороге старик Архипыч вдруг остановился и воскликнул:
- Точно! Вот к кому вам надо обратиться. Вы еще не слыхали? Филин Велеставр вернулся.
- Правда? Вот это новость! Тогда действительно, лучше варианта не придумаешь, - обрадовались братья.

Старый мудрый филин Велеставр, о котором Истияр и Златосвет уже были наслышаны, жил в одном глубоком овраге в дупле мертвого дуба. «Все местные говорят о его мудрости, - рассказывал их спутник. - Он - старейший житель наших лесов. Все рождаются, взрослеют, стареют и умирают. А старый филин живет и живет уже на протяжении многих столетий какой-то своей особой, таинственной жизнью, словно время не имеет власти над ним. И даже в овраге, где он обитает, всегда стоит полная тишина, будто охраняя его покой. Не один листик не шелохнется на ветке. Я сам бывал у него несколько раз. В его присутствии возникает чувство приобщения к чему-то необъяснимому. Потом долго ходишь сам не свой». Тем временем они дошли до избушки Архипыча. Друзья попрощались с ее гостеприимным хозяином и поспешили за советом к старому филину, в предощущении того, что уж он-то, наверняка, сможет прояснить складывающееся положение вещей в этой загадочной ситуации. В муромском лесу они жили с начала лета и уже поговаривали о том, что надо бы познакомиться с Велеставром, но, так получилось, что незадолго до их прихода он улетел по своим делам в Арктику на неизвестное время. Пришлось отложить визит до его возвращения.

Через час Златосвет с Истияром приблизились к сумрачному оврагу - обители ее мудрого хозяина. Найти этот овраг не составило большого труда, так как по рассказам местных друзьям было понятно, где он примерно должен был находиться. Спустившись по крутому откосу на дно оврага, они пошли вглубь по его руслу, покрытому густым слоем опавшей листвы и хвои. Завидев издали ветви гигантского мертвого дуба, друзья поняли, что пришли. По внешнему виду дерева было ясно, что оно покоилось уже давным-давно. Но его ствол в несколько обхватов и могучие крепкие ветви наводили на мысль о том, что этот исполин будет стоять еще очень долго, и никакой буре не под силу свалить его. Друзья приблизились к дереву и увидели большое дупло на высоте одной сажени от земли. Изнутри оно было покрыто толстым слоем темно-зеленого старого мха. Друзьям не было видно филина, но они ощущали его присутствие.

- Мир и благоденствие хозяину дома сего! - сказал Златосвет.
- Здравия вам, добрые путники, - услышали братья низкий сипловатый голос позади себя.
Они обернулись, и их взору предстал большой старый филин, сидящий на ветви соседней ели. «А ведь когда мы подходили к дубу, его на этой елке не было», - мелькнула одинаковая мысль у Златосвета и Истияра. Филин взмахнул широкими крыльями и перелетел в дупло. Потоптавшись, не спеша повернулся к друзьям и посмотрел на них непроницаемым взглядом своих огромных желтоватых глаз.

- Ну что, как я понимаю, передо мной два веселых странника - Златосвет и Истияр, которые недавно поселились в нашем лесу?
Братья поклонились в ответ.
- Приветствуем тебя, почтенный Велеставр. С возвращением в родные края.
- Благодарствую. Всегда приятно возвращаться домой... И как вам здесь, по душе?
- О да, почтенный Велеставр, места сказочные. И все лесные обитатели очень радушны.
- Я наслышан о вас и ваших путешествиях. Могу сказать, что для всех нас является большой честью принимать вас в нашем родном лесу. Мне было бы интересно послушать ваши рассказы о далеких краях, где вы побывали, побеседовать. Но это будет попозже, поелику я вижу, что вы пришли ко мне не просто познакомиться и засвидетельствовать свое почтение, но и с конкретной целью. Я прав?
- Да, Велеставр, мы пришли за советом. Дело в том, что мы случайно обнаружили в лесу странный лист. Он лежал возле тропинки. Его странность заключается в том, что мы за долгие годы исходили вдоль и поперек всю Землю, но не разу не встречали растений с такими листьями. Для начала мы осмотрели все деревья, кусты и травы вокруг того места, где он был найден, и ничего не нашли. После мы вопрошали у местных - козы Маруси и старика Архипыча, но это тоже не дало результатов. Как раз Архипыч и посоветовал нам обратиться к тебе. Как ты думаешь, что это за лист, и как он мог очутиться ни с того ни с сего в здешнем лесу? - сказал Златосвет.
- Я слегка уточню, - добавил Истияр. - Единственный материк, на котором мы со Златосветом еще пока не бывали, - это Австралия. Нелепо, конечно, думать, что этот лист оттуда. Но это так, просто замечание.
- Само собой. А теперь подумайте: вы же не прочесывали во время своих странствий каждую квадратную версту тех материков, на которых вам довелось побывать. И разве вы старались рассматривать внимательно все растения, встречающиеся вам на пути? Учтите еще то, что существует огромное количество островов на нашей Земле. Вы ведь не на всех из них бывали, правильно?
- Да, разумеется, - согласились Златосвет с Истияром.
- Так. Теперь продемонстрируйте вашу находку.
Друзья протянули филину лист, и Златосвету показалось, что в первую же секунду, как Велеставр взглянул на него, его и без того большие глаза удивленно приоткрылись на мгновение, после чего его лицо приняло обычное выражение. Филин держал в лапе лист и внимательно смотрел на него, но при этом так, как будто его мысли были сосредоточены на чем-то другом. Затем он закрыл глаза и с минуту молчал. Наконец, открыв глаза, мудрый филин посмотрел на друзей и проговорил:
- Вот что я вам скажу, братья... растений с такими листьями в наших лесах определенно нет и, как это ни странно, если я не заблуждаюсь, нет нигде во всей Евразии, да и в Африке, пожалуй, тоже.
Признаться такого ответа ни Златосвет ни Истияр никак не ожидали и теперь стояли в недоумении, глядя на старого филина.
- Так откуда же он тогда вообще взялся? - прервал молчание Истияр. - Неужели из Америки или Австралии? Ведь не с неба же он свалился?
- С неба? - переспросил филин и задумался. - Кто знает. К сожалению, больше я пока не могу ничего сказать...
Тут Златосвету пришла в голову хорошая мысль:
- Почтенный Велеставр, Истияр, ведь мы можем связаться по лесному эфиру с Хозяином. Он, наверное, сможет подсказать что-нибудь, или посоветовать.
Но старый Филин возразил:
- Хозяин, братья, сейчас очень занят на тушении лесного пожара в Смоленской губернии. Это я узнал от него вчера вечером. Так что, думаю, не стоит его беспокоить. Тем более что, поверьте мне, он не смог бы добавить что-то еще к тому, что нам уже известно.
- Так что же нам тогда делать? Ситуация не прояснилась, а наоборот стала еще непонятнее.
Филин поразмыслил и предложил самый простой и наиболее верный способ приблизиться к разгадке:
- Попробуйте отправить запрос в лесной эфир с подробным описанием листа и указанием места, где он был обнаружен. Я думаю, вероятность узнать что-нибудь есть, так как практически все лесные обитатели периодически выходят в лесной эфир. Может, найдется кто-то ведающий больше нашего... Все-таки интересное дело получается, - добавил он, нахмурившись. Друзья согласились с этим предложением и поблагодарили Велеставра за участие и совет. А затем договорились о том, что будут приходить к нему по вечерам, дабы приятно проводить время за неторопливыми беседами, повествуя о своих странствиях по Белу Свету.
- Для нас это будет истинным удовольствием, - говорил Златосвет.
- Взаимно, - улыбнулся в ответ Филин, после чего братья чинно раскланялись с хозяином темного оврага и побрели обратно. Они прошли всего несколько шагов, когда Велеставр неожиданно окликнул их. Златосвет и Истияр оглянулись и услышали от него необычные слова. Филин сказал:
- Братья, попробуйте обратить внимание, не будет ли что-нибудь происходить с этим листом по ночам.

Напутствуемые таким странным советом, друзья пошли в сторону своего дома, рассуждая по дороге, как много таинственного и непонятного существует в окружающем мире. Вспомнились им и шаровые молнии, и зеленые облака, и катающиеся камни, и летающие странные предметы непонятного происхождения, и еще многое другое. Странствуя по Земле-матушке не одно столетие, Златосвет и Истияр повидали всякого вдосталь. Иногда им удавалось узнать причины некоторых загадочных явлений, а иногда они и не пытались, вполне удовлетворяясь просто созерцанием оных. Но сейчас, найдя непонятный листок, они, еще до визита к мудрому Филину, считали, что ничего особенно таинственного здесь нет. Нужно всего лишь узнать, где растут деревья или кусты с такими листьями, и у кого из местных он находился, прежде чем был потерян либо выброшен. Теперь картина сильно изменилась. Но друзья все-таки подозревали, что кто-то здесь знает намного больше, чем они со старым Филином. Проходя через живописную березовую рощу, они снова встретились с козой Марусей.
- Ну как, путешественники, разобрались со своим листом? - весело крикнула она братьям.
- Нет, Маруся, пока нет.
- Найдете еще такой же - дадите мне пожевать, а то мне тоже стало любопытно, что это, собственно, вы нашли.
Друзья засмеялись в ответ и сказали:
- Хорошо, договорились, Маруся.
Подходя к своей хижине, они увидели рядом с ней маленького лесовичка по имени Манкри. Увидев Златосвета и Истияра, он радостно побежал к ним навстречу, оглашая лес радостными восклицаниями:
- Братья, братья! Я понял, я, наконец, понял, в чем смысл жизни! Как долго, как долго я над этим размышлял, терзаясь сомнениями и не находя себе покоя...
- И как же долго? - спросили несколько удивленные друзья.
- Весь сегодняшний день, - ответил многозначительно лесовичок, приосанившись.
- Занятно, - проговорил, улыбаясь, Златосвет. - Так в чем же он, этот самый смысл, братец?
- Смысл жизни - в самой жизни! - изрек их маленький собеседник, для пущей убедительности подняв вверх палец.
Братья переглянулись, и Истияр произнес:
- Да, Манкри, твоей мудрости могли бы позавидовать многие философы.
Лесовичок остался очень доволен этими словами, но на всякий случай спросил:
- Так я прав?
- А зачем ты вопрошаешь нас? Истина не требует доказательств или подтверждения.
Лесовичок поклонился. Тут Златосвет неожиданно для самого себя и остальных вытащил свою находку и, показав ее лесовичку, спросил:
- А как ты думаешь, Манкри, в чем тогда смысл этого листа? Именно этого?
Маленький лесной житель растерянно посмотрел на друзей, взял в руки лист и глубоко задумался. Через пару минут лесовичок вернул его и, почесывая затылок, сказал:
- Это не такой простой вопрос. Надо будет основательно поразмыслить, братья. Но, как только я найду ответ, я сразу приду и объясню вам. Сказав это, лесовичок поклонился и, попрощавшись с друзьями, скрылся в густых зарослях.
- Ну ты, Златосвет, даешь! Ни с того ни с сего озадачил маленького лесовичка, ха-ха! Долго ж ему придется размышлять над твоим вопросом.
- Ничего, авось что-нибудь надумает, - улыбнулся Златосвет.

Вечерело. Друзья молча сидели возле своей хижины, не спеша пили густой темный квас и ели ржаные сухари, размачивая их в своем любимом напитке. Солнце на западе опускалось все ниже и ниже за виднокрай. Далекие перламутровые облака светились розовым светом в чистом голубом небе. Еще с полчаса назад весь верхний ярус леса был освещен солнцем, а сейчас только верхушки могучих сосен и елей светились над постепенно погружающейся в сумерки лесной чащей. Златосвет и Истияр наблюдали за игрой шустрых бельчат, носящихся в кронах сосен, растущих рядом с их хижиной. После захода солнца бельчата разбежались по домам, но лазурное небо все еще светлело над темным лесом.

Закончив ужин, братья ушли в свой домик. Взгромоздившись на свое ложе из елового лапника, накрытого холщевой материей, Златосвет произнес:
- Ну что ж, будем заниматься постановкой вопроса! Какой сегодня день, брат?
Истияр выглянул в окошко.
- Сегодня четверг, Златосвет. Будешь выходить в лесной эфир?
- Да.
Златосвет сосредоточился, составил подробное описание найденного листа, места, где он был обнаружен, и попросил всех, кто может что-нибудь подсказать, или имеет представление о том, что это за лист, обращаться к нему - Златосвету или его другу Истияру, после чего сие сообщение было размещено им в лесном эфире на частоте «объявления». Затем друзья принялись читать свои старые рукописные книги, предварительно запалив большую свечу.
- Что читаешь, Истияр?
- Черновики Гомера. Очень занимательно. А ты?
- Книгу деда Васьки из Уваровского «Непротивление злу Василием».
- Здорово.
Через час Златосвет зевнул и промолвил:
- Что же, Истияр, похоже на сегодня дела закончены, как мыслишь?
Истияр зевнул в свою очередь и ответил:
- Согласен, друже, можно уже и на боковую. Утро вечера мудрёнее. Посмотрим, как скоро придет ответ, если он вообще придет.
- А ты сомневаешься?
- Я? Хм, пока еще нет, - ответил, улыбнувшись, Истияр.
- Завтра, помимо всего прочего, нам предстоит еще и приятная вечерняя беседа со старым Филином.
- Я думаю, он сам может поведать нам раз в десять больше, чем мы с тобой вдвоем, да и плюс все местные обитатели вместе взятые.
- Звучит правдиво, но интерес к нашим путешествиям проявил он сам, брат. И я думаю, это не было просто вежливостью с его стороны.
- Да, само собой, Златосвет. Я в этом и не сомневаюсь.
Поговорив еще недолго, братья пожелали друг другу спокойной ночи, потушили свечу и улеглись спать. Через несколько минут Истияр спохватился и обратился к уже успевшему уснуть Златосвету:
- Эй, брат, ты спишь, Златосвет?
- Благодаря твоему вопросу, Истияр, уже нет. Что такое?
- Мы ведь совсем забыли. Велеставр сказал посмотреть, не будет ли что-нибудь происходить с нашим листом по ночам.
- Эх, точно! Надо достать его и положить на видном месте. А как ты думаешь, что с ним, собственно, может делаться?
- Понятия не имею, но понаблюдать стоит. Филин пустого не посоветует.
С полчаса друзья поглядывали на лист, ожидая увидеть что-нибудь необычное, задремывали, ворочались, снова сквозь дремоту приоткрывали глаза и наконец уснули оба. Но Златосвет имел привычку пару раз за ночь вставать и пить воду. Так получилось и этой ночью.

Златосвет проснулся, открыл глаза, потихоньку встал и вышел наружу. Ночная прохлада приятно радовала свежестью и тонкими ароматами густых лесных трав, особенно тех, что по ночам раскрывали свои цветы, маленькие и нежные. Достав фляжку с вкусной родниковой водой, Златосвет уселся на бревнышко рядом с хижиной, сделал несколько глотков и по своему обыкновению принялся всматриваться в ночное звездное небо. Вдруг ему показалось, что хижина на мгновенье озарилась изнутри слабым голубым светом. Но Златосвет так и подумал, что ему почудилось. Однако через минуту слабая голубая вспышка снова привлекла его внимание. «Истияр что ли пытается зажечь свечу или лучину», - подумал он, поднялся и вошел в хижину. Его друг спал на боку, ровно дыша, и ничто не нарушало тишину маленького лесного домика, затерянного среди дремучих муромских лесов. «Странно», - подумал Златосвет. Пройдя, уселся на своем месте и взял в руку лист, но тут же от неожиданности выронил его, так как в это мгновение лист засветился ярким бирюзово-голубым светом. Златосвет так удивился, что сразу вспомнил, кто написал «Божественную комедию» Данте Алигьери, осторожно поднял его с пола и стал будить Истияра. Его друг, спросонок, стал было спрашивать, что, мол, случилось, Златосвет, но, когда увидел светящийся лист, моментально проснулся, широко открыл глаза и от удивления присвистнул:
- Что это означает, друг мой?
- Не знаю, Истияр. Это видимо и есть то, о чем упомянул мудрый филин, посоветовав приглядывать за ним ночью.
Тут лист перестал светиться. Друзья подождали с минуту, и он снова вспыхнул. Ярче всего светились серебристые крапинки. Они, в принципе, и были источником голубого света. А бирюзовый, более мягкий оттенок в этот свет добавлял сам лист.
- Красиво, брат, - сказал восторженно Истияр. - Не приходилось нам с тобой такое прежде наблюдать.
- Да, очень красиво, хоть и непонятно. Завтра расскажем Велеставру об этом.
- Может и в нашем объявлении в лесном эфире добавить эту информацию?
- Э-э... Даже и не знаю, Истияр, стоит ли. Пускай сам мудрец рассудит.
И друзья продолжили свой прерванный сладкий сон.

Наступило утро... Тихое лесное утро. В легкой туманной дымке терялись очертания окружающих деревьев. Лес в ранний рассветный час был напоен чудесными ароматами и прохладной свежестью, которые хотелось вдыхать снова и снова, переполняясь несказанной радостью, и с ликованием смотреть, как первые лучи солнца озаряют небеса. Летний рассвет, словно некое удивительное таинство, не может оставить никого равнодушным. А Златосвета и Истияра и подавно. Поэтому они старались вставать всегда затемно, дабы не пропускать это прекрасное действо.

Проснувшись аккурат перед рассветом, братья вышли из хижины и напились студеной родниковой воды. Истияр уселся на бревнышко и принялся тихонько наигрывать на варгане. Через минуту лес стал наполняться пением просыпающихся птиц, придающим еще большую красоту и торжественность этому моменту. Златосвет взволнованно ходил взад-вперед, смотрел в сторону восходящего солнца и повторял:
- Нет, не могу я надышаться, Истияр, не могу, как хорошо!
Истияр улыбался и тоже дышал полной грудью.
- Чувствуешь, Златосвет, снова рассвет пахнет ладаном.
- Да... Вельми лепо, зело!

Итак, прошло три дня, три безмятежных лесных дня, которые для Истияра и Златосвета отличались от остальных только тем, что вечерами они неизменно бывали у старого филина Велеставра, беседуя и повествуя о своих странствиях. Таинственное свойство листа светиться по ночам не сильно удивило его, как показалось друзьям. Может быть оно подтвердило какие-то его догадки, о которых филин пока не спешил говорить. Он только посоветовал добавить это в объявление. За это время по лесному эфиру пришло с две дюжины ответов от разных обитателей леса со всего Светорусья. Каких только предположений не высказывалось насчет листа: от совсем смешных до поистине фантастических. Те из них, которые заслуживали внимания, обсуждались братьями со старым филином, и все они были им отвергнуты. Интересно, что из муромских лесов вообще не пришло ни одного сообщения - факт, на который обратил внимание Велеставр. «Ничего, братья, подождем, - говорил он. - Я полагаю, что вскоре мы получим более правдивую информацию».

Одним погожим днем, во время обеда, Златосвет ни с того ни с сего поперхнулся и, покашляв с минуту, произнес:
- Есть такое дело.
Истияр удивленно посмотрел на друга и спросил:
- Что такое, Златосвет?
- Еще одно сообщение из-под Костромы, Истияр. Ты знаешь, они всегда неожиданно приходят, того и гляди поперхнешься, если во время еды.
- А-а, ну да, Златосвет, всякое бывает, - усмехнулся Истияр. - Что на сей раз? Из под Костромы, говоришь?
- Да, друже, некий олень именем Март - красивое имя, кстати - сообщает, будто давным-давно ходили слухи, что у одного нелюдимого отшельника, живущего возле Чистого озера, хранится какой-то странный лист, которым он очень дорожит. Причем отшельник этот, если верить живущим с ним по соседству лесным обитателям, не в пример прочим представителям отрешенных кругов, никогда не выходит в лесной эфир. Отрешился и от этого, значит. Чистое озеро - примерно двадцать верст на запад от Костромы. Большой такой водоем, окруженный густым лесом. А буквально в трех шагах... - Златосвет замолчал и выжидающе посмотрел на друга.
- В трех шагах - сама матушка Волга, - с блаженством произнес Истияр.
- Истинно так, Истияр.
- Славно. Вот, наконец, что-то более конкретное. Интересно, что скажет старый филин.
- Кто знает... Может, и стоит ухватиться за эту возможность разобраться в сей странной истории. Ты прав, пожалуй, ничего более конкретного действительно до сих пор не было. Хотя, конечно, вероятность того, что мы нападем на правильный путь, очень маленькая.
Друзья задумались. Пару минут прошло в молчании.
- А знаешь, - начал мечтательно Истияр, - я был бы очень рад снова выйти к берегам Волги, проплыть по ее величавым волнам в легком ялике, окунуться в ее холодные темные воды, встретить золотой рассвет на крутом обрывистом берегу, заросшем сочными травами.
Златосвет улыбнулся.
- Эк, брат, ты размечтался. Видать не на пустом месте возникло поверье, что матушка Волга издавна манит к себе восторженно настроенных странников, калик перехожих, отшельников и прочий блаженный люд. Пока ты говорил, меня тоже, так сказать, захлестнуло ее волной. Может, не будем ждать вечера, а пойдем к нашему мудрецу сразу после обеда?
- Пожалуй. Мало ли, может он и благословит нас в дальний путь.
- Да, мне уже грезится, как мы идем. Идем лесами, полями, долинами и холмами. А на далеком горизонте в радужных лучах блестит Великая Волга. Такой поход - прекрасное завершение этого теплого ласкового лета. Зарев уже начался, второй день как.
- Согласен. Знаешь, даже если мы ошибемся и больше ничего не узнаем о нашем листе, то пусть так оно и будет. Значит не судьба. Но разыскать этого отшельника мы попытаемся. Давай, Златосвет, допивай свой мед, и идем.

Когда друзья рассказали старому филину о новом сообщении, он выслушал их и сказал:
- Так я вижу, братья, что вы уже сами все решили и собрались идти к Чистому озеру. Ведь так?
Златосвет и Истияр немного смутились.
- Да, Велеставр, как ты считаешь, это решение правильно? - спросил Златосвет.
- Я полагаю, да. На сей раз мы можем приблизиться к разгадке тайны. Коли анахорет этот не желает выходить в лесной эфир, то единственный способ пообщаться с ним - это отправиться в неблизкий путь к Чистому озеру и встретиться с ним лично. Надеюсь, вам удастся его разговорить. Если он начнет противиться, просто покажите ему лист без лишних разглагольствований. Если ваш лист точно такой же, как у этого пустынника, а вероятность такого исхода большая, думаю, он изменит свое отношение и удостоит вас беседой... Ежели узнаете тайну листа, сообщите мне по лесному эфиру. Тогда нашим изысканиям придет славное завершение. Но, скажу вам, братья, лес хранит очень много загадок, как и горы, и моря, и небеса. Так было от начала времен, и так будет до скончания времен. Благословляю вас в дорогу. Да пребудет с вами велия радость и небесный свет. Надеюсь, вы еще посетите наши края в будущем. Мы все будем очень рады вам.
После таких слов Златосвету и Истияру оставалось только сердечно поблагодарить старого филина, пообещать сохранить в сердце память обо всем, что они узнали, беседуя с ним погожими летними вечерами, пожелать доброго здравия и попрощаться.

Выходя на свет из темного оврага, друзья встретили своего знакомого лесовичка, направлявшегося явно к Велеставру. Он не сразу их увидел, потому что был глубоко погружен в собственные размышления и шел, разговаривая с собой вслух: «Предмет восхищения должен быть безупречен! Хм, пожалуй. Доброта - залог здоровья...»
- Привет, Манкри! Как поживаешь?
- Здравствуйте, Златосвет и Истияр. Спасибо, все хорошо. Вот иду к мудрому филину, спросить, что есть самое главное.
- Самое главное - это бесспорно самое главное, - сказал Истияр.
Лесовичок покосился на него.
- А как ты узнал это, Истияр?
Друзья засмеялись, и Истияр ответил:
- Эх, Манкри, лучше ты все-таки обратись с этим непростым вопросом к самому филину. Вероятно, ты часто у него бываешь?
- Да, братья, это так, - с важностью проговорил лесовичок.
- Ты поразмыслил насчет листа, который мы тебе намедни показывали?
Манкри задумался и затем сказал:
- А вы попытайтесь узнать, в чем смысл этого листа у мудрого Велеставра.
- Уже попытались, - сказал Истияр, потом наклонился, поднял с земли шишку и, не глядя, подбросил ее высоко вверх. Упала шишка аккурат на макушку Истияра.
- И что же, узнали?
Златосвет весело похлопал лесного малыша по плечу и уверенно ответил:
- Скоро узнаем!

Провожать Златосвета и Истияра в дальнюю дорогу собрались все окрестные жители: старик Архипыч, коза Маруся, лесовичок Манкри с друзьями и все прочие, с которыми они познакомились и общались в течение этого лета. Устроили настоящий лесной пир. Угощались лесные обитатели на славу. Самые маленькие зверята, наевшись быстрее остальных, устроили шумные веселые игры с беганьем и прыганьем на поляне, чуть поодаль от скатерти, за которой продолжали сидеть взрослые.
- За сколько времени планируете дойти до Чистого озера? - спрашивали друзей.
- Эх, милые, пока никак не планируем, - отвечал Златосвет. - Будем идти долами и весями, не спеша, в свое удовольствие.
- В основном, конечно, долами, - уточнил Истияр. - Заходить в близлежащие селения нам особой нужды не будет.
- Единственное, куда мы точно собираемся завернуть по дороге - это древний Владимир, хотя для этого нам почти не придется отклоняться от намеченного маршрута.
- Да, Златосвет, он, можно сказать, прямо на пути. Хорошо будет пройтись по его оживленным широким улицам, зайти во все белокаменные соборы и храмы и поклониться мощам святых угодников.
- Добро, братья, добро, - кивал старик Архипыч, наливая всем по очередной кружке темного, ароматного, густого кваса.
- Есть вероятность встретиться во Владимире с кем-нибудь из наших знакомых братьев - странников. У нас уже не раз такое было в крупных городах по всему Белу Свету, - заметил Златосвет.
- Да, - вздохнул Истияр, - сколько нас таких бродяг беспечных, и не сосчитать. Все время ходим по матушке сырой земле во все стороны, вот и пересекаемся частенько.
- Можно сказать, все друг друга уже в лицо знают. А благодаря лесному эфиру связь все время поддерживаем. Кстати, друзья, не стесняйтесь, если желание или нужда возникнет, обращайтесь к нам с Истияром по лесному эфиру. Всегда будем вам рады.
- Спасибо, братья, - отвечали с благодарностью добрые обитатели муромского леса. Все выражали уверенность, что Златосвет с Истияром непременно наведаются в муромские леса снова и вновь увидятся с ними.
Архипыч добавил, что хижина друзей останется невредимой и будет дожидаться своих хозяев. Братья в свою очередь обещали, что года через четыре, если все будет ладно, вернутся сюда, когда будут продвигаться с севера в сторону Хвалынского моря. Таков будет их следующий маршрут.

И вот, наконец все выпито и съедено. Жаркий летний день заканчивается, и начинается теплый, исполненный блаженной неги и тихого закатного великолепия, летний вечер, окрашивающий перистые облака, плывущие в недоступной выси, в золотые и розовые цвета. А наши странники начинают прощальное выступление для своих дорогих друзей. Из хижины вынесены гусли, свирели и рожки, алтайский бубен и всякие тибетские погремушки. Лесные обитатели расположились полукругом возле Златосвета и Истияра. Зазвучали песни, былины, старинные наигрыши, то веселые и разудалые, то печальные и задумчивые. Как и в жизни каждого человека, радость сменяет грусть, грусть сменяет печаль. На смену печали приходит надежда, и вслед за ней снова радость, но уже другая. Как роща под солнцем, она всегда освещается радужными лучами по-разному, с разных сторон, с разной силой, и в разное время. И блажен, кто знает, Кто есть Источник истинного света, тепла, этой радости и самой жизни. Вот и сейчас, выступление братьев немало порадовало собравшихся, но грустно им было расставаться со Златосветом и Истияром на долгие годы.

Импровизированный концерт, продолжавшийся более двух часов, закончен. Звучат слова благодарности. Начинает темнеть. Вот и настала пора прощаться. Браться обнимаются со всеми, выслушивают напутственные слова и пожелания. Старик Архипыч, смахнув с морщинистой щеки непрошенную слезинку, выражает надежду, что доживет до следующего появления друзей в муромских лесах, а ведь он уже очень стар. Но, конечно, старик доживет - три-четыре года не большой срок. Глава большого семейства кабан Крог просит передать привет его старшему брату, который со своим семейством живет под Владимиром на слиянии Клязьмы и Судогды, и, если будет желание, а оно, разумеется, будет, погостить у него денек-другой. Две сестрицы-близняшки лисы хлопочут, собирают в дорогу странникам провиант на ближайшие дни. Манкри делится последними рассуждениями и мыслями. Попрощавшись, уходят последние гости.

Наступила ночь. Златосвет и Истияр сидят вдвоем в тишине возле своей хижины и наблюдают, как плывет над лесом тонкий серебристый месяц, и мерцают звезды в необъятном просторе темных небесных далей. Постепенно небо над головами братьев заволакивает облаками, порывами дует холодный ветер. Глядь, а ведь это и не облака уже, а мрачные, как сама ночь, тучи. Златосвет и Истияр догадались об этом, когда услышали далекие протяжные раскаты грома на западе.
- Минут через пять польет, - нарушил молчание Истияр, вслушиваясь в звуки приближающейся грозы.
- Это точно, брат, - весело ответил Златосвет. - Пойдем, вздремнем хоть несколько часов, если погода позволит. Дорога у нас с тобой предстоит дальняя, довольно уже сидеть.
- Ты прав, Златосвет, пора.
Истияр вошел в хижину, а Златосвет задержался у входа на минуту и, вдыхая насколько можно глубже прохладный чистый воздух, заметил:
- На заре будет чудесный туман, друг мой, как раз в честь нашего отбытия из этих добрых мест.
- Известное дело, будет. Закрывай дверь, Златосвет, сквозит, однако.
И хотя гроза продолжалась полночи, братьям все-таки удалось поспать часа два с небольшим.

Когда Истияр проснулся, Златосвет уже сидел снаружи на пеньке и молча дивился на необычайно густой золотисто-голубоватый туман, окутывающий еще спящий лес до самых верхушек высоких сосен и елей.
- Давно проснулся, Златосвет? Экой туман, друже, давненько такого не было.
- Доброе утро, Истияр. Я вот тоже сижу, удивляюсь.
- Когда встал?
- Да минут десять как. Надо обождать немного, пока рассеется чуток. А то сразу куда-нибудь не туда завернем, не в нашу сторону.
- Давай, Златосвет, посидим на дорожку. Завтракать больно рано, да и не хочется еще, а вот водицы ключевой испить не мешает.
- Правильно, сейчас принесу, а после собираться будем потихоньку.
Вскоре туман стал намного прозрачней. Сборы подошли к концу.
- Ничего не забыли, друже?
- Да вроде нет, Истияр.
- А куда ты положил наш драгоценный лист?
- В кармане у меня, на застежке. Специально для него карман приладил.
- Ну что ж, тогда с Богом!
- В дорогу, Истияр!
Странники помолились и, перекрестясь, освещаемые первыми ласковыми лучами поднимающегося над лесом солнца, не спеша тронулись в путь, напевая вполголоса старинный кант «Как ходил же грешный человече». Порхающие в зеленых ветвях маленькие пташки дивно щебетали вокруг них и провожали добрыми взглядами странников, отправляющихся в новый поход, на север Светорусья.

Глава 2

Сегодняшняя воскресная литургия в храме большого села Левашево, находящегося близ дороги, ведущей из Ярославля в Кострому, мало чем отличалась от предыдущих. Тихо потрескивали горящие восковые свечи на подсвечниках, стоящих возле Царских Врат и больших икон в резных золоченых киотах. Кадильный дым наполнял воздух дивным благовонием душистого ладана, привезенного со Святой горы Афон. Мягкий утренний свет, проникая внутрь храма сквозь узкие решетчатые окна, освещал строгие лики и нимбы святых. Чинно шла праздничная служба. Звучало торжественное разноголосое пение многочисленных певцов, расположившихся на крылосе. Голос молодого священника Марка был тихим, проникновенным и немного отрешенным.
А вот, что в этот раз было действительно необычным, так это присутствие на богослужении двух диковинного вида странников. Их выцветшая и выгоревшая на солнце, истрепанная грубая одежда, со всяческими заплатками и поясками, и особенно пыльная, донельзя стоптанная обувь, наводили на мысль, что они вообще держат свой путь с самой Святой Земли. Роста оба высокого, особенно один. Возраста неопределенного, но не старые точно. Тот, который совсем высокий, худ весьма, смугл. Его густая, черная с проседью борода заплетена в тугую косу и опускается ниже пояса. Волосы же на голове сбриты начисто, и от этого кожа на ней почти коричневая от загара. Видать под палящим зноем Ближнего Востока хаживал и головные уборы не признает отродясь. А второй - широкоплечий, с ясным взором. Борода обычная, курчавая. Но, зато, светло-русые волнистые волосы опускаются до самых колен тяжелыми прядями, закрывая его со спины подобно плащу. И выглядят они, как ни странно так, словно странник аккурат перед самой службой вымыл и расчесал их самым тщательнейшим образом. И кресты серебряные на груди у странников очень уж необычной формы. Стоят себе возле притвора, смотрят поверх молящихся на иконостас, крестятся неспешно и поклоны совершают, где положено. А кто-нибудь из прихожан нет-нет, да и обернется на них с любопытством.

После литургии, как только странники вышли из храма, их обступили дети всех возрастов и, ухватив их за рукава, принялись уговаривать с радостными улыбками на своих светлых лицах:
- Страннички добрые, откуда путь держите, где, в каких святых местах бывали? Расскажите, какие чудеса на Белом Свете видывали!
Тут и остальные прихожане подошли, стали приглашать странников к праздничной трапезе. Длинноволосый радостно улыбнулся и обратился к своему товарищу:
- Ну как, Истияр, пойдем что ли?
- А как же, Златосвет, грех отказывать! Особенно детишкам малым, - ответил чернобородый и ласково погладил по кудрявой головке трехлетнего малыша, возящегося возле его ног.

Итак, к началу рюена, то бишь сентября, наши веселые странники Златосвет и Истияр проделали свой очередной путь от муромских лесов через древний Владимир до окрестностей Костромы и теперь находились всего лишь в каких-то пятнадцати верстах от матушки Волги. А Чистое озеро, цель их путешествия, располагалось еще ближе, в густом лесу за селом Левашево. Сидя за трапезой в тени раскидистого дуба, растущего подле храма, братья с увлечением повествовали о тех далеких землях, где им довелось побывать: о Святой Земле, Каппадокии, Афоне, Сербии, вечерних странах и странах Малой и Средней Азии, а еще о странах Дальнего Востока. Все со вниманием слушали, задавали вопросы, дивились и периодически вздыхали, покачивая головами.
- А куда, братья, сейчас путь держите, далеко? - наконец спросил отец Марк.
- Теперь на Север, отче, в Вологду. Потом до Ладоги, на Коневец и Валаам собираемся. Кижи затем и Соловецкие острова. Но сперва по Волге походим - Кострома, Ярославль. А сейчас надобность у нас с Истияром присутствует до Чистого озера добраться.
- Эк! Да ведь это совсем близехонько, - заговорили все. - За два часа туда можете поспеть, только болото лесное стороной обойти.
- Туда ведь тропа есть? - обратился священник к одному из певчих.
- Есть, конечно, отец Марк, как не быть. На Чистое озеро многие из наших рыбачить хаживают.
- Меня, братья, на этот приход совсем недавно назначили, так что я сам еще на этом озере ни разу не бывал, - пояснил свой вопрос священнослужитель.
За рассказами и за разговорами незаметно прошло несколько часов, так что многие опять проголодались, и с благословения отца Марка началась следующая трапеза, по окончании которой странники попросили указать им дорогу к озеру.
- У нас в селе на ночь не остановитесь? - спрашивали их.
- Нет, люди добрые, мы уж со Златосветом дальше пойдем, коли тут рядом. Спасибо вам за доброту вашу.
И братья стали собираться. Отец Марк попросил молодого парня Гришку показать Златосвету и Истияру тропу. Взяв благословение и раскланявшись со всеми, друзья вместе с Григорием пошагали за околицу села.

- Подождите, страннички, подождите! - раздался за их спинами детский голосок.
Они обернулись и увидели маленькую девочку в красном сарафане, которая догоняла их. В руках она сжимала два букетика нежных ромашек. Вручив их Златосвету и Истияру и получив взамен от умилившихся братьев два поцелуя, она засмеялась и побежала обратно. Гришка довел друзей до последнего двора и указал на неширокую тропинку, спускающуюся с пригорка вниз, пересекающую поле и уходящую в сторону леса.
- Вот по ней и пойдете, братья. В одном месте через ручей нужно будет перебраться. Но с тропы лучше не сворачивайте, а то в лесу болотисто. А от озера прямо к Волге выйдете. Там рукой подать.
- Спасибо тебе, Гриш, большое. Вот мы и у цели, Златосвет, осталось совсем немного.
- Да, стало быть, добрались, Истияр, это радует, - ответил Златосвет и, любуясь дивной панорамой, с надеждой устремил свой взор вдаль, в сторону Великой русской реки, дыхание которой ощущалось уже здесь, за несколько верст от ее берегов.
- Братья, а, если не секрет, какая у вас надобность до Чистого озера? - спросил с любопытством Григорий.
- Да так... Повидать кой кого хотим, - ответил уклончиво Златосвет.
- А-а... Есть там, кстати, один из вашей породы - пустынножитель. Хотя его очень редко видят, и не общается он ни с кем, как я слышал.
Друзья промолчали. Скорее всего, речь шла о том самом отшельнике, с которым они желали встретиться.

Вскоре Златосвет и Истияр дошли до опушки березовой рощи и устроились на отдых среди стройных берез, приятно шелестящих на ветру своей серебристой листвой. Светило солнце, и братья, облокотившись на кряковистые стволы деревьев, молча сидели, стараясь запечатлеть в памяти и этот пейзаж: широкое раздольное поле, за ним вдалеке село Левашево, возвышающийся над ним белый храм с сияющими крестами, темно-синее небо и громадные белоснежные кучевые облака по всему горизонту.
- Пора связаться с нашим знакомым оленем Мартом, - промолвил, зажмурившись, Златосвет.
- Давай, брат, послушаем, что он скажет. Ты, кстати, нацеплял где-то много репейника на волосы.
- Обычное дело, Истияр. Люблю с распущенными ходить, - улыбнулся Златосвет. Затем он закрыл глаза, сосредоточился, помолчал с минуту и обратился к их новому знакомому: «Олень Март, слышишь ли ты меня? Это Златосвет - странник, которому ты рассказал об отшельнике, живущем возле Чистого озера».
- Здравия тебе, Златосвет, - последовал ответ. - Я слышу тебя.
- Добре! Как поживаешь, Март? Мы с Истияром уже на подходе к озеру.
- Спасибо, братья, у нас все хорошо. А как у вас, как дорога?
- У нас тоже все слава Богу. Дорога не утомила, добрались не спеша. Вот сидим на опушке леса, видами здешними любуемся. Март, такой вопрос: как, значит, этого пустынника звать-величать то? И еще, ты мог бы объяснить, где находится его келия?
- Зовут его Евстафий. А вот дом его, точнее землянка, в стороне от озера, глубоко в лесу. Так сложно объяснить, к тому же он так ее сладил, что в двух шагах пройдешь и не заметишь ничего, замаскировал то есть ее хитро довольно.
- Хм... А ты сам, Март, не мог бы нас проводить, если тебя не затруднит?
- Э-э, да мог бы, конечно, только, братья, дело в том, что наша семья сейчас совсем далеко от этих мест, намного севернее Костромы. Такие дела.
- Вот как? Понятно, Март. А что ты тогда нам посоветуешь?
- Обратитесь к кому-нибудь из местных обитателей. Вам подскажут, Златосвет.
- Да, пожалуй, мы так и сделаем. Что ж спасибо, Март, всего доброго вашему семейству и ласкового осеннего солнца, может свидимся как-нибудь, если Господь приведет. Вот и Истияр тебе привет передает.
- Благодарствую, Златосвет. Успеха вам в вашем предприятии. Я был бы очень рад встретиться с вами, потому что я, так сказать, о вас наслышан и помню ваши имена еще с детства.

Вскоре после этой краткой беседы путешественники уже шагали по заросшему, но при этом очень светлому лесу со сверкающими на солнце паутинками, от обилия которых Истияр и Златосвет то и дело почесывали свои лица. Обойдя стороной обширное лесное болото и перебравшись через широкий ручей, дно которого было изобильно укрыто разноцветными булыжниками и камешками, они уже издали, сквозь листву деревьев, завидели яркий блеск озера, именуемого Чистым. Оно оказалось намного больше, чем предполагали путники.
- Его, друже, чтобы обойти вдоль берега, часа три потребуется, если не больше, - сказал другу Истияр, глядя из-под руки на водную гладь.
- Да уж. А на той стороне леса нет.
- Его и здесь предостаточно, и слева, и справа. А там, видать, выход к Волге.
- Интересно, значит, вот где-то здесь обитает отшельник Евстафий... Ну что ж, выбор достойный. Вблизи такого озера и мы с тобой с удовольствием бы поселились.
- Да, наверное, месяца на два-три. Дольше мы обычно не задерживаемся, - сказал с улыбкой Истияр.
- Это точно, так уж мы, брат, устроены. Все ходим и ходим по Белу Свету во все стороны и, видно, до скончания времен будем ходить. Словно ищем чего-то.
- Ну, Златосвет, ты ведь сам ведаешь, что мы, собственно, ничего и не ищем.
- Конечно, брат, это так как-то к слову пришлось.
Беседуя о том о сем, друзья пошли по берегу озера в левую сторону.
- Интересно, - говорил Истияр, всматриваясь в воду, - оно и впрямь чистое. Вода абсолютно прозрачная. Всех рыб видно и водоросли на дне.
Тут они увидали серого зайчонка, прыгающего невдалеке возле кустов малины.
- Эй, малыш, - крикнул ему Златосвет, - доброго тебе здравия! Мы ищем отшельника Евстафия. Можешь показать нам, где он живет?
- Здравствуйте, - ответил зайчонок, немного помедлив. - Извините, Евстафий не велит никому показывать его дом.
- Вот как, хм... А его самого мы можем увидеть? - спросил Истияр.
- Да, он любит иногда во время вечерней зари посидеть на берегу озера.
- А в каком месте?
- Да в разных местах, когда как, - сказав это, зайчонок повернулся и поскакал вглубь леса.
- Занятно получается. Оказывается, отшельника еще придется поискать. Неизвестно, сколько на это уйдет времени. Вишь, зайчик сказал, что он любит посидеть вечером на берегу иногда. Значит, не каждый день.
- Не волнуйся, Златосвет, времени у нас предостаточно. День, другой, третий пройдет, авось и встретим его. Уже вечер, кстати. Предлагаю поискать место для ночлега.

Друзья устроились неподалеку от берега, в еловых зарослях. Сердобольные жители села Левашево снабдили их продуктами на несколько дней. То есть их было столько, что, учитывая аскетические склонности Истияра и Златосвета, вполне хватит им на одну седмицу. После легкого ужина, перед сном, братья отправились на прогулку. Златосвет достал из кармашка лист и, задумчиво глядя на него, проговорил:
- Вот куда ты привел нас, чудесный лист. Туда ли, где мы откроем твою тайну, или нет. Кто знает...
- Я думаю, друг мой, Евстафий может знать, - усмехнулся Истияр. - Во всяком случае, нам было по пути с этим листом.
Они уже отметили тот момент, что сам лист ничуть не изменился со времени своего обретения. Ничуть не увял и продолжал, как и прежде, иногда светиться по ночам. Друзья прошлись еще разок по берегу, там, где он был не очень заросшим.
- Солнце уходит светить в вечерние страны. Отшельник Евстафий как раз может сейчас наблюдать это действо, - сказал Истияр.
Но сколько они не всматривались в противоположный берег, так никого и не увидели.

На следующий день друзья продолжили обход озера. Во многих местах вдоль берега пройти было достаточно трудно, и поэтому поводу Златосвет и Истияр говорили: «Экая тут буйная растительность! Не пройдешь не оцарапамшись!» Да и сам берег был не таким ровным, как показался им сперва. Уже к вечеру они вернулись назад. Ночью, засидевшись возле костра, беседуя о всяком разном, решили друзья идти завтра на поклон к матушке Волге. «А на обратном пути снова будем Евстафия высматривать. Может статься, в этот раз повезет», - говорил Златосвет.

Поднялись путешественники по обыкновению затемно и, когда забрезжил рассвет, устремились к туманным далям. Разговоры остались позади, осталось позади и Чистое озеро в призрачной сиреневой дымке. Златосвет и Истияр шли босыми ногами по густой траве, сверкающей от холодной росы. Свежий ветер развевал длинные волосы Златосвета. Шаг за шагом, приближаясь к высокому обрывистому берегу, братья видели, как постепенно начинает открываться волнующая величественная панорама волжского простора. Никогда не переставали они восхищаться этому великолепию, и теперь снова, как в первый раз, у Златосвета и Истияра перехватило дыхание от восторга при виде главной русской реки, издревле несущей свои синие глубокие воды через тысячи верст по всему Светорусью в далекое Хвалынское море. На той стороне Волги, с высоты были видны многочисленные озера, ерики, деревни и села, плывущие в туманных облаках розовой зари среди лугов, холмов и перелесков. На горизонте, плавно уходя в небо, поднимались лесные дали. Братья молча стояли над Волгой, погруженные в созерцание пейзажа. Потом уселись на траву и достали флягу с родниковой водой. Златосвет вздохнул и отпил немного, после чего повернулся и, глядя на другой берег, принялся считать:
- Одна, вторая, третья...
- Что считаешь, друже?
- Церкви, Истияр. Вон - кресты светятся.

Вместе они насчитали восемь церквей. А после пошли поискать, где бы им можно было спуститься к воде. В одном месте им это удалось и, выбравшись на узкую песчаную отмель, братья подошли к холодному потоку. Истияр встал на колени и окунул руки в воду, затем сделал несколько глотков из пригоршни и омыл свое лицо.
- Ну вот, матушка Волга, теперь часть тебя во мне. Спасибо... Златосвет, и ты давай присоединяйся.
- Ты прав, Истияр, такую возможность нельзя упускать, - ответил Златосвет и припал губами к воде.
- Смотри, всю не выпей.
- Не беспокойся, матушки Волги на всех жаждущих и страждущих хватит.
- Это точно.

Так и ходили друзья целый день по берегу, никак нарадоваться не могли. Что тут еще скажешь? Любили они Волгу несказанно, любили Русь и русские просторы, а Родина воздавала им сторицей. Иначе и быть не могло. На Руси не всякому человеку суждено родиться. Златосвет и Истияр это знали. Знали они также, где на самом деле была, есть и всегда будет, несмотря на любые невзгоды, истинная, светлая Святая Русь. Она навечно в сердцах, умах и душах честных, добрых, стремящихся быть верными Господу и Его заповедям, русских людей. Ведь только таких и можно по праву именовать русскими. К их числу всегда чаяли принадлежать братья.
Возвращались обратно они как раз на закате. В свете теплых сентябрьских лучей заходящего солнца, озаряющих берег по ту сторону озера, Златосвету показалось, что в одном месте подле воды он увидел слабо различимую фигуру человека. Об этом он тут же сообщил Истияру. Его друг напряг зрение и, улыбнувшись, похлопал Златосвета по плечу.
- Сдается мне, друг мой, что это тот, кого мы ищем. Молодец, разглядел все-таки.
И тут они оба, не теряя времени, поспешили в то место, где, как они думали, находился отшельник. Стараясь как можно быстрее добраться туда, они спешно продирались сквозь густые заросли вдоль берега озера, спотыкаясь и царапая руки и лица. Из-за буйно разросшихся трав и кустарников они периодически теряли Евстафия из виду.
- Как ты думаешь, он нас заметил? - спросил Златосвет.
- Не сомневаюсь.
Через минуту, выбравшись на открытое место, Златосвет замахал рукой и громко крикнул: «Евстафий! Мы к тебе!» Истияр удивился сему действию и, посмотрев на друга с сожалением, сказал:
- Эх, брат, не стоило тебе подавать голос, как бы он не ушел.
- И, правда... что-то я поспешил.

Опасения друзей подтвердились. Когда они наконец выбрались к месту, там уже никого не было. Братья вздохнули, стряхнули с себя колючки и паутину и стали осматриваться. Единственное, что сразу обратило на себя их внимание, был большой округлый камень рядом с прозрачной водой. Подойдя поближе, они различили на земле возле него следы. И по всему было видно, что отшельник, если это был он, наведывается сюда довольно часто.
- Хм, - сказал Златосвет, - интересно, мы ведь два дня тому назад обошли все Чистое озеро вокруг, а камень этот не приметили.
- Всякое бывает, - отозвался Истияр. - Евстафий, само собой, уже скрылся в лесной чаще, и нам его не найти. Но зато, коль он так любит здешние закаты, то мы можем караулить его тут каждый вечер, на его любимом, судя по всему, месте.
Так друзья и порешили. Эту ночь они уже провели на этой стороне озера среди старых дубов...

Потягиваясь после сладкого сна, Златосвет побрел к озеру насладиться видом розового зыбкого тумана, по обыкновению стоявшему здесь над водой. Через пару минут подошел Истияр. Обменявшись приветствиями, друзья уселись на берегу и начали подкармливать хлебными крошками маленьких рыбок, снующих возле их ног. После того как золотые лучи растворили туман, Златосвет повернулся к Истияру и сказал:
- Прошло уже три дня, а Евстафия мы так и не увидели.
- Да, к сожалению.
- Я догадался, кстати, почему.
- Так в чем же дело, брат?
- В том, что отшельник, выходя на закате к озеру, увидел нас с тобой на его любимом месте намного раньше, чем мы могли догадаться. Поэтому его все нет и нет, а мы гадаем, что к чему. Он видит нас и тихо удаляется.
- Похоже, ты прав. Тогда вот первая мысль: давай попробуем его выследить.
- Можно. Я полагаю, мы можем спрятаться вон в тех зарослях бурьяна этим вечером.
- Да. А когда мы выйдем, у Евстафия уже не получится так незаметно скрыться. Я уже, признаться, начинаю понемногу терять терпение.
- Не удивляй меня, Истияр. Нам ли с тобой терять терпение. Пойдем лучше сообразим что-нибудь к завтраку!
- Предложение принимается, друг мой.

В этот же вечер удача улыбнулась друзьям. Когда природа начала окрашиваться в закатные цвета, из леса неспешной походкой вышел старый отшельник. Приблизившись к камню, он бросил на него свою накидку и затем, прищурив глаза, поглядел на алый диск солнца. Глубоко вздохнув, Евстафий, а это, конечно же, был он, уселся на камне и застыл в одной позе. Теперь он смотрел на светило, медленно продвигающееся по небосводу к виднокраю. Лишь тонкие пальцы отшельника шевелились, перебирая длинные плетеные четки. На нем была грубая власяница из конского волоса. Седые волосы убраны в тугую косу, а борода вилась и курчавилась до самого пояса. Тут-то друзья и вышли из своего укрытия. Евстафий глянул на них и отвернулся, снова устремив свой взор вдаль. Златосвет и Истияр подошли к отшельнику и сказали:
- Мир тебе, Евстафий! Прости, что потревожили твой покой. Мы - странники русские. Наречены Истияром и Златосветом. Пришли к тебе издалека...
- Приветствую вас. Чудесный закат, не правда ли? - перебил их отшельник, нахмурившись и продолжая созерцать небесные просторы.
Друзья переглянулись и затем молча уселись на берегу рядом с Евстафием. «Что ж, - подумали они оба, - раз Евстафий так не любит отвлекаться от созерцания вечерней зари, то не будем ему в этом мешать, тем паче и нам не возбраняется заняться тем же самым, коль уж предоставляется такая возможность. Такое занятие нам по нраву», - так рассудили Златосвет с Истияром. И сидели они втроем молча, не двигаясь, час с лишним.

Но вот лучезарное солнце опустилось за виднокрай. Подул прохладный ветер, и начали сгущаться сумерки. Отшельник встал и произнес:
- Наступает время молитвы, - после чего поклонился друзьям, которые произвели на него хорошее впечатление, и собрался было уходить.
Истияр встал и сказал ему:
- Евстафий, позволь нам помолиться с тобой вместе.
- Простите, братья, моя келия слишком мала для троих человек.
- Мы пришли к тебе из далеких муромских лесов, дабы узнать истину об одном странном явлении, почтенный Евстафий. Вряд ли кто-то кроме тебя сможет нам помочь, - сказал в свою очередь Златосвет.
- Вся истина и мудрость содержатся в Святом Писании и творениях святых отцов. Я, многогрешный, от себя ничего не могу добавить, - произнес холодно старый анахорет и двинулся к лесу.
- Отец, тогда хотя бы взгляни на то, что мы тебе покажем, - остановил его Златосвет и вынул из специального кармана свой загадочный лист, который будто специально в этот момент засветился бирюзовым светом. Это произвело мгновенное действие. Строгое лицо аскета приняло изумленное выражение. Он медленно подошел к Златосвету, взял из его рук лист и, удивленно глядя на братьев, спросил:
- Где вы взяли его?
Златосвет рассказал Евстафию вкратце историю того, как был найден лист, и как они с Истияром пытались узнать тайну происхождения своей находки.
- В итоге мы, проделав немалый путь от муромских лесов до Волги, очутились здесь, на Чистом озере. И только теперь мы можем узнать, верным ли был наш путь. Если ты ведаешь, Евстафий, что это за лист и откуда он взялся, то просим тебя, расскажи нам. Если нет, то мы больше не будем тебя беспокоить и удалимся.
- Уже одного того, что ты умудрился обнаружить в лесу среди обилия растительности этот лист и не пройти мимо, заинтересовавшись им, - уже этого достаточно мне, чтобы, ничего не скрывая, рассказать вам все, что я знаю. И для этого поведать историю моей жизни. Случайностей не бывает, и это невидаль, чтобы кто-то ни с того ни с сего мог обрести перо чудесной птицы Листвицы, - сказал отшельник.
- Перо? - переспросили удивленные друзья.
- Да-да, братья. Знайте же, что это вовсе не лист, а перо. В моей келии хранится точно такой же. Но я приобрел его при гораздо более драматических обстоятельствах, и теперь очень дорожу им. Пойдемте со мной. Я полагаю, мы втроем все же сумеем разместиться в маленькой землянке, что служит мне домом. Сначала молитва, а потом я расскажу вам все по порядку.

Евстафий повел друзей в лесную чащу, и через несколько минут они были на месте. Отшельник остановился и сказал:
- Можете входить, братья, - и улыбнулся.
Но поскольку Истияр и Златосвет среди нагромождений валежника, покрытого густым слоем мха и лишайника, полусгнивших пней и кочек, усыпанных опавшей листвой и хвоей, так и не смогли определить, где же именно им можно войти, то Евстафию пришлось самому показать искусно замаскированный вход в свою келию. Кое-как, по очереди им удалось протиснуться в узкий лаз, рассчитанный видать для людей, обладающих исключительно аскетическим телосложением.

 Но вот они уже внутри. Сразу почувствовался приятный запах сырой земли вместе с тонкими дивными ароматами иерусалимского ладана и других благовоний, воскуряемых здесь ежедневно. Старый отшельник зажег лучину, и подземная комната осветилась слабым неярким пламенем. Она оказалась совсем крохотной, футов семь на десять. В одном месте - Красный угол со множеством икон, под ним стопками творения святых отцов, некоторые необходимые в быту вещи, деревянная кровать, служащая собственно ложем, и по необходимости столом и лавкой - вот и все ее убранство.

- Здесь я и живу. В этой временной жизни землянка служит мне домом. А после моей смерти послужит мне хорошей могилой, до второго пришествия и воскресения мертвых.

Евстафий затеплил лампадку перед иконами и взял в руки молитвослов. Затем они встали втроем напротив изображений святых, перекрестились, и зазвучала, полилась от сердца к Небесам тихая сокровенная молитва убеленного сединами отшельника и двух добрых странников, довольных тем, что не ошиблись они, придя за много верст в эти места. Скоро они услышат рассказ, после которого уже не останется никаких недоумений по поводу таинственной находки. Евстафий читал молитвы медленно, сосредоточенно, с земными поклонами. Чувствовалось, что молитвенное предстояние является основным и главным его занятием, при котором не может быть рассеянности и торопливости. В ознаменование знакомства, по взаимному согласию, были прочитаны также акафисты Господу Иисусу Христу и Пресвятой Богородице. В это время молитвы, звучащей в абсолютной тишине, Златосвет и Истияр явственно ощущали в полумраке тесной землянки то прикровенное, что всегда составляло суть их бытия и его смысл - душа, обращенная к Богу, непрестанная молитва, как движение к Богу, и - Сам Бог. Ближе к полуночи молитвенное бдение завершилось. Златосвет с Истияром присели на кровать отдохнуть, а Евстафий наливал им родниковой воды для питья и готовил продукты для скромной поздней трапезы.

- Да, не часто нам со Златосветом случается молиться под землей, - сказал задумчиво Истияр, с удовольствием попивая холодную чистую водицу.
- Можно было представить, что находимся мы все где-нибудь в римских катакомбах времен ранних христианских общин полторы тысячи лет назад, - добавил Златосвет.
- Польщен подобным сравнением. Мне нравится тишина моего жилища - ничто не отвлекает от молитвы и богомыслия. А его схожесть с гробницей способствует постоянному памятованию смерти.

Когда трапеза завершилась, Евстафий прислонился спиной к земляной стене и погрузился в свои мысли. Молча сидел он, глядя на слабый огонек лампады, вспоминая события давно минувших лет.
- Знаете, - наконец обратился он к братьям, - ведь я рассказывал то, что собираюсь поведать сейчас вам только одному человеку, благодаря которому я оказался здесь, на Чистом озере. С тех пор минуло уже лет сорок, и его наверняка уже нет в живых. Постараюсь быть краток, дабы не заполнять рассказ ненужными подробностями.
Родился я в Вологодском посаде. Мой отец был мастером по выделке кожи и еще успешно занимался изготовлением керамики. Жили мы в достатке, и отец приобщал меня и моих братьев к своему ремеслу с раннего возраста. Но случилось так, что я по юности попал в дурную компанию. И так как был совсем неопытен и по многим вопросам не имел правильного и достаточного понятия, то понемногу начал совершать такие поступки, о которых прежде не задумывался. Так начался мой путь вниз, к скверне греховной. К большому сожалению, в семье начали замечать во мне странные перемены уже тогда, когда семья и родители перестали быть моими авторитетами. И я, ослепленный гордыней, не замечал неодобряющих взглядов наших соседей, а слухи, ходящие по посаду, о нашей компании и ее все более возрастающих бесчинствах нас забавляли, и мы сами их приукрашивали. Прошло года два, и половина наших оказалась в остроге, а меня и моего товарища после одной крупной кражи подкараулили ночью и сильно избили. К тому моменту я уже начинал прилично выпивать и часто возвращался домой пьяный. Следующее обстоятельство я по-прежнему вспоминаю с глубокой печалью. Дело в том, что меня окаянного, еще когда мне было лет семнадцать, полюбила всей своей светлой душой одна добрая девица. Но я по своей глупости тогда рассудил так: она не красавица, и я вряд ли смогу полюбить ее. Между тем, она была среди тех немногих, кто не отвернулись от меня и всеми силами старались вырвать из порочного круга. Она верила в меня. Родители знали это и предприняли очередную попытку вытащить меня. Так мы поженились. Я не был против свадьбы. Мое состояние было таково, что мне было безразлично, что происходит со мной. Первое время я даже искренне радовался, и я видел, как радовалась она. Если бы я в тот момент взял себя в руки, то, возможно, все было бы по-другому. Но этого не произошло. Я не оставил своих привычек. Вино погубило меня. Я делал все больнее и больнее той единственной, которая по-прежнему любила меня. Слепец, не видящий своего счастья. И когда она внезапно умерла, нося под сердцем нашего ребенка, это было для меня жутким ударом. Я отказывался в это верить. На сердце лег такой камень, под тяжестью которого я начал терять рассудок. Мне казалось, что это Сам Бог отнял у меня самое ценное, ту соломинку, благодаря которой я мог бы выкарабкаться из поглощающей меня тьмы. В результате тьма поглотила меня. Безверие и цинизм вместе с ропотом стали моими постоянными спутниками, призвавшими незамедлительно сильнейшее уныние и отчаяние. Как-то раз вечером, сидя в компании таких же пьяниц и преступников, как и я, я кичливо заявил:
- Послушайте меня! Вот что я скажу вам: если Бог есть, то я умру завтра, - сказал и сам поразился сказанному. Но тут же громко рассмеялся и выпил залпом кружку крепленого вина.
С тревогой я ожидал приближения следующего дня. Всю ночь не спал, ворочаясь, в холодном поту. Я бросил вызов самому Богу и к рассвету уже смирился с тем, что мне предстоит смерть, и с апатией смотрел, как за окном светлеют небеса. Но наступило утро, затем день, и ничего со мной не происходило. Следующую ночь я со своими приятелями провел в безумном пьянстве, распевая непристойные песни и смеясь: «Ну что, братцы, убедились? Бога нет! Все это сказки, я это доказал. Нет Бога, и не было». А те только посмеивались, качая головами: «Экий ты шельма!» - и продолжали пить.

Однако через некоторое время я начал замечать в себе странные перемены. Я теперь ничему не радовался, ничем не мог серьезно заниматься, ко всем и ко всему стал абсолютно безразличен. Ничего не замечал вокруг, и все более погружался во мрак и отчаяние, царившие внутри меня. В один момент я понял: а ведь я на самом деле умер. Умерла моя душа, а тело еще продолжало существовать. Все исполнилось по моим дерзким словам. И это тягостное существование стало, наконец таким невыносимым, что я решил положить ему конец. Тогда это мне казалось единственным выходом. Ярким солнечным днем, который мне казался чернее ночи, брел я по густому лесу, сжимая веревку в руках, смотрел на ветви над головой и не мог остановиться. Шел и шел. На закате добрался до небольшой поляны и увидел высокую крепкую сосну с толстыми ветками. «Вот я и на месте», - подумалось мне, и я стал бесстрастно разматывать веревку. Затем, отгоняя всякие мысли, пытающиеся проникнуть в мой ум, сделал петлю и начал взбираться на дерево. Когда остановился и посмотрел вниз, оказалось, что залез довольно высоко. Я выбрал потолще ветку и привязал к ней веревку. Оставалось сделать последний шаг. Надев петлю на шею, я взглянул на солнце. В этот момент что-то сверкнуло на моей груди. Это был нательный крест, про существование которого я уже давно забыл. С раздражением я сорвал его и, размахнувшись, швырнул в сторону. «Все! Хватит!» - вырвались у меня последние слова, и я шагнул вниз...

А дальше произошло необъяснимое: крепкая, в чем не могло быть сомнений, здоровая ветвь во мгновение хрустнула как тростинка и полетела следом за мной. Падая с высоты, я сильно, со всего маху ударился спиной о какую-то нижнюю ветку и грохнулся без чувств на землю. Не знаю, сколько прошло времени до того момента, когда я начал приходить в себя. Первое, что я почувствовал, была жуткая сильнейшая боль в области спины. Я попытался пошевелиться, но это было настолько болезненно, что я опять потерял сознание. Я очнулся и заметил, что мои уста взывают к Богу, повторяя одни и те же слова: «Господи, помилуй! Господи, помоги!» И тут услышал над собой необычный голос: «Что ты призываешь Бога? Его же нет». Я открыл глаза и увидел вверху на ветви сосны большую птицу дивной красоты. Она вся сияла в темноте, а к тому моменту уже наступила ночь. Ее оперение, переливающееся голубым и зеленым светом, было удивительным, оно имело вид древесных листьев, а не обычных перьев. Никогда я не видел птиц напоминающих хоть отдаленно своим видом эту. Пораженный ее видом, я только теперь понял, что произошло со мной. На моей шее, подобно змее, продолжала извиваться веревка, шипя, как мне почудилось, от злости, что ей не удалось удавить меня. Рядом лежала отломившаяся ветка, к которой она была привязана. Собравшись с мыслями, я ответил чудесной птице: «Есть Бог. Только Он мог избавить меня от гибели, на которую я сам обрек себя». - «Насколько же нужно было быть неразумным, чтобы так жить, отвергая все то благое, что посылал тебе Господь наш, непрестанно заботящийся о твоем спасении. Ты все отверг, но Господь наш, по неизреченной Его милости, не допустил твоей смерти - этой гнусной большой черной кляксы, которая стояла бы в конце твоей и без того перепачканной книге жизни». Слезы подступили к моим глазам, и спросил, тяжело дыша: «Скажи мне, кто ты?» - «Коли ты спрашиваешь, я отвечу, хотя тебе сейчас нужно думать о другом. Я - птица Листвица. Парю над Божьим миром, привожу за собой весну в те земли, где кончается зима. Мне вверено особенное попечение о лесах необъятной Руси. Этого тебе знать довольно. Сейчас я была послана Богом сюда для твоего вразумления и помощи». - «Значит, Господь дает мне шанс исправить свою жизнь, полностью изменить ее и получить надежду на спасение?» - «Господь никогда ни у кого не отнимал этой надежды. Я верю, что ты сможешь начать жизнь заново, с чистой страницы, иначе эта любовь, благодаря которой ты не висишь сейчас на дереве, была бы неоправданной».
Я попытался приподняться, но тут же застонал от сильной боли в спине. «Я не могу встать, не могу даже повернуться на бок», - сказал я со страхом. Птица Листвица помолчала и затем ответила: «Да, ты повредил при падении спину. Чтобы исцелиться, ты должен раскаяться в своем отречении и преодолеть его». - «В каком отречении?» - в смятении спрашивал я, пытаясь понять, о чем говорит чудесная птица. «Ты разве забыл, Евстафий? А где твой нательный крест, дарованный тебе в таинстве святого крещения, с изображением распятия Господа нашего Иисуса Христа? Скажи». Я застонал, прикрыв лицо ладонью, когда вспомнил свой поступок. Листвица сохраняла молчание, и я ответил: «Я сорвал его и бросил в траву». - «Да, ты вспомнил. Знай же, чтобы исцелиться, ты должен отыскать свой крест и снова одеть его». Я ужаснулся: «Помилуй, Листвица, как я смогу найти его в темноте среди густой травы? Ведь любое движение причиняет мне сильную боль». - «Я понимаю. А ты помнишь, куда ты примерно его кинул?» - «Нет, - ответил я сокрушенно, - не помню». - «Другого способа для тебя нет, пойми. Все в твоих силах». - «Помоги мне, - взмолился я. - Господь мой, я раскаиваюсь пред Тобой во всех своих бесчисленных тяжких грехах и прошу простить и помиловать меня окаянного! Не оставляй меня, Листвица, помоги». Я говорил, и слезы текли из моих глаз не прекращая. «Хорошо, - ответила птица. - Я попробую отыскать твой крест, если смогу». Она вспорхнула с ветки и принялась кружить над поляной, всматриваясь в траву, оставляя за собой шлейф радужного света. Вскоре она сказала: «Радуйся, Евстафий, я вижу его», после чего взмахнула крылом, и я увидел, как вниз плавно полетело ее, светящееся бирюзовым светом, перо - лист. Оно упало в двух саженях от меня. Листвица уселась на ветку соседней ели и сказала: «Там, куда упало мое перо, лежит твой крест. Оно будет светиться, указывая тебе это место. Порадей о Господе и преодолей это расстояние. Победи свою боль. Так ты вернешься к жизни, но уже совсем другой. Исцелившись, ты почувствуешь это. Дерзай, Евстафий, и прощай. Господь да укрепит тебя!» - так сказала птица Листвица и, широко взмахивая своими яркими крылами, улетела в темный ночной простор.
 
Я проводил ее взглядом и, собрав всю свою волю и силы к предстоящему мне испытанию, помолившись, начал движение. Это было почти невыносимым. Никогда я не чувствовал такой боли и в течение столького времени. Я продвигался буквально по дюймам, отдыхая и снова напрягаясь всем своим существом. Я ощущал жар во всем теле, и семь потов сошло с меня во время этого тяжелого пути. Но, приближаясь понемногу к цели, я радовался, сознавая это, и находил в себе новые силы, чтобы продолжать. Часто я вскрикивал от сильных болевых приступов в своей перебитой спине и впадал в забытие на короткое время. Не забыть мне никогда этого испытания.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мне удалось дотянуться рукой до своего креста. Это произошло, уже когда ночная тьма начинала сменяться предрассветными сумерками. Я сразу же поцеловал его и надел на себя, и тут же всякая боль оставила меня, и я, совершенно здоровый, радостно поднялся на ноги. «Слава Тебе, Боже!» - сказал я, перекрестившись, и, взяв бережно в руки перо сказочной птицы, крикнул в ту сторону, куда она скрылась, там, где светлел небосвод: «Спасибо тебе, добрая Листвица! Вовек тебя не забуду!» Я снова был жив. Чувствовал несказанную радость жизни и любовь Господа ко мне, достойному лишь адских мучений за все свои дела и отступничество. Я ощутил потребность скорейшего покаяния в своих прегрешениях на исповеди, таинстве в котором я не участвовал уже несколько лет. Бегом побежал я обратно, туда, где началась моя жизнь, и куда я уже не чаял вернуться, идя по темному лесу с веревкой в руках. Теперь жизнь начиналась заново. Жизнь полная слез покаяния, молитвы, исправления себя, полная света и надежды...

- Вот так, братья мои, я сподобился узреть чудесную птицу Листвицу. Остается лишь сказать, что я несколько лет подвизался в монастыре, после чего был благословлен отцом настоятелем на отшельническое житие, к которому проявлял склонность. Я храню перо Листвицы с тех пор, с той ночи, которая могла стать роковой. Храню как память и как святыню. Вот оно, - и Евстафий достал из своего Евангелия перо, которое тут же засветилось бирюзово-голубым светом. Оно было в точности таким же, как у Златосвета и Истияра. Так закончился рассказ старого отшельника, сильно впечатливший друзей.
Вскоре, по предложению Евстафия, они выбрались из землянки наверх и пошли втроем к берегу Чистого озера, полюбоваться на яркие осенние звезды, сверкающие как на небе, так и на ровной глади темной воды, отражающей купол вселенной. Златосвет и Евстафий заняли друг друга приятной беседой о ночных светилах и их свойствах, а Истияр пошел медленно вдоль берега, раздумывая над судьбой отшельника.
- Истияр! - окликнул Златосвет своего друга после того, как краткая беседа завершилась.
- Да, я здесь, - ответил голос из темноты.
- Пойдем, брат, как-никак пришло время прощаться... Ну что ж, Евстафий, от всей души благодарим тебя, что поведал нам свою удивительную историю. Не зря мы с Истияром проделали сей немалый путь от муромских лесов до Волги. Я и предположить не мог, когда нашел странный лист, что все обернется в итоге таким замечательным путешествием и приобщением к загадочному и таинственному.
- Я, в свою очередь, тоже благодарю вас, странники. Мне было приятно пообщаться с вами. Как вы догадываетесь, я очень редко бываю в обществе людей. Это по собственному моему произволению. Но вы должны пообещать мне, что все услышанное этой ночью, вы сохраните в тайне. Такова моя просьба.
- Обещаем, Евстафий, - ответили друзья.
- Куда будете держать путь дальше?
- Завтра, как светать примется, до Костромы пойдем. Потом по Волге в Ярославль. А дальше на Русский Север, аж до Соловков самих.
- Да, дорога неблизкая, - проговорил задумчиво отшельник. - Ну, тогда, Ангела Хранителя вам в пути.
- Спасибо. А мы пожелаем тебе всегда одерживать победу на поле духовной брани.
- Евстафий, - обратился к пустыннику Истияр, - дай нам на прощанье какое-нибудь наставление, исходящее из твоего личного опыта.
- Тоже мне, нашли наставника, - нахмурился отшельник и, поразмыслив, сказал: - Не буду ничего придумывать, скажу лишь только: за все благодарите Господа. За каждый прожитый день... - а потом, словно неожиданно вернувшись к каким-то собственным сокровенным размышлениям, добавил: - И помните, слово - это великая сила! Слово благое. Божие слово.
Братья поклонились.
- Прощай, Евстафий.
- Прощайте.

Отшельник повернулся и направился в сторону своего жилища. Странники провожали его взглядом, пока его силуэт не растворился в темноте. Посидев немного в тишине на берегу озера, они отправились на свое облюбованное местечко среди могучих дубов, дабы отдохнуть и набраться сил перед тем, как отправиться в Кострому...
Наступило утро. Златосвет и Истияр сидели, поеживаясь, возле костра и подкреплялись перед выходом.
- Златосвет, надо связываться с филином Велеставром по лесному эфиру. Он ведь просил сообщить ему, если наш поход увенчается успехом.
- Точно! Я и забыл... Хотя, слушай, а как же мы расскажем ему то, что мы узнали? Евстафий ведь повелел никому не открывать того, что он нам поведал.
- Хм...
Друзья задумались.
- Постой, а как Велеставр точно выразился? - спросил Златосвет.
- Он сказал: «Ежели узнаете тайну листа, сообщите мне по лесному эфиру».
Златосвет хлопнул в ладоши:
- Вот хитрец! Хорошо сказано. Значит, рассказывать ничего не обязательно. Достаточно просто сказать, что мы узнали тайну!
- Единственное чего мы не узнали, брат, это как все-таки перо Листвицы очутилось в муромском лесу.
- А вот этот вопрос, я думаю, и можно задать Велеставру. Только спросить не прямо, а тоже как-нибудь так, чтобы не болтануть ничего лишнего ненароком.

Позавтракав, друзья подошли к берегу покормить рыбок хлебом, который еще у них оставался. Солнце поднималось над лесом, и вскоре подул прохладный ветерок. Пелена розового тумана над озером постепенно исчезала, открывая взгляду противоположный берег, окутанный легкой синей дымкой. Высоко в небе парила стая птиц, поднимаясь к самим облакам, что светлыми разводами расписали весь небесный простор. В воздухе уже появлялся горький запах увядающих трав, сопутствующий приближению осенней поры. Златосвет присел на камень Евстафия и, помолчав с минуту, закрыл глаза и обратился мысленно к мудрому филину:
- Приветствую тебя, почтенный Велеставр! Ты меня слышишь?
- Конечно, Златосвет, спасибо. Мир вам с Истияром. Ну как ваши успехи, что можешь рассказать?
- Дошли мы, отец, до Чистого озера с Божией помощью. Разыскали и отшельника Евстафия и узнали-таки тайну нашего листа. Вчера это было. Как ты и говорил, его лист оказался таким же в точности, как и у нас. Вот спешим сообщить тебе об успешном окончании наших поисков.
- Рад за вас, братья, поздравляю. Порадовали вы меня, значит, не напрасно вы до Чистого озера добирались.
- Да, само собой. Это же волжские пределы, куда наши души всегда стремятся. Сейчас вот собираемся в Кострому с Истияром выдвигаться. Такой у нас план.
- Ну что ж, хорошо, хорошо...
- Знаешь, Велеставр, мы с Истияром только об одном не узнали и хотели спросить об этом тебя.
- О чем же?
- Как наш лист оказался на том месте, где я его обнаружил?
- А-а, я ожидал услышать этот вопрос. Сейчас я уже могу ответить на него. Лист был оставлен специально для вас. Оставлен владельцем листа для того, чтобы вы разыскали Евстафия - отшельника святой жизни, познакомились с ним и узнали его историю. Евстафий скоро будет призван Господом. Поэтому было решено свести вас с ним исключительно для вашей пользы. Полагаю, его рассказ немало удивил вас?
- Да, Велеставр, признаться такого мы никак не ожидали. Получается, не случайно я набрел на этот листик.
- Естественно. На это и было рассчитано. Вы, Златосвет и Истияр, - известные странники, знающие большинство растений на Земле. Поэтому, как только твой взгляд задержался на мгновение на сем листе, ты сообразил, что здесь что-то не так, и, конечно же, заинтересовался и поднял его. Дело было сделано. Кстати, до этого ты проходил несколько раз мимо, не заметив его. Далее вы действовали уже сами. В итоге все завершилось как нельзя лучше, и наши ожидания оправдались. Еще раз принимайте мои поздравления. Успешно завершилось ваше предприятие.
- Вот, значит, какая история. Интересно... Что ж, Велеставр, мы в свою очередь тоже благодарим тебя и... всех остальных, кого ты не назвал. Теперь уже у нас не осталось никаких вопросов. Будем двигаться дальше. Вот и Истияр тебе поклон передает.
- Благодарень ему от меня большой... Ну что ж, прощайте, братья.
- Прощай, почтеннейший Велеставр. Свидимся еще, наверняка.
- А как же, обязательно свидимся в свое время. Не сомневайтесь.

Златосвет передал другу слова Велеставра, и они стали молча прогуливаться вдоль берега Чистого озера. Вскоре Истияр произнес:
- Пора, друг мой, нам выходить к матушке Волге. Берегом до Костромы пойдем, навстречу солнцу.
- Пойдем, пожалуй, Истияр.
- Только ты так, друже, под ноги сильно не всматривайся, а то опять что-нибудь диковинное увидишь.
- Хорошо. Мы с тобой лучше в следующем году на Купалу цветок папоротника будем искать.
- Можно! Али ты клад надумал найти с его помощью?
- Нет, сокровищ чужих мне не надобно. Хочу сам цветок раздобыть. Говорят, красивый он очень...

Через малое время удалились Златосвет с Истияром из мест сих.
И отправились странники дальше в путь-дорогу, к новым горизонтам. В небе бездонном над ними птицы небесные пролетают и облака белые. Под ногами - травы густые, холодной, кристально-чистой росой увлажненные. В воздухе - ароматы цветов осенних несказанные. В сердце - радость велия, неизреченная. Впереди - солнце светлое, Волга-матушка да родные просторы необъятные...

Куда грядете, странники? Туда ли, где кончаются все ваши дороги, и начинается вечность. Туда ли, где нет уже ничего ненужного и худого, и где определяется все непостижимое, где исполняется предначертанное свыше от начала бытия для образа и подобия Славы Его, и где горят свечами звезды среди просторов непрекращающего света. Там земля и небо едины. Там Сияние Благого в граде верных, граде всеизобильном. Град тот - Храм вселенский, опора мироздания и Праздник превеличайший, премудрость, святость и совершенство Присносущего являющий. Там радость, доброта и красота истинная. Там всегда Воскресение светлое и Жизнь и простор для стремления. Там Сила и Правда, Любовь и Блаженство во веки веков с пребывающими с Ним.
Грядите! Долго еще стопами вашими пыль дорожная будет по ветру развеваться. Долго вам еще до всех концов Земли-матушки добираться. Среди лесов, степей и гор будет счастье ваше обретаться.

На всякого простеца довольно чудес...