Метод Жуковского
- Товарищ преподаватель! Разрешите войти?
- Войдите. Заждалась вас, Николай.
- Простите, Инна Андреевна, мы последние обедаем.
- Мне бесконечно жаль этих семи минут. Мы их с трудом наверстаем. Каждая минута на счету перед экзаменами. Скорее включаемся.
Юноши на ходу выкладывали из планшеток тетради и ручки. Тезка Боброва Еланин Николай в класс вошел притихший.
- Коля, не тормози, - окликнула его преподаватель.
- Я немец…я немец…А, все равно, - растерянно мотал головой Еланин, запутавшись в длинном кожаном ремне.
- В каком смысле, суворовец Еланин? По национальности? Я никогда бы не подумала. У тебя хорошее славянское лицо.
- По – Жуковски, - выпутавшись из кожаной лямки и выкладывая на парту сборник по русскому языку.
- А-а-а, - задумчиво протянула Инна Андреевна. Она поняла, что во время обеда Коле прилетело от взводного офицера. Еланин был белый, мотал головой, к учебе был не способен еще какое-то время точно.
-Что натворил? – тихо спросила она.
- А что сразу натворил-то? – огрызнулся Еланин.
- Ну, не с пустого же места тебя Станислав Евгеньевич в другую веру обратил.
- Котлету ел не так! Какая разница? Ну, какая, скажите, разница, как есть эту котлету?! – распалялся Еланин. – За десять минут мне кровь свернул!
- Не могу с тобой согласиться, Николай. Учись есть так, как положено есть котлету. Будущий офицер должен знать правила этикета за столом. И не только. Именно этим и занимается офицер: учит вас правилам поведения и за столом, и в быту, и в общении. Вы не знаете и противитесь, когда вам подсказывают!
- Все мы знаем! - не унимался Коля.
- Вспомните, мы с вами анализировали эпизоды из «Собачьего сердца», «Мастера и Маргариты», «Белой гвардии». Булгаков ведь не случайно во всех произведениях так детально описывает героев за столом: как они едят, чем едят, что едят и пьют, как и о чем разговаривают …За этим очень много скрыто, Коля. Это не просто описание обедов и блюд. Это общая культура поведения человека. Мне вот важно, что я ем, на чем и из чего. Я себя уважаю. Не стану есть что попало и как попало. Булгаков ведь писал и об уважении человека к себе. Жуковский много читает. Он в таких тонкостях разбирается. Значит, офицеру показалось, что этому вопросу надо уделить гораздо больше времени.
Карта Еланина была бита. Он молчал, но гнев не прошел, и сдаваться он не собирался.
- А когда Вы нам задали читать Куприна! Ему что тогда показалось? Он поставил нас вдоль шкафов и час талдычил, что взвод должен прочитать Куприна. Мы уже сто раз поняли и сто раз бы прочитали за это время! Не знали куда деться! По команде «смирно» стояли час!
- И я ему очень благодарна…
- Вы сейчас как взрослый человек говорите, встали на позицию взрослого же и давите на нас, оправдываете его! – перебил Елагин. Чувствовалось, что с Елагиным были согласны все.
- О, да! Я сейчас как взрослый человек рассуждаю здраво. Без гонора, без обид. Обида – чувство непродуктивное. Давай вместе попробуем. Я задала читать повести Куприна не накануне, а очень заранее. Летом. А потом в начале четверти. Во – первых, вы всем взводом не выполнили задание. Прочитало повесть трое, из них один был только в процессе. Как вести урок без знания текста? Урок был практически сорван. Все правильно? Во –вторых, приказ был не выполнен. Так?
Все молчали.
- А в - третьих, как взрослый человек я считаю, что русский офицер должен знать историю русской армии, должен прочитать «Поединок» Куприна. Никак иначе. Согласны?
- Да, - суворовцам ничего не оставалось, кроме согласия.
- Ну, вот. Если не хотите добровольно выполнить приказ, причем, приказ не бестолковый, значит, Жуковскому вас надо было заставить. Зато вы все прочитали, и у нас состоялась интереснейшая беседа. А случай этот запомните на всю жизнь как урок. Ваш офицер много читает и понимает, что, кроме всего прочего, без знания некоторых книг невозможно стать образованным человеком. «Поединок» в их числе.
Андрей после обеда разомлел и не участвовал в споре. Он засыпал с открытыми глазами, красивые очки в стильной металлической оправе съехали набок.
- Суворовец Андрей, - реакции нет. – Суворовец Быстрово! Просыпайся, ласточка моя!
- Я не ласточка! Я человек! – пафосно произнес Быстрово. Раздался взрыв хохота.
-Да-да, человек. И это, конечно, звучит гордо.
Дверь неожиданно распахнулась. На смех вошел удивленный Жуковский, он, очевидно, стоял рядом со взводным классом у окна.
- Все хорошо, Станислав Евгеньевич. У нас тут...по теме урока, -нашлась Инна Андреевна. – Изобретен новый мем.
Жуковский вскинул брови?
-Что?
- Своего рода фразеологизм, сквозь смех проговорила преподаватель. – Эксклюзив.
- Ну-ну. Порядок не нарушать во время учебного процесса, товарищи суворовцы. Бобров! Ответственный!
-Есть! – встал с очень серьезным лицом Бобров, известный шутник и балагур, адвокат товарищей, любящий увести разговор подальше от темы урока и разводивший «бобровщину», как называла Инна Андреевна его языковые кульбиты.
- Эксклюзив у них, - пробурчал офицер, выходя из класса.
Вот у него в курсантские годы был эксклюзив!..
Толик Гара был единственным курсантом в их взводе, которому армейские шутки были в диковинку. Многое он принимал на веру, старался прислушиваться к советам старших и опытных ребят, особенно к тем, кто пришел из суворовских училищ.
Как-то ребята обратили внимание на то, что его кончик носа нередко принимал красный оттенок. Наверное, в силу физиологических особенностей. В разговоре с Анатолием ребята пошутили на эту тему. Потом еще несколько раз напомнили ему об этом. Через неделю на нос товарища стали обращать внимание ребята из других взводов. Парни смеялись, что в их взводе появился эксклюзив. Вскоре его «эксклюзив», как назвали это сокурсники, стал предметом анекдотов и занимательных историй. Толя не обижался, знал: ребята развлекаются.
Правду говорят: если человеку постоянно напоминать о его недостатках, он рано или поздно постарается от них избавиться. И в самом деле. Все стали замечать, что курсант в учебные дни после занятий отпрашивается в город. Вскоре самые любопытные разнюхали, что он посещает косметический кабинет. Зачем? Ответ был прост: чтобы устранить красноту на кончике носа. Кто сподвиг его на этот шаг, оставалось загадкой. Сам он додуматься до этого не мог. Тем не менее, факт оставался фактом: Гара два раза в неделю ходил к косметологу. Когда обратили внимание на то, что кончик носа у него побледнел, краснота исчезла, приколы прекратились. Все искренне радовались за товарища. А некоторые даже стали расспрашивать, какие возможности у известного косметического кабинета.
Прошел месяц. Однажды после утренней зарядки увидели, что нос у Толика в своей прежней красе. В чем дело? Неужели усилия врачей – косметологов были напрасными? Как могли однокурсники успокаивали Анатолия.
– Должна же быть гарантия лечения, – сочувствовал Толя Ладин. – Обязаны взять тебя бесплатно на второй курс лечения.
– Конечно, должны, – поддержал его Григорий Соколовский. – Это все равно, что тебе подсунули некачественный продукт. Ты оплатил услугу.
– Давай, завтра же иди к косметологу, – пусть деньги возвращает или лечит по-новому, – напутствовал щекастый Гена Острейко.
Гриша Соколовский даже вызвался в напарники. Все с нетерпением стали ждать развязки этой истории. Как выкрутится из этой щекотливой истории косметолог, который гарантировал пациенту положительный результат лечения? Как поведет себя наш товарищ? Вечером все собрались в кубрике Соколовского.
– Ну, что? – обратились к Анатолию. Гара стоял грустный, молчал.
– Нормально, – заулыбался Соколовский.
– Деньги вернули?
– Нет. Зато мы получили протрясающую консультацию, – сказал Гриша.
- Консультацию? И все? – народ был в недоумении.
Но курсанты молчали. Ничего конкретного тогда никто так и не узнал. Однако были уверены: кинули на деньги их товарища. Повозмущавшись, товарищи разошлись по своим комнатам. Эта история вскоре забылась. Появились новые истории.
И вот, спустя несколько лет, Жуковский встретился на Урале с Анатолием. Вспомнили друзей, курсантские годы, распили бутылку коньяку.
– А кончик носа у тебя так и не побледнел, – пошутил Жуковский.
– Это точно.
– А что за потрясающую консультацию получили вы тогда с Гришкой Соколовским от косметолога? Так ведь ничего и не рассказали нам.
– Ничего особенного. Врач спросил, пью ли я спиртное? Ответил, что – да. Так вот, он посоветовал пить только водку. А если случиться вино, то большими глотками.
– Почему?
– Объяснил просто: если пить вино маленькими глотками, оно будет больше попадать на нёбо. В результате – расширять носовые капилляры. Увеличится приток крови к кончику носа.
– Вот это консультация! Правда, потрясающая! – ахнул Жуковский.
– С тех пор пью спиртное только большими глотками, – улыбнулся однокурсник.
– Ничего себе, косметолог! – рассмеялся Жуковский. - Почему тогда не рассказали нам с Гриней об этом?
– Стыдно было. Вы и так с моим носом, как с эксклюзивом, носились. Смеялись. А это откровение, без сомнения, стало бы на курсе очередной притчей в языцех…
Вот это был «эксклюзив»! А что у них там на уроке за эксклюзивы!
Он иногда выстраивал их в шеренгу вдоль шкафов, чтоб видеть глаза каждого, и долго и обстоятельно объяснял, в чем они не правы. Парни стояли, закатив глаза. Им не хотелось слышать, что они виноваты, что они упрямцы, что они косячат. Вины своей не признавали. С офицером были внутренне категорически не согласны. Каждый про себя знал все сам: он невероятно красив и талантлив, он молод и прогрессивен, он совершенен, он за здоровый образ жизни, а полковник Жуковский стар, он судит обо всем еще по советским меркам, от него пахнет табаком. Не может офицер знать, что у него, юного, амбициозного и перспективного, в голове. Пусть говорит. Они мысленно затыкали уши, изначально уже были с ним не согласны и тоскливо поглядывали на часы, висевшие над дверью, засекая, сколько продлится сегодняшняя воспитательная беседа. Обычно длилась она в среднем от пятнадцати минут до полутора часов.
Однажды Инна Андреевна застала взвод за такой воспитательной беседой. Она зашла под вечер с проверенными тетрадями, чтоб суворовцы выполнили в них самоподготовку.
- Простите, Станислав Евгеньевич, я вот здесь, на столе ставлю тетради…
Утром он спросила, что ребята натворили, за что их отчитывали. Парни молчали, как партизаны на допросе.
- Стыдно сказать? Надеюсь, урок из беседы извлекли.
- Думаете, мы сильно провинились? – воскликнул Марк.
- А разве вам попало ни за что?
- Вы не понимаете! – выходил из себя Марк. – Он за десять минут может легко доказать, что ты негр! И ни разу не собьется в своей логической цепочке. Скажи, Колян?
Еланин утвердительно кивнул головой.
- Что, суворовец Еланин, Вам доказали, что Вы негр?
- Еще как!
- Значит, Ваши контраргументы были слабы. А полковник Жуковский был более убедительным и блестящим оратором. Поучитесь!
Инна Андреевна смеялась над их горячностью.
- Вы не понимаете!.. – опять начинали ребята.
- Это ВЫ не понимаете! Мы очень верим в вас, в ваше будущее. Когда вы сами будете командирами, кандидатами, депутатами и проч и проч, вы поймете, что он умница. И объясняет вам все так долго, потому что боится за вас, не хочет, чтоб вы наделали бестолковых, бессмысленных ошибок, избежали в будущем обидных наказаний. От начальства ли, от жизни ли…Он мудрее, он знает, чего вам надо опасаться в той или иной ситуации. У него прожита целая жизнь. Много повидал разных случаев.
- Нет! Все не так, как вы думаете, - твердили некоторые.
- Он начитанный, умный и любящий вас.
- О, да-а-а! – засмеялись юноши. – Очень любящий. Он ненавидит нас.
- Глупости только не говорите и не наговаривайте на Станислава Евгеньевича. Вот если я вижу на улице хулиганистых парней, я же не принимаю близко к сердцу их проказы. Просто обращаю их внимание на то, что это недостойно. Они чужие люди. За них не болит сердце, у них есть родители, воспитатели, учителя. Я включаюсь душевно только тогда, когда меня это задевает, когда близкие люди поступают неверно. Только тогда мне не все равно. И я буду биться, доказывая, до последнего, буду талдычить до тех пор, пока меня не услышат. Он «нудит», как вы говорите, только потому, что бесконечно привязан к вам и любит вас. Знаете, ведь ваш взвод лучший именно потому, что это Жуковский такой дисциплинированный, а не вы невозможно талантливые. Это он вас приучил вас быть аккуратными, приучил добросовестно выполнять самоподготовку, следить за одеждой. Он замечает все до мелочей. И все с мелочей у вас в чистоте и порядке.
Кто –то притих, задумался. И только Марк снова упрямо качал головой.
- Нет…Нет…Не понимаете вы ничего…
- Ой, Марк, тяжело с тобой говорить. Не слышишь. Давай вернемся к этому вопросу лет через десять – пятнадцать. Очень хочу дожить до того времени, когда вы поймете и оцените все, что офицеры для вас делают. Знаете, как жизнь наказывает таких, как вы?
- И как?
- Она посылает им подчиненных еще более упертых, чем вы сами.
- Невозможно быть более упертыми и умными, чем мы.
-А-а, ясно. Неподражаемые! Неповторимые! Хорошо, вернемся к этому вопросу позже. Я устала спорить, - обессиленно опустилась она на стул.
- Вот и не спорьте с нами.
- Понимаете, я никогда не спорю, если точно, на сто, на двести процентов не уверена в правоте. Изначально не возьмусь. Вам очень повезло, что есть такой Жуковский, который не устает с вами говорить, объяснять вам. Все ведь давно описано в литературе. Надо только внимательно читать. Вот если б Раскольникову вовремя было с кем поговорить, как потом он беседовал с Соней, было бы кому сказать, что есть теории утопичные, что человека нельзя мерить стандартными мерками, он не укладывается в трафарет, в рамки, может, тогда бы не родилась его теория, не решился он на эту «пробу» своей теории. И не убил бы старуху – процентщицу…- Инна Андреевна попыталась вернуть суворовцев к теме урока.
- А чего там? Пожила, и хватит! – высказался Михаил Золотов.
В классе раздался взрыв смеха. В дверях появился Жуковский. Преподаватель показала рукой, что у них все в порядке.
- Не нарушать дисциплину!
- Записываем тему урока: «Тема. Проблема. Позиция автора»…
Через несколько месяцев суворовцы получили аттестаты. Половина роты окончила суворовское училище с медалями. Ребята разъехались на курс молодого бойца по выбранным военным университетам. Присылали короткие смс: живы, здоровы, в целом сыты. Говорили, что бывшим суворовцам легче во много раз, чем тем, кто поступает после школы. Суворовцы сильны физически и все понимают про профессию, которую выбрали. Почти все у себя в университетах стали командирами. Это и понятно! Научены!
Ребята спрашивали, как ведут себя малыши-пятиклассники. Инна Андреевна писала, что ребятки ждут их зимой. Спрашивают про них, какими они были, куда поступили. Рассказывают, кто на чьей койке спит в казарме.
- А Вы знаете, суворовец, Чусов, за какой партой сидел Ваш брат?
- А что? У Чусова брат учился в этом взводе? – мальчишки зашуршли.
- Да. Вот за этой, - Инна Андреевна указала на второй вариант четвертой парты у окна.
Пятиклассник Чусов сел за парту на то место, где сидел его старший брат. Погладил столешницу.
- Заслужить надо это место, Лука, будь его достоин. Глеб – лучший из суворовцев роты, золотой медалист, - произнесла Инна Андреевна. Пятиклашки восхищенно вздохнули.
Через полгода, в каникулы курсанты приехали в родное училище. Попросились посидеть на уроках. Они сели в конце класса, слушали преподавателя и ответы суворовцев. Пятиклашки постоянно оглядывались, рассматривая взрослых курсантов.
На перемене Жуковский заглянул в класс, позвал ребят пить чай в комнату досуга.
- А знаете, Инна Андреевна, мы теперь у себя в университетах командиры. По – другому смотрим на все. В том числе и на наших офицеров. Как они с нами справлялись? У нас такие есть тугие…
- А я вспоминаю Жуковского добрым словом. Я так ему благодарен! – вдруг сказал Марк.
- Да что ты?! Я удивлена несказанно!
- Да я теперь о нем часто думаю. Молодец, мужик. Умница! Все он правильно делал, все доходчиво объяснял нам, баранам.
- Они нам как отцы родные!
Юноши согласно закивали, заговорили о том, что с благодарностью теперь вспоминают офицеров- воспитателей. Инна Андреевна удивленно их оглядела.
- Помнится, вы говорили другое. Не прошло и полгода! Не ждала осознания так рано! Значит, вы повзрослели раньше пяти запланированных лет. Раньше, чем могли.
- Да…Не прошло и полгода, - проговорил Марк. – Я понял, что только так и надо было с нами. Заставлял отжиматься за наше неподчинение. А самое главное – объяснял по шагам, в чем и где не прав. Я взял это за свой рабочий метод и называю его «Метод Жуковского».
Начался следующий урок. Юноши вышли из класса и двинулись к офицерам - воспитателям, которым хотелось наговориться с бывшими воспитанниками, расспросить о курсантских буднях. Теперь они совсем на другом уровне, не отцы и дети, а скорее братья. Инна Андреевна, закрывая двери, увидела ждавшего у комнаты досуга офицера. Она встретилась глазами с влажными от напряженного ожидания и счастья глазами Жуковского.
Свидетельство о публикации №225092401704