Оговорка по Фрейду

 Аурел Фёдорович был самым молодым преподавателем в нашем Кишиневском педагогическом училище. Было ему лет 26 в то веселое, легкое и доброе время.
И читал он нам курс по истории. Очень интересно читал, кстати. Девочкам ( нам то есть), он нравился. Высокий, симпатичный, обаятельный и смешливый. Потому и нравился. Хоть и считали мы его немного пожилым. А как еще реагировать шестнадцатилетним комсомолкам на его такой солидный возраст?
В общем, уроки истории были у нас самыми любимыми и готовились мы к ним с особым старанием. Понятно почему.
Как-то раз Аурел Федорович зашел в аудиторию не слишком свежим. Я бы сказала сильно уставшим и помятым. Тридцать пар ревнивых женских глаз внимательно наблюдали, как кумир наш медленно подошел к столу,  неуверенно плюхнулся в кресло, дрожащими руками долго открывал журнал и непонимающе изучал список фамилий.
Мы злобно переглядывались. Понятное дело. У Аурела завелась «аморе». Он нам изменил. Нам всем. Подлюка.
Пока предатель Федорович вспоминал как читаются буквы, мы угрюмо разглядывали картинки в учебниках и ждали кто будет потерпевшей.
Наконец гулёна наш очнулся и вымученно выдавил:

Белкина, к доске.

Светлана Белкина. Отличница, староста группы, борец за справедливость и просто милейшая девочка.
Уверенной поступью, стуча каблучками наша староста шла отвечать. Каждый звук ее шагов отражался на измученном лице  нашего негодяя- повесы.
Света заговорила. И в это время черты лица Аурела разгладились. Он просто уснул. Светик о чём-то вещала. Твёрдо, убедительно и аргументированно.
Аурел спал и счастливо улыбался чему-то там своему изменческому.
Доклад был закончен и Света умолкла. Воцарилась интригующая тишина. Мы хихикали.
Но, недаром Света была старостой группы. Оценив ситуацию, она строго и демонстративно кашлянула. Федорович вздрогнул, разлепил ресницы, недоумевающе осмотрел аудиторию, и взяв себя в руки, произнес:

Молодец, Белкина. Ложись. Пять.

Спустя минуту, когда все пришли в себя, ржали ТАК громко! Громче всех заливались Аурел Федорович и Света,  оба изрядно покрасневшие от смущения.