Моё восемнадцатилетие

Свой восемнадцатый день рождения я отмечала дома, в кругу подруг. Трое из них были новыми – Надька, Нинка и Ленка. Познакомились мы на танцплощадке в «Огороде» – так мы в Перми ласково называли парк Горького. Девчонки клёвые, заводные, с какой-то своей, загадочной дворовой жизнью за плечами. И танцевали по-особенному, завораживающе. Общение завязалось, а тут и мой день рождения подоспел.

После обильного угощения родители подали чай с тортом «Прага», поставили вазочку с дорогими московскими шоколадными конфетами (папа привозил их из командировок), нарезку сыра, копчёной колбасы и бутерброды с чёрной икрой. Мои предки (так мы тогда называли родителей) – оба инженеры «почтового ящика». "Почтовыми ящиками" в СССР именовали оборонные предприятия. Папа, к тому же, заместитель главного инженера, единственный кандидат наук на предприятии. Жили мы не бедно. Будучи людьми глубоко интеллигентными, они, накрыв нам стол, немедленно ретировались на кухню, тактично оставив нас наедине с нашими секретами.

Мы сидели, болтали, смеялись... И вдруг – над балконными перилами показался букет цветов, а следом мужская голова! Незнакомый парень. Я остолбенела, а Нинка, Надька и Ленка сразу встрепенулись, заулыбались, тут же впустив его в комнату. Потом появился второй... третий... Квартира-то была угловая, на втором этаже  хрущёвки. Залезть по водосточной трубе – пара пустяков. Вот только мы с родителями до самого дня рождения об этом и не догадывались!

На столе как по волшебству возникло шампанское. Заиграла музыка, в основном медляки – в доме были только приличные пластинки. Помню, кружилась в танце под «Надежду» в исполнении Анны Герман, а партнёр  шептал на ухо, что я профилем и причёской удивительно на неё похожа... От его слов кружилась голова сильнее, чем от танца. А парнишки всё прибывали. Уже шныряли туда-сюда не только через балкон, но и через прихожую – покурить, сбегать за добавкой в магазин. Представляю, какой шок пережили родители на кухне! Да я и сама словно во сне была, не ведая, чем закончится эта вакханалия. Сейчас думаю, как же это всё работало? «Сарафанное радио», видимо, действовало безотказно. Возможна ли сейчас, в век мобильников и интернета, такая стихийная реакция? Сомневаюсь. А тогда... Ну, адрес знали, допустим. Но про водосточную трубу-то? И как они координировались, появляясь с интервалом во времени? Кто направлял?

Сценарий дальнейшего вечера тоже писали мои новые подруги. Стемнело – и они позвали всю ораву на Компрос (Комсомольский проспект), центральную артерию вечерней жизни пермской молодежи.
На Компросе ко мне приклеился парень в модных джинсах Levi's – Вовка Жданов, он же Джон Жуан. С ним потом ещё пару месяцев встречалась. Первый поцелуй – его. И много чего интересного было связано с этим смелым, честным, красивым парнем. Но как-то я узнала, что до меня он встречался с девочкой из моей школы, и та очень переживала его измену , виня в ней меня. Из женской солидарности я сама разорвала с ним отношения. А с теми ребятами – новыми друзьями – ещё долго дружила. Вспоминаю, как мы, девчонки, воображая себя жёнами декабристов, болели за наших пацанов во время их разборок с ребятами из других микрорайонов. Что они выясняли, не понимаю до сих пор. Но мы верили, что наши – самые лучшие и правые. Надо отметить, что схватки редко выходили за рамки разбитых носов, к которым мы самоотверженно прикладывали свои носовые платки. А ещё  были выезды на природу с гитарой, песни у костра... Много чего. Но вот тот день рождения врезался в память остро. Почему? Не знаю точно. Наверное, потому что именно тогда какая-то иная, новая жизнь буквально ворвалась  в меня через балконную дверь моей квартиры.