57-60 Москвее некуда. Непрошедшее прошлое

            МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   

                Диагноз искусства - стоп-арт!
                Начало регресса - стоп-арт!
               
Впрочем, категоричность всегда приводит к внутренним противоречиям.
После всех лозунгов, я очень внимательно отнёсся к аранжировке этой песни.
А как сконструированы и «аранжированы» сами стихи.
Но, согласитесь – песня хороша!
И «Дождь..» тоже отличная песня!
А какой искусствоведческий  фрагмент сформировался!
Перерыв сделаю.  Позазнаюсь с полчасика (1/2).


                57-60 Москвее некуда. Непрошедшее прошлое.

                57 Москвее некуда.   По следам.

Как бы мне с психологическим аспектом не сплоховать,  не оплошать, не опростоволоситься.  А то ведь вполне подходящий случай.
Я всё время подчёркиваю, что в психологии хорошо разбираюсь.
Всю жизнь всех  вокруг тестирую.
Ссылаюсь на похвалы весьма авторитетных специалистов.
Но вот прикладной пример - мой собственный текст.
Песенка «Дождь смывает все следы». 
Вполне простая и прозрачная. О чём, зачем, как сделана – всё ясно.
Есть, правда, у этой песни один (1)  забавный нюанс.
Не я даже в стародавние времена нашей молодости первым (1) заметил.
Давно уже ушедший из жизни Олег Латышев.
(Немало моих друзей – ровесников так и не вошли в новое тысячелетие (1000), достаточно для того, чтобы подтверждалась  устрашающая, позорная статистика. Средней продолжительности жизни мужчин  по стране  и в моём окружении,
моей компании.  Она, как известно,  ниже пенсионного возраста.
Ничего не изменилось и в двадцать первом (21) столетии (100).
Вот ближайший пример.  Двое (2) наших с Олегом друзей, двое (2) из его институтской группы.   Сашка Дегтярёв переступил-таки заветный рубеж шестидесятилетия  (60), звонил, консультировался, но оформить пенсию не успел. 
А Дима Амирджанов тут же поправил,  поддержал чуть покачнувшуюся статистику, не дожил несколько месяцев.  В последние годы ни с кем я так часто не встречался, как Сашкой и Димкой.  И вот опять, в который раз (1), пополняю мартиролог
на этих страницах. Незнакомки и незнакомцы, поверьте, называю фамилии замечательных  людей, сделавших в жизни лишь малую долю от того,
что бы могли сделать. Жизнь и Смерть не позволили.
А те, что читая сейчас, представляют меня ещё лохматым, те, что внутри моей истории, инсайдеры – согласитесь, подтвердите, повторяйте.
Надо закрывать печалящие скобки).
И возвращаться к поэзии, музыке, психологии и женщинам.
Заново.
Давно уже ушедший из жизни Олег Латышев, несколько раньше выпавший
из моего круга, как, впрочем, и из всех кругов,  исполнявший те мои песни
точно чаще, чем я,  рассказывал когда-то:
- Женская у тебя песня получилась.  Не в том смысле, что по-женски написана,
а просто всем девчонкам нравится. Только возьму гитару, они сразу:
- Давай Славкин  «Дождь».
А я над ними издеваюсь.
 - Какой дождь?  У Славки много дождей. У него  «дождь» - любимое слово. 
А они:
-  Ну, ты что. Ну, про следы.

И все последующие сорок (40) с лишним лет подтверждают – прав он был.
И сейчас женщины  чаще всего именно об этой композиции мне пишут.
А почему, при всей своей психологической подкованности, не понимаю.
Что в ней такого, специфического женского, подскажите. 
Не могу сказать, что у меня вовсе нет версий.   Я бы не постеснялся простого,
даже  банального  объяснения.  Принял бы его для себя. Помните Оккама.
Но что делать, если любая возникавшая сентенция, мгновенно тянула за собой собственное опровержение.  Думал даже, одно (1) время, что дело вообще не в тексте.
Некая композиционная последовательность звуков?
Непредумышленно изобретённый телепатический код. 
Тут и до психогенного оружия недалеко.
Но ведь, на самом деле, вся музыка  - средство того или иного психологического воздействия.  А стихи – разве нет?  А просто разговоры?
Может, отсылка к фильму, ассоциация. 
Но ведь уже несколько  культурологических поколений понятия о нём не имеют.
В общем, без выделения конкретного элемента всё равно не обойтись.
А вот с этим как раз (1) и сложности.
Так что, даю возможность самим поразмыслить.
А сам в данном случае свою ипостась психолога предусмотрительно выключаю.         

Сам фильм мне потом уже на фестивале случилось дважды (1) посмотреть.
Помню, что хороший, но это всё, что помню.   (Пересмотреть, что ли?)
Нашей цензуре картина пришлась по вкусу, и почти сразу после фестиваля
он появился на экранах кинотеатров.
И тут Костик захотел посмотреть фильм, из-за песни – так и сказал.
Мы нашли его на сводной афише (такие щиты стояли тогда по всему городу)
в кинотеатре «Уран», на Сретенке.  А мне нравился «Уран»,  я ведь в детстве жил неподалёку.  У Склифа, на Коптельском.   
Напротив «Урана» в детстве жил мой отец. Здесь же находилась его школа.
Всё это, конечно,  многократно рассказывалось и показывалось мне.
Моя мама очень часто ходила на работу пешком.
В её маршрут полностью была включена Сретенка, она,  по сути, и была им.
Плюс (+) только Колхозная (то бишь Сухаревская) площадь у дома
и тёзки, улица -  площадь Дзержинского (читай: Лубянка) у места службы.   
И я тоже всё там исходил, сначала с ней, а позже, но будучи ещё совсем мальцом, один (1).  Ещё ближе, за углом был кинотеатр «Перекоп».  Но и в «Уран», и в «Форум» (близёхонько по Садовому) нас отпускали без сопровождения  уже семилетками (7).
Итак, я согласился на третий (3) просмотр из-за  девчонок  и Кости,
но не рассчитал своих возможностей.  Уже минуте на пятнадцатой (15), я стал
ёрзать и активно мешать окружающим. А ещё через пять (5) сбежал в фойе.
Буфет работал, и один (1) весьма яркий паренёк, лицо которого показалось
мне знакомым, уже посасывал пиво, видимо тоже  дожидаясь конца сеанса.   
Мы немедленно познакомились.   Даю, вам честное слово, что давно уже забыл,
к своему стыду, конечно,  как его звали.  Здесь буду называть его просто В.
Оба (2) мы ребята воспитанные, понимаем, что не совсем правильно поступили, покинув зал во время сеанса.  С этих объяснений и начинается разговор.
Моё – тривиальное, вы его уже знаете.
Его – почти слово в слово повторяет моё, но единственная (1) отличающая деталь неожиданно делает рассказ крайне интересным.
В. тоже уже видел фильм.  И тоже привёл в «Уран» дам – жену и сестру.
Но в отличие от нас, на первом (1) фестивальном просмотре они были в том же составе.  И до вчерашнего вечера вовсе не собирались пересматривать кино.
Однако накануне всех взбаламутил ударник.
(Да ты музыкант.  В голове снова закрутились смутные ассоциации.)
Он (ударник) притащил неизвестно откуда взявшуюся запись
(он и сам переписал её у недостаточно информированных людей),
на которой  какой-то парень исполняет на русском то ли что-то из фильма,
то ли что-то связанное с фильмом, но, в любом случае, замечательное и всем им понравившееся. Возникли разнообразные споры, и сегодня они пришли
не смотреть фильм,  а слушать музыку.      
В. сразу убедился, что был прав - у вчерашней песенки, нет ничего общего
ни с фильмом, ни с его саунд – треком. (Sound – track.) Только название.
Девчонки, всё-таки, решили дослушать кино до конца.
Я чуть, лишь на мгновение, напрягся.  Ко мне история не имела никакого отношения. Я ещё не сделал ни одной (1) записи своего «Дождя».   
Более того, ни разу (0) не пел её целиком, считая недописанной.
Он лишь подтвердил общеизвестность фразы, вынесенный, возведённой
в название и авторами фильма, и мною, и ещё кем-то.   
Тут мне стало интересно, из-за своей песенки, зачем им всё это нужно.
Ну, они хотели бы сделать эту песню, а там, на кассете, нет ни целостного
текста, ни внятного аккомпанемента.  И, вообще, парень им показался очень интересным, хотелось бы познакомиться. 
Тут уместно рассказать о самом кинотеатре.  Возможно, судя по фасаду,
когда-то особняк, или просто стилизованное под Сретенку здание,
на самом деле ещё до революции служил кинотеатром.   
Бабушка моя  преподавала музыку,  и, в связи с этим, в раннем детстве,
я посещал музыкальную школу. Так вот, наш учитель - скрипач, который,
кстати, совершенно не выглядел глубоким стариком, в молодости подрабатывал
там тапёром.  Об этом все знали.  Я был начитанным ребёнком,  знал что такое «тапёр», видел их в кино, и мне было решительно непонятно, как в его неразлучный с ним футляр могло поместиться пианино, а тем более рояль.      
Уже значительно позже, когда  я начал всерьёз жалеть, что саботировал музыкальную школу я узнал – увидел – услышал: все знакомые мои скрипачи играли «на клавишах».  «Обратное, вообще говоря, неверно».
Такие смешные заблуждения – «обсчёты»  свойственны отнюдь не только детям.
Вот и сию секунду,  я вдруг осознал, что для того, чтобы работать тапёром
вовсе не обязательно было рождаться в девятнадцатом  (XIX) веке. 
Звук пришёл в кино существенно позже Великой Октябрьской Социалистической Революции (по другим источникам – Октябрьский переворот). 
А значит, и скрипач вполне мог быть всего лет на десять (10) старше
моих молодых родителей.  Так или иначе, но именно от него мы – дети знали,
что в «Уране» крутят кино уже очень давно.
Снаружи привлекательный, внутри кинотеатр напоминал  два (2)   
железнодорожных  вагона.   Передний, типичный  вагон – ресторан, с абсолютно   
аналогично расположенной буфетной стойкой, только с укороченными рядами столов. Сходство усугублялось сплошным рядом окон, частично закрытыми щитами, частично зашторенными и полностью густо запылёнными.
Ещё «железнодорожнее»  смотрелся зрительный зал. 
Узкий, кажется, по девять (9) мест в ряду и длинный.  Точно рядов тридцать (30).
Электричка.  (Как раз тогда они появились на всех пригородных направлениях.) 
Была, по-моему, тыловая дверь, открывающаяся по окончанию сеанса,
но кому хочется идти в обход по грязному тёмному двору,
народ традиционно выходил через «вход», сразу на Сретенку.

В. по моим репликам и ответам быстро понял, что имеет дело со «своим человеком» и с удовольствием рассказывал мне о сложностях с инструментами и оборудованием.
Об идиотских прослушиваниях  в МУМА (или МОМА).   
(Я не помню сейчас, как тогда называлась «разрешающая» организация.
То ли жёсткое «Московское Управление Музыкальных Ансамблей»,
то ли демократично переименованное «Московское Объединение…»)
О деньгах за концерты, которые чуть ли не каждый раз (1) приходилось получать с риском угодить в тюрьму. 
Но главное (он постоянно к этому возвращался), о почти полном отсутствии «нормальных» песен с русским текстом.  Вот почему ему нужен тот парень.
Я уже почти злился и готов был возопить.
- Искать, конечно, нужно. Но я-то, я – рядом, точно лучше. И у меня тоже есть песня с таким же названием.  И ещё тысяча (1000) гениальных под самыми разными. 

                58 Москвее некуда. Русский бит и моя гитара.

Моё выступление  точно бы вскоре состоялось, но тут распахнулись двери зала      
и ситуация разрешилась самым невероятным, но при этом самым простым образом.
Константин появился в дверях, окружённый удвоившейся (;2) компанией  девчонок.
Все пятеро (5) весело болтали, как старые знакомые.
Да, собственно, так оно и было.   
Двух (2) прибавившихся девчонок я узнал мгновенно.
У нас любят вспоминать тбилисский рок-фестиваль, который плохо помнящие
и старательно забывающие называют часто первым (1).
(Это ещё ничего, я видел заявления, типа
«Подольский ПЕРВЫЙ (1) в СССР Рок фестиваль 1987г.)
На самом деле, в инете, непосредственно в Википедии, существует адекватная  формулировка:  «Весенние ритмы. Тбилиси-80 — один из первых официальных рок-фестивалей в истории СССР».    Не следует отрицать его важность.
Впечатляющий список участников. Была и верные песни и нужные скандалы.
Но я ведь, только о дате.
«Ритмы» стартовали в Женский день,  Восьмого марта, тысяча девятьсот восьмидесятого года.   (08.03.1980.)
Существенно реже можно встретить упоминания о горьковском фестивале «Серебряные струны».  Он в начале семидесятых (70) проводился даже несколько лет подряд.  Нижегородцы справедливо  гордятся пионерской деятельностью горьковчан в данном музыкальном направлении.  При этом не совсем точно употребляют термин «биг-бит»,  заявляя что «в 1970  году был проведён и первый биг-битовый фестиваль»  (тысяча девятьсот семидесятом). 
Горьковчанин так бы не выразился.
К тому же, читая их материалы, следует знать, что коллективы под названиями «Бригантина» и, особенно, «Удачное приобретение» существовали в стране отнюдь не в единственном (1) числе. 
Ещё о терминах.  Кое-кто называет тогдашние «Серебряные струны» конкурсом ВИА (вокально-инструментальных ансамблей).  Что, конечно, совсем неверно.
Уже с тысяча девятьсот семьдесят первого (1971) года «к горьковчанам стали приезжать весьма продвинутые гости: на вторых (2) «Серебряных струнах»
первое (1) место разделили «Скоморохи» с «Ариэлем» 
Сомневаюсь, что «Ариэль» того разлива одобрил бы три (3) означенных буквы
перед своим названием.   
И  уж совсем не хочу думать о том, что могло произойти с посмевшим
так обозвать группу (группу!)  Саши Градского.
Кстати, возможно, я ошибаюсь, путаю выступления, но мне кажется,
что в Горьком «Скоморохи» были не доукомплектованы. 
Ударник был «заёмный»?   Александр Борисович, поправьте, но согласитесь –
такое случалось.
Но вот чего я совсем не нашёл (может быть, был недостаточно упорен), так это рассказа о московском конкурсе.    
А он был, почти наверняка, в тысяча девятьсот семьдесят втором (1972).
Тот год отмечен ещё и Лиепаей.  Власти не могли пустить дело на самотёк.
Нас всеми способами пытались встроить в официоз. Проинтегрировать.
Как удачно сказано в другой моей книге (простите за самоцитирование):
«Мы тогда играли и пели такое, что в КГБ срочно был создан новый отдел». 
Проходило мероприятие на Малой Спортивной Арене в Лужниках.
Многие замечательные, очень известные и тогда, и поныне  ребята там играли.
И абсолютное большинство, я уже слышал. И знал, на что они способны.
Почти все позже оправдали самые радужные надежды, и мне нет смысла рассказывать вам то, что присутствует в сотнях (100;N) источниках. 
Приведу только два (2) малоизвестных примера.
Группа «Авангард» из Мытищ.
При таком объявлении многие на трибунах смеялись.   
Но ребята выходили втроём (3) и делали настоящий благородный рок.
Я немножко слукавил, употребив слово «малоизвестное».
В данном случае оно относится только к группе.
А лидером трио (3) был Александр (тогда, конечно, Сашка) Л.   
Его никак нельзя называть малоизвестным.
Помню, напротив моего рабочего окна на «Спортивной» щит стоял под афиши.
Висела там  году в семьдесят шестом (76) – сверху очень крупно название знаменитого ВИА, а ниже, чуть помельче,  два (2) столбца.
Слева.  Вокальная группа: Александр Л. и ниже пять (5) фамилий.
Справа. Инструментальная группа: Александр Л. и ниже опять пять (5), но других.
А дальше он вообще на самой верхотуре аккомпанировал.
Вот бы кому книгу бы написать.  Да только он основного принципа не понимает.
Как работу выбирал поближе к «звёздам»,  так и интервью сейчас даёт,
в основном негативные, только о них, опостылевших.
Так и не догадался, что не небесные они вовсе, что всю жизнь провёл в планетарии.
О них, конечно, тоже надо, но больше о других, о простых, обо всех,  о подвалах и чердаках, о глубинах и небесах, обо всём.    
Вот сюжетец, почти уверен, что ты вспомнишь.
Не меня – меня в нём нет.  Гитару.
Делал её настоящий мастер, и он сумел наделить её изумительно громким и красивым голосом.  Но мастер наш, как и многие талантливые люди, порою злоупотреблял спиртным.  И в тот раз, спьяну забыл поставить в изделие
переднюю (верхнюю, ближайшую к грифу) пружину.  Так принято называть
поперечные планки в гитарном деле.   Правда, для таких, как наша забытая,
больше подходит конструкторское, строительное название «нервюра»,
ибо ставится она не столько для звука, сколько для прочности.
Без неё, в результате такой сомнительной конструктивной новации, инструмент никак не хотел «строится» выше ноты «до» (С), и, при малейшей попытки
подтянуть первую (1) струну в сторону необходимого  «ми», начинал буквально
«трещать по швам».   При этом всю свою замечательную звучность резонатор сохранил.  Создатель просто забыл о неудаче, и взялся за заказ «с нуля» (0).
А деку подхватили младшие, приладили гриф, повертели, помучились,
но довольно быстро убедились – выше «до» никак.
Вот тогда-то ты и играл на ней, в гостях у Володи Литвинова.  Помнишь такого?   
И история эта вовсе не так проста, как может показаться.
Чтобы оживить её, я даже нарушил одно (1) из заявленных правил текста.
Публичную, лёгкую в догадке фамилию, укоротил до инициала,
А имя реального, не рвущегося вовсе сюда, человека, даже без согласования с ним,
взял да  и обнародовал.   Вова человек взрывной, но думаю, простит.
Умный и хороший он, сразу поймёт – «я токмо ради справедливости».
Зачем мне чужие сюжеты, пусть пишет более информированный.
Не напишет.
Обращаюсь то к одному (1) Александру, знаменитому, то к другому,
тоже весьма известному.  Так ведь вряд ли прочтут.
А кто-нибудь прочтёт?
 
Моё дело дописать…

Да, гитара. Так вот, она до сих пор жива.
Я её  осенью тысяча девятьсот семьдесят пятого (1975) купил,
но уже невероятно давно считаю её бесценным Володькиным подарком.
Незадолго до этого мы получили (мы – моя первая (1) семья) квартиру
высоко над городом на Потылихе.  И уже успели подружиться с соседом
из зеркальной квартиры.  Костя Куракин – невероятный был человек.
(Вот ведь одновременные (1) и перспектива, и безнадёжность текста –
каждый  требует и достоин своей главы.)
Так вот он смог вставить «нервюру», применив, наверное, безвозвратно
теперь уже утерянный, технический приём.   
Во всяком случае, для меня.  Ни при каких обстоятельствах не позволю   
её  раскурочивать.  (Куракин для Куроптева. Не раскурочивать!)
Да, Володя! Да, Костя! Да, другой Володька, Алексеев, который тоже её клеил!
Жива она до сих пор!
Правда, настраиваю я её всё равно чуть ниже, до «ми-бемоль»,
но совсем уже по другим, не техническим причинам.    (Гуманитарным?)
Там, выше была уже песня «Гитара», где она, конечно, присутствует,
но не как основной персонаж.
А вот ей и о ней, в ситуации, когда возникла угроза нашего расставания.

    ПРОЩАЙ, ГИТАРА.  (4.5.85)  Песня.               
              1.               
Прощай, гитара - я надолго          
Или навеки с домом               
Расстаюсь.               
Нет, я не боюсь,               
Но понятна грусть.               
Я так люблю картины окон,               
Где в октябре промокший               
Парк всё ждёт,               
Где река течёт,               
Где домов черед.               
Я домосед - кто поверит?               
Но мой сосед подтвердит.               
Вечно сквозь стены, сквозь двери               
Тихо гитара звенит.               
            2.               
С тобой прощаюсь как влюбленный,               
Сколько ночей бессонных               
Мы с тобой               
Музыкой простой               
Звали в дом покой.               
Мы прожили с тобою вместе,               
Я помню точно, десять               
Трудных лет,               
Сколько дел и бед,               
И остался след               
Струн на руках, рук на струнах,               
В сердце моем ты звенишь.               
Вот все кончается - грустно.               
Песню давай сочиним.
           3.               
Случалось руки тебя брали               
Сильней моих - играла               
Не всерьез.               
Так уж повелось -               
Мы не можем врозь.               
Да, ты живая, ты живая!               
Сама зовешь, бывает,               
Ты меня.               
Слезы не роняй,               
Ну-ка  сочиняй.               
Звуки на струны уронишь -               
Как ты умеешь их петь!               
Мне б твоим праведным строем               
Жизнь бы настроить суметь.   

Какими долгими и важными казались тогда эти десять (10) лет вместе.
На самом деле, так оно и было в действительности.
Только с тех пор минуло ещё тридцать (30).
               
Очень давно на моих страницах отсутствует слово «балкон». 
(Вот и  в песне: « Я так люблю картины окон».)
Что, наверное, заметили уже въедливые читатели.
Объяснюсь.
Я завертелся в своём «безбалконном» периоде. 
Был такой, весьма длительный, в моём тоже уже достаточно продолжительном пребывании здесь.  Теперь я, уже долгое время, не представляю себе,
как я мог без них прожить.    Они точно продлевают взгляд и жизнь.
И сейчас многие из моих строчек появляются, когда я выхожу уже
не покурить (давно), а подышать.
Даю слово, в должный момент, возобновить прямые репортажи.

                59 Москвее некуда.  Для моей гитары.

Тридцать (30) лет песне.   Мне тогда (как случалось и прежде и потом)
удалось остаться.  И я всё тот же домосед.  А главное – удалось реализовать               
последнее пожелание песенки.  Сумел настроить жизнь. 
Вы многое уже знаете.  Но многое -  всего лишь малая часть огромного.

А пока ещё одна песня, она очевидно, в соответствии с названием,
должна быть здесь. Прошёл год с прощания. Ситуация изменилась.
И теперь прямо-таки нечто программное.
Некий наш совместный с ней (моей гитарой) манифест.
 

  СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ МОЕЙ ГИТАРЫ. (29.6.86) Песня.
   (Не «концерта для», а посвящение.)               
            1.               
Я получил воспитанье в эпоху "Beatles". 
В те времена гитара вошла в зенит.               
Руки на струнах запомнили этот ритм,               
Так и теперь гитара моя звенит.               
Но, конечно, и с джазом               
Я накрепко связан.               
            2.               
Кто-то считает, что песня - ритмичный шум.               
Кто-то выносит песню, как мячик шут.               
Вместо стихов набор из десятка слов.               
Нет, не возможно простить такое зло!               
Но, конечно, у рока               
Пришлось брать уроки.
            3.
Кто-то живет в трех аккордах или в пяти.
Речитативом по ним проводит стих,
Склеенный им из надуманных красот,
Тешит себя благозвучием рифм и нот.
Но приносит нам радость
И творчество бардов.
            4.               
В нотах им слышится только звон монет,               
Драться готовы за афишу на стене.               
Только и могут, что отовсюду драть!               
Нет у таких на песню родительских прав!

Понимаете, что планировалось? 
Три (3) стилизованных под заявленное в куплетах проигрыша.
Или (и) иллюстрирующих фрагмента.
А в завершении нечто, не вызывающие никаких сомнений в самобытности.   
Кстати, частично, я уже что-то где-то записывал.
И всё, что требовалось она (моя живая гитара) должна была сыграть.
И она бы сыграла, я уверен.
И ещё сыграет.

Впрочем, А. Л. вряд ли вспомнит, он ведь играл на несметном количестве всевозможных гитар.  Знаете, мне почему-то жаль, что он перебрался
из второго (2) куплета моей песни в четвёртый (4).
Нет, я не собираюсь вовсе критиковать. 
Надо было где-то работать, а он отличный музыкант.
Ну, и куда деваться специалисту?
Чуть-чуть жаль. Его «раннее» нравилось мне почти также,  как Костино.
И, даже, почти, как моё собственное.

Но я обещал два (2) примера с малой спортивной арены.
Да, двух (2) прибавившихся девчонок я узнал мгновенно.
Тогда девочек в группах почти не было.
Да, что там «почти», можно сказать – совсем отсутствовали.
А тут на сцене  сразу две (2). 
Ну, как я мог его не узнать?   Это он, мой нынешний собутыльник,
вывел  их на сцену.  Он лидер. На всём играет, но не всё сам поёт.   
Группа «Волшебство».  ( Я, правда, назвав его «В», имел  в виду,
не только название группы.)   
Девочки чем-то похожи, хотя объявлено, что одна (1) из них  жена,
а другая родная сестра «В».  (Получается, что «В» похож на супругу.) 
И голоса тоже, в чём-то схожие. Прежде всего, в том, что каждая из них,
казалось, с успехом потянет любой репертуар.
Замечательные голоса.
Непонятно, почему там солирует жена, сям сестра.
У некоторых (честное слово, не у меня) возник даже вопрос – зачем две (2)?
Но тут они запели дуэтом (2).
Группы  ABBA (рус. — АББА) тогда ещё не было, поэтому сравнение сегодняшнее.
Хоть убейте, получше, чем Агнета и Анни-Фрид.
Учились они обе (2) в консерватории (не Фельтског и Лингстад, а «В» и «В») –
народ тогда нашептал.
- Так ты консерваторский?
Я пытаюсь показать, что всё помню и знаю.  И опять попадаю.
- Я электронщик. Мы с тобой из одного института. Только я на ПЭМе.      
Вот уж кто, действительно, просёк ситуацию с самого начала.
Девчонки возбуждены, перебивают друг друга, фильм отличный,
а Славка ни у кого ничего не драл.
Он меня разыгрывал, ждал, что проболтаюсь.
Тут ещё Костик, без злого умысла, добавляет.
- Тимоха не ту кассету схватил.  Есть получше, пополнее.
Господи, у них же Тимоха барабанщиком.
Я вчера  ребятам что-то показывал, а они магнитофоны включали.
Пытаюсь оправдываться, ссылаясь на дурацкую организацию памяти.
Но все уже отсмеялись. Учитывая «Московское» и бутерброды с рыбкой,
советуемся с буфетчицей и покупаем билеты на следующий сеанс.
Ещё посидим. Только тихо!   
Кстати, тысяча девятьсот семьдесят второй (1972) действительно был очень странным годом.  Было множество  событий, которые просто тем или иным
образом были записаны.  К тому же целый год я провёл на людях.
Домой приходил исключительно спать. И то далеко не каждый день.
Даже страдающий абсолютной амнезией  и тот был бы вынужден вспомнить.
Может быть, и не поверил бы до конца,  что всё это происходило  именно  с ним,
но уж информацию получил бы просто исчерпывающую.      
Я амнезией не страдаю.   Скорее наоборот, очень многое за долгие годы могу прокрутить как видео прекрасного качества.
Так, в общем, и с семьдесят вторым (72), но существует какая-то внутренняя неуверенность.  Как будто существуют какие-то провалы.
Такое случается, когда напиваешься до беспамятства.   
Мне, впрочем, совершенно это не свойственно.   
Ну ладно, допустим,  тот беспутный год частично пропит.
Но такое же явление наблюдается и с декабрём семьдесят восьмого (78). 
Тут уж меня не заподозришь в нарушении спортивного режима.
Была напряжённая интересная работа, постоянная весьма горячая
и напористая девушка,  экзамены в институте.
И всё документировано. Тут уж не только даты на стихах и песнях,
но и постоянный дневник.
Смотрю зачётку – впечатляет, но из той сессии помню только один (1)
экзамен, самый первый (1). Я его, кстати, и описал уже вам.
Открываю тетрадь. Ух, ты! Я оказывается и в театр не забывал ходить.
Приведу вам в пример фрагмент нынешней переписки с той, тогдашней.
Ой, я вам и забыл сказать, что она нашлась, как только я легализовался
в «Одноклассниках».   Очень далеко она сейчас. Приблизительно шестнадцать
тысяч (16000) километров. Но точка, впрочем, понятная, даже знакомая.
Я ей:
«А мы с тобой в театры ходили?  Вот в моих тогдашних записях, например 78 год,  много раз числа, театры, названия спектаклей. Какие-то билеты и программки даже сохранились.  А вот с кем, нигде ни одного слова, и не помню совсем».
(Год только цифрами, для краткости.)
Она мне:
«С тoбo' ми в театр не хoдили».
(У неё там, по-видимому, «й» и «ы» на клавиатуре отсутствуют.)
А я ей месяц спустя опять:
 «Помнишь, я спрашивал тебя, ходили мы с тобой театр, на концерты или нет.
Вот почему, у меня в декабре 1978  записано 6 спектаклей и 2 концерта (в том числе, закрытый в зале Россия Джо Долана – был такой западный, недоступный для советских слушателе певец).
Всё есть  авторы пьес, актёры. А вот с кем, нигде ни одного слова, и не помню совсем.  Я тебе уже это писал. Не мог же я один ходить.  Не запомнил, не записал – значит, неважно было с кем».
От неё снова отрицательный ответ на ломаном русском:
«Не было у нас на это времени».  (Перевод мой.)
О ней немного. Я её планировал ввести в сюжет в должный момент,
а тут она сама ворвалась.  Вот ведь характер. Зато сразу узнал!
Думается, всё-таки, ничего я не пропил. И никаких неконтролируемых провалов.
Просто перенапряжение  и мозг принял меры по самозащите.
Остаётся только возблагодарить Господа, за то, что случаев настораживающего беспамятства на памяти только два (2).   И, вообще, за удачный проект мозга и расположение его (Господа) ко мне.   

А мы ещё в «Уране». Пиво пьём. Изредка кто-то из зала присоединяется к нам,
и тогда доносящаяся сквозь двери не моя музыка напоминает о сюжете фильма.
Похоже, буфет прибыльнее зрительного зала.

А вот ещё одно (1) сегодняшнее соображение, связанное с «аббой».
Как свидетельствуют источники, название зазвучало только весной
тысяча девятьсот семьдесят третьего (1973),  но голоса Агнеты и Фриды
«отчётливо были слышны» и раньше.  И не только в Швеции.
Тут необходимо отметить, что папа В. (да, я знаю фамилию, но вам не скажу)
служил дипломатом как раз по Скандинавии.  А дети частенько гостили
у родителей.   И  чрезвычайно музыкальная семейка В. вполне могла
воспринять новые веяния.  Впрочем, они и «традиционное»  делали волшебно.
А что им ещё оставалось, с таким-то названием.
Песен моих они так и удосужились исполнить.
Кажется, они вообще довольно скоро прекратили заниматься глупостями.
Через некоторое, совсем недолгое время, не дожидаясь перемен,
старший В., правильно используя служебное положение без всякого шума,
без скандалов вывез всё семейство за рубеж.       
Нет, от темы эмиграции я не отступлюсь.   

       60 Москвее некуда.   «Уран»  и Соединённые  Штаты.

В следующей  жизни я  как-то попал на Сретенку.   По делам.
Почти бежал, но около хорошо знакомого идеально отремонтированного
Здание в изумлении остановился. Вывески не было.
Но любому мало-мальски внимательному человеку сразу было видно –
здесь гробовая мастерская, или, помягче и поофициальней,
«Бюро ритуальных услуг».   Прохожие, видимо местные, с улыбкой глядели
на меня оторопевшего и остолбеневшего от изумления.
Женщина средних лет указала мне на служку в униформе,
который недвусмысленно махал мне рукой из окна – проваливай,
и, уводя в сторону центра, коротко пояснила:
«Здесь только для начальства».
Вечером, опять-таки на даче, пытаюсь удивить новостью отца.
Но он в курсе, и уточняет – похоронная контора ЦК партии.
Он даже рассказывает мне, откуда её перевели и как реорганизовали.
Усилили.  Позже я не раз (n) отмечал, как своевременно и знаково они
это проделали.  Под восьмидесятые (80). 
Спустя ещё десятилетие (10) в месткоме института, где я слыл  заядлым
театралом, мне продали билеты  в театр Анатолия Васильева.
Это были самые обычные билеты (не знаю, правда, продавались ли они в театральных кассах),  но к ним прилагались некие пугающие объяснения. 
Театр экспериментальный. Лаборатория. Школа.
Спектакль  в процессе формирования и развития.
Режиссёр может неожиданно вмешаться.
То есть, это то ли прогон, то ли открытая репетиция. 
Всё усугублялось слухами, твердящими о том, что там у них, чуть ли не стройка идёт.  Но я видел и   "Соло для часов с боем",  и "Взрослою дочь молодого человека".
А молва только усиливала мой интерес.
И, несмотря на то, что на нашем советском дворе стояли времена стояния
в очередях  за минимальным продуктовым набором, а нас с женой совсем
недавно родилась дочь, да к тому же в доме шёл капитальный ремонт,
я решился и получил разрешение посетить театр. 
За всеми своими размышлениями, я как-то не удосужился присмотреться к адресу,
и только метров за сто (100) до дверей понял,  что «Театр-школа драматического искусства Анатолия Васильева» расположен  в хорошо известном мне здании
похоронного бюро «Уран».  Кстати, впервые (1) в жизни я посмотрел на номер
дома.  Девятнадцатый (19).   
Но оценивать, и, возможно, даже смаковать эти метаморфозы, мне в тот день
не пришлось, потому что оказалось, что я  поступил очень правильно,
отправившись, несмотря на все сложности, в театр. 
Во-первых (1): я буквально с детства знаю и люблю писателя Луиджи Пиранделло.
У моих любимых бабушки и дедушки, на Птичке, в отличие от других моих мест жительства, библиотека отсутствовала,  было всего несколько десятков книг,
и среди них его «Новеллы», красиво изданные у нас в середине пятидесятых (50).   
Собственно, объём книжных полок, никогда не был для меня препятствием.
Я везде прочитывал всё, но все томики из той крохотной «двушки» (2),
перечитывал по несколько раз, и до сих могу составить безошибочный список.
И отдельный листок непонятно пропавших во время переезда. 
Пиранделло сохранился.  Конечно, у меня теперь есть и другие его произведения.
Друзья – литературоведы высоко ценят мою наикратчайшую рецензию:
«беспокойный Маттиа Паскаль». Но пьесы тогда я не знал.  Тем интереснее. 
Во-вторых (2): я с удовольствием убедился в очередной раз (1),
что мы как-то «одинаково умеем читать» с Анатолием Васильевым. 
Я видел – для него эксперимент и «лабораторные работы», конечно,
необходимая часть процесса, но он также понимает, что «школы» не существует
без уважения к традиции. 
И молодые актёры вовсе не марионетки в «сугубо режиссёрском» театре.
Он, наверное, не совсем и не во всём  был согласен с Любимовым.   
В-третьих (3):  никаких почти обещанных «страшилок», типа удаления
некоторых актёров со сцены и досрочного окончания спектакля не произошло.
Всё, вплоть до поклонов и аплодисментов состоялось по самому обычному
театральному алгоритму. Всё, кроме чёткого внутреннего ощущения новизны.
Что со мной случалось в жизни нечасто. И до, и после.
И, наконец, в-четвёртых (4): рядом с действительно недостроенной перегородкой
и плохо закамуфлированными «козлами» работал-таки буфет.
Моя дневная (с лихвой) норма охотника – добытчика была успешно выполнена.
Я не постеснялся и наполнил пакет разными вкусностями.
Кстати, также поступили и многие другие зрители.
Правильное решение, учитывая тогдашние жизненные реалии.
Впрочем, мы с женой и в лучшие времена, случалось, затаривались в театре.
Однажды, мы, тридцать первого декабря тысяча девятьсот восемьдесят седьмого (31.12.1987)  года (да, такие мы театралы) смотрели в пустом холодном
зале доронинского МХАТа «На дне».   Кое-кто из актёров (запомнился Зимин) выглядел вполне достойно, но мы всё-таки решили уйти в антракте.
Выйдя из зала, мы сначала отстояли в очереди за бутербродами, а уж потом отправились в гардероб. И тогда мы были совсем не одиноки (1).
Наш праздничный стол получил мощное пополнение.

Дальше не смейтесь. Я и сам с трудом сдерживаюсь, хотя по сути вовсе не смешно.
Просто приходится в который раз (1) повторяться. Хоть абзац копируй.
Несмотря на доказанную архитектурную ценность, здание уже бывшего кинотеатра «Уран» на Сретенке  «было снесено по постановлению Правительства Москвы».
      
Есть у меня  дружок (во всяком случае, надеюсь, что до сих пор есть),
который, как только была дана отмашка, стал богатым, быстро и вполне ожидаемо.
Я уже упоминал его  раньше, каждый раз (1) в приятных для меня  воспоминаниях. 
Но здесь имени не повторю, не хочу, по причине даже не ложки дёгтя на огромную бочку мёда, а крохотной капелюшке негатива, да ещё и такого, что многие его
за таковой и не посчитают.
Я вообще  вряд ли гожусь на роли следователя, прокурора и судьи. 
Понимая, что принцип «равенства перед законом» исключительно верен
и просто необходим, сам я следовать ему не готов.
Для меня очень важно, кто тот, что что-то натворил, в чём-то провинился,
или просто не прав. 
И я всегда готов простить, кому-то что-то, а кому-то и всё.
Друг мой рассматриваемый по сути самый настоящий self-made man,
что в переводе с английского значит — человек, добившийся всего своими собственными силами. 
(Лет сорок (40) назад придумал закавыку для всех, корчащих из себя крупных знатоков английского. Дескать, зачем в этом определении слово «man», ведь без него  «self-made» - обязанный всем самому себе, исчерпывающая формулировка. Я дурачился, а некоторые из них до сих пор не определились. Я и сейчас дурачусь, играюсь со всеми своими лингвистическими вставками.)
Так вот, друг мой изначально не имел ровным счётом ничего. 
И здесь под «началом» я имею в виду не старт «российского бизнеса»,
а существенно более раннее начало его жизненного пути.
Ничего! Никаких предпосылок и преференций, кроме личностных качеств
и способностей.    Надо отметить, что он довольно быстро научился их  ловко магнетизировать и к новым временам подошёл хорошо подготовленным.
Но и тогда, несмотря на очевидную пригодность, он ни от кого не получил
дармовых первичных (1) денег ни от «партийцев», ни от «теневиков»,
ни от «землячеств», происхождение подвело.    
И, тем не менее, сумел «выйти в люди».
Я бы с огромном удовольствием признал именно его «человеком перемен»,
одним (1) из тех, кто обязательно построит здравую экономику в России,
если не два (2) «но». (Именно их я имел в виду, говоря о «негативе».)
Итак, первое (1). Он, всё-таки, стал заниматься не «делом», а «деньгами».
И этого для меня, уже более чем достаточно.
Но второе (2), пожалуй что даже опаснее, вреднее.
У нас почему-то считается, что если ты состоишь в одной из «секций»,
так называемой «мафии порядочных людей»  (не надо прикидываться,
что формулировка непонятна), то ты чист перед законом и совестью.
На самом деле, это тоже механизм интеграции и антиотбора.
Совсем самостоятельные и самобытные здесь не нужны, даже мешают.
Ты ничего не своровал, не занимал чужого места, всегда сам вроде бы
эффективно работал. Но все твои действия были направлены не на реальный общественно полезный результат, а лишь на процветание «группы»,
чьи интересы вполне могут расходиться с интересами общества.
(Помните, я писал, что достаточно часто исследователи не заинтересованы в окончании исследований.)   И, если ты такой, то, на мой взгляд, совершенно
не достоин яркого и впечатляющего эпитета   self-made.   
Кто ты, что ты без дела, без результата? Какой от тебя прок?
Чем ты всё время занимался? 
Self-made  nought, Self-made zero. Self-made emptiness.
Вот жёсткая теория.
А мой друг, он только чуть согрешил, просто не решился отказаться.
Он не нуль,  не бесполезная пустышка.
Понадобилось ещё несколько лет, смена семьи, смени рода деятельности,
и вот он, наконец, дорос, разбогател и осмелел до реальной
(а не декларированной, но ни чем не обеспеченной) свободы перемещений.
Тогда он, запасшись целой кучей адресов, отправляется в Соединённые
Штаты Америки. (Дальше – США). 
В самом близком аэропорту восточного побережья, его встречает наш бывший,
как бы это по-поликорректней, выразиться, русскоязычный соотечественник.
Бывший россиянин, но не бывший приятель, даже друг.
Наших там столько, что выбирать было из кого.
Подошла его кандидатура.
Авантюрный, весёлый, не семейный, не сумевший как следует устроиться в США.
Мой путешественник (кстати, у него тоже антракт между жёнами), прямо в машине уговаривает, да что там – нанимает ошарашенного предложением встречающего
на роль (или должность) компаньона.
Ещё неделю они совмещают приятное с полезным в Большом Яблоке,
а затем отправляются на специально подобранном автомобиле в поездку по стране. 
Их вояж продолжался почти восемь (8) месяцев, они побывали тогда почти во всех штатах. И совершенно не ограничивались только столичными городами.
Поездка носила многоцелевой характер.  Он не скрывал и тогда, что не исключал для себя возможной эмиграции, и присматривался к городам, природе, укладу.
Посетив почти практически всех отъехавших на ПМЖ (постоянное место жительство) в США знакомых,  он выведывал у них всевозможные детали их тамошней жизни.  Один (1) наш общий знакомый недоумевал  в письме ко мне:
зачем ему надо было знать, окончательно ли выкуплен дом и какое время длились поиски работы.  Ему же это не нужно.  Денег более, чем достаточно.
Мы потом посмеивались – человек не понимает.
Я и тогда верил ему, но сейчас он просто доказал, что поиск подходящего места совершенно не являлся его основной целью. Он и сейчас живёт здесь, и даже
не обзавёлся недвижимостью, где-нибудь в Майями. (А во Франции прикупил.)            

Определённо, более значимыми были туристская мотивация, «жажда странствий»,
 «охота к перемене мест» - присущая ему любознательность.   
Правота этой версии подтверждается тем, что все упущения - пропуски
позже были тщательно восполнены.
Он последовательно посетил все те штаты, где не побывал  по тем или иным причинам  в ходе первой (1) поездки. 
Да что там штаты.  Подумаешь, Аляска, Гавайи.
Он не забыл даже ассоциированные территории.
Я, к примеру, всё жизнь хвастался своими знаниями географии,
но, как и должно было случиться, гордыня была наказана,
именно от него я узнал, что Восточное Самоа совсем даже иначе называется. 
То, что Американское Самоа является американским ещё с начала прошлого,
двадцатого (XX) века, я понятия не имел.
А он умудрился там побывать на встрече Нового года. 
Но я недаром назвал его путешествие многоцелевым.
Здесь, в Москве, мы неоднократно (n) обсуждали проблему «утечки мозгов» 
(англ. brain drain), и, в частности, повальное бегство ребят и девчат наших специальностей, программистов и электронщиков.   
Всплывали всё новые и новые фамилии.
И  однажды (1) мы, почти всерьёз зарезюмировали:
сунувшись на любой произвольный вычислительный центр США, обязательно напорешься  на бывшего советского, более того, на выпускники нашего ВУЗа.
А он, представьте, решил это проверить.
И вот, что случилось у него, буквально с первой (1) попытки. 

Продолжение следует.  МН61…