Мы гроверы. Сбор урожая

Время сбора урожая подошло: на улице ударили первые морозы, потом снова пошли дожди. Год выдался аномально тёплым, и казалось, что даже зима будет без снега, но это оказалось не так. Я на пальцах подсчитывал, сколько времени прошло от момента, когда я высадил семена в вёдра, до момента, когда мы должны были срезать кусты, — а прошло почти девять месяцев. Этот гров стал действительно легендарным, возможно, из-за необычной погоды в этом году, но факт оставался фактом: ещё никогда ни одно растение не держалось у нас так долго.

На «девятке» мы ехали на поляну в дождевиках. Честно говоря, я даже немного волновался.

— Ну что, парни, момент икс настал? Мы ждали этого девять месяцев, будто рождение ребёнка, — сказал я.

Сеня, уставившись в дорогу, ответил:

— Знаешь, я даже немного волнуюсь.

— Ты-то чего волнуешься?

— А вдруг мы столько времени потратили на пустышку? Вдруг стафф окажется дерьмовым?

— Поверь, Сеня, я в этом деле не первый год и даже по запаху куста могу определить, дерьмовый он или нет. А то, что я видел, точно никак не тянет на дерьмовый. Когда приедем и ты увидишь кусты — будешь приятно удивлён. Да что там скрывать, ты просто ох..ешь.

Сеня припарковал машину на обочине. Под ногами была неприятная грязь — чёрная и склизкая, словно человек в погонах. Мы выгрузились. Все были в боевой готовности. Я повёл пацанов по тропе, и, дойдя до места, мы увидели то, чего никто не ожидал.

— А где, ****ь, кусты? — ошарашенно спросил Витася.

Дело было вот в чём: кусты оказались настолько большими, что шишки на них были почти с кулак. Стволы не выдержали такой нагрузки и полегли под собственным весом, завалившись в высокую траву. Мы подошли, чтобы оценить масштаб, и все просто охренели.

Первым заговорил Сеня:

— Е..нуться, пацаны… Это ненормально. Это какие-то мутанты. Я в жизни такой х..ни не видел.

— И тут всего два куста, — поддержал я. — А что бы мы делали, если бы выросли все десять?

— Да ну на..й, — добавил Витася. — Я, конечно, многое видел, но такого даже представить не мог. Блев, а ты чего молчишь?

Красные глаза господина Блева округлились от удивления, и мне показалось, будто он вот-вот рухнет в обморок. Тем временем начинал накрапывать дождь, и темнело. Я предложил приступать к делу.

Я отрезал стебли от стволов, а пацаны фасовали их в мешки. Стебли были вонючими и липкими, казалось, что они склеиваются в мешках в однородную гашишную массу, напоминающую грязь, смешанную с осенними листьями. Кстати, сами листья на кустах пожелтели и стали не зелёными, как обычно, а золотисто-пшеничными.

— Как мы всё это повезём? — заволновался Сеня. — Это ж п..дец, от нас за километр штын тянет.

— Сейчас идеальное время, — ответил я. — Вечер, дождь, никто на улицу нос не высунет, а уж тем более не станет на нас внимание обращать. Главное — действовать быстро.

Так мы и убрали кусты. Всё, что поместили в мешки, загрузили в Сенины «Жигули». Сколько это было по весу, я понятия не имел, но знал точно: в случае провала этого секрета нам всем грозило пожизненное. Урожая оказалось столько, что им, как нех.й делать, можно было накурить весь наш город, причём по нескольку раз. Е..ное безумие.

Дорога была пуста. Сеня ехал осторожно. Витася нервно курил в окно.

— Ну и что дальше?

— Едем ко мне в гараж. Стрижём весь урожай, разделяем его на шишки и листья. Потом всё везём на чердак. Из чердака уже будем брать партиями и сушить.

В машине стоял такой густой запах шмали, что мне казалось — я сейчас задохнусь.

— Сука, — выругался Сеня. — После такого и одежду придётся выбросить. Этот запах уже *** выведешь.

Я только кивнул — согласен.

«Х.й с ней, с одеждой. Главное — провернуть всё, что мы задумали».

Мы приехали к моему гаражу, я открыл ворота, и мы выгрузились. Хорошо, что из-за погоды никого не было и никто нас не видел, хотя издалека можно было бы подумать, что мы выгружаем мешки с картошкой или опилками. Я выдал каждому по паре ножниц.

— Ну что, коллеги-гроверы, приступаем к стрижке. Желаю нам удачи.

Мы стригли и фасовали весь этот урожай аж до утра. На руках у меня были кровавые мозоли от ножниц, а одежда провонялась так сильно, что её действительно пришлось выбросить.