Мы гроверы. Сушка урожая

Мы работали по заранее обговоренному плану. Сеня привёз сушилку для сухофруктов, которую мы установили в гараже. Сушилка была не настолько перспективным вариантом, как я думал заранее, но другого выхода у нас не было. На улице уже была минусовая температура, и на чердаке сушить урожай было просто невозможно, а сушить его дома… Запах от шишек стоял настолько сильный, что мне казалось: он впитается в стены хотя бы на несколько лет. Он впитывался в стены даже в гараже, внутри которого обычно воняло перегаром, сигаретным дымом и машинным маслом.

В общем, одна партия, которую мы могли зарядить в сушилку, сушилась примерно восемь часов. В это время мы занимались своими повседневными делами: работали, спали или сидели в гараже и обсуждали, что будем делать со всем этим добром. Сеня сказал:

— Да хули тут думать, партия очень большая, нужно найти клиентов и обменять её на что-то действительно стоящее.

— На что же? — спросил я.

— На новую «Ниву». Вот прикинь: мы на «Ниве», будто деловые деды. Это такая машина, которая вытянет тебя из любой передряги. В ней в комфорте можно ездить хоть по городу, хоть по болоту, — Витася махнул рукой.

— Х..ня всё это. Ты сам подумай, где ты найдёшь такого до..оёба, который обменяет тебе шмаль на «Ниву», Сеня. Это звучит не правдоподобно, будто сказка для малолеток. Шишки нужно менять на баксы. Баксы потом можно обменять на что угодно, а «Ниву» х.й там. Может, она и нужна каким-то аграрием на запчасти, а вот баксы нужны всем, — начал спорить Витася.

— Да эти баксы — просто бумага, — вмешался Сеня. — Я сейчас тоже могу бумагу напечатать и сказать, что это деньги, но по сути она не выполняет никакой функции, кроме того, что ей разве что жопу можно вытереть, вот и всё. А «Нива», ****ь, — это уже конкретная вещь, потому что она настоящая.

Я их перебил:

— О чём вы вообще спорите? О несуществующих вещах. Вы сейчас делите шкуру ещё не убитого медведя. Давайте начнём с того, что нам ещё не поступило никаких предложений. Вот если бы поступило что-то конкретное, тогда можно было бы всерьёз обсуждать.

— Вот только прикол в том, что предложений к нам никаких и не поступит, предложения нам придётся искать самим, — ответил я.

— Нам такой вес по любому ненужен. Мы всё это физически не скурим, — сказал Сеня. — Во-вторых, мы будем брать всё, что нам предложат взамен, ибо это лучше, чем ничего. Лучше чем шишки, которые в итоге просто со временем покроются плесенью и их придётся выбросить. Ах да: лучше толкать одной партией сразу, чем по частям. Прокрутили дело — и в ноль, никого не знаем, ничего не видели.

— Где же мы найдём такого до..оёба, который заберёт весь вес одной партией? — спросил я.

— Обычно большие веса на распространение в розницу сдают только ментам, но у нас таких знакомых нет, — задумчиво ответил кто-то из ребят.

Все притихли. Витася подкурил сигарету.

— Нет, даже если бы были знакомые в ментуре, им сдавать не вариант — хоть одной партией. В итоге они посадят нас на крючок, и мы, как лохи, будем гровить им стафф бесплатно до конца жизни. Слышал уже такие истории в качегарке: бесплатный сыр только в мышеловке. Блев, а ты что об этом думаешь? — спросил он.

Блев посмотрел на нас красными глазами и просто сдвинул плечами. Сеня тоже подкурил и сказал:

— А если у нас ни..я не получится?

Все опять задумались. Я перебил тишину:

— Эй, пацаны, да что за настрой такой? Мы уже на финишной прямой. Мы прокрутили самый масштабный и легендарный гров за нашу жизнь — эта х..ня войдёт в историю.

Пацаны засмеялись.

— И кто же эти книги будет писать? — усмехнулся Сеня.

— Да если никто не напишет, так уж и быть — я сам напишу. Но отвечаю вам: это войдёт в историю, — сказал я.
Они как будто взбодрились, и мне от собственной речи тоже стало лучше. Удастся ли нам толкнуть весь вес или нет — я ещё не знал, но почему-то был уверен, что таким как мы обязательно должно повезти. Хоть раз в жизни. Успех достаётся тому, кто идёт к нему маленькими шагами; мы же проделали большой путь, и было бы просто нелепо облажаться на финише. Я даже думать об этом не имел ни малейшего желания.