Вятско-Пермский Волгоград ч. 2

             Вятско-Пермский Сталинград Ленинградского Петербурга

                Волгоград

Переезд я совершенно не помню…
Волгоград – город узкий и длинный. Ближе к Волге – микрорайоны и заводы, низины, чем дальше от реки, тем все выше и выше, затем холмы и за ними степь. Такой вот ландшафт.
Кировский район – предпоследний на юге города. Мы в него и заехали, заселились в частном секторе. Опять же и здесь – вся инфраструктура городская ближе к Волге, а «Крольчатник» (название обширного поселка частного типа, где мы стали жить) – километрами двумя выше, ближе к холмам.
Помню что-то на новом месте жительства - лет с пяти где-то…

До школы

В общем… не знаю даже, как сказать-то… внезапно как-то, и незаметно для себя, я – чокнулся… рехнулся слегка так…
Я стал петь…
Пел я с момента пробуждения и до момента засыпания.
Пел на правом берегу Волги, на левом, на островах, где пляжи, в транспорте, дома, у матушки на работе, идя по улице.
Пел тотально везде.
Пел все подряд, что нравилось мне и родителям.
«Последняя электричка» Ножкина была любимой песней моей.
Прекратила эту ненормальность одна знакомая тетушка (спасибо ей), которая посоветовала моей маме отдать меня куда-нибудь заниматься музыкой – способности и желание были очевидные, слух - прекрасный, пел я чисто.
Но в музыкальную школу было еще рано по возрасту, и меня отдали заниматься на аккордеоне частным образом.
Я и заткнулся… наконец-то.
Энергия моя была направлена родителями в правильное русло.
Куплен был новенький инструмент. Занятия проводил мужчина средних лет – Александр Андреевич, в небольшом помещении здания «Бытовые услуги». Плата в двадцать пять рублей для него была неплохой по тем временам прибавкой к зарплате в музыкальной школе. Поначалу и сестра тоже занималась – она же меня и водила, но затем бросила, когда я подрос.
Александр Андреевич учил меня четыре года. К семи годам я играл уже «Чардаш», к восьми – «Полонез» Огиньского. Русские народные песни и танцы, естественно. Мне нравилось, получалось все легко, само собой.
С той поры и до сегодняшнего дня у меня выработалась любовь не только к русской культуре, но и к европейской, особенно к венгерской и польской. Благодарен я Александру Андреевичу за это.
Он же меня и направил, когда мне исполнилось девять лет, в музыкальную школу. Но не в свою, где он преподавал, в центре, мне было бы далеко ездить, а в нашу, районную, в Бекетовке.
Но это позже уже было, «забежал» я немного вперед…

Приютила нас казачья семья, муж и жена. Люди - уже чуть за пятьдесят. Помимо большого дома у них во дворе был еще и маленький, где мы и обосновались вчетвером за довольно немаленькую плату.
У хозяев дети уже повырастали, и видимо им стало скучно – детей они любили – ну я их и веселил, а они меня.
Матушка моя работала товароведом по овощам и экспедитором в третьем тресте столовых, поэтому питались мы хорошо на совершенно законных основаниях. Просто при распределении мы находились в начале пищевой цепочки, наравне с простыми грузчиками. Воровали другие – и «сидели» впоследствии тоже они.
Отец, из-за квартиры - мы встали на очередь, трудился на стройке каменщиком в СМУ-5, тяжелая работа, ответственная – лучшим мастером был этого дела в управлении.

В детский сад я не ходил, поэтому абсолютно свободно шлялся по улицам с раннего утра и до позднего вечера, забегал только поесть домой, да и то не всегда. Занятий было много различных, родители позволяли и не препятствовали, так как знали, где я и с кем, все места обитания находились недалеко, всегда можно было меня найти, если что.
Дом находился на улице генерала Денисенко. Частный сектор. Фрукты и овощи измерялись и потреблялись ведрами и тазиками, росло все, что хочешь, и на улице, и во дворах. Так мы еще и на бахчах и дачах промышляли, когда подросли немного. Зеленые абрикосы по весне, к началу лета, служили нам патронами при играх в «войнушку», кидались мы ими, несколько больновато бывало… развились, как могли.

Постепенно появились и друзья, и враги. Враг, собственно, был один – «Сопливый» Игорек. Эта скотина изводила меня дразня «квартирантом». Он был единственным человеком, которого я ударил по лицу до шестого класса, после чего сильно мне было не по себе, не нравиться мне… Маленький мразеныш оставил комплекс неполноценности мне на память, от которого я еще долгое время не мог избавиться…
Волга, острова, пруды, поляны тюльпанов, подснежники, ландыши. А какой рельеф – степь, овраги. Жара летом как в Душанбе, из воды не вылезали, как только не развлекались при очень большой доле свободы, что не всегда хорошо… Ну и первый друг...