Ах, гостиница моя, ты гостиница

  В тот год, когда я по распределению приехал в Горьковский район, на этот райцентр обрушилось небывалое счастье: в него направили целый легион молодых специалистов разных профессий. Прибыли разом аж четыре врача, специалист дорожного строительства Володя, мастер молокозавода Валера, лейтенант милиции Коля – все свежеиспечённые  молодые специалисты. Ещё в нашей компании оказался новый начальник транспортного предприятия Андреич. Так как счастье всегда обрушивается внезапно, то жильё для прибывших кадров не приготовили, и нас всех скопом поселили в гостиницу.
  Гостиница эта была совершенно типовым двухэтажным зданием, я такие видел и в других райцентрах. На первом этаже ресторан, на втором – собственно гостиница. Длинный коридор, по одну сторону которого находились одноместные номера, по другую – комнаты побольше (кажется, на четверых человек). Так как мы считались шибко важными персонами, нас расселили по одноместным номерам. Туалет в гостинице был один, в начале коридора, да и тот на лето почему-то закрывался, и надо было пользоваться удобствами во дворе. Всё бы ничего, но уличный туалет охранялся злобным петухом. Мужчин он пропускал без проблем, а вот на женщин нападал, распушив перья и высоко подпрыгивая. Опытным путем мы остановили, что гендерные критерии у петуха были своеобразные. Если человек идёт в брюках – он мужик. А если, например, в юбке – то не мужик. К сожалению, спортивные штаны типа трико петухом приравнивались к колготкам, и нарушитель дресс-кода сурово наказывался.
  Люди мы были молодые, быстро познакомились, и стали жить своеобразной коммуной. Днём все уходили на работу, а по вечерам собирались у кого-нибудь в номере, пили вино, играли в карты, слушали музыку или просто болтали. Иногда в гости приглашались приехавшие на практику девицы из многоместных номеров, что разнообразило наши посиделки. Но постепенно наши ряды редели, люди получали жильё или селились в профильные общежития, и в конце концов из этой компании в гостинице я остался один.
  Дело в том, что я попал в ситуацию, которую можно назвать «замкнутым кругом». В принципе, жильё для медиков было: двухэтажное панельное здание без горячей воды. Но оно как бы отдавалось человеку навсегда, и поэтому главный врач меня периодически спрашивал: «Ты долго будешь работать в ЦРБ?» Я честно отвечал, что смоюсь отсюда при первой же возможности, и квартиру мне не давали. Этот козырь я пытался использовать: ходил на приём к председателю райисполкома и даже к первому секретарю райкома партии, и просил: «Отпустили бы вы меня на волю! Вот, даже жильём я не обеспечен!» На что мне отвечали: «Мы еле выпросили молодых специалистов, и вдруг отказываемся на ровном месте. Нам же больше никогда никого не пришлют! А жильё тебе мы дадим». Я возвращался к главному врачу, тот снова спрашивал: «Ты долго будешь работать в ЦРБ?» И «сказка про белого бычка» продолжалась все три года.
  А ещё я прекрасно понимал, что в собственной квартире мыть пол, вытирать пыль, стирать постельное бельё придётся конкретно мне, а в гостинице это как-то само происходит. В общем, я поставил своеобразный рекорд: прожил в гостиничном номере три года. Конечно, по правилам столько жить в гостинице было нельзя, поэтому каждый месяц меня как бы выписывали, и я сразу снова заселялся. Оплачивала этот «банкет» больница, но иногда у нее кончались деньги, тогда мне давали отпуск без сохранения содержания на месяц, я уезжал домой, а потом возвращался – в тот же гостиничный номер. Эту «свою» комнату я постепенно обжил, завёл сковородку, кастрюлю и прочую посуду, а также электроплитку и небольшой холодильник «Саратов». Холодильник мой почему-то был лишен амортизаторов и гремел, как хороший трактор. Я подложил в нужные места резиновые пробки от бутылок с растворами, и грохот несколько уменьшился. Кстати, когда я уезжал из района окончательно, холодильник этот я подарил директрисе гостиницы. Та просияла, вызвала какого-то слесаря, и тот за пять минут устранил причины шума. Обидно.
  Да, в гостинице я находился только в рабочие дни. После обеда в пятницу я уезжал на автобусе домой (90 км до города, ерунда), а утром в понедельник возвращался – с запасом еды на несколько дней.
  Иногда мой гостиничный номер превращался в своеобразный перевалочный пункт. Дело в том, что по осени молодые специалисты, в основном стайки симпатичных выпускниц пединститута, ехали в сельские школы нашего и соседних районов. По факту днём они приезжали в Горьковское, и там выясняли, что автобус в нужную деревню будет только утром, а мест в гостинице нет. Девушки грустно стояли на крыльце, и к ним с интересом начинали присматриваться горячие местные (и приехавшие с гор) парни. Этих страдалиц я бескорыстно (во всех смыслах) пускал переночевать в свой номер, для чего завёл в хозяйстве два надувных матраса и туристический коврик.
  Как ни странно, моя миссионерская деятельность мне однажды пригодилась. После того, как наша «гостиничная» компания распалась, мне стало скучно. Я взял в местном прокате небольшой складной велосипед, и после работы катался на нем по просёлочным дорогам, проезжая километров 15-20. И вот однажды в пути, на подъезде к одной довольно большой деревне, меня застиг ливень. Дорогу развезло, грязь моментально забилось между колесом и крылом велосипеда, и ехать дальше стало невозможно. Я дотащил свой транспорт до деревни и поинтересовался, где здесь живут медики или учителя. И общежитие педагогов нашлось, причем там оказались девушки, которые меня помнили. Поэтому мне целомудренно соорудили в коридоре целый диван из толстых пыльных подшивок газет и журналов, а также выдали одеяло и ужин. Утром я на автобусе приехал на работу, а когда дороги просохли, сбегал до той деревни (14 км, часа полтора бежал трусцой) и забрал велосипед.
  Опыт жизни в женском общежитии, даже такой кратковременный, мне потом пригодился. Однажды, в самые сильные январские морозы, я вернулся из города в свой номер в гостинице и обнаружил, что в нём исчезла батарея центрального отопления. Оказывается, в выходные её прорвало, и слесаря поставили на трубы заглушки, чтобы не сливать в мороз воду из всей системы. В номере было очень холодно, и я стал думать, где же мне теперь зимовать. Помогла мне фельдшерица Надя с нашей «Скорой» - неофициально пристроила меня жить в женское общежитие для педагогов. Нашли мне свободную койку и пару одеял, и там я и провёл зимние месяцы. Кстати, я не очень понимал, почему это общежитие считалось женским: по вечерам мужские голоса доносились почти из каждой комнаты. А на улице под окнами общаги по вечерам голосили какие-то тётки, требовавшие вернуть им загулявших мужей. И грозились побить окна. А ещё в этом общежитии однажды я неожиданно встретил бывшего агаровца, выпускника «иняза» Игоря по прозвищу «Француз», который приехал в Горьковское на практику.

  В общем, я без удивления читаю теперь информацию о всяких миллионерах и звёздах эстрады, которые годами живут в фешенебельных гостиницах. Бывает, сам так скитался, да.

Сентябрь 2025