Яблоко жены полковника

Метель разгулялась над южным городом. Снежинки то мчатся стремительно друг за дружкой, то вдруг закружатся в танце. Мореходка еще спит. Спят темные окна кубриков. Спят учебные классы. Ярко освещен только училищный плац. Снежинки влетают в поток желтого света от мощных прожекторов, освещающих широкую площадь, и замирают от неожиданности. Потом, плавно кружась, опускаются на спины четырех курсантов. Мягким, белоснежным ковром покрывают все вокруг. Курсанты время от времени отряхивают свои бушлаты и продолжают мести плац тяжелыми, мокрыми метлами.

Дежурный по роте поднял их за два часа до подъема. Сегодня эти четыре курсанта – дежурные по уборке территории. К училищному построению плац должен быть выметен. На улице холодно и сыро. Снег лепит в глаза, набивается в уши. Но они уже многое повидали. Еще бы, полгода уже в мореходке. Сегодняшняя уборка им уже нипочем. Сегодня радостный день. Пролетит стремительно утреннее построение, завтрак. Потом три пары занятий будут тянуться тягостно. Именно после обеда командир роты вручит им отпускные билеты. С этими билетами помчатся они в училищную кассу и получат «запятые». Это денежная компенсация за питание в дни, когда они будут в отпуске.

Курсант Ковалев к отпуску готовился заблаговременно. Прежде всего, он отнес свои парадные брюки к бабушке-портнихе. Бабушка всему училищу брюки перешивала за небольшую плату. Брала недорого. Широкие клеши внизу и зауженные брюки вверху. Принес брюки в роту. Примерил. Старшина Сальников ничего другого не придумал,
- Ну, Ковалев! Ну, чистый тебе граф Болконский в рейтузах!
Да что он понимает в модных штанах, этот старшина. Что с него взять, со старика? Ему уже скоро тридцать стукнет. Какая ему мода! Ходит, как опудало, в широченных брюках. Курам на смех.

Потом Ковалев у знакомого старшекурсника «мицу» заломанную попросил в отпуск съездить.
«Мица» - это мичманка, фуражка такая морская. А чтобы мичманка стала похожа на головной убор морского волка, надо пружину из нее выбросить и края тульи к ушам прижать (заломать). Это пусть старшина Сальников в мичманке, похожей на барабан, к своим старушкам ходит!

Главное, в таком наряде на глаза командиру роты не попасться. Ковалев черным морским бушлатом, с двумя рядами золотых пуговиц с якорями, узкую часть брюк прикрыл. Мичманку за спиною спрятал. И вот уже в троллейбусе трясется, с маленьким чемоданчиком в руках.

В главный универмаг курсант Ковалев попутно заехал и подарки купил. Маме, папе, сестре и дяде Мише. Деньги еще раз пересчитал. Вполне себе на дорогу должно хватить.

Добираться домой Ковалеву надо на двух поездах. Всю ночь в общем вагоне дремал, сидя у окошка. Можно и без сна потерпеть, домой ведь едет. Вышел на большой станции. Поездов много, пассажиров еще больше. Очередь большая в кассу. Достоялся, наконец. Деньги в окошко протягивает и номер поезда называет. Кассир денег не берет, смотрит куда-то,
- Так, молодой человек, на этот поезд есть только купейные. Будете брать?
Будто ведром воды Ковалева окатили. Он ведь рассчитывал на плацкартное место. А купейное стоит в два раза дороже. Знал бы, подарки не покупал. Стоимость билета спросил и начал лихорадочно деньги свои считать. Посчитал, ровно на билет хватает. Даже пять копеек еще остается. На развод. Делать нечего. Купил билет на купейное место.

Поезд только под вечер придет. Чувствует курсант Ковалев, что покушать бы не мешало. Вчера только пообедал в мореходке. На ужин не пошел. Подарки поехал покупать, а потом сразу на вокзал. Хорошо, что, когда приехал на станцию, деньги на еду не потратил. А то на билет бы не хватило. Из буфета вокзального котлетами пахнет. Походил наш курсант, на прилавки буфетов позаглядывал. Из кармана монетку в пять копеек достал. И положил обратно. Ладно, потерпим. Завтра уже дома буду.

Поезд вовремя подошел. Ковалев в свой вагон поднимается и нужное купе находит. Дверь в купе открывает… Вот это попал. В купе сидит офицер-полковник с женою и долговязым, прыщавым сыном-подростком. По всему видно, что они издалека едут. Ковалев разрешения у полковника спросил и в купе бочком протиснулся. Бушлат свой на крючочек повесил. Потом на свою вторую полку забрался аккуратненько и затих, затаился. Кушать то хочется. Но сон дороже еды! Не заметил, как уснул.

Просыпается Ковалев от хруста бумаги, шорохов, стука ножа, и запаха копченой курицы. Краем глаза видит, что полковничья жена на стол накрывает. Курицу копченую порезала. Потом колбаску дорогую, полукопченую нарезает. Котлетки раскладывает.  Сала румяного нарезала, соленые огурчики. Батон хлеба белого. И брусок сыра пошехонского настрогала. Полковник всю эту еду молча поедает, на морячка даже не смотрит. Жена все подростка своего покушать уговаривает, а тот все кочевряжится. Я этого не ем, а этого я не хочу!

Наелось наконец полковничье семейство. Жена остатки еды собрала. Полковник проводницу позвал и чаю пять стаканов с сахаром заказал. Им с полковничихой по два стакана, а сыночку один.

Чаю попили, жена полковника снова в сумках бумагой зашуршала. Яблоки достала. Пошла, помыла. Начал полковник смачно яблоками хрустеть. Только гора огрызков растет. А жена полковника несколько раз взглянула на бедного курсантика, потом средненьких размеров яблоко взяла и Ковалеву протянула. Угощайтесь, мол. Ковалев кивнул, спасибо сказал. Уже больше суток, как у него и крошки еды во рту не было. Очень есть хочется. Но, решил и виду не показывать, что он такой голодный.  Подумал только, буду есть медленно-медленно. И только он это подумал, как яблоко мгновенно само во рту оказалось, само собой пережевалось, и уже даже проглотилось. Только хвостик от яблока в пальцах остался. И вкуса не успел почувствовать!
 
Долго еще слушал стук колес,
- До-мой! До-мой! До-мой! Е-ду до-мой… - Пока не уснул крепко.

Проводница будит уже за полночь,
- Морячок, вставай. Скоро твоя станция!
Полковника с семьей в купе уже нет. Наверное раньше на какой-то остановке вышли.
Поезд тихонько к перрону подкатывает. Молодой морячок с чемоданчиком в руке со ступенек вагона соскакивает. Тишина на вокзале. Людей почти нет. Но от вокзала до города еще двадцать километров добираться. Рядом автостанция. Расписание почитал. Первый автобус в город в шесть утра. Стоимость билета сорок пять копеек. Но в кармане только пять копеек. Подумал, что за расстояние, домой можно и пешком дойти. Чем сидеть здесь до утра. Без денег. Бушлат морской на все пуговицы застегнул. Чемоданчик из руки в руку переложил. И пошел домой. Пешком!

Дорогу прекрасно знал. Скоро из населенного пункта вышел. Ночь глубокая. На небе месяц ясный все освещает. Вокруг поля белым снегом засыпаны. Морозец небольшой. Кристаллики льда на снегу под лунным светом мерцают. Деревья инеем обсыпаны, будто сказочные. Асфальт сквозь ледяные узоры темнеет. Идти не скользко. Идти полем хорошо. Путь домой всегда приятен.

По пути село проходил. А там чего-то собаки не поделили. Сбились в стаи и лают злобно друг на друга. Ковалев ровной походкой идти продолжает. Знает точно, убегать от собак никогда нельзя. Так до города своего почти дошел. Вот и стелла с названием. Слышит вдруг гул машины сзади. Нагоняет его желтенький автобус ПАЗик, с надписью «Вахта». Автобус останавливается. Дверь со стуком отворяется,
- Заходи, матросик! Подвезу, - водитель рукой машет.

В автобусе тепло и уютно. Пассажиров нет. У водителя магнитола голубенькими огоньками мерцает и музыка сквозь помехи звучит. До самого центра города Ковалева довезли. Вышел, огляделся. Вот и автобус городской. Прямо к дому подвезет. Пятак свой достал и кондуктору за билет заплатил. На знакомой остановке автобус останавливается и по радио гимн зазвучал. «Союз нерушимый, республик свободных, сплотила навеки великая Русь». Это значит, что ровно шесть часов утра.

В родительском доме суматоха. Сыночка встречают. Впервые так долго дома не был. Мама на стол накрывает. Главное, думает курсант Ковалев, надо виду не подать, что голодный. Чтобы не получилось, как с яблоком жены полковника.
После раннего завтрака лег на диван, вдохнул запах родной подушки и глубоко уснул. Проснулся от яркого света в окне. Солнце уже поднялось. Увидел отец, что он глаза открыл и спрашивает,
- Что же ты, сынок, ботинки свои перед дорогой не отремонтировал? Мы же и деньги тебе высылали?
Как это не отремонтировал? За два дня до отпуска только в ремонт сапожнику отдавал. Такие красивые набойки сапожник набил на ботинки! Встал и тихонько ботинки в руки взял. И подошва, и каблуки стесаны до основания. Будто и не было ремонта.

А что вы хотели? Двадцать километров по асфальтовой дороге прошагать!