Глава 2. Сон

   Рыбаки колхоза "Хлеба и Рыбы" едва успели вытащить снасти для подлёдного лова из полыньи, едва успели отнести корзины с уловом на берег, как лёд тронулся. С грохотом пушечного выстрела льдины стали лопаться, с зубовным скрежетом наползать друг на друга,  и медленно-медленно начали свой путь к недалёкому морю.
   «Шабаш зимней ловле!» зло сплюнул на землю самый старый из них. Те, кто помоложе,  почтительно закивали. «Опять без трудодней останемся, бубнили они. Хорошо в Магадане, там реки почти весь год подо льдом. Лови-не хочу». «Будя, не каркайте! -прикрикнул старшой,  загружайте корзины в шаланды!» Вся бригада дружно загоготала. Шаландами с недавних пор стали в шутку называть телеги в огромными колесами. Всякий знающий рыбак и продавец рыбы на Привозе, иронизировали  над  песней, набирающей популярность  про  некого Костю и его шаланды полные кефали. Никогда в Черноморск кефаль не привозили на шаландах. Кефаль ловили в лиманах, которые глубоко врезаются в сушу, поэтому их проще перегрузить на телеги и коротким путём, по суше, доставить в город.

   Внезапно, в двух сотнях метров  от них, из-за камышей, на берег вышел человек, слишком легко одетый для ранней весны. Он загребал ногами, поворачивался в сторону румынского берега, что-то невнятно хрипел и потрясал кулаками в воздухе. Издалека было слышно только отдельные слова «лёд, управдом, негодяи…».  Силы покинули человека и он упал лицом в песок. 
 
   Еще два года назад этот человек был воплощением воли, силы и здоровья. Его гордым профилем можно было украшать аверсы медалей, посвященных выполнению и перевыполнению плана пятилеток. Любые цели, которые этот человек ставил перед собой, он достигал, чего бы это ему не стоило.  Он преодолевал расстояния на автомобиле, на поездах, но чаще пешком. Иногда судьба вознаграждала его тяжёлой, как подкова, котлетой и графинчиком холодной, как ртуть, водочки, но чаще этот человек хронически нарушал режим питания своего могучего организма. Два  с половиной года непрерывного нервного напряжения. Путешествия автостопом по Северному Кавказу,  непрерывные поездки в республики средней Азии, составление тяжелого и грязного досье на одного из негодяев – только одно это могло бы вымотать и обессилить любого человека. Но  за это время множились и личные потери – утрата  любимой женщины, предательство соратников,  каждому из которых он доверял и был  по своему  привязан, хотя внешне это не проявлялось никоим образом.

   И , наконец, чудовищное открытие, что врут не только календари, но и законы физики, математики и логики. Оказалось, что денежные знаки не делают людей умнее, не подменяют собой борщ со следами кораблекрушения и не  делают  их владельца обладателем белых штанов, прогуливающимся по берегу океана…
   И вот жестокая, отчаянная  драка с  пограничниками, купание в ледяной  воде, где он  едва не утонул…
   Его разгоряченный организм принял внутрь огромную порцию диковинного коктейля из ледяной воды и перебродившего вина из тысячеведёрной бочки. Вино мгновенно взбодрило кровь, вино призывало вернуться, продолжить драку, вернуть все утраченное, все недолюбленное, все недоделанное. А ледяная вода заставляла сосуды сжиматься, не пускать кровь по организму, заставляла большое, как у теленка, сердце останавливаться, заставляла организм умереть…
Все органы организма, ранее работавшие в едином ритме, с точностью знаменитых часов мастера Павла Буре, внезапно разладились, отказывались слушать головной мозг и стали конвульсивно работать кому как вздумается. Но самое главное, маленький, крошечный участок его  мозга, называемый гипотоламусом , совершенно отказался вырабатывать орексин,  тот самый нейротрансмиттер, стимулирующий бодрствование и переключился на бешенную выработку гаммоаминомаслянной кислоты, ибо истощенный организм гражданина хотел только одного, спать, спать, спать…
   Сознание погасло…

   Освободив место на огромной телеге, рыбаки положили туда человека укрыли его рогожей,  лохмотьями и в таком виде довезли до Черноморска.

   Весть о невиданной находке окольными путями донеслась до хирурга Либерзона, светила местной медицины. Доктор Либерзон совершенно недавно вернулся из северной столицы, где  побывал на публичных семинарах доктора Преображенского. И вот, по возвращении в Черноморск, его ждет невероятная удача, почти покойник, но с вяло выраженными признаками жизни… «Нуте-с, нуте-с, думает Либерзон, осматривая больного,  если вернем к жизни, то слава мне и почет. Если не выживет, то гипофиз этого несчастного пересажу собаке. Только собачку  надо выбрать благородный кровей. Тогда на балалайке может не станет бряцать.»

   Гражданина поместили в отдельную палату и стали наблюдать. Годами…