В преддверии

Каким-то тяжёлым, окаянным ветром меня сносит в прошлое, в темнейшую глубину; в свет, ярче которого будет ли ещё?

Помню светлоокую Катеньку из Бердищева. В глазах её озимое поле в росах, тумана плат над полем. Помню как целовал глаза эти, умолял спеть "Интернационал". Краснела строптивая красавица, упала на колени, ржаные локоны разбежались по юным плечам... Дворянская кровь, сладкая.
Пришлось пристрелить.

Гимназист, на бледных щеках первый юношеский пушок. Глаза, утруженные многочтением, под стеклами блестких очков. Губы в улыбке, будто открылся пред ним только ему ведомый мир... Так и помер с вилами в боку.

Батюшку со всем революционным воодушевлением утопили в прицерковном нужнике. Хлебнул старый человек жижи и утоп.

Бердищев, прекрасный стародавний городок,  был встревожен, словно бык на живодерне. Рабочие, пьяные от радости свершения и низложения, носили красные флаги, грабили лавки и дрались с безыдейными евреями.

В Кармелитском монастыре комиссар из самого Саранска устроил бордель для пролетариата, крестьянства и солдатских активистов...

Я тихо ехал по ночному городку. Лошадь фыркала и трясла пегой гривой. Впереди были годы прекрасной подвигами гражданской войны...


Не, ни хрена не пишется сегодня. Пойду поработаю.


Рецензии
Продолжаешь "насиловать" (в терминологии Clittary Hilton) не подготовленного безмятежного читателя, случайно зашедшего "на огонёк".

По мотивам "Конармии" Исаака Бабеля, только ещё хуже.

Генрика Марта   25.09.2025 20:28     Заявить о нарушении
У "Конармии" язык тяжелоаат, но очень похоже на правду. А вот рассказы у Бабеля есть замечательные и писАлись они для него трудно, по нескольку раз.
Я ленив и не так одарен.

Алекс Буфф   25.09.2025 23:24   Заявить о нарушении