Спасибо за дружбу письма

ПИСЬМА ИЗ ПРОВИНЦИИ
СПАСИБО ЗА ДРУЖБУ

ОЛЕГУ ПАЩЕНКО
Ах! Как хочется первого снега.
И как в детстве катать снеговик.
Я от детства давно уже еду
И годами почти уж старик.

Но ни как не привыкну к утрате
Пролетающих быстро годов.
Промотал свою жизнь и растратил
На пустое желание слов.

Ах, как хочется первого снега.
Что б дышалось опять новизной.
И обманом, как воздухом хлебным,
Надышаться как прежде Тобой.

ОЛЕГУ ПАЩЕНКО
Я не завидовал собратьям по перу.
Толковым, безучастно нежным
В час добрый к моему перу.
В недобрый час –
Озлобленно мятежным…

Вот и теперь я в гости жду стихи.
Душа томится в ожиданье чуда…
Москва, как древний Рим,
Погрязла в блуде…

Санкт – Петербург –
Петром уж не храним.
Но не оттуда Русь берет начало…
Века стояли и, как прежде, устоим.

А за окном холодная весна!
Поля без снега, бурые леса
И голубые в выси небеса
Так далеки –
Ну, прямо на полнеба.

И леденящий ветер душу рвет,
И дым с котельных загибает круто.
И хочется, до жути – люто!
В какой не будь ворваться переплёт,
Как гром и треск победного салюта.


ПОСЛАНИЕ
Быкову Анатолию Петровичу

Злодей!
В личине
Православного пророка?!
Какою мыслью
Ты на троне
Одержим?
Зажав народ,
В не православный свой режим…
Куда ведешь Россию ты,
по воле рока?
Да, трещина на сердце у поэта
Кровоточит –
расколот шар земной.
И горькая полынь под лунным светом
Сорит безвременьем
и видится седой.
О, родина моя!
Ты, как полынь седая…
Хоть молода –
прекрасен Образ твой.
Нет, не прощаясь,
Ангел пролетает
И машет нам приветливо рукой.
В чистилище идем
послушным строем,
По Млечному пути
шагаем в Ад.
Движение Души
не остановишь –
С небес
не возвращаются назад.

РАЗГОВОР С ДОМБРОВСКИМ

"Меня убить хотели эти суки".
Я взял топор и стал спиной к стене.
Бараки лагерные захватили урки
И полукругом двигались ко мне.

Остановились в трех шагах от смерти.
И чья-то жизнь теперь в моих руках.
Не думалось о собственном бессмертии,
Которое поднимут на ножах.

Но выжил. Время разделило нас.
На тех ублюдков, захвативших власть.
Сначала - в зонах, в тюрьмах и в СИЗО.
В Кремле остановилось воровское колесо.

И на людей, кто с топором в руках.
Кто с хлебом, с солью. С плугом на полях.
Свободу, гордость, сохранил в себе.
И подготовлен, к неминуемой войне.

ПЬЁТ КРОВАВУЮ ВОДУ ЗАРЯ
Погоденковой Галине

Пьёт кровавую воду заря,
Ветерок по вершинам прошёлся.
И смола на сосне янтарём
Засветилась от вставшего солнца.

И так сладко, легко на душе
От росы под босыми ногами,
Где стоим мы с тобой на меже,
Осчастливленными дураками…

За спиною примятый наш стог,
Где забыта тобою косынка…
И стоит под сосной с молоком
Ломтем хлеба прикрытая крынка.



ГОРЬКОЕ
Галине Погоденковой
Посвящается

Горький привкус оставила
жизнь!
Для чего мы рождались до
срока…
Может, мама жила одиноко?
А отец – пританцовывал
«твист»…

КАЗАЧИЙ ДВОР
Другу Вячеславу Сухневу

Казачий двор, а на базу кобыла
Гривастая, как ведьма при луне.
Играют яблоки на стёгнах, дышит грива;
Приплясывает, фыркает злобливо,
Когда подходишь к ней
С уздечкою в руке.

И зовно ржет, когда станичники с покосов
В степи за хутором на жеребцах пылят.
Верхами, без седла
С ногами босыми,
Средь казаков и видно казачат.

Летят! И любо гикают азартно,
Рубахи вздулись бычьим пузырем.
Склонилось солнце над землёй богатою.
И степь сто вёрст распутницей косматою…
Коней пора вести на водоём.

Потом сумерничают.
Обсуждается,
Кому в ночное, а кому в дозор.
И Гришка Мелехов сибирский усмехается,
Как будто бы с Аксиньею прощается…
В себе сегодня узнаю я этот взор.

И память тянет в церковь поклониться…
А после чарки – кровь зовёт в седло!
Гуляй, казак! Но не забудь воды напиться
Из доброй во дворе криницы.
И помни своё Божье ремесло.

ПАХНЕТ СОТАМИ В ГОРНИЦЕ
Любе Фирсанковой

Пахнет сотами в горнице,
Фыркает конь на привязи.
Солнце к закату клонится.
Мы на Сисиме в гостинице.
Пыльная улица взгорком,
Дом наш сработан с подклетью.
Строил его Хозяин,
Ставил его на столетья.

Шумный студенческий табор,
В спешке мелькают косынки.
Помню, всё было когда-то,
Вкус молока из крынки…

Шульман «пасёт» студентку,
Галка липнет ко мне.
Ночью напьётся геолог,
Ищет её при луне.
Галка в моей палатке,
Прячется рядом в спальнике.
Все мы семья студенческая,
Нам наплевать на начальников!

Нет, мы не знали пошлости.
Да, мы любили с верою!
И обсуждали дотошно
Каждый поступок скверный.
Знали, в тайге нет помощи,
Если предаст товарищ.
Если не любишь гор,
Значит, ты кашеваришь.

Лето минуло жаркое.
Шел мне семнадцатый год…
Жизнь пролетала мгновением.
Время несло нас вперед.

ВРЕМЕНА ГОДА
Любимой маме Антонине Васильевне
посвящается.

Верба вишнево – пушистая,
Бело – глазетный стихарь…
Пасха в народе лучистая,
Всё происходит, как встарь.

А вот и лето уже!
С куртин тополиных
Пухом сорит уж в лицо;
Спиртуозно пьянит древесиной
Чисто вымытое крыльцо…

Осень! Тенеты липучие,
Рябины коралловой ветвь.
С визгом зевают собаки,
Взметы в полях, словно медь.

Осенью мухи злы, как старухи,
Козлекает рыба в Кану…
Линючие тучи, окладные тучи.
Живем, как сто лет, в старину

Вот и кура осыпается,
Зазимки осень смели.
Ветер отдерный срывается
Снегом от мёрзлой земли.

Скоро зима установится,
Замёрзнет разбой на реке.

И в Рождество народится
В Вифлееме Звезда вдалеке.

Так и живём одиноко.
Рад бы за вздох всё отдать,
Только ночами бессонными
Не тосковала бы мать.

БОГОРОДИЦА
Валентине Чухломиной, первой
учительнице с любовью и нежностью
посвящается.

Просит
милость женщина в платке…
На Престольный праздник
Людный ход.
Пение церковных
ширит свод.
В городе престольный колоброд
Редко, кто ей милость подает.

Я бы дал, да пусто в кошельке,
Лишь Душа за пазухой богата.
Я бы с этой Женщиной в платке
Рад бы поделиться частью злата…
Шапка в руки, а в глазах слеза –
Небо голубое над собором!
За церковным Женщина забором
Просит милость, опустив глаза.

А в Чертах особенная нежность
Нашей – среднерусской нищеты.
Скорбный взгляд и праведная бледность –
ЛИК непревзойденной красоты.
Я бы с этой Женщиной в платке
Рад бы поделиться частью злата…
Да! РОССИЯ НИЩИМИ БОГАТА…
Пусть мои стихи –
Моя оплата.
Будут им в ПРОТЯНУТОЙ РУКЕ.

МАЛАЯ РОДИНА
Александре и Анне,
Любимым дочерям посвящается.

Уж салом несёт шугу на Кану.
Синички в кормушке за крохами хлеба.
Снегирь при дороге. Примета тому,
Что скоро морозы, не долго до снега.

Вдали на холмах, красноталом берёзы,
Стерня на укосах, как бурый песок.
И мреет пространство,
И тучки, как косы,
Нет-нет, да завиты в небесный жгуток!

И красные гроздья рябины,
Как горек их вкус медовой!
Уж стынут под небом родимым,
И зазимки дышат зимой.

Как сладок потяг от овина,
Терпки и дымы от печей.
СИБИРИ РОДНЫЕ ПЕЙЗАЖИ –
ПРЕКРАСНОЙ РОССИИ МОЕЙ!

ПРИТЧА
Владимиру Кравченко

Есть притча о Христе и Путнике,
Когда они вдвоём идут.
И не велик их, вроде, труд.
Христос не видим.
На песке
Лишь две стопы. И рядом две.
«Кто? – спросит Путник, -
На стопах со мною рядом
Топчет прах?»
Христос ответит:
«Это я, не покидаю я тебя».

И дальше продолжают путь,
И не присядут отдохнуть.

Усталость Путника томит.
Он, оглянувшись, говорит:
«Ты где, Христос?
Не вижу я уж на песке у бытия
Твоих следов. Покинул ты?
Я вижу лишь свои следы».

И слышит он ответ простой:
«КОГДА ТЫ ВЕРУ ПОТЕРЯЛ,
Я НА РУКИ ТЕБЯ ПОДНЯЛ…
ТЕПЕРЬ ТЫ НА МОИХ РУКАХ.
СЛЕДЫ МОИ – НЕ ВЕЧЕН ПРАХ.

ПРОМЕТЕЙ
Анатолию Третьякову

Поэты возраста не знают.
Стихи из дома гонят прочь!
Иду по улице, пинаю
Под ноги брошенную ночь.

Грудь жжет пропитый где-то крест,
Пропитый с кем – то на кануне.
И бесы кружатся окрест –
При каждом шаге караулят.

Стою у старости своей,
Застывшим в гипсе великаном…
Душой живу, как Прометей.
В быту же, карлик со стаканом.

СЕРГЕЮ ПАХОМОВУ
Грустная лирика русской души.
Так пропадают поэты в глуши.
Пьют самогон, похмеляются брагой.
Но жизни стойкие - русской отвагой!

Ты не грусти, мой ровесник былинный.
"Были" - и в сказах твоих, и в стихах.
Жизнь - не идёт. Пролетает безвинно.
Только виновным всегда будет прах.

Что там останется? Небо да поле!
Да "глубина холодной реки"
А для Поэта - горькая доля!
Сладкая доля - простые стихи.


НЕРСКИЙ ВАЛЬС
Геологам Верхне-Индигирской
геологоразведочной экспедиции
посвящается

Волнуется сердце при мысли о том,
Что Нера по-прежнему тянет.
И мы, вспоминая, как прежде, живем
В тоске о потерянном рае.
В тоске о потерянном рае.

Короткое счастье у белых ночей.
(таких Петербург и не знает)!
Кукушка кукует - считает наш век,
А эхо в горах умножает.
И эхо в горах умножает...

На Полюсе Холода все мы живём,
Судьба разбросала - по миру.
Кукушка заречная счеты ведет.
Кукушка нам всем пригодилась
Её кукованье нам милость.

Мы юности нашей, как прежде, верны
В мелодиях Нерского вальса.
И в душах - накат индигирской волны
Над Нерой звучит и в ненастье.
И нас извещает о счастье.

МОЙ ВЕРНЫЙ ДРУГ
Другу Александру Пилягину
посвящается

Надёжней друга, чем собаки,
Среди людей я не встречал.
Они без ссоры и без драки
Верны. Я тем же отвечал.
Делили быт таёжный рядом.
В морозы Соболь жил в тепле.
Делил с ним пищу наравне.
И не обидел я ни разу
Собаку друга. Верьте мне.
С людьми сложнее. Огорчали
Меня «друзья» прошедших лет.
Враньем, корыстью. Предавали,
Спасая шкуру. Был навет…
Но я прощал, безгрешных нет…
Собак я понимал без слова.
У них учился верным быть.
У них учился и дружить;
И по-собачьи - волком выть…
Ушло всё в прошлое. Теперь
Один живу. И нет собаки.
Концы с концами не свожу.
Забыл,как выглядят дензнаки.
И никого уж не сужу…
Пью, временами, круто водку
Под океанскую селёдку.
Стихи пишу, а прозу нет…
На мир смотрю С мольбой собаки.
Дала мне Жизнь НА ВСЁ ОТВЕТ.
25 сентября 2925г.
г.Канск