Ницшеанство и дугинизм

Не так давно мною была написана статья «Славянофил Самарин и неоевразиец Дугин» -- http://proza.ru/2025/05/02/1166 .  В ней я говорил о том, что «евразиец» А.Дугин совершенно напрасно объявил славянофила Ю.Ф. Самарина (как и вообще славянофилов в целом) своим единомышленником, «консервативным революционером». На самом деле ни Самарин, ни вообще кто-либо из славянофилов не имеет никакого отношения к идеологии «Третьего пути» (консервативной революции), к практикам которой Дугин еще в 1991 году относил не только Муссолини и Кодряну (лидера румынской «Железной гвардии»), но и эсэсовцев.

Замечательна в своем роде еще одна мысль, высказанная А. Дугиным в беседе «Политическая философия славянофилов» (слушаем внимательно, начиная с 5.49).  Он говорит там, что на философию славянофилов очень большое влияние оказал немецкий философ Шелллинг. Сам я вовсе не знаток философии, и все же утверждение Дугина я нахожу более чем спорным.

У протоиерея Георгия Флоровского (который, кстати, был одним из основателей евразийства, хотя потом от него отошел) в его труде «Пути русского богословия» читаем следующее высказывание о вожде славянофильства Алексее Хомякове:

«Вопрос об «источниках» богословских или религиозно-философских воззрений Хомякова никогда не бывал до сих пор поставлен с надлежащей конкретностью. Совершенно очевидно серьезное знакомство Хомякова с отеческими творениями, с историей древней Церкви вообще. Святых отцов в сороковые годы многие читали в славянофильских кругах, даже люди, по складу своему к такого рода чтению и не предрасположенные, как Кошелев. И даже Герцен, как он вспоминает в «Былом и думах», должен был тогда «прочесть волюминозные истории Неандера и Гфререра и особенно изучать историю вселенских соборов, мало знакомую ему, чтобы восстановить равновесие в споре с противником». Есть основания предполагать особое внимание Хомякова к творениям блаженного Августина (хотя он и считал его «истинным отцом схоластики церковной»)... Столь же бесспорно и основательное знакомство Хомякова с современной германской философией, с Гегелем и его противниками. Но влияние Шеллинга на Хомякова вряд ли было значительным, как и влияние Баадера. С «исторической школой» у Хомякова много общего, но к «натурфилософским» и «космогоническим» вопросам Хомяков оставался равнодушен, – его не заинтересовал ни Шеллинг, ни Якоб Беме». 

Почему же Дугин сделал такой упор на Шеллинга в беседе о славянофилах? –  Смею предположить, что на самом деле здесь  он также  проводил  параллель, хотя и не сказал об этом. Как философия  немецкого мыслителя  Шеллинга (по словам Дугина), оказала существенное влияние на славянофильскую философию, точно также и в основу дугинской идеологии легли идеи западных философов. Не идеи собственно «отцов» евразийства (П. Савицкого, кн. Н. Трубецкого и др.), а именно западных мыслителей.

И если Самарин и прочие славянофилы не имеют никакого отношения к «консервативной революции» Дугина, то некоторых других упоминаемых Дугиным мыслителей лично я готов ему уступить.  Того же Юлиуса Эволу, идеолога неофашизма, или «сумрачного немецкого гения» Фридриха Ницше.  Последний у Дугина фигурирует и в статье 1991 года «Консервативная Революция (краткая история идеологий Третьего пути)»:

«Яркие предтечи Третьего Пути существовали и в Германии, так как сам архетип немецкой души и геополитическая позиция немцев делают их, подобно русским, предрасположенными к такой идеологии. Начиная с Фихте, Гердера, Арндта, Яна, романтиков и кончая синтезом Ницше Германия подготовила и вычленила основные принципы Консервативной Революции».

Есть в статье и цитата Ницше. Цитат Самарина и Достоевского (о котором Дугин также говорит как о теоретике консервативной революции) нет, а Ницше цитируется (хоть и весьма обрезано):

«Тезис Ницше «подтолкни, что падает» должен быть заимствован не только разрушителями, но и созидателями: ведь рушащееся, обветшалое здание грозит погрести под обломками самое ценное — высшую идею, огненную форму, ради которой и ведется все созидание. Стены трухлявого храма, обвалившись, могут порушить алтарь».

Что на самом деле хотел сказать этими словами немецкий мыслитель, конечно, можно толковать по-разному, в т.ч. и так, как толкует А. Дугин. Но вообще более полно слова Заратустры (из произведения Ницше «Так говорил Заратустра») звучат так:

«О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно ещё толкнуть! Всё, что от сегодня, — падает и распадается: кто захотел бы удержать его! Но я — я хочу ещё толкнуть его! Знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину? — Эти нынешние люди: смотрите же на них, как они скатываются в мои глубины! Я только прелюдия для лучших игроков, о братья мои! Пример! Делайте по моему примеру! И кого вы не научите летать, того научите — быстрее падать!»

Лично мне представляется эта мысль  близкой к некоему социал-дарвинизму, хотя могу и ошибаться. Но «Так говорил Заратустра» (откуда и взята цитата) – произведение скорее поэтического характера, и потому не совсем ясное.
Как известно, Фридриха Ницше весьма почитали в гитлеровской Германии. Современные почитатели Ницше нередко пытаются отделить его от немецкого нацизма, утверждая, что нацисты нагло присвоили себе этого философа. Я прекрасно  понимаю, что сам Ницше действительно наверняка бы пришел в ужас, если бы ему сказали, что у него будут такие последователи, как гитлеровские нацисты. Прекрасно понимаю также, что грезя о своем «сверхчеловеке», Ницше вовсе не думал, что будущие «сверхчеловеки» из числа его соотечественников будут убивать «недочеловеков» в газовых камерах. И все же  на самом деле нечто общее у Ницше с нацистами все же есть.

 Я сам в молодости с большим интересов читал Ницше. Его произведение «Так говорил Заратустра» произвело на меня сильное впечатления. Хотя я поначалу толком ничего не понял. Понятно мне стало, когда я прочел его более прозаические произведения, и в частности, «Антихрист. Проклятие христианству», где написано все ясно и четко. В нем философ говорит, к примеру:

«Пусть гибнут слабые и уродливые — первая заповедь нашего человеколюбия. Надо ещё помогать им гибнуть. Что вреднее любого порока? —  Сострадать слабым и калекам — христианство».

По-моему, тут уже ясно предельно, и не нуждается в толкованиях. Здесь уж точно нечто вроде социал-дарвинизма и  ненависть к христианству к тому же (вообще даже из названия ясно, что это произведение исполнено ненавистью к христианству). Надеюсь, вдумчивый читатель уловил общее между Ницше и нацизмом, хотя Ницше вроде не выдвигал расовых теорий. Но если верить Дугину, и эсэсовцы не были такими уж расистами. Еще раз процитирую его слова об эсэсовцах из статьи 1991 года «Консервативная Революция (краткая история идеологий Третьего пути)»:

«…в рамках национал-социалистического режима существовал некоторый интеллектуальный оазис, в котором концепции Консервативной Революции продолжали развиваться и исследоваться без каких-либо искажений, неизбежных в других более массовых проявлениях режима. Мы имеем в виду организацию Ваффен-СС в ее интеллектуально-научном, а не военно-политическом аспекте. Ваффен-СС и особенно научный сектор этой организации "Аненербе", "Наследие Предков", разрабатывали ортодоксальные консервативно-революционные проекты. В частности, вместо узконационального германизма внешней пропаганды, СС стояло за единую Европу, разделенную на этнические регионы с нео-феодальными центрами, и при этом этническим немцам никакой особой роли не отводилось. Сама эта организация была международной, и в нее входили даже представители "небелых" народов — азиатские и ближневосточные мусульмане, тибетцы, тюрки, арабы и т.д. Геополитические проекты СС ориентировались не столько на экономические, сколько на сакрально географические реальности, и страны традиционного Востока представляли собой здесь наибольший интерес (вспомним о многочисленных экспедициях СС в Гималаи, Тибет, Индию и т.д.). СС воспроизводило определенные стороны средневекового духовного рыцарского Ордена с типичными идеалами преодоления плоти, нестяжательства, дисциплины, медитативной практики».

Конечно же,  этот нарисованный Дугиным образ эсэсовцев не имеет никакого отношения к реальности, но не в этом суть. Суть в том, что такой образ «рыцарей»-эсэсовцев не столь уж противоречит «чистому» ницшеанству.
Конечно, это очень давняя статья, за это время взгляды Дугина могли поменяться радикально. Вот Аркадий Малер, который в конце 90-х (и начале 2000-х тоже)  был единомышленником Дугина и в интервью газете «Лимонка» называл себя красно-коричневым сионистом, сейчас является уранополитом и неоконсерватором (хотя хрен редьки не слаще) и Александра Гельевича на дух не переносит. Но Дугин на самом деле по-прежнему верен идеалам консервативной революции, и если об эсэсовцах сейчас и помалкивает, то имена теоретиков «консервативной революции» по-прежнему поднимает на знамя. Да и вообще непохоже, что он как-то раскаивается в прошлых заблуждениях. Вот беседа Ивана Сурикова с Александром Дугиным «Общество модерна машина эвтаназии» в  2021 году.  В ней А. Дугин  вспоминает о своей «революционной» молодости, когда он пребывал в кружке Мамлееева:

«Вот смотрите, до того, как я познакомился с Мамлеевым и другими представителями этого круга, я тоже видел много людей, но они «проходили в пустоту, и пустота их мгновенно поглощала». Вот начинал какую-то речь человек из религиозных кругов, а пустота его мгновенно выкидывала, она показывала его с какой-то обратной стороны, слова повисали в воздухе, я не понимал их. Фактически «в эту дыру улетала вся философия, религиозные деятели, диссиденты, интеллигенция, правые, левые, — они просто исчезали», это был конец 1970-х годов, напомню, советское время. Круги достаточно свободомыслящие, неофициальные, околоофициальные, нонконформистские, — все это исчезало, пока я не познакомился с Головиным, Джемалем, позже с Мамлеевым. Для меня это было что-то равновеликое пустоте. Эту пустоту заполнили труды Генона, Эволы, Хайдеггера, герметическая традиция, традиционализм в широком смысле. И через них мое понимание расширялось на огромный спектр традиционалистского прочтения чего угодно. Это была позиция, если угодно, «консервативной революции», взгляд на современность «справа». Я понял, что пустота – это и есть «территория европейского нигилизма». Тогда и Ницше встал на место, Ницше стал понятен. Я стал не только восхищаться, но и понимать, что он имел в виду. Дальше пошел Хайдеггер. На этом «подходе к философии» я нахожусь и сейчас».

Т.е., как понял, надеюсь, читатель, Дугин на самом деле остался на тех же позициях, и нисколько не жалеет о том времени. И тот же Ницше по-прежнему для него является столпом (как Генон, Хайдеггер, Эвола и др.).
Ницше является авторитетным мыслителем не только для Дугина,  но и для дугинистов. В этом легко убедиться, обратившись к интернету. Интересен, к примеру,  пост за 21  июня 2020 г. в «ВКонтакте» в паблике «Александр Дугин | Z». Там помещена фотография бюстов нескольких   авторитетных среди дугинистов мыслителей, величайших, по их мнению, философов. Слева направо:  Рене Генон, Мартин Хайдеггер, Фридрих Ницше, Юлиус Эвола, Александр Дугин, Франц Брентано.  Прямо классики ницшеизма-дугинизма какие-то. Как я понял, это фотография скульптурных работ одного из дугинистов, Дмитрия Александрова (см. иллюстрацию).

 В описании паблика сказано: «Сообщество, посвященное главному мыслителю современности Александру Дугину». По-моему, дугинисты очень сильно преувеличивают философское значение своего идейного вождя, ну да ладно. Все же хорошо, что не поместили в один ряд с бюстами Фридриха Ницше и Александра Дугина бюсты якобы консервативных революционеров Юрия  Самарина и Федора Достоевского.

По моему глубокому убеждению, почитатель антихристианского философа Фридриха Ницше (и при этом позиционирующий себя как православный христианин) Александр Дугин не имеет никакого отношения не только к славянофилам, но и вообще к русскому патриотизму. И собственно евразийцы (не дугинисты) критикуют Дугина очень жестко. И мне очень непонятно, почему  некоторые православные патриоты считают этого политика-философа «своим».