Третья степень ожирения

- Кормила бедных животных и буду кормить! И никто мне не запретит. И помогать им буду. Если бы не они, я бы с ума сошла от одиночества, всех бед и той боли, что пришлось пережить. Я бы сломалась давно. Господи, что ж я такая непутёвая-то по жизни? У всех в моём возрасте не только дети, внуки уже есть. Где моё предназначение, а? Для чего я на планете Земля нахожусь вообще, скажи? Здесь 8 миллиардов человек. Так много, а моего нету, - такие мысли роились в голове Кати перед кабинетом врача.

Голова болела, нос заложило, лоб казался таким горячим, что можно было на нём яичницу жарить. Сегодня вместо привычной, пожилой, похожей на всеми любимую тётушку, Ирины Петровны принимала совсем молоденькая девушка-фельдшер. Быстро выписала лекарства, направление на сдачу анализов. Хотя Катя предпочла бы просто несколько дней поваляться и никуда не ходить.

Если бы бабушка не уехала, она принесла бы ей брусничный морс. Закутала бы в свою расписную душегрейку. И молоко бы с мёдом дала. Если бы не уехала мама, то тоже присела бы рядом, рассказывала разные истории, пробовала накормить самыми вкусными в мире, тающими во рту ажурными блинчиками. Потом взяла бы её руку в свою. Катя прижалась бы к ней, вдыхая аромат духов, лёгких, пахнущих травой, небом и ветром.

Но два самых родных и любимых человека теперь не с ней. Это она сама себе говорила, что они уехали, так легче и сердце не рвётся на части. Ну, обе живут на небе, так получается же уехали, правда?
Катя даже телефоны обеих сохранила. Звонила сама себе с них, смотрела на экран, где высвечивалось «Мамочка» и «бабуля» и на несколько минут представляла, что всё по-прежнему. С ней они, достаточно перебежать дорогу, взлететь на второй этаж, постучаться в двери и снова окунуться в мир детства и счастья.
- Интересно, понимают ли счастливые обладатели живых родственников, что у них главное богатство – их близкие? Которых можно обнять, поцеловать и знать, что когда все вместе – то ничего не страшно и любое дело по плечу, - думала Катя.

Дни болезни прошли в липком тумане. Она ещё умудрилась с лестницы упасть, голова закружилась. Снова в больницу попала, на этот раз с госпитализацией. И вот там-то красавец-врач, что её вёл, запись сделал: 2-3 степень ожирения.

Кате хотелось пойти и утопиться в умывальнике. До этого жила надежда, что она как бы ничего. Ну и пусть 50 лет. Зато шьёт хорошо, работает в ателье. У неё кудрявые русые волосы, тёмно-зелёные глаза, маленький вздёрнутый носик.
- Поросячий! – теперь пронеслась мысль.

Катя заплакала. Её вес… Привязалась однажды одна болячка, противная. Лечиться пришлось гормонами. Недуг ушёл, а килограммы остались. Избавиться от них было непросто. Катя уж и бегать пробовала, и плавать.

У неё, кстати, был золотой и абсолютно не завистливый характер. Искренне восхищалась красивыми людьми, любовалась стройными и подтянутыми фигурами других, мечтая о том, что и сама когда-нибудь похудеет.
Но что у неё самой вот так «всё плохо», не думала.
- Солидный у вас животик, - сказали ей также на процедуре невзначай.
Выписка уже не радовала. Тощий канатик жизнелюбия грозил безжалостно порваться и утащить Катю в пучину отчаяния.

Она медленно шла домой, понимая, что не хочется даже на работу. Вообще-то Катя мечтала быть сама по себе. Но боялась. Хотя шила отлично, но вдруг клиентов будет мало? Чем тогда платить коммунальные платежи, на что покупать еду?
И дома никто не ждёт. Кот Чебурек ушёл полгода назад, прямо у неё на руках. Брала на передержку двух собачек, махоньких совсем, маму и дочку. Их даже звали так. Думала себе оставить. Но попалась молодая пара, те как раз переехали их квартиры в только построенный дом и мечтали о животных. Собаки попали в добрые руки.

На улице Катя всех подкармливала, кто встречался. У неё с собой в сумке всегда пакетики корма лежали да упаковка сосисок. На всякий случай.
Почему-то ей казалось, что вот-вот случится что-то хорошее. И она, 50-летняя дамочка в теле, у которой совсем никого нет на этом свете, вдруг успеет прыгнуть в последний автобус счастья. Всегда же есть место надежде, правда…
- Нет, поздно. Мимо меня всё прошло. Мужчины попадались не те, да что там, я сама виновата. Всё казалось, что надо жить как все. Вот и старалась цепляться за всяких уродов, лишь бы не одной. Ребёнка потеряла. Последний после этого быстро свалил в прекрасное далёко. С тех пор 10 лет прошло, а я одна. Неужели так много времени уже позади? Я же старая! – мысли роем кружились в голове, и Катя чуть не налетела на человека.

Извинилась и поплелась дальше. Не слыша, как кричат в след.
Очнулась только когда ей за руку взяли.
Тот самый человек, что-то говорит.
- 2-3 степень ожирения, - пробормотала Катя.
- Что? Какого ожирения? Девушка, у вас из сумки шарф выпал. Вот, возвращаю. Не подскажите также, где дом №45/1? Всё обыскал, не могу сориентироваться, - услышала Катя бархатный голос.

Такие только у актёров бывают. Хотя сам мужчина тоже был ничего. Наверное, одних с ней лет. Пышущий здоровьем, улыбающийся, слишком жизнерадостный. Шляпа на голове дурацкая. Откуда только взялся такой?
- Просто у меня ожирение. Вот про это и думаю. А дом ваш вон за этим поворотом направо, он там прячется, поэтому не местные не могут отыскать, - вздохнула Катя и хотела дальше идти.
- Глупость какая! Нормальная вы совершенно. Дом могу и не найти. А давайте вы со мной съездите, покажите. Потом я вас до дома отвезу! Вы не бойтесь, я безобидный! Кстати, Валера, очень приятно! – продолжил незнакомец.
- Ничего приятного, Валера. Это у меня видать, диагноз. Дорогу могу и показать. Из вежливости меня утешать не надо. Я старая и толстая, - шмыгнула носом Катя.
- Девушка! Да вы что на себя наговариваете! День плохой, что ли? Надо жизни радоваться! Вы смотрите, какая красота! Разноцветные листья, осень тёплая, хочется прямо погрузиться в неё! – не отставал Валерий.
- Какая я девушка? 50 лет мне! У меня не только день плохой, но и жизнь. Знаете, вот утешала себя, что всё неплохо. Но зря это всё. Надо в лицо правде смотреть, нечего приукрашивать мир. Какие листочки и цветочки, когда всё так хреново? Вам легко рассуждать! Семья, поди, дети. А у меня нет ничего. И не будет. Извините. Давайте, покажу я вам, куда ехать. Меня Катя зовут, если что, - стараясь не смотреть незнакомцу в глаза, Катя пошла к машине.
Она оказалась под статью хозяину: большая, блестящая от дождя.

Пока ехали, молчала.
- Сейчас побежит по делам. К родне, наверное, прикатил. Не местный, понятно. Про меня, скорее всего, думает: вот идёт толстая дура и несёт всякую околесицу, - подумала Катя перед тем, как вылезти из салона.
- Катюша, вы меня подождите, я вас обещал доставить в лучшем виде. Думаю, я быстро управлюсь! – попросил Валера.

Катя скорбным тоном сказала, что и сама доберется, нечего ему зря беспокоиться, да и заждались его там, куда спешил.
- Заждались, это да. Тётю я забирать приехал. Мамы моей сестра родная. У нас на посёлке дома рядом стоят. Я там ферму небольшую держу. Коровы, козы, сыр свой делаю. Тётя Дуся рядом жила. И вот уговорил её сын дом продать, да в город к ним перебраться. Она вроде как радовалась вначале. Хотя я ж ей всем, чем мог, помогал. Но у нас земля дорогая, а он с женой жильё надумали улучшать, вот она свою долю и внесла. Год созванивались, радовался за неё. А последний раз звонит и плачет, просится обратно. Короче, Катя, решил я тётушку обратно забрать. Один живу, с женой разошлись, она у меня слишком городская, не захотела со мной в сельской местности жить. А вот дочка частенько у меня гостит, говорит, что выучится и совсем переберется. Дом большой, тётя пусть со мной доживает. Грузанул я вас своими проблемами, да? – усмехнулся Валерий.

Кате стыдно стало. За своё самокопание и тот ушат глупостей, что на него вылила.
- Может, помочь чем? Я не сильно домой-то спешу. У меня там никого нет, даже черепахи! – пошутила Катя.
Валерий предложил вместе подняться.
Уже из-за двери они услышали громкие крики. Он нажал на звонок.
Дверь распахнулась, на пороге стояла девочка-подросток.
- Привет! Я дядя Валера. А папа с мамой где? – спросил Катин спутник.
Девчонка махнула рукой вглубь квартиры и ушла.
- Когда ж ты сдохнешь, наконец! Опять накрошила мимо! Куда полезла собирать, ты ж ничего не видишь почти, только по сторонам раскидаешь! И зачем только Кирилл тебя забрал! Надо было в соцприют определить, таким, как ты, там самое место! Молодые из жизни уходят, а такая вот рухлядь живёт, старая, ненужная никому! – слышался визгливый голос.

Пока Катя неуклюже пыталась снять куртку, Валера уже убежал внутрь. Вскоре и она его догнала.
Очутились на кухне. Огромная, светлая, она поражала дорогим ремонтом и была совсем не похожа на Катину «хрущёвку». Посреди стояла высокая блондинка со злым лицом. А на одном из стульев сидела старушка. Маленькая совсем, невесомая, фланелевый халат с рябиновым рисунком, белый платочек, разноцветные носки.
Катя застыла на пороге. Ей казалось, что время отмотало назад – незнакомая бабушка очень походила на её собственную, только та никогда не была такой болезненно-худой.
- Здравствуй, Яна, - громко сказал Валера.
И с чего Катя решила, что он беззаботный здоровяк? Голос из бархатного стал металлическим, желваки на скулах заходили.

Пока блондинка пыталась выдавить некое подобие улыбки, бабушка соскользнула со стула, проковыляла несколько шагов и обхватила Валерия за талию – вот какой махонькой она была!
- Валерочка приехал, миленький ты мой, родненький. Я уж собрала всё, у меня мало вещей совсем. Стоит всё, узелочек там. Ты уж не отказывайся, Валерочка, забери меня, пожалуйста. Там же все мои лежат, мне туда надо. Не стесню я тебя, милый, мне недолго осталось. Могу тоже в коридоре пожить, кинешь что на пол и всё, - плакала старушка, цепляясь за Валерия.

Кате казалось, что она стала участницей какого-то фильма. Сильно стучало в висках.
- В коридоре? Что, что ты сказала, тётя Дуся? – в полном обалдении выпалил Валерий.
- Да не слушай ты её, из ума выжила уже! Она вон, в той комнате большой у нас живёт, я покажу! – нервно проговорила женщина по имени Яна, пытаясь выйти первой.
Но он обогнал её и распахнул дверь комнаты.
Девочка, которая открыла им дверь, сидела за компьютером.
- Ксения! Бабушкины вещи где? Вы что, с ней вместе тут были? – спросил Валера.
- Неа. Это моя комната. Дальше Игоря. Ещё мамы с папой. Зал. И гостевая, она пустует всегда, - откликнулась девчушка.
- А бабушка? – голос Валерия странно сел.
- Так она в коридоре, там маленький диван стоит. Там её место, мама сказала, - ответила Ксюша, не замечая, как мать отчаянно пытается ей подмигнуть.
- Вот, значит, как, - Валерий провёл рукой по лицу и помотал головой, словно пытаясь переварить услышанное.
- Скандал будет. И правильно. Какие гады! Площади огромные. А бабушке жалко. Мне б своей ничего не жалко, но её нет, эх, - вновь подумала Катя.

В этот момент на пороге материализовался высокий здоровяк. Кате даже вначале показалось, что она видит Валериного двойника. Только вот никакого жизнелюбия и доброты в облике того не было – жесткий рот, холодный взгляд.
- Кирилл, здравствуй. Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Ладно, она, твоя жена. Бог судья. Но ты? Это же мама твоя! – сжав кулаки, Валерий двинулся в сторону двоюродного брата.
- А я тебе говорила, что он ненормальный! Ладно, хоть ты приехать успел! – визгливо крикнула Яна, опасливо выглядывая из-за угла.
Но маленькая, тонкая кисть, на которой была рука с натруженными венами, вдруг снова схватила запястье Валерия.
- Валерочка, родненький. Может, домой? Поехали, сынок, домой-то. Пожалуйста. Не надо ничего, не надо. Еле дождалась тебя. Поехали, а? – баба Дуся умоляюще заглядывала в лицо племянника,
- Я вообще-то твой сын, мать. Забыла, что ли? – хмыкнул Кирилл.
Старушка, подслеповато щурясь и робко улыбаясь, подошла к нему. Погладила, перекрестила.
- Храни господь, Кирюша. Спасибо за всё. Поеду я. С Валерочкой. Прощай, сынок.

На улице Катя впервые увидела, как плачут мужчины. Да она и сама слёз не сдерживала. Одна баба Дуся щебетала, как птичка. Радуясь погоде, тому, что едет домой.
- Ну и козёл ваш родственник! Хотя, когда мама его перекрестила, в лице даже мелькнуло нечто человеческое. Под дудку жены пляшет, глупость какая. А бабулечка хорошая, славная такая! У меня тоже была…Когда-то, - прошептала Катя.

Тут её телефон ожил. Звонила одна из клиенток, что платье недавно к ним в ателье приносила. По сбивчивому рассказу Катя поняла, что сшибли собаку. Большую. Все просто едут да идут мимо. А пёс умирает. Может, Катя поможет? Она же любит животных.

И вот так они и поехали все вместе. Недавний незнакомец по имени Валерий, его тётя Дуся, которая оказалась совсем не нужна своей семье и Катя, та самая Катя, что ещё утром сокрушалась, повторяя про себя» 2-3 степень ожирения».
Собаку спасли, прооперировали. Оставили в стационаре. Катя её навещала, пока с работы увольнялась.

Вскоре Валерий за ними приехал. И забрал в свой дом, где бабочкой порхала посвежевшая и радостная тётя Дуся. Сила родных мест оказалась так велика, что старушка и ходить лучше стала, и даже зрение после визита к врачу улучшилось.
На сына своего Кирилла бабушка зла не держит.
- Боженька милостив, всё хорошо у меня теперь. Дай Господь и сыночку милости своей, направь его, вразуми, на всё воля твоя, - только повторяет да счастливо поглядывает на племянника с женой.
Да, той самой Катей, вектор жизни которой одним сентябрьским днём круто повернулся! Счастлива она теперь очень, смеётся, когда солнце путается золотом в её непослушных волосах, вдыхает аромат жизни уже по-особому.
- Я оказалась там, где должна была, в самый нужный момент. Шью теперь всем да мужу помогаю по хозяйству. Но… Знаете, земля задыхается без любви. Всем она нужна, очень. Не знаю, что было бы со мной, не окажись я тогда в больнице, не тащись оттуда еле-еле, переваривая информацию о своём ожирении. Килограммы-то уходят, когда любишь да ешь своё, натуральное! Впрочем, меня Валерочка и такую любит! Все мы разные, одни худые, другие не очень. Но заботы и надёжного плеча рядом всем охота! – смеялась она, рассказывая мне про себя она в летящем на юг самолёте.

Ну, выходит в небесной канцелярии одной счастливой историей стало больше!