От добра добра не ищут - короткая проза

Мне нравится моя жизнь. Она всегда была на виду, среди людей. К людям я относилась
хорошо. Родители правильно меня воспитали. Не детсад и школа, а семья: мама, отец,
бабушка, старшая сестра.

Школьная педагогическая система меня, признаться, изрядно изуродовала – и морально,
и нравственно. Мои школьные учителя уважали мою маму, она дочь репрессированных
родителей, хотя об этом почти никто не знал.  Была в ней внутренняя сила.

Единственному человеку я благодарна нравственным своим становлением – Фёдору
Николаевичу Васильеву, первому  учителю, фронтовому герою-орденоносцу. Он гений.
Военный лётчик. Крайне мужественный, но бесконечно добрый человек.

С людьми я всегда была искренней и уважительной по отношению к ним. Профессия
обязывает. И моё врождённое беззлобие. В Питере (именно в Питере, а не в Санкт-
Петербурге) многие его жители озлоблены, лживы, жестоки!

Я говорю не о ленинградцах, в коих было больше святости, нежели «святой мести»,
но именно о ''питерцах'' – некой ''местечковой'' диаспоре маргинальных ''жлобов'',
гребущих под себя всё, что ''плохо лежит''.

Честности и порядочности не стало в людях. И давно. Хоть в миру, хоть в церкви…
На исповедь противно ходить, особенно к тем, кто недостоин сана… Хотя это и не моё
''собачье дело'', как отнюдь не по церковно-славянски выражаются ''попы''…

Однако же я иду на исповедь к Богу, Иисусу Христу, а не к Его посреднику у аналоя.
И с горечью шепчу: «Прости меня, Боже, согрешила…». Священнослужитель в рясе –
всего лишь соглядатай, что-то вроде конвоира в ад или в Рай…

Людей я люблю. Обязана любить. Но люблю не по ''обязанности'', а по складу нрава
своего беззлобного. Мне чаще отвечают злобой, нежели добром. И я не удивлена.
«От добра добра не ищут…». Парадигма «Ты – мне, я – тебе» кощунство перед Небом.