134. Ленинский гипноз

Предыдущая глава: 133. "Мама-волшебник"
http://proza.ru/2025/09/10/1768

          Ежегодно в советских городах и городках проводились районные, городские, потом республиканские, а в заключение — и Всесоюзный, смотры художественной самодеятельности, которые объединяли творческих людей всего огромного Советского Союза и направляли их к новым целям и достижениям, дарили всем — и участникам и зрителям — праздничное настроение, радовали соприкосновением с прекрасным.
   
            Весной 1975 года отмечалась 105-ая годовщина со дня рождения пролетарского вождя В.И.Ленина, поэтому в репертуаре участников широко использовались патриотические песни и песни о Ленине. Честно сказать, многие из них отдавали фальшью, а стереотипные слова, кочующие из песни в песню, не вызывали в душе нужного отклика, но нам, советским людям, такие песни были привычны, они звучали повсюду — и из телевизоров, и по радио, поэтому мы принимали их как данность нашего советского строя: задорные пионерские песни, исполняемые звонкими детскими голосами; бодрые, наполненные трудовым энтузиазмом комсомольские песни; прочие патриотические песни, хоть пафосные и величественные, но всегда наставляющие на хороший путь, несущие позитивный  заряд. Иногда всё же проскакивали и приятные лирические или шуточные песенки, строки которых тоже были предварительно тщательно проверены, а, при необходимости, и подправлены строгой цензурой.

            Наш хор тоже удостоился чести участвовать в заключительном концерте областного смотра художественной самодеятельности, который проходил в знаменитом на весь Союз Дворце Целинников, построенным с показным размахом по проекту латвийских архитекторов и отличавшийся оригинальной архитектурой и многофункциональностью: там проходили концерты, киносеансы,вечера отдыха (с танцами или встречами со знаменитыми людьми), новогодние карнавалы, проводились фото- и художественные выставки, а в фойе дворца даже был размещён ботанический сад.
      
         Наш певческий коллектив исполнял какие-то дежурные пафосные песни, поэтому я даже не помню ни названия их, ни содержания. Хоры обычно пропускали  в первую очередь, а потом все участники хоров, "отстрелявшись", потихоньку проходили и рассаживались по местам, заполняя полностью шикарный киноконцертный зал Дворца Целинников.

         Мы с подругой Галкой, моей однокурсницей, радостно взволнованные, принарядившиеся — белые блузки и чёрные юбочки, тоже заняли места поближе к сцене и с огромным удовольствием смотрели номера других участников.

       По сложившейся советской концертной практике, серьёзные патриотические песни прогоняли в начале концерта, а уж потом шла всякого рода развлекаловка: танцевальные номера, песни и стихи, оригинальные жанры.

         Какой-то хор выбрал песню про Ленина и дополнил своё исполнение немыми чёрно-белыми документальными кадрами на огромном широкоформатном экране, возвышающемся над хором и опоясывающим сцену. Пролетарский вождь энергично жестикулировал и что-то зажигательно говорил, глядя прямо в камеру, а, значит, глядя и на каждого из нас, сидящих в этом зале. Я жадно всматривалась в такие знакомые мне и чуть ли не родные черты ленинского лица, в его глаза, но, внезапно, огромный зал вместе с хором на сцене как будто поплыл и пропал, исчез совсем, оставив меня — глаза в глаза — наедине с Ильичом. Как будто я взглядом примагнитилась к нему и не могла оторваться, будто какие-то необъяснимые чары действовали на меня... Впервые в жизни я переживала такое — в душе вдруг возникло ярчайшее чувство любви к Ленину, как к великому, но очень близкому мне человеку, хотя ранее я этим не страдала. Однако, одновременно с сим  чувством, заполнившим меня, я ощущала и некое насилие надо мной в происходящем, и ненормальность его... Что это было?! Самовнушение, какой-то морок или это проявился ленинский гипноз даже через камеру?!!

              С детских лет я почему-то пристрастно размышляла о личности Ленина, пыталась найти побольше информации о нём, о его отношениях с родственниками или соратниками, но тогда информация о Ленине была строго дозирована и цензурирована. Лакированный образ вождя не мог быть искажён никакими негативными или приземлёнными подробностями — только любовь к трудовому народу и забота о нём, только смелые мечты и денно-нощное служение во имя светлого будущего были свойственны Владимиру Ильичу.

           Среди истинных коммунистов, верных ленинцев, распространялось мнение о том, что ленинское учение было искажено Сталиным и его окружением, что для этого Ленина намеренно и преждевременно убрали с пути, что если бы страна пошла ленинским путём, то давно уже все мы жили бы при коммунизме. Всё это, конечно, не высказывалось открыто, а так — шепотком, на кухнях или в узком кругу единомышленников. Я тоже всё время размышляла — где и в чём коммунистами были допущены ошибки, не позволившие нашему советскому обществу стать самым справедливым, самым развитым, самым лучшим на планете Земля.

         То ли кадры закончились, то ли мне удалось оторваться от ленинского магнетического взгляда, только я осталась в полном недоумении и непонимании случившегося. Позже я читала, что толпы народа, окружавшие Ильича во время его страстных выступлений, также влюблённо смотрели на него и готовы были отдать свои жизни за вождя и за его идеи.

           Стряхнув с себя эти странные чары, я опять погрузилась в приятный просмотр концерта. Уже в самом конце один номер очень понравился всем зрителям — молодой симпатичный юноша цыганистого вида, из какого-то районного центра, уверенно, широко, раздольно спел красивую песню, за которую его одарили щедрыми аплодисментами. Теперь  Галка подпала под чары — она влюбилась в черноглазого красавчика с первого взгляда и как будто с ума сошла — потянула меня после концерта лихорадочно искать его повсюду, чтобы высказать молодому искромётному таланту своё восхищение и, может, как-то завязать контакт с ним. Но парнишка словно сквозь землю провалился. Мы обЕгали весь огромный Дворец Целинников и его окрестности, но не нашли парня, к горчайшему Галкиному сожалению.

Продолжение: