Мудрость, которой не учат

Их судьбы переплелись при странных обстоятельствах, но изменили всё окружающее до неузнаваемости. И рассказ не про пришельцев из космоса. Рассказ про собак и людей.

Тайга, бескрайняя и таинственная, иногда забирает в себя человека, и, если захочет, отдаст его живым, а иногда и вовсе не отдаст. Но наш рассказ с благополучным концом. Но читайте дальше.

Возможно, кто-то подумает, что это фантастика, а кто-то скажет своё любимое слово: «Бред». Быль это или не быль — решать вам.

Ване исполнилось шесть лет. Он жил с мамой в рабочем поселке лесозаготовителей. Папу Ваня не помнил. Мама попивала, и чтобы свести концы с концами, мать брала Ваню, и они ходили промышлять в лес. То ягодки, то грибочки, то травочки.

Бабушка у Вани была травница и старалась передать свои знания дочери. Но дочь выдалась беспутной, как говорила бабушка, и многое пропускала мимо ушей. Знания иногда все же оставались в её полутрезвой голове, и многие из поселка ходили к ней за отварами от разных болячек. Врачей в том поселке отродясь не видели. Кто же поедет в такую глухомань по собственному желанию?
 
Ваня еще не учился. Садиков у них не было, и дошколята в большинстве случаев были предоставлены сами себе. Рано начинали свою самостоятельную жизнь. Орудовали ножиками, палками, как заправские индейцы. Некоторые из дошколят уже могли стрелять из легких ружей. Охота была обычным делом. Охотились все и на всё. Никакие власти людям в поселке были не указ.
 
Весна выдалась ранняя. И мама решила сходить в лес и собрать травки, которые можно было собирать только весной. Собрав рюкзак провизии и взяв всё необходимое, маленькая семейка выдвинулась в путь. К вечеру нужно было вернуться.
Рюкзак с провизией и спичками — на спине Вани. Сумка с бутылочкой самогона — у мамы на плече. Мужик есть мужик. Он главный, ему и самое тяжелое.

Ближайший лес знали как свои пять пальцев. Но мама там травки не нашла и захотела сходить в новые места. Ване тоже было интересно, что да как в том темном и диком лесу. Тайгу он любил и в свои шесть лет уже знал довольно хорошо.

Мамина бутылочка наполовину опустела. Мама весело пробиралась сквозь валежник и горланила песни. Ваня за ней иногда не поспевал. Да и следов интересных на весенней земле было очень много. Особенно он любил рассматривать гнезда птиц и всегда приносил домой несколько яиц, очень разных и красивых. У него собралась довольно большая коллекция. Он узнавал всех птиц по голосам и знал: если птица притворяется раненой и дразнит его, значит, рядом гнездо, и она уводит его от гнезда.

Он так увлекся поиском гнезда одной очень редкой пичуги, что забыл про всё на свете. Собрав яйца из гнезда в мешочек, Ваня позвал маму, чтобы показать ей находку. Но мамы не было. На зов она не откликнулась. Ваня удивился. Такого в их совместных походах еще не было. Мама была рядом всегда.
«Сейчас найду её», — подумал мальчик и пошел искать следы маминого пребывания. Но пошел он совсем в другую сторону от того места, где пьяная мамка заснула под деревьями.

Покружив по незнакомой тайге часа два, он наконец понял, что заблудился, сел на пень и задумался.
«Если не знаешь путь и выход из леса, сядь и успокойся», — говорила бабуля. — «Затем осмотрись. Определи, где какая часть света», — говорила она. — «Запомни: солнце восходит на востоке, а садится на западе. На деревьях мха больше на северной стороне. Теперь нарви небольших тряпочек и привязывай по пути к деревьям».

Ваня так и сделал. Пройдя немного по лесу, он опять набрел на свою же привязанную тряпочку. Значит, он кружит. Солнце садилось. Значит, запад там, где солнце. Но эта информация, к сожалению, шестилетнему пацану ничего не говорила. Потому что он не знал, где находится его поселок, и, конечно, не замечал, где было солнышко, когда они входили в лес.

В сумерках послышались странные, пугающие звуки. И хотя Ваня был не робкого десятка, он испугался и в панике побежал. Иногда наши ангелы-хранители пользуются нашим безрассудством и приводят туда, где живет наше спасение. Именно так произошло и на этот раз.

А теперь я перейду к другой теме моего рассказа. В глухой деревне в тайге умер последний житель. В деревне остались дома, огороды, колодцы и самое страшное — там остались собаки, которых уезжающие жители брать с собой не хотели. Снимали ошейники и говорили: «Живи, если сможешь». Вожаком небольшой собачьей стаи был серый, похожий на волка, огромный пес. Пушистый, подтянутый, с разорванным ухом. Собачьей стае приходилось бороться за право остаться в деревне с местной стаей волков. Из пятнадцати собак в живых осталось только шесть. Выжили самые умные, смелые и решительные. Волки оставили их в покое и в деревню больше не ходили. И чего туда ходить? Поживиться-то нечем. Да и год на мелкую живность нынче выдался богатым.

Стая жила в доме, охотилась, отдыхала, излишки еды закапывались в землю, чтобы можно было выкопать, когда придет нужда. Собаки дичали и стали забывать людей.
Люди до деревни не доходили. Ходили слухи, что в этой деревне живут собаки-волки-людоеды. Но в поселок они не заходили и урона жителям не наносили. Так чего до них домогаться? Заняться, что ли, нечем? Поэтому собаки жили спокойно и сытно. Недавно у рыжей самки родились щенки. Веселье началось у всей стаи. Папа, вожак стаи, заботился об отпрысках и приносил им лучшие куски с охоты. Дни выдались солнечные, теплые и сухие, и малыши уже начали ползать по травке. А мама-собака ходила и собирала их в кучу.

Мы оставили Ваню, когда он, испугавшись, бежал со всех ног неведомо куда. И на его пути как раз и стояла наша заброшенная деревенька. Выскочив из леса к первой завалившейся избушке, Ваня встал как вкопанный. Ура, спасение! Но, отдышавшись и оглядевшись, он понял, что в деревне никто не живет. Все домики покосились, заросли травой, и тропок к домам не было. Ну и ладно. Главное — есть пока, где переночевать.

Мальчик начал искать домик поуютнее и все ближе подходил к жилищу стаи. Серый первый почуял неладное. Он осторожно начал подбираться к непрошеному гостю. Пахло человеком. Серый вспомнил этот запах. Запах ребенка, который с ним играл, когда приезжал к тетушке на лето. Конечно, это был не он, но запах детей отличается от запаха взрослых. И Серый это усвоил. Также он усвоил, что дети — не страшные существа. У них нет ружья и тяжелых кирзовых сапог, и они не дерутся.

Ваня заприметил дом получше и решительно к нему направился. Вдруг перед ним нарисовался огромный волк. Серый, свирепый, с сердитым взглядом. «Приплыли», — сказал себе Ваня и сел на землю. Все рекомендации, как бороться с волками, которые давали друг другу мужики из поселка, тут не действовали. Ваня был маленький и слабый, а волк — большой и сильный. Таежных мальчишек надо знать. Их мудрость иногда восхищает, а знание, что есть смерть, удивляет. «Ну и ешь», — подумал мальчик и лег на землю. Он не кричал, не плакал и никого не звал. Он знал, что волка этим не напугаешь, а только разозлишь. Но тихие всхлипывания все же вырывались из его тела. Он прощался с мамой, с жизнью и с собой.

Серый услышал тихие повизгивания и заинтересовался. Ребенок лежал на земле недвижимо и поскуливал. Нормальные собаки никогда не бросаются на беззащитных людей. А ведь Серый был не волком, а собакой, и притом когда-то домашней, хозяйской собакой. И воспоминания о людях у него были хорошие. А то, что его оставили, он не расценивал как обиду. Была просто горечь расставания, и всё. Собаки не умеют обижаться.

Ваня понял, что ошибся, когда серый издал призывный лай, подошел к мальчику и лизнул его в щеку. Это был не волк. И, о радость, это была собака! А собак Ваня очень любил. Все собаки в поселке были его друзьями.
— Ты собака?
Кто бы сомневался, — повилял Серый хвостом.
— А где твой хозяин?
— Я сам себе хозяин, — Серый гордо поднял голову.
На звуки голоса вожака вся стая прилетела к нему.
— Знакомьтесь, это человеческий щенок.
— Видим уж.
— Ой, вас много. А у меня в рюкзаке хлеб есть.
— Ешь сам свой хлеб. У нас мяса навалом. Вчера олениху завалили.

Состоялся совет стаи. И решили взять мальчишку к себе в дом.
— Пошли с нами, — рыжая собака звала за собой.
Ваня встал и с радостью двинулся за собаками.
«Вот удача, так удача», — пришло ему на ум.

В доме собак, как ни странно, всё было как у человека. Кровать, стол, печка, стулья, посуда. Колодец был во дворе. Даже погреб глубокий-преглубокий был вырыт недалеко от дома.

«Живем. Может, мамка начнет меня искать и найдет. А пока я здесь поживу. Идти-то все равно некуда».

Ваня достал краюху хлеба, поел, собрал крошки и положил в рот. Вода в колодце была чистая и холодная. «Вот хорошо, что дождя не было и спички оказались сухими. А дров здесь завались».

— Ну, показывайте, где тут ваш олень. — Ваня изображал из себя взрослого. А взрослый мужик разделал бы оленя, разделил его на части и спустил в погреб. Так все делали в поселке. Ножик мальчик нашел быстро. Когда дело было сделано, он лег и заснул.

Проснулся он от гвалта. По двору с веселым шумом носились семь щенков, лая друг на друга и заваливаясь в траву. Мама сидела на крылечке и с гордостью и умилением смотрела на своих детей. Ваня вышел во двор. Его сразу же облепила команда щенков, очень похожих на Серого. Повалили его на землю и начали таскать кто за что. Ваня отбивался как мог, весело хохоча.

Жизнь налаживалась. Иногда он тосковал по маме. Иногда вспоминал друзей. Но безнадеги у него не было. День был заполнен делами и заботами. Дров наколи, печку истопи, еду приготовь, со щенками поиграй, дом прибери. Лето вступило в свои права. Первая земляника, затем пошли ягоды, грибы, травки разные. Ваня во всем этом толк знал. Бабушка не зря старалась.

Иногда заходили дикие кабаны, лоси, лисы. Но собаки их прогоняли. Серый был знатным охотником и всегда приводил стаю к добыче. Щенки подрастали, и становилось понятно, что стая скоро получит еще семерых надежных охотников.

А мы перенесемся в то время, где мы оставили пьяную мать, заснувшую в лесу. Отрезвление пришло, когда она проснулась и не нашла сына около себя. Она звала Ваню долго. Но никто не отзывался. Дорогу домой она знала хорошо. И ей не оставалось ничего, как брести в поселок и сказать, что её сын пропал.
Она боялась, что поселковые, узнав, что она потеряла Ваню, набьют ей морду. Мужики там сурового нрава. И она, тихонько пробравшись домой, напилась так, что упала и провалялась так сутки.

Тетка Марфа забеспокоилась, когда Ваня на следующее утро не пришел к ней за молоком. «Заболел, что ли?» — подумала Марфа и поспешила в дом Вани. Открыв дверь, она чуть не упала от запаха самогона и перегара. Так пахнет, когда и самогон, и черный хлеб остаются незакрытыми на столе.
— Зинка, ты где?
— Здесь я, Марфа, — испуганное лицо показалось из-под одеяла, под которое женщина забралась ночью.
— Где Ваня, чего он за молоком не пришел?
— Нет Вани больше. — Зина навзрыд заплакала.
— Что значит «нет»?
— То и значит, что волки в лесу его съели, — стала нести околесицу Ванинa мать. Страх перед суровым осуждением заставил её врать и придумывать.
— Да ты что, как же это?
— Унесли моего сыночка в лес огромные волки и съели, и меня бы унесли, да я тяжелая.

Марфа быстро поняла, что Зинка несет бред. Но также поняла, что Вани действительно нет.

В центре поселка зазвонили в рельс. Что-то случилось. Так звонили, когда случалось что-то страшное.
Все, кто был в поселке, выбежали на площадь. «Что? Что случилось?»
— Вот, послушайте, что Зинка-пьяница рассказывает. — И Зина, потупившись, повторила всё своё вранье всему поселку.
Жители обступили её: «Врешь! Где сын, говори!»
Мужики, насупившись, наступали на полутрезвую женщину. «Давно не получала? Говори, где сын, тварь!»

И правда выплыла наружу. Сходка началась. Где искать, как организовать поиски, кого уведомлять, нужен ли вертолет. Где сейчас таежные охотники, знающие тайгу как свои пять пальцев. Все кричали, спорили. Бабы всплакнули: Ванечку любили все за его спокойный и разумный нрав.

План действий был разработан. Зина наслушалась о себе всякого. Осуждение было всеобщим. Зина поняла: если Ваню не найдут, то в поселке ей больше не жить.

Василий, бывалый охотник-бобыль, всегда любил Зину. И подозревал, что Ванечка — его сын. Но с Зиной у них не сложилось. Зина хотела в город, в богатство, в машины и рестораны. А Василий был таежник, и город для него был в стократ страшнее любого таежного пожара.

Вася отбил Зину у поселковых и повел её в свой дом. — Поживешь тут, а то сожгут ведь тебя как ведьму. Зина не сопротивлялась. Только сейчас она поняла, что Вани нет и где он — она не ведает.

— Вась, а Ванька-то твой. Я ведь тебе всегда была верна. Хотя и пьющая, я чести не теряла.

Глаза охотника наполнились слезами. Он вспомнил, как учил мальчугана охотиться, а мальчик прибегал к нему со своими радостями и бедами. Ещё тогда он говорил: «Вот бы мне такого сына». А Ваня мысленно вторил ему: «Вот бы мне такого папку». Но оба вслух ничего не говорили. Ну, мужики же таежные, чего нюни-то распускать.

Поиски закрутились по-серьезному. Не первый раз вызволять из плена тайги заблудившихся людей. Одни туристы чего стоят.

— Не плачь, Зина. Ваня — охотник бывалый, авось не пропадет. Всё-таки не зима. Не замерзнет. Только больше не пей.
— Как тут не пить. Никто не разговаривает, все смотрят с осуждением. — И Зина запила по-черному.

Поселок ждал, когда эта стерва пропьется и доведет всех до места, где она потеряла Ваню. Это было очень важно в тайге без конца и края. Если кто знает, что такое бескрайняя тайга, то становится понятно, что поиски могли затянуться до осени. Так и вышло.

Почему-то никто не вспомнил о заброшенной деревне. Возможно, потому, что деревня была в пятнадцати километрах от места последнего нахождения Вани. И никто не догадывался, что шестилетний мог туда добраться. Всех утешало только одно — никаких следов крови и остатков одежды найдено не было. Возможно, мальчишка еще жив. Ну, всё же он таежный. Простой турист уже бы давно умер.

Ваня знал одно: из деревни — ни ногой. Если его ищут, а он в этом и не сомневался, то все равно в деревню придут. Хорошо бы, чтобы это случилось до зимы. Ваня не знал, выдюжит ли он в деревне один зимой. Собаки не в счет. Они всё же жили своей стаей и особой привязанности к нему не проявляли. Человеческое предательство не так просто забыть.

Зину свозили к наркологу в районный центр. Вася решил не оставлять свою любимую больше. Врач сказал: этой женщине нужно место, где не будет доступа к спиртному, иначе она быстро умрет. Все органы и системы организма работают на пределе.

— Ну уж нет. Найдем Ваню и уедем на таежную заимку. Я вылечу тебя, Зина. — В своем решении Василий был непреклонен. И сына он не бросит. Охотник каким-то восьмым или девятым чувством понял, что Ваня жив. Об этом всё время твердила и Зина.
 
— Я сон видела. Там собаки, старый дом и Ваня улыбается, — сказала утром женщина Василию.
— Стоп. Так это же заброшенная деревня в 30 километрах отсюда. Собирайся, мы туда сейчас пойдем.
— Если Ваня там, то собаки его не обидят. Там стая диких собак живет.
— Я боюсь, а вдруг они его уже съели!!
— Нет, серый не даст съесть человеческого дитятю.

Выдвинулись утром и планировали прийти в деревню к вечеру следующего дня. Василий знал короткую дорогу. Да и проехать туда когда-то было можно. Значит, дойдут.

Ваня очередной раз пришел с лесным урожаем из леса. Он не знал, сколько здесь ему еще предстоит жить, и поэтому сушил грибы, ягоды, травки-муравки, дикие яблоки.
Он готовил хворост на зиму. Благо, топорик он нашел, лежал в подклети. Мальчик очень соскучился по хлебу, съел бы сейчас целых три батона. И очень хотелось Марфиного молока, жирного, с пенкой, прямо из печи.

Щенки Рыжей подросли, и Серый начал их учить охотиться. Как мышку разрыть. Как яйца из гнезда вытаскивать, как зайца загнать. Щенки серьезно учились. Учился с ними и Ваня. Серый был педагог от Бога.

Василий и Зина приближались к деревне. Сердца их стучали сильно. Они волновались. Ведь мальчика не было уже 4 месяца. А вдруг серый его не уберег.

Стая насторожилась. Серый глухо зарычал. Это означало опасность, чужаки. Щенки бросились под крыльцо, собаки попрятались кто куда. Ваня на всякий случай спрятался в погребе.

— Серый, это я. — Василий внимательно осмотрел деревню. Серый пес нарисовался на дорожке, ведущей в Ванино убежище. — Мы Ваню ищем. Не видал?
— Ты чего, с ним как с человеком разговариваешь? — удивилась Зина.
— Так он и есть практически человек. Он всё понимает.

Ваня услышал знакомый голос. «Мама! Мама!» Со скоростью ветра он полетел на улицу. — Мама, ты меня нашла! — Оба залились слезами. Это были слезы вины — с одной стороны, и слезы счастья — с другой. Василий сдерживал чувства, но был безмерно счастлив. Сын!
— Пойдемте в дом. У меня там еда есть. — Все дружно двинулись к крыльцу. Разношерстные головы показались из-под крыльца и снова спрятались. Слишком уж много этих странных существ, мы лучше в убежище посидим.
Серый собрал стаю и увел в лес. Подальше. Так, на всякий случай.

— Как у тебя уютно и хорошо. — Зина поцеловала сына в макушку. — Настоящий мужик растет.

Весь вечер Ваня рассказывал взрослым, как он жил. Он постоянно подходил то к матери, то к Василию и обнимал их. Как будто боялся, что это ему померещилось и они исчезнут.

На следующий день состоялся семейный совет.
— Я предлагаю остаться здесь и жить до заморозков. — Василий прекрасно помнил совет нарколога.

Ваня был в восторге. Теперь он будет не один, с ним будет дядя Вася и мама.
Зина занервничала. Она уже три дня испытывала сильное недомогание. Её всю ломало, сердце готово было вырваться из груди. Очень хотелось выпить. Она решила вернуться.
— Ну иди. — Василий был непреклонен.
— Как я одна-то пойду?
— Вставай и иди.

Зина вышла на крыльцо и хотела сойти со ступенек. Серый ощерился и закрыл собой проход.
— Ты чего, собака, дай я пройду.
«Нет, ты больше не бросишь Ваню». Серый был настроен решительно. Хватит предательства.
— Мама! — Ванечка выбежал вслед за мамой. — Ну, мамочка, останься. Ты же не бросишь меня.

Похмелье — это уже не запой, и оно не затмевает совесть. Зине стало стыдно. В голове мелькали картины её поселковой жизни. Вечные пьянки и брошенный сын. И еще она поняла своей женской сущностью, что Вася, найдя сына больше не расстанется с ним и она Ванечку никогда не увидит.
Серый, внимательно посмотрев на Зину, скрылся в траве, как бы говоря: ну что, выбор за тобой, женщина.