Дед Никола и Яблонька

КРАСИВОЕ МЕСТО

Жил дед Никола в красивом месте.

А что это значит, красивое место?
Что, например,
значили эти слова для деда Николы?

А это когда рядом с деревней река течет.
Зовут речку, к примеру, ПротвОй.
Петляет она по широким заливным лугам,
среди моря трав, в океане цветов,
под охраной старых ветел.
Веселится солнечным днем,
грустит пасмурным утром,
ворожит таинственной лунной ночью.

От правого берега
поднимается к дальнему лесу
длинный отлогий холм.
Между его подножием и вершиной
уютно расположилась деревня.

Название ее Гостешево.
Издалека ее видно,
потому что высоко поставлена,
просторно живет, широко глядит!

А вон церковь!
Смотрите!
Ее-то уж точно отовсюду видно!
На самой вершине холма стоит!
Своей красотой взгляд приманивает!
Не отпускает!

На холме есть еще одна деревушка.
Это Верхнее Судаково.
Не так она заметна, как Гостешево:
скромно спряталась в овражке,
но и там тоже хорошо можно жить!

На склоне холма яблоневый сад,
а справа от него сливовый сад,
и вишневый сад тоже есть,
есть и родник с целебной водой.

Ручей рождается у родника,
как положено ручью,
и течет с холма вниз, к речке.

Где-то на краю вишневого сада
стоит добрый, деревянный дом.
У дома — огород.
У крыльца — цветы —
мальвы да золотые шары.
Здесь-то,
в красивом месте,
и жил дед Никола .

Он — садовник.
Жизнь всю провел
среди деревьев и цветов.
Никто не умеет так заботиться о них
и любить их так, как дед Никола.
В саду, да и в лесу он свой человек!

Было на свете такое время,
когда и дед Никола был молод.

С тех пор много воды утекло,
много хлебнул он лиха на своем веку:
воевал, горел в танке,
тонул в ледяной воде...
Все,
что пришлось испытать его земле,
испытал и Никола.
 
Ничего не жалел он для Родной Земли,
и она щедро делилась с ним всем,
что имела:
и воздухом, и водой,
и умением залечивать раны,
и способностью не помнить обид,
забывать про горе и болезни.

...Была у Николы
старинная его подруга,
Агнеса.
Она жил не в деревне,
а в лесу, на опушке,
возле гречишного поля.

Когда-то давным-давно, еще детьми,
подружились Агнеса и Никола,
и сохранили дружбу на всю жизнь.

И неважно, что став взрослой,
Агнеса вышла замуж за друга Николы,
а Никола женился на другой девушке!

Потом была война.
Муж Агнесы погиб, защищая Родину.
Тогда, получив известие о его смерти,
Агнеса переехала из деревни в лес,
осталась там жить
и, если верить деревенским бабушкам,
стала волшебницей.

...А еще Никола
крепко дружит с Кузнецом и Поэтом.

Кузнец —
крепкий, немолодой уже человек,
широкоплечий, сильный,
работяга и весельчак.

А Поэт
служит в деревне пастухом.
Он высокий, тощий и сутулый,
у него большие, выпуклые,
всегда, точно, удивленные глаза.

Стихи он сочиняет рано утром,
когда всходит солнце,
и  роса на траве
еще свежа, прохладна и прозрачна.

Поэт ходит по полям
и тихонько читает стихи,
а коровы слушают их очень внимательно
и, похоже, стараются выучить наизусть.

Коровам стихи нравятся:
они вкусные, как клевер,
свежие, как вода в летний зной.

...У каждого человека
есть своя тайна,
своя любовь,
свой стыд, своя боль.

Боль у деда Николы вот какая:
потерялась у него жена.
Вернулся боец Никола с войны,
а жены нет.

Никто не мог объяснить,
куда девалась, где пропала…

— Может, от голода спасаясь,
переехала куда-то,
голодали, ведь, люди,
уходили-уезжали далеко
хлеба искать, —
предположили соседи.

Молчит Никола,
все в нем молчит,
даже слезы большие
молча
из глаз катятся
и на землю падают.

Не верит Никола,
что жена могла уйти,
не дождавшись его!

Остался Никола в доме один.
Грустно в доме одному.
Весь день и вечер
проводит Никола в саду,
а иногда даже ночует там в шалаше.

СОВЕТ ДУБА

Однажды, в мае дело было,
пошел как-то Никола в лес.
Долго-долго бродил по зеленым опушкам,
по склонам согретых солнцем оврагов,
где в зеленой траве
светились нежные огоньки медуницы.

Устал дед и прилег отдохнуть
на солнечной полянке,
в тени под могучим дубом.
Любил он,
когда и солнце светит, и тень есть,
лечь так,
чтобы голову в тенькЕ спрятать.

В этот раз все было на поляне,
как ему хотелось!
Прилег старик на земле,
как на постели,
полежал-полежал да и заснул.

И приснился Николе сон.
Снится ему,
что идет он, еще молодой, по земле
и держит за руку девочку, внучку свою.

Сам радуется,
и девочка тоже радуется.
Хохочет, приплясывает,
на руке у него виснет…
Хорошо им вдвоем!

...Проснулся дед,
и так ему грустно стало,
что сон-то кончился,
и что всего лишь сон он видел.

Упали слезы из глаз деда
прямо на корни дуба.

Вздрогнули ветки дуба,
словно порыв ветра
позвал их за собой.
Засиял дуб всеми листьями,
и показалось вдруг Николе,
что это стая жар-птиц прилетела
и украсила могучее дерево
изумрудами и рубинами со всего мира!

Кора у дуба-великана темная,
а сердце — светлое!
Слышит Никола голос глухой,
но сильный и глубокий,
как из сердцевины ствола:
Голос Грядущего слышит Никола!

— Не печалься, брат!
Иди скорей к Агнесе!
Она сможет тебе помочь!

ЗАДАНИЕ АГНЕСЫ

На лесной поляне,
по соседству с вековыми елями
и старыми соснами
стоит избушка.

Мала избушка, да не в росте дело!
Словно говорит она путнику:
— Хорошая у меня хозяйка. Заботливая.

А путник тоже обязательно подумает:
— Хорошо, наверное, жить
в таком чистом да ладном домике.
Весело!

Здесь живет Агнеса.
Здесь свое счастье
в радости других ищет.
Ищет и находит!
Поэтому на Ее Поляну
часто прибегают
олени и лоси, ежи и зайцы.
Поэтому круглый год,
зимой и летом,
тут поют птицы, не боясь силков.

Сюда-то и пришел Никола по совету дуба.

Агнеса была во дворе,
возле костра.
Над костром,
а колышках перекладина,
а над ней висел котел.
В котле варилась
Восхитительная Похлебка.
Кто бы ни поел такой Похлебки,
тут же начинал
всем на свете восхищаться:
Агнеса, в самом деле,
умела восхитительно готовить.

Тепло встретились старые друзья.
Посидели на лавочке
под кустом старой сирени,
вспомнили былое.

Наконец, Агнеса спросила:
— Может, у тебя какое дело ко мне?
Говори, не стесняйся!

Рассказал Никола о своем сне
и том, что ему дуб посоветовал.

Задумалась Агнеса, помолчала,
а потом сказала:
— Я могу помочь.
Но сначала
ты должен выполнить
три моих задания.
Не обижайся,
но ведь и нам, волшебникам,
иногда нужна богатырская помощь!

— Только скажи, — исполню все! —
обрадовался Никола.

— Первое мое задание вот какое:
живут в далеких северных краях
муж и жена.
Зовут их Ураган и Буря.
Построили они в пустынном лесу
ледяной дворец.
Там у них разбойничье пристанище,
хулиганская контора.
Каждую зиму, прилетают они
к нам оттуда, с севера,
и много бед причиняют всему живому.

Если разгуляются Ураган и Буря,
если разойдутся, — не остановить.
Заметут в степи путников снегом,
вырвут с корнем деревья.
Приведут с собой лютый мороз,
от которого трещат березы
и вымерзают яблони…

Волшебной силы моей
не достаточно,
чтобы унять их.
Они меня не слышат
и языка человеческого,
доброго, не понимают!
Попробуй, объясни им ты,
если получится!..

Идти в поход
тебе придется зимой,
потому что летом
их не найти.

Готовься серьезно.
Трудно тебе придется,
если с ними
придется сразиться!

Простился Никола с Агнесой
и заспешил домой.

Не стал времени даром терять,
хотя до зимы далеко еще было.
Достал он из сарая
кольчугу, шлем и меч,
они деду достались еще
от его предков-богатырей.

Очистил их от ржавчины,
смазал машинным маслом
из старой, как он, канистры.
Меч наточил очень старательно.
Кольчугу примерил, —
впору пришлась,
словно на него и была сделана.

Раньше Никола всегда
в солдатской гимнастерке воевал:
нельзя было драться
в доисторической одежде,
а то бы товарищи его на смех подняли!

А тут вдруг решил
богатырем одеться,
чтоб всё как полагается:
понял, что в самую сказку попал.

Значит,
и одеваться надо по-сказочному!

УРАГАН И БУРЯ

Быстро пролетело время.
Наступила зима.
Собирался Никола долго,
зато поехал быстро.

Скачет он на вороном коне.
Скок-поскок!

Конь могучий, высокий,
всаднику под стать.
До чего же хорош конь!
Не скачет, летит!

Снежная поземка за ним так и вьется,
словно хочет догнать скакуна,
да никак не может, не поспевает!

Крепко сидит на коне Никола.
Кольчуга на нем старинная, родовая,
из сарая, как уже было сказано,
на плечах тулуп меховой наброшен,
на голове железный шлем,
на поясе меч висит.
Богатырь, да и только!

День погожий, ясный.
Солнце в каждой снежинке светит,
на всем играет, глаза слепит.

Долго ли, коротко ли
скакал Никола на своем Воронке,
но вот, наконец, добрался он до места,
где надо было свернуть
с твердого наезженного пути.

Спешился богатырь
и пошел по глубокому снегу,
а коня за собой за повод ведет:
бережет скакуна,
чтобы Воронок силу не потерял,
в глубоких сугробах пробиваясь,
не запыхался бы.

...Остановился Никола передохнуть,
поднял голову и замер….
Как мог он
такого чуда не заметить?!

Перед ним за березовой рощей,
за глубоким оврагом
высится замок,
весь он из ледяных глыб.

Замок украшают башенки изо льда,
над ними сверкают ледяные маковки.
Как же ярко горят они под лучами солнца!
Крутая лестница, тоже изо льда,
поднимается к самому входу в замок.

Перебрался Никола через овраг
и снова сел на коня
(снег у лестницы
то ли чистили,
то ли ветром сдували),
подъехал к лестнице, подбоченился
да как крикнет:

— Эй, хозяева!
Это я, Никола, пришел
поучить вас уму-разуму!
Выходи ко мне из замка на честный бой!

Отчаянный был Никола!
Ничего не боялся
Никаких атмосферных явлений:
ни грозы, ни смерча,
ни тайфуна, ни торнадо!

Не заставили себя долго упрашивать хозяева.
Первым вылетел Ураган.
Большой он. Бородатый. Лохматый.
Спрятались сердитые глаза его
под густыми бровями.

Взвился, опустился,
завертелся, закружился,
снова взмыл,
взлетел за лес,
снег взметнул до самых небес
и обрушил на Николину спину
тяжелую снежную лавину.

Не растерялся богатырь,
поднял над собой щит
и держит его обеими руками,
себя и коня от снега защищает.

А снег-то все летит и летит.
Падает и сваливается со щита,
потому что щит — скользкий, стальной,
а по виду, он,
как блюдце донышком кверху,
все лишнее с него соскальзывает.

Оказался Никола с конем
на дне снежного колодца.

Перестал снег.
Стоит Никола на дне колодца
и думает, как бы ему
из снежного плена выбраться.

Вдруг, откуда ни возьмись,
Буря выскочила.
Едва на драку не опоздала,
занята была очень:
перед зеркалом,
с утра красоту наводила!

Громадная она, крикливая,
шумливая, неуемная;
снежные космы растрепаны,
глаза сверкают,
голос громкий, злой.

Кричит Буря мужу своему, Урагану.
— Вишь ты, он еще и улыбается,
твой Никола!
Стоит себе в снегу, прохлаждается.
Ничего ему не делается!
Мало ты ему, наглецу, всыпал!!

Ну-ка, всыпь ему, как следует!
Сбрось его скорей в овраг.
В снегу ему слишком тепло, мягко!

— Нет, пускай тут остается, —
хмуро возразил Ураган.

— А я говорю, сбрось.

— Нет, пусть лучше тут будет.

— Ох, и упрямый ты!

— Да и ты, Буря, не лучше!
Вечно ты в мои дела путаешься!

Слово за слово.
Дальше-больше.

Распотешились, разыгрались,
разодрались в пух и прах
Ураган и Буря.

Она его за бороду, он ее за космы.
Он в нее снежком, она в него ледышкой!
Сцепились супруги, покатились клубком,
пронеслись мимо Николы,
разметали вокруг него весь снег,
всю его снежную темницу разнесли,
оголили землю до зеленой травы,
до осенних сухих листочков,
и свалились в овраг, и сами застряли там.

А Никола им еще заботы прибавил:
выхватил из-под кольчуги сетку железную,
мелкую-премелкую,
загодя для них припрятанную:
нарочно взял ее из дома,
чтобы буянов поймать-изловить,
и набросил сетку сверху на обоих супругов.

Сидят супруги в сетке,
как две огромные птицы
в вольере зоопарка,
дрожат от холода и страха
да зубами стучат!

— А ну-ка, скажите мне теперь,
будете ли еще путников в степи
снегом засыпать да морозом морозить?
Будете ли деревья с корнем вырывать?

Взмолились Ураган и Буря,
обещали никогда никому больше зла не делать.
Ни людям, ни зверям, ни растениям, ни птицам!

Поклялись тихо сидеть у себя на Севере…
Песцов да медведей кондиционировать,
а то погода на полюсах меняется,
жарко стало зверям в шубах-то ходить!

— Ну, гляди у меня, не балуй!
А не сдержите слова, —
так я до вас и на Полюсе доберусь,
так и знайте!

Снял Никола с присмиревших Урагана и Бури
железную сетку, тронул поводья:
«Вперед, Воронко»
и поехал домой спокойно, не спеша,
как Хозяин своей Доброй Земли!

...Ветер, тем временем,
совсем утих,
снова выглянуло солнце,
и Ледяной Замок
засиял в веселых холодных лучах.

... По дороге домой
заехал Никола к Агнесе.

«Выполнил я одно твое поручение.
Урагана и Бурю утихомирил.
Дай мне новое задание».

Заулыбалась Агнеса,
ласковыми стали ее глаза,
разбежались вокруг глаз
веселые морщинки.

— Знаешь что, Никола,
пожалуй, не буду я больше
других подвигов требовать.
Подарю тебе уже внучку.
Заслужил.
А подвиги свои ты сам,
без всякого задания, совершишь.
Такой уж ты человек, Никола,
что без подвигов
прожить никак не можешь!

Обрадовался дед Никола.
Засияли у него глаза, как два солнышка;
забыл он и про холод, и про усталость.

— Когда же ты подаришь мне внучку?

— Потерпи до весны, Никола.
Я сама дам тебе знать,
когда нужное время придет!

Отправился домой Никола
и стал весны ждать.

ВНУЧКА

Вот и пришла на землю весна.
Растаяли снега,
вода напоила досыта поля и леса.
Прилетели перелетные птицы,
зимовавшие за теплыми морями.
Зазеленела трава.
В лесах и в садах,
начали распускаться деревья и кусты.


...Однажды рано утром
вышел Никола из дома.
Глядь, — а перед ним
олень стоит —
красавец с длинными
ветвистыми рогами.

— Я за тобой, Никола.
Агнеса зовет.
Поскачем скорее.

Сильнее забилось
сердце деда Николы.
— Что ж, поехали.
Видно, не забыла Агнеса
наш уговор!

Сел Никола на оленя,
и помчались они
к домику Агнесы.

Одним мигом домчались.
Агнеса уже ждала их,
стоя у крылечка.

— Здравствуй, Никола!
Вот и настал день,
которого ты так долго ждал!

Сейчас олень доставит тебя
на Поляну Старой Яблони.
Там растет много молодых яблонь,
это все молодая поросль,
Детки Старой Яблони!

Найди среди них внучку.
Выбрать сможешь только одну
и только один раз!
Смотри, не ошибись,
найди сразу и навсегда!!

Примчался олень к Поляне,
о которой Агнеса говорила.

Поляна — большая, солнечная.
И тень там есть: как раз, для дедушки,
если полежать в тени надумает!

Видит Никола:
посередине —
Старая Яблоня стоит,
чуть поодаль от нее —
молодые яблоньки.

Ходит Никола по поляне, волнуется,
яблоньки рассматривает.
Раз прошел, другой...
Остановился и затылок почесал.
Вздохнул тяжело, — не знает,
какую из яблонек выбрать.
Все хорошие, все нравятся!
Вот незадача!
Трудно выбрать одну, когда всех любишь!

...Вдруг один из самых тонких прутиков
сам наклонился к деду
(удивительное дело, —
ветра в то утро и не было вовсе)
да и говорит
высоким девчоночьим голосом:
— Возьми меня, дед Никола, с собой!

Обомлел дед Никола.
Остановился у деревца,
смотрит на него во все глаза
и думает:
— Яблонька то уж больно молоденькая!
Прутик тоненький вместо ствола
да две хилых веточки покрыты
маленькими,
только что раскрывшимися листочками.

— Ослышался я, наверное, —
не может быть,
чтобы этот прутик говорить умел! —
решил дед.

— Вовсе и не ослышался! —
возразило деревце уже чуть громче,
словно, угадало дедушкины мысли. —
Хочу пойти с тобой!
Возьми меня домой!

— Ну что ж!
Со мной — так со мной!
Пойдем, внученька! —
сказал дед Никола.
У него в мирное время
наблюдался
очень покладистый характер!

Осторожно выкопал он яблоньку,
с большим комом земли,
бережно завернул в чистую тряпицу,
чтобы корни не повредить,
сел на оленя, который был тут как тут,
и отправились они все вместе домой.

Посадил Никола Яблоньку в саду,
в мягкую добрую землю.
Полил ее чистой родниковой водой.
Смотрит и чуда ждет.

Вдруг деревце
шевельнуло листочками
и прошептало:
— Жарко!
Не напиться мне одной водой!
Принеси мне, Дедушка,
квасу, пожалуйста!

Ахнул Никола: «Ах!»
Потом подумал
и охнул: «Ох!»

А больше ничего
и сказать-то не смог.
Уж очень удивился,
что дерево
опять человечьим языком заговорило.

Но за квасом все-таки пошел, —
была у него в сенях, на этот случай,
одна заветная бочажка припрятана!

Вернулся дед на улицу с квасом,
сошел по лесенке из сеней,
сошел с крыльца,
в руках кружку держит.

Смотрит — а перед ним
Девочка в Зеленом Платье
стоит,
тоненькая, как прутик,
волосы светлые,
лицо загорелое
(и где загореть-то успела, —
ведь лето
еще толком и не начиналось!),
а на лице — улыбка,
светлая,
ласковая такая,
хорошая.

— Здравствуй, дед Никола!
Меня зовут Яблонька.
Я теперь буду тебе внучкой.
Ну, что же ты квасу мне не даешь?

...Так появилась
в доме Николы
Яблонька.

Как был он ей рад, —
и рассказать
словами не расскажешь!

Работал он еще пуще прежнего,
новый сад разбил,
всем старикам в деревне
дома покрасил в цвета радости —
зеленый да голубой.

Теперь, как будто,
и стареть не надо!
Счастливому человеку —
счастье силы дает необъятные!

...В доме у Николы
теперь полный  порядок:
Яблонька, хоть, и маленькая,
а работает, как взрослая.

Не нарадуется Никола
на трудолюбивую внучку свою,
не нахвалится.

Встанет Никола рано утром,
чтобы на работу идти, —
а Яблонька уже на ногах,
готовит деду завтрак.
Уйдет он,
а она тоже без дела не сидит:
дом убирает,
на огороде работает,
а в полдень бежит к деду
через овраг
на его опытное поле, —
несет ему вкусный обед в лукошке.

...Как-то решили
Никола с Яблонькой
навестить Агнесу.

Пришли к ней на опушку леса,
что возле гречишного полюшка.

— Хотим мы
тебя поблагодарить, Агнеса, —
сказал Никола. —
Счастье наше
у твоего порога начиналось.
Скажи мне,
нет ли у тебя заветного желания?
Не нужна ли наша помощь?

— Вздохнула Агнеса, будто засомневалась:
просить или не просить
(не хотелось ей огромное дедово счастье
никакими берегами ограничивать),
но потом все же сказала:
— Помоги мне усмирить Болотную Нечисть.
Много беды терпит от нее лесной народ.

— Помогу, чем смогу, — сказал Никола. —
Сам собирался с ними сразиться.
От них ведь никому житья нет.

...Когда Никола и Яблонька
возвращались из леса домой,
девочка спросила Николу:

— Де, а  что такое
«Болотная Нечисть»?
Кто они, знаешь?!

— Знаю, внучка, знаю! —
вздохнул Никола.

БОЛОТНАЯ НЕЧИСТЬ

Пока Никола с Яблонькой
направлялись домой,
совсем близко от них,
в Большом Лесу,
вот что происходило.

В самой его глубине,
в самой чаще пряталось
от любопытных глаз
Непроходимое Болото.

Посередине болота
находился островок —
твердой земли кусок.
На островке
росло несколько дубов
и много березок.

Там, где было посуше,
на небольшом возвышении,
в центре острова
стоял деревянный сарай.

У входа в сарай горел костер.
Рядом с ним
грелись трое разбойников.

По чему видно, что разбойники?
А по всему!
Как лихого человека не узнать!
Узнают его без ошибки не только люди,
но и звери, и птицы, и деревья!

Никто не ведал настоящих имен
прятавшихся в дебрях людей,
различали их по прозвищам.

Великана,
с маленькой головой на бычьей шее,
прозывали Крошибеем.

У него были длинные руки
и ноги толщиной с бревно,
а пальцы были толстыми, как сардельки.

Природа создала его,
чтобы ломать и крушить,
создала в один из дней,
когда встала утром с левой ноги
и рассердилась сама на себя
и на весь свет.

Второй разбойник,
по прозвищу Следопут,
был тоже высокого роста,
но хилый, тощий, беспокойный,
подвижный, как ртуть.

Он часто оглядывался,
вздрагивал при каждом звуке,
вдруг вскакивал,
обегал вокруг костра,
и снова садился,
и успокаивался на какое-то время.

Он умел нести охрану
и ходить по следам,
как дрессированная овчарка.

Третий разбойник был коротышкой
с большой головой почти без шеи
и длинными, как у обезьяны, руками.

Лицо у него было плоским,
рот широким, язык длинным,
а глаза выпуклыми.

Звали его Бранисловом.
Он умел обижать
и ссорить людей.

Откуда взялись на болоте
эти большие злые микробы?
Когда поселились здесь?

Никто этого не знал.
Может быть, когда-то, давным-давно,
были они обыкновенными двоечниками
и так сильно не любили учиться,
что убежали от уроков и учителей,
куда глаза глядят,
и спрятались на  болоте.

А может, вовсе и не так
обстояло дело.
Кто знает?
Кто знает, пусть скажет!

Итак,
сидели у огня три разбойника
и думали, чем бы заняться.

Скучно им.
Всех соседей лесных разогнали.
Звери от них убежали,
птицы улетели,
даже змеи, —
и те уползли подальше,
на другой конец болота.

Деревья — поломали.
Березы — погнули.
Нечего больше делать на болоте.
Скучно.

Вдруг к костру подлетела ворона,
старая знакомая Следопута.
Только она одна
и оставалась еще на острове
из старых знакомых.

Закаркала ворона:
— Ужасно важное известие!
Против вас собирается выступить
известный боец и садовод
дед Никола.

Никто еще не сумел
побороть его в честном бою.
Кар-р-р!
Вы тоже не сможете!
Не сумеете!
Кар-раул!

Встал тогда на ноги Крошибей,
распрямился во весь рост,
рявкнул на весь лес:
— Я сумею!

Покружилась ворона над поляной
и улетела восвояси,
очень довольная тем,
что разбойников предупредила.

А Крошибей, Следопут и Бронислов
наклонились друг к другу
и стали о чем-то шептаться.

ПОЭТ

Вернулись дед Никола и Яблонька домой.
И стал Никола думать, как лучше ему
Нечисть Болотную одолеть.

Решил позвать на помощь друзей —
Кузнеца и Поэта.
Втроем сподручнее
с разбойниками воевать.

Поэт жил недалеко от церкви,
довольно высоко, у вершины холма.

Никола любил заходить к нему
и гостил у него подолгу;
нравилось ему бывать у церкви, —
именно здесь навещали его
самые хорошие мысли,
вспоминались добрые чувства,
и еще добрее делалась
наверху, на холме, Николина душа.

Смотрите!
вот и домик друга —
старый,
с узкими окнами, крышей из щепок,
над которой покосилась печная труба.

Крыша протекала, печка дымила,
и все-таки,
не было в деревне человека
богаче Поэта.

Улыбку розы, золото листопада,
румянец зари —
их не спрячешь в карман,
не запрешь в ларь,
не повесишь замок,
не сунешь под подушку!

Зато их можно нарисовать,
сочинить о них стихи
или просто вспомнить
в сырой безрадостный день.

И вот тогда-то,
очень может быть,
что выйдет Солнце,
и осветит,
и согреет всё кругом!

Так и жил Поэт,
копя добро не в сундуках,
а в сердце своем.

Все хорошее,
все красивое на земле
старался сердцем принять
и запомнить.

Соседи любили его,
но считали чудаком,
большим, словно бы, ребенком.

...В тот день у Поэта-Пастуха
был выходной,
и стадо выгнал в поле
его подпасок, пастушонок Ваньша.

Дверь дома была, как всегда,
раскрыта настежь.

Поэт лежал на полатях,
подложив вместо подушки под голову
старое, скатанное валиком пальто,
и разговаривал
со своим приятелем Сверчком,
сидевшим на подоконнике.

— Я сочиняю Поэму о Родине,
Сверчок.
Я напишу о ней так,
как никто и никогда
не писал о ней раньше!

Я слышу, как звучат во мне
Волшебные Слова Прекрасных Поэм!

Они просятся в жизнь,
становятся крыльями,
моими крыльями,
поднимают меня все выше,
несут все дальше,
к горизонту,
за самый горизонт....

Добрые Слова во Славу Родины —
неиссякаемый источник счастья.
Знаешь, как я назову поэму?
«Русията»!

— Ты уже стар, Поэт.
Успеешь ли дописать? —
грустно заметил Сверчок

— Пусть не успею! —
с жаром отвечал Поэт, —
Но даже если я скажу
всего лишь одно слово,
это Слово будет о Родине!

И окажется,
что я жил и писал не напрасно!

Да здравствуют все,
кто еще ценит красивые мысли и слова!
Те, кто еще не разлюбил Родину!
И ты, Сверчок, ты тоже будешь
одним из моих читателей!
Меня найдут!
За мной пойдут...

Тут Поэт
повернулся на другой бок
и… заметил Николу:
дед только что вошел в дверь,
и смотрел на прекрасного лентяя,
и улыбался ему.

Поэт тут же вскочил,
обнял друга, захлопотал,
собирая на стол нехитрое угощение, —
чай на зверобое, краюху хлеба,
которую принесла ему соседка,
чтоб не оголодал совсем!

...Рассказал Никола
о своем деле,
попили друзья чаю,
зашли за Кузнецом,
который жил рядом —
через два дома, —
и направились все вместе
к дому Николы.

ПОХИЩЕНИЕ

А в доме деда,
пока Николы не было, —
вот что случилось.

Только осталась Яблонька одна,
только занялась домашними делами,
как вдруг слышит, —
стучит кто-то в калитку.

Видит Яблонька, —
стоит во дворе незнакомец —
роста высокого, тощий да верткий.

Так и мечется он
из стороны в сторону,
как пламя в костре в ветреный день,
как вода в водовороте.

Покрутился, поплескался
и говорит этот человек девочке:
— Зовет тебя Никола в деревню,
пойдем со мной скорее к нему!

Глядит Яблонька на человека
и не верит ни одному его слову.

Подсказывает ей сердце,
что неправду он говорит.
Ясно, что замыслил он что-то
против ее дедушки!

Выбежала девочка на улицу первой
и калитку за собой на щеколду закрыла.

А щеколда та с секретом была:
ни за что не открыть ее
резко, грубо, рывком.
Стал незнакомец дергать за щеколду, —
никак не открывается.

Пока Следопут (а это был он)
калитку дергал,
пока перелезал через забор
(калитку открыть
ему так и не удалось!),
Яблонька
уже далеко убежать успела!

Не уйдешь, девчонка! —
крикнул Следопут
и погнался за девочкой.

НИКОЛА И БРАНИСЛОВ

Подошел Никола с друзьями
к дому, —
зовет, кричит, —
нет Яблоньки.

Сразу смекнул Никола,
что к пропаже внучки
Болотная Нечисть лапу приложила.
Решила обезоружить деда,
в самое сердце ударить.

Вскочил Никола на Воронко,
Поэту и Кузнецу
своих коней дали соседи.

Поскакали воины в лес.
Спешат!
Вот как
все быстро завертелось!

А на лесной опушке
давно уже сидел
на толстой ветке
и скучал Бранислов.

У него было особое задание:
задержать Николу,
чтобы тот не успел Яблоньку
у Следопута отобрать.

Зевал Бранислов на ветке,
не знал чем заняться.
Ну, хоть бы кто-нибудь
мимо прошел,
такой, кого можно
изругать,
выбранить,
отчехвостить,
отчекрыжить,
задеть,
поддеть,
зацепить!

Замечтался Бранислов,
загляделся, —
глядь, — а под деревом
стоит Никола с товарищами,
все на него смотрят.

Чуть не свалился Бранислов
от испуга, от неожиданности,
еле на ветке удержался.

Ухнул, словно филин,
моргнул,
руками покрепче
за ветку уцепился,
вниз головой наклонился
и пошел-поехал
ругаться-браниться:

— Ах ты, старик-старикашка,
красная рубашка,
никуда не годный
чурбан нерасторопный,
простонародный,
необразованный,
неподкованный!

Будешь ты нами
на клочки порван,
быть тебе биту, паразиту,
раз, паразит ты
не из нашей элиты!

Дуй подальше от леса,
старый дурень, повеса,
раз ты нам без интереса!

Что именно
сказал бы еще Бранислов,
большой мастер
по части
прикладных ругательств,
обзываний
и сильных выражений,
неизвестно.
Так как не успел он
проявить свой талант
во всей красе,
потому что Никола
навалился плечом на дерево
и тряхнул его так,
что Бранислов
чуть не рухнул
на землю как рухлядь"

— Эх ты,
Бранислов-Бранила!
Почто позоришь меня?
Около леса сидишь
да околесицу несешь!
Вот я тебе сейчас задам!

Стал Никола
раскачивать дерево
из стороны в сторону.

Затрясся,
заметался на ветке
Бранислов.

Не удержался.
Сорвался.
Шлепнулся громко на землю
и оказался прямо перед Николой;
быстро вскочил,
потер ушибленное место
и задал сгоряча
такого стрекача!
В самую чащу леса!

Удрал Бранислов,
а Никола с друзьями
дальше поскакал
Яблоньку от нечисти спасать.

...Едет Никола
и слушает траву:
если не туда повернул,
трава сразу же
оплетает ноги коню,
не пускает;
а если правильно
едет Никола,
то не мешает коню трава,
зеленый травяной цвет
путникам зажигает!

Едет Никола по лесу,
а тем временем с Яблонькой
вот что было:

ПОГОНЯ

Бежит Яблонька
и слышит за собой шаги.
Догоняет ее Следопут.

Бросилась девочка в лес!
А куда ей еще бежать?
Ведь, лес ей — родной дом!
Там найдет она защиту!

Прямо у опушки —
Полянка — Крапивница,
вся поросла
сердитой
жгучей-колючей крапивой.

Попросила Яблонька крапиву:
— Пропусти меня,
Сестричка Крапива,
пожалей, пропусти,
не жаль меня больно!

Пропустила девочку крапива,
мягкой стала!
Как шелк, ласковой!

Пробежала Яблонька
через Полянку-Крапивницу,
как через мягкую траву-мураву,
ни разу не уколола ее крапива.

Бежит она дальше и слышит,
как за ее спиной
завопил от боли Следопут.

Бросился он, было,
за девочкой,
тут-то
и покусала его вволю
Полянка-Крапивница:
"Куда полез?!
Наш Лес
не для шалопаев шумит!

Только до середины полянки
добежал Следопут и встал:
ни туда, ни сюда
идти не может,
кричит, вопит,
на помощь зовет.

Только никто в лесу
помогать ему не хочет
и даже не собирается!

Наконец,
выбрался кое-как Следопут
по своим следам обратно
из крапивной ловушки,
весь в волдырях, весь чешется.

Но оклимался упрямец немного,
и снова в погоню
за Яблонькой пустился.

Прибежала Яблонька на родную поляну,
где ее мама и сестренки растут.

Выросли за лето яблони — сестренки,
стали выше Николиной внучки:
ведь деревья растут быстрее, чем люди.

Расправили молодые деревья ветки,
и стала вся поляна,
как непроходимый лес, —
стеной деревья стоят.

Хотел Следопут
сходу проскочить через поляну, —
не тут-то было.
Не пустили его деревья.
И пришлось Следопуту
бежать кругом,
и снова он отстал.

...Добралась Яблонька
до дома Агнесы.
Встретила ее волшебница
у самого порога,
ласково так ей улыбается:
— Иди ко мне, девочка моя.
Ничего не бойся.
Никто тебя здесь не обидит!

Подбежала Яблонька к Агнесе
и за ней спряталась.

А волшебница махнула рукой,
и протянулась вокруг дома
едва заметная серебряная паутинка.

Тут как раз
и выскочил из-за ели Следопут.

Бросился вперед и упал навзничь!
Словно на преграду невидимую наткнулся!
Вскочил на ноги, отбежал назад
и снова вперед с разбегу, и снова упал.

Попробовал проползти под паутинкой,
но опять ничего у него не вышло.
Не пускает разбойника волшебная паутинка.
Только хорошие люди проходят сквозь нее!

Куда же подевалась резвость Следопута?
Побрел он прочь, понурив голову.

За темной елью-великаном
встретил его Никола с товарищами.

Взял дед разбойника за ворот,
тряхнул вполсилы,
только для порядка,
чтобы слова лучше доходили,
и сказал сурово:

— Попался, разбойник!
Отучу я тебя за моей внучкой
по лесам гоняться!
А пока веди меня скорей
к вашему болотному Крошибею.
Мне с ним поговорить надо!

Посадил Никола Яблоньку на коня,
помахал рукой Агнесе
и пошел за Следопутом,
а коня, на котором Яблонька,
повел под уздцы.
За ними шагом
ехали верные друзья:
Поэт и Кузнец.

БОЙ

Скоро добрались путники до болота.
Красиво болото, велико.
На кочках клюква рдеет.
Крупные ягоды морошки манят,
завораживают взгляд желтыми огоньками.

Но что это:
у болота деревьев поваленных —
видимо-невидимо.

— Видно, ураган недавно прошел, —
заметил Кузнец.

— Или смерч, —
предположил Поэт.

— Нет, друзья,
то Крошибеевы проделки!
Разбойничьи то забавы! —
нахмурился Никола.

Привел друзей Следопут к бревнам, п
о которым можно было на остров пройти.

Только подошли к бревнам
Никола, Яблонька и их друзья,
как вдруг грохот раздался.

Словно у невидимой горы
выросли каменные ноги,
и пошла себе гора медленно,
тяжело ступая,
топая каменными башмаками.

Все ближе шум.
Вот уже темнеет
что-то грозное, как туча,
за кустами.

Появился великан —
выше Николы на две головы,
а Никола не маленького роста.

Ноги у великана, как два ствола,
руки, как два сука,
все поросли рыжей шерстью,
будто, мхом.

Это был сам Крошибей
собственной своей
неприятной,
но очень важной
персоной.

— Ты искал встречи со мной,
Никола? —
прогремел Крошибей. —
Я здесь!

— Искал, искал, —
тихо ответил Никола,
не отрывая от разбойника
спокойного  взгляда.

Вначале, когда Крошибей
только появился из-за деревьев,
Поэт и Кузнец
испугались и попятились!

Но потом, увидев,
что Никола остался на месте,
снова выступили вперед
и приободрились духом.
С Николой никого и ничего
они, на всем свете, не боялись!

— Что, Никола, биться будем
или без боя,
сразу,
битым домой пойдешь? —
спросил Крошибей
и захохотал так,
что все лесные звери
со страху забились в норы,
а птицы спрятались в гнезда.

Ничего не сказал Никола,
а засучил рукава
и пошел на Крошибея.

Схватил дед
разбойника за пояс,
поднял над головой
и швырнул на землю,
как куль с мукой!

Поэт и Кузнец ахнули.
Гора на каменных ногах
тяжело рухнула
прямо на их глазах,
словно, упал железный метеорит.

На том месте,
где приземлился Крошибей,
образовался глубокий овраг.

Торчит из оврага
голова Крошибея
и громко так,
вслух, удивляется:
— Победил ты меня,
Никола-богатырь!
Теперь ты у нас на болоте
самый главный!

Дай мне руку,
помоги вылезти из оврага.
Сдаюсь я!
Сдаюсь, каюсь и винюсь!

Улыбнулся Никола,
протянул руку,
и в тот же миг Крошибей
уперся ногами в дальний край оврага
и толкнул богатыря,
что было сил, в сторону болота.

Пошатнулся Никола
и упал в болото.

Захохотал Крошибей:
— Силен ты, Никола,
да прост больно.
Хороший урок от меня получил.
Теперь я в овраге,
а ты — в болоте.
И еще посмотрим,
кто из нас раньше выберется!

Рванулся Никола,
но крепко
держит его трясина за ноги:
вцепилась и не пускает!

Пока думал, что делать,
по колено провалился!

Бросились к Николе
Поэт и Кузнец, —
и сами завязли.
А Никола уже по пояс
в холодной жиже стоит!

...У самого края болота
росла высокая сильная береза.

Подбежала к ней Яблонька,
гладит ее по коре,
просит сквозь слезы:
— Березка, березка,
помоги деда Николу
из болота вытащить!
Утонет, ведь, бедный!

А Никола
уже по грудь
провалился!

Наклонилась береза,
согнулась над Николой
и вершинку низко-низко,
прямо к воде, опустила.

Еще два-три раза
лишь глазом моргнуть,
и провалится дед
по самую голову!
Тогда, уж, его не спасти!

Но успел,
успел
ухватиться Никола за ветки,
распрямилась береза
и вытащила
Николу из болота
своей пружинистой,
березовой
светлой силой!.

Оказался он высоко-высоко,
на самом верху доброго дерева.

Посидел Никола наверху,
осмотрел окрестности:
нет ли в округе
новых признаков
разбойничьей наглости и коварства,
но ничего опасного не заметил.

Спустился,
расцеловал Яблоньку,
обнял березку,
помог выбраться из болота
своим друзьям.

ОСТРОВ

Оставили друзья Крошибея в овраге,
из которого
тот так и не смог выбраться,
пустили лошадей пастись на опушке,
направились на остров через болото
по жердочкам да по бревнышкам,
по потайной разбойничьей тропе:
Яблонька первой ее заметила!

Осмотрели друзья
пристанище разбойников.

Под одним из дубов,
под самыми корнями,
Поэт с Кузнецом
нашли подземный ход.

Открыли деревянную крышку
и спустились в подземелье.

Оказалось, что в этом месте
разбойники
прятали своих пленников!

Вышли из-под земли
крестьяне и крестьянки,
похищенные разбойниками
из соседних деревень.

Была среди них
и одна седая старушка
с синими-пресиними глазами.

Подошла старушка к Николе
и спросила:
— Не узнаешь меня, Никола?!
Сильно я постарела, да?!

Глядит Никола
и глазам своим не верит!
Стоит перед ним
пропавшая во время войны Жена!

Оказывается,
похитили ее разбойники,
и держали на острове
вместе с другими несчастными,
и работать на себя заставляли!

...Вернулись в деревню
Никола с женой и Яблонькой,
Поэт и Кузнец.

Стали они жить, поживать
и счастье себе и другим наживать.

...А с пленными разбойниками
вот что было:
Агнеса накормила их
Восхитительной Похлебкой,
и стали бывшие разбойники
всем на свете восхищаться.

Подойдет к дереву Крошибей
(а его из оврага,
все же вытащили),
посмотрит на листочек —
и восхитится:
до чего красивый!
И кто его таким сделал?

А чтобы сорвать листок
или сломать что-нибудь, —
об этом и думать забыли
бывшие разбойники
после первой же ложки
Восхитительной Похлебки!

А потом, после второй ложки
совсем крепко привыкли
и привязались к хорошему,
потому что к хорошему
даже разбойники
иногда привыкают;
и стали обычными людьми,
и стали помогать Николе
сады и леса
на Земле рассаживать!

СОН

Приснился как-то Николе
еще один сон.

Поехал он с ребятами в ночное.
И вот стоит он на берегу реки,
а мимо него несутся кони.
Много коней!

И кажется ему,
что не лошади это вовсе,
а годы жизни его.

Вот резвые гнедые,
вот пегие в яблоках,
трясут гривами,
горделиво гарцуют —
это проносятся
мимо Николы кони —
годы его молодости.

За ними скачут
рыже-огненные,
могучие скакуны,
и кажется Николе,
что видит он перед собой
пожары минувшей войны.

И еще, и еще
вырываются из тумана
и несутся вперед неудержимо
все новые и новые рысаки.

Но вот
проскакал весь табун.
Улеглась пыль.

И вдруг видит Никола
старого дряхлого коня.

Еле бредет Коняка,
пытаясь догнать
ускакавших товарищей.

Хромает, ноги трясутся,
весь трясется,
голова клонится к земле.

Но идет и идет
старый конь вперед,
хоть и спотыкается.
Прямо к реке идет.
К обрыву!

— Может, он слепой? —
думает Никола
и спешит к берегу,
чтобы остановить,
спасти коня.

— Не спеши. Не спасешь, —
слышит он чей-то голос.
Этот конь — последний год
твоей жизни, Никола.
Упадет конь, — и тебе конец.

Проснулся Никола,
видит, —
рядом Яблонька стоит,
грустная, встревоженная:
— Ты стонал во сне, дедушка!
Что тебе снилось?

— Ничего, внучка!
Пока ты,
пока жена и друзья со мной…
Что может случиться плохого?!
Не упадет тот конь!
Тот парень еще постоит!
Еще поживем, дитя мое! —
ответил дед Никола
и улыбнулся Яблоньке!