Мы увидим Бога, если сами захотим

Караваджо, родившийся в 1571 году и умерший до того, как ему исполнилось 40 лет, убийца и — как видно из его картин имевший невероятную сексуальную энергию  писал с беспрецедентным реализмом.

Он отверг как плавное, всеобъемлющее освещение и классический баланс Рафаэля, так и искаженную манерность Микеланджело и его последователей — то есть отверг доминирующие традиции итальянской живописи позднего Возрождения. Вместо этого он писал сцены из языческих мифов и христианских верований так, как будто они происходили здесь, сейчас, на улице или в его унылой комнате.

Актеры на его картинах узнаваемы как реальные люди - часто вы можете следовать за одной и той же моделью с одного холста на другой, позируя то как Купидон, то как Святой Иоанн. Они также не из обеспеченных людей. Они - отбросы города - проститутки, мальчики по вызову, нищие. Маргинальное существование Караваджо полностью отражено в его искусстве, его драма передана его экстремальным оптическим стилем, все яркое и черное, как единственный источник - свет, проникающий через окно или просачивающийся на узкую улочку - отбрасывает глубокую и угрожающую тень.

Караваджо — самый коварный из искусителей. Остро убедительный способ, которым он может рисовать вино или фрукты — он был, почти случайно, величайшим художником натюрморта, когда-либо жившим — это трюк, который он использует, чтобы заманить вас в свою опасную, жестокую реальность. Караваджо отправился в Рим в начале 20-х годов и жил в бедности и безвестности, пока картины, которые он продавал через дилера на площади Сан-Луиджи-деи-Франчези, не привлекли внимание некоего кардинала дель Монте, который пригласил художника пожить в его доме в соседнем Палаццо Мадама. В течение следующих нескольких лет, в 1590-х и начале 1600-х годов, Караваджо покорил мир искусства позднего Возрождения в Риме. И это благодаря необычайному шоколаду иезуитов, который ему дал Кардинал дель Монте. Это творческая интуиция помогла ему выделиться  в посредственную эпоху как единственного  художника, который смог возродить пламя итальянского гения, которое ранее в 16 веке достигли  таких вершин в творчестве Леонардо и Микеланджело.

На фотографии картина Караваджо, Мастера света, является одной из самых революционных в истории.

Почему? Обратите внимание на пустое место за столом, оставленное для нас.

Посмотрите внимательно  и увидите странный символ...

Чтобы понять, почему Караваджо был известен как «Мастер света», достаточно взглянуть на его «Ужин в Эммаусе».

Его знаменитая кьяроскуро (свет-тьма) не просто для драматического эффекта. Сам свет рассказывает историю...

Это сцена из Евангелия от Луки, где после смерти Христа двое учеников обедают с незнакомцем, которого они встретили по дороге в Эммаус.

После нескольких часов разговора с ним они вдруг понимают — это не обычный человек...

На картину не следует смотреть прямо, а сбоку.

Сядьте за стол (с края которого свисает корзина, словно вы должны ее не допустить), и вы поймете, кто этот человек.

Есть два символа: один спрятан в плетеной чаше, а другой отбрасывает тень на стол.

Несомненно, это формы рыб...

В раннем христианстве это было своего рода тайное рукопожатие, чтобы избежать преследований со стороны неверующих. Буквы греческого слова «рыба», «ikhth;;s» («;;;;;»), можно использовать для написания:

«Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель».

Теперь ясно, кто этот человек — воскресший Христос.

Поначалу Караваджо заставил его выглядеть совершенно обыденно (без бороды, одутловатое лицо), но затем в игру вступает его гениальное использование света...

Ученики ошеломлены. Один крепко держится за стул, а другой выбрасывает руки вперед.

Но свет интереснее — он рассказывает нам, что значит видеть и что значит верить...

Обратите внимание, что лица Христа и ученика освещены так, что они могут видеть друг друга.

Свет озаряет их в момент этого откровения, и глаза учеников теперь полностью открыты.

Но хозяин гостиницы, невозмутимый, остается в темноте. Все, что он видит, — это обычного человека перед собой.

Он не верит, поэтому он и не может видеть.

В следующем предложении Евангелия от Луки Христос исчезает.

Мы можем это почувствовать, потому что все это происходит, кажется, в мгновение ока — свет падает во все нужные места лишь на мгновение.

И когда вы оглядываетесь, вы замечаете больше деталей. «Нимб», отбрасываемый тенью хозяина таверны, настолько едва заметный, что вы задаетесь вопросом, не было ли это сделано намеренно.

Но именно это и имел в виду Караваджо...

Увидеть — это только первый шаг. Вы должны пройти лишнюю милю сами, чтобы поверить в то, что вы видите.

Так же, как и тот символ рыбы — на корзине освещена только половина, а в тени на скатерти виден только хвост.

Мы признаем, что Караваджо намеренно поместил там символы, только если решим верить в то, что видим.

Точно так же, как мы можем принять это чудесное откровение перед нами — но только если мы этого захотим.